Текст книги "Сюжетная типология русской литературы XI-XX веков (Архетипы русской культуры). От Средневековья к Новому времени"

2.4. Церемониал подготовки к битве

Выход на врага – начало пути воина. Мировоззренческие представления эпохи Средневековья породили целый церемониал подготовки русского войска к битве302302
  Понятие «церемониала» синонимично понятию «этикета». Данное явление в древнерусской культуре подробно рассмотрено Д. С. Лихачевым. (См.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. С. 3 44–370; Лихачев Д. С. Литературный этикет Древней Руси (к проблеме изучения) // ТОДРЛ. М.–Л., 1961. Т. 17. С. 5–16.) Автор отмечает, что «сборы на врагов – этикетный момент» (Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. С. 355). Ср.: «В жизни средневекового общества большую роль играли торжественные публичные церемонии <…> Как правило, церемонии имели строго зафиксированную протоколом процедуру, зависящую от их характера: коронация, рождение или смерть, бракосочетание, выход в военный поход или на охоту и др.». «По русским источникам мы знаем, что основным торжеством, когда великий князь, позднее – царь, появлялся перед народом, бывали такие события: коронация, выход на войну и возвращение с нее, поездки на богомолье, свадебные выезды членов правящей семьи» (Бычкова М. Е. Святость символов власти московских государей // Проблема святых и святости в истории России. М., 2006. С. 174).


[Закрыть]. Он регламентирует поведение не только воинов, но и тех, кто остается дома и не будет участвовать в сражении. Церемониал исполнен мольбы, страха и решимости, красоты и горечи одновременно. Всё характеризует высшее напряжение духовных сил в Русской земле перед предстоящей битвой.

Функция церемониала – вымолить помощь у небесных сил, призвать Господа, Богородицу, святых на бой против врага, всем (соборно) укрепиться в духе, очиститься от грехов и приготовиться к предстоящему смертному испытанию.

Один из смыслов обращения Руси в христианство заключался в идее прибежища под покровительство небесных сил, помощи небесного «Христова воинства» в борьбе с внешними врагами. Первая молитва князя Владимира Киевского, согласно проложным житиям, содержала следующие слова: «Господи, Царю небесныи, и призри, Господи, на новокрещение люди сия и даи же им, Господи, увидети Тебе, истиннаго Бога <…> и мне помози, Господи, на противныя врагы, да надеюся на твою силу и помощь и попру вся козни их»303303
  Карпов А. Владимир Святой. 2-е изд., испр. и доп. М., 2004. С. 436; ср.: С. 434. («Якоже речеся, бранныа победы и цесарское падение Божиим промыслом бывает», – говорит русский автор «Повести о взятии Царьграда турками в 1453 году» (ПЛДР. Вторая половина ХV века. М., 1982. С. 242). Ср.: заповедь А. В. Суворова: «Молись Богу! от него победа» (Суворов А. В. Походы и сражения в письмах и записках. М., 1990. С. 371).) Или русская пословица: «В поле две воли: кому Бог поможет» (Даль В. И. Пословицы и поговорки и прибаутки русского народа : в 2 т. СПб., 1997. Т. I. C. 213).


[Закрыть]. По словам летописца, «не от помощи человекомъ победа, нъ отъ Бога»304304
  ПСРЛ . М., 1998. Т. 2. Стб. 801. (В «Артикуле воинском» Петра I читаем: «И понеже всякое благословение, победа и благополучие, от единаго Бога всемогущаго, яко от истиннаго начала всего блага, и праведнаго Победоносца происходит, и Оному токмо молитися и на Него надежду полагати надлежит» (Воинские артикулы Петра I : Материалы по изучению истории государства и права СССР. М., 1960. С. 9).


[Закрыть]. И «то есть мужество, еже уповати на Бога; а человеческаа помощь ничтоже есть»305305
  ПСРЛ. М., 2000. Т. 15. Стб. 433.


[Закрыть]. Великий князь Дмитрий Иванович перед выходом из Москвы навстречу татарам молится в Успенском соборе: «…Приими, Господи, оружие и щит и стани в помощь мне <…> И ты, Госпоже Пресвятаа Богородице, пошли нам свою помощь и нетленною своею ризою покрый нас. <…> Вем бо, Госпоже, аще хощеши, и можеши нам помощи на противныа сиа врагы <…> на тебя надеемся и на твою помощь» и т. д.306306
  Сказания и повести о Куликовской битве. С. 32.


[Закрыть] На татар воины бросаются с криком: «С нами Бог!», «Боже христианскый, помози нам!»307307
  Там же. С. 43.


[Закрыть] (Соответственно татары молятся своим богам: «Перуну и Салавату, и Раклиу и Гурсу, и великому своему пособнику Махмету»308308
  Там же. С. 45.


[Закрыть]. Славянские Перун и Хорс попали в этот ряд, потому что это боги языческие.) А потому – безумие приписывать победу только себе. «Да не похвалятся своим безумием несмыслении, глаголюще: “Мы своим оружием избавихом Русскую землю”, но дадят славу Богу и Пречистей Его Матери Богородицы, Той бо спасе, и престанут от таковаго безумия»309309
  Повесть о стоянии на Угре // ПЛДР. Вторая половина ХV века. С. 518.


