Текст книги "Поздний сад"

Между тем фанат призрачных заморских стран уложил между ямами толстый сосновый брус, который, надрываясь, приволок на верёвке, пока не видит супруга. После этого следовало приступить к столбам, шпангоутам, бушприту и непосредственно к бортам. А там мачты, реи, ванты, паруса, надстройки. Дел тьма! Но у него впереди отпуск. К тому же должны подоспеть и помощники, со дня на день, как только закончат баню на соседней улице. Строителей дома отвлекать не след.

***

Илья Борисович Суторин, с тех пор, как развёлся с женой из-за прогрессирующего расхождения характеров, остался, как сказал бы стихотворец, без руля и без ветрил. Отсутствие руля его угнетало не очень, скорее, даже радовало, но вот отсутствие движителя имело весьма печальные последствия. Будучи прежде работником горячего цеха, он вышел на пенсию досрочно, и отсутствие постоянного занятия вкупе с холостяцким бытом грозило подорвать его богатырское здоровье. О горячем цехе он нисколько не тосковал, но с волнением душевным вспоминал годы службы во флоте. При нынешних реалиях вернулся бы на море по контракту, да кто ж его возьмёт, в такие-то годы? Даром, что старшина первой статьи. Здоровье он поддерживал главным образом доверительной беседой за стаканчиком горячительного, что хорошо отваживало депрессию. Жаль, ненадолго. Еще одним препятствием тут являлось то, что не мог Илья Борисович пить в одиночку. Обязательно требовалось присутствие кого-то ещё, причём человека, способного выпить. Не в пример его бывшей супруге. Хотя зла на неё он за то не держал. Бывают же, кто не ест рыбу, даже запаха не переносит, есть такие, что не употребляют красную фасоль; жена его не употребляла водку. Ну что тут поделаешь? Не повезло со спутницей жизни. Бывает.

– Да чего такое? – утешали его друзья. – Ну не сошёлся же клином! Ты на вечеринках присматривайся к слабому полу – ведь кто – то и там хоть понемногу употребляет? А иначе – тоска! Но и о нас не забывай!

На этот раз он принимал Ланцова – приятеля по прежним посещениям центра занятости. Ланцов-таки устроился на работу: сутки через трое приводил в порядок обширную территорию автостанции, чем немало гордился и даже стал разговаривать с безработными мужиками через губу. Но малое время спустя ввиду резкого сокращения пассажиропотока рейсовые автобусы исчезли и остались мелкие маршрутки, хозяева которых нипочём не хотели платить за поддержание санпорядка. И посадочную площадку раз в неделю подметал администраторский дворник. Ланцов остался не у дел и снова стал здороваться со знакомыми, не глядя на их статус.

– Здорово, Борисыч! – приветствовал он хозяина, вваливаясь без стука к Суторину. Зачем стучаться, если он уже позвонил – дома ли пенсионер? Гость прошёл на кухню и утвердил на столе бутылку водки.

– И тебе не хворать! – отозвался Илья Борисович. – А я уж было засобирался к тебе.

– А что ж, я всегда готов, ещё с пионерии.

– Да ты-то понятно, вот Кристина твоя…

– А, это да, – на мгновение омрачилось лицо гостя. Но он тут же перешёл к делу. – Командуй! – и придвинул бутылку к Суторину. Илья Борисович за время после звонка сумел организовать скромную, но вполне достойную закуску, где в качестве писка выступало собственноручно закопчённое сало.

– О! – воскликнул Ланцов, отведав яство после первой, – шик и блеск!

– Как же иначе? Сало по-флотски!

– Такое бывает?

– Будет: сало Суторин. Такое блюдо. Наподобие, как бефстроганов.

После того, как была выпита принесённая бутылка, Илья Борисович извлёк из холодильника такую же свою.

– Вот это славно! – потёр ладони Ланцов.

Дело дошло до казачьих песен, а затем Суторин прочитал одно из последних своих стихотворений:

Старая дорога, пообочь кусты,

Едут олигархи, жирные коты.

Едут строить дачу в девственной тайге,

Медвежата плачут: скоро быть беде.

Олигархов кучно ждут уже друзья –

Местные лакеи, а без них нельзя.

