Текст книги "Негоциант 2. Марланский Квест"

отказывали. Когда у тебя есть все, что ты только не пожелаешь, это толкает на странные

необдуманные поступки. Ведь не зря суперзвезды рока употребляют наркотики,

простреливаю себе головы из пистолета или творят другие непотребства. И тут встает

дилемма. Даже если родитель баснословно богат и имеет кучу влиятельных друзей, то он

не сможет отмазать тебя от всех необдуманных поступков, а в основном последствий этих

действий. А пощекотать нервы и получить добрую порцию адреналина ой как охота.

Сначала все начинается с малого. Прыжки с парашютом, подъем на Джомолунгму,

неоплаченный счет в ресторане или украденная в супермаркете мелочевка. Каждого прет

по-разному, но все мы знаем, что если использовать те же самые средства постоянно, то

чувств притупляются, а мозг требует новых свежих и крупных порций. И тут невиданное

дело, другая планет, законы на которой, ну прямо скажем номинальные. Убийства,

грабежи, мошенничество, все эти термины здесь спокойно прокатывают, а те, кто их

воплощает в жизнь, пользуется этим по праву сильного. Не зря же толпы богатеньких

авантюристов ринулись на Марлан, едва появилась такая возможность?

– Ты решил, что барышни пустились на эксперимент?

– Лучше. Приключение! Для них существование на Марлане, это и не жизнь вовсе, а

дамский роман, невероятное приключение полное опасностей, благородных рыцарей,

коварных разбойников, и если уж совсем попрет, то огнедышащих драконов и великих

волшебников. Сколотить банду и грабить прохожих не так интересно, если не подвести

под это какую-то идею, а бредовых проектов в очаровательных головках девочек,

60

родившихся с серебряной ложкой в заднице, ровно столько же сколько и у остальных.

Прост средств у них больше и взгляды на жизнь шире. Ну, а если все пойдет из рук вон

плохо, прилетит папаша и разрули ситуацию.

– И чего же нам ждать от них? – Усмехнулся Зимин, которого весьма позабавила

барсуковская теория.

– Да чего угодно. – Пожал плечами бородач. – Девицы эти не будут церемониться.

Помнишь, что тебе твой приятель записке написал?

– Увезти девиц, не упоминая о поручении Подольских?

Слава вдруг помрачнел. Если изначально поручение было проще пареной репы, то

сейчас медик осветил его, с другой стороны. Сначала все было просто. Приехал по адресу,

закинул строптивых в мешки, приторочил их к седлу и отвез прямым рейсом к

нанимателю. Конечно засовывать девушек в мешок Зимин не стал бы, но предполагал, что

уговорами или другими мирными средствами заставит их следовать за собой. Теперь же,

ему предстояло столкнуться с бандой вооруженных, готовых пойти на всех людей,

которые активно действовали по торговому тракту в сезон дождей, сея среди местного

населения и торговцев панику.

– Лучше бы ты ошибался. – Наконец выдал он, и Барсук радостно загоготал.

– Не бойся рейдер. Нет на Марлане такой ситуации из которой не сможет вывести

меч, монета или длинный язык. Я в верности этого постулата давно уже убедился.

Думаешь, что я делал, когда у меня закончились деньги?

– Махал мечом?

– Нет дружище. Я приходил вечером в корчму и рассказывал старые анекдоты.

Конечно адаптированные под местную действительность, и немного сдобренные здравым

цинизмом. На порцию жаркого и кувшин пива у меня к концу выступления набиралось.

Урук-Хан оказался прав. Не опасаясь внезапного нападения, имея проводника и

шустрых лошадок, члены экспедиции передвигались по пустоши с максимально

возможной быстротой и сумел догнать в пути то время, которые было потрачено на

праздные посиделки в яме, они приближались к пригорю. Перед решительным рывком я

решил остановиться на ночлег в пустоши, и как оказалось, правильно сделал.

– Что там впереди, – поинтересовался я у нашего проводника, человека с

непроизносимым именем и невзрачной внешностью, которого мы не сговариваясь назвали

Сусанином. Я и Суздальский единодушно усмехнулись, при принятии данного решения, а

Амир и Серый просто поддержали мнение большинства. Ну надо же было как-то называть

парня чье имя почти на сто процентов состояло из шипящих согласных.

