Текст книги "Разгадка 1941. Причины катастрофы"

В Вермахте имелось 5 полков и 7 отдельных дивизионов шестиствольных химических минометов[86]86
  Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг., с. 604.


[Закрыть] (всего до 400 установок).

В РККА было развернуто 11 минометных батальонов (528 минометов калибра 120 мм).

Немецкие шестиствольные химические минометы «Небельвефер»

Советский 120-мм миномет

В Вермахте имелось 54 саперных батальона (из них 23 моторизованных), 29 мостостроительных батальонов[87]87
  Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч.


[Закрыть].

В РККА в корпусных частях имелось 65 саперных батальонов в составе стрелковых корпусов, 29 моторизованных инженерных батальонов в составе механизированных корпусов. В частях РГК планировалось развернуть 49 инженерных батальонов, 2 понтонных полка и 43 понтонных батальона. В составе противотанковых артиллерийских бригад числилось 10 минно-саперных батальонов.

Таким образом, по инженерным батальонам соотношение составляет 1 к 2–2,5 в пользу РККА.

В Вермахте имелось 3 автотранспортных полка и 1 автотранспортный батальон, 33 автобатальона снабжения, 32 частично моторизованных батальона снабжения.

В РККА планировалось развернуть 6 автотранспортных бригад, 9 автотранспортных полков, 90 автотранспортных батальонов, 8 батальонов автоцистерн, 8 тракторных батальонов (всего 191 батальон).

Превосходство РККА по автотранспортным частям примерно трехкратное. Развертываемые по мобилизации автотранспортные части могли одновременно «поднять» две армии РГК из пяти развертываемых (из расчета один автотранспортный полк на стрелковую дивизию) и усилить 90 стрелковых дивизий первой линии, ведущих активные боевые действия (по одному автотранспортному батальону на дивизию для подвоза боеприпасов и топлива).

Общее количество частей РГК Вермахта и РККА приведены в табл. 14.

Таблица 14

ОБЩЕЕ КОЛИЧЕСТВО ЧАСТЕЙ РГК ВЕРМАХТА И РККА

Глава 5
Авиация

В отличие от сухопутных войск, для авиации будет корректно сравнить силы Люфтваффе, выделенные Германией для войны с СССР, с авиацией РККА, сосредоточенной в Западных военных округах. Если усреднить и округлить различные данные, то получится следующая таблица противостоящих друг другу авиационных группировок (табл. 15):

Таблица 15

КОЛИЧЕСТВО БОЕВЫХ САМОЛЕТОВ ГЕРМАНИИ И СССР

В таблицу включены авиация ВВС ВМФ и истребительная авиация ПВО СССР. Не учитывается авиация Ленинградского военного округа, поскольку она должна была действовать против Финляндии, и ряд частей дальнебомбардировочной авиации и ВМФ, находившихся далеко от советско-германской границы. Для корректного сравнения к немецким самолетам необходимо добавить авиацию Румынии (порядка 400 самолетов).