Грязную дорогу не узнаешь ты:

Белые опилки, красные цветы!

– Потрясно! – помолчав, признался Ланцов. – Просто слов нет! Немного смущает только «пообочь». «Обочь» я, кажется, слышал, но «пообочь»… Хотя я-то не поэт, ты знаешь.

– Вот-вот, – всё-таки обиделся Суторин. – Все грамотные! А скажи, сейчас много подхалимов: лизоблюды или блюдолизы?

Тяжелая морщина залегла меж бровями Ланцова.

– А, иди ты! – наконец, сдался он. – Это для трезвой головы загадка. Давай, наливай! Наступила деловая пауза.

– Вообще насчёт жирных котов ты, пожалуй, переборщил, – не унимался в своей критической разборке произведения Ланцов, переведя дух и закусывая. – Конечно, бывают всякие извращенцы. Но он же не виноват, что олигарх. Вот есть шахматисты, футболисты, шоумены. А он олигарх. Ну что тут поделаешь? Ничего. Не всем же счастье. Где его наберёшься? Просто судьба такая. Злодейка. – И гость вытер кулаком край глаза.

– Так пошёл бы в плотники-бетонщики! – рассердился хозяин.

Ланцов развёл руками и не нашёлся с ответом. Он подцепил из банки микроскопическую кильку, и открыл рот. Но килька провалилась между рогами вилки и шлёпнулась ему на рубаху, оставив томатную кляксу.

– Вот и рыба какая пошла – чуть больше инфузории! – пробормотал Ланцов и больше в банку не полез. Через окно доносился шум дорожной техники.

Зазвонил лежавший на подоконнике телефон и, Илья Борисович, не избалованный звонками, поспешил на зов.

– А, Семён! – воскликнул он, узнав голос в трубке. – И тебе здравия! Давно не слышно, я уж думал – не ушёл ли ты в депутаты? Бесповоротно. И высоко. Нет? Достроил? Что ты говоришь! Ну, конечно, приеду! Посмотрим, оценим, посидим, поговорим. Это будет официальное новоселье? Ну, поздравляю; жди! Мало поговорили, но тут за окном дорожники асфальт долбят – через слово только тебя слышу. Аж посуда в шкафу дребезжит!

– Это брат мой двоюродный, из Осиновки, – пояснил Ланцову напрягавший голос Суторин, – Семён Баев. Зовёт на новоселье. Двухэтажный коттедж отгрохал. И вроде ещё что-то – хочет мне непременно показать. На выходные приглашает. Поеду – праздников-то мало у меня. Только посиделки с водкой да селёдкой!

– Ну, тоже неплохо, лучше, чем ничего, – отозвался задетый за живое Ланцов. – А этот, твой брат, он что – крутой банкир?

– С чего ты взял?

– Ну как же – на два этажа нынче надо бабок уйму! Или, может, лётчик-испытатель?

– Обычный землеустроитель в сельской администрации.

– Тогда, стало быть, он запродал свою ду…

Гладкий фарфоровый слоник, от сотрясения дорожников давно ползущий по серванту, сорвался с края и попал Ланцову по правому уху. Хорошо, не тяжёлый – от силы два кило. Слоник не пострадал, а потерпевший дул на ладонь и прижимал к уху. Стопка, которую он выронил от неожиданности, ещё катилась по полу, а Суторин только что принялся смеяться.

– Осторожней со словами! – наконец, выдавил он.

– Передавай привет землеустроителю, – нервно сказал Ланцов.

***

– Ну вот, – сказала Лидия, когда неудачливый спасатель был этапирован по месту жительства, и Надежда Клюева вернулась, – как говорят, само провидение вкладывает тебе в руки принца. А то что за непорядок – у всех есть, а у тебя нету!

Подруга фыркнула и поправила причёску, глядя в зеркало, затем молвила:

– У тебя ведь тоже нету. Или уже есть таинственный обожатель?

– Ха, уж ты бы знала! Вот я и говорю: встречайся, пока встречается… и, – как там дальше?

– Что же, я буду караулить его возле дома, или по дороге?

– Конечно, жаль, что он не в нашей школке учится. А если подумать – так даже лучше. Свои-то уже примелькались, уже как-то прискучили.

