Текст книги "Авитальная активность. Злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведение у подростков"

Использование экстази в настоящее время в медицинских целях запрещено, так как доказано, что даже разовое употребление способно вызвать серьёзные нарушения биохимической деятельности мозга, приводя к повреждению серотонинергических рецепторов, ответственных за эмоциональное состояние человека.

Галлюцинаторное состояние способны вызвать у подростков такие препараты, как атропин и скополамин, содержащийся в лекарственном препарате астматол. Отличительной чертой наркотиков этого класса является то, что подросток практически ничего не помнит о своих переживаниях после выхода из психоза, поэтому у подростков они не популярны.

В последнее время появились данные об использовании с галлюциногенной целью красного мухомора, содержащего мускарин. Употребление красного мухомора вызывает оцепенение, длящееся на протяжении нескольких часов, видения, эйфорию, прилив энергии, сопровождающийся зрительными галлюцинациями.

Нередко подростки используют медицинский препарат кетамин («калипсол», «витамин Ка», «кет», «кетамин гидрохлорид», «кетыч», «калипсо», «настя»). Препарат широко используется анастезиологами для наркоза. Его часто употребляют художники, богема, студенты (особенно медики) и те, кому не хочется тратиться на более дорогие психоделические средства типа ЛСД. Вводится внутримышечно. Хотя калипсол считается анестетиком, в малых дозах он вызывает галлюциногенный эффект. В состоянии интоксикации человеку может привидеться всё что угодно – в том числе и довольно жуткие вещи. Музыка «под кетамином» звучит странно – возникает ощущение «сломанного» ритма и некоторые частоты исчезают. Визуальные галлюцинации можно наблюдать при слабом освещении. Полностью пропадают запахи и вкусы, нарушается работа речевого аппарата. Кетамин формирует сильную психологическую зависимость. Кроме того, кетамин значительно ухудшает работу иммунной системы, так что те, кто постоянно злоупотребляют кетамином, в большей степени подвержены инфекционным заболеваниям, чем другие люди. Кетамин/калипсол очень опасен в сочетании с другими наркотиками, особенно с опиатами, алкоголем и барбитуратами.

С галлюциногенной целью подростки могут использовать лекарственный препарат циклодол, который употребляется в больших количествах (до нескольких десятков таблеток) в сочетании с алкоголем, а также димедрол, 5—10 таблеток которого в сочетании с алкоголем может вызвать расстройство сознания с яркими красочными галлюцинациями.

Галлюциногены используются, как правило, подростками от случая к случаю, физической зависимости не вызывают. Лиц со стойкой психологической зависимостью от галлюциногенов (называемых в США «acid freaks» – «кислотные чудаки») в наших условиях пока не наблюдалось, возможно из-за относительно высокой цены на эти препараты.

В изученных случаях систематического злоупотребления галлюциногенами описано быстрое развитие признаков психоорганического синдрома с нарушениями памяти, внимания, сообразительности.

Никотин (табак) широко распространён во всем мире и относится к разряду психоактивных веществ, с которыми подросток сталкивается раньше всего. Средний возраст начала употребления никотина – 15 лет. Начальной мотивацией употребления, как правило, служит желание не отстать от компании сверстников. Курение сигарет рассматривается подростками как критерий их взрослости. Среди девочек-подростков курение считается признаком бунтарства, а также средством, которое повышает сексуальную привлекательность.

Считается, что успешной борьбе с курением хорошо способствует убеждение со стороны людей, которых подросток уважает, уверения в том, что это опасно для здоровья. Хорошо помогает убеждение со стороны некурящего врача или педагога. В последнее время за рубежом широко используется метод психологической «иммунизации».

Первые сведения о возможности использовать различные летучие органические углеводороды с целью опьянения путём их ингаляции появились в конце XIX – начале XX века. В 1894 году Розенталь описал несколько подобных случаев. После первой мировой войны А. Л. Камаев выявлял подростков, злоупотребляющих бензином, среди контингента самарских беспризорников. Наибольшее распространение в начале ХХ века получило злоупотребление эфиром и хлороформом. Вдыхание паров эфира с целью опьянения некоторое время было даже модным среди врачей, писателей и поэтов. Наиболее известны литературные воспоминания о собственном опыте вдыхания паров эфира Ги де Мопассана и Николая Гумилева.

