Текст книги "Негоциант 2. Марланский Квест"

рации, и тут же, в подтверждение своих слов услышал кашляющий смех. Рация коверкала

слова, шум стоял вокруг невообразимый. Вентиляцию перевели сначала на циркуляцию

внутри салона, а потом и вовсе вырубили.

Меня вдруг охватила тоска и осознание какой-то обреченности. Все то время, что я

прибывал на планете, сначала в качестве начальника, потом беглеца и изгоя, а затем

самозваного спасителя мира, который я же получается и подставил, я ходил по краю

бездны, неумело, порой неуклюже, балансируя между полным эпическим поражением и

простой неудачей. Теперь же, опасность откровенная, неизбежная, надвигающаяся

громыхающей лавиной конского пота, визга кочевников, раскручивающих над головой

грубо сработанные арканы, блеск в алчных раскосых глазах, все это не внушало мне

ничего хорошего.

Шанс уйти из окружения становился все меньше и меньше, и сокращался по мере

того, как сначала ровный конный строй, несущихся по пыли, камням и прочему степному

мусору, дикарей, изогнулся на манер полумесяца и теперь смыкал свои острые рога на

спасительном пустом участке. Маленькие лохматые бестии, на которых передвигались

нападавшие не моги тягаться с двигателем автомобиля, однако действовали они быстро,

слаженно, и зачастую проскакивали в узких проходах между холмами, в то время как

полковник и Амир вынуждены были объезжать большие валуны и слишком узкие

проходы, в некстати взметнувшемся вверх рельефе местности.

Я съежился не сидении, смутно представляя, что меня ждет впереди и вообще, во что

это может вылиться, однако Суздальский вел уверенно, и даже глазом не моргнул, когда

взвившиеся в воздух стрелы, ринувшись к небу из пыли, застучали по железному борту

нашего авто.

– Сбирский, – полковник увел внедорожник от нового залпа и хохотнул в горячке

азарта. – Вы стрелять умеете.

– Да так, в рамках срочной службы. – Честно признался я.

С огнестрельным оружием я не то чтобы совсем был на «ты», и пострелять

пришлось из многих стволов, однако тут мои навыки были явно бесполезны.

– Будете вести огонь. – Резюмировал водитель, не взирая на мои возражения по

поводу тщетности палить в молоко, на скорости, из передвигающей по пересеченной

местности огневой позиции. – Если дикари обнаглеют, припугнете. Они будут приятно

удивлены скорострельности нашего оружия, да и зона поражения их, искренне на это

надеюсь порадует.

Мне в руки был всучен АК и Суздальских уже было вдавил кнопку открывания окна,

как в мою дверь вновь ударил пук стрел. Били степняки хорошо, я бы даже сказал

замечательно. Кучность, с которой они клали стрелы в цель, в другой бы раз меня приятно

поразила, но сейчас вызвала бурю негодования.

– Вы сдурели, полковник! Стрелы! Вы моей смерти хотите, так могли бы просто

пристрелить!

– Виноват, сейчас исправим. – Суздальский оскалился, хищно, по-звериному и

вывернув баранку бросил машину вниз с пригорка. – Сейчас.

Я высунул дуло автомата в приоткрытое окно и выбрал наиболее пыльное облако,

потянул за спусковой крючок. Автомат полыхнул, застрекотал часто и сухо, ударяясь в мое

плечо. Тут же последовала еще одна очередь, снова, еще. Это били по пока еще не

видимым нападавшим из второго экипажа. Скорее всего огонь вел Серый. Амир рулил, а

Грецки хоть и уважительно относился к огнестрельному оружию, но перестрелке, даже в

самых критических ситуациях, предпочитал ощущение рукояти своего боевого топора.

43

И тут я наконец увидел, или, сначала услышал скорее…

Визг, улюлюканье, пльный конный строй, взрезав пустошь шел на нас, почти

напролом. Всадники, те самые счастливцы которым достался свинцовый гостинец, падали,

однако строй это не сбивало, и оставшиеся в седле войны, скорее раззадоренные боевой

злобой, чем напуганные внезапной смертью товарища, еще больше наддавали. Плети-

семихвостки, взвиваясь в воздух нещадно обрушались на бока мохнатых лошадок, и те

понукаемые болью, отдавали все силы страшному, бессмысленному бегу наступления.