– Вот ты выдала! А как же такие, которые с первого класса и дальше – всё вместе и всё-таки женятся? Может, даже с детсада знакомы!

– Но ты-то, по-моему, на одноклассника не запала. Свободна, как ветер. В ущелье Дарьяла.

– Не идти же нам с тобой к ним в гости! У них, может, свои гостьи?

– Ты телефон-то его не взяла? Нет? И он не взял? Что за молодёжь такая пошла! Безответственная, – устало проворчала Лидия и уселась на кровать.

– Давай чай пить, – согласно кивнула головой Надежда, – вот как у него здоровье?

– У чая?

– Заморочила ты меня со своим чаем. У Андрея же!

– А, так бы и сказала. Но мне показалось, он не очень хилый. Килограммов сто.

– Так мало ли… – рассеянно отвечала Надежда, – давай, совсем остынет.

– Кто, Андрей?

– Чай. Я налила.

Вскоре после дня знакомства Лидия, которая всегда выигрывала в лотерею – по мелочи – встретила недавнего гостя-баскетболиста, ещё и с двумя приятелями.

– С тренировки? – после взаимного приветствия спросила Лидия, поскольку лекции заканчивались гораздо раньше.

– С тренировки, – подтвердил Андрей. – Только я особо не тренируюсь.

– Голова у него болит, – пояснил один из приятелей. – Он на своём баскетболе где-то её повредил. Да, Андрей? Хотя наша борьба – тоже травмоопасная штука, верно, Серёга?

– А как же! – подтвердил Серёга, третий из друзей.

– Ладно, кончайте стращать человека, – поморщился Андрей.

– А давно болит? – участливо спросила Лидия.

– Ну, с неделю, – помявшись, сообщил он.

– Кажется, я понимаю, – сказала Лидия, но что именно она понимает, не уточнила. – И мы с Надей приглашаем вас заглянуть к нам. Всё равно это по пути.

Трое переглянулись.

– Так мы абсолютно без ничего. Но можно заглянуть тут поблизости в магазин. Мы быстро.

– Тогда я пойду, извещу Надежду. Кстати, я – Лида.

– Очень приятно. Меня – Виктор.

– Сергей.

Пожав новым знакомым руки, Лидия устремилась домой, сообщить о назревающем визите подруге.

– Ты слышишь, Надь? – спросила она с порога. – Твой спасатель с двумя друзьями сейчас к нам придут в гости! Я их пригласила.

– Да? – Надежда Клюева, хлопотавшая у газовой печки, округлила глаза. – Ты что, к ним ходила для этого?

– Смеешься! Между прочим, у Андрея болит голова. И, кажется мне, это после его тарана нашей двери.

Глаза подруги стали совсем круглыми:

– Что ты говоришь! Он что, сам сказал?

– Друзья. А болит неделю – это уж он сам сказал. Ну и вот, сопоставила.

Надежда закрутилась было по кухне, но тут же опустилась на стул.

– Что же делать?

– А что делать? Встречать гостей!

Суматоха была прервана стуком в дверь, и она впустила баскетболиста, который вошёл, очень низко пригибая голову, и двух его спутников. После взаимных приветствий они вручили хозяйкам приношения: одной большую бутылку вина, а другой – торт, и были временно усажены на диван. Последние штрихи по приготовлению стола отняли с четверть часа, никак не меньше, причём Надежда сокрушалась по поводу его скудости из-за недостатка времени. Гости дружно возражали: де, стол получился замечательный и чего же ещё?

Поскольку народу собралось достаточно и, даже, казалось, много из-за скромных размеров жилища, тут же завязался и разговор.

– Погода какая испанская, – сказал Сергей, – жаль, загорать некогда!

– Даже искупаться-то… – добавил Виктор.

– Хорошо бы выбраться на Песчанку, – вставил Андрей и посмотрел на хозяек дома.

– А что? Можно и выбраться, а, Надя? – включилась в беседу Лидия.

– Тогда надо не откладывать, – отозвалась та, – осень началась, не успеешь оглянуться – уже и лёд появится. Мы-то не моржи! Или, может, вы, ребята?

– Лично я предпочитаю нормальную воду, пусть холодную, но без льдин, – заявил Сергей.