[Закрыть]. В этом безумии, несомненно, скрыта гордыня, за которую Бог предаст врагу.

Элементы церемониала можно зафиксировать прежде всего в воинских повестях. Наиболее ярко, что вполне естественно, церемониал выражен в относительно поздних произведениях (московского периода) данного жанра, которые повествуют о значительных сражениях и победах русских. Мы выбрали для анализа наиболее показательные: «Сказание о Мамаевом побоище»310310
  См.: Сказания и повести о Куликовской битве. С. 25–127.


[Закрыть] (далее – «Сказание»), «Казанскую историю»311311
  См.: Казанская история // ПЛДР. Середина ХVI века. М., 1985. С. 300–565.


[Закрыть], «Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков»312312
  См.: Повесть о прихожении Стефана Батория… С. 400–477.


[Закрыть] (далее – «Повесть»).

Безоговорочно к жанру воинской повести следует отнести «Сказание» и «Повесть». С «Казанской историей» дело обстоит несколько сложнее. Г. Н. Моисеева дает следующую характеристику данному памятнику: «“Казанская история” представляет собой новый в древнерусской литературе тип связного исторического повествования, объединяющего большое количество отдельных, законченных глав, пронизанных единой и цельной историко-публицистической концепцией»313313
  Моисеева Г. Н. Казанская история // Казанская история. М.–Л., 1954. С. 6.


[Закрыть]. Т. Ф. Волкова приходит к выводу, что написание «Казанской истории» потребовало «решительной ломки устоявшихся жанровых рамок и создания произведений, не имеющих аналогий в предшествующей литературе»314314
  Волкова Т. Ф. Два типа сюжета в историко-публицистическом повествовании второй половины ХVI века: (Рассказ о взятии Казани в «Казанской истории» и «Истории о великом князе Московском») // Проблемы литературных жанров : материалы четвертой межвуз. конф. (28 сентября – 1 октября 1982 г.). Томск, 1983. С. 17.


[Закрыть]. Автор этой, по определению исследовательницы, «своеобразной художественной “энциклопедии” ХVI в.»315315
  Волкова Т. Ф. Словесный портрет в «Казанской истории» // Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987. С. 47.


[Закрыть] использовал «достижения едва ли не всех известных на Руси к ХVI в. литературных жанров»316316
  Волкова Т. Ф. Казанская история // СКИК. Вып. 2 (вторая половина ХIV–ХVI в.) Ч. 1. А–К. Л., 1988. С. 451.


[Закрыть]. С точки зрения Н. Ф. Трофимовой, указанное сочинение является «монументальной историко-беллетристической повестью»317317
  Трофимова Н. В. Древнерусская литература. Воинская повесть… С. 156.


[Закрыть].

Действительно, «Казанская история» – очень сложный и в жанровом, и в сюжетном отношении текст. Ее автор создал историческую концепцию, охватывающую более чем трехсотлетний период взаимоотношений русских и татар. Основная тематика произведения – воинская. На этом основании «Казанскую историю» принято рассматривать как «воинскую повесть»318318
  «Ближе всего она [«Казанская история»] стоит, очевидно, к традиции воинских повестей», – замечает Н. В. Трофимова (Трофимова Н. В. О жанре «Казанской истории» // Литература Древней Руси. М., 1986. С. 66).


[Закрыть].

Согласно датировке Л. А. Дмитриева, «Сказание», повествующее о событиях лета и осени 1380 года, написано предположительно в первой четверти – не позже конца ХV века319319
  См.: Дмитриев Л. А. О датировке «Сказания о Мамаевом побоище» // ТОДРЛ. М.–Л., 1954. Т. 10. С. 185–199; Дмитриев Л. А. Литературная история памятников Куликовского цикла. С. 342; Дмитриев Л. А. Сказание о Мамаевом побоище // СКИК. Вып. 2 (вторая половина ХIVХVI в.) Ч. 2. Л–Я. Л., 1989. С. 376–377.


[Закрыть]. М. Б. Клосс называет «точно» год создания произведения – 1521320320
  Клосс Б.М. Избр. труды. Т. II. Очерки по истории русской археографии. М., 2001. С. 345.


[Закрыть], «около 1521 г.»321321
  Там же. С. 10. (О трудах Б. М. Клосса см.: Бобров А. Г., Прохоров Г. М. Семячко С. А. (С.-Петербург). Имитация науки. О книге Б. М. Клосса «Избранные труды. Том 1. Жития Сергия Радонежского. Рукописная традиция. Жизнь и чудеса. Тексты» (М.: Языки русской культуры, 1998. 564 с.) // ТОДРЛ. СПб., 2003. Т. 53. С. 418–447.)


[Закрыть]… Началом ХVI века датирует памятник М. А. Салмина322322
  См.: Салмина М. А. К вопросу о времени и обстоятельствах создания «Сказания о Мамаевом побоище» // ТОДРЛ. СПб., 2004. Т. 56. С. 251–264. (См. также ст.: Бобров А. Г. По поводу статьи М. А. Салминой «К вопросу о времени и обстоятельствах создания “Сказания о Мамаевом побоище”» // ТОДРЛ. Т. 57. С. 963–967. Автор пишет, что датировка, предложенная М. А. Салминой, «в целом не противоречит ни датировке наиболее ранних списков произведения, ни истории летописания и представляется вполне вероятной» (Там же. С. 966.))


