Текст книги "Негоциант 2. Марланский Квест"

Ястреб. Он ведь тоже не дурак и вполне четко осознает, что если бы Сбирский и компания

могли активировать хоть одну систему защиты, то давно бы воспользовались своим

преимуществом. Ведь так?

– Ну, предположим. – Я усмехнулся, скрестил руки на груди и попытался придать

своему лицу выражение полной уверенности и безмятежности. Судя по всему, на этот раз

мне это удалось, так как в глазах Суздальского мелькнула искорка сомнения. – Что ваши

доводы достигли моих ушей. Допустим, что вы даже угадали о некоторых особенностях

нашего положения, так к чему же все это. Неужели вы думаете, что мы так просто будем

делиться этим неисчерпаемым знанием с первым встречным, чьей единственной целью

является силовой захват без условий? Вы военный, Суздальский, а старик, – тут в моем

голосе послышалось раздражение, – старик делец, предприниматель. Не логичнее ли мне

было заключить сделку с ним? Ведь вы же предлагаете мне сделку? Так?

– Вы меня поймали, Дмитрий. – Полковник неловко склонил голову. – И да, я решил

предложить вам сделку, опередив своих конкурентов. Если бы все было по-другому, и вы с

Подольских ударили бы по рукам, мы бы тут не разговаривали. Ну, так что, выслушаете

мое предложение?

Должен заметить, что Марлан оказался не таким уж и замкнутым патриархальным

социумом, как мне показалось изначально. Когда я только прибыл на планету, проникнув

через врата подконтрольные старику, я был очарован его недалекостью, простотой нравов

и суровостью простых и незатейливых законов. Но чем глубже я вникал в обстановку, тем

больше понимал насколько культура и технологии Земли, да и сами земляне, проникли в

Марланский быт.

Врат, как я и подозревал было много больше, чем предполагалось сначала. Экипаж

Ястреба инициировал сразу несколько переходов, и те из них, что удалось обнаружить,

начали работать не совсем в том направлении, в котором их хотели пустить старые

хозяева. Конечно, даже у пришельцев были свои правила, все они были дельцами и не

собирались резать курицу, несущую золотые яйца. Первым предприятием дельцов с

Земли, стала канадская контора, устраивающая сумасшедшие сафари. Требовали они за

это немало денег, но за те немыслимые суммы, которые брались с клиента, они

9

отрабатывали на всю катушку. Тут были и древние замки, и разбойники, и охота на

должников. Какое-то время вокруг стен Белогорья отиралось до сотни наемников,

стремящихся получить подряд на голову или каким-то причудливым способом попасть в

королевскую гвардию. Службы безопасности негоциантских домов, торговля не терпела

конкурентов, быстро прикрыла это канал, а всех незваных гостей выставила вон.

Однако на этом поток идей не закончился. Одни из владельцев ворот, вдруг

активированных на территории Соединенных Штатов, устроили транзит и хранение

психотропных веществ на территории приграничья, и негоциантские дома снова, вступив

в игру, вынуждены были пойти на сделку со степняками, отвалив им гору золота. За это

пустыннее дикари взяли склады с наркотой, пожгли постройки, побили оборудование, а

криминальный элемент на подхвате увели в полон, и дальнейшая их судьба терялась на

пыльных просторах неизведанных земель.

Но были в этой бесчисленной череде жаждавших наживы и те, кто действительно

нес хорошее, доброе. Ученые, путешественники, журналисты, все они, попав на планету,

старались оставить после себя знания, лечили болезни, совершенствовали орудия труда,

обучали местных грамоте. Ходили даже легенды о магах-лекарях из-за моря, которые

лечили гангрены, спасали от чумной лихорадки, и по меркам местных лекарей коновалов

творили истинное волшебство, но я-то отлично понимал, что может тут сделать

квалифицированный хирург со склянкой пенициллина. Именно от этих людей и вошли в

местный обиход многие термины и понятия. Определение "Джин", использующееся

марланцами при описании странного природного явления под названием Марево, тоже

было чужеродным, и было понятно, что без соотечественников тут не обошлось.