Бурное развитие промышленности привело к распространению и расширению ассортимента средств бытовой и промышленной химии. Число подобных веществ велико и возрастает с каждым годом. Описано злоупотребление пятновыводителями, клеями, лаками и красками, аэрозолями, средствами для ингаляционного наркоза, компонентами моторного топлива, некоторыми косметическими средствами, корригирующими жидкостями для машинописи, аэрозолями-ароматизаторами, нагретыми стиральными порошками и сапожными кремами, жидкостью из огнетушителей и другими веществами. Для злоупотребления летучими органическими углеводородами характерен ингаляционный способ употребления. Ингаляция является наиболее быстрым способом доведения летучих веществ до тканей организма.

При исследовании особенностей аддиктивного поведения у подростков, злоупотребляющих ингалянтами, один из вопросов, который был поставлен мной в ходе исследования, звучал примерно так: «Почему не все подростки злоупотребляют ингалянтами?». Если ингалянты (бензин, ацетон, растворители) дешевле, доступнее и обладают более широким спектром психоактивности, чем тот же алкоголь, почему подростков, которые злоупотребляют ингалянтами, так мало?

Предположения можно было выдвигать самые различные: например, что большинство подростков не информированы о возможности использовать средства бытовой химии с целью опьянения и изменения своего состояния или большинство подростков в отличие от токсикоманов хорошо информированы о вредных последствиях злоупотребления ингалянтами.

В ходе исследования, проведенного на материале 100 подростков, злоупотребляющих ингалянтами, и 236 подростков – учеников 4—10 класса общеобразовательных школ, было выяснено, что, во-первых, в отличие от токсикоманов все подростки из контрольной группы в свободное от занятий время увлекались различными видами деятельности. У юношей на первом месте находится чтение книг (49%), встречи с друзьями (44,6%), самостоятельные занятия спортом (33%). Имеют хобби (коллекционирование, самостоятельное творчество и т.п.) – 30,4% подростков. 27,7% – любят ходить на дискотеки и в кино, 25,9% – занимаются в спортивных секциях, 20,5% – коллекционируют музыкальные записи, 18,7% – увлекаются техникой и радиоэлектроникой и другое. У девушек на первом месте находится также чтение книг (83%), встречи с друзьями (62,1%), занятия в музыкальной школе, кружке или ансамбле (39,5%). Девушки так же, как и юноши, любят ходить на дискотеки и в кино (33%), имеют своё хобби (25%), занимаются в спортивных секциях (13,7%) и самостоятельно спортом (11,3%). Следует обратить особое внимание на то, какое большое место занимают встречи с друзьями для подростков.

Изучение информированности подростков контрольной группы о возможности ингаляционного злоупотребления различными веществами с целью опьянения показало, что 96,4% юношей и 97,5% девушек имеют такую информацию. При этом большинство подростков получали информацию из телевизионных передач (92,4%) и из газет (61%). Юноши чаще получали информацию от друзей (35,7%), нежели от родителей (33%). Девушки чаще получали информацию от родителей (48,4%), нежели от друзей (32,3%). 17% юношей и 11,3% девушек видели сами, как подростки вдыхают пары летучих органических углеводородов. 4 девушки и 1 юноша во время анкетирования отметили, что один или несколько раз сами пробовали «дышать» ингалянтами с целью опьянения.

Вопрос, зачем подростки злоупотребляют ингалянтами, решается с помощью исследования мотивации злоупотребления ингалянтами. Однако остаётся нерешённой проблема, поставленная выше: подростков, испытавших на себе эффекты ингалянтов, как показывают опросы и предварительные исследования, очевидно, намного больше тех, у которых в дальнейшем формируется данная форма аддиктивного поведения. Поскольку практически все мотивы начала злоупотребления ингалянтами (любопытство, конформизм, желание получить и испытать новые и необычные ощущения и т.д.) являются по сути дела непатологическими, нормальными, свойственными подростковому и не только подростковому возрасту, перед нами встаёт очевидная проблема: мы имеем перед собой общую популяцию подростков, лишь незначительная часть которых злоупотребляет ингалянтами. Гипотетически можно выдвинуть два предположения:

а) большинство подростков ничего не знают о возможности ингаляционного использования различных летучих органических углеводородов с целью опьянения и изменения своего сознания. Если это так, то все усилия по профилактике злоупотребления ингалянтами среди подростков должны быть направлены на максимально полное ограничение информации о психоактивных эффектах данной группы веществ. Однако наши данные, полученные во время исследования контрольной группы, свидетельствуют о практически стопроцентной осведомлённости подростков общеобразовательных школ о возможности ингаляционного применения летучих органических углеводородов, что позволяет отвергнуть первое предположение. Следовательно:

б) существует некий внутренний антиаддиктивный мотивационный комплекс, надёжно блокирующий у большинства подростков возможность реализации программы данного вида деструктивного поведения.