– Я как-то искупался со льдинами, – сказал Виктор, – больше никакого желания. Да и тогда не было, случайно получилось. Против воли.

– Как это? – заинтересовалась Лидия.

– Иду вдоль озера – это где ТЭЦ, знаете же? Там не то озёра, не то болота. Дикие утки чуть не круглый год на них. Им раздолье: кто тут будет стрелять? Город! Ну и вот иду, слышу от того берега кричат: «Спасите! Помогите!» – и кто-то во льду битом копошится. На берегу тоже люди есть, но никто не помощь не бежит. Заметил я ржавый трос метра три, схватил его – и на ту сторону! Ну и вот… Жулики!

– Ты рассказывай, рассказывай, про жуликов – потом, – встрял Сергей.

– Ну, я и говорю. Пробежал метров 20, до травы, в лёд вмерзшей, ещё хотел её обогнуть, да торопился, и – напрямик! Лёд проломился и я окунулся с головой. Кричать не стал: если уж там, рядом с утопающим, народ стоит равнодушно, кто побежит спасать меня? Да ещё по такому льду! Барахтаюсь, в траве путаюсь, ещё трос концом рваным за рукав зацепился, тянет ко дну. Хорошо, неглубоко было. Оттолкнулся от него, вывалился на лёд по пояс и давай уносить ноги, ползком.

Рассказчик задумался и замолчал.

– Что же дальше? – спросила Лидия, чувствуя, что повествование ещё не закончено.

– Ошибся я, – смущённо признался гость, – два раза! Понимаете, как только выбрался из воды, почти сразу прибежали два парня – от того берега, где утопленник орал. С верёвкой, с жердью, куртку какую-то притащили. «Ты как?» – спрашивают. «Нормально!» – говорю, и встал на ноги. «Куртка нам не нужна, – говорят – ты переоденься!». Ну и вот. Самоотверженные, оказывается, люди. А я-то думал… Ну и вот.

– А вторая ошибка?

– Она вообще-то первая. Понимаете, они снимали сцену для какого-то сериала. Там человек должен тонуть, провалившись на льду. И орать. Он это и делал. Откуда мне было знать? Под одеждой на нём был гидрокостюм, так что он даже и не почувствовал холода. Не то что я. Извинялись потом, подвезли до хаты.

Андрей и обе хозяйки переглянулись.

– Мистика какая-то! – сердито сказала Лидия, а Надежда испуганно добавила:

– Мы тут ни при чём!

Андрей принялся смеяться, а за ним и обе подруги. Двое борцов недоумённо наблюдали это странное веселье.

– Смешно, конечно, но я потом неделю болел, – с некоторой обидой сказал Виктор.

– Да мы не над тобой смеёмся, – поспешил утешить его Андрей, и рассказал о своей попытке спасения утопающего. Тут уже принялись смеяться все впятером.

– Действительно, мистика, – заметил, отсмеявшись, Виктор. – Так, наверное, от этого у тебя и болит голова?

– Мы не знали, – виновато сказала Надежда.

– Да, может, и не от этого, – не согласился Андрей. – Мало ли – на соревнованиях, скажем, получил локтем, не обратив внимания. А не то – переучился.

– Да как переучился – семестр только начался? – встрял Сергей.

– Надо показаться врачам, – озабоченно молвила Надежда.

– Да уже они изучали мою голову, – смеясь, сказал Андрей. – Ничего не нашли. Родители тут как раз приезжали, по своим строительным делам, и мать потащила меня к медикам. Ничего не нашли.

– Ничего?

– Ничего!

– А голова болит?

– Побаливает временами. Да я сейчас тайм-аут взял, по настоянию врача. Хотя там медсестра по секрету посоветовала обратиться к бабке.

– Думает, сглазили? – ужаснулась Лидия.

– Нет вроде. Но советовала. Да это смешно даже.

– А что родители?

– Мать говорит – надо попробовать, а отец плюётся. Я и говорю – смех, да и только.

– У меня бабушка раньше занималась лечением, – вдруг сообщила Надежда Клюева. – Нет-нет, она не медик, но многим помогала. Не знаю, как сейчас. Может быть, к ней съездим? Я позвоню. – И Надя посмотрела на Андрея. И все посмотрели на Андрея.

