Текст книги "Арктический проект Сталина"

Краткая история создания нового человека

Политика государства с середины 1930-х гг., обоснованная идеологически как борьба социалистического государства с контрреволюционными элементами в рамках общего обострения классовой борьбы на этапе движения к коммунистическому обществу, заключалась в подавлении любых форм социального протеста и требовала усиления карательных функций в сфере регулирования исполнения наказаний. Органы внутренних дел руководствовались тезисом главы советского государства И. В. Сталина о том, что «репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления».[42]42
  Сталин И. В. Полит. отчет ЦК 16 съезду ВКП (б), Сталин И. В. Сочинения. М., 1952. Т. 12. С. 309.


[Закрыть]

Эпоха «великого перелома» внесла коренные изменения в стилистику и методы осуществления исправительной политики советского государства. Время с 1936 по 1938 гг. действительно особое в истории нашей страны. Рационально объяснить то, что происходило в этот период в высших эшелонах власти, не могут уже несколько поколений исследователей. Нет однозначных оценок и пенитенциарной политики этого периода. Как отмечают исследователи советской исправительно-трудовой политики, «к середине 30-х гг. фактически прекратилось действие исправительно-трудовых кодексов, регулирование исполнения наказания стало осуществляться ведомственными нормативными актами. Все это сопровождалось отступлениями от установленных принципов исправительно-трудовой политики, массовыми нарушениями законности. Исправительная политика (развивающаяся в целом на гуманистических началах, заложенных еще в предыдущие годы) была по существу отброшена, а главными направлениями были избраны классовый подход и жесточайшая эксплуатация труда заключенных».[43]43
  Хребтов В. И. Цивилизованный ГУЛАГ. М., 2002. С. 42.


[Закрыть]

В этот период в НКВД принимается ряд ведомственных нормативных актов, регулирующих содержание заключенных в местах лишения свободы. В этих документах произошло законодательное закрепление особой роли карательных органов в жизни страны, а также было обосновано ужесточение реальных форм и методов работы с заключенными.

«Временная инструкция о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР» (1939 г.), «Инструкция о режиме содержания заключенных на пересыльных пунктах ОИТК НКВД-УНКВД» и «Временная инструкция о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых колониях НКВД СССР», введенные в 1940 г., нормативно закрепили антигуманные принципы содержания осужденных в лагерях и колониях. Отменялась прогрессивная система отбывания наказания и освобождения заключенных за ударный труд (зачеты рабочих дней), урезались и без того минимальные права осужденных, вводились ограничения, существенные для контингента тюрем и лагерей. Принятые акты, по сути, законодательно закрепляли практику жестокой эксплуатации заключенных, ужесточение требований лагерного режима, сложившихся в лагерях в период 1937–1939 гг.

«Положение о культурно-воспитательной работе в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД», утвержденное приказом НКВД СССР № 0161 от 20 апреля 1940 г., определяло новые приоритеты деятельности администрации лагерей. Главными направлениями работы теперь объявлялись: а) перевоспитание заключенных, осужденных за бытовые и должностные преступления на основе высокопроизводительного общественно полезного труда; б) содействие наиболее эффективному и рациональному использованию труда для выполнения и перевыполнения производственных планов.

Теперь ставилась задача перевоспитывать лишь некоторые из категорий осужденных. В то же время выполнять и перевыполнять грандиозные производственные программы планировалось общими силами всего лагерного контингента, в процессе интенсивного физического труда, независимо от социального происхождения.

Военное время – особый период в жизни лагерей и в работе культурно-воспитательных частей в лагерных пунктах. В июле 1940 г. на стройках и предприятиях ГУЛАГа, как, впрочем, и по всей стране, был введен 11-часовой рабочий день и установлено всего 3 выходных дня в месяц. С началом войны рабочее время было увеличено до 12 часов в сутки.

У заключенных практически не осталось возможностей заниматься чем-то кроме работы, питания и сна. В условиях военного времени, при жестоком дефиците материально-технических ресурсов, нехватке кадров и переориентации работы лагерного хозяйства на выполнение задач содействия фронту и тылу культурно-воспитательная работа проводилась в ограниченных масштабах.

Стратегия и тактика деятельности в военный период была сформулирована приказом НКВД СССР № 017–43 г., определившим основные формы политико-воспитательной и культурно-массовой работы в исправительно-трудовых лагерях и колониях. Главным приоритетом объявлялось решение наиболее насущных задач в критический для страны период. Всемерное содействие выполнению производственных планов стало основной, а порой и единственной задачей культвоспитработников в лагерях во время войны.

Юрий Марголин (доктор философии, получивший эту степень после бегства из Советского Союза, находившийся в ИТЛ ГУЛАГа в 1940–1946 гг.) так вспоминал работу КВЧ лагеря в военный период: «Каждое утро подымается на трибуну начальник КВЧ – парень тупой и не умеющий связать двух слов, и держит, заикаясь, речь о необходимости поднять темп весеннего сева. Откуда они берут в КВЧ таких беспросветно-нелепых людей? Ответ прост: кто поумнее, пристроился на лучшей работе, места в лагерях вообще для неудачников, а из всех лагерных функций самая неблагодарная – именно культурно-воспитательная: тут нечем поживиться, это не производство и не кухня. За пять лет я не встретил в КВЧ ни одного интеллигентного человека – из вольных. Заключенные – другое дело: они охотно отсиживаются в КВЧ от тяжелой физической работы».[44]44
  Марголин Ю. Б. Путешествие в страну зека. Тель-Авив, 1997. С. 261–262.