– Закрывают! – Взревел суздальский, нажимая на и так утопленную в пол педаль

акселератора. – Сбирский, не жалейте патронов. На двенадцать часов!

Я повернул голову в указанном направлении и отметив что «действительно

зажимают», плюнул на все и опустив стекло до упора, нырнул наружу чуть ли не по пояс,

и отрыл огонь. Автомат задергался в руках предательски, почти убегая. Гожу ожги острые

песчинки, резанув не хуже наждака, а рот, ноздри и глаза тут же забила сухая земляная

взвесь, поднятая нашим автомобилем и дикарями.

– Давайте! – Слышал я откуда-то из другого мира голос полковника. – Не жалейте

патроны. Они что-то катят! Гранаты, возьмите гранаты.

Был бы этот вояка на моем месте, он бы, наверное, не разбрасывался приказами,

наводками и боеприпасами. Лично по мне, так я вообще чуть ли не ослеп, однако

отплевываясь сыпучей фракцией продолжал вести огонь. Позади меня что-то взвизгнуло,

завыло дурным голосом. Всполох рядом, ударил по вроде бы невидящим глазам, лицо и

руки ожгло и вырвав из рук автомат, швырнуло под бешено вращающиеся колеса.

Пока сознание не покинуло меня, я снова выхватил сквозь плотное облако ваты

глухоты и сторонних шумов донеслось что-то вроде.

– Мать твою, ЭрПэГэ!

Сидел я на многих интересных поверхностях в своей жизни. На снегу, в воде на

склизском от тины дне, на холодных камнях, но в вырытой в земле яме еще не

приходилось. Сознание вернулось быстро, вспышкой, адским выключателем, щелкнув по

всем нервам и послав вдогонку острую боль во все нервные окончание, чем собственно

чуть было не привело меня к очередному обмороку. Я застонал, пытаясь разлепить глаза и

приподняться, но не первое, не второе не получилось.

– Жив вроде! – Голос полковника с трудом пробился сквозь помехи внешнего мира. –

Ей богу жив. Посмотрите советник.

Я почувствовал, как кто-то низко склонился надомной.

– Держись Дима, выкарабкаемся.

– Глаза. – Проскрежетал я, ибо те звуки, которые смогли просочиться сквозь мое

горло, в тот момент словами назвать было сложно. – Амир, я не могу открыть глаза.

– От крови слиплись. – Узнал я голос Грецки. – Бошку тебе рассадило.

– Да, Сбирский. У вас касательное ранение. Кровью все лицо залило. – Попытался

пояснить Суздальский. – Сейчас мы вас в божеский вид приведем. Как вы себя

чувствуете? Голова кружиться? Тошнит?

– Слабость. – Вновь проблеял я. – Тошнит. Черте что…

– Легок отделались.

Некоторое время у моих друзей ушло на то чтобы мои веки очистились от засохшей

крови и получили возможность разомкнуться, однако открыв глаза я испытал новый

сильный приступ паники.

– Ничего не вижу, выдал я. – Вокруг было темно, так будто не света не было, не глаз.

Неужели ранение в голову было настолько серьезным, что я потерял зрение.

– Сейчас привыкнешь дружище, – пророкотал барон. – Темно. Действительно темно.

Даже звезды и луна прокляли это место и спрятались в своем небесном доме.

44

– Ярош, откуда такие средневековые понятия. – Раздался из темноты насмешливый

голос советника. – Вас всего лишь немного тряхануло, а потом эти дикари ограбили вас и

посадили в земляную яму.

– Убьют нас. – Сокрушенно ответил сгусток темноты по правую руку от меня. –

Клянусь своим топором и знаком родовым.

– Отнюдь. – Настаивал комок мрака по левую сторону. – Хотели бы убить, так бы

сразу и отправили на тот свет. Чего с нами миндальничать. Чик по горлу и привет.

Пока мои товарищи спорили по поводу нашей незавидной судьбы я отметил что

абсолютная тьма вокруг хоть и не расселась, но начала принимать какие-то определенные

очертания. Сначала это были нечеткие по краям пятна, затем относительно осмысленные

геометрические фигуры, а затем, спустя минут десять, я смог различить силуэту.