Именно с этими людьми мне и моим друзьям пришлось столкнуться в ходе нового,

дикого, страшного, но безумно увлекательного приключения. Однако об этом позже.

В ближайшей деревне располагался караван-сарай, где без труда разместилось все

маленькое воинство Зимина. Отдав соответствующие распоряжения и расплатившись с

хозяином за постой, Вячеслав еще раз убедился, что все идет по плану. А, если наддать и

срезать угол, перейдя пару рек в брод, то выйти в хвост к Подольских можно через каких-

то пару дней. Это его устраивало, а периодические учения с личным составом по курсу

обращения с автоматическим огнестрельным оружием, и два сундука автоматов

Калашников на подводе, грели душу, так что в трактир при караван-сарае он шагал с

облегчением и энтузиазмом. Кружечка пива, горячая похлебка, вот еще бы голову старика

на кол, что может быть лучше? Конечно, сейчас ему не хватало Паруса, однако и компания

десятников не давала скучать. Пересекши двор, Зимин толкнул дверь и чуть

пригнувшись, шагнул в облако табачного дыма и винного перегара.

Народу в общем зале трактира было необычайно много. Все скамьи за столами были

заняты, воздух внутри, осязаемый, вязкий, буквально гудел.

– Однако. – Вячеслав хмыкнул и, приметив около стойки сиротливо стоящий

свободный стул, поспешил к нему. – Людно тут у вас. – Плюхнувшись на стул, Зимин

привлек внимания трактирщика, худого старика в потрепанной куртке и засаленном

переднике. Тот ловко сновал между посетителями, разливая пиво по пузатым глиняным

кружками, отсчитывая звонкую монету, то и дело, покрикивая на мальчишек подручных,

которые тащили из кухни тарелки со снедью, и волокли из подпола здоровенные бутыли с

брагой.

– Сам диву даюсь, – не дожидаясь согласия Вячеслава, хозяин грохнул перед ним

кружку с пивом. – Однако, что тут говорить, старики судачат, что марево пройдет по

пограничью, и в этом году соберет достаточно жизней, так что деревни пустеют. Многие

снимаются с места, со всем своим скарбом и уходят в глубь страны, и так уж получилось,

что стоим мы на развилке. Уж не знаю, что и делать, радоваться или горевать. Марево ведь

оно что, пес знает, что вообще. Может ведь и на нас перекинуться.

10

Зимин скривился, будто от зубной боли. Марево, чертов миф, идиотское поверье

местного населения могло спутать все карты. Конвою требовалась смена лошадей, а

станция располагалась как раз на краю пограничья, и Вячеслав особо не волновался на

этот счет. Теперь же, когда простой люд, сверкая пятками бежал с насиженных мест,

почему бы и станционному смотрителю на время не свернуть свою деятельность и,

наплевав на королевскую службу, отправиться куда-то в более безопасное место?

– Эй, мужик. – Он схватил старика за рукав. – Объясни ты толком, что за марево

такое?

– Ты что, не местный? – бармен с сомнением осмотрел плотно сбитую фигуру

Зимина. – Или из погреба вылез? Ну – марево! Сорок лет в обед. Да кто вообще о нем не

знает?

Слава понимающе кивнул и, запустив руку в кисет на поясе, выудил оттуда

серебряный кругляш с гордым профилем его величества.

– Да вот я и говорю, марево. – Монета в мгновение ока исчезла в сальных складках

передника старика. – Поветрие что ль. Раз в сорок лет вроде бури пыльной. Приходит из

степей и в степи же уходит. Но не это страшное. Джины, дьяволы степные. Питаются

плотью, и жрут все, что твой короед. Будь то путник, собака или отбившаяся от стада

скотина. Где прошло марево, там живой души не найдешь. Да вон, хоть у Барсука спроси.