Вытекающие вопросы:

а) какие антиаддиктивные мотивационные механизмы производят блокаду данного вида патологического деструктивного аддиктивного поведения у подавляющего большинства подростков в популяции и на каком уровне происходит эта блокада в соответствии с широко распространённой трёхуровневой системой реализации поведения человека: индивидуально-биологической, микросоциальной и макросоциальной.

б) почему данный антиаддиктивный механизм не срабатывает в том случае, когда мы видим перед собой подростка, злоупотребляющего ингалянтами.

Полученные в ходе исследования данные выявили существенные отличия в выраженности различных антиаддиктивных мотивов – как по сравнению с группой контроля, так и при различных формах злоупотребления ингалянтами.

Основное отличие наблюдается по одной шкале антиаддиктивных мотивов: страх отрицательного отношения и осуждения со стороны друзей. Сравнение показателей по данной группе мотивов показывает, что при всех формах злоупотребления ингалянтами у токсикоманов они существенно ниже, чем в группе контроля.

В целом анализ антиаддиктивных мотивационных комплексов подростков с различными формами злоупотребления ингалянтами и сравнение их с антиаддиктивными мотивационными комплексами подростков из группы контроля показывает, что основной дефект у подростков, злоупотребляющих ингалянтами, находится на микросоциальном уровне в области мотива, касающегося страха осуждения со стороны друзей и приятелей.

На основании полученных данных можно сделать вывод, что страх осуждения со стороны своих друзей является тем ключевым микросоциальным фактором, который надёжно блокирует начало и развитие ингаляционного субстанционного аддиктивного поведения у подростков контрольной группы, находящихся в удовлетворительных социальных и микросоциальных условиях. С другой стороны – наличие дефекта в этой области может объяснить отмеченный многими авторами феномен группового начала злоупотребления ингалянтами. Для того чтобы подросток начал «дышать» ингалянтами, за исключением редких случаев, он должен, во-первых, находиться вне микросоциального окружения, которое бы осуждало данную форму аддиктивного поведения, то есть быть практически полностью выключенным из всех социальных институтов, во-вторых, он должен находиться в микросоциальном окружении, в котором данная форма аддиктивного поведения существует и одобряется. Как показывают наши исследования, такие условия возникают в основном в антисоциальных группах подростков, которые отличаются максимальной изоляцией и оппозиционной настроенностью к большинству социальных институтов.

Таким образом, при исследовании аддиктивного поведения была выявлена практически стопроцентная информированность подростков о возможных эффектах психоактивных веществ, что, однако, не являлось достаточным фактором для запуска аддиктивной модели поведения, так как блокирующим фактором является страх осуждения со стороны друзей и приятелей.

Поскольку попытка решить проблему злоупотребления различными веществами только правовыми и медицинскими методами успеха не имела, многие исследователи пришли к выводу, что ключевым фактором в разработке мер профилактики злоупотребления психоактивными веществами у подростков является изучение его мотивации. Цель – поиск путей, средств коррекции и устранения истинных мотивов злоупотребления, а также тех социально-психологических факторов, которые способствуют ему.

Любое психоактивное вещество не только является источником заболевания (как это с ложной очевидностью кажется многим неспециалистам), но и позволяет личности решить многие внутренние проблемы. Когда человек попадает в неблагоприятную ситуацию, у него возникает естественный психологический дискомфорт. Биологическая и социальная эволюция выработала много самых разнообразных способов защитить личность от негативных эмоций.

Не вдаваясь в подробности, отметим, что любое защитное поведение может иметь активный или пассивный характер. При активной защите человек предпринимает определённые усилия, чтобы как-то изменить ситуацию в благоприятном для себя направлении. При пассивной защите человек просто пережидает, когда неблагоприятная ситуация сама по себе разрешится. В основе пассивной защиты всегда лежит надежда. Человек надеется, что если в настоящее время не всё так хорошо, как хотелось бы, или просто совсем не хорошо, то что-то (пока ещё не известно что) может измениться к лучшему в будущем. Для того, чтобы справиться с ситуацией, необходимы только терпение, время и надежда.