– Там заканчиваются владения великого Урук-Хана, – пояснил проводник, а за ними

предгорье.

– Ну, это я и так знаю. – Пожал я плечами. – А что там вообще творится?

Степняк крепко задумался, и наконец, сформировав в голове ответ, решил его

озвучить.

– Степной воин не боится ничего. – Сухо произнес воин. – Мы ходили по всей степи

до границ с Темным королевством. Мы пересекали пограничье и уходили в дремучие леса

Королевства Валинор. Мы доходили до побережья и мыли свои мечи в соленой воде

океана, однако никогда и ни при каких обстоятельствах копыто моей лошади не шагнет на

предгорье.

– Дом, милый дом. – Подал голос Амир, пристраивающийся около костра. Хорошо

знать, что, когда ты туда возвращаешься, тебя там жду. Хуже, когда поджидают.

– Так все-таки! – Не удержался я. – В чем причина?

– Горный народ. – Пожал плечами степной дикарь. – Изуверы. Для них нет ничего

святого.

Настала пора крепко задуматься. Если степняк говорит о ком-то в таких выражениях,

то ничего хорошего на подходе к нашему бонусу ожидать не приходиться.

61

– А ты что думаешь, Амир? Что там с этим горным народом.

– Что-то я о них слышал. – Пожал плечами советник, но вскользь. Знаю, что из

горного района вывозят редкие минералы и драгоценные камни. Знаю, что туда

поставляют древесину и зерно. Вроде бы все ровно, однако тамошние Бароны и Графы

очень не любят, когда двор вмешивается в их дела. Их и вассалами короля то назвать

сложно. Живут для себя и от себя. В обмен на безопасность границ получают

фактическую автономию, да и его величество, Матеуш, человек далеко не глупый,

культивирует у их вождей иллюзию о собственной независимости.

– Я тоже что-то слышал о горном народе. – Вдруг подал голос полковник. На этой

стоянке он занимался приготовлением ужина и сейчас намешивал наваристую похлебку в

котелке. – Но крайне отрывисто. По моим сведениям, все горные народности на любой

планете в чем-то похожи. Тот же менталитет, те же решения, те же взгляды на жизнь и

собственные свободы и такие же закостенелые обычаи и архаичные, если не сказать,

дикарские нравы.

– И с чем же нам придется столкнуться? – Я и так понимал, что нам предстоит не

увеселительная прогулка, однако теперь, в свете открывшихся обстоятельств, мероприятие

было и вовсе рискованным. От диких степняков, к диким горцам, удовольствие

сомнительное.

– Да мало ли с чем. – Советник меланхолично кивнул, уставившись на плещущий на

хворосте огонь. – Двор в дела горцев не вмешивается и понять, что происходит внутри

автономии можно разве что, по агентурным сведениям, да хроникам. Лет триста назад его

величество Корвин решил, что коли уж есть у власти вертикаль, то распространяется это

на всех его подданных. Предгорье и горная гряда, по идее, стратегическая территория.

Ресурсы одни чего стоят. Я уж не говорю о торговых тропах через перевал, которые

узурпировал горный народ. Поток товаров по горам идет нешуточный и каждая единица

ассортимента обкладывается данью. Ладно бы горцы делились своим наваром с казной,

так они даже и слышать об этом не хотели. Отправленный к ним парламентер явился в

Белогорье с отрезанным языком. Корвин осерчал и двинул на Предгорье два полка

панцирной пехоты, решив, что он проучит наглецов за считанные недели, а их лидера

провезет по королевству в стальной клети и четвертует его на главной площади около

ратуши, в назидание остальным бунтарям.

Не обратил его величество внимания не на агентурные сведения, не на советы своих

визирей, не на очевидную мощь горного народа, которую они взращивали долгие

столетия, и замечу, преуспели.

Тут Амир замолк и шевельнул обгоревшей палкой угли в костре.

– И что же дальше? – Не выдержал я. – Чем все закончилось.

