Текст книги "Ледяной ад"

Глава 7

– Это совершенно невозможно! – воскликнул Стоун.

И хотя логическое мышление Черити подсказывало ей, что он прав, ей показалось, что она уловила в его голосе нервные нотки, а в глазах заметила испуганный блеск. Но разве может компьютерная имитация выражать страх?

– Если вам еще дорога жизнь, – продолжало лицо Стоуна на крошечном мониторе, – тогда забудьте свой бредовый план и как можно быстрее убирайтесь из «Скорохода».

– Снаружи мы замерзнем, – ответила Черити, но Стоун энергично затряс головой и прервал ее:

– Ваши костюмы на некоторое время защитят вас, прежде всего, если вы будете двигаться. «Скороходы» не проникают слишком глубоко в запретную зону. И в любом случае, снаружи вы будете в большей безопасности, чем внутри. Поверьте мне – это просто чистая случайность, что вас все еще не обнаружили.

Черити не ответила сразу, а опустила аппарат и затем, немного поколебавшись, совсем выключила его, чтобы хранившийся в памяти коммуникатора образ Дэниеля Стоуна не услышал, что она собирается сказать остальным.

Правда, у нее не было полной уверенности, что тем самым она полностью исключила такую возможность. С самого первого момента у нее появились сомнения по поводу возможности полного отключения этого аппарата, по виду являвшегося обычным компьютером.

– Твой друг выглядел несколько нервным, – подал голос Скаддер, стоявший у нее за спиной и слышавший ее беседу со Стоуном. – Спрашивается, почему?

– Может, он просто не заинтересован в том, чтобы нас убили или взяли в плен, – ответила Черити. Но даже ей самой этот ответ показался не очень убедительным.

Скаддер мрачно кивнул.

– У меня постоянно возникает вопрос, а в чем, собственно, этот тип вообще заинтересован?

– Вы должны прислушаться к его словам, – нервно произнес Филлипсен. – До сих пор он нас не обманывал.

– До сих пор, – спокойно поправил его Лестер, – нам еще не бросилась в глаза его ложь.

Филлипсен хотел возразить, но Черити недовольным жестом закончила дискуссию и снова включила миникомпьютер. Когда на экране размером с почтовую марку опять появилось лицо Стоуна, ей показалось, что тот смотрит на нее с упреком.

– Очень невежливо так просто отключать своего собеседника, – сказал он.

– Также невежливо, когда собеседника пытаются убить, – ответила Черити.

– Это не я, – невозмутимо сказал Стоун. – Вы постоянно забываете, что разговариваете всего лишь с компьютером, капитан Лейрд.

– Может, мне следует тебя разобрать и посмотреть, так ли это на самом деле? – ответила Черити и резко переменила тему разговора. – Мы обсудили ваше предложение, Стоун, – сказала она. – Жаль, но боюсь, все останется по-прежнему. Мы попытаемся захватить эту штуковину.

Стоун хотел вспылить, но Черити угрожающе подняла большой палец и опустила его на кнопку отключения аппарата, так что Стоуну пришлось проглотить свой ответ.

– Итак, – продолжила Черити, – вы можете мне помочь – или я выключу этот проклятый коммуникатор, и тогда вы сами удивитесь тому, что произойдет. Правда, следует признать, что наши шансы справиться с этим делом в одиночку не очень велики. А если нас поймают и обнаружат этот аппарат…

– Это шантаж… – возмутился Стоун. Черити кивнула.

– Да.

Несколько секунд Стоун молчал, как бы обдумывая свой ответ. Потом, поколебавшись, кивнул, хотя и с явным неудовольствием.

– Ну хорошо. Я передам вам чертеж «Скорохода». Правда, я знаю только принципиальную схему. Каждая машина чем-то отличается от других. Поэтому вполне возможно, что план окажется не совсем точным.

– Нам придется пойти на этот риск, – лаконично согласилась Черити.

– Именно этого ответа я и боялся, – сказал Стоун. – И еще кое-что, только в порядке информации. Я не поддаюсь вашему шантажу, капитан Лейрд. В случае если вас убьют или возьмут в плен, этот прибор самоликвидируется, и от него не останется ни следа, даю вам слово.

