Текст книги "Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I"

Однако Эдвард Хьюз радовался рано. В это время, миновав мыс Доброй Надежды, в пределы Индийского океана уже вступил со своими кораблями французский вице-адмирал Сюффрен, тот, кто совсем скоро обессмертит свое имя в сражениях с Хьюзом…

* * *

Когда Манро узнал о сокрушительном разгроме Бэйли, он немедленно развернул свой корпус на Мадрас. Рассказы нескольких уцелевших сипаев о многочисленной артиллерии, о неистовой кавалерии и особенно о невиданных ужасных ракетах повергли в шок всех – от последнего солдата до генерала. Отступление происходило в полной панике, поэтому часть пушек и подвод с боеприпасами англичане просто утопили в попадавшихся им по пути реках. Отныне вся огромная провинция Карнатик была во власти Хайдера Али.

Понимая, что после Аркота наступит черед Мадраса, губернатор Гастингс срочно перебросил из Бенгалии войска – семь тысяч английских солдат и сипаев – все, что еще оставалось в Индии. Вместо растерянного Манро в командование вступил опытный генерал Эйре Коут, прозванный бенгальцами Коут-бахадур (Коут-герой).

Коут был высок, костляв и сутул. Умные маленькие глазки его терялись между лошадиной челюстью и длинным крючковатым носом, волосы же были, как у всех ирландцев, огненно-рыжими. Свою карьеру Коут начал с подавления восстания якобитов, а затем попал в Индию. Здесь он воевал с навабом Бенгалии, под знаменами легендарного Роберта Клайва, причем умудрился так с ним разругаться, что дело дошло до дуэли, которую удалось замять только в самый последний момент. Впрочем, на карьере Коута это не сказалось. За участие в победной битве при Плесси он получил чин майора. А в 1760 году, уже подполковником, руководил осадой французской крепости Пондишери. После ее капитуляции в январе 1761 года Коут был назначен командующим силами Британской Ост-Индской компании в Бенгалии. В 1762 году он убыл в Англию, получив за службу от компании украшенный драгоценностями меч, а от короля – рыцарство Ордена Бани. И вот теперь в 1779 году Эйре Коут вернулся в Индию в должности главнокомандующего всех британских войск с эполетами генерал-лейтенанта. С генерал-губернатором Уорреном Гастингсом новый главнокомандующий быстро нашел общий язык. При этом Гастингс сразу очертил зоны влияния каждого:

– Каждый из нас должен заниматься своим делом: я занимаюсь управлением компанией, а вы, Эйре, муштруйте солдат.

– Я желаю иметь полную свободу действий во всех военных вопросах! – сразу же взял быка за рога генерал.

– О, делайте что хотите, если считаете, что ваши действия пойдут на пользу Англии и компании! – всплеснул руками Гастингс. – Я в военных делах смыслю ровно столько, сколько вы в моих.

– Тогда по рукам! – протянул ему шершавую ладонь Коут. – И помните, я над собой не потерплю никого!

– По рукам, – вяло вложил в генеральскую лапу свою потную ладошку Гастингс.

Когда Коут покинул кабинет, он вызвал своего помощника Макферсона:

– Джон, кажется, мы попали в страшные челюсти, из которых вряд ли выберемся невредимыми.

– Согласен, сэр, этот рыжий ирландец исключительно неприятный тип! – склонил голову пройдоха Макферсон, давно плетущий за спиной начальника многоходовые интриги в надежде занять его место.

Немного ранее Коута к берегам Индии прибыла эскадра контр-адмирала красного флага Эдварда Хьюза, по кличке Бульдог, о котором мы уже говорили чуть выше. Матросы если не любили Хьюза, то уважали, утверждая:

– Если наш Бульдог кому-нибудь в задницу вцепится, то прыгай, не прыгай, все равно не выпустит, пока до горла не доберется!

Хьюз был моряком опытным, хотя звезд с неба и не хватал. Контр-адмирал любил хорошо поесть и крепко выпить, а поевши и выпивши, хлопал себя по немалому животу, говоря:

– Все никак не пойму, кто для кого живет: человек для живота или живот для человека! Вот вечная дилемма, которую не дано разгадать никому!

