Книга: ГенАцид - Всеволод Бенигсен

Большие Ущеры поселок небольшой. Жителей мало. С жителями других деревень они практически не общаются. В общем, удобное место для проведения эксперимента. Хотелось бы, правда, чтобы автор больше рассказал о том, для чего же был запущен этот "генАцид". Ну да ладно. Разве мало безумных идей посещает тех, кто стоит у власти?..

Поэтому, ознакомившись с указом президента, население Больших Ущер приступило к его исполнению. Не все были поначалу в восторге от того, что им предстоит учить куски текста, стихи и т.д. Но, как оказалось, это занятие их увлекло. И даже слишком. Я бы сказала, прям поглотило.

То, что если не остановиться вовремя, любую идею можно угробить, это знает каждый. Так и тут произошло. Не знаю, было ли в в этой идее изначально здравое зерно, но, скажем так, события в Больших Ущерах - это очень яркая иллюстрация ко многим событиям.

В общем, это напомнило мне мои школьные уроки литературы. Когда учебник содержит именно такие вот куски, и весь образовательный процесс состоит в том, чтобы галопом пробежать их глазами, и пересказать или написать в сочинении то, что от тебя ждут. По сути, собственного мнения ты даже и не можешь составить, поскольку ознакомился только с выдранным из контекста куском. Конечно, ничто не мешает тебе на досуге прочесть все произведение. Но вот загвоздка в том, что урок литературы - 2 раза в неделю, а у тебя, как у ребенка, еще куча разных более интересных дел (да и книг, собственно). Так что ты явно не успеваешь уложиться в этот самый учебный план. Вот так и "проходят" классическую литературу...

Жители маленькой деревни Большие Ущеры не имели никакого понятия о литературе. Многие из них вообще читали с трудом. Понятное дело, после такого насильственного просвещения они в этом отношении ни капли не продвинулись. Никакого национального единения не вышло. Началось все с того, что они почему-то стали дико гордиться тем, что они выучили. Как же - я цитирую классиков!!! Потом они стали разделяться на группы - те, кто учил прозу, и те, кто учил поэзию, и враждовать друг с другом. В последствии они делились на еще более мелкие группы - романтика там, философия и так далее. Вот на этом этапе книга перестала мне нравиться. Ну не верю я в это! Это очень бредово выглядит - они там даже морду друг другу били.

Все бы ничего, но автор не ограничился этой небольшой демонстрацией краха правительственной программы. Потом вообще жесть началась. Скромный тихий мужичок вдруг повесился, оставив предсмертную записку с цитатой из Чехова, что, мол, все тлен и все будет плохо. Как это выглядит в глазах односельчан? Правильно, он начитался Чехова и из-за него покончил с собой! На самом деле причины были куда глубже, а Чехов был для эстетики приплетен. Но кому какое дело? Народ обезумел и растоптал библиотекаря, распределявшего книги, попутно еще убив невинного таджика и размозжив голову несчастной собаке. До этого момента история казалась мне легкой юмористической развлекушечкой (конечно, вместо этого я ждала едкой сатиры и тому подобного, ну да ладно). А тут прям вообще не в тему это все. Очень неожиданно, причем в нехорошем смысле. Понятно, да, что автор хотел показать, насколько беспощадна и жестока толпа, что ей не нужна правда, ей нужно просто кого-то обвинить и уничтожить. Но это настолько банально показано. Такое чувство, что изначально планировалось какую-то иную идею приподнести этой книгой, что-то про чтение книг, или хотя бы про геноцид, на худой конец. А тут выясняется, что литература ни при чем вообще, и к геноциду происходящее никак не относится. Как будто срочно надо было закончить книгу умной мыслью какой-то, и желательно шокирующей. Так что вот вам - кровь! насилие! безумие! А то, что это совершенно неправдоподобно и как-то не вытекает из предыдущего повествования - пофигу.

Ну и немного о приятном. Понравились размышления Пахомова - того самого растоптанного библиотекаря - об истории. В особенности о том, что мы толком и не знаем, что было на самом деле, и вся история - это огромная мистификация. Ведь люди на самом деле с большим удовольствием верят выдуманным фактам, чем реальным, поскольку они всегда интереснее. Понравился юмор в книге - незамысловатый, но легкий и приятный. На этом, пожалуй, и все! В общем, я разочарована, ждала куда большего от этого произведения, чего-то более серьезного и глубокого.

Давно я не была так зла на книгу. Так отчаянно зла на автора за такой финал. Жестокий и в своей абсурдности реальный. Я искренне пожалела, что в той библиотеке сгорели только книги, а не эта обезумевшая быдлоподобная толпа. Но это финал ... ... а сама же история увлекательнейшая. В далекой глубинке, в которой образованных людей можно сосчитать по пальцам одной руки, решают провести пробный эксперимент по сохранению национального литературного наследия. А чем еще деревенским заниматься, кроме просмотра телевизора и поглощения водки? Теперь — зубрежкой классической прозы и поэзии. Вот воистину, заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет. Чем, собственно говоря, все прямоходящее население и занялось. На фоне всей этой душещипательной национальной идеи кипит жизнь — вояки боятся за свое тепленькое место и исправно следуют приказам, бедные молоденькие девочки страдают от неразделенной любви, вынашивая плоды оной, бабки гонят самогон, алкоголики пьют, мечтатели жаждут вырваться в Москву. Дурость подогревает страсть, познают отечественных классиков, делятся на группы по интересам, а после, окончательно раззадорившись, превращаются в волков-одиночек, лелеющих свой бесценный национальный груз. Но как кипящее молоко рискует убежать, теплая газировка — сфонтанировать, так и кипящие страсти в Больших Ущерах смогли-таки достигнуть своего апогея. Все так бессмысленно получилось, так глупо и жестоко. Как только может у нас получиться ...

Пусть другие народы верят в счастливую жизнь, пусть они в едином порыве куют свое светлое будущее. Нам же надо совсем другое. Нам нужна беда. Нам нужен враг <...> Беда развязывает руки. Только она и дает ту свободу, которую никогда не даст ни какой-то там абстрактный идеал, ни тихое счастье, ни демократические принципы. Хаос — вот что способно сплотить нас по-настоящему.