Черити воздержалась от ответа. Ей казалось, что нет особого смысла спорить с машиной. Вместо этого она подождала, пока на экране появился чертеж «Скорохода», затем вытянула руку, чтобы все могли видеть крошечный экран. Это действительно была лишь грубая схема, но все же Черити заметила, что предположение Лестера оказалось верным – действительно, командный пункт этого колосса находился в серебристой полусфере на другой стороне фабричного цеха.

– Как нам незаметно добраться туда?

На экране вновь появилось лицо Стоуна.

– Там должны быть мостки, которые проходят под потолком вдоль зала.

Черити сделала знак Лестеру.

– Пожалуйста, проверьте.

Юный лейтенант ушел, и Черити вновь обратилась к Стоуну.

– Как управлять этой штуковиной?

– Этого я не знаю, – ответил тот, и по его голосу девушка поняла, что он говорит правду. – Но даже если вам и удастся захватить его, это будет совершенно бесполезно, – продолжил он. – Вы же не думаете, что сможете на «Скороходе» незаметно приблизиться к городу?

– А кто говорит, что мы хотим это сделать? – возразила Черити. – Может, нам достаточно поднять небольшой переполох.

Она помедлила секунду, наслаждаясь озабоченным выражением лица Стоуна, затем выключила аппарат и быстро сунула его в карман. Когда она застегивала молнию, вернулся Лестер.

– Там есть мостки, – доложил он, когда Черити вопросительно посмотрела на него. – Именно там, где сказал Стоун. Они проходят под потолком вдоль всего зала.

– До купола?

Лестер пожал плечами.

– Этого я не смог разглядеть. Зал полон дыма и пара. Но это нам даже на руку. Если нас не ищут, то и вряд ли заметят.

Черити страшно захотелось, чтобы Лестер оказался прав и чтобы у муравьев зрение было не намного лучше, чем предполагалось.

Осторожно, следуя друг за другом, люди вновь вошли в большой зал. То, что каждая пядь пола и каждый подходящий квадратный метр стен заняты машинами и аппаратурой, оказалось очень полезным, так как им пришлось пройти всего лишь несколько шагов по открытому пространству, прежде чем они снова смогли скрыться за каким-то аппаратом циклопических размеров.

Черити напряженно смотрела вверх, и через несколько секунд ей показалось, что она, действительно, видит высоко над собой тонкую серебристую ленту без перил. От одной мысли, что им придется бежать по ней, у Черити закружилась голова.

– А как мы поднимемся туда? – поинтересовался Скаддер.

– Это не проблема, – отозвался Лестер. Он поднял руку и показал куда-то направо. – Там есть лестница, видите?

Глаза Скаддера округлились. Черити тоже незаметно вздрогнула, когда увидела, что именно столь высокопарно Лестер назвал лестницей. Это были такие же неравномерно расположенные ступеньки, как и те, по которым им уже доводилось подниматься. Шаткие ступени шли вверх по стене на добрых сто пятьдесят метров, и здесь не было узкой шахты, о стены которой можно было опереться, чтобы немного отдохнуть.

– Ты что, серьезно собираешься подниматься здесь? – испуганно спросил Фаллер.

– По правде говоря, нет, – ответил Лестер. – Если у кого-то есть идея получше…

Но такой идеи ни у кого не оказалось.

Глава 8

Стоун закрыл за собой дверь, подождал, пока слуга включит электронный замок, и после этого еще раз педантично убедился в том, что крошечный аппарат действительно функционирует. Впрочем, это было совершенно излишним. Приборы работали всегда, даже если случится невозможное и компьютер выйдет из строя, двое вооруженных часовых в коридоре не допустят бегства арестованного.

Тем не менее он нервничал. Этот карлик с уродливым телом и беспокойными глазами нагонял на него страх. Уже не в первый раз Стоун задавал себе вопрос, а не было ли ошибкой брать пленника с собой. Наверное, следовало сразу убить его. У Стоуна было такое чувство, что присутствие Гурка доставит ему еще массу проблем.