Хьюз слыл везунчиком, и на его счету было немало призов, а значит, и призовых денег. При этом Бульдог, в отличие от большинства других своих коллег, не отличался жадностью и часто залезал в собственный карман, жертвуя на благотворительность, вдовам и калекам. В Индии везунчик Хьюз также рассчитывал поживиться, а поэтому отсиживаться в гаванях не собирался.

* * *

С появлением Коута и Хьюза для Хайдера Али настали непростые времена. Настоящая война только началась, а у противника появились военачальники, способные к победам.

Плохие предчувствия повелителя Майсура себя оправдали. Вскоре генерал Коут вошел в Карнатик и, в конце концов, занял его столицу Куддалур. После пополнения запасов он осадил крепость Чидамбрам, и, хотя был там отбит, было ясно, что противник он серьезный.

Впрочем, Хайдер тоже не терял времени даром. Пока Коут завоевывал Карнатик и топтался под Чидамбрамом, он стремительным броском достиг расположенного на юго-востоке Индостана королевства Танджвур. Добившись верности короля Маратхи Тулджаджи, Хайдер тут же разграбил его страну, уничтожив скот и посевы. Что поделать, армию надо было кормить, и он считал более разумным использовать ресурсы соседей, чем свои.

Разорения Хайдера, разумеется, сопровождались карательными походами, казнями и грабежами. Обеспечив, таким образом, себя провиантом, Хайдер двинулся на линию Чидамбрам и Куддалорум, чтобы перерезать линию снабжения Коута. Английский генерал, в свою очередь, не стал уклоняться от столкновения и сам двинулся навстречу неприятелю.

Сражение между корпусом генерала Коута и армией Хайдера Али произошло при селении Порто-Ново. На этот раз Коут, оставив в резерве семь тысяч солдат, с тысячей произвел ложную атаку. Хайдер, разумеется, ее легко отразил, после чего уже сам атаковал, но во время атаки попал под мощный фланговый удар англичан. Этот удар был столь внезапен, что теперь уже войско правителя Майсура бросило пушки и бежало.

В следующий раз Коут и Хайдер Али встретились 27 августа 1781 года у памятного всем Поллилура. Наученный горьким опытом, майсурский правитель решил сделать ставку на оборону. Генерал Коут выстроил свой корпус в две линии и энергично атаковал. Сражение было на редкость упорным – обе стороны понесли серьезные потери и обе, в конце концов, отступили. Англичане со своими индийскими союзниками ушли к Трипасуру, а Хайдер Али – к Канчипураму. Придя в себя, оба противника объявили себя победителями. Впрочем, моральная победа была все же на стороне правителя Майсура.

А через месяц, 27 сентября – новое сражение. Началось с того, что англичане, снова направив 11‐тысячный корпус Коута к Поллилуру, устроили лагерь у скал Шолингура. Стоявший неподалеку Хайдер Али имел на тот момент до 75 тысяч конницы и пехоты.

Когда о появлении англичан стало известно командовавшему авангардом Типу Султану, тот внезапно подошел к лагерю и обстрелял со скал англичан ракетами, чем привел в замешательство попавшую под обстрел пехотную бригаду. Однако решительная атака второй бригады под началом полковника Эдмондстоуна переломила ситуацию, и англичанам удалось выбить противника с предгорий.

После этого Коут сформировал две колонны, которые и двинул с двух сторон к лагерю правителя Майсура. Некоторое время Хайдер Али вполне успешно отбивался. Однако затем английская пехота одной из колонн попыталась захватить пушки майсурцев. На помощь артиллеристам немедленно кинулась кавалерия Типу Султана, которую контратаковал гусарский эскадрон полковника Оуэна. Отчаянная конная рубка на рисовом поле продолжалась до тех пор, пока англичане в штыковой атаке все же не захватили вражеские пушки. В тот же момент с гор решительно атаковала вторая колонна, после чего армия правителя Майсура обратилась в бегство. Потери Хайдера Али в сражении составили до пяти тысяч воинов, англичан погибло около тысячи. После понесенного поражения армия Хайдера спешно покинула Карнатик.