Налицо многократное превосходство СССР в авиации, прежде всего в истребителях (почти в четыре раза) и в бомбардировщиках (в три с половиной раза). Но если для Германии приведенные цифры означали реальное количество самолетов, способных подняться в воздух, то для СССР это было не совсем так, точнее, совсем не так. Основным фактором несоответствия было перевооружение советских ВВС на новые типы самолетов. Если бы основным приоритетом было постоянное поддержание боеспособности, перевооружение должно было бы выглядеть так – в тылу формируются авиаполки, вооруженные новыми самолетами, и по мере готовности передислоцируются ближе к границе. На границе до готовности новых авиаполков продолжали бы нести боевую вахту соединения, вооруженные старой матчастью. Однако при перевооружении ВВС РККА был избран другой приоритет – вооружить новыми самолетами авиаполки, имеющие опытных летчиков. Схема перевооружения выглядела так. В авиаполки, уже имеющие самолеты старых конструкций, передавалась новая материальная часть. Летчики осваивали новые самолеты, но старая матчасть продолжала оставаться в полках, соответственно, многие соединения имели двойной комплект самолетов (наиболее яркий пример – 9-я смешанная авиационная дивизия). Поскольку число летчиков оставалось неизменным, в воздух могла взлететь одновременно только половина самолетов соединения – либо старые, либо новые. Во многих формируемых авиаполках наблюдалась обратная картина – есть летчики, но нет самолетов. После освоения новых самолетов старую матчасть предполагалось передать в формируемые авиаполки, после чего во всех частях количество самолетов стало бы соответствовать количеству летчиков. Однако к началу войны процесс перевооружения не был завершен, и на начало июня из находившихся в западных военных округах (кроме Ленинградского) и в дальнебомбардировочной авиации порядка 7000 самолетов одновременно в воздух могло подняться немногим более 4000. С самолетами новых конструкций картина была еще более печальной – из 1350 самолетов в воздух могли подняться порядка 400. Вновь сформированные части, вооруженные самолетами новых типов, перебазировались на запад зачастую так:

«Вчера на станции Тевли мы выгрузили из эшелона 20 новых самолетов Як-1 … сейчас приводим их в боевое состояние. А летчики, умеющие летать на этих машинах, приедут завтра пассажирским поездом»[88]88
  Сандалов Л.М. 1941. На московском направлении, с. 75.


[Закрыть].

Поскольку разговор происходил 21 июня, нетрудно предугадать печальную судьбу этих 20 боевых машин. Многие самолеты старых типов находились на консервации либо, как в 17-м ИАП: «Простаивало около 70 самолетов И-15 устаревшей конструкции с неубирающимися шасси, подлежащих передаче в авиационные училища». Очевидно, эти машины также не могли подняться в воздух. Авиация ВМФ (порядка 1400 самолетов), хоть и учитывается в общем количестве, не могла использоваться на суше столь же эффективно, как на море. Например, трудно представить себе борьбу против наземных целей более 100 торпедоносцев ВМФ.

Необходимо иметь в виду, что помимо авиации западных военных округов в боевых действиях могла принять участие уже через два-три дня после начала мобилизации и авиация внутренних округов. Например, в Московском, Орловском и Харьковском военных округах имелось более 1200 боевых самолетов, которые с началом войны должны были перебазироваться в западные военные округа.

Боевые возможности самолетов старых типов (И-16, И-153, СБ) до сих пор являются предметом ожесточенных дискуссий. То, что они уступают новым немецким самолетам, понимало и советское руководство. Например, в речи Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года находим такие строки:

«Авиация. Раньше скорость авиации считалась идеальной 400–450 километров в час. Теперь это уже отстало. Мы имеем в достаточном количестве и выпускаем в массовом количестве самолеты, дающие скорость 600–650 км/ч. Это самолеты первой линии. В случае войны эти самолеты будут использованы в первую очередь. Они расчистят дорогу и для наших относительно устаревших самолетов И-15, И-16, И-153 (Чайка) и СБ. Если бы мы пустили в первую очередь эти машины, их бы били»[89]89
  Газета «Независимое военное обозрение» 2003 г. 25 апреля. http://nvo.ng.ru/history/2003-04-25/1_stalin.html


[Закрыть].

В то же время реальные боевые действия показали, что и на И-16, и на И-153 вполне можно было воевать, и примеров массового истребления советских истребителей (именно истребителей, а не бомбардировщиков) «мессершмитами» как-то не находится.

Советский истребитель И-16(слева) и немецкий истребитель Ме-109

Также можно отметить, что пилоты Люфтваффе не являлись поголовно «терминаторами» и порой допускали ошибки и промахи. Проиллюстрировать это можно цитатой из Гудериана: «По дороге в 3-ю бронетанковую дивизию я стал свидетелем бомбардировки колонны 23-й дивизии нашей авиацией, приведшей к тяжелым потерям. Первая бомба упала в пяти метрах от моего автомобиля. Это произошло по причине неопытности и необученности молодых летчиков, несмотря на наличие у наземных колонн четких опознавательных знаков и ясного перечня маршрутов нашего передвижения в приказах, отданных летчикам»[90]90
  Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне. 1939–1945 / Пер. с англ. Д.А. Лихачева. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2008, с. 204.