Впрочем, то, что он захватил с собой карлика, оказалось не единственной ошибкой. Если хорошо подумать, то последние недели и месяцы представляют собой сплошную цепь ошибок. Что-то с ним происходило. Что-то, чего он не понимал, но что его очень беспокоило. Его положение среди моронов и власть, которую это положение давало, основывались исключительно на его способности отключать совесть и думать – но прежде всего решать – может, не так быстро, но так же логично, как компьютер. Впрочем, это являлось привилегией не одного лишь Дэниеля Стоуна.

Все, что он рассказал Черити во время разговора в Шай-Таане, не было ложью. Он верил, что единственный шанс спасти человечество – это покориться захватчикам. Продолжая борьбу против моронов, можно добиться только быстрой гибели всего мира.

Двери лифта на другой стороне штольни открылись, и Стоун краешком глаза заметил, как там сверкнуло что-то белое, это тотчас вернуло его к действительности. Он резко повернулся и сразу забыл и о Гурке, и о повстанцах, так как его внезапно охватил снова страх. Совсем недавно Стоун считал, что не может быть существ хуже, чем господа из Черной крепости. Но так он думал лишь до тех пор, пока не встретил инспекторов.

Стоун с трудом сдержал дрожь в руках, когда двухметровый муравей-альбинос направился к нему. Лишенные всякого выражения фасеточные глаза насекомого холодно изучали Стоуна, и тот безуспешно пытался внушить себе, что раз эти существа не обладают никакой мимикой, значит, они и сами не в состоянии истолковать мимику человека.

– Губернатор Стоун? – Голос инспектора, звучавший холодно и механически, а также его ослепительно белый экзотический панцирь заставили Стоуна содрогнуться от ужаса.

Он часто спрашивал себя, почему их вид вызывает у него такой страх. Они были моронами, такими же муравьями, как и тысячи остальных, находившихся в распоряжении Стоуна, просто эти имели более узкую специализацию и были облечены более широкими полномочиями.

Но это не все.

Если обычные мороны имели отвратительный или в лучшем случае странный вид, то этих альбиносов окружала какая-то зловещая аура. Однако при всей своей необычности они отличались определенной грацией и даже красотой. Их конечности казались элегантными, тела – более стройными, чем у обычных моронов, а их гладкие белые роговые панцири блестели, словно полированная пластмасса. На них отсутствовали выпуклости, трещины и бородавки, как у воинов или работниц.

Их взгляд выражал что-то, чего нельзя было увидеть в глазах простых муравьев. Не интеллект. Несмотря на все, Стоун знал, что эти существа, в сущности, всего лишь навсего живые компьютеры, и хотя их создала сама природа, они тем не менее больше роботы, чем живые существа. Они в известной степени обладали разумом, но их образ мыслей настолько отличался от мышления человека, что, по всей видимости, Стоуну никогда не удастся их понять.

В глазах инспектора читалось не интеллектуальное превосходство и не более глубокое знание жизни. Это было нечто такое, чего не опишешь словами, но это заставляло сходить с ума от страха.

– Губернатор Стоун? – переспросил инспектор, и Стоун заставил себя нервно улыбнуться.

– Да?

– Что вы здесь делаете? – В голосе инспектора не было упрека или недоверия, так как крошечный компьютер в его гортани, преобразовывающий непонятные свистящие и щелкающие звуки языка моронов в привычные для человеческого уха слова, не мог передавать такие чувства. И тем не менее Стоуна охватило неприятное ощущение, что это существо догадывается, почему он находится здесь.

– Я разговаривал с пленником, – ответил Стоун и показал на дверь за своей спиной.

Взгляд инспектора скользнул по закрытой двери, а затем снова уставился на Стоуна.

– Вам незачем тратить свое время, занимаясь расспросами, – сказал он. – Если вы желаете получить информацию от пленного, то у нас для этого имеются все необходимые средства.

– Я знаю, – поспешно сказал Стоун. Как раз именно этого он и боялся. – Но я не допрашивал его.