Вон он, пьянь, в дальнем углу зала спит. Рассказывал, что край этого марева видал, когда

еще молодой был. Нальешь ему кружку, так может, что и поведает, только вот разбудить

его сначала надо. – С довольным хихиканьем он рванул рукав и устремился к

противоположному концу стойки, за которым компания подпивших пастухов требовала

продолжения банкета.

Зимин сфокусировал свое внимание в указанном направлении, стремясь различить в

полутьме и табачном смоге того самого Барсука, однако кроме кучи тряпья на скамье в

углу ничего увидеть не получилось. Решив понаблюдать, Слава отхлебнул из кружки и

сморщился, на этот раз от вкуса напитка. Пивом его было назвать сложно, вином тем

более, да и на другие алкогольные напитки содержимое глиняной посуды не походило.

Зимин решил, что это что-то вроде перебродившего сливового компота, и все бы хорошо,

но слив в приграничных землях отродясь не росло.

Отхлебывая пойло, ибо ничего лучше тут предложить не могли, Зимин краем глаза

уловил шевеление и о чудо, из кучи тряпья появилась крючковатая лапа. Затем

приподнялась голова, обрамленная седой клочковатой бородой с одной стороны, она

венчалась вязаной шапкой на завязках. В кривом провале безгубого рта виднелись редкие

желтоватые зубы. Секунду Барсук, или как там его еще звали, блуждал хмельным

расфокусированным взглядом по бурлящему залу, и тут его внимание привлекла стойка. За

спиной старика, за широкой деревянной столешницей, за спинами посетителей,

примостившихся на стульях, стоял ряд таких манящих, таких желанных и ненаглядных

бутылей с местным пойлом.

– Хариис! -Вдруг взвыл Барсук, и заскорузлая клешня ударила по столу с силой

кузнечного молота. – Какого рожна я не вижу на своем столе доброй выпивки, или не я

тебе заплати сегодня три монеты.

– Заткнись пьянь. – Усмехнулся старик, вытирая вспотевшие руки о сальный

передник, и весело подмигнул Зимину. – Свои три монеты ты пропил за первый заход. Вот

же тварь, вот же луженая глотка. Другой бы помер с такого количества выпивки, а этому

хоть бы хны.

В это время в Белогорье, окруженный тремя постами охраны, и имея в готовности

порядка трехсот копий, будто средневековый замок, возвышались каменные башни

родового гнезда Грецки. По прибытии в столицу, супруга Барона в сопровождении Зимина

и Паруса, распорядилась усилить охрану, а также хорошенько прочистить ряды, и

11

заплечных дел мастера, принявшись за расследование похищения госпожи, очень быстро

выявили заговор, среди баронской челяди. В этом мерзком деле оказались замешаны сразу

четверо верных слуг и два баронских десятника, которые, впрочем, ни в чем не

признавались, но палачи, после трех дней допросов, экспериментов с водой и каленым

железом, получили их чистосердечное признание.

Марима Грецки, достойная дочь восточных пределов и младшая в роду принца Али

Ибрагима, выслушала доклад заплечных дел мастеров и рассудила справедливо. Мужчины

были казнены фамильным топором мужа, великая честь для последних, в виду их былых

заслуг перед родом Грецки. Женская же часть заговора была брошена в ров, которой под

бой боевых барабанов и завывание волынок был затоплен ослиной мочой. Проявивших

наибольшую физическую подготовку и продержавшихся на поверхности дольше

остальных упокоили арбалетным болтом в голову.

Впрочем, пока Марима занималась наведением хозяйства, в компании верных

вассалов, Парус, вооруженный кошельком милейшего Баруса занялся подготовкой к

возвращению негоциантского дома под моим скромным руководством. Должен заметить,

что должность мне досталась тогда весьма номинальная и мне, разряженному по

последней Белогорской моде отводилась роль свадебного генерала с четкими

инструкциями от старика. Я мог проводить молниеносные сделки на ничего незначащую и

не идущую в разрез с установленными правилами продукцию, но не более того. Как это

выглядело на деле? Все очень просто. Марлан ввиду некой отсталости от моего родного

мира многими благами массового производства пользоваться не мог, отсутствовали у него

и некоторые технологии, так что определенная часть сделок была бы пустой тратой

времени, а товар поставленный под эту договоренность проще было выбросить на свалку.