Надменное отношение его к пользователям-бабушкам на глазах трансформировалось в более лояльное:

– Я, вообще, не знаю, но можно попробовать, – почти без задержки изрёк он. А подумав немного, добавил, уже вполне определённо:

– Надо попытаться – а вдруг получится?

– Обязательно надо, – заключила Лидия, – и надолго не откладывая!

– Ой, у нас всё горячее уже остыло, а холодное – нагрелось! – спохватилась Надежда. – Идёмте к столу!

Дальше беседа продолжалась не менее оживлённо, и настал момент, когда Сергей вызвался ещё раз сходить в магазин. Но Андрей, взглянув на хозяек, сообщил, что у него слегка заболела голова и, пожалуй, лучше было бы им, гостям, оставить этот гостеприимный дом.

– Тогда давайте в следующую пятницу – вы к нам, – предложил Сергей. – Мы насчёт кухни спецы небольшие, но что-нибудь по-крестьянски приготовить сумеем. Ведь сумеем же, мужики?

– А то! – отозвался Виктор.

– А послезавтра можно сходить на концерт: как раз приезжает всенародно любимый! – фонтанировал Сергей.

– Можно, и как мы забыли! Теперь уж и билетов, наверное, не достать! – обеспокоенно воскликнула Лидия.

– Билеты мы берём на себя, – отозвался Сергей. – Если это будет в человеческих силах. Мы сообщим. Сегодня уже поздно, а завтра с утра…

– Если не получится, мы нанесём визит к вам, – сказала Надежда Клюева. – А пятница должна остаться свободной от употребления. Потому что в субботу надо к бабушке, а при лечении человек должен быть без последствий. Ты сможешь в субботу, Андрей?

– Да, конечно! Никаких препятствий.

На том и расстались, весьма довольные нечаянными посиделками.

Нестандартный грипп, сильно ограничивший общение в весенние и даже летние дни, вызвал по окончании чудовищный интерес общественности к различным кучным спортивным, развлекательным и увеселительным мероприятиям и, конечно, опасения насчёт проблем с билетами казались вполне обоснованными. Оставалось ещё удивляться, как звезда смог оторваться в такой момент от столицы, также изголодавшейся по тусовкам. А ведь рядом и ещё мегаполисы, не менее дюжины, и все они оказались обойденными гроссмейстером. Фантастика! Злые языки, впрочем, утверждали, что едет вовсе и не знаменитый имярек, а двойник-13, или 15, поскольку 13 – несчастливое число. Но это утверждение встречали в штыки и дело даже запахло мордобоем. Однако обошлось. Тем не менее, гастроль поначалу не заладилась. Хотя ничто не предвещало. Звёздный поезд прибыл точно по расписанию. На перрон высыпали совет директоров певца, оркестр, подтанцовка, подпевка, рабочие сцены, повара, визажист, массажист, гримёр, охранники, иные обязательные сопровождающие, просто сопровождающие. Наконец, в окружении председателя совета директоров, дирижёра и некоей блестящей дамы из высокого тамбура спустился и сам долгожданный артист – мужественный и проникновенный. Организаторы концерта и активисты принимающей стороны издали восторженный дружный вопль. В записи грянул туш. Но неожиданно эстрадная звезда резко остановился, попятился и частично даже заступил за спину председателя совета, который, почуяв опасность, тоже попятился и укрылся за спиной Анны Матвеевны, а она – за спиной начальника охраны. Ветерок тревоги пронёсся по перрону.

– Что? Что? Что случилось? – спрашивали все друг друга.

– Кошка! – возопил начальник охраны. – Кошки здесь не должно было быть!

И точно – вдруг все увидели чёрную кошку, выскочившую из-под заурчавшего лимузина, в тени которого она мирно дремала до того. Кошка пересекла предполагаемый путь следования славного артиста прямо перед его носом. Страшно подумать, какие бы повлекло последствия его преодоление незримой черты, протоптанной лапами нечистой твари!