– По какой причине вы тогда были у него?

Стоун кончиком языка нервно облизал губы. Только теперь он до конца осознал, что допустил грубую ошибку, когда пришел сюда. Уже несколько дней среди моронов царило беспокойствие. Стоун еще никогда не видел в городе сразу столько инспекторов, а приемник, который связывал его с властителями Черной крепости, еще никогда не включался так часто, как сейчас. Что бы там ни произошло, но ему следовало учесть, что властители стали недоверчивее. Может, они заподозрили, что их обманывают.

– Я хотел только… только поговорить с ним, – сказал Стоун.

Инспектор, не отрываясь, смотрел на него.

– Зачем?

– Без определенной цели, – ответил Стоун. Он улыбнулся, сделал неопределенный жест рукой и добавил: – Это такая человеческая особенность. Мы охотно разговариваем друг с другом, и не только с целью обмена информацией.

– Это не имеет никакого смысла, – возразил инспектор.

– Многое из того, что делают люди, не имеет никакого смысла, – согласился с ним Стоун. – Может быть, именно по этой причине завоевали Вселенную мороны, а не мы.

– Это объяснение звучит логично, – сказал инспектор. Стоун хотел еще что-то добавить, но муравей остановил его нетерпеливым жестом одной из своих четырех лап: – Ваше присутствие требуется на командном пункте, губернатор Стоун.

– А в чем дело? – поинтересовался Стоун. Но не получил ответа.

Инспектор резко повернулся и вошел в лифт, ожидавший его с открытыми дверями. Стоун поспешил последовать за ним. Он не стал повторять свой вопрос. Из всех полчищ четырехруких воинов, находившихся в его распоряжении, только инспектора не подчинялись его приказам. Поэтому он запасся терпением, пока лифт не достиг своей цели и двери снова не открылись.

Яркий солнечный свет заливал коридор. Стоун прикрыл глаза рукой, так как давно уже привык к подвальной полутьме небоскреба, в котором находилась камера карлика. В последние дни Стоун проводил там много времени. Пожалуй, он слишком явно пренебрегал своими обязанностями губернатора и наместника моронов, чтобы это не бросилось в глаза.

Но он тут же понял свое заблуждение, – мороны не такой народ, которому что-то бросилось бы в глаза. Возможно, мысленно сравнивая их с машиной, он был недалек от истины. Все эти бесчисленные отдельные существа временами казались частями огромного единого механизма, крошечными колесиками, каждое из которых в отдельности даже точно не знало, что оно делало, однако их взаимодействие приобретало определенный смысл. Если Стоун чему-то и научился за годы совместной работы с моронами и на моронов, так это тому, что завоеватели не знали слово «недоверие» или «подозрение». Если бы они пришли к выводу, что губернатор обманул их или оказался ненадежен, они просто устранили бы его, а пока этого не произошло, он в безопасности. Все очень просто.

Стоун последовал за инспектором к огромному залу в конце коридора. Полвека тому назад на бесчисленных этажах этого небоскреба находились сотни бюро и контор, и на первый взгляд казалось, что здесь мало что изменилось: в бывшем огромном бюро, занимавшем пол-этажа небоскреба, до сих пор сохранились многочисленные низкие столы, заставленные мерцающими мониторами компьютеров, электронными приборами, телефонами. Повсюду валялись коробки для документов и лежали бесконечные бумажные рулоны с компьютерными распечатками. В воздухе все еще чувствовалась атмосфера деловитости, как это было когда-то – и все же чего-то здесь не хватало.

Не хватало человеческих голосов. А еще запаха кофе, духов и дезодорантов, смеха и шума, одним словом – жизни.

Снова у Стоуна появилось как никогда сильное чувство, будто он попал внутрь гигантского компьютера. Перед мониторами сидели четырехрукие мороны, которые быстрыми, точными движениями выполняли свою работу и лишь иногда переговаривались короткими свистками и щелкающими звуками. Все функционировало безупречно и быстро, как будто сами мороны тоже были всего лишь машинами.