– Полно те вам спорить. – Горько усмехнулся суздальский. – Если не продали, то у

нас есть три пути.

– И какие же? – Хмуро поинтересовался барон.

– Да тут все просто. – Перехватил советник инициативу. – Нас либо продадут в

рабство, либо запытают или принесут в жертву что одно и тоже. Могут правда решить, что

мы важные персоны, поскольку передвигались на волшебных повозках, так что сумеем

откупиться, и на том спасибо.

– Я предпочту третий вариант. – Радостно согласился Грецки.

– А я бы на вашем месте особо не строил планы на будущее. – Сухо заметил я, с

радостью отметив что дар речи начал ко мне возвращаться. – Если мы застрянем у

дикарей, тогда мы сорвем экспедицию.

– А меня другое больше волнует. – Нашелся никогда не унывающий барон. – Куда

Серый делся. Вон и полковник с нами, и друг Амир, и ты Дима. Все, так сказать в одной

яме.

– Помню, как его тащили куда-то из машины. – С сомнением произнес силуэт

советника. – Так что, друзья, боюсь, из наших стройных рядов отбыл спорный, почти

незнакомый, однако же наш товарищ. Предлагаю почтить память уважаемого Серого

минутой молчания.

Прозвучало это, на мой взгляд, с некоторой иронией, однако я не решился

комментировать, а попросту присоединился к вдруг нависшей тишине.

– Ну ладно, – не выдержал долгого штиля в беседе Грецки. – Поскольку вся команда в

сборе, выношу на суд вопрос о нашем скорейшем спасении. Иначе предлагаю драпать.

– Тогда придется подождать до рассвета. – Суздальский приподнялся и в который раз

пошел вперед, придерживаясь за неровную земляную стену. – Я тут все ощупал на высоту

собственного роста. Может и есть за что зацепиться, но сейчас, господа, клянусь честью

офицера, пытаться выбраться сейчас значит просто сломать себе шею.

Усатый десятник был как всегда спокоен и безмятежен, однако новости принес

ожидаемые.

– Все правда, – усмехнулся он, кивая в сторону припаркованного в степи

внедорожника. – Парень не врал, да и записка, как я смотрю, честная.

– Азир, – нахмурился Зимин. – Ты там гонца не сильно потрепал?

– Будешь удивлен командир. – Челюсти солдата шевельнулись, привычно

перемалывая дурман-смолу. – Как только мои парни показали ему свои ножи, он тут же

решил, что его хозяин явно ему не доплачивает. Оставалось только успевать слушать что

он бормочет. Много он сказал непонятно, но одно выяснили четко. Этот твой «Старик»

действительно действует вместе с нашим бароном и твоим другом.

– Значит выдвигаемся. – Спокойно произнес Зимин.

На утро лагерь был свернут, пожитки собраны и уложены на две подводы и два

десятка гвардейцев барона, рейдер и Барсук выдвинулись в сторону королевства. Назад

45

шли споро, быстро, по-походному. Сказывалось то, что бойцы покидали опостылевшие

пустоши, а впереди лежала их родная земля. Бескрайние владения его величества, с

зелеными лесами, полями со склонившимся к жирной черной земле тяжелым спелым

колосом, широкие бурные реки со студеной до ломоты в зубах водой с предгорья и

мутной, чуть солоноватой с побережья. Все это было вроде рая на земле после пыли и

однообразия пустынных пейзажей родины кочевников.

Поручение показалось Славе не таким уж и сложным, как его описывал Сбирский.

Найти в пределах пограничья в десяти конных переходах двух взбалмошных девиц с

одинаковой фамилий, закинуть их в мешок и представить пред светлы очи Подольских,

околачивавшегося около бронированных боков Ястреба.

Троица из командиров выдвинулась вперед авангардом и немного отдалилась от

основного отряда. Арти неспешно гарцевал по левую руку от Зимина. Старый десятник

предпочел правый бок.

– Кто знает эту местность? – Зимин вытащил записку и передал ее Азиру, а тон,

лениво оглядев буквы, вручил ее своему молодому коллеге.