[Закрыть].

Более того, как я покажу в гл. 17, причинами огромных потерь ВВС РККА в первые дни войны были вовсе не техническое превосходство немецких самолетов и не лучшая выучка пилотов Люфтваффе – основные потери советская авиация понесла не в воздушных боях, а на земле. А детальное обсуждение сравнительных характеристик самолетов (вооружение, скорость, маневренность, бронезащита, радиосвязь и т. д.), тренированности и боевого опыта пилотов только отвлекает внимание читателя от истинных причин катастрофы, постигшей ВВС РККА.

Обобщая, если мы учтем реальное состояние самолетного парка и подготовку летчиков, следует признать, что к началу войны возможности противостоящих авиационных группировок СССР и Германии были примерно одинаковыми. Однако потенциально, с учетом общего количества самолетов и подготовленных летчиков, советская авиация, выделяемая по предвоенным планам для действий против Германии, должна была превосходить противостоящие ей силы Люфтваффе примерно в два раза.

К началу войны не была должным образом подготовлена инфраструктура ВВС РККА, в первую очередь аэродромы. С апреля 1941 года развернулась широкомасштабная реконструкция существующих и строительство новых аэродромов, но к началу войны завершить работы не удалось, в результате чего на действующих аэродромах скопилось большое количество самолетов. Хотя некоторые аэродромы были уже готовы, например, в Прибалтийском военном округе «часть аэродромов, сданных в эксплуатацию строительными батальонами 15–20 июня, представляли собой голое поле с рядом временных построек полевого типа»[91]91
  Хазанов Д.Б. 1941. Война в воздухе. Горькие уроки. – М.: Яуза; Эксмо, 2006, с. 59 [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/h/hazand_db2/


[Закрыть]. Другие аэродромы были почти готовы к сдаче в эксплуатацию. Так, начальник штаба 4-й армии Л.М. Сандалов пишет о посещении им 21 июня строящегося кобринского аэродрома: «Взлетно-посадочная полоса почти готова… в ближайшие дни можно будет перебазировать сюда полк Сурина»[92]92
  Сандалов Л.М. 1941. На московском направлении, с. 75.


[Закрыть]. А на совещании командного состава 4-й армии, состоявшемся за две недели до начала войны, было констатировано, что «новые аэродромы будут готовы примерно через месяц. Бетонированные полосы на них уложены наполовину»[93]93
  Там же, с. 69.


[Закрыть].

19 июня приказом НКО № 0042 предписывалось:

«1. К 1.7.41 г. засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.

2. Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающими аэродром постройками. Бензохранилища зарыть в землю и особо тщательно замаскировать.

3. Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.

4. Организовать к 5.7.41 г. в каждом районе авиационного базирования 500-км пограничной полосы 8 – 10 ложных аэродромов, оборудовать каждый из них 40–50 макетами самолетов»[94]94
  [Сайт Солдат. ru] http://soldat.ru/files/4/6/15/111/


[Закрыть].

Обратим внимание на сроки – все мероприятия предполагалось провести за две недели, но к началу войны (до которой оставалось два дня) ничего из предписанного осуществить не удалось. После начала войны аэродромы, не пострадавшие от первого удара немецкой авиации, выполняли приведенные указания буквально за один день. Например, в воспоминаниях Б.Н. Еремина, служившего в 160-м резервном авиаполку, который дислоцировался в районе Кировограда, находим такие строки о первом дне войны:

«В тот день мы убрали с аэродрома все учебные самолеты на полевые площадки. Занимались маскировкой. Наш мирный аэродром преобразился: исчезло все лишнее, машины и постройки перекрашивались в защитный цвет»[95]95
  Еремин Б.Н. Воздушные бойцы. – М.: Воениздат, 1987 [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/memo/russian/eremin_bn/


[Закрыть].