[Закрыть]. Самый ранний список «Сказания» (Основной редакции – он будет интересовать нас в первую очередь) датируется второй четвертью ХVI века. Время написания «Казанской истории» (в центре которой изображение взятия русскими Казани в 1552 году) – 1564–1565 годы323323
  См.: Моисеева Г. Н. Казанская история. С. 20–21.


[Закрыть]. «Есть основания датировать КИ началом 60-х гг. ХVI в.»324324
  Солодкин Я. Г. О времени создания «Казанской истории» // ТОДРЛ. СПб., 2001. Т. 52. С. 623.


[Закрыть]. Произведение опубликовано по списку 60-х годов ХVII века, который характеризуется издателями как «наиболее полный список первоначальной редакции»325325
  Казанская история. С. 603.


[Закрыть]. В «Повести» иконописец Василий рассказывает о пятимесячной осаде города Пскова войсками Стефана Батория в 1581 году. Автор сам был среди осажденных и написал свое произведение по следам событий326326
  См. замечательную статью В. И. Малышева о данном памятнике в кн.: Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков / подготовка текста и ст. В. И. Малышева. М.–Л., 1952. С. 5–31.


[Закрыть]. Таким образом, рассматриваемые нами тексты создавались в период ХV–ХVI веков.

Структура церемониала подготовки к битве (выхода на врага) включает в себя:

– молитвы и молебны;

– отпущение грехов, благословение князя (царя) и воинов митрополитом (другим авторитетным духовным лицом);

– прощание и наказ остающимся.

Подготовка к битве невозможна без воинского совета, смотра войск и т. п. Это тоже составляющие церемониала, что весьма наглядно выражено в «Казанской истории» – в наименовании глав 49–51: «Совещание царя и великого князя со своими боярами о Казани», «Ответ ко царю и великому князю от всех велмож его и воевод», «О собрании руских вой и о расмотрении их». Однако совет, смотр и пр. – вполне рациональные моменты в подготовке к сражению, они присутствуют в военном деле всех времен и народов, нас же интересуют средневековые христианские, духовные представления, связанные с нашествием и битвой.

Молитвы и молебны начинаются сразу после того, как гонец приносит весть о приближении врага или принимается решение выступить самому великому князю (царю) против неприятеля. Князь Дмитрий Иванович в «Сказании» начинает молиться «пред святою иконою Господня образа»327327
  «Нерукотворный Спас – изображение лика Христа на убрусе (плате) – особо почитаемый тип иконы Христа; по преданию, он сам “запечатлел” свой образ на полотне для царя Авгаря. Не случайно в данном эпизоде называется эта икона: 16 августа (то есть во время подготовки к Куликовской битве) – празднование в честь Спаса Нерукотворного. Кроме того, Нерукотворный Спас выступал как боевое знамя, он был изображен на главном знамени великого князя и, может быть, на знаменах полков» (Сказания и повести о Куликовской битве. С. 393).


[Закрыть], только услышав, «яко грядеть на него безбожный царь Мамай и съ многыми ордами и съ всеми силами»328328
  Там же. С. 28.


[Закрыть]. Узнав об «измене казанцев», Иван IV молится со слезами: «Суди, Господи, обидящия ми и возбрани борющия ми, и приими оружие свое и щит, и востани в помощь мою»329329
  Казанская история. С. 442.


[Закрыть] и пр. Одно из первых его приготовительных дел после принятия решения выступить на Казань – молебен в Благовещенской церкви. Затем он велит совершить молебен митрополиту Макарию со всем церковным чином, о чем рассказывается в главе 53 «О молитве и о молении царя и великаго князя»330330
  Там же. С. 452, 454.


[Закрыть]. (Заметим также, что название и содержание глав 52–54 «Казанской истории» в полной мере раскрывают семантику описываемого церемониала.) В Коломне Грозный молится в храме Успения перед иконой Богородицы, «иже была на Дону с преславным и великим князем Дмитреем»331331
  Там же. С. 460.


[Закрыть].

Молитвословия охватывают всех и продолжаются «безпрестанно», «день и нощь». В «Повести» описывается начало молебнов за царя и за все православное христианство перед приходом противника. Устраивается крестный ход вокруг города. «И вкупе вси братолюбне, священнический чин и воинские, и весь мужеский пол и женский, от мала и до велика, смиреномудрием и братолюбием непрестанно в сердцих своих Богу моляше»332332
  Повесть о прихожении Стефана Батория… С. 426.


[Закрыть]. В ночь перед сражением Дмитрий Донской велит русским полкам: «…в сию нощь бдите и молитеся, мужайтеся и крепитеся, Господь с нами, силен въ бранех»333333
  Сказания и повести о Куликовской битве. С. 39.


[Закрыть]. Последнее же богослужение (до сражения) в войске происходит 8 сентября утром, перед началом битвы334334
  Авторы комментария к «Сказанию», опираясь на цитату в тексте из воскресной службы 7-го гласа, отмечают: «Высчитав с помощью пасхалии день пасхи в 1380 г. (25 марта) – а от этой точки идет счет времени церковного года, можно удостовериться, что на 8 сентября приходилась суббота 7-го гласа. Из этого следует такой вывод: участники битвы, несомненно, совершили богослужение перед битвой» (Там же. С. 402).


