Текст книги "Авитальная активность. Злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведение у подростков"

Первый этап – лечение физической зависимости («снятие ломки») – не представляет большой трудности и проводится, как правило, в стационарных условиях с применением различных лекарственных препаратов. Основная цель лечения – уменьшение болевых ощущений, вегетативных и психических нарушений, нормализация сна, поддержание витальных функций. При использовании современных препаратов физическая зависимость и синдром отмены лечатся достаточно быстро: от нескольких часов до нескольких дней.

При этом необходимо хорошо понимать, что лечение физической зависимости к лечению наркомании как болезни имеет небольшое отношение. Главный упор должен осуществляться на второй и третий этап лечения. От этого зависит успех.

Второй этап – полное исключение возможности доступа героина в мозг пациента на срок не менее года. Для реализации второго этапа используются лекарственные препараты, относящиеся к группе антагонистов опиатных рецепторов. Эндогенные опиаты – химические вещества, имеющие белковую природу, они вырабатываются самим организмом точно так же, как инсулин или адреналин, а затем выбрасываются в кровь и, действуя на опиатные рецепторы, подавляют болевую чувствительность, поддерживают фон настроения и выполняют ряд других функций. В нашей нервной системе, которая обеспечивает регуляцию всех важных жизненных процессов, имеются специальные клетки, с которыми связываются «эндогенные опиаты», реализуя своё действие. Блокаторы опиатных рецепторов эффективно исключают возможность воздействия экзогенных опиатов на центральную нервную систему, даже в случае их поступления в организм.

Основная проблема человека, зависимого от опиатов, заключается в том, что его психика как бы раздваивается: одна часть остаётся «нормальной» – это ваши «прежние» сын или дочь, муж или жена, отец или мать, друг или подруга, с которыми можно часами разговаривать о вреде наркомании, которые сами не хуже (если не лучше) любого психотерапевта могут убедить вас в порочности пристрастия к наркотикам; и другая часть – полностью зависимая от наркотика. Этой второй части до «умных» и логичных рассуждений первой ровным счётом нет никакого дела. Это очень сильно поражает людей, впервые сталкивающихся с зависимостью от опиатов. Человек, который только что всю ночь обещал вам прекратить своё пагубное увлечение и «баловство», плакал у вас на плече, чьи волосы ещё не высохли от ваших слёз, выйдя из дома и встретив кого-то из своих знакомых, перестаёт быть вашим сыном, дочерью, мужем, женой… Его телом, поведением, речью полностью и буквально за долю секунды завладевает вторая больная часть психики, и он фактически ничего не может при этом сделать – отсутствует даже борьба мотивов и осознание своей виновности. В голове только одна цель – уколоться и только одна мысль – как. Именно поэтому зависимость от наркотиков врачи считают болезнью, а не моральным дефектом. Бывает, что и мы с вами уступаем своим сиюминутным желаниям в ущерб общему качеству жизни, но все наши слабости так же напоминают «гон» (влечение к героину), как тихий ручеек – мощный селевой поток. Обвинять подростка в том, что он не справился с «тягой» и обижаться на него за эту «слабость» и «маловолие» так же бессмысленно, как обижаться на человека, которого сносит мимо вас снежная лавина.

Есть ещё, пожалуй, только одно состояние, когда родственникам так же трудно понять переживания больного – это депрессия. Депрессивное состояние (то что под этим понимают врачи) на несколько порядков тяжелее и не сопоставимо с самой страшной тоской, испытываемой нормальным человеком (тем что он называет депрессией) при самых тяжёлых обстоятельствах жизни. Поэтому депрессивным пациентам, так же как и наркоманам, родственники часто наивно советуют «взять себя в руки», «отвлечься» и «постараться справиться с собой». Попробовали бы сами…

В значительной степени неэффективность лечения зависимости от опиатов связана с недостаточным пониманием серьёзности ситуации самими близкими и родными пациента. Сам пациент серьёзность ситуации понимает достаточно хорошо. Типичная фраза, с которой стеснительно начинают беседу со мной родственники наркоманов: «Вы знаете, доктор, у нас проблема – наш сын „балуется“ наркотиками». Балуется!.. Если родители всё ещё думают, что их сын «балуется», – они даже и близко не знают и не понимают, какая у них проблема!