Что касается англичан, то отходящего Хайдера Али они даже не пытались преследовать. Дело в том, что у англичан кончились запасы риса. Чтобы избежать голода, Коуту пришлось отбирать провиант у местного населения, что, разумеется, любви к англичанам не прибавило. Раздосадованный неудачей, престарелый Коут написал прошение об отставке. Когда правителю Майсура донесли о бедственном положении противника, он только посмеялся:

– Глупцы! Они не знают, что последнее слово все равно останется за мной.

Тут же Хайдер приказал сыну разорить все близлежащие к англичанам деревни. Надо ли говорить, что этот приказ кавалеристы Типу Султана исполнили с прилежанием! Когда Коут-бахадур увидел вокруг себя дымы горящих деревень, то понял, что надо уходить к Мадрасу и чем скорее, тем лучше. Таким образом, даже проиграв решающее сражение, на стратегическом уровне Хайдер остался непобежденным.

Что касается захваченного в плен полковника Бейли, впоследствии английские историки будут много писать о жестокости Хайдера Али и его сына, которые даже не удосужились изъять из тела Бэйли две застрявшие пули. Впрочем, кто бы говорил о жестокости, но только не англичане. Чего-чего, а милосердия от них индусы не видели никогда!

* * *

Между тем Хайдер сосредоточил свои войска на южном берегу реки Палар у форта Аркота. Благодаря своему исключительно важному расположению у «ворот на юг Индии» Аркот всегда был в эпицентре междоусобных войн. С конца XVII века Аркот являлся столицей аркотских набобов, распространивших свою власть на юг Деккана. В 1740 году форт был разорен маратхами, а в середине XVIII века Аркот стал яблоком раздора между англичанами и французами. Героическая оборона Аркота пятью сотнями солдат Роберта Клайва осенью 1751 года позволила закрепить его за Британской Ост-Индской компанией. Вот и сейчас кроваво-красные кирпичные стены неприступного Аркота напоминали Хайдеру о той крови, которая уже была шедро пролита у его стен, и о той, которую еще предстояло пролить…

– Когда я войду в ворота Аркота, я разрушу его кровавые стены и выстрою новые – белые, в честь живых и мертвых!

Надо сказать, что к этому времени правитель Майсура был уже тяжело болен. Его мучали столь сильные боли в спине, от которых он порой кричал по ночам. Но будучи на редкость мужественным человеком, Хайдер Али по-прежнему вел свои войска, не делая себе никаких поблажек.

В то время как Коут перегруппировался и искал провизию, Хайдер воспользовался возможностью, чтобы осадить еще одну важную крепость Веллор. К этому времени власти Мадраса убедили стареющего Коута отложить свою отставку и защитить Веллор. Хайдер и Коут встретились в очередном сражении при Шолингхуре, недалеко от Веллора. Артиллерия Хайдера была неэффективна, и Веллор, который был на грани капитуляции, был деблокирован.

После этого Хайдер, обманув Коута хитрым маневром, решил штурмовать форт Аркот. Но на этот раз серьезной битвы за Аркот не получилось. Гарнизон под командованием полковника Оуэна, оценив свои скромные возможности, предпочел оставить форт и отступать к Мадрасу. Без боя взяв Аркот, армия Хайдера Али шла за англичанами по пятам. Авангард Типу Султана буквально наступал им на пятки. Отставших английских солдат Тигр Майсура безжалостно добивал. Чтобы хоть немного оторваться от неприятельской кавалерии, Оуэну пришлось сжечь повозки, палатки и часть припасов. Дальше англичане бежали уже налегке. В конце концов, полковнику удалось, потеряв более трехсот солдат, соединиться с корпусом Коута. Счастливому исходу бегства из Акорта англичане были так рады, что представляли это чуть ли не как победу.

