Текст книги "О годах в дипломатии с долей сарказма"

Перестройка

Начало горбачевской перестройки застало меня в Польше, где я пребывал в рамках второй ДЗК. Большой неожиданностью для всех нас стало назначение на пост министра иностранных дел, бессменно занимаемый А.А. Громыко, товарища из солнечной Грузии Э.А. Шеварднадзе. Узнав об этом одним из первых, я направился в секретариат Посла и сказал его помощнику, указав на висевший над ним портрет Министра:

– Снимай. Власть переменилась.

На удивление быстро нашелся и был водружен новый портрет.

Адаптация к новому грузино-внешнеполитическому руководству проходила достаточно спокойно и даже с юмором. Народ шутил о новых дипрангах: джигит первого класса, джигит второго класса, а протоптанный путь из МИДа в Валютно-финансовое управление на Гоголевском стали именовать Военно-грузинской дорогой.

Этот период наших отношений с Польшей неразрывно связан с именем Посла СССР в ПНР В.И. Бровикова. Сразу же по прибытию в Варшаву в 1986 году он взял меня с собой в ознакомительную поездку по стране с посещением городов, в которых находились наши генконсульства – Гданьска, Щецина, Познани и Кракова (таков был маршрут). На вопрос, в чем моя задача, было сказано: все зафиксировать (беседы с местным руководством), обобщить и подготовить итоговую информацию в Центр. С этой задачей, судя по реакции Посла и дальнейшим событиям, мне справиться удалось.

Поход к В. Ярузельскому

Следующий, связанный со мной шаг Посла, имел не столь однозначные результаты. В задачи Посла СССР в соцстране – члена ЦК КПСС, кроме прочего, входило общение с высшим партийным руководством. В один из дней, собираясь на беседу к Первому секретарю ЦК ПОРП генералу В. Ярузельскому, Посол взял меня с собой с тем, чтобы я записал беседу и подготовил информацию в Центр. Беседа проходила в здании ЦК ПОРП и продолжалась несколько часов. Я тщательно вел запись, тем более что перевод не требовался – В. Ярузельский прекрасно говорил по-русски.

Вернувшись в Посольство, я подготовил информацию и представил ее Послу, преисполненный гордостью за выполненное поручение. Однако, как оказалось позже, этот мой визит к генералу стал первым и последним в этом качестве, хотя встречаться приходилось еще не раз. Как мне удалось выяснить окольными путями, Послу деликатно дали понять, что подобные беседы, носящие сугубо конфиденциальный характер, желательно проводить с глазу на глаз.

К счастью, этот эпизод не отразился на моих взаимоотношениях с Послом. Некоторое время спустя он «выбил» в Центре три должности старшего советника (чего ранее не было) и назначил на одну из них меня, поручив курировать вопросы внешней политики и печати.

Забегая вперед, скажу, что позднее я получил от Посла еще один бонус – был представлен им и получил медаль «За трудовую доблесть», благодаря чему несу половину расходов по ЖКХ как Ветеран труда.

Контакт с оппозицией

Другая знаковая беседа состоялась уже в стенах нашего Посольства. Это был первый контакт совпосла с представителем руководства набиравшей силу оппозиции – Эдвардом Геремеком. Присутствовать на беседе и подготовить депешу в Центр было поручено мне, что я и сделал. Однако, в Москву она была направлена не сразу. С учетом значимости и беспрецедентности состоявшегося события в критический момент внутриполитического развития в Польше, над информацией более суток работали Посол и советник-посланник М.И. Сенкевич.

Визит отца перестройки

Последним ярким всплеском в двусторонних советско-польских отношениях стал визит в ПНР в июле 1988 года отца перестройки М.С. Горбачева с супругой. В ходе этого визита я был персонально прикреплен к Министру Э.А. Шеварднадзе, которого сопровождал по всей программе пребывания.

Наблюдая за бурным массовым приветственным волеизъявлением народных масс на протяжении всего маршрута поездки, включая посещение ленинских мест, невозможно было представить, что очень скоро ситуация изменится кардинальным образом.

Визит проходил, как говорится, в теплой дружественной обстановке, а переговоры – в атмосфере полного взаимопонимания. Сопровождавшая Генсека Раиса Максимовна, посещая предусмотренные программой объекты, блистала знаниями, подчеркнутыми из подготовленных МИДом памяток – «Миша, это же Марысенька».