– Пограничные земли. – Сухо ответил он. Грань между королевство и приграничьем,

а, следовательно, ничего хорошего.

– Это как? – Слава непонимающе взглянул на усача и тот с готовностью пояснил.

– Есть его величество Матеуш, есть военный совет, а есть пограничная гвардия,

аванпосты которой разбросаны по всем границам и спорным землям. Есть фельдъегерская

служба, которая доставляет приказы из Белогорья, но путь этот долог, труден и зачастую

опасен, даже если ты путешествуешь по центральной части королевства. Есть тут и еще

одна прослойка, своего рода перемычка, крохотная область по кругу, о которой все

отлично знают, но предпочитают делать вид что последней не существует, и тут уже как

повезет. Своего рода фронтир с размытыми очертаниями, опасный и бесполезный. Из

центра до этой части не так чтобы и достать, а гвардия не обращает на них внимания. У

них и без этого хлопот полон рот. Не бесчинствуют, села не жгут, посевы не топчут, и на

том спасибо. Берутся за приграничные банды, когда они совсем уж разойдутся, а так все

полюбовно.

– Проще Азир.

– Ну если проще, – на лице усача появилась ехидная улыбка. – То все отбросы,

висельники и беглые стараются отойти к границам. С одной стороны, их не достает центр,

с другой пограничным заставам плевать, так что живут мелким разбоем, торгуют

краденым и прекрасно себя чувствуют.

– И что же? – Ахнул Слава. – Никто не в состоянии навести порядок?

– Ну почему же, – подал голос молодой сотник. – Раз в два, а то и три года, его

величество дает распоряжение очистить границы от сброда, только вот как понять, кто

реальный бандит, а кто честный крестьянин? На лбу то у них не написано, коли каленым

железом не помогли.

– А как же полиция?

– Кто-кто? – Удивился Азир.

– Ну есть же у вас какие-то люди, которые расследуют преступления, кражи, и

прочие прелести?

– Так-то большие города. – Отмахнулся усатый сотник. – А в деревнях, да поселках

никаких полицаев не наберешься. Одни ухари с большой дороги.

– Совсем значит беззаконие?

– Ну почему же. Обычаи чтут свято. Единая власть на селе. Староста, Кузнец, Лекарь.

– И насколько эта власть серьезная?

– А вот там, командир и увидишь. – Азир сделал хитрое лицо, и смачно сплюнув

комок пережеванной дурман-смолы под ноги лошади, одним ловким давно наработанным

движением отправил в рот новую порцию.

46

Несколько дней еще пробирались по чахлому подлеску приграничья, а потом,

наконец попав на тракт, спасательная экспедиция, несколько медленней чем ожидалось,

двинулась в указанном направлении. Приграничная дорогая превратилась в широкую

грузную реку и ехать по ней было крайне затруднительно, однако и с пути свернуть на тот

момент было попросту невозможно. С одной стороны, был непролазный бурелом, с

другой, судя по картам, раскинулись обширные серые болота, по своей смертоносности, не

уступающие пустошам. Выбрав наименьшее из двух зол решено было месить глину до тех

пор, пока отряд не сможет выбраться на королевский тракт, который по традиции мостили

булыжниками и его так не размывало в сезон дождей.

Привалы делали редкие, только чтобы приготовить горячую пищу, покормить

лошадей и сразу же отправлялись в путь, так что, когда на горизонте показался первый

постоялый двор, колонна, взревев как стадо бешенных медведей, с таким воодушевлением

рванула вперед, что со стороны это могло показаться нападением обезумевших

кочевников. Хозяева заведения и постояльцы, увидев такую картину, поспешили

захлопнуть ворота и высыпали на стены с арбалетами готовые встретить нападение.

Пахнуло вроде бы даже горячей смолой и быть беде, если бы порыв ветра не расправил

штандарт Грецки, притороченный чьей-то заботливой рукой к одной из подвод.