– Очевидной победой горцев. – Криво усмехнулся советник. – войска его величества

были разгромлены в первом сражении. Часть из них была уведена в плен и сгинула в горах

без вести. Именитые особы и войны знатных фамилий, впрочем, позже были выкуплены

за немалые деньги, а простые солдаты исчезли навсегда.

– А что его величество? Неужели он так просто спустил им такую дерзость.

– Нет конечно. – Амир закрыл глаза и откинулся на свой вещмешок. – История

продолжилась и мне доподлинно известно о пяти попытках починить себе строптивый

горный народ, две из которых остались на совести Корбена. Обе они кстати закончились

полным поражением, и я удивляюсь почему жители скал не откололись от королевства в

одностороннем порядке.

– Видимо на то были причины, – подал вдруг голос Серый, – и причины весьма

очевидные.

– И какие же, например? – Заинтересовался я.

– Горцы, они народ хоть и склочный, но без дураков. – Пояснил поверенный

Подольских, и пока Предгорья входит в состав Королевства, любая претензия на эту

62

территорию есть прямое нападение владения его величества. Как только горцы

отпочкуются и из автономии переберутся в суверенитет, они тут же станут лакомым

кусочком для алчущих наживы, коими являются все остальные сопредельные государства.

– Ясно. – Только и мог сказать ответить я на столь очевидные доводы. И дабы не быть

дураком я поднял вопрос о ужине, который давным-давно был готов. Амир даже

перевесил котелок с жерди над огнем на рогатину, чтобы не выкипел бульон, и все, не

сговариваясь, согласились с моим предложением набить животы и уйти на боковую.

Дежурным в первую голову выставили проводника.

На утро мы обнаружили что наш проводник и все его пожитки пропали, но в

провожатом мы больше не нуждались. Величественные горные пики, прорывающие

облака и красующиеся на солнце своими белоснежными шапками были видны уже

невооруженным глазом и до границы королевства, да и самого предгорья оставалось пара

дней пути. Эти двое суток прошли без происшествий, как только может происходить

подобное путешествие. Серая и однообразная пустошь начала сдавать свои права,

появились первые растения, карликовые деревья и лишайник, и чем больше наша

экспедиция приближалась к первой поисковой точке, тем сильней и ярче расцветала

местная флора. Дале стало ощутимо холодать. Средняя дневная температура снизилась

градусов на пять, и я был чрезвычайно рад, когда обнаружил в своем мешке теплую куртку

и ватные штаны. Урук-Хан, каким бы свирепым и кровожадным его не описывали,

оказался весьма мудрым советчиком и позаботился о нашем снаряжении и экипировке.

Амир, впрочем, при поддержке Серого и полковника, сошлись во мнении что забота это

проистекала от желания компенсировать потери потенциального партнера. Иными

словами, Хан расхлебывал последствия мародерства собственных подчиненных и не

пожелал ударить лицом в грязь.

Одежда, теплая и добротная, а главное чистая, принесла облегчение и тепло и

позволила сосредоточиться на основной задаче. Предгорье встретило сухой листвой,

редкими лужами, подернутыми льдом и пронзительным ветром. Территорию, которую мы

пересекали, входя в королевство, нельзя было назвать многолюдной, и если бы мы вошли

со стороны степного Пограничья, то уже давным-давно повстречались с королевским

патрулем с ближайшего поста, или разбойниками с лесной дороги. Тут же была тишь,

гладь, да божья благодать и, казалось бы, никого не волновало опасное соседство пустоши.

Когда мы углубились в подлесок и, после того как Амир сверился с картой,

выбрались на тракт, нас ждало первое потрясение. Я встречал мощеные дороги в

королевстве, но все они вели либо ко двору его величества, либо от последнего к его

загородному дому. Тут же было добротное, качественное мощение. Булыжники прилегали

друг к другу настолько плотно и были обтесаны столь гладко, что сначала во мне

поселилось смутное сомнение. Уж не поспособствовали дорожным работам мои

соотечественники, заменив привычный материал бетоном.

Пришлось даже спешиться и исследовать тракт. И пока я ползал и подпитывал свой

энциклопедический интерес, мою голову посетила мрачная и пугающая мысль.