Поскольку человек, зависимый от опиатов, не может по определению самостоятельно контролировать своё поведение в ситуации контакта с наркотиком – есть только два способа предотвратить «срыв».

Во-первых, можно изолировать его на более или менее длительный срок (не менее года) от той среды, где он мог бы иметь доступ к наркотику. Для этих целей в развитых странах используют специальные закрытые профилактории для лечения лиц с химической зависимостью. Пациенты находятся в них достаточно длительный период для того, чтобы здоровая часть психики получила возможность контролировать ту часть, которая поражена героином.

Этот метод имеет два недостатка. Первый связан с тем, что лечение в большинстве таких профилакториев достаточно дорого – но не это главное. То, что лечение дорого, предполагает, что его могут позволить себе достаточно обеспеченные люди или дети обеспеченных людей, а это, в свою очередь, предполагает, что у них всегда есть возможность подкупить самую лучшую охрану. Какой смысл держать человека в закрытом психиатрическом стационаре, если зарплата санитара в нём равна цене одного грамма героина, который для многих наркоманов является лишь суточной или даже разовой дозой. А обычный санитар в психиатрическом стационаре (посмотрим правде в глаза) это даже не садовник-любитель на телеграфной станции, которого в известном романе подкупил граф Монте-Кристо.

Попытаться найти какое-то другое место жительства, где бы наркоман не мог найти наркотик (как это пытаются сделать многие родители), более чем проблематично. Глухая тайга, Северный полюс? Один из моих пациентов умудрился за пять минут достать героин в Риме – в городе, который он совершенно не знал, не зная языка, без копейки, вернее, лиры (мать увезла его туда после снятия физической зависимости, надеясь, что там он точно никого не знает и не сможет получить героин).

Второй недостаток изоляционного метода состоит в том, что наркоман хорошо обучается в профилактории жить, общаться и работать без наркотика в себе, но и без наркотиков вокруг. Рано или поздно он должен будет вернуться в среду, где наркотики будут со всех сторон, а таких навыков жизни профилакторий предоставить ему не может. В этой ситуации вероятность «срыва» вновь резко увеличивается.

Поэтому более оптимален второй вариант для предупреждения срыва. Для этого в настоящее время используется лекарственная «изоляция» с помощью антагонистов опиатных рецепторов. Эти препараты обладают способностью практически полностью нейтрализовать все клинические и психологические эффекты принимаемых опиатов (включая героин) на срок от суток и более. Как только пациент принимает лекарство (выпивает измельчённую таблетку), оно мгновенно проникает в кровяное русло и, жёстко связавшись с опиатными рецепторами, прикрывает их собой от воздействия вводимых извне опиатов. Пациент может нюхать, «колоться» – внутримышечно и внутривенно, даже ставить себе капельницу с героином, – наркотик будет действовать не эффективнее воды, он будет поступать в организм и проходить через него, благополучно минуя мозг и не воздействуя никак на психику.

Дальнейшее – дело техники. Основная задача близких – жёстко контролировать дозу лекарственного препарата и периодичность его введения (что может определить индивидуально только врач-специалист). За этим исключением пациент полностью свободен: он может гулять, ходить на учёбу и работу, может находиться в компании людей, принимающих на его глазах наркотики, он сам может принимать их, но без какого-либо эффекта для себя. Попытавшись ввести себе героин один, два, три, десять раз, пациент убеждается в бесполезности этого мероприятия и… начинает разрабатывать способы усыпления бдительности лиц, которые ответственны за дачу ему лекарства. К сожалению, часто ему это удаётся.

Через два-три месяца приёма препарата, убедившись, что все идёт хорошо, состояние и поведение «бывшего» наркомана нормализовалось, родственники и близкие стремительно успокаиваются и пускают всё на самотёк: предлагают самому пить лекарство, поддаются на его «веские» старые аргументы, что «он всё понял», что «зачем тратить деньги, когда всё уже хорошо», «зачем „травить“ химией его организм» и тому подобные.