[Закрыть]

На официальном уровне подчеркивалось, что одним из основных направлений деятельности лагерей во время войны стала работа по воспитанию патриотических чувств у заключенных, по культивированию инициатив, направленных на защиту страны. Начальник ГУЛАГа генерал-лейтенант В. Г. Наседкин в своей лекции от 05.10.1945 г. перед слушателями Высшей школы НКВД говорил: «Массовая политическая и разъяснительная работа вызвала у заключенных, помимо производственного подъема, чувство патриотизма, проявление которого выразилось в массовой подаче заявлений об отправке на фронт, желании стать донорами, в сдаче личных ценных вещей, денег, в приобретении за наличный расчет облигаций государственных военных займов».

По данным генерала Наседкина, от заключенных поступило средств в фонд обороны страны деньгами и облигациями госзаймов свыше 30 млн рублей, не считая значительного количества ценных предметов из золота, серебра и драгоценных камней».[45]45
  ГА РФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 77. Л. 66–108.


[Закрыть]

По окончании войны существенные изменения происходили во всех сферах жизни советского общества. Лагерная система также эволюционировала, вносились необходимые коррективы и в культурно-воспитательную работу в региональных подразделениях ГУЛАГа.

Начальник ГУЛАГа генерал-лейтенант В. Г. Наседкин, упоминаемый выше, так сформулировал основные задачи работы ГУЛАГа в сфере воспитания на послевоенный период:

а) проведение среди заключенных политической работы через организацию бесед, докладов, лекций о политической и хозяйственной жизни страны;

б) организация трудового соревнования среди заключенных, внедрение в производство стахановских методов труда, выращивание отличников, многостаночников и рационализаторов производства;

в) организация обмена опытом работы лучших производственников через печать, производственную наглядную агитацию, слеты и заседания штабов трудового соревнования;

г) оказание помощи производственным аппаратам лагерей и колоний в развертывании сети школ и курсов массово-технического обучения;

д) повседневная помощь администрации лагеря-колонии и непосредственное участие в вопросах организации быта заключенных;

е) разъяснение заключенным установленных правил режима, трудовой дисциплины и мер поощрения за показатели в работе, в частности широко популяризовать решения о досрочном освобождении и снижении сроков наказания за отличные показатели на производстве и в быту;

ж) борьба с отказчиками, промотчиками, нарушителями трудовой дисциплины режима;

з) организация культурного отдыха заключенных с обязательным преимущественным культобслуживанием работающих на производстве, использование в этих целях клубов для заключенных, культуголков, культпалаток, организация школ, библиотек, кружков самодеятельности, демонстрация кинокартин;

и) развитие самодеятельности заключенных через вовлечение их в работу различных секций: массово-производственную, культурно-массовую, санитарно-бытовую и другие, работающих под руководством и контролем КВО.[46]46
  ГА РФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 77. Л. 66–108.


[Закрыть]

Послевоенное время привнесло в практику работы исправительных учреждений много новаций, которые особенно важны для понимания системы культурно-воспитательной работы, сложившейся в лагерях Северного управления строительства железных дорог в период возведения объектов Трансарктической магистрали.

В первую очередь изменения оказались обусловлены специфическими условиями, в которых лагерям предстояло работать в послевоенный период. «Разгрузка» ИТЛ в период Второй мировой войны способствовала снижению количества заключенных в лагерях с 1 929 729 в 1941 г. до 1 179 819 в 1944 г.

Процесс происходил естественным путем из-за более высокой смертности, вызванной снижением норм питания и ухудшением медицинского обслуживания, отбытием части контингента в действующую армию и общим разладом лагерного механизма в условиях оккупации значительной части густонаселенной территории страны.

Однако с наступлением мирного времени и налаживанием полномасштабной деятельности органов НКВД и НКГБ как в «старых» регионах СССР, так и на присоединенных территориях, а также в зоне советской оккупации Германии и ее союзников лагеря стали пополняться новым контингентом заключенных. Это происходило как в связи с преследованием врагов советского режима, а также лиц, запятнавших себя сотрудничеством с гитлеровцами (ОУН, «лесные братья», «власовцы», полицаи и т. д.), так и в связи с тем, что количество территорий, подконтрольных СССР в 1944–1945 гг. существенно увеличилось, а значит, выросло и число обычных уголовных преступников. Так в 1946 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа находилось 1 703 095 заключенных, а в 1948 г. – 2 199 535.

19 апреля 1943 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило проект Указа Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников». Указом предполагалась новая норма наказания – ссылка «на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет». Для преступников, приговоренных к каторге, организовывали специальные отделения при действующих лагерях. Позднее были учреждены Особые исправительно-трудовые лагеря, в которых предусматривался режим, представлявший собой комбинацию лагерного и тюремного.