– Стой колонна, – закричал Азир, увидев такой расклад, и не дожидаясь остановки

пустил своего коня, галопом, пресекая спонтанное наступление. – Сдурели черти. Нас же

за разбойников примут. – И усатый сотник был прав. Как бы не старались гвардейцы

держать форму в чистоте, но несколько дней путешествия по раскисшему тракту сравняли

цвет их одежды с землёй. Лица людей и лошади под ними так же приобрели ровный

землистый цвет и только то и сверкало, что зубы, да глаза стосковавшихся по теплому

крову военных.

– Что происходит? – Вячеслав догнал десятника и с недоумением посмотрел сначала

на бойцов, а потом на частокол, ощетинившийся арбалетными болтами.

– Места тут неспокойные командир. – Скривился Азир. – Наши олухи привыкли

подходить при параде, а сейчас будто крестьяне чумазые. Народ за оградой и решил, что

тут либо разбойники лесные, либо кочевники в дугу обнаглевшие и зашедшие за живым

товаром так далеко в королевство.

– И что же нам теперь делать? – Зимин с опаской покосился на стену.

– Разговоры разговаривать. – Десятник злобно сплюнул в пыль. – Недосмотрели.

Теперь и денег с нас больше за постой запросят, и смотреть буду косо. – Сейчас поеду к

воротам, поговорю с местными. Надеюсь пара звонких монет с гордым профилем его

величества Матеуша смогут повысить градус отношений.

И с этими словами он развернулся, и напоследок злобно зыркнув на притихших

подчиненных, неспешно загарцевал по направлению к постоялому двору. Надо отдать

должное, таких строений Зимин не видел за все свое пребывание на Марлане. Будто и не

ночлег тут предлагали, вместе с горячим мясным варевом, а как будто охраняли великие

сокровища. Частокол, высотой метра в три, остро обтесанные верхушки которого отбивали

всякую охоту перелезать через него, тянулся вокруг всего небольшого поселения.

Массивные ворота с кованными железными вставками казались неприступными даже по

земным меркам. В некотором отступлении от самой смотровой площадки, с которой и

приметили отряд, шла лестница, которая ныряла под защиту толстых бревен, а дальше

начиналось не что иное как прорубленные узкие бойницы. За такой преградой можно было

жить, припеваючи не страшась угрозы извне. – Да уж, если тут для гостиниц строят такое,

– решил для себя Вячеслав, зябко ежась от вдруг налетевшего холодного ветра, – то края

тут и правда суровей не придумаешь.

Однако интерес взял верх и ударив своего мохнатого конягу по бокам, рейдер

поспешил вслед удаляющемуся десятнику.

47

– Эй, – заорал кто-то сверху. Надсадно, хрипато и явно испуганно. – Кто это к нам

пожаловал?

Азир неуверенно прищурился.

– Как кто? – Прокричал он, стараясь не выдавать в голосе волнения. – Путники.

Мирные путники, увидевшие приветливый дум печных труб и почувствовавшие запах

горячей похлебки. Мы право и не ожидали что вы встретите нас как каких-то лихих

людей.

– Простые путники? – В голосе говорившего засквозило иронией. – Я человек

бывалый, на белом свете уже давно и впервые вижу, что хорошие люди неслись на полном

скаку к нашему скромному жилищу. На кавалеристскую атаку похоже.

– А как же ты борода многогрешная отличаешь обычный аллюр от боевого галопа? –

Удивился десятник.

– А то и отличаю, – голос стал уверенный, звонкий и в нем появились стальные

нотки. – Что прослужил в гвардии графа Луди без малого двадцать лет.

– Повезло. – Возбужденно зашептал Азир рейдеру. – Я знаю всех ветеранов-

гвардейцев почтенного Луди, и если этот парень не врет, то все обойдется миром.

– Действуй. – Осторожно кивнул Зимин.

Десятник уверенно кивнул и продолжил.

– Ой, не врешь ли ты, мужик. Я ведь всех гвардейцев столичных гарнизонов знаю

наперечет. Не даром я десятник барона Грецки, Азир!

Из-за частокола показалась заинтересованная физиономия, забранная в бороду, и тут

же спряталась назад, убоявшись вражеской стрелы.

– Похож ты на Азира, – наконец выдали с противоположной стороны укрепления, да

что-то мне сомнительно. А ну ка, расскажи мне, как выиграл в летних лагерях лучник и

личный телохранитель графа Луди, Облин у своего соперника, Алькова из королевской

стражи.