Поведение родственников мне психологически понятно. Проблема зависимости от героина – очень страшная проблема. А наша психика так устроена, что мы имеем сильную потребность отрицать и вытеснять из своего сознания всю не устраивающую нас информацию и заменять её пусть ошибочной, пусть иллюзорной (если не галлюцинаторной), но приятной нам. Так, врач, всю жизнь занимающийся лечением онкологических больных, сам, заболев раком, не может поставить себе правильный диагноз; так, больной алкоголизмом, алкогольные проблемы которого видны всем невооруженным глазом, уверен, что «пьёт, как все»; так, муж, которому изменяет жена, узнаёт об этом последним; так, мать, потерявшая на войне единственного сына, каждый вечер у окна ждёт его возвращения; так, все мы верим, что завтра будет лучше, чем вчера. Неискоренимый человеческий оптимизм – вот причина, по которой многие пациенты с зависимостью от наркотиков никогда не доходят в своём лечении даже до середины пути.

Если по этим или каким-то другим причинам пациент сумел преждевременно прекратить приём блокаторов опиатных рецепторов и героин проник в мозг, всё лечение идёт насмарку – и нужно начинать всё с самого начала: снимать «ломку», принимать препараты. Я каждый раз очень доходчиво (по моему мнению), «на пальцах» объясняю всё это родственникам и близким своих пациентов – и часто с тем же печальным результатом.

Не менее года пациент, страдающий зависимостью от опиатов, должен быть медикаментозно изолирован от любой возможности их воздействия на мозг. Только после этого мозг восстанавливает свою деятельность настолько, что мы можем ожидать у него способность самостоятельно контролировать своё влечение к наркотику в ситуации его постоянной доступности. Это так же просто понять, как то, что сломанная нога для своего восстановления должна определённое время находиться в гипсе и быть неподвижной. До окончательного срастания кости нога только внешне выглядит целой – на неё нельзя ступать. Процессы, протекающие в сломанной кости в период её срастания, занимают определённое время. Восстановление «расколотого пополам» мозга наркомана требует времени. На сломанной ноге нельзя бежать «усилием воли». Наркоман с зависимостью от героина не может жить среди наркотиков, «усилием воли» воздерживаясь от их приёма, если его мозг не находится в медикаментозном «гипсе» из блокаторов опиатных рецепторов.

Одна из моих пациенток через три месяца лечения, в течение которых она ни разу не принимала героин и уже сознательно не испытывала к нему никакого влечения, с ужасом рассказывала мне свой сон: ей приснилось, что она встретилась со своим знакомым, с которым она раньше принимала героин, и он предложил ей вместе «уколоться», на что она ему (во сне) ответила, что «уколоться» сейчас не может, так как принимает лекарство, но скоро ей предстоит лечение зубов под наркозом (ей на самом деле предстояла такая процедура) и за три дня перед наркозом препарат будет отменён – вот тогда она с ним и «уколется». Пациентка, будучи очень неглупой девушкой, совершенно верно интерпретировала свой сон, как признак спрятанного в глубине её сознания (но всё ещё живого) влечения к героину и пришла от этого в ужас. Поняв это, ей пришлось в дальнейшем уговаривать своих родителей не прекращать давать ей блокаторы опиатных рецепторов. А когда родители всё-таки окончательно забросили следить за их приёмом, она сама ещё долго принимала их сначала постоянно, а потом лишь перед критическими ситуациями, когда она предполагала контакт с наркоманами. И даже через шесть месяцев лечения, во время очередного психотерапевтического сеанса, уже не принимая препарат, она рассказала мне, что, перебирая свои зимние вещи, она увидела одежду, в которой полгода тому назад принимала наркотики, и в ту же секунду острое желание «уколоться» волной подступило к её горлу («так, как будто этих шести месяцев и не было»), и она даже вспотела. Пациентка смогла тогда удержать себя. Но это была очень сильная девушка – и не каждый на её месте смог бы справиться с таким рецидивом компульсивного влечения. Не у каждого хватит силы воли просидёть всю ночь на полу с набранным шприцом с героином (как это произошло с другой моей пациенткой) и под утро, изнемогая от внутренней борьбы, последним усилием воли выдавить всё содержимое шприца на ковёр.

Таковы основные принципы и сложности второго этапа лечения психологической зависимости от опиатов.

Третий этап – это психотерапия, психологическая коррекция и реабилитация пациента, страдавшего в прошлом зависимостью от опиатов. Этот этап включает в себя три главных направления:

1) психотерапия проблем, связанных с употреблением наркотиков;

2) психотерапия проблем, связанных с прекращением употребления наркотиков;

3) психотерапия проблем, приведших к началу употребления наркотиков.