[Закрыть] (в день Рождества Богородицы). «Беспрестани» звучит молебен и у стен Казани перед решающим штурмом. Вместе с царем «вся земля Руская изпусти вопль безгласный ко всесилному Богу, исполняема неповинными кровми»335335
  Казанская история. С. 508.


[Закрыть].

Молитвенная, духовная напряженность еще более возрастает в решающие, критические моменты (как в приведенном выше примере: перед последним штурмом Казани) или в случаях свидетельства Божьей помощи. Яркий пример тому – приход в русское войско в тайне от отца Андрея и Дмитрия – сыновей противника Москвы литовского князя Ольгерда. (Автор допустил ошибку, так как не знал, что они состояли на службе у московского князя, а их отец умер еще в 1377 году336336
  См.: Дмитриев Л. А. Литературная история памятников Куликовского цикла. С. 348.


[Закрыть].) «Господь Бог посла нас к тебе на твою помощь», – говорят они великому князю (и, конечно, эти слова нужно понимать буквально). Получив известие о приходе Ольгердовичей, митрополит «посла въ вся съборныа церкви и въ обители, повеле сугубо молитву творити день и нощь». Великая княгиня Евдокия, «слышав то великое Божие милосердие и нача сугубы милостыни творити и непрестанно нача ходити въ святую церковь молити-ся день и нощь къ Вседръжителю Богу»337337
  Сказания и повести о Куликовской битве. С. 37.


[Закрыть]. В переломный момент битвы Дмитрий Волынец советует воинам засадного полка «Богу молитися прилежно и призывати святых на помощъ»338338
  Там же. С. 44.


[Закрыть]. Также в «Повести», когда псковичи видят, что «уже литовская сила на стенах и в башнех, и со знаменами ходят, и во граде стреляют», они не просто молятся, но «кри-чаше и гласы ревуще, и в перси своя бьюще, и Богу и Пречистой Богородицы молящуся»339339
  Повесть о прихожении Стефана Батория… С. 442.


[Закрыть].

После победы обращение к силам небесным из молитвы-покаяния и просьбы о помощи превращается в молитву-благодарение и поминовение погибших340340
  См.: Сказания и повести о Куликовской битве. С. 48.


[Закрыть]. Имена убиенных на брани на вечное поминание заносятся в поминальные книги, Синодики341341
  «Синодик был церковным документом, имеющим государственное значение: во всех епархиях по этому памятнику осуществлялся чин православия. Поэтому архиереям возбранялось “чинить перемены и прибавки в синодике”» (Моисеева Г. Н. Пергаменный Синодик Государственного Исторического музея в издании Н. И. Новикова // ТОДРЛ. Л., 1971. Т. 26. С. 104).


[Закрыть].

Отпущение грехов и благословение . Дмитрий Иванович со своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем Серпуховским и другими князьями получает благословение у своего духовного отца Сергия Радонежского342342
  Сказания и повести о Куликовской битве. С. 31. (В советской историографии обосновывалась легендарность эпизода благословения Дмитрия Сергием Радонежским, см.: Тихомиров М. Н. Куликовская битва 1380 г. // Повести о Куликовской битве. М., 1959. С. 346, 347; Егоров В. П. Пересвет и Ослябя // Вопр. истории. 1985. № 9. С. 177–183; Кучкин В. Свидание перед уходом на Дон или на Вожу? // Наука и религия. 1987. № 7. С. 50–53; Кучкин В. А. О роли Сергия Радонежского в подготовке Куликовской битвы // Вопросы научного атеизма. 1988. Вып. 37. С. 100–116.)


[Закрыть], затем митрополит Киприан отпускает грехи великому князю и дает ему свое благословение343343
  В действительности митрополита в это время не было в Москве. (См.: Дмитриев Л. А. Литературная история памятников Куликовского цикла. С. 338–340.) Л. А. Дмитриев отмечает, что «автор “Сказания” рисует эту этикетную ситуацию в своем произведении вопреки историческим фактам» (Там же. С. 340). Важно, что, как в этом, так и в предыдущем случае, требование этикетности сыграло решающую роль в описании церемониала благословения воинов на битву.


[Закрыть]. Он же «посла богосвященный съборъ свой съ кресты и съ святыми иконами и съ священною водою въ Фроловъскыа врата и въ Никольскые и в Констяньтино-Еленскыа, да всякъ въинъ благословенъ изыдеть и священною водою кропленъ»344344
  Сказания и повести о Куликовской битве. С. 32.


[Закрыть]. В Коломне обряд благословения повторяется345345
  Там же. С. 34. («В месте сбора русских войск в Коломне на пути их против Мамая предварительно воздвигается самый крупный из всех русских храмов того времени – Успенский. Тем самым походу русских войск придавался религиозный характер», – пишет Д. С. Лихачев (Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. С. 97). «Религиозный характер» – сказано очень мягко, хотя понятно почему.)


[Закрыть].