В этом отношении подросткам с их активностью, энергичностью, нетерпимостью и отсутствием опыта данный тип защиты даётся с особенным трудом. У них часто отсутствует как опыт переживания тяжёлых кризисных ситуаций, так и навыки активного поиска выхода из них. Я хорошо помню себя в 16 лет, когда после ссоры с любимой девушкой сидел дома на диване и совершенно серьёзно размышлял о том, что всё кончено: жизнь прожита, всё лучшее позади, впереди ничего нет и тому подобное. Сейчас я могу с усмешкой вспоминать себя в тот период, зная на собственном опыте, как много хорошего мне удалось пережить после этого момента. И когда у меня возникает определённое желание снова «сесть на диван», я думаю, более того, я знаю: даже если проблему нельзя решить, её можно пережить, и будущее сполна наградит меня за то, что сейчас я справлюсь с этой ситуацией.

Однако, вспоминая себя подростком, я думаю, что, если бы ко мне подошёл кто-то из взрослых и, умудрённый опытом, стал рассказывать о том, что я в дальнейшем и сам понял, – я бы с трудом поверил ему. Так и большинство подростков, к сожалению, с трудом могут поверить, что их гипертрофированные проблемы и трудности когда-нибудь покажутся им самим чуть ли не счастьем. «Если бы молодость знала, если бы старость могла».

Надежда на лучшее будущее является практически единственным источником сохранения внутриличностного психологического равновесия в тех случаях, когда у человека отсутствуют возможности повлиять на неблагоприятную ситуацию самому. В силу возраста, отсутствия опыта, социальной некомпетентности у подростков, как правило, мало возможностей активно защищаться от различных неблагоприятных ситуаций. Они зависимы и несвободны в своём поведении, что бы ни думали по этому поводу сами. Сама жизненная ситуация часто толкает подростка на пассивный вариант защиты.

Хорошо известно, что психоактивные вещества являются своеобразными патологическими способами защиты, включающимися тогда, когда у подростка или взрослого человека не срабатывают нормальные защитные механизмы, такие как попытки устранить препятствие или обойти его, замена цели, ставшей недостижимой, на более достижимую, прямая агрессия или перемещение агрессии на другой объект, регрессия, отказ или смирение. Такое поведение позволяет снизить или полностью снять (хотя бы временно) эмоциональное напряжение при фрустрации значимых потребностей и блокирует запуск витальной активности, направленной на преодоление негативных эмоциональных состояний и ситуаций, их вызвавших.

Мы наблюдаем так называемое «бегство в болезнь». При этом глубинные причины появления «условной выгодности» психопатологической симптоматики зачастую остаются неосознанными не только пациентом, но и врачами. С особой наглядностью можно наблюдать этот феномен при алкогольной зависимости.

Я неоднократно наблюдал клинические случаи, когда личность, будучи не в силах соответствовать собственным представлениям или представлениям окружающих о «должном» уровне личностного функционирования, использует алкоголизацию и другие формы субстанционного аддиктивного поведения как «объяснительный» и защитный механизм. «Я не достиг того, чего хотел сам, или того, чего хотели окружающие меня люди, не потому, что не смог, а потому, что пью и (или) болею». У самого человека и окружающих его людей создаётся впечатление, что во всём виноват алкоголь, что достаточно ликвидировать этот фактор и ожидаемое всеми развитие пойдёт своим чередом. Однако это не так. Развитие часто уже невозможно, поскольку исчерпан личностный потенциал, а алкоголь в этой ситуации является не столько защитой от мучительных переживаний, связанных с кризисом аутентичности (в связи с его седативым и атарактическим эффектом), сколько защитой от осознания самим и другими собственного несоответствия, собственной импотенции, собственной инволюции.

Этот ловкий манёвр иногда настолько удачен, что и сама личность и все окружающие её люди (и даже лечащие врачи) искренне уверены, что вся проблема заключена в алкоголе, что стоит только убрать этот фактор, стоит только «вылечиться» – и ожидаемый процесс личностного развития пойдёт своим чередом. Но это не так.

Если мы попытаемся в таких случаях только вылечить зависимость от алкоголя и (не дай бог) вылечим её успешно, мы можем ожидать возникновения более деструктивных форм девиантного поведения, и в частности, описанного выше суицидального поведения.