Помощь в их решении входит в непосредственную компетенцию врача-психотерапевта и клинического психолога. Это узко специальные вопросы, поэтому я не буду останавливать здесь на них подробно, хотя основные моменты, которые следует знать любому человеку, профессионально или личностно интересующемуся этой темой, я изложу.

Самое сложное направление из всех вышеперечисленных – это третье направление: психотерапия проблем, приведших к началу употребления наркотиков. Безусловно, у бывшего наркомана может быть множество проблем, связанных с фактом злоупотребления наркотиками: начиная от юридических и кончая личностными и межличностными проблемами (разрушенные семьи, разорванные связи, потерянные друзья, упущенное время, отсутствие работы). Множество психологических проблем возникает в период непосредственно после прекращение употребления наркотиков. Психологическая эйфория, почти всегда возникающая сразу же после снятия «ломки» (когда наркоман безмерно счастлив уже от того, что ему не нужно, просыпаясь по утрам, думать, где достать деньги для новой дозы), быстро проходит, и наступает психологическая абстиненция. Ожидания того, что вместе с прекращением употребления наркотиков, после «героического» преодоления «ломки» наступит долгожданная «нормальная жизнь», о которой так мечтают все наркоманы («доктор, я хочу нормально жить»), – абсолютно нереалистичны. И в этом виноваты не только психологические сложности, связанные с употреблением и прекращением употребления наркотиков. Даже если бы мы теоретически могли сразу же после лечения каким-то чудом вернуть наркомана к тому его психологическому состоянию, в котором он находился в момент начала употребления наркотиков, могли бы мы ожидать удовлетворительного результата? Нет.

Мы не можем ожидать нормального психологического состояния у наркомана сразу же после проведения курса дезинтоксикации и отнятия наркотиков уже потому, что сам факт начала употребления наркотиков в прошлом говорит о том, что уже тогда в психологическом состоянии нашего пациента было всё настолько неблагополучно, что из всех возможных способов решения своих проблем он выбрал приём героина. Даже в одном из пронаркоманических молодёжных сайтов в Интернете, в котором автор крайне нейтрально относится к приёму психоактивных веществ, рекомендуя принимать «наркотики осмотрительно, умеренно и в полном рассудке», на вопрос, кто принимает героин, отвечается вполне однозначно: самоубийцы.

Я хорошо понимаю, что ни одному из родителей не хочется об этом даже и думать, но за фактом начала употребления героина всегда лежит бессознательная авитальная активность, бессознательное влечение к смерти. Сначала появляется нежелание жить, а затем начинается употребление героина, а никак не наоборот. Поэтому, только лишь отняв героин у человека, злоупотребляющего им, мы не сможем добиться нормализации состояния. Мы лишим его одной возможности ухода от жизни, но таких возможностей очень много, в том числе всегда есть возможность уйти не только от жизни, но и из жизни.

Каннабис, более известный под названием марихуана, является конопляным растением, растущим практически по всему миру: Cаnnabis Indica (лат. – трава индийская) и Cannabis Sativa (лат. – трава полезная). В подростковой среде известен также под названиями: «анаша», «бошки», «ганджа», «ганджубас», «химка», «чеснок», «грасс», «дуды», «дудки», «дяди», «пластилин», «трава», «хаш», «хэш», «шала», «шишки», «шмаль», «дурь», «план» и т. д.

На российском рынке наиболее распространены гашиш (похож на коричневый пластелин) и «шала» (среднего помола сушёные листья, похожие на махорку, только зелёные). Молотые сухие листья плотно забивают (иногда предварительно смешав с табаком) в «косяки» – бумажные патроны из-под папирос. Обнаружение у подростка пачки с папиросами может являться косвенным признаком злоупотребления каннабисом. Курят, как обычные папиросы, за тем исключением, что типичен своеобразный ритуал, напоминающий ритуал «трубки мира» у североамериканских индейцев. «Косяк» с наркотиком передаётся после нескольких затяжек от одного человека к другому.

Гашиш либо измельчают и смешивают с табаком для «забивки» в «косяки», либо кладут на фольгу маленькими порциями, подогревают снизу зажигалкой и вдыхают дым через трубочку. Гашиш («пластилин», «хэш») – это эссенция марихуаны, экстрагированная и спрессованная в блоки, изготавливается из пыли смолы, которая выделяется конопляным растением для защиты от солнца и жары. Гашиш обычно курят при помощи трубок, хотя есть много других рецептов. Гашиш даёт совсем другой эффект, нежели марихуана. Воздействие гашиша намного сильнее. Марко Поло, по возвращении в Италию, часто вспоминал на страницах своего дневника о странном веществе, которое повергает человека в состояние, сходное с опьянением, но вместе с тем несравнимое ни с чем, испытанным им прежде.