«О благословении митрополитом царя и великаго князя и все воинство его…» – так называется глава 54 «Казанской истории». Ивана IV благословляет на поход митрополит Макарий со священниками. «Епископи же и попове во дверех церковных стояху и благословляху все христолюбивое воинство, и святою водою кропляху. И благословени быша от святителей вся воя от мала и до велика»346346
  Казанская история. С. 456, 458.


[Закрыть]. Перед решающим боем царь «взем благословение и прощение от духовнаго отца своего» Андрея347347
  Там же. С. 514.


[Закрыть].

После исповеди и причащения воины «приготовишася чисти к подвигу смертному приступити»348348
  Там же. С. 508.


[Закрыть]. (Ср.: обычай надевать перед смертным боем чистую рубаху и т. п.349349
  См., например, в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» Борис Друбецкой обращается к Пьеру (эпизод накануне Бородинской битвы): «– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф! Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему: – Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису. – Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи. – А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом» (Толстой Л. Н. Война и мир // Толстой Л. Н. Собр. соч. : в 22 т. М., 1980. Т. 6. С. 207). Ср.: «Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку пить: не такой день, говорят. – Все помолчали» (Там же. С. 216).


[Закрыть])

Прощание и наказ остающимся. Жены, дети, близкие прощаются с мужчинами, уходящими на поле брани. «Княгини же великая Еовдокея (так!), и княгини Владимерова Мариа и иных православных князей княгини, и многыа жены воеводскыа, и боярыни московьскыа, и служниа жены ту стояще, проводы деюще, въ слезах и въ склицании сердечнем не могуще ни слова изрещи, отдавающе последнее целование»350350
  Сказания и повести о Куликовской битве. С. 33.


[Закрыть]. Можно предположить, что смысл обряда целования перед воинским походом заключался в пожелании оставаться здоровым, целым и невредимым, прощении прошлых обид и грехов и одновременно прощанием перед лицом смерти. (См., например, в «Казанской истории» описание последних минут жизни великого князя Василия III: «…тихо возлег на одре и конечное целование и прощение дав великой княгине своей Елене и всем князем и боляром приказным своим и ус-пе вечным сном»351351
  Казанская история. С. 358.


[Закрыть]. Д. С. Лихачев пишет об изображении обряда целования в миниатюрах: «Можно по знакам представить себе, что означало, например, в древнерусском “целование”; это не поцелуи в нашем смысле: две фигуры приветствуют друг друга, обнимая за плечи»352352
  Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. С. 301.


[Закрыть].) В «Повести» псковичи, прежде чем выйти на бой в пролом стены, перед лицом смерти, прощаются с женами и детьми, освобождая друг друга от земных грехов.

Остающиеся дома должны подчиняться, если так можно выразиться, сакральному этикету поведения. В главе 52 «Казанской истории» («Наказание царя и великого князя ко царице своей Анастасие») Иван Грозный, дав жене Анастасии «целование и здравие», дает ей и наставление: «Аз тебе, о жено, повелеваю никако же скорбети о моем шествии, но пребывати в подвизех духовных и в посте и в воздержании и часто приходити к церквам Божиим, и многи молбы творити за мя и за ся, и милостыню убогим давати, и бедных миловати, и в царских наших опалах разрешати, и в темницах заключеныя испущати <…> То же слово и брату своему наказа»353353
  Казанская история. С. 452.


[Закрыть]. Анастасия после ухода мужа затворилась в своих палатах. «И вся оконцы позакры, света дневнаго зрети не хотя, доколе царь с победою возвратится. И в посте и молитве пребываша день и нощь, Бога моля о супрузе своем, нань же пошел есть, орудие свое и то непредкновенно да исправится ему, с веселием и радостию да приидет к ней во своя, и оба да престанут от печали своея, и сетования и туги»354354
  Казанская история. С. 452, 454.


[Закрыть].

Не только женам князей, воевод и служилых предписывается придерживаться аскетического поведения, но и «все бесчисленное множество великого московского народа» по велению царя должно за него, а значит, и за победу русского войска в церквах и особенно дома (!) «прилежно Бога молить и пост держати по силе своей з женами своими и з детьми»355355
  Там же. С. 458.


[Закрыть]. «Преславный» город Москву Иван IV, отъезжая на битву, передает «въ Божии руце и Пречистой Богородицы»356356
  Там же. С. 452.


[Закрыть].

В «Повести» архиепископ новгородский и псковский повелевает «началником священнического чину, и всему священническому и дьяконскому чину <…> и на пост, и на коленное поклонения, и безпрестанное к Богу моление, и чистоту, и целомудрия, и братолюбие, и на вся благия де-тели научают; и детей своих духовных научати повелевает»357357
  Повесть о прихожении Стефана Батория… С. 424.


[Закрыть].

2.5. Основные представления о битве в христианской культуре

Таким образом, битва и приготовление к ней – особое время и состояние. Их характеристики вытекают из представлений о посланном свыше Русской земле испытании.

Нашествие врага понимается как выражение гнева Всевышнего за грехи христиан. Еще в «Повести временных лет» перечислены казни, посылаемые свыше на землю грешников358358
  О теории казней Божиих см.: Громов М. Н., Мильков В. В. Идейные течения древнерусской мысли. СПб., 2001. С. 203–223.