Придя в себя, англичане смогли перевезти войска на Малабарский берег – узкое побережье на юго-западе Индостана, к югу от Гоа, между Индийским океаном и Западными Гатами, включавшее княжества Карнатик и Керала. Оттуда предполагалось нанести удар в сердце Майсурского княжества. Но тут как гром среди ясного неба – губернатор голландской столицы в Индии Нагапатнама (расположенного на юго-западной оконечности Индостана) ван Флиссингена заключил военный союз с Хайдером Али. В силу этого договора голландцы послали Хайдеру шестьсот своих солдат, а также порох и боеприпасы. И теперь руководители Ост-Индской компании ломали головы, как поступить с голландцами? Если стерпеть плевок, то он будет далеко не последним. Если же объявить Нагапатнаму войну, то как к этому отнесутся в Лондоне, где свои виды на отношения с Амстердамом?

Как раз в это время в Индию прибыл недавний губернатор острова Гренада лорд Джордж Макартни, которого французы не так давно разгромили на острове Гренада. Макартни прославился тем, что уже сдавшись в плен французам на Гренаде, долго торговался об условиях капитуляции. Французский адмирал д’Эстен, устав ждать, когда Макартни закончит ломать комедию, разрешил своим матросам и солдатам слегка пограбить богатый остров. В результате бравые французы растащили все фамильное серебро губернатора, одежду, личные вещи, так что на ужин к д’Эстэну лорд Макартни заявился, кутаясь в последний оставшийся у него халат. Теперь Макартни должен был сменить непопулярного губернатора Мадраса Джона Уайтхилла, гомосексуалиста и сибарита.

С собой Макартни привез и чрезвычайно важное известие – еще в конце 1780 года Англия объявила войну Голландской республике. Известие было встречено радостными криками «Гип-гип-ура!» и веселым застольем. Радость была вполне понятна. Теперь у англичан появлялась возможность, помимо французских, прибрать к рукам еще и голландские колонии. Правда, война тоже предстояла нешуточная – сразу против всех.

– С подлых голландцев и начнем! – объявил воинственный Макартни и сразу же велел охранявшему Мадрас генералу Манро с его четырьмя тысячами солдат идти форсированными маршами на вероломный Нагапатнам. Туда же был послан и английский отряд из Танджвура, под командованием полковника Брейтуэйта. С моря голландскую столицу должна была блокировать эскадра контр-адмирала Хьюза, которая внезапной атакой захватила голландские передовые форты Кариккал и Нагор.

Впрочем, у противника в Нагапатнаме тоже имелись немалые силы: шесть сотен голландских пехотинцев, около шести тысяч союзных сипаев и более двух тысяч всадников Хайдера Али.

27 октября 1781 года войска Манро подошли к Нагапатнаму. Две ночи голландцы проводили активные вылазки, наносившие англичанам большой урон. Однако спустя три дня конница майсурцев, отправленная в ночной рейд к английскому лагерю, внезапно в полном составе дезертировала и ушла к Хайдеру Али. О точных причинах этого бегства историкам ничего неизвестно. Потеря сразу двух тысяч защитников города стала для голландцев неприятным сюрпризом. Но все же ван Флиссинген пока не унывал. На совещании старших офицеров он объявил:

– Я по-прежнему надеюсь на помощь Хайдера и уже послал гонца с просьбой атаковать англичан с тыла, а заодно наказать дезертиров.

Правитель Майсура выполнил просьбу союзника, послав три больших отряда против Мунро. Передовой отряд прибыл к Нагапатнаму 10 ноября и расположился в 7 милях от крепости, поджидая остальные. Узнав о появлении противника в своем тылу, Манро решил перехватить инициативу и ночью сам атаковал майсуров. Не ожидавшие этого индусы бежали. Узнав о поражении союзного отряда, ван Флиссинген, впав в черную меланхолию, собрал очередной военный совет, которому объявил:

– Союзный отряд разбит, а значит, помощи нам ждать больше неоткуда. Шансов удержать крепость в одиночку тоже нет. Предлагаю сдаться!

– Как сдаться, ведь мы еще толком и не воевали? – пытался протестовать какой-то молодой офицерик, но его тут же зашикали:

– Сдаться! Сдаться!