– Где мы находимся?

– Как где? – Стоящий рядом со мной Суздальский даже не скрывал удивление. – В

Пригорье разумеется. Если нужно географическое название или привязка к местности, то

тут только карты. Мой навигатор погиб смертью храбрых в алчных объятиях пустошей.

– Давайте без пафоса, полковник. – Поморщился я. – Действительно, мы находимся в

Предгорье и этого достаточно. Помните, что наш проводник наотрез отказался следовать

дальше, хотя мы ему это особо и не предлагали, а когда мы все заснули, он отбыл в

неизвестном направлении, не потрудившись даже попрощаться.

– Хорошо хоть не спер ничего. – Согласился со мной Серый.

63

– Постойте, – Амир ловко соскочил со своего скакуна и подойдя к нам кивнул. – Я

кажется начинаю понимать, что имеет ввиду Дмитрий. Похоже наш новый партнер,

милейший Урук-Хан подложил нам изрядную свинью.

– И почему же? – Все еще не понимал полковник. – Оружием он нас снабдил, хоть и

холодным. Провизии дал, лошадей, одежду… твою ж ты мать!

– Вот именно. – Печально кивнул я, и тут же почувствовал, как меня нахлынуло

неясное, гнетущее чувство опасности и дискомфорта. – Одежду. На полет стрелы мы

похожи на четверых степных воинов, каким-то чудом забредших на территорию им не

принадлежащую, а что-то мне подсказывает что горный народ не очень-то рад незваным

гостям.

Надо было видеть, как все заозирались и чуть ли мечи не повыхватывали, однако

если опасность и подстерегала нас на тракте, то о себе она не заявила. Немного отойдя от

шока, мы решили что-то делать.

– Будем что-то делать. – Решительно отрезал я. – Вот только что. Кто у нас спец по

маскировке и виртуоз в мимикрии?

Взгляды собравшихся были переведены на Суздальского, который сначала и не

понял, что речь идет о нем, а когда до него наконец дошло, то полковник был весьма

удивлен.

– То, что я военный, не говорит о том, что я разведчик.

– Он знает это слово. – Криво усмехнулся Серый.

– Он служит. – Добавил Амир.

– У него есть знания. – Согласился я.

– Ладно, ладно. – Сдался Суздальский. – Не надо говорить обо мне в третьем лице. Я

не дурак и так все прекрасно понял. Если вы хотите возложить на меня нашу

безопасность, то дело ваше, но я за результат не ручаюсь.

– Что вы предлагаете. – Поторопил я говорившего. Осознание того что в эту минуту

кто-то из горного народа как раз выцеливает мою голову, готовый в любой момент

засадить в нее футовую стрелу, очень расстраивало.

– В первую очередь предлагаю сменить внешность, а точнее отойти от того образа

степного война, под который мы подпадаем.

– И как же это?

– Предлагаю отпустить лошадей.

– И попремся пешком? – Ахнул Серый. – Да у нас снаряжения килограмм на

тридцать. Мы же его не унесем.

– Лучше надорванная спина, чем деревянный макинтош. – Отсек возражения,

говорившего полковник. – Я уверен, да думаю, что и почтенный советник подтвердит, что

слово «степняк» и «лошадь» – это синонимы. Да и зверюшки наши сильно специфичны.

Не видел я таких в королевстве.

– Суздальский прав – Согласно кивнул Барус. – От лошадей надо избавляться. К

конным путникам спрос больший, чем к пешим.

– Ну хорошо, – печально вздохнул я, прикидывая что вес моего снаряжения тоже

потянет на пару пудов. – А что дальше? Были конные дикари, стали пешие.

– Уберем признаки степняков, как-то меховые шапки, тулупы и ватные штаны. Край

тут суровый, холодный и они всегда, если могут набраться наглости, появлялись здесь в

таком облачении.

– Замечательно. – Взвыл Серый. – Тоже мне специалист. Сначала предложил

надорваться, а затем еще и замерзнуть до смерти.