Тотчас же председатель, главный охранник, блестящая дама, оркестр и повар, весь директорский корпус и вся охрана бросились изгонять злокозненное животное. Блестящий гость боялся чёрных котов пуще, чем некипячёной воды. Он тут же выразился в том смысле, что отменяет эту гастроль и немедленно возвращается обратно, коль скоро здесь к нему такое оскорбительное отношение. Тут встречающие впали в панику и начали просить, и обещать, и взывать к чувству патриотизма всенародного любимца. Но в ту же минуту из вагона показалась задержавшаяся дама с собачкой. Кошка, только что собиравшаяся нырнуть под вагон, оказалась на их пути и собачонка бросилась в атаку, вырвав поводок из слабой руки. Кошка понеслась обратно, второй раз перебежав дорогу артисту, шагнувшему было вперёд. Тут уже катастрофа казалась неминуемой.

– Лови её! – запоздало и вразнобой закричало несколько голосов.

– Мэра сюда, губернатора! Пусть разруливают! – предлагал, надрывая голосовые связки, ещё кто-то.

– Надо устроить немедленную облаву на котов! – вопила какая-то дама, очевидно, фанатка прибывшей знаменитости.

– Бошки им поотрывать! – присоединил свой голос к общему негодованию Сергей с улицы Ключевской, раздосадованный донельзя тем, что билеты на концерт достать не удалось.

– Вот ещё Полиграф Полиграфович! – негромко обронила рядом девушка, видимо, из отряда зоозащитников, но смерила его непримиримым взглядом. Он подмигнул ей, снял бейсболку, поклонился и покинул поле брани. Между тем организаторы концерта с принимающей стороны оспаривали правомерность ухода звезды от запланированного концерта на том основании, что его котобоязнь не была доведена до их сведения. Председатель совета директоров с пеной у рта доказывал, что была. Достали райдер, стали перечитывать, и точно – на 98-й странице документа нашли пункт о том, что в радиусе 250 метров от артиста не должно появляться чёрных кошек (котов). Стали извиняться и подарили ему в качестве пардону замечательный немецкий тромбон. И тут же – половину заготовленных для сцены цветов, не считая тех охапок, что принесли на перрон. И звезда смягчился, простил город. Концерт состоялся. Ни Андрей Баев, ни двое его друзей, как и Надежда Клюева с Лидией, на это историческое мероприятие не попали. Вместо того они впятером провели вечер у трёх приятелей, как и было заранее договорено. Надежда напомнила баскетболисту, что в субботу они едут к бабушке, которая дала согласие на лечебный сеанс.

– Я очень помню, – отвечал Андрей.

***

Если долго готовиться к чему-то ответственному, грядущее событие мало-помалу начинает терять свою значимость, не вызывает никаких особых эмоций, а случается – вызывает даже раздражение. Так, например, подложили свинью Новогоднему празднику. Если прежде к нему начинали готовиться за три дня, то с приходом радостной и настырной рекламы – сразу с окончанием лета. Ёлки в присутственных местах появлялись уже в ноябре. К приходу Нового Года никакого особого праздника уже не чувствовалось. Это, конечно, очень зря. Потому что настоящих праздников не так-то много.

Семён Петрович решил справить новоселье, не откладывая. Кроме всего прочего, имелся к тому ещё один повод, чисто семейного свойства, а именно: возвращение из облцентра дочери. Сам по себе факт мажорный, если бы не одно «но». Дочка, съездив в город в гости к подружке, которая с родителями переехала туда на жительство полгода назад, без конца с восторгом рассказывала теперь о разнообразных прелестях городской жизни. Как будто какое-то поветрие смутило её юный, неокрепший разум. И вот надо же: от заразного тяжёлого недавнего гриппа убереглась, а тут… Семён Петрович то и дело заводил речь о местных полянах с пламенеющими жарками, о золотых и серебряных карасях в ближайших озерцах обширного болота, о новом, уже готовом двухэтажном особняке с ватерклозетом – да! О том, что ко времени, когда она получит специальность, ей выстроят ещё более завидный коттедж. Ничего не помогало! Ольга кивала головой, случалось, с интересом о чём-то спрашивала, но тут же морок затуманивал её глаза, и она возвращалась мыслями и речью к городской теме. Супруга Баева ничем тут помочь ему не могла. Она предположила даже, что девушка встретила вдруг городского кавалера и втрескалась в него, но уж слишком невероятным казалось такое объяснение. Даже при всей импульсивности и легкомыслии нынешней молодёжи за половину субботы и воскресенье нарваться на кавалера и немедленно втрескаться в него дочка уж никак не могла. Ведь и раньше выезжали они в город – и ничего… Старшие Баевы решили, что это от повышенной впечатлительности, которая растёт вместе с организмом, и что клин надо вышибать клином. Тут и следовало поработать новоселью. И хотя стройка, как и всякая другая, сдаваемая в эксплуатацию, имела ещё немало недоделок, ждать было некогда. Составили список гостей и разослали приглашения дальним, близлежащих же уведомили лично. Среди прочих заблаговременно получил приглашение на торжество и Илья Борисович Суторин. Его Баев обещал встретить лично на автостанции, поскольку на такое крупное мероприятие не мог же Суторин ехать сам за рулём. Ведь предстояло назавтра ещё и возвращаться. И он верно, прибыл на автостанцию Осиновки точно по расписанию, так что Семён Петрович, замотавшийся с организацией празднества, едва успел его выцепить из толпы, прежде чем прибывший собрался звонить ему. Баев опоздал на 15 минут, зато обнял и даже расцеловал дальнего гостя.