Не обошлось, правда, и без накладок. При посещении Сейма Польши супруга вождя предстала, в прямом смысле, в босоножках, что не преминули отметить искушенные в протокольных делах шановные депутаты. Зато, во время мероприятия на площади в Кракове, когда певец-юморист Анджей Росевич, исполнив свой шлягер «Михаил, Михаил – эта песня для тебя, чтобы новые реформы так довел ты до конца…», попытался нацепить на шею Генсека огромный желтый галстук-бабочку, снятый с себя, Раиса Максимовна грудью встала на пути этого безобразия и не допустила явной провокации.

Этому официальному визиту предшествовал краткий рабочий. Первый приезд, а вернее транзитная остановка, завершался беседой двух лидеров в формате с глазу на глаз. Собравшись во дворе Посольства, мы ожидали ее скорого, как предполагалось, завершения. Под парами стоял и автотранспорт. Однако ожидания эти не только не оправдались, но и превзошли все возможные протокольные форматы. Беседа продолжалась около пяти часов. Могу лишь предположить, что основную ее часть составило изложение нашим велеречивым Генсеком сущности перестройки и гласности. Следует признать, что по ее итогам и дальнейшим событиям отношения между двумя руководителями – Михаилом Сергеевичем и Войцехом Владиславовичем сложились весьма доверительные.

Обращение по имени отчеству в общении генсеков братских стран, естественно, с подачи Москвы, было признаком уважительности. По этой аналогии руководитель Чехословакии именовался Густавом Никодимовичем Гусаком. Не знаю, как величали товарищей Живкова, Кадара, Хонеккера, на беседах с ними не присутствовал. Но почему – то думаю, что товарищ Николае Чаушеску такой чести удостоен не был.

Не припомню, однако, чтобы в дальнейшем, в ходе нападок на генерала Ярузельского со стороны новых властей, наш лидер как-то вступился за него. Сдали, как и всех остальных вчерашних друзей и товарищей – Хонеккера, Живкова и прочих.

Коротко о Э.А. Шеварднадзе. Пребывание вблизи (не назову это общением) «белого лиса» позволило мне сделать вывод о характере этого человека, в основе которого – скрытность и коварство. Наглядным примером этого стал имевший место на моих глазах случай с польским переводчиком на высшем уровне Кш. Смердом. В моем присутствии он с крайней степенью экзальтации изъяснялся грузинскому лидеру в безграничной любви, в ответ на что был публично и весьма жестоко смешан им с дерьмом во время одного из заседаний.

Отклики

Обязательным требованием к информационной работе Посольства в те времена было освещение итогов визитов и других внешнеполитических шагов советского лидера – в форме так называемых откликов. Эта нудная и весьма неблагодарная обязанность была возложена на меня, отвечавшего за внешнюю политику и прессу. Ничего более тягомутного в своей дипломатической практике я не встречал. Суть этой информработы сводилась к тому, что дипломаты приносили мне заметки о своих действительных или мнимых беседах с представителями различных кругов местной общественности с выражением высокой оценки наших действий на международной арене. В мою задачу входило их обобщение, литературная обработка с последующим представлением на подпись руководству для отправки в Москву.

Иногда проходило гладко, но зачастую после меня подготовленный проект подвергался длительной и скрупулезной доработке старшими товарищами. Помнится, над одним из них такая доработка, или шлифовка продолжалась всю ночь. Наутро я был ознакомлен с родившимся за ночь опусом, начинавшимся словами: «Десять дней, которые потрясли мир, – так охарактеризовал в беседе с нами итоги визита в США М.С. Горбачева член Политбюро ЦК ПОРП Юзеф Чирек».

Сегодня, наблюдая за дискуссиями на так называемых ток-шоу по телевидению, я вспоминаю те пресловутые отклики. Смотреть полностью эти передачи, основанные на принципе «Кто кого переорет» или «Я вас не перебивал», практически невозможно. А ведь есть опыт отрегулировать этот процесс по прецеденту съездов народных депутатов, когда Руслан Имранович в нужный момент громогласно произносил: «Отключите пятый микрофон!».

Особую категорию в этих шоу составляют новообращенные стопроцентные янки с Брайтон Бич, с пеной у рта отстаивающие американские ценности и интересы. Глядя на них, невольно вспоминается такое определение, как «больший католик, чем Папа Римский», а также анекдот о визите Папы в Одессу, когда он совершает вояж по улицам города в папамобиле в сопровождении Рабиновича. Массово собравшиеся по ходу маршрута одесситы восторженно приветствуют находящуюся в спецавто чету и при этом спрашивают друг друга:

– А что это за поц стоит рядом с Рабиновичем?