– Сами меня главным по маскировке назначили. – Ехидно улыбаясь полковник пожал

плечами. – Но, впрочем, господа, если у вас есть другие предложения, я с радостью

внимательно выслушаю их.

64

Возражений, что не удивительно, не было, и мы с кряхтением, стонами и

проклятиями начала воплощать план Суздальского в действие. Первыми мы расседлали и

отправили восвояси мохнатых низкорослых лошадок, который не долго собираясь, едва

лишились упряжи, уверенно затрусили в сторону границы. Урук-Хан был настолько же

коварен и жестокосерден, насколько щедр к нашему предприятию, так что вторым

вопросом стала актуализация снаряжения. Тащить на себе такую горы вещей было просто

немыслимо, и нам пришлось последовательно отказаться от набора жестяной посуды,

горы специй, нескольких тюков со стрелами и двух походных палаток. Горушка

получилась меньше, однако оставалось еще солидно.

Последним пунктом этой эпопеи было переодевание, а точнее отказ от теплой и

уютной зимней одежде, что я тут же почувствовал на собственной шкуре. Мы еще не

подошли к горам, а температура вокруг была минусовая, так что скинув куртку и

подставив голые руки колючему северному ветру, я призвал всех к немедленному

действию.

– Если мы не будем двигаться, то загнемся от переохлаждения. – Возвестил я всей

честной компании и позабыв о боли в ноге, бросился навьючивать на себя все что

попадалось под руку. Когда мы распределили нагрузку и двинулись, и вновь двинулись по

каменному тракту, то травмированная конечность тут же дала о себе знать, и чтобы

облегчить мне передвижение, Амир соорудил мне костыль из сдвоенной ветки, обмотав

его рогатину куском ватных штанов, которым и без того предстояло пропадать на дороге.

Путешествие началось, но стало пешеходным и мы снова двинулись в путь.

– Чертова жизнь, – жаловался Серый, сгибаясь под тяжесть вьюка с продовольствием.

– Я ведь не нанимался в носильщики, я человек офисный, умственную деятельность

предпочитаю любой физической.

– Зато согреетесь моншер. – Подбадривал поверенного подольских Амир. –

Движение, это знаете ли жизнь.

– А собственно, – не выдержал Полковник. – Куда мы идем?

– До первого населенного пункта, – пояснил советник. – Там почти наверняка должны

знать о местоположении отсека. Согласитесь, Суздальский, не каждый день на землю

падает звезда.

– Или демон, – поддержал Серый.

– Или бог, – включился я в игру. – В любом случае происшествие было эпическое и

свидетельство о нем сохранилось в сказаниях, легенда и летописях Предгорья.

– А вон кстати и первый поселок. – Рука Суздальского взметнулась к горизонту, где

над верхушками сосен уверенно поднимался столб дыма. Густой, серый, неприятный, он

появлялся над кронами деревьев и уходил в облака, сливаясь с свинцовыми тучами,

стремительно закрывающими небосклон.

– Нет, – поморщился Амир. – Это какой-то неправильный дым. Не может так печь

дымить или костер.

– Лесной пожар? – Заволновался Серый.

– Не похоже. – Суздальский прищурился, стараясь как следует рассмотреть дымного

гиганта на горизонте. – Скорее уж какой-то жертвенный алтарь. Трубы так точно дымить

не могут. По крайней мере бытовые. Были бы мы на Земле, я бы бился об заклад что там

стоит какой-то завод, но, чтобы тут, на Марлане?

– Надо проверить. – Решил вдруг Амир. – Предлагаю разделиться. Вы устроите

лагерь и разожжете огонь. Из кусков брезента и ваты, которую я надергал из нашей

бывшей одежды, как раз соорудите четыре зимних куртки.

– Кто мы? – Хмуро поинтересовался я. Оставаться в тылу за стряпуху и швею мне в

тот момент не очень-то и хотелось.

65

– Вы, – пояснил полковник. – Вы Сбирский и господин Серый. – Вы оба не годитесь

на роль разведчика. Один идет так шумно, что его можно услышать за сотню шагов. Да,

Серый, это я именно о вас.

Порученец Подольских с легкость кивнул, и остановившись, с облегчением скинул

тюк на землю.