Инспектор указал на стол, стоящий перед большим окном из пуленепробиваемого стекла, и Стоун с чувством беспокойства отметил, что рядом с оператором, который сидел за клавиатурой компьютера, возвышаются белые фигуры еще двух инспекторов. В мозгу Стоуна беззвучно раздался сигнал тревоги. Что-то произошло, пока он находился внизу и разговаривал с Гурком.

– Что случилось? – спросил он, когда они подошли к двум другим инспекторам.

Один морон повернул треугольную голову и уставился на Стоуна своими жуткими глазами, а второй продолжал не отрываясь смотреть на экран монитора, на котором мелькали непонятные знаки и символы шрифта моронов. Это происходило так быстро, что казалось, отдельные буквы сливались друг с другом. Однако инспектор без видимого усилия следил за текстом.

– Кто-то пытается проникнуть через заградительный пояс, – ответил другой инспектор. – Два часа тому назад один из наших патрулей наткнулся на двух гуманоидов.

Он сделал движение рукой, и мерцающие ряды цифр и символов исчезли, а на экране появилось размытое черно-белое изображение заснеженной равнины в двадцати милях южнее Нью-Йорка. Съемка велась в инфракрасном свете, как определил Стоун по неверным цветам и размытым контурам. Тем не менее на экране четко различались две человеческие фигуры, бежавшие зигзагами и совершавшие странные прыжки, пытаясь спастись от огня лазеров роботов-часовых.

– Что в этом особенного? – спокойно спросил Стоун. – Какие-нибудь дураки постоянно пытаются проникнуть в запретную зону.

– Это верно, – ответил инспектор. – Тем не менее эта ситуация чрезвычайная.

– Почему?

– Через некоторое время измерительные приборы «Скорохода», находившегося поблизости, обнаружили большую массу металла, – ответил инспектор. – Согласно своему предназначению, он изменил курс, чтобы подобрать этот металл. Посмотрите сами.

Изображение на экране сменилось, и его качество стало гораздо лучше. Когда Стоун увидел, что обнаружил «Скороход», то ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не вздрогнуть от испуга. Из огромного кратера, образовавшегося из растопленного и вновь замерзшего снега, торчал горбатый нос гигантского самолета. Стоун не мог определить его истинные размеры, но он, вероятно, был огромным.

– Это… обломки? – неуверенно спросил он.

– Ни в коем случае, – ответил инспектор.

Самолет на экране медленно рос. Изображение колебалось в такт с шагами огромной машины моронов, и один или два раза самолет даже исчез из поля зрения камеры.

Затем самолет вдруг задрожал, и Стоун увидел, как четыре огромных двигателя на его крыльях повернулись так, чтобы машина могла совершить вертикальный взлет. Из двигателей вдруг вырвалось яркое оранжевое пламя.

Затаив дыхание, Стоун наблюдал, как огромное тело самолета задрожало сильнее и затем медленно, неохотно оторвалось от земли, на мгновение просело, грозя рухнуть вниз, но затем снова и все быстрее начало подниматься. Снег под его фюзеляжем растаял и превратился в пар, на несколько секунд скрывший самолет от взора камеры. Несколько мгновений его размытая тень лишь слабо угадывалась в облаках клубящейся серой мути, затем машина внезапно еще раз просела и рухнула на землю с высоты десяти или пятнадцати метров и тут же развалилась на куски. Яркая вспышка взрыва разорвала ее левое крыло, из хвоста вырвались языки пламени.

Экран погас, и через некоторое время на нем вновь появились непонятные буквы и знаки. Стоуна снова охватило неприятное чувство, когда все три инспектора уставились на него.

– Я не вижу в этом причин, из-за которых стоило бы беспокоиться, – сказал он, чувствуя, как пересохло у него во рту. – Ведь он же разбился.

– Это верно, – согласился один из инспекторов. – К сожалению, мы получили эту запись слишком поздно и не смогли проинформировать команду «Скорохода». Обломки были измельчены и переработаны.

– Из экипажа самолета остался кто-нибудь в живых? – поинтересовался Стоун. Его голос дрожал, и он молил Бога, чтобы инспектора этого не заметили.