Еще одним недостатком являлось слабое зенитное прикрытие аэродромов, на что почему-то не обращают внимания при анализе причин больших потерь советской авиации на аэродромах. Например, знаменитый советский ас А.И. Покрышкин пишет о начале войны «В тот период, к сожалению, на нашем аэродроме не было ни одного зенитного пулемета»[96]96
  Покрышкин А.И. Познать себя в бою. – М.: ДОСААФ, 1986 [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/memo/russian/pokryshkin-1/


[Закрыть]. В то же время об аэродромах на противоположной стороне Покрышкин пишет так: «Я мысленно представил себе обстановку на аэродроме Романы, с которой уже был знаком при разведывательных полетах. Десятки зенитных батарей: пушки, «эрликоны», пулеметы». Причины отсутствия зенитных средств могли быть разными, например, в 4-й армии Западного фронта все зенитные части находились на окружном полигоне восточнее Минска. Недостаток зенитных средств усугублялся скученным расположением советской авиации.

В целом можно сказать, что ВВС РККА к началу войны находились в «разобранном» состоянии, но, как и сухопутные войска, могли резко повысить свою боеспособность (примерно в два раза) за считаные дни. Для этого нужно было:

– передать самолеты старых конструкций из авиаполков, имеющих двойной комплект самолетов, в формируемые авиаполки;

– перебазировать на запад авиацию внутренних военных округов;

– возвратить с полигонов зенитные части;

– завершить реконструкцию и новое строительство ряда аэродромов (не обязательно всех, недостроенные аэродромы можно было оборудовать как ложные);

– выполнить мероприятия по маскировке аэродромов и обустройству ложных аэродромов;

– рассредоточить авиацию (вспомним текст Директивы № 1 от 21 июня – «перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать»).

Глава 6
Укрепленные районы

На очереди описание возможностей и предполагаемой роли советских укрепленных районов на новой границе (так называемая Линия Молотова). В литературе можно встретить совершенно разные характеристики этих укрепленных районов, от «непреступная и непробиваемая линия обороны» до «набор долговременных огневых точек, не связанных между собой и легко преодолевающихся штурмовыми группами противника». Истина, как всегда, лежит где-то посередине.

Рассмотрим типичный укрепленный район – Владимир-Волынский. Ему давалась такая характеристика:

«Во Владимир-Волынском УРе также была оборудована полоса обеспечения глубиной от 1 до 4 км, включавшая в себя десять батальонных районов полевого типа, построенных вдоль правого берега Буга. Готовность – 80–90 процентов.

Главная полоса обороны УРа была оборудована долговременными сооружениями только на 30 процентов. Из намеченных к строительству 7 узлов обороны с общим количеством 25 опорных пунктов к началу войны построили, и то не полностью, только 4 правофланговых узла обороны, в которых из 13 запланированных опорных пунктов было построено 8 опорных пунктов с общим количеством 97 долговременных сооружений, но были вооружены и заняты гарнизонами только 61 дот»[97]97
  Владимирский А.В. На киевском направлении. По опыту ведения боевых действий войсками 5-й армии Юго-Западного фронта в июне – сентябре 1941 г. – М.: Воениздат, 1989 [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/h/vladimirsky/


[Закрыть].