По традиции гашиш курят через кальян или водяную трубку, представляющую собой просто длинную трубку, в которую поступает дым, пропущенный для охлаждения через воду. Иногда воду заменяют на ароматизированное брэнди или красное вино. Кальян в странах Ближнего Востока есть нечто большее, чем то, что получает обычный курильщик в процессе курения. Это настоящий многовековой ритуал, не имеющий широкого распространения в России.

Психоактивный эффект марихуаны производят содержащийся в марихуане дельта-9-тетрагидроканабиол (Д-9-ТГК) и другие психоактивные вещества, вызывающие лёгкую эйфорию, общее расслабление, внезапные приступы смеха («пробивает на ха-ха»), желание общаться, повышенную чувствительность к внешним раздражителям (музыке – можно прослеживать партии отдельных инструментов, цветам – повышается яркость и насыщенность), изменяется восприятие времени. Действие марихуаны начинается через 10—15 минут после употребления, продолжается 3—4 часа и постепенно пропадает.

Традиционно считается, что марихуана является «лёгким» наркотиком, не приводящим к серьёзным нарушениям со стороны психической деятельности и не вызывающим зависимость даже при длительном злоупотреблении.

То, что марихуана не вызывает синдрома физической зависимости – верно, однако в последнее время описан специфичный не только для марихуаны, но и для других наркотиков амотивационный синдром, или синдром потери мотивации. Ещё в 60-х годах было отмечено влияние марихуаны на появление и развитие пассивных, немотивированных личностей, замкнутых в своём внутреннем мире. У подростков, длительное время курящих марихуану, усиливается апатия, исчезают желания, им сложно сконцентрировать внимание. Подросткам, систематически злоупотребляющим каннабисом, в последующем будет сложнее соревноваться в жизни с более активными, энергичными и витальными сверстниками. Кроме того, марихуана часто является «стартовым» наркотиком для дальнейшего перехода на более «жёсткие» вещества.

Седативными называют вещества, которые снижают активность и вызывают спокойствие. Гипнотическими (снотворными) называют вещества, вызывающие дремотное состояние и сон. Даже в языке высказывание желания «уснуть и не проснуться» эквивалентно желанию умереть.

Практически все вещества, относящиеся к этой группе, могут вызывать как физическую, так и психологическую зависимость, а также абстинентный синдром при отмене.

К наиболее известным представителям этой группы относятся:

1) производные барбитуровой кислоты: фенобарбитал, барбамил, этаминал-натрий. Подростки используют большие дозы данных веществ для того, чтобы достичь «высшей точки» – состояния блаженства с эйфорией и расслабленностью.

2) бензодиазепины (сибазон, реланиум, элениум, диазепам). У подростков приходится сталкиваться с четырьмя видами злоупотребления успокаивающими (транквилизирующими) средствами:

добавление транквилизаторов к алкоголю;

употребление больших доз транквилизаторов в чистом виде с целью достижения опьянения;

употребление транквилизаторов при ситуационной зависимости у тревожных подростков перед ответственными и волнующими событиями;

заместительный приём транквилизаторов при невозможности достать другие, более привычные и сильнодействующие наркотики.

Препараты этой группы редко употребляются подростками изолированно, чаще всего в сочетании с алкоголем – с целью усилить или продлить эйфорию, а также для облегчения абстинентного синдрома. Иногда злоупотребление седативными и снотворными препаратами наблюдается у подростков в период поискового полинаркотизма, когда они пробуют самые разнообразные вещества с целью изменения собственного сознания.

Седативные и снотворные препараты часто назначаются лицам, страдающим тревожными расстройствами, а также лицам с расстройством сна. Чаще всего подростки берут препараты данной группы дома, у родственников, которые не обеспечивают надлежащего контроля за хранением психоактивных препаратов.