[Закрыть]. «Наводить бо Богъ по гневу своему иноплеменьныки на землю <…> Земли же согрешивши которей любо, казнить Богъ смертью, ли гладомъ, ли наведеньемъ поганыхъ, ли ведромъ, ли гусеницею, ли инеми казньми» (под 1068 годом)359359
  ПВЛ. С. 180.


[Закрыть]. «Се бо на ны Богъ попусти поганыя <…> да быхомъ ся востягнули от злыхъ делъ. Симь казнить ны нахоженьемь поганых; се бо есть батогъ его да негли встягнувшеся вспомянемъся от злаго пути своего» и далее (под 1093 годом)360360
  Там же. С. 232.


[Закрыть]. Эти мотивы звучат и в «Сказании»361361
  См.: Сказания и повести о Куликовской битве. С. 25, 28, 32, 44.


[Закрыть], и в «Казанской истории»362362
  См.: Казанская история. С. 371.


[Закрыть].

Нашествие врагов есть указание народу и его правителям на их греховность, не греховность «вообще» (живущую в природе человека изначально), а заключенную в их повседневной, личной и коллективной жизни, которая в какой-то момент начала строиться по законам лжи, «по кривде». Началом войны (казни Божьей) предписано покаяние, очищение. Приступая к характеристике творчества Серапиона Владимирского (ум. в 1275 году), – призыв к духовному очищению во времена татаро-монгольского ига был основным мотивом его проповедей, – В. Н. Топоров пишет: «И покаяние стало главной темой перед лицом чужеземного нашествия, а призыв к покаянию (но не к сопротивлению врагу) стал ответом русской духовности на вызов времени. Если угодно, это был ответ-призыв русской святости, обращенный к русскому народу, а через него и к самой себе, напоминание о своих собственных грехах и о своей вине, а не о грехах и вине тех, кого Господь избрал лишь орудием наказания за неправедную жизнь по кривде. Это обращение к самому себе, акцент на своей неправедности, на своем, а не на чужом зле, поиск пути внутреннего выхода из сложившихся обстоятельств составляют нравственный подвиг, плоды которого обнаружились существенно позднее…»363363
  Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. II. Три века христианства на Руси (ХII–ХIV вв.). М., 1998. С. 206–207.


[Закрыть].

Во время битвы должно быть оставлено все злое – греховные, трусливые и лукавые замыслы (заговоры, амулеты и прочие языческие атрибуты). Воины могут сражаться только «во имя Божие». В «Повести» они дают клятву биться «безо всякой хитрости»364364
  Повесть о прихожении Стефана Батория… С. 416.


[Закрыть] и затем подтверждают ее: «яко же начахом по Бозе и совершити безо всяких хитрости»365365
  Там же. С. 452. (Ср.: «…Все идолопоклонство, чародейство (чернокнижество) наикрепчайше запрещается, и таким образом, никоторое из оных отнюдь ни в лагере, и нигде инде не будет допущено и терпимо. И ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговори-тель, суеверный и богохулительный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан, или весьма сожжен имеет бысть» (Воинские артикулы Петра I… С. 9). Далее в «Толковании» к артикулам перечисленные поступки объяснены как «обязательства с сатаною» и к наказаниям прибавлялось церковное публичное покаяние. Схожие наказания полагались и за богохульство.)


[Закрыть].

День битвы – день грозный суда Божьего для Русской земли. Поле брани – место, суженое Богом, «гроб за имя Христово…»366366
  Сказания и повести о Куликовской битве. С. 64. («Поскорим, братие, на осуженое место и помрем за святыа церкви», – обращаются другу друг защитники византийской столицы (Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году. С. 250).)


[Закрыть]. Враги – орудие Божьей мести. Дмитрий Донской просит Господа не до конца прогневаться367367
  См.: Сказания и повести о Куликовской битве. С. 28. (Ср. молитву Грозного: Казанская история. С. 368, 370.)


[Закрыть], то есть, наказав, смилостивиться и даровать победу. Бог судит не только Русскую землю, но и ее противников368368
  См. описание реакции Кутузова на известие об уходе Наполеона из Москвы: «Он <…> повернулся <…> к красному углу избы, черневшему от образов. “Господи, Создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, Господи!”» (Толстой Л. Н. Война и мир // Толстой Л. Н. Собр. соч. : в 22 т. М., 1981. Т. 7. С. 123). Ср.: «Несметная сила к нам привалила (на нас навалила), да Бог убил, 1812 год» (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. М., 1991. Т. IV. С. 184).


[Закрыть]. Победа – воздаяние врагу, познание славы Господа и возвышение христианского рода369369
  «…Днесь прииде час прославити Бога и пречистую Его Матерь и нашу веру христианскую!» (ПЛДР. Вторая половина ХV века. С. 230). Это слова византийского императора Константина ХI, вложенные в его уста автором «Повести о взятии Царьграда турками в 1453 году». Император произносит их тогда, когда исход битвы не был ясен и оставалась надежда на победу.


[Закрыть]. День победы – день радости и веселия, сотворенный Господом. И день великого плача по убиенным370370
  См.: Сказания и повести о Куликовской битве. С. 46–47.