А вот что такое батальонный район:

«В каждом батальонном районе в полосах обеспечения укрепленных районов было построено по 130–135 оборонительных сооружений полевого типа, преимущественно дзотов и траншей, и по нескольку дотов. В числе сооружений каждого района имелось: 3–4 железобетонных каземата для 45-мм пушек и станковых пулеметов; 6–9 дзотов – полукапониров для станковых пулеметов; 6 противоосколочных пулеметных гнезд; 12–15 скрывающихся огневых точек (СОТ); 6 противоосколочных окопов для 45-мм и 76-мм пушек; 3 НП для комбатов; 24 КПН для командиров рот, батарей и взводов; 36 стрелковых окопов на отделение с одеждой крутостей; 9 гранатометных и 15 минометных окопов; 9 – 10 легких и 3 тяжелых убежища (ЦАМО, ф. 131, он. 210370 с, Д – 61, л. 65)»[98]98
  Там же.


[Закрыть].

Мы видим, что бетонные сооружения составляют лишь небольшую долю от общего количества, основная часть сооружений – полевого типа.

Владимир-Волынский УР имел в своем составе на 1 июня 1941 года 2085 человек, 338 станковых пулеметов, 151 ручной пулемет, 16 пушек 107, 122-мм, 10 76-мм пушек, 42 45-мм пушек, в его состав входило 4 артиллерийско-пулеметных батальона и два артиллерийских дивизиона. Штатная численность укрепленного района при этом составляла около десяти тысяч человек. О том, как должно было происходить развертывание укрепленного района до штатной численности, можно проследить на примере Брестского УР:

«Из трех пулеметно-артиллерийских батальонов численностью по 350–400 человек проводилось развертывание пяти батальонов по 1500 человек каждый. Рядовой состав для их формирования только начал прибывать, а офицерский состав поступал из артиллерийских частей округа, в частности 66 офицеров из 4-й армии. Прибывший на укомплектование формируемых батальонов необученный личный состав включался пока в состав 16, 17 и 18-го пулеметно-артиллерийских батальонов»[99]99
  Сандалов Л.М. 1941. На московском направлении.


[Закрыть].

Согласно постановлению СНК СССР «Об укрепленных районах» № 1468-598сс от 4 июня 1941 года всего формировалось 110 новых артиллерийско-пулеметных батальонов, из них 67 на новой границе со сроком готовности 1 июля 1941 года. Для вооружения этих батальонов 16 июня было решено взять для частей укрепленных районов пулеметы:

а) за счет «НЗ» тыловых частей – 2700 ДП;

б) из мобзапаса Дальневосточного фронта – 3000 ДП и 2000 пулеметов «Максим»[100]100
  [Сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/docs/da/1941/


[Закрыть].

Привезти пулеметы с Дальнего Востока и распределить их по формируемым частям можно было как раз к 1 июля. Можно отметить, что этого количества пулеметов хватало на вооружение двенадцати-тринадцати стрелковых дивизий.

Формирование артиллерийско-пулеметных батальонов со сроком готовности к 1 июля означало, что к этому же сроку должны были быть готовы и соответствующие укрепления на границе. Работы по возведению УР шли полным ходом – на их строительство были привлечены 285 различных саперных и строительных батальонов, 25 строительных рот и 17 автомобильных батальонов[101]101
  1941 год – уроки и выводы [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/h/1941/


[Закрыть].

Но нужно понимать, что даже полностью развернутый укрепленный район сам по себе не мог организовать устойчивую оборону без полевого заполнения (т. е. без взаимодействия с обороняющимися в УР стрелковыми войсками).

В подтверждение этого:

«Основными недочетами в системе долговременной обороны приграничных УРов являлись: малая глубина обороны, включавшая в себя только одну полосу при отсутствии подготовленных рубежей в тылу; равномерное расположение оборонительных сооружений вдоль фронта без уплотнения их на наиболее важных направлениях; малочисленность постоянного гарнизона УРов, изолированность оборонительных сооружений, не связанных между собою ходами сообщения, что не обеспечивало взаимодействия и маневра подразделений в ходе боя; слабое развитие связи. План строительства наземных линий связи был выполнен всего на 32 процента, а подземных линий – только лишь на 13 процентов; неудовлетворительная маскировка сооружений; слабое оборудование УРов в противотанковом отношении: план устройства противотанковых заграждений был выполнен на 25 процентов. Этот недостаток относился и к полосе обеспечения; между узлами обороны оставались широкие промежутки, не заполненные дотами и не занятые войсками.