Азир довольно хмыкнул в усы.

– Враки все это. – Не выигрывал ни хрена Облин. Он с первых двух стрел в десятку

бил, а потом сплоховал и ушел в молоко. Нечего ему было со мной полночи по кабакам

шастать, да местных девок мять. Альков же не жрал самого, выспался, и уделал этого

выскочку!

Зимин с новым интересом и удивлением взглянул на лихого десятника, однако

переосмыслить свое видение Азира он не успел, так-как с укреплений вновь донесся

ответ.

– Врешь ты все, Азир. Не пил я ничего! Это ты мне подливал, да нахваливал. А

промазал я по мишени, потому что мушка в глаз попала!

Усатый десятник довольно кивнул и махнув рукой колонне направил своего каурого в

сторону раскрывающихся ворот.

– Облин, волчья сыть!

– Азир, гарпун тебе в задницу!

После дружеский приветствий и мужественных похлопываний по плечу, старые

боевые товарищи несколько раз обнялись, и хозяин постоялого двора дал добро на

размещения колонны.

– Какого ляда ты тут вообще дружище? – Удивленно поинтересовался Азир у вдруг

нашедшегося друга. – Я же всего три месяца назад видел тебя в летнем лагере, а потом

твой наниматель собирался уйти куда-то на побережье.

– И ушел. – Сморщился старый вояка. – Сначала нормально вроде как было, а потом

к нему явился человек, вот такого плана. – Заскорузлый палец с траурным ногтем указал в

сторону спокойно стоящего у коновязи Зимина. – Толи колдун он был, толи торговец, и

они долго с моим хозяином о чем-то толковали. После разговора же произошло

48

следующее. Отправившись во дворец, граф испросил разрешения на какие-то экспедиции,

будь они не ладны и взяв только самых молодых и быстроногих, уехал в неизвестном

направлении. Меня же и еще с десяток ветеранов оставил на хозяйстве. Так мы месяц и

существовали. Хозяин то наш человек был не злобны, много врагов не имел, так что с

парой десятков рубак и пятком стрелков мы бы могли держать цитадель до скончания века.

Спустя месяц прискакал гонец и предъявил хозяйке грамоту с личной печатью графа.

Прочитав послание, она снялась с места, собрала скарб, фамильные драгоценности и

уехала в родовое гнездо батюшки, не забыв распустить стражу.

– Видно ли такое? – Ужаснулся десятник. – А дальше то, дальше то что?

– Да чего уж там. – Облин только рукой махнул. – Давайте в дом. Размещу. Бойцов

своих в нижних комнатах, молодых командиров ближе к залу. Этот то, колдун, с тобой ли?

Азир встряхнул головой скосился на все еще ничего не понимающего Вячеслава.

– Не колдун он, рейдер. Друг негоцианта Сбирского и барона Грецки, так что лучших

рекомендаций я и дать не могу.

– Ну, про Сбирского я что-то слышал, в Белогорье. – Нехотя признался хозяин.

Знатную они там бучу учинили между торговыми домами. Пришлось кажется даже

королевской гвардии вмешиваться. Барона Яроша Грецки я тоже знаю. Мужик он

правильный, крепкий, хоть и моего графа я раньше приличным считал… Ну да ладно.

Давайте к столу. Выпьем, закусим, заодно и потолкуем. Уж больно мне любопытно, с чего

это гвардейцы барона о трех окружьях, будь славен его боевой топор, топчутся в самой что

ни наесть разбойничьей яме.

Частокол забрал под свою защиту солидный кус земли, который вмещал в себя три

амбара, и с десяток жилых строений в которых обитали местные. Особняком среди этого

деревянного зодчества стоял большой, крытый дранкой, дом, аж с тремя печными

трубами, выставив на показ в два ряда, слепые глазки окон, затянутых бычьим пузырем. О

стеклах тут если и знали, то явно не решались приобретать такую хрупкую штуку, ради

того только, чтобы отгородиться от внешнего мира. По старинке жили просто.

Тут же имелся свинарник, стояла для лошадей и явственно попахивало коровьим

навозом, округлые лепешки которого намекали на наличие на столе говядины и молока.