– До чего рад тебя видеть! – с подъёмом говорил Семён Петрович, тиская моряка. – И покажу тебе одну вещь, как старому морскому волку. Закачаешься!

– Я тоже рад, – отвечал Суторин. – Показывай! Хотя моряк я уже залежалый, так сказать. О флоте напоминает мне только морская капуста. Консервированная.

Гости прибывали с самого утра вразнобой, и Баев без устали проводил с ними ознакомительные экскурсии по новому дому и сопутствующим постройкам, так что у него уже болели пятки. Следовало провести ещё одну – специально для Ильи Борисовича, и хозяин стоически готовился везти гостя на смотрины. Но тут зазвонил его телефон:

– Приехал ли Суторин? – спросила супруга, дежурившая в кафе, где и надлежало состояться торжеству, ввиду многочисленности приглашённых.

– А как же! Мы на автостанции.

– Время! Езжайте прямо сюда, ранние гости уж заждались!

– Ну, делать нечего, Борисыч, – сказал Баев, – всё построенное покажу тебе после заседания. А сейчас нас уже ждут, в кафе. Поехали; как говорится – с корабля на бал!

– Поехали! Давненько не бывал я в кафе, будто и не в городе живу, а на хуторе. Где-нибудь близ Диканьки. Хотя она в другом государстве.

– Не печалься. Сейчас мы приподнимем настроение!

Специально для Ольги, посовещавшись, старшие Баевы организовали максимальное присутствие молодёжи, предоставив дочери право самой пригласить гостей. Потому веселье получилось шумным и неудержимым. Хотя из юных только Андрей имел официальное право употреблять хмельные напитки. Поэтому здесь за столом соблюдались определённые правила конспирации. Совершенно не выпивал, кажется, один только Антон, что не мешало ему веселиться тоже. Другая половина приглашённых – люди почтенного возраста, не таились и поднимали тост за тостом не смущаясь, искренне и откровенно. Жаль, не всем здоровье позволяло выпивать до дна, и не пропуская ни одного призыва. Средневозрастной прослойки здесь не оказалось, за исключением главы и бухгалтера администрации, которые веселились с молодёжью, но бокалы поднимали со стариками.

– Мы с большим воодушевлением отмечаем сегодня факт новоселья наших односельчан, которые в числе лучших людей, – сказал в поздравительном слове глава. – Мы очень рады за наших Баевых – многодетную и трудолюбивую семью. Мы также рады за наше славное поселение, которое год от года растёт ввысь и вширь, – и глава развёл руками, показывая, как именно растёт славное поселение. – И разрешите мне от имени администрации поздравить вас, уважаемые новосёлы, с такой знаменательной датой, которая навсегда останется в наших сердцах, и вручить вам памятный скромный подарок! – с чувством закончил руководитель и вложил в подставленные ладони Семёна Петровича замечательную корейскую картину в отлично отштампованной раме. На картине низвергался буйный водопад, и, казалось, слышался временами шум падающей воды и наносило сыростью. При изменении угла зрения картина оборачивалась вдруг юной девушкой, гуляющей в дивном цветущем саду. Загляденье!