– А вы Дмитрий хромаете, и чем дальше мы идем, тем больше проявляется ваш

недуг. Пойду я и советник. До столба дыма не больше двух часов пути. Сгоняем по-

быстрому и тут же назад.

Аргументы были приведены железобетонные, и сгрузив лишнюю амуницию, Амир и

Суздальский стремительно удалились, оставив нас, хромых и слабых на хозяйстве.

Серый первым делом решил смастерить накидки из брезента, так что на меня легка

почетная обязанность Прометея и я отправился по дрова. Удивительно, но в лесу я не

увидел привычного бурелома, так что для сбора хвороста я потратил немало сил и

времени, а когда понял, что еще нужны и дрова, руки мои тряслись от холода, зуб на зуб не

попадал и чувствовал я себе сродни куску торта, забытого в морозилке. Пойти по дрова

без топора, та еще задача. Конечно подошла бы и пила, в любом ее виде, однако в наличии

у меня был длинный изогнутый ятаган степного война, и доложу вам, конные отряды

Урук-Хана, были бы очень удивлены, узнав, как я использую их вооружение.

Под конец я стащил все это богатство на удобную полянку, натаскал булыжников,

для того чтобы выложить очаг и тут я понял, что разжечь огонь, в холодном лесу, имея в

руках полкоробка спичек и судорогу от холода, ой как непросто. Первая драгоценная

спичка, а их у меня было ровно десять штук, была потрачена варварски и бесполезно. То-

же произошло и со второй, а когда геройски погибла третья, я начал сомневаться в себе.

Что я только не делал, чтобы прутья занялись. Подкладывал кору и мох, отгораживал от

ветра, нежно и эротично дышал на тлеющие признаки грядущего пожара, однако, как бы я

не старался, единственным результатом оказалась струйка едкого дыма от, кажется,

ядовитого мха. Со мхом вообще была отдельная история. После того как я, радостно

размахивая руками, нарвал его целую охапку, такого сухого и пористого, и просто

обязанного воспламениться даже от взгляда жгучей брюнетки, я притащил его к костру и

спустя пару минут ощутил некий дискомфорт в ладонях. Неприятное чувство

увеличивалось в геометрической прогрессии, кожа начала зудеть и чесаться, и чтобы хоть

как-то нейтрализовать эффект, я поспешно откупорил одну из фляг и плеснул себе на

ладони.

Самые гениальные изобретения делается, зачастую, по воле случая или ошибки.

Великое средство для мужской силы, а именно потенции, которое известно нам под

именем «Виагра», изначально задумывалось как лекарство для страдающих перепадами

кровяного давления. Жесткий стояк был эффектом побочным, и долго радовал

изобретателей, производителей и их банковские счета. Таких примеров в осовремененной

истории матушки Земли, и ее обитателей великое множество. Спички, чипсы, суперклей,

каучуковые покрышки. Этот список можно продолжать еще долго, но за этим внутренним

диалогом я отклонился от главного. Вылитая на руки жидкость облегчения не принесла,

скорее уж наоборот. Чувство было такое, будто бы я засунул руки в горячую печь. Когда я

наорался вдоволь, распугав, наверное, всех шпионов в округе, то оставшийся в воздухе

запах дал повод к размышлениям, и как результат, костре разгорелся на славу. Во фляге

оказался спирт, или его Марланский эквивалент. Как он попал к нам, специально, или тоже

по воле судьбы, судить не берусь. Однако я возблагодарил всех тех парней, которые могли

сидеть на небе и с наслаждением, ощущая озябшим телом неслабый жар от колыхавшихся

на ветках ярких языков пламени, стал старательно подкидывать дровишки, пока жар от

костра стал нестерпимым на расстоянии вытянутой руки. О боже! Что это было за

чувство! Возрождение, реинкарнация, вознесение… В тот момент, насыщая озябшее тело

теплом, я не мог, да и не хотел, подобрать описание своим ощущениям. Мне просто стало

66

тепло. Эйфория оживления эпидермиса, и всего того, что под ним заслонила даже ожог

ладоней и так я простоял около огня, время от времени поворачиваясь то одним боком, то

другим, пока не услышал, как кто-то ко мне настойчиво обращается. Обернувшись, я с

удивлением увидел Серого, которой протягивал мне вполне приличного вида куртку.