Имелась тут похоже и кузница, и кожевенных дел мастера и если отбросить

вырубленный на полет стрелы по кругу лес, то на вид все походило на обычную деревню.

– Ну что вы там встали, как обухом ударенные. – Замахал с порога Обли, приглашая

войти в дом. – Живее давайте. Парни ваши, чай не дети малые, разберутся, да и мои

мальчишки им в помощь.

Отставной вояка свистнул и откуда не возьмись на его призыв появились три дюжих

молодца, статью и ростом превзошедшие родителя, однако одетые попроще. На Облине

красовалась кожаная куртка и высокие сапоги, в то время как его сыновья предпочитали

носиться босиком и носить холщовые рубахи с простым рисунком. По кивку старшего они

направились к топчущимся у коновязи десяткам, и очень скоро принялись разводить и

расседлывать лошадей, в то время как радостные гвардейцы повалили в дом, учуяв скорый

горячий ужин и теплый ночлег.

Центральный зал, на удивление большой, уютный и чистый, сказывалось военное

прошлое хозяина, встретил гулом голосов и умопомрачительным запахом жаркого,

проникающим из полуоткрытых дверей кухне. Толстые оплывшие свечи в поставках,

ловко расставленные по столам, отлично освещали столы, в то же время, не обнажая все

выщерблены и острые углы, как это любили делать на новый земной манер в большинстве

частных домов и постоялых дворов.

По стенам залы были развешены причудливые звериные головы, да такие странные,

что только в сказках о них рассказывать. Особенно впечатлила Зимина буйволовая голова

со здоровенным роговым отростком на морде, больше напоминающим клювы. Выглядела

49

зверюга устрашающе, а ее останки позволяли представить, каких же небывалых размеров

достигло чудовище, прежде чем его отправил на тот свет умелый охотник.

Обли приветливо махнул рукой и из-за широкого прилавка выскочил мальчишка,

неся перед собой здоровенный поднос с кружками и пузатым графином.

Рассевшись по широким деревянным лавкам в дальнем углу зала, компания

разделила кружки и после дегустации напитка, Азир принялся за распросы.

– Как же ты попал сюда дружище? – Десятник отхлебнул пива, а это было именно

оно, и промокнув ладонью усы с ожиданием взглянул на старого боевого товарища.

– Да уж так получилось, – погрустнел Обли. – Как наш босс уехал, так мы решили

себе нового командира найти.

– И что?

– Да не вышло. Не поверишь, дружище. По всему Белогорью такая петрушка.

Знатные фамилии снимаются с места и тихой сапой отбывают за море. Слух прошел

нехороший, и истерике подвергшись, болтают, … тут Обли понизил тон и наклонился к

уху Азира, … что даже сам его величество, Матеуш, планирует отбыть на побережье.

– С чего бы такое бегство? – Насторожился Зимин.

– А с того, рейдер – грустно усмехнулся Обли. – Несколько месяцев назад в город

пришли чужестранцы, труппа бродячих артистов. Пришли шумно, с балаганом, выступили

на центральной площади, предложив зрелища, заморские угощения. Был среди них и

Великий оракул, – хозяин постоялого двора при этом исполнил лицом такую мину, что

всем сразу стало понятно, какого мнения он о величии самого оракула. – И очень быстро

втерся в доверие к высшему сословию. Он гадал что угодно и где угодно и, казалось бы, не

было вопроса, на который этот чертов оракул не мог бы дать ответа. И вот, как

поговаривают, наши дражайшие лорды решили не просто выяснить судьбу посевов, или

величину прироста скота, а рискнули погадать на будущее самого королевства.

Обли на секунду замолк, решив промочить горло добрым глотком пива, но

слушатели не позволили ему долго смаковать напиток.

– И что же там произошло? – Поторопил хозяина Слава.

Тот отставил кружку, хмыкнул, и пожал широкими плечами.

– Да пес паршивый его знает, что этот оракул им наговорил, однако родственники

высших сановников начали отбывать в неизвестном направлении, спешно распродавая

имущество. За ними потянулись родичи высших военных чинов. Мелкие баронства и

графства еще держались и тут появились эти самые чужеземцы. По мне так в сговоре они

с оракулом. Да и потом, слышал я что цену они за свои услугу просят немалую.