[Закрыть]. Поражение же – свидетельство глубины греховного падения и наказание за него. Враг побеждает не потому, что на его стороне христианский Бог, а потому, что Богу надо казнить грешников371371
  Бог наводит поганых, «не яко милуя ихъ, но насъ кажа» (ПВЛ. С. 232), – выражает ясную для христианина мысль летописец. «Егда бо Господь Титу предасть Иерусалим, не Тита любя, но Иерусалим казня. И паки, егда Фоце преда Царь град, не Фоцу любя, но Иерусалим казня за людская прегрешения», – рассуждает на ту же тему автор «Повести о Михаиле Тверском» ([Охотникова В. И.] Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском // Древнерусская книжность. По материалам Пушкинского дома. Л., 1985. С. 19).


[Закрыть] и очистить их тем самым от греха372372
  «Богъ кажеть рабы своя напастми ратными, да явятся яко злато искушено к горну: хрестьяномъ бо многыми скорбьми и напастьми внити в царство небесное» (ПВЛ. С. 242).


[Закрыть].

Время битвы – это молитвенное время духовного очищения, покаяния перед предстоящим судом Божьим и возможным смертным часом373373
  «Подобает в воинах быти и помнити всегда смертныи час чистотою и со всякою добродетелею к Богу и православной христианской вере; и таковому войску бывает невидимо, овогда и видимо от Бога помощь и одоление за таковую их добродетель к Богу на враги» (Беседа преподобных Сергия и Германа… С. 22).


[Закрыть]. Это время единения, соборности, когда «вкупе все», – и воины, и те, кто остается дома, соединяются в устремлении против сил зла, устремлении выстоять и победить. (В «Сказании» и в «Казанской истории» авторы изображают единение Русской земли374374
  Перед сражением на Куликовом поле князь Дмитрий обращается к воинам: «Вси бо есмы от мала и до велика братиа едини <…> род и племя едино, едино крещение, едина вера христианскаа» (ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 58.)


[Закрыть], в «Повести» – единение защитников города Пскова.)

Время битвы – это время мученического подвига. Многим из воинов придется пролить свою кровь за веру, Русскую землю и великого князя (царя), а кому-то и сложить головы, то есть принять от Бога мученические венцы. «Храбрости же и мужеству <…> настоит время»375375
  Повесть о прихожении Стефана Батория… С. 452. (Ср. строки из стихотворения А. Ахматовой «Мужество», написанного 23 февраля 1942 года: Мы знаем, чтт ныне лежит на весах И чтт совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас не покинет.)


[Закрыть]. «Время, время пришло! Вовремя дело-подвиг показати и на страсть дерзновение учинити!»376376
  Новая повесть о преславном Российском царстве. С. 46.


[Закрыть]. (Добавим, что это время «потрудиться» и добыть традиционные «честь и славу».)

Волею автора «Казанской истории» дьякон произносит последние слова литургии: «И будет едино стадо и един пастырь»377377
  Казанская история. С. 512. Автор «Казанской истории» процитировал Евангелие [см.: Ио. 10, 16]. «Приведенная цитата из Евангелия от Иоанна <…> в данном контексте символически выражает религиозную сущность завоевания Казани, закономерность ее христианизации» (Трофимова Н. В. О жанре «Казанской истории»… С. 72).


[Закрыть] – и в согласие и продолжение молитвы гремит взрыв, поднимающий на воздух крепостные стены города. Божественная литургия и битва сливаются таким образом в единое целое. В. Н. Топоров, характеризуя русскую «версию святости», в частности, пишет: «Сильно и актуально упование на то, что это святое состояние может быть предельно приближено здесь и сейчас (литургия уже есть образ этого состояния)»378378
  Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. I. Первый век христианства на Руси. М., 1995. С. 9.


[Закрыть] (курсив В.Т.). Сливающаяся с литургией битва – это также святое время и святое состояние.

Сражение с врагом в представлении средневекового книжника – мистерия космического масштаба. В бой вступают воины земные и небесные, в схватке сходятся Свет и Тьма, силы Добра и Зла. Бог, Богородица, все Христово воинство, прежде всего святые – защитники Русской земли зримо и незримо участвуют в сражении. Отсюда сюжеты о спасении городов и целых земель представителями небесного воинства, о победе над врагом креста, икон. Отсюда постоянные описания «видений» (открывающихся людям особой духовной чистоты)379379
  Ср. восприятие войны в блокадном Ленинграде, переданное Д. С. Лихачевым: «Разверзлись небеса, и в небесах был виден Бог. Его ясно видели хорошие. Совершались чудеса» (Лиха-чев Д. С. Книга беспокойств. М., 1991. С. 187).


[Закрыть] – свидетельств участия в бою небесных сил (святых, ангелов и пр.), описания случаев, когда трупы врагов лежат там, где не ступала нога русского воина, и т. п. (Миниатюры и иконы, иллюстрирующие ратные сцены, делают данную мистерию проявленной и зримой.)