– Сбирский, вы меня пугаете. Оденьте верхнюю одежду.

С благодарностью приняв обновку я быстро облачился и почувствовал себе и вовсе

хорошо. Как я это узнал? Очень просто, внутри меня вдруг разыгрался просто-таки волчий

аппетит.

– Ой, не нравиться мне все это. – Чем дальше Барсук, Азир и Зимин продвигались

вглубь пограничья, тем быстрее улетучивался Барсуковский энтузиазм.

Места тут были не из веселых, и, если бы Тим Бартон вдруг решил поискать на

Марлане натуру для своего очередного фильма, он бы остановился именно тут. Грозные

деревья, расставив сучья-лапы, возвышались черными колоннами. Редкая понурая листва

и приближение холодов делали местность, и без того безрадостную, еще и не комфортной.

Оставалось только ехать вперед, бороться с надвигающейся депрессией ударной дозой

алкоголя и надеяться на чудо.

– Ой, не нравиться мне все это. – Вновь печально повторил горе-естествоиспытатель.

– Холодно тут, и как-то страшно. Нет, вы не подумайте господа, я не из робкого десятка…

– А из робкой двадцатки, – ехидно закончил за говорившего десятник.

Барсук обиделся, и замолчал, однако хватило его ненадолго.

– А я вот все думаю господа, – вдруг выдал естествоиспытатель после секундной

задержки, – а что после?

– После чего? – Хмуро поинтересовался Зимин.

– Ну после всего этого. – Протяжно, почти имитируя скрип двери, произнес бородач.

– Ведь когда-то все это закончиться. Так или иначе, любое приключение должно иметь

свое начало, середину и конец. Что будет потом? Вы же, рейдер, человек прогрессивный.

Неужели вам хочется всю жизнь провести на Марлане? Ну для Азира все понятно. Он

родился тут и вырос. Он не знает другой жизни, но для нас с вами есть другой, земной,

более комфортный вариант существования на этом свете. Как бы не была сложна наша

планета, со всем ее геополитическим устройством, зимой там может быть тепло, а летом

холодно. Из крана течет горячая вода и для того чтобы добыть пищу достаточно сходить в

магазин, а не возделывать поля или шляться по промозглому темному лесу, в поисках

зазевавшегося оленя.

– Возможно ты и прав. – Вячеслав пожал плечами. – Но я, если честно, не имел

возможности задуматься об этом. Все это, до какого-то моментан, ну пока над головой не

начали жужжать стрелы, разбойничьи шайки не начали грозить кистенем из подворотни а

над планетой не повисла угроза, все от «а» до «я», ваш покорный слуга воспринимал как

приключение, невероятный отпуск. Впечатление, которое на Земле не купишь не за какие

деньги.

– А теперь? – Подначивал доктор. – Что вы думаете теперь?

– А теперь даже не знаю. – Зимин запнулся на полуслове, стараясь передать словами

собственные ощущения. – Теперь думать надо. В любом случае, когда все закончиться, я

возьму отпуск на пару месяцев, истребую у Сбирского деньжат и отправлюсь на

побережье?

– Приморье?

– Нет, на Землю. Греция, Турция, Египет.

– Или Крым?

– Нет, – отмахнулся Зимин. – Наш юг мне не потянуть.

– Господа, – подал голос Амир. – У меня есть подозрения, что за нами наблюдают.

67

Слава потянул за узду своего скакуна и осторожно направил его параллельно гнедой

десятника.

– С чего бы ты это взял?

– Да так. – Закусил тот ус, и настороженно опустил руку на рукоять своего меча. –

Неправильный тут какой-то лес. Вроде бы и ветра нет, и животина сюда не сунется, пока

вы вдвоем разговариваете в голос и бряцаете доспехом, как колокол во время пожара.

Однако нет-нет, да и шевельнется ветка или пробежит рябь по высокой траве. Вот вы хотя

бы сами полюбуйтесь.