Для главы это новоселье являлось даже и никаким не праздником, поскольку в череде его напряжённых будней различных торжественных мероприятий числилась уйма. Другой раз даже по два на дню: то приезд значительных начальствующих гостей, с показом им всех достопримечательностей райцентра и заключительным аккордом – запоминающимся ужином; то отъезд на повышение кого-то из сотрудников администрации и тоже непременно с аккордом. Сюда же входили торжества по случаю удачного завершения различных народных празднеств, чествование своих артистов, завоевавших диплом на областном смотре-конкурсе, и спортсменов, взявших на районных соревнованиях высокое третье место; не представлялось возможным уклониться от поздравлений по случаю профессиональных праздников и вручения памятных подарков юбилярам-долгожителям. Кроме всего, ведь у главы, как и всякого порядочного сельского жителя, имелось много родни – и тут тоже юбилеи, свадьбы, крестины-именины, проводы в армию и встречи, поступление в вузы и их окончание. Да мало ли! Так что глава Осиновского поселения был несколько даже утомлён бесконечными праздниками. И в иных случаях отряжал на торжества заместителя, а то – даже и главбуха. Понимая, разумеется, что в глазах приглашавших это минус ему. Что поделаешь: всем угодить невозможно. Не может ведь он разорваться! К тому же время от времени следовало посещать свой кабинет, чтобы провести планёрку и подписать распоряжения, а выберется время – и принять граждан по личным вопросам. Насилу иной раз вспомнишь, как тебя и зовут-то!

Совсем иное дело – другой дорогой гость, Илья Борисович Суторин, не избалованный официальными и иными торжествами. Он именно приехал на праздник и основной его задачей здесь в первые минуты мыслилось сохранить себя в форме и надлежащем достоинстве до вручения новосёлам подарка. Наконец, эта ответственная миссия была выполнена: дальний гость, здраво рассудив, что за время строительства и организации застолья они порядочно поиздержались, вручил Баеву конверт с ощутимой суммой денег. После сопроводительного спича он почувствовал себя совершенно свободным и не пропускал более ни одного тоста.

– Держи, Борисыч! – подбадривал его хозяин, поднимая стопку, и Илья Борисович с готовностью поднимал свою. Баев со своей Катериной, Суторин да сосед Семёна Петровича Мамалыгин составляли костяк бригады пожилых, которых всего насчитывалось десятка полтора. Из них самый почтенный возраст имел как раз Иван Иванович Мамалыгин, с которым Суторин скоро пребывал на короткой ноге. Ветеран животноводства хоть слишком и не налегал на крепкие напитки, но отдавал им должное, и не норовил втихаря слить спиртное куда-нибудь в пустую тару. Достойный человек!

– Иваныч, а сколько тебе, извиняюсь, годков? – спросил Илья Борисович, подкладывая соседу на тарелку жареную курицу.

– Так уж 72 стукнуло.

– О-о! А выглядишь – на 70. Ей-пра!

– Ага, – польщенно отозвался Иван Иванович. – А тебе?

– 59.

– А-а. Ну, тоже выглядишь… – Неизвестно, что хотел дальше сказать Иван Иванович, но передумал и ничего не сказал.

Тем временем праздник из-за столов начал перемещаться на танцевальное поле. И уж тут удержу вышедшим на него не было! Изголодался народ по общественному веселью, что и говорить. Не выдержав вибрации танцелюбивых мышц, вышел в круг и Суторин, маня за собою Баева и Мамалыгина. Баев последовал призыву и ненадолго присоединился к топающим и хлопающим, Иван же Иванович остался на месте. Он затуманившимся взглядом окидывал танцующих и сокрушённо думал о том, что танцы уж далеко не те, что прежде. Где те удивительные наряды, что уже сами по себе делали праздник? Где причёски, на которые уходило полдня трудов у дам и чуть меньше – у кавалеров? Ивану Ивановичу не нравилось, что одежды нынешних не отличались никаким изяществом, и значительное место тут занимали американские пастушьи штаны. Они, конечно, смотрелись гораздо эффектней старых русских порток, но нынче можно бы придумать и что-то покраше. Бальные джинсы – тьфу, срамота! Даже в театрах – они. И в пир, и в мир, и на прополку дачных грядок.