Увы, умея хорошо торговать, воевать голландцы не умели, да и не любили.

Утром 12 ноября 1781 года, после трехнедельной осады и всего за сутки до подхода 15 тысяч воинов Типу Султана, Нагапатнам постыдно капитулировал. Вместе с городом, крепостью и портом англичанам достались 277 деревень и штаб-квартира Голландской Ост-Индской компании в Нагоре.

А спустя всего день к Нагапатнаму подошел Тигр Майсура, однако узнав, что крепость уже пала, повернул обратно, освободив большую часть княжества Танджвур.

В январе 1782 года генерал Коут, дотоле сильно болевший, почувствовал себя несколько лучше и несколько активизировался. При этом Хайдер как мог пытался вызвать англичан на генеральное сражение, но те только маневрировали по дорогам среди джунглей и всячески от встреч с правителем Майсура уклонялись. И все же 18 февраля 1782 года корпус Типу Султана вынудил англичан к большому бою. Результат его был печален для Ост-Индской компании, англичане были наголову разбиты и бежали. Особенно удачно в тот день Типу Султан применил свои ракеты, которыми буквально засыпал линейные порядки англичан.

В тот момент положение Британии в Индии стало столь критичным, что майсурцы могли бы, наверное, навсегда, изгнать их с полуострова, если бы Ост-Индской компании не удалось подкупить союзников княжества – Хайдарабад и маратхов, которые ударили Хайдеру в спину и переломили ход войны.

В феврале Хайдер направил сына с большим войском, чтобы вернуть княжество Танджвур. В результате двухтысячный гарнизон полковника Брайтуэйта был окружен, осажден и, в конце концов, сдался. У самого же Хайдера дела шли похуже.

Часть его войска, осаждавшего Теллихерри, была разбита, а военачальники и все осадные орудия захвачены. Дурной пример, как известно, заразителен, поэтому вслед за изменой Хайдарабада и маратхов начали привередничать княжества Кург и Малабар. Это вынудило Хайдера послать все наличные силы на запад, чтобы «уестествить» потенциальных мятежников. Именно в это время Хайдер узнает, что 10 марта в Порто-Ново вскоре высадится французский экспедиционный корпус. Хайдер немедленно приказывает Типу Султану покинуть не слишком важный сейчас Танджвур и идти на соединение с французами.

Глава четвертая

К началу 80‐х годов XVIII века французские военно-морские силы явно уступали английским, однако, несмотря на это, они вполне достойно противостояли им во время всех англо-французских войн. Поэтому вполне предсказуемо, что с началом очередной войны сразу же возникла необходимость увеличить присутствие французского флота в индийских водах. В Версале уже давно вынашивали планы если не захватить новые княжества, то хотя бы отбить у англичан прежние владения. И в этом большая ставка делалась на отправляемую в Индию эскадру. Всем было понятно, что военная кампания там предстоит непростая. Надо было сражаться вдали от метрополии с превосходящим по силам противником, да еще почти без тыловых баз. Ну, а так как почта до Франции и обратно шла около года, командующему предстояло принимать решения самостоятельно. Найти командующего, который бы мог действовать в столь сложных условиях, было не просто. Совершенно непонятно, по каким критериям, но, в конце концов, выбор пал на графа д’Орва – изысканного аристократа и любимца короля. Но так как граф в морском деле был не слишком компетентен, в помощь ему был дан командор Пьер Сюффрен.

О том, каким мог стать командующим граф д’Орва, можно только предполагать, так как вскоре после отплытия он отдал Богу душу, не выдержав морской болезни. Так единоличным командующим эскадрой неожиданно для себя самого стал командор Сюффрен. В Версале печалились о смерти престарелого графа, не предполагая, что от его смерти Франция только выиграла.