Участники этих ТВ-тусовок – публика специфическая и весьма уверенная в себе. Помнится, в одной из них обсуждались насущные проблемы системы образования. Крайне экзальтированная мадам не уставала повторять, что свыше 30 лет пребывает на преподавательской работе. Ей вторил интеллигентный с лица мужичок, также кичившийся своим многолетним преподавательским стажем. Самое смешное при этом было то, что все это сверхинтеллигентное сообщество в течение всей передачи вместо понятия пожарные упорно называли огнеборцев пожарниками.

Впрочем, что уж там доценты с МНСами, если даже сам гарант конституции и всеобщей грамотности Михаил Сергеевич в ходе встречи с Президентом Бушем на Мальте твердо и громогласно заявил:

– Мы не можем действовать как пожарники!

Может быть, конечно, он имел в виду погорельцев-аферистов.

Что же касается содержания упомянутых ток-шоу, то в последнее время явно прослеживается тенденция, характерная для первых лет моего пребывания на дипломатической службе. А именно – все громче звучит критика действий МИДа и его руководителя, у нас ведь все разбираются в двух вещах – футболе и внешней политике.

МИД модно было критиковать в начале семидесятых и продолжалось это до того момента, когда А.А. Громыко был введен с состав Политбюро ЦК КПСС. После этого число критиков заметно уменьшилось. Авторитет Андрея Андреевича был непререкаем. Критиковать его никто не решался. Это стало возможным лишь сейчас. Я имею в виду, в частности, книгу Леонида Млечина из серии «Великие россияне» – «Министры иностранных дел 1917–1949», в которой он без традиционного пиетета отзывается о А.А. Громыко, не любившем Г.М. Чичерина, приводя его ворчание относительно того, что за последнего все делал Ленин.

Сегодня создается впечатление, что упражняющиеся в этом деле пикейные жилеты как будто не знают, что внешняя политика у нас президентская. МИД и чихнуть не может без отмашки из Кремля. Раньше на каждый очередной внешнеполитический чих направлялась записка в ЦК КПСС, сейчас – в Администрацию. Но критиковать Президента – себе дороже и небезопасно, а МИД – сколько хочешь, Политбюро уже нет.

Трудно понять логику поведения ведущих этих ток-шоу. Сначала они задают вопрос участнику, а как только он начинает отвечать, делают все, чтобы не позволить ему высказаться – перебивают замечаниями, глупыми вопросами, шутками и прочим дурачеством.

Девицы с микрофонами тычут их каждому, кто вздумал продемонстрировать свою невоспитанность или даже хамство. Следствие этого – своеобразный какофонический речитатив, из которого невозможно извлечь что-либо вразумительное. Микрофон должен быть один, а руководить им должен ведущий. Как вышеупомянутый Р.И. Хасбулатов.

Примечательно, что подобная атмосфера характерна не только для политических ток-шоу. Сегодня практически на каждом телеканале имеется свой Уголок Дурова, где главное действующее лицо – енот-полоскун, специализирующийся на публичной стирке грязного нижнего белья.

Собравшаяся на подобное действо публика, распустив слюни, захлебывается от восторга – еще бы – их допустили к замочной скважине. Для некоторых – это подходящая площадка для пиара – то бишь демонстрации своей тупости в образе крашеной блондинки. Впрочем, и из этого удается кое-что извлечь – оказывается, не только пресловутые блондинки бывают тупыми.

А, впрочем, чему удивляться? В народе всегда присутствовал нездоровый интерес к разного рода уродству. Отсюда и столь популярные в свое время цирки уродов, а у нас сегодня т. наз. ток-, а вернее, фрик-шоу.

Активное участие в этих перформансах принимают как выкидыши из «Фабрики звезд» (по определению Михаила Задорного), так и новая их генерация – выкидыши из КВНа и «Дома-2». При этом многие из них щеголяют титулами певец (певица), или – неизвестно что, кого и куда телеведущие. На третьем по массовости месте сегодня у нас т. н. блогеры. В летчики и космонавты сегодня молодежь особо не рвется.

Борьба с семейственностью

В одном из недавних интервью бывший мидовец, а ныне постоянный участник телевизионных ток-шоу, основатель движения «За новый социализм» Н.Н. Платошкин выступил с резкой критикой практики непотизма (в народе – кумовства), характерной для нынешних российских элит. При этом привел пример из собственного опыта, свидетельствующий о том, что в СССР в годы перестройки дело обстояло иначе.