Так, скажем, контракт на партию микроволновок в среду дремучую, закостенелую,

относящуюся ко всем нововведениям подозрительно, терпела крах с самого начала.

Электричество в этой среде практиковалось на ряду с чревовещательством, черной магией

и вселенскими чудесами исцеления, ну вы меня понимаете, то есть того что и в природе то

не было. Однако контракт на поставку подтяжек или батистовых платочков с

кружавчиками мог выгореть, но даже при условии контейнерных перевозок, которые были

неоправданы ввиду больших затрат, данные контракты попросту изживали себя.

Как вы уже догадались, я ничего не продавал и ничего не покупал, хотя и статус мой

в королевстве был весьма громким и раскрученным. Вы спросите, чем же занимались

негоциантские дома на Марлане? Отвечу. Торговлей, но совсем иного плана. Уверенно

заняли свою нишу на рынке доспехи для господ с пухлым кошельком. Доспех для

баронов, графьев и прочего высокопоставленного собрания делали методом выплавки.

Просто до дури накаляли железо, и добившись его жидкого состояния, вливали в

глиняную форму, и дождавшись пока часть доспеха застынет, разбивали форму

здоровенным молотком. Сам доспех, скрепленный сыромятными ремнями, получался

громоздким и порой равнялся весом с самим владельцем, из-за чего воевать в нем было

затруднительно. Многие шли в бой используя старые добрый кожаный доспех с нашитыми

на ключевые места туловища железными бляхами, но ни к чему хорошему это не

приводило. В боях с кочевыми племенами пустошей или пиратами на длинной

прибрежной полосе восточной оконечности королевства они несли нешуточные потери,

так как отравленные стрелы с хорошей регулярностью игнорировали защищенные участки

тела война, стремясь попасть в те, на коих сам доспех не распространялся.

Поставляемый же из-за врат армор давал фору даже амуниции современных войск

быстро реагирования планеты Земля. На основе кевларовой ткани, задрапированные в

толстую кожу, с костяком из штампованных броне пластин, доспех получалось

удивительно прочный, а усиленный фартук и высокий воротник позволяли владельцу сего

чуда ходить в рукопашную без особой оглядки на вооружение противника. Конечно такие

12

обновки стоили порядочно, и брали за них в основном драгоценными камнями, однако

спрос на них был всегда.

Особую любовь у агентов негоциантских домов вызывали самоцветы, в изобилии

доставляемые с Восточных хребтов, окраины королевства. Редкой величины и чистоты,

они стоили тут недешево, но алмаз в тридцать карат мог быть обменян на дешевые

японские часы, а изумруд с голову овцы на авторучку. Часы и авторучки на Марлане

являлись дефицитом, а изумруды и алмазы ценились на Земле, так что не одна из сторон

не оставалась в накладе. Я лично читал одно из донесений внешней разведки

негоциантского дома, а была и такая, в коем значилось что некому графу Туку так

приглянулась породистая скаковая лошадь барона Ильдо, что он выменял ее, а также

десять отрезов восточного шелка на удивительный и волшебный миниатюрный

хронометр, способный поместиться на ладони у взрослого человека. Местные мастера

часовых дел еще не достигли подобной миниатюрности своих изделий, даже ввиду

отсутствия необходимых материалов, так что последним оставалось только завистливо

вздыхать, поглядывая на диковинку. Барон же Ильдо, воодушевленный подобным

замечательным обменов поместил ручной хронометр под колпак из прозрачного стекла и

объявил его фамильной реликвией, из-за чего цена на десятидолларовые Касио подскочила

чуть ли не до небес.

Естественно негоциантские дома создавали искусственный дефицит, не спеша

ввозить за стены Белогорья свои артефакты, так что спрос рос день ото дня.