Вследствие этих недочетов долговременные сооружения приграничных УРов вместе с их гарнизонами могли рассматриваться лишь как некоторое дополнение и усиление системы полевой обороны.

В целом же вся система приграничных оборонительных сооружений, включая оборудованную на 80–90 процентов полосу обеспечения и недостроенную главную полосу УРов, несмотря на все недостатки, представляла собою довольно развитую инженерную основу для ведения упорной обороны войсками дивизий первого эшелона армии, но при условии своевременного занятия ими подготовленных сооружений»[102]102
  Владимирский А.В. На киевском направлении [сайт Милитера]. http://militera.lib.ru/h/1941/


[Закрыть].

Таким образом, можно назвать два условия, при выполнении которых возможно было создать прочную линию обороны даже в недостроенном укрепленном районе (как мы помним, основную долю сооружений УР составляли долговременные фортификационные укрепления полевого типа):

1. Развернуть недостающие пулеметные батальоны, довести численность УР до штатного.

2. Стрелковыми войсками занять укрепления полевого типа и промежутки между опорными пунктами. Наладить взаимодействие между УР и стрелковыми войсками.

Для расчета количества войск, необходимых для обороны Владимир-Волынского УР, приведу цитату из проекта ПУ-39:

«При обороне УР фронты могут быть шире, доходя до 3–5 км на батальон».

Стрелковая дивизия при обороне УР могла так распределить свои силы – от двух полков в первую линию выделяется по два батальона, по одному батальону в резерве, от третьего полка – один батальон в первой линии, один в резерве. Каждому батальону первой линии придается по одному дивизиону дивизионной артиллерии. Резервом дивизии является третий батальон третьего полка, противотанковый дивизион и разведывательный батальон. При таком раскладе (пять батальонов в первой линии) дивизия могла оборонять фронт от 15 до 25 км (а не 8 – 12, как в обычных условиях). Корпус из трех дивизий мог оборонять фронт от 45 до 75 км.

Фронт обороны Владимир-Волынского УР составлял 60 км, таким образом, для его заполнения необходимо было согласно предвоенным представлениям выделить стрелковый корпус трехдивизионного состава.

При этом укрепленный район и стрелковый корпус взаимно дополняли бы друг друга. Можно привести пример из сопромата – если к бетону, который легко ломается, но не гнется, добавить арматуру, которая гнется, но не ломается, то получится железобетон, значительно превосходящий по прочности свои компоненты (бетон и арматуру). При обороне УР стрелковый корпус играл роль арматуры, а сооружения укрепленного района – роль бетона, оборона такой связки имела очень высокую стойкость.

Все перечисленные условия могли быть выполнены уже в первых числах июля – к 1 июля были бы сформированы новые пулеметные батальоны, к этому же числу в приграничные районы выходили глубинные стрелковые дивизии западных военных округов, что позволяло создать необходимую плотность войск.

Фактически же по состоянию на 22 июня Владимир-Волынский УР не успел получить приписной состав и развернуть два дополнительных пулеметных батальона. 87-я стрелковая дивизия, которая по планам должна была обороняться в укрепленном районе, не успела занять свои позиции на границе (и одной дивизии на фронте 60 км, как мы показали, в любом случае было недостаточно). Стрелковые дивизии 31-го и 36-го стрелковых корпусов находились еще в 200 км от границы и ничем Владимир-Волынскому УР помочь не могли.

Неудивительно, что немецкие войска прорвали оборону УР уже 22 июня. С другими укрепленными районами ситуация была аналогична. Теоретические построения, согласно которым укрепленный район плюс стрелковый корпус на фронте 50–70 км могли успешно отражать атаки 7–8 дивизий противника, на практике проверить так и не удалось.