В 1988 году в отделе МИДа, в котором он работал, состоялось собрание, участники которого одобрили спущенную сверху инициативу, суть которой сводилась к тому, чтобы оставлять на работе в Министерстве только одного из представителей семейной династии, а остальных – увольнять.

Инициатива хорошая, но и в ту пору имели место перегибы на местах. Лично я чуть было не стал жертвой этой кампании. Уже не помню кто позвонил мне в Варшаву из Москвы и сообщил, что я тоже нахожусь в черном списке.

– А с какого перепуга? – искренне удивился я.

– Но у тебя же тесть – министр здравоохранения Северной Осетии.

– А что общего между североосетинским здравоохранением и внешней политикой СССР? И в чем здесь семейственность? – не переставал удивляться я.

Ответа не получил, но меня оставили в покое.

Раздумывая о перегибах, вспомнил русскую пословицу: заставь дурака Богу молиться…

Ну а по части наличия дураков МИД тогда мало чем отличался от других союзных ведомств.

Закат нового мышления

Вскоре, однако, наступили времена заката перестройки и гласности и уже других откликов. Свидетелями этого были и мы – сотрудники совпосольства. Посол В.И. Бровиков, выступавший в первые годы своего пребывания в Польше в качестве последовательного и, что самое главное, искреннего поборника перестройки (знаю, переводил его беседы в дипкорпусе), оказался в числе первых критиков горбачевских начинаний.

В моем домашнем архиве хранится номер «Правды» от 17 марта 1990 года с информационным сообщением о пленуме ЦК КПСС, в ходе которого член ЦК КПСС, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ПНР В.И. Бровиков выступил с резкой критикой партийного аппарата. Это вызвало соответствующую реакцию Генсека.

«М.С. Гобачев. Одну минутку, какие у Вас конкретные предложения? Второе выступление, очень серьезные обвинения…

В.И. Бровиков. Нет, не обвинения, Михаил Сергеевич.

М.С. Горбачев. Свернули с курса, должны нести ответственность… Какие у Вас конкретные предложения?

В.И. Бровиков. Я считаю, Михаил Сергеевич, что было бы нелишне, если бы члены Политбюро, каждый по своей компетенции, отчитались бы где те провалы, которые допущены после XXVII съезда.

М.С. Горбачев. Это все?

В.И. Бровиков. Ну, может быть, и все, но и этого уже достаточно».

Следующая публикация появилась 25 октября 1990 года на страницах «Советской России» под заголовком «Рынок, но какой? Бывший посол СССР в Польше В.И. Бровиков о рецептах «шоковой терапии»». Думаю, Посол хорошо знал об этих рецептах, ибо все они были содраны нашими реформаторами из программных установок польского вице-премьера Лешека Бальцеровича.

Две трагедии напоследок

За год до завершения командировки на родине произошло два трагических события – авария на Чернобыльской АЭС и землетрясение в Спитаке, которые отозвались и в стране нашего пребывания, причем отклики эти в корне отличались.

Первое событие способствовало росту негативных настроений, адресованных восточному соседу со стороны поляков, штурмовавших аптеки в паническом стремлении заполучить спасительный йод. Возникшую ситуацию достоверно отражает появившаяся в то время частушка:

 
Ускоренье – важный фактор,
Но не выдержал реактор.
Вся Европа кроет матом
Наш советский мирный атом.
 

Второе – наоборот, вызвало волну сочувствия, готовности помочь. В Посольство массово шли поляки, которые несли, кто что мог. Все подсобные помещения были забиты вещами, предназначенными для пострадавших от землетрясения. Насколько мне известно, такая же картина наблюдалась в наших посольствах и в других странах. Интересно, что из собранного тогда дошло до адресатов?

Взгляд с седьмого этажа

Все эти, а также последующие бурные события – распад системы социализма, крушение берлинской стены, смена режимов и другие судьбоносные явления мне довелось наблюдать уже с седьмого этажа Смоленской высотки в должности помощника заместителя Министра иностранных дел СССР И.П. Абоимова, курировавшего отношения с соцлагерем. При этом приходилось не только наблюдать, но и участвовать во многих из них. Особо запомнились поездки в Будапешт и Прагу с шефом, возглавлявшим советскую делегацию на переговорах по выводу наших войск из Венгрии (Южная группа) и Чехословакии (Центральная группа). Запала в память процитированная начальником фраза тогдашнего Президента Чехословакии Вацлава Гавела по этому поводу: «Ввели за 24 часа, а на вывод требуете годы».