Вы спросите, чем же занимался Покоп Парус в этой кутерьме? Я вам отвечу. По

прибытии в столицу он начал расхаживать по местным поставщикам диковинок и

всячески их прельщая новыми контрактами, начал обелять и прославлять мое имя. Парус

доказывал, что Сбирский, торговец честный, был вовлечен в заговор против его

величества чисто случайно и до последнего момента и вовсе не предполагал, что входит в

ряды заговорщиков, что было чистой правдой. Звонкая монета весьма способствовала

разнесению этого слуха и уже через пару недель при упоминании моего имени при дворе,

кислых мин появлялось все меньше, а вот заинтересованного блеска в глазах местной

элиты все больше. Покоп не скупился на обещания, предлагая одному фавориту

кевларовую рубаху, другому средством против запора, третьему Виагру, четко

ориентируясь на донесения разведки, тем самым укрепляя лояльность ко мне при дворе

короля Матеуша. Да мои друзья, старый вояка и отчаянный бретер Парус оказался

существенно лучшим негоциантом чем ваш покорный слуга. Спустя пару месяцев, реши я

появиться при дворе, меня встретили бы с распростертыми объятиями, и усадили бы на

места для особо важных персон. Жаль, что этому свершить в столь краткие сроки было не

суждено. Почему, спросите вы? Нет, я абсолютно не боялся головорезов Подольских и

сорвиголов из объединенной службы безопасности, которые в последнее время так

обнаглели, что чуть ли не семечки на трапе Ястреба лузгали. Благодаря верным друзьям я

вполне мог выкурить этих бедолаг, наняв половину кочевников пустошей, или

отчаявшийся разбойный люд приграничья, и они попросту числом раздавили бы хорошо

вооруженные и подготовленные Земные отряды. Нет. Тут было другое. Времени у меня

было в обрез, сколотить хоть мало-мальски многочисленный отряд в кратчайшие сроки, да

еще протащить его по степи вдоль черной дороги в кратчайшие сроки возможности не

представлялось. да и ко всему прочему странное природное явление под названием

Марево грозило нам не пойми, чем и уйти с его пути можно было только в двух случаях.

Первый, отпадая ввиду отсутствия технической возможности, предполагая запуск

оставшихся в живых двигателей Ястреба и перенесения челнока со всем его

интеллектуальным богатством в более рафинированные условия, нежели пыльные

степные просторы и толпы оголтелых дикарей. Даже если бы я разобрался бы в

управлении посудиной, то отсутствие этого чертова имобилайзера подтверждающего мои

полномочия путало все карты.

13

Второй способ был до жути банальный. Можно было свинтить все важные

финтифлюшки и вооружившись из открытого арсенала Ястреба, дать деру в направлении

королевства, где и засесть до спада ужасной угрозы. Этот вариант тоже отпадал, так как, я

сильно подозреваю, что охранение Подольских или безопасники сильно бы удивились,

если бы мы решили с невозмутимым видом проследовать мимо их рядов, сгибаясь под

туками забитыми космическими диковинками.

– Куда это вы господин Сбирский так спешите, и что это в вашем рюкзачке?

– Ах нет господа, право, сущие пустяки. Мы до королевства и сразу назад, а тот

синтезатор пищи из навоза и земли, это не более чем брелок из папье-маше, ценности не

представляющий.

– Так куда же вы его поволокли милейший негоциант?

– Ах господа, я такой сентиментальный! Нас с ним много связывает, и он дорог мне

как память!

Полковник предложил по сути простой и незатейливый выход из ситуации. В обмен

на информацию с корабля он готов был организовать нашу эвакуацию, однако дальше

Белогорья уйти я не мог, да и там, под защитами стен баронства, или в другом укромном

уголке, меня почти наверняка настигла был отравленная стрела или банальная пуля в

голову с горячим приветом от Подольских.

– Нашел! Нашел черт меня раздери!