При успешном лечении, в лучшем случае, происходит трансформация субстанционных форм аддиктивного поведения в другие, менее патологические несубстанционные формы аддикций (например, в трудоголизм, стремление к накопительству, гэмблинг).

Так уж получилось, что в природе существует ряд веществ, которые обладают способностью желательным образом изменять наше психологическое состояние. Многие из этих веществ, очевидно, были открыты ещё тогда, когда наша цивилизация находилась на уровне каменного века. По крайней мере, большинство первобытных племён, описанные путешественниками XVII – XIX веков, употребляли различные психоактивные вещества во время торжественных ритуальных церемоний.

Описаны случаи, когда даже животные употребляют растения, содержащие психоактивные вещества, и одурманивают ими себя. Например, тропические обезъянки терпеливо дожидаются, когда созреют и перезреют сочные плоды некоего дерева и с видимым удовольствием поедают их, впадая в классическое состояние опьянения с расторможенностью, нарушением координации движений, эйфорией, переходящей позже в раздражительность и агрессивность – всё как у людей, только песни не поют.

Животные с удовольствием используют психоактивные вещества, заимствованные у человека: кошки – настойку валерианы, козы – табак, лабораторные крысы – раствор спирта. Учёные, проводя эксперименты с крысами, доказали, что крыса, принимающая в условиях эксперимента раствор спирта, в скором времени безошибочно предпочитает его простой воде. Таким образом, возможность возникновения пристрастия к психоактивным веществам – не только человеческая беда.

Разумеется, ни одно животное не может сравниться в этом отношении с человеком. Человек не только талантливо находит психоактивные вещества в природе и культивирует их, но и искусственно создаёт их путём химической обработки. Из продуктов брожения плодов и ягод он научился извлекать чистый спирт, из макового молочка – героин, из конопли – гашиш, из листьев коки – кокаин, из кокаина – основание кокаина «крэк».

Количество психоактивных веществ увеличивается с каждым днём. В конце XIX века в быту и промышленности стала широко использоваться природная нефть. И уже в 1900 году в журнале невропатологии и психиатрии появляется заметка о том, как одна горничная, в обязанности которой входила чистка одежды бензином, постепенно пристрастилась вдыхать его пары с целью опьянения. А спустя ещё несколько десятилетий в 1983 году Всемирная Организация Здравоохранения официально заявляет, что ингаляционно потребляемые (то есть вдыхаемые) средства бытовой химии наряду с героином, кокаином и марихуаной представляют наибольшую опасность для населения среди всех психоактивных веществ. Восемь лет тому назад я с удивлением смотрел репортаж из Австралии, в котором показывали подростков, свободно вдыхающих пары растворителей на улицах города, а сегодня я могу наблюдать подростков с полиэтиленовыми кульками за пазухой, свободно гуляющих по центральным улицам моего города. В 1994 году я обследовал девочек-подростков в подмосковной спецшколе-интернате. Администрация была удивлена активностью, с которой все девочки включились в проводившиеся плановые ремонтные работы. Их удивление выросло ещё больше, когда они заметили, какие истинные мотивы скрыты за этим «трудовым порывом». Оказалось, что девочек привлекла возможность свободного доступа к краскам и бытовым растворителям – и они успели безнаказанно устроить в интернате несколько отменных токсикоманических эксцессов. Из 60 девочек, находящихся в интернате, только четверть не имела опыта употребления летучих органических растворителей.

Мы должны на сегодняшний день признать, что наша голова устроена таким образом, что стремление к изменению сознания является её неотъемлемым свойством. Трудно найти человеческую культуру, которая за период своего существования не придумала бы тот или иной способ добиться этих изменений.

Даже маленькие дети, не имеющие доступа к психоактивным веществам, приобщаются к празднику жизни тем, что развлекают себя качанием и кружением до «полного одурения» на качелях и каруселях. Широко распространённым способом изменения сознания среди детей является временное прекращение доступа кислорода в мозг с помощью пережатия сонных артерий на шее. Я консультировал родителей 12-летнего мальчика, который настолько пристрастился к этому занятию, что использовал для него каждую свободную минуту. Родители заподозрили неладное, когда заметили постоянные синяки на шее у подростка. Во время беседы мальчик сам признался им, что ничего не может с собой поделать: удовольствие превышает страх наказания.