Южной группой войск тогда командовал генерал-полковник Бурлаков Матвей Прокопьевич. Позднее он был назначен главнокомандующим Западной группой войск (ЗГВ), где на его долю выпала еще боле трудная задача по выводу войск из Германии. В свою очередь Центральной группой руководил генерал-полковник Воробьев Эдуард Аркадьевич, с которым доводилось встречаться в его штаб-квартире в Миловицах под Прагой. Увидев его несколько лет спустя по телевидению, я был серьезно удивлен, поскольку боевой генерал на этот раз пребывал в кампании с его новыми единомышленниками либерального толка – Хакамадой и прочими.

Польский анекдот на тему переговоров между братскими странами:

В ходе визита в Варшаву главы ЧССР Г. Гусака происходит церемония подписания итоговых документов. Э. Герек быстро подписал и ждет. Г. Гусак внимательно изучает каждую страницу.

Э. Герек: Густав, подписывай. Все же согласовано.

Г. Гусак: Знаем мы вас. В 1968 году что обещали прислать? «Червонэ гитары», а что прислали? «Червонэ береты» (Польский десант – аналог наших «Голубых беретов»).

Чехи тоже шутники, не хуже поляков. Так, следы от советских пуль на стенах зданий в Праге они образно называли «фресками Эль Гречко».

Но шутили не только чехи с поляками. Чувством юмора обладали и другие товарищи.

Шутки КГБ

На один из эпизодов того периода меня натолкнуло прочтение двух книг – воспоминаний известного представителя спецслужб – Леонида Владимировича Шебаршина. Первая из них – «Рука Москвы» (Центр, 1992 г.) не произвела на меня особого впечатления. Зато вторую – «КГБ шутит. Афоризмы от начальника советской разведки» (Москва, Алгоритм, 2013 г.) прочел с большим интересом, ибо события, описанные в ней, и у меня свежи в памяти.

Время, как я уже отмечал, было напряженное. Мой шеф – И.П. Абоимов существенную часть своего рабочего времени проводил на совещаниях и заседаниях. Оставаясь на «хозяйстве», я принимал поступающую информацию, отвечал на звонки и пр. Одним из наиболее частых телефонных собеседников был, как раз, Л.В. Шебаршин – начальник ПГУ КГБ СССР. Полученная от него по «вертушке» устная информация приводила порою в замешательство. Чего стоят, например, рассказы о том, как в Бухаресте под покровом ночи из канализационных люков выбираются непонятные, внушающие ужас существа, творящие нечто необъяснимое. Я аккуратно записывал эти кошмарные истории, печатал их на машинке и по возвращении шефа давал ему на ознакомление, после чего подшивал в «особую папку». Не знаю, что с ней стало после моего ухода, но уверен, сегодня из этого мог бы получиться забойный триллер.

Посещение КАМАЗа

Кстати, во второй из упомянутых книг Л.В. Шебаршин описывает свою встречу с популярным в ту пору политико-государственным деятелем – Аркадием Ивановичем Вольским. Этот эпизод напомнил мне и мою встречу с ним в 1978 году. Тогда он, будучи заместителем заведующего Отделом машиностроения ЦК КПСС, сопровождал польскую делегацию во главе с секретарем ЦК ПОРП, а я был прикреплен к делегации от МИДа. Несмотря на не самую высокую должность в партийной иерархии, А.И. Вольский пользовался заметным авторитетом, конкретным проявлением чего стало выделение нашей делегации с его подачи спецборта для полета в г. Набережные Челны с целью посещения КАМАЗа.

Сопровождение делегации запомнилось некоторыми моментами. Хозяева проявляли максимум гостеприимства. Правда, вместо ожидавшихся меховых шапок (у гостей заранее запросили размеры головных уборов), вручены были татарские национальные уборы, т. н. калфаки. Второй калфак я получил уже в Вене от Председателя Совета Министров Татарстана (ныне Президента) Р.Н. Минниханова. Еще одним сюрпризом для гостей было приготовленное в их честь блюдо – «Судак по-польски», которого они у себя на родине никогда не встречали.

Сопровождавший делегацию А.И. Вольский являл собой образец обаяния и остроумия, блистая время от времени фразами на польском языке. Второй раз судьба свела нас с Аркадием Ивановичем в Вене, куда он прибыл в сопровождении вездесущего польского посла Станислава Чосека. Моя попытка припомнить события давних лет вызвала лишь сумрачную мину на его лице и краткое: «Было что-то такое». Былого юмора и остроумия уже не наблюдалось.