Никогда я еще не видел советника настолько взволнованным. Глаза его горели, руки

тряслись от возбуждения.

– Амир, успокойся. – Я отставил в сторону кружку с кофе и повернул кресло к

Барусу. – Что ты так разволновался.

– Нашел! – Вновь повторил он и упав в объятия дивана, припечатал журнальный

столик толстой кипой бумаг. – Капсула! Запасной вариант! Судный день, его дери!

– Поясни.

– Да с легкость. Пока ты цедил кофе и с праздным видом шатался по палубам, а

Грецки вынашивал планы мести, готовя в своих мыслях эшафот для старика, я прилежно,

день за днем читал судовой журнал и расшифровывал записи самописцев Ястреба. Благо,

последнее было чисто технической подробностью. И я нашел! Ублюдки в нашей системе,

враждебная форма жизни на углеродистой основе, сунувшая свой нос на орбиту Марлана.

Ты вообще понимаешь, что будет если их поисковик разнюхает что сама планета пригодна

для жизни, а народ тут настолько дремуч, что его проще вырезать как скот? Тут даже

воевать не надо. Плюхнут на планету пару бомб, а после этого начнут колонизировать.

– Я понимаю, что присутствие в системе чужих ни к чему хорошему привести не

может. – Охотно согласился я. Однако я решительно не понимаю, как мы тут можем

помочь. Даже если бы мы были способны поднять Ястреб на орбиту, то спешу заметить,

что мы находимся на борту спасательного челнока, а не боевого судна. Наша артиллерия

только по земным да марлановским меркам может представлять опасность, а на деле

почти наверняка использовалась для истребления особо докучливых метеоритов. А у врага

броня, почти наверняка серьезное вооружение, и как финал, наплевательское отношение к

чужой жизни.

– Слова. – Ликовал Амир, поглядывая на меня так, будто уже давно решил эту

непосильную моему уму задачу. – Сплошная демагогия. А ты знаешь Сергей, что раньше

ястреб был судном ближней разведки, и оснащен турелью для запуска боеголовок воздух-

воздух, управляемых с центрального пульта. Данная технология нашими далекими

потомками была названа пульсационный дистабилизатор. Ракета, управляемая с корабля,

подходила вплотную к корпусу вражеского судна и детонировала, разрушая обшивку до

основания. С суда класса постарше она не справлялась. Зато с маленькими

разведывательными кораблями вела себя по всем законам жанра. Нам достаточно

14

погрузить одну такую колотушку на турель и активировать управление. Кстати, один

пульсационный стабилизатор имеется у нас на складе. Я проверял.

– Чудно. – Моя очередь грустно улыбнуться наконец настала, и я не преминул

воспользоваться случаем. – Однако, мой дорогой Амир, ты очевидно забыл, что своим

появлением мы к чертям вырубили систему, захлопнули врата и даже отключили боевые

станции на орбите планеты? Не хватает пустячка, самой малости, идентификатора,

которого у меня нет. ДНК есть, рожа моя есть, желание есть, а вот с имобилайзером

напряженка.

– С чем?

– Не бери в голову.

– Да пес с ним, с этим, как ты сказал, има… имо. Тьфу, напасть. Я же говорю нашел!

– Что?

– Слушай. – Амир, сияя как новенький пятак, взял из пачки листов первую страницу.

– Согласно уложению корабельного устава, статье двенадцатой, формы безопасности

четыре, командир корабля, вступая на борт, обязан пройти идентификацию по ДНК-коду,

информация о котором заведомо внесена в реестр легитимных командиров космосудов.

Регулирующий орган в этом вопросе есть адмиралтейство.

– Это я и так знаю.

– Не перебивай, слушай дальше. После прохождения основной идентификации,

командир судна обязан пройти дополнительное опознание по прямой связи

адмиралтейство-мостик, а сама информация должна быть записана в мастер-жетон.