Кокаин («кока», «кокос», «кокс», «Си», «Цэ») получают из листьев невысокого кустарника коки, произрастающего в горном массиве Анд в Перу и Боливии. Листья коки на протяжении многих столетий использовались для изменения сознания местными жителями, инками. Испанцы, завоевав Южную Америку, сначала запрещали использовать листья коки, а затем сами стали поощрять их употребление, видя, что растение существенно повышает работоспособность индейцев.

В Европе распространение эпидемии кокаинизма связано с именем основателя психоанализа Зигмунда Фрейда. Не подозревая о его разрушительном действии, он предложил использовать кокаин как средство для лечения морфинизма. Его друг Эрнст фон Флейшель стал по сути первым кокаинистом в Европе. Кокаин был очень популярен в России в начале ХХ века и сразу после революции. В дальнейшем суровые декреты советской власти практически свели к нулю использование кокаина в России.

Вновь кокаин в России получил широкое распространение сравнительно недавно. Останавливает распространение кокаина его высокая цена. Кокаинист в Америке, например, может тратить до 1000 долларов в сутки на свою пагубную привычку. Понятно, что немногие подростки могут позволить себе такое дорогое удовольствие.

Обычно кокаин нюхают, однако любители внутривенных инъекций тоже не редкость. Для инъекций готовится раствор, который аккуратно «выбирается» шприцем и вводится внутривенно, а любители «sniffa « (от анг. «sniff» – нюхать, шмыгать носом) следуют довольно сложному ритуалу: кокаин для приёма «через нос» высыпают на гладкую поверхность (например – зеркало) и при помощи лезвия бритвы измельчают возможные комочки, затем всё той же бритвой измельчённый порошок «растягивают» в длинные (5—10 см) и очень узкие (тоньше 1 мм) «дорожки». Из денежной купюры (считается хорошим тоном использовать американские доллары достоинством не ниже 50) скручивается трубочка, один конец которой совсем тонкий, а другой по диаметру равен ноздре. Трубочку вставляют в ноздрю и аккуратно «снюхивают дорожки». Затем трубочку разворачивают, и тот, кто считает, что ему досталось меньше всех, аккуратно слизывает с бумаги остатки порошка.

Кокаин начинает действовать практически мгновенно – сразу после того, как порошок попадает на слизистую носа. Наступает «приход» – вспышка своеобразной, отличной от героина, эйфории. Резко повышается двигательная активность, мозг «быстрее» соображает, наблюдается общий подъём душевных и физических сил. Однако эффект ощущается недолго – 10—15 минут, затем наступает депрессия, которая длится около 30—40 минут.

Имеются данные, что производные кокаина в ближайшем будущем могут выйти на первое место на рынке наркотиков, обогнав при этом опиаты и марихуану. С 1995 года в мире началась вторая эпидемия злоупотребления кокаином в модифицированной форме – «крэк». Крэк дешевле и менее опасен в производстве, чем сам кокаин, поэтому основной интерес торговцев наркотиками переключился именно на этот препарат. Крэк оказывает страшное разрушающее действие на психику человека. Ради очередной дозы наркоман способен на любые, самые безумные действия. Предполагается, что крэк способен вызывать физическую зависимость.

К психостимуляторам относятся вещества, способные вызвать необычный душевный подъём, стремление к деятельности, устранить чувство усталости. Наибольшее распространение получили эфедрон, первитин, фенамин, кофеин, теин.

Психостимуляторы получили широкое распространение во время второй мировой войны среди американских лётчиков и моряков, которым выдавался амфетамин (российский аналог – фенамин) для снятия усталости.

Среди подростков психостимуляторы типа амфетаминов очень популярны в связи с их способностью потенцировать силы для многочасовых танцев на дискотеках, а также стимулировать агрессивность, устранять страх, повышать бдительность и самоуверенность во время уличных драк. В России распространение психостимуляторов типа фенамина жёстко контролируется аптечной сетью – и подросткам эти вещества малодоступны.

Кофеин и теин («чифир») не имеют широкого распространения в подростковой субкультуре, чаще встречаясь в местах лишения свободы.

В конце 80-х годов в нашей стране возникла реальная угроза подростковой эфедроновой наркомании. В 1986 году я впервые выезжал в один из областных центров в связи со вспышкой эфедроновой наркомании. Эфедрон – вещество, легко изготовляемое кустарным способом из свободно продававшихся в аптечной сети лекарственных препаратов, содержащих эфедрин. Среди подростков-наркоманов эфедрон более известен под жаргонными названиями «джеф», «марцефаль», «мурцовка», «дядя Джек».