На тот момент Пьеру-Андрэ де Сюффрену шел 52 год. Немало лет своей службы он отдал Мальтийскому ордену, получив там прекрасную практику боевых действий на море. Огромный живот, вечная сардоническая улыбка, да старая фетровая шляпа на голове делала его похожим на католического священника, но внешнее впечатление было обманчиво. О Сюффрене говорили разное. Одни утверждали, что у командора неуживчивый характер и он не выносит непрофессионализма офицеров, зато излишне снисходителен с матросами. Другие заявляли, что Сюффрен – это единственный настоящий моряк в королевском флоте рожденный для великих дел. Что правда, то правда, Сюффрен был на редкость инициативен, решителен, отважен и предприимчив. Лучшего командующего для предстоящей миссии трудно было пожелать.

Мнение о себе как о решительном и инициативном командире Сюффрен оправдал сразу же. Едва вступив в командование эскадрой, он озаботился тем, как нанести неожиданный удар англичанам еще по пути в далекую Индию. И такой случай вскоре ему представился. 16 апреля 1781 года, совершая переход через Атлантику, Сюффрен завернул в Порто-Прайя (острова Зеленого Мыса), чтобы пополнить запасы воды, и неожиданно обнаружил там английскую эскадру коммодора Джонсона. Другой бы на его месте поспешил уйти, благо англичане стояли на якорях. Но Сюффрен вступал в драку всегда, когда к тому была хоть малейшая возможность. Не утерпел он и в тот раз. Хотя риск был велик – даже повреждение средней тяжести делало невозможным дальнейшее плавание для его кораблей. И все же Сюффрен атаковал! Причем французы рванули в бой без обязательного в таких случаях перестроения в линию баталии. Они атаковали прямо в походных колоннах! Результатом этой атаки была уничтоженная английская эскадра.

Миновав мыс Доброй Надежды, где французов хорошо приняли союзные голландцы, Сюффрен прибыл на французский остров Иль-де-Франс (ныне Маврикий), пленив по пути 50‐пушечный английский линейный корабль «Ганнибал». Теперь эскадра Сюффрена насчитывала 11 линейных кораблей, три фрегата и три корвета, а также несколько транспортов. Приведя на Иль-де-Франс в порядок корабли, Сюффрен решил направиться уже к берегам Индии, чтобы начать военные действия у берегов Карнатика, где ситуация для французов складывалась тогда совсем не блестяще.

По сведениям лазутчиков, английская эскадра контр-адмирала Эдварда Хьюза, насчитывала 12 линейных кораблей и базировалась на Мадрас и Бомбей.

* * *

Главной проблемой Сюффрена было то, что практически все ранее принадлежавшие Франции индийские порты находились теперь в руках англичан. К тому же и союзники-голландцы совсем недавно бесславно сдали англичанам свой порт Тринкомали, что на северо-востоке Цейлона. Как бы то ни было, Сюффрен объявил капитанам свой план действий. Он был предельно лаконичен:

– Отыскать английскую эскадру и разбить ее!

После этого эскадра Сюффрена взяла курс на север к главной английской военно-морской базе в Индии – Мадрасу. На его рейде 14 февраля были вполне ожидаемо обнаружены корабли контр-адмирала Хьюза. Но от атаки пришлось отказаться, причем не только из-за противного ветра. Хьюз расположил свою эскадру под надежной защитой береговых фортов. Ввязываться в сражение в таких условиях было равносильно самоубийству.

Сюффрен снова созвал капитанский совет. Теперь его план иной:

– Мы выманим Хьюза из Мадраса и уже тогда намылим ему холку. Пока же следует позаботиться о себе. Поэтому уходим на юг к Порто-Ново! Будем надеяться, что Хьюз решит, что мы направились к Цейлону, чтобы отбить Тринкомали, и тогда мы сможем его подловить.

И снова капитаны полностью поддержали своего флагмана. Порто-Ново был недавно захвачен союзником Хайдером Али, для того чтобы обеспечить высадку в Индии последних полков запаздывающего экспедиционного корпуса де Бюсси. Надо сказать, что на тот момент Порто-Ново был единственным прибежищем французской эскадры на всем побережье Индии.

И на этот раз расчет Сюффрена оказался верным. Сделав вид, что уходит в сторону Цейлона, Сюффрен повернул вспять и на рассвете 17 февраля 1782 года обнаружил Хьюза на широте порта Садрас. Расклад сил был в пользу французов: двенадцать линейных кораблей против девяти. Теперь осталось только грамотно реализовать это преимущество.