Данный мастер-жетон является собственностью космофлота и имеется в двух

экземплярах. Первый экземпляр находиться при командире корабля и является

непосредственным атрибутом власти, а также вторичной идентификации по требованию

системы безопасности корабля. Второй же…

– Есть и второй? – Известие о том, что существует и второй жетон, меня безмерно

взволновало. Даже ладони вспотели.

– Есть, – Амир улыбнулся, сверкнув свои безупречным оскалом, что на Марлане был

большая редкость. – Это своего рода защита. Выдается старшему помощнику или любому

другому офицеру, если командир судна не способен выполнять свои прямые обязанности.

Когда Ястреб садился на планету, капитан судна был в полном здравии, однако что-то

пошло не так. Толи пробы атмосферы брались в спешке, толи произошла еще какая

накладка, но челнок вошел в атмосферу неправильно и слишком большая поверхность

корпуса, вкупе с плотностью озонного слоя должна была спалить корабль со всеми его

обитателями ко всем чертям. Был и на этот случай протокол, и дабы сохранить жизнь

экипажа, электроника отстрелила три наименее важных отсека. Мы даже знаем где они

упали.

– Великолепно. – В припадке благодарность я аки тюлень, забил в ладоши. –

Прекрасно. Осталось только приехать к отсеку, вскрыть его и забрать брелок.

– Если бы не несколько сдерживающих факторов. – Глаза Баруса вдруг стали

печальны. – Первый из них, это Подольских и Суздальский, чьи сорвиголовы готовы в

любой момент кинуться на корабль. Сдерживает их только здравый смысл их хозяев.

– Допустим я смогу договориться.

– Это хорошо. – Кивнул мой собеседник. – Оба они люди здравые и наживу чуют за

версту, к тому же сидеть на пути Марева никому не охота и, наверное, наши земляки уже

уяснили для себя если не природу, то действие этого явления. О нем я позже тебе

расскажу, так как в архивах Ястреба было упоминания и о нем, и таящихся внутри так

называемых «Джинах».

Следующее препятствие для нас – это сами контейнеры, которые разбросало на

многие десятки, а то и сотни километров. Один из них приземлился где-то на восточной

окраине королевства, в густых лесах, и добраться до него для нас самый верный вариант.

15

Достаточно лишь спешным маршем пересечь пустынное приграничье и центральный

черноземный район, а затем выбраться к горной гряде и спустившись по склону ныне

действующего вулкана Артонса, попасть на место крушения. Хорошим конным ходом,

заменяя лошадей на каждой станции, это в среднем неделя.

– Замечательно. – Я радостно потер ладони. – Уже через неделю мы сможем

запустить Ястреб и поднять его в воздух. Я думаю программы автопилота тут найдутся.

– Не запустим, – Амир отмахнулся от моих слов, как от надоедливой мухи. – Ибо

процент того, что брелок именно в этом отсеке, крайне мал. Информация о приземлении

блоков у нас имеется, и я даже успел выцепить координаты, однако не все так просто как

кажется. Года катастрофа была неминуема, повторюсь, находчивый электронный мозг

пустил в расход те отсеки, которые в тот момент находились в низком приоритете и за

жизнеобеспечение людей не отвечали. Первым был отсек бортовой документации, или

архив, с годовым запасом бортовых журналов и средствами опознавания экипажа, или наш

пациент, вторым отстрелился отсек с быстро портящимися продуктами, третьим,

извините, утилизационная камера. С нашим везением, боюсь, мы напоремся именно на

нее. Определить же, какой отсек куда рухнул, даже компьютер Ястреба затрудняется. В

итоге мы имеем три точки падения. Одна находиться в королевстве, вторая на побережье,

земле, свободной от подданства его величества Матеуша, и где любое упоминание о его

престоле может привести к нешуточным проблемам. Третья же точка падения в районе

островов, на наше счастье отсек рухнул на сушу, но те края исследованы мало, и что нас

там ждет, я не знаю. Время марша до первого места неделя, до второго две, до третьего по

крайней мере месяц, и мы в жестких рамках. Марево, основная наша проблема. В архивах