– Нет, – ответил белый гигантский муравей. – Мы послали поисковую команду, но она никого не обнаружила.

– Тем не менее ситуация вызывает опасения, – добавил другой инспектор.

Это действительно было так. А у Дэниеля Стоуна ситуация вызывала гораздо большие опасения, чем могли себе предположить муравьи, так как он-то ясно представлял, кто сидел в этом самолете.

Как можно спокойнее он произнес:

– Мне очень жаль, но я не понимаю, почему вы беспокоитесь?

– Вам не известен этот тип самолетов?

Стоун был уверен, что инспектор поднял бы брови, если бы у моронов имелось что-нибудь подобное.

– Разумеется, я знаю его, – поспешно ответил губернатор. – Это «Супергаппи-II», самый крупный транспортный самолет из когда-либо построенных. Вероятно, какие-нибудь бунтари нашли его где-то в забытом уголке Земли и отремонтировали.

Он сам чувствовал, насколько неубедительно звучит подобное объяснение, но это было лучшее, что пришло ему в голову.

– Это маловероятно, – ответил инспектор. – Граница Запретной зоны регулярно контролируется. Мы точно знаем, что этого самолета два дня тому назад здесь не было. Вероятно, его появление осталось незамеченным нашими радарами и приборами контроля.

– И мы не знаем, откуда он прилетел, – добавил другой инспектор. – Опознавательный номер на его крыльях однозначно доказывает, что он с базы, обнаруженной три месяца тому назад.

– Боюсь, что я все еще не понимаю, – неуверенно сказал Стоун.

– Появляется все больше признаков готовящегося нападения, губернатор Стоун, – ответил муравей. – Присутствие самолета прямо указывает на это.

– Но это же… бессмысленно, – растерянно пробормотал Стоун. – Их же слишком мало. Я имею в виду… даже если они раскопали пару самолетов и немного старого оружия…

– Существуют и другие признаки, губернатор Стоун, – перебил его инспектор. – Правда, пока они не играют никакой роли. Однако, проанализировав ситуацию, мы все же пришли к выводу, что опасность существует.

Стоун пристально посмотрел на инспектора. Он сейчас отдал бы свою правую руку, чтобы заглянуть под холодный белый роговой череп.

– И… что это значит? – спросил он.

– Все войска и все военные базы приведены в состояние повышенной боевой готовности, – ответил инспектор. – Ваша задача: подготовить вспомогательные отряды людей. Если нападение произойдет слишком рано, мы должны быть в состоянии надлежащим образом и беспрепятственно провести эвакуацию.

Стоун удивленно уставился на инспектора, и на этот раз ему не удалось скрыть охвативший его ужас. Возможно, это не ускользнуло от внимания инспектора, но даже в этом случае муравей вряд ли понял, почему Дэниель Стоун так панически испугался. Его не очень волновало, что, возможно, на этой планете скоро разразится война, по сравнению с которой обе мировые покажутся невинной детской шалостью. Не очень он боялся и того, что ему скоро, возможно, придется познакомиться с тем, чего боялись даже сами мороны. Уже целых три месяца Стоун прекрасно знал обо всем этом и предпринял соответствующие меры предосторожности на случай, если ситуация выйдет из-под его контроля. В конце концов могло случиться и так, что все эти меры предосторожности даже не понадобятся.

Нет, причиной ужаса, охватившего Стоуна, было не возможное нападение и не то, что могло последовать за ним. В эту минуту он думал о банке данных в огромном вычислительном центре, занимавшем три нижних этажа этого небоскреба. Он думал о ячейке памяти этого банка данных, в которой хранилась информация о нем самом, о всей его жизни вплоть до мельчайших подробностей. Он думал об этом единственном доказательстве своего предательства и о плане, который разработал, чтобы навсегда уничтожить это доказательство. Он думал также о том, что сейчас, в этом городе, мороны ввели своего рода чрезвычайное положение.

А это означало, что ключ, подброшенный им капитану Лейрд и ее друзьям, больше не подходил.