Несколько часов ветер не давал Сюффрену возможности сблизиться с англичанами, и бой начался только во второй половине дня. Из донесения Сюффрена морскому министру маркизу де Кастри о сражении: «События 17 февраля могли коренным образом изменить ход войны, определить дальнейшие судьбы Индии. В 15:30 я дал сигнал сформировать боевую линию. Без этого, полагаю, не удалось бы начать сражение. Атаковав арьергард Хьюза на своем «Эро», в сопровождении «Орьяна», «Сфинкса», «Ванжера» и «Пти Аннибала», я с боем прошел вдоль всей линии англичан – вплоть до их шестого корабля. Три передних были нейтрализованы, и нас стало двенадцать против шести… В 16:00 сигнал – трем кораблям зайти по другую сторону арьергарда англичан; далее, всем остальным сблизиться с противником на «пистолетный выстрел», приступить к уничтожению арьергарда Хьюза. Но эти сигналы, неоднократно повторенные, так и не возымели действия. По другую сторону английской линии зашел лишь «Брийян», но ни один из кораблей второго отряда не вступил с англичанами в плотный огневой контакт… Мое сердце разбито недостойным поведением тех, кто меня окружает. Упущена реальная возможность разгромить английскую эскадру».

Итак, несмотря на прекрасную задумку, решительного сражения не получилось. Все ограничилось ничего значащей перестрелкой на дальней дистанции. Счастливый шанс уничтожить английскую эскадру был бездарно упущен. Хьюз безнаказанно ушел к Цейлону в Тринкомали.

В своем донесении Сюффрен во всем обвиняет нерадивых капитанов. Аргументы самих капитанов нам неизвестны. На следующий день Сюффрен созывает капитанов к себе и устраивает им разнос. Он публично обвинил капитанов в некомпетентности самого командующего. Именно с этого момента начинается откровенная капитанская фронда против своего командующего, аналог которой трудно найти в мировой истории флотов. Эту фронду возглавил весьма влиятельный капитан де Тромелэн, имевший серьезные связи при королевском дворе.

Следует сказать, что Сюффрен раздражал капитанов не только своим поведением, но и внешним видом, который, по их мнению, позорил настоящего аристократа. Внешний вид Сюффрена и вправду разительно контрастировал с его надушенными, напудренными и разодетыми в шелка капитанами. Вместо камзолов с кружевами на Сюффрене всегда была просторная рубаха, жилет из серой бумазеи и неизменная старая фетровая шляпа. Из наблюдений за Сюффреном, сделанных одним из его современников, явно несимпатизировавших ему: «Страдая от булемии, он ел жадно, много и неразборчиво. Часто он не пользовался ножом, а иногда забывал и про вилку. Перед капитанами, облаченными в полную парадную форму, Сюффрен обычно появлялся грязным и неопрятным, с недельной бородой, распространяя вонь».

А вот английское описание внешности адмирала: «Эксцентричная внешность и одежда… Он выглядит больше похожим на английского мясника, чем на француза. Его рост 5 футов 6 дюймов, он очень толст. На макушке у него мало волос, гораздо больше на боках и затылке. Хотя он пытался выглядеть франтом, он никогда не пользовался пудрой и помадой, не носил париков. Он носил короткую косицу длиной 3 или 5 дюйма, перевязанную куском старой ленты… Он носил старые башмаки со срезанными застежками и панталоны без пуговиц… На ногах гармошкой сидят хлопчатые чулки далеко не первой свежести… холщовая рубашка совершенно промокла от пота».

По соглашению с Хайдером французы обязались захватить для правителя Майсура какой-нибудь порт, в котором бы могла базироваться французская эскадра. 6 мая Хайдер Али и отряд полковника дю Шемена внезапно атаковали и захватили порт Куддалур, а 60 тысяч индийцев одновременно осадили британский гарнизон в крепости Вандваш. Чуть ранее, в декабре 1781‐го Хайдер захватил крепость Читтур. В мае 1782 года правителю Майсура покорился замок Пермакоил неподалеку от Куддалура. Коут, двигавшийся с подкреплением к Вандвашу, не рискнул атаковать соединенные войска Хайдера и французов, посему все ограничилось вялой перестрелкой на дальней дистанции.