Таковы основные представления о битве, сложившиеся в русской средневековой культуре под влиянием христианства380380
  Они очень емко выражены в так называемых воинских стихах (ХVII века). «Приидете вси рустии собори, / и благообразнии вернии народи, / и страшнии воини . / Стецемося вкупе / во святую Божию церкове / и помолимся Царю Небесному. / Уже бо нам прииде время / прославити Господа. / Той бо нам бысть / победа и утвержение. / Той бо одоление / на поганыя враги. / Уже бо прииде конечное житие наше. / Станем, братие, / противо полков поганых, / не убоимся часа смертнаго. / Поборника имамы / и от Девы рождешагося Господа. / Дерзайте убо, /дерзайте, вернии мужие, / воспоим уже вкупе / страстотерпческое страдание. / Дерзайте убо, / дерзайте, людие божии, / свыше бо зрите помоще Божию, / ибо той победит враги, яко весесилено». «Уже прииде нам время, / братие, пострадати за благочестие / и за веру православную / и за святые обители. / Уже приспе день и час / прославити Бога / и Его Богоматерь Пречистую. / Постоим противо поганых полков, / разорителей православия. / Уже бо конечное житие наше. / Аще одолеют нас погании / и пролиют кровь нашу, / то мученицы будем, / смерть наша почтена / будет пред человеки, / души наши венчаются, / от Христа-Бога. / Ныне уже видим, братие, / землю нашу разоряему, / и веру нашу потребляему, / и обители оскверняемии, /и церкви Божия пожигаеми / честныя иконы поругаеми. / Мы же ныне Христу возопием: / “Господи, не предаждь нас / поганым в разорение / и веры нашия в потребление. / Изми нас из руки поганых, / человеколюбче Господи, / и помилуй нас”».
  «Приидите, христоноснии людие, / воспоем мученик страдание. / Како по Христе пострадавше / и многия муки претерпевше, / о телеси своем не брегоше / и единомудрено упование имуще ко Господу. / Пред цари и князи нечестивыми / Христа проповедоваше и душа своя положиша / за веру правую. / Тако и мы ныне, друзи и братие, / спостраждемо за веру православную / и за святыя обители, / и за благовернаго царя нашего, / и за все православие. / Станем сопротив гонящих нас, / не устыдим своего лица. / Не убоимся убо, о воини, / поидем на сопротивныя и безбожныя агаряны, / разоряющих православную веру. / Се ныне время, / смертью живот купим. / Да аще похитят нас агаряне / и пролиюте кровь нашу, / то мученицы будем Христу, / Богу нашему, / да венцы победными увяземося / от Христа-Бога / И Спаса душам нашим» (Древнерусские рукописи Пушкинского Дома. (Обзор фондов). М.–Л., 1956. С. 187–189).


[Закрыть]. Без их понимания невозможно уяснить смысл и сущность воинского служения и подвига, в том числе и в новое время. Гениальное мистическое (Пьер слышит голос и «убежден, что кто-то вне его говорил» ему) определение – «война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам Бога»381381
  Толстой Л. Н. Война и мир. Т. 6. С. 304.


[Закрыть] – дано Л. Н. Толстым в ХIХ веке на основании описанных представлений.

2.6. Особенности реализации структуры «мученического жития» в «воинской повести»

Одним из литературных образцов, на который был ориентирован автор «Казанской истории», явилось «Сказание о Мамаевом побоище»382382
  См.: Орлов А. С. Героические темы древней русской литературы. М.–Л., 1945. С. 113– 114; [Орлов А. С.] Глава III. Казанский летописец // ИРЛ. : в 10 т. Литература 1220–1580-х гг. МЛ., 1945. Т. II. Ч. I. С. 467.


[Закрыть]. Однако вовсе не этим обстоятельством обусловлено возникновение структурного параллелизма названных произведений. Их структурно-типологическое сходство вызвано единством предмета описания, а значит, и языка описания в рамках единой картины мира.

Перейдем к решению основной задачи данной главы: на примере наиболее показательных текстов, «Сказания» и «Казанской истории», рассмотрим вариант реализации структуры жития-мартирия в воинской повести. («Повесть о прихожении Стефана Батория…» дает типологически сходный материал. Следует также заметить, что «Сказание» – лишь один из памятников куликовского цикла. Кроме него, туда входят краткая и пространная летописные повести, «Задонщина». Однако мы не ставим специальной задачи привлечения указанных произведений, так как они не содержат дополнительного материала, вносящего качественные изменения в описание интересующей нас жанровой структуры.)

В сюжетно-тематическом плане «Сказание» – цельное и однородное произведение. Этого нельзя сказать о «Казанской истории». Сочинение сложно не только в сюжетном отношении. Д. С. Лихачев показал, что его автор постоянно нарушает правила литературного этикета при описании русских и казанцев, что, в свою очередь, ведет к нарушению единства точки зрения в произведении383383
  См.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. С. 365–369.


[Закрыть]. Мы не будем касаться данной проблематики. Наша задача – рассмотреть прежде всего этикетные фрагменты текста, то есть такие, где Иван Грозный и русские воины представлены в идеальном свете. Не входим мы также в проблему исторического комментария к этому произведению – для нас она не столь существенна. Как и в предыдущих случаях, мы отдаем приоритет анализу семантики текста. При этом важно раскрыть сами механизмы построения интересующего нас сюжета.

Оба памятника заключают в себе ярко выраженное религиозно-агиографическое начало, ментальность мученичества. Вызвано это наличием в сюжете мученического конфликта.