Эфедрон вызывает специфическое состояние эйфории, отличающееся от опиатной эйфории необычным подъёмом всех жизненных сил, подъёмом активности, тягой к общению, приключениям. Подростки становятся болтливыми, быстро говорят, навязчивы, активно жестикулируют.

Характерным признаком злоупотребления эфедроном является обнаружение веществ, используемых для его изготовления: калия перманганата, уксусной кислоты, йода.

Первитин («ширка») по своим эффектам напоминает эфедрон. В отличие от эфедрона, первитин резко усиливает половое влечение, а у подростков мужского пола – сексуальную потенцию. Поведение подростков отличает повышенная сексуальность. Юноши способны на десятки половых актов подряд.

Зависимость развивается быстро, кроме того, без повторных употреблений развиваются состояния депрессии, дисфории, апатии и слабости.

Галлюциногены – вещества, способные вызывать ярко выраженные галлюцинации (восприятие без объекта), а также другие изменения в сознании. Основные эффекты сводятся к тому, что человек погpужается в дpугой, не подчиняющийся ноpмальной логике миp галлюцинаций, где сталкивается с самыми необычными пеpеживаниями. Галлюцинации могут быть слуховыми, зрительными, тактильными и даже вкусовыми. Hоpмальный миp и хоpошо известные пpедметы теряют пpивычные очеpтания и «заплетаются» в психоделические пеpеживания. Действует 6—12 часов.

Растения, содержащие галлюциногенные вещества, широко использовались с незапамятных времён племенами Центральной и Южной Америки, а также Африки. Фернандо Хернандес, придворный врач испанского короля, ещё в 1577 году изучал растения, используемые ацтеками, и описал употребление кактуса пейот, псилоцибиновых грибов и семян вьюнков.

В 60-х годах ХХ столетия в американской культуре произошёл всплеск использования галлюциногенов. В 1938 году в Базеле, в Швейцарии химик Альберт Хофманн открыл ЛСД. Случайно просыпав небольшое количество порошка на руку, он погрузился в «приятное состояние, характеризующееся необыкновенно оживлённым воображением». В состоянии, похожем на сон, с закрытыми глазами он воспринимал непрерывный поток фантастических картин, необычных форм с интенсивной, калейдоскопической игрой красок.

Рекламную компанию ЛСД составили такие люди, как кинозвезда Гарри Грант, глава корпорации «Тайм» Генри Льюс, английский писатель Олдос Хаксли, автор книги «Полёт над гнездом кукушки» Кен Кизи.

ЛСД («кислая», «кислота», «люся», «маpка», «пpомокашка», «эйсид». В качестве названия также часто фигуpиpует описание каpтинки на пpомокашке – напpимеp: «Супеp-Маpио», «Алмаз», «Волшебник») не вызывает зависимости, однако может провоцировать серьёзные расстройства психической деятельности, приводить к самоубийству, вызывать агрессивное поведение.

ЛСД не вызывает ни физической, ни психологической зависимости, однако может повлечь за собой так называемые «флэшбэки» – внезапные встpечи с увиденными pанее галлюцинациями и «возвpаты» к уже пеpежитому во вpемя пpиёма ЛСД. ЛСД сильно изменяет воспpиятие пpостpанства и вpемени, поэтому есть опасность для подростка упасть откуда-нибудь или не заметить движущийся автомобиль. До сих поp пpодолжаются исследования, цель котоpых – установить наличие или отсутствие пагубного влияния на мозг.

Злоупотребление ЛСД сошло на нет в 80—90-х годах, но в настоящее время переживает новый всплеск, особенно в связи с использованием МDMA (экстази) в субкультуре рейва. Распространение этого препарата получило распространение и в России. Экстази относится к метиловым амфетаминам и по химическому строению напоминает мескалин. Экстази вызывает лёгкую эйфорию, сопровождающуюся психологической открытостью и беззащитностью, вызывает положительные чувства к окружающим, мобилизует физические силы, позволяя подростку часами танцевать, не чувствуя усталости. Притягательным эффектом экстази для подростков является его способность усиливать половое влечение и потенцию. Иногда его называют «Наркотиком Любви». Галлюцинации для экстази, в отличие от ЛСД, менее характерны.