– Слушай Обли, – покачал головой Азир. – Я же тебя знаю. Ты, да и не в курсе того

что твориться на кухне.

– Да чушь это все. – Отмахнулся хозяин постоялого двора. – Сам не слышал, но узнал

у старшей кухарки, а та в свою очередь у горничной, которая помогала лакею, который

прислуживал при разговоре хозяина с чужеземцем-колдуном.

– Почему колдуном? – Заинтересовался Зимин.

– А потому. – Скривился Обли и, особо не церемонясь, ткнул пальцем в

поблескивающих в свете оплывших свечей циферблат электронных часов. – Вот что это?

– Часы. – Пожал плечами Слава, поспешно одергивая рукав.

– Да не прячь ты. – Бывший гвардеец отрешенно покачал головой. – Видел я такие

часы, а вот как их смастерить, ты мне расскажи?

– Ну как. – Замялся Слава. – Делают их автоматы, на производстве, большие

машины…

– Ты вообще понимаешь, что сам то лепечешь? Видел я как-то часы в Белогорье, на

ратуше рядом с домом меняльным. Они были что та площадь и шумели как стадо баранов.

Два человека за ними постоянно приглядывали и сверяясь с солнечными метками стрелки

двигали, если те часы не поспевали. Это часы, я их знаю, я, наверное, даже смогу

50

починить механизм. Он на мой взгляд не сложнее водяной мельницы. Ты сможешь

починить свои часы?

Зимин отрицательно замотал головой.

– Ты можешь объяснить, как они делались?

Снова отрицательный ответ.

– Вот тот-то и оно. – Оскалился Обли. – Все что не может делать руками обычный

мастеровой, то колдовское. Теперь ответь мне на вопрос. У кого больше всего колдовских

вещей?

– У колдуна. – Сдался Зимин, поняв, что его красноречия явно не хватает чтобы

переубедить узколобого вояку.

– Ну вот, – возликовал Обли, – а у того чужака помимо колдовских приспособлений

все чужое. Взгляд, походка, манеры. Вроде и говорит по-нашему, и выглядит как человек,

но как мне призналась горничная, взгляд у него был нехороший.

– А это как? – Десятник пригубил и благоразумно отставил кружку в сторону.

– Ну не знаю. – Развел руками хозяин заведения. – Нехороший и все. Больше ничего

сказать не могу.

В зале загремели возбужденные голоса гвардейцев, это начали подавать жаркое. На

такую ораву вынесли сразу несколько жареных поросят, горы хлеба с сыром и с десяток

пузатых бочонков местного доброго пива.

Зимин сглотнул слюну, учуяв запах жареного мяса и обменялся вопросительным

взглядом с Амиром, после чего решено было отложить в разговоры в сторону и как

следует набить желудок.

– Светает. – Барус хмуро уставился на край ямы. – Значит скоро развязка.

– Развязка – это хорошо, развязка – это здорово. – Грецки хищно оскалился,

показав всему свету хищные желтоватые клыки плотоядной твари. – Мне бы только до

этих чумазых добраться, хоть бы и без топора. Я бы их – и красноречивыми жестами

барон показал, как бы он расправился со своими тюремщиками.

– Полно те вам, – поморщился полковник. – Может все и обойдется. Степной народ

вспыльчивый, но как я слышал отходчивый и если мы с вами дожили до рассвета, то все

не так уж и плохо.

Я в разговоре участия не принимал. Холод ночной степи и общее настроение так

окутали меня, что сейчас, наверное, покажи мне миллион долларов, али другую приятную

картинку, глазом бы не повел.

Ждать, впрочем, осталось недолго. Едва небо из угольно-черного, с яркими алмазами

звезд превратилось в грязно-серое как на краю ямы началось шевеление и чья-то ругань,

из которой отдельно вычленить можно было только нецензурную брань и резкие

гортанные окрики степняков. Перебранка продолжалась минут десять, и мы, в ожидании,

притихли на дне, спокойно ожидая развязки.

Я приготовился ко всему что воспроизвёл мой воспаленный мозг, от падения на