Усатный десятник сплюнул свою успокаивающую жвачку под копыта лошади и

кивнул в сторону опушки, которые была забрана густой, нетоптаной и не знающей косы

селянина травой.

– Трава как трава. – Пожал плечами Зимин.

– А вон там, рядом с замшелым валуном, похожим на голову великана. Говоря твоими

словами командир, арбалет как арбалет?

– Воздух!

Особо не раздумывая, Зимин по старой армейской традиции рухнул на землю, успев

в невероятном кульбите задеть Барсука, который рухнул на вниз вслед за остальными.

Конечно потом он рассказывал, сидя в трактире, напротив камина и обнимая пузатый

бочонок с вином, что он ловко соскочил, однако на деле повалился как мешок картошки и

предпочел под шумок быстро перекатиться в ближайшую канаву.

Азир не особо понял выкрик командира, но инстинкт самосохранения заставил

вовремя уйти из зоны поражения арбалетного болта и тот, как большой смертоносный

шмель, с завыванием унесся куда-то в чащу.

– Видишь, что? – Зимин на секунду высунулся из-за камня, за который он успел

закатиться, и тут же был вынужден спрятаться назад, так как сразу два болта, высекая

искры из валуна, ушли по касательной.

– Это смотря к кому обращаться. – Подал голос Барсук из канавы. – Я вот вижу

немного гнилой воды, лягушку и просто жутко хочу пистолет.

– Вижу троих. – Подал голос Азир, из кустов на обочине. – Три идиота со

здоровенными арбалетами на конного панцирника. Потому сразу и не стреляли что там

завод тугой. Да, командир. Вы бы головы не поднимали.

– Как скажешь. – Попытавшийся было приподняться, Зимин рухнул лицом в прелую

листву и ощутил затылком волну от ринувшегося в пустоту смертоносного снаряда. -

Однако черти, стреляют хорошо. Может с ними поговорить.

– Стали бы они разговаривать. – Отозвался Барсук из оврага. – Они нас именно

продырявить хотят. Не иначе чтобы беседу завязать.

– Доктор прав. – Согласился Азир, тщетно рыская глазами в поисках ускакавшей

лошади, на седло которой он поутру, с любовь и тщанием пристраивал охотничий лук. –

панцирный арбалет, штука убойная. Конного ратника срубает с седла. Пешего, в легкой

кольчуге или коже насквозь пробивает.

Небольшая передислокация успеха не принесла и толстые, в пару пальцев толщиной,

арбалетные болты, вновь наполнили воздух.

– Я вам удивляюсь господа, – наконец подал голос Амир. – Нас убивают, а вы ведете

себя так, как будто, так и надо. Я вот боюсь до чертиков, даже с высоты всего своего

боевого опыта.

– И я боюсь, – лихо признался Зимин. – Да так, что зубы сводит. Однако тоже о войне

не понаслышке знаю. Меня больше наш гер доктор поражает.

– А что я, что я? – Глухо отдалось из канавы. – Я так боюсь, что даже пошевелиться

не могу. Был бы ручей, в котором я имею честь мокнуть, на пару сантиметров обширней, и

я бы рисковал просто утонуть.

– Так уберись оттуда.

68

– Не могу.

– Почему? Ты же не в зоне обстрела. Эти лоботрясы бьют по дороге, а о тебе и

думать забыли.

– Ноги не ножат, руки не ручат, голова не головит. – Честно признался Барсук и тут в

его голосе появились первые острые, как битое стекло, нотки нешуточной паники. – Я от

страха дышу то с трудом. Чудо что вообще разговариваю.

– Что-то затихли наши стрелки. – Азри снял с головы меховую шапку и насадив ее на

ножны, осторожно высунул из-за укрытия, приготовившись что сейчас этот прекрасный

головной убор будет безнадежно испорчен, однако вопреки всем ожиданиям целостность

шапки не нарушилась. Решив спровоцировать стрелков, десятник поводил ножнами с

мехом вправо и в лево да так, что стороннему наблюдателю должно было почудиться что и

не приманка – это вовсе, а чья-то глупая голова, однако и тут немедленной реакции не