Ястреба оно описано так. «Чуждая враждебная технология, состоящая из нанороботов,

уничтожающих любой биологический вид. Сами нанороботы действую по схеме своей-

чужой, и капсула с производящим элементом этих маленьких засранцев, упала на планету

вслед за приземлением самого Ястреба.» Своего рода подарок от чужих, в будущем

атакующих Солнечную систему. Цикл появления этих джинов составляет сорок лет, что

равно полному циклу регенерации производящего модуля. После набора необходимой

мощности регенерационный модуль начинает двигаться по планете, уничтожая все живое

вокруг. С каждым шагом своего воинства, с каждым пройденным километром, количество

нанороботов увеличивается с геометрической прогрессией, а с ней и расширяется зона

поражения. В день на начальном этапе вырабатывается до трехсот тысяч бестий, за

неделю плотность потока может достигнуть миллиона, а за месяц получается

сумасшедшая цифра. Локализовать это дело просто. Достаточно дать команду боевым

спутникам на орбите, и они в миг уничтожат осиное гнездо. Лишившись производящего

модуля и большей доли своих наступательных сил, «Джины» уползают куда-то в горы,

куда не достает пеленг и принимаются генерировать свой регенератор. Бред полный

конечно. Одна проблема, программа защиты действует автономно и отслеживает

наноботов в том случае, если для этого есть подтверждение капитана, либо членам

экипажа грозит прямая угроза.

– Ну и чудесно, – вновь кивнул я. – Дождемся паршивцев тут и когда они доберутся

до Ястреба, он прекрасно все сделает за нас.

– А с чего ты решил, что Марево вообще двинется в нашу сторону?

Этот вопрос, поставленный вот так, ребром, меня безмерно озадачил.

– Каждый выход «джинов» сопровождается неизменным изменением курса, и если

раньше они и правда весело маршировали по пустоши, уничтожая ящериц, кактусы и

дикие кочевые племена, то получив подзатыльник от высоких технологий теперь

старательно изменяют курс. Пограничье к примеру, лакомый кусочек. Почему бы Мареву

не направиться туда?

– То есть, – во мне вдруг все похолодело. Липкое, колющее чувство опасности и чего-

то неизмеримо подлого и мерзкого, вдруг колыхнулось, и выбравшись из темных закоулков

16

подсознания потянулось, коснувшись серой когтистой лапкой моего сердца. – То есть, ты

хочешь сказать, что своим присутствием на Ястребе, мы, или лучше сказать я, обрек

многие тысячи нив чём неповинных людей на верную смерть?

– Не все так плохо. – Улыбнулся Амир, на этот раз ободряюще. Я всегда удивлялся

этому человеку и лишний раз соглашался с выбором своего поприща политика и

советника при дворе его величества. Мимикой, кивком, слабым жестом он в полной мере

мог передать своему собеседнику свое настроение, а если было надо, то становился

непроницаемой стеной и как бы оппонент не старался, узнать, что творилось в голове

Баруса, было невозможно. – Да, не все так плохо, как может казаться, мой друг. Я тут

прикинул и сделал расчеты. Формула получилась забавная, но для того чтобы Марево

вошло в силу, чисто гипотетически, требуется как минимум шесть месяцев полного цикла

воспроизведения. Именно через шесть месяцев спутники, по данной Ястребом мощности,

не смогут полностью покрыть одним ударом всю эту неприятность и степень поражения

нано ботов не в коей мере не затронет их репродуктивный цикл. Иными словами, через

полгода боевые станции просто не смогут угнаться за количеством этих маленьких

засранцев, ибо ущерб от них наноботы будут заполнять таким же количеством себе

подобных, без ущерба для Марева.

– Но жертвы будут!

– Возможно. – Амир меланхолично повел плечами. – Но в основном затронут

население пустошей, а также горные районы, если брать за основу старые пути миграции

«Джинов». Самое больше, тридцать тысяч человек, но это ничто по сравнению с

населением королевства, морскими пределами и части островного государства. Песчинка,