18 февраля 1782 года Типу Султан заманил у Танджвура в ловушку отряд английского полковника Брейтуэйта. После переговоров англичане сдались – отряд их состоял из сотни английских солдат, трех сотен кавалеристов, полутора тысяч сипаев и десяти орудий.

* * *

21 февраля корабли Сюффрена положили якоря на рейде Порто-Ново. Французский командующий обменялся письмами с Хайдером Али и высадил на берег находившихся на кораблях солдат. Разумеется, Порто-Ново был далеко не лучшим вариантом для базирования эскадры. Там не было ни дмиралтейства, ни арсенала. Но приходилось мириться с тем, что есть.

Приведя в порядок корабли и пополнив запасы воды, Сюффрен взял курс на Цейлон, чтобы там попытаться снова найти Хьюза. Англичане, в свою очередь, были очень обеспокоены безопасностью недавно захваченного Тринкомали. Они понимали, что Сюффрен предпримет все возможное, чтобы отбить столь необходимый ему цейлонский порт. Именно поэтому Хьюз и отправился на его защиту.

8 апреля 1782 года противники обнаружили друг друга недалеко от порта у острова Проведьен. После этого Хьюз на всех парусах попытался укрыться под защитой береговых батарей, но не успел. Сюффрен его настиг, и пришлось драться. В соответствии с канонами тогдашней линейной тактики противники выстроились в боевые линии друг против друга. На этот раз счет линейных кораблей был двенадцать к одиннадцати опять в пользу Сюффрена. Казалось, что уж в этот раз французам удастся одержать решающую победу. Но, увы… И на этот раз капитаны Сюффрена не пожелали понять командора. В результате в активный бой с противником вступила только кордебаталия, во главе с самим Сюффреном.

Тот атаковал ближайший английский корабль «Монарх» и соседний с ним «Монмут». Французские артиллеристы свое дело знали, и вскоре на английских линейных кораблях заполыхали пожары, начали одна за другой рушиться мачты. Хьюз попытался было прикрыть своим флагманом горящий «Монмут», но тут же сам понес большие потери от огня «Эро», «Орьяна» и «Брийяна». Наступил решающий момент сражения.

Сюффрен поднял сигнал: «Всем сблизиться с «Монмутом» и вступить в ближний бой!» Но именно в эту минуту вспыхнул пожар на борту «Орьяна» и он вывалился из линии. Капитаны же остальных французских кораблей маневрировали столь неумело, что не только не выполнили приказ командующего, но и полностью расстроили собственный боевой порядок. В довершение всего внезапно налетел частый в этих местах тропический ураган. Теперь уже и Сюффрену, и Хьюзу было не до продолжения сражения, впору было спасать свои корабли от штормового ветра. И хотя вскоре ураган стих, сражение уже более не возобновлялось. Без потерь все же не обошлось. Тяжело поврежденный английский линкор «Монмут» штормовыми волнами выбросило на рифы. Находясь в пределах видимости, противники на протяжении трех суток спешно приводили свои корабли в порядок, не предпринимая каких-либо враждебных действий. Ко всему выяснилось, что на ряде кораблей Сюффрена израсходован почти весь боезапас. Несмотря на это, едва приведя корабли в относительный порядок, 17 апреля 1782 года Сюффрен снялся с якоря и двое суток крейсировал в пределах видимости укрывшихся за рифами англичан, вызывая Хьюза на новый бой. Но осторожный Хьюз вызова не принял. Именно после этого боя англичане прозвали Сюффрена «адмирал Сатана», в то время, как французы именовали сверхосторожного английского контр-адмирала «матушка Хьюз». Что касается самого «адмирала Сатаны», то он после боя отстранил за трусость от командования сразу четырех своих капитанов.