Основной тенденцией в послевоенной карательной политике стало расширение числа заключенных за счет «бытовиков» – трудоспособных, имеющих квалификацию граждан, пригодных для участия в реализации инфраструктурных проектов в неосвоенных регионах СССР.

Наличие среди осужденных значительного числа бывших фронтовиков, «власовцев», «пособников», работавших в немецких учреждениях на оккупированных территориях, и других категорий заключенных делало эту огромную массу трудноуправляемой и непредсказуемой. Руководству ГУЛАГа пришлось вносить существенные коррективы в работу подведомственных учреждений.

Инструкция 1947 г. «О режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР» вновь вводит дифференцированную систему отбывания наказания и устанавливает два режима содержания заключенных – общий и особый, вводилась и такая поощрительная мера, как перевод заключенных на более мягкие виды режима.

Как и во времена строительства Беломоро-Балтийского канала и канала Москва – Волга, осужденным «в свободное от работы время» разрешалось заниматься литературными трудами и искусством под контролем администрации. Произведения заключенных, предназначенные для художественной самодеятельности, могли публиковаться в печатных изданиях. Картины, скульптуры и другие произведения предназначались для использования в оформлении клубов, столовых и бараков заключенных. Научно-технические работы, изобретения и рационализаторские предложения подлежали передаче в Бюро изобретательства лагеря. При освобождении с санкции оперативно-чекистских отделов заключенным могли выдать их музыкальные и другие работы, за исключением произведений, отражающих жизнь, быт, производственную деятельность и другие секретные сведения о лагерных подразделениях.

В принятых в 1947–1949 гг. нормативных актах отсутствуют ссылки на классовую дифференциацию заключенных. Сословно-классовые признаки в этот период перестают играть прежнюю роль при определении очередности получения культурных благ во время отбытия наказания.

Наряду с традиционным акцентом на политмассовую работу и выполнение производственных задач впервые значительное место уделялось вопросам существующих бытовых условий и организации досуга заключенных. Новым по сравнению с периодом конца 1930–1940-х гг. было и дозволение на определенную самоорганизацию заключенных в рамках культсоветов, которые состояли из общественных секций: производственно-массовой, культмассовой, физкультурной, санитарно-бытовой и т. д. Заключенные, в соответствии с «Временными указаниями…», сами выбирали себе сануполномоченного и культорганизатора.

Объявленные новации получили в лагерях массовое распространение, однако во многом деятельность органов самоуправления заключенных оставалась формальной, прежде всего, в силу отсутствия какой-либо кропотливой и заинтересованной работы сотрудников культурно-воспитательных частей по наполнению деятельности культсоветов реальным содержанием, а также ввиду слабого материально-технического обеспечения.

В то же время нельзя согласиться с утверждениями о том, что после окончания войны в течение длительного периода культурно-воспитательная работа в лагерях ГУЛАГА оказалась фактически свернута, как утверждают некоторые исследователи. «Отмена в 1947 г. смертной казни в стране существенным образом сказалась на системе исправительно-трудовых учреждений. Ввиду сложной оперативной обстановки из-за вражды между организованными преступными группировками разной ориентации администрация фактически руководила внутренней жизнью лагпунктов и колоний через представителей заключенных. В таких условиях культурно-воспитательная работа фактически не проводилась, а все ограничивалось демонстрацией кинофильмов и организацией художественной самодеятельности», – утверждает в своей диссертации И. Селезнева.[47]47
  Селезнева И. В. Воспитательная система в местах лишения свободы в Советском государстве: организация и правовое регулирование: 1917–1956 гг. // Дисс… канд. юрид. наук. Владимир, 2006.


[Закрыть]

Такая точка зрения абсолютно не отражает реальную ситуацию в лагерях, которая была далеко не такой однозначной и характеризовалась усложнением различных процессов. Положение заключенных в лагерях и колониях в период 1946–1953 гг. существенно отличалось как от периода 1937–1940 гг., так и от военной эпохи. Совокупность действовавших в послевоенный период нормативно-методических документов представляла собой противоречивый конгломерат законодательных, ведомственных и локальных актов. Некодифицированный свод действовавших нормативных актов и методических указаний допускал различные толкования. Противоречивость и неоднозначность законодательной и подзаконной нормативно-методической базы предоставляла возможность для администрации лагерей творчески подходить к вопросу организации работы с заключенными. Именно поэтому в лагерях стали вносить новшества в организацию производственного процесса, продолжали учреждать творческие коллективы, которые выезжали на гастроли в близлежащие города, проводили литературные конференции, переходившие в беседы «за жизнь», издавали сатирические газеты, устраивали масштабные культурные мероприятия и т. д.

Как известно, история цивилизации знает три основные системы стимулирования человеческого труда, которые с некоторыми упрощениями могут быть сведены к таким интегральным составляющим, как побуждение, принуждение и поощрение.

В 20-е гг. XX в. советская исправительная система в целом стремилась разработать и реализовать на практике механизм побуждения к труду у заключенных, применяя при этом и практику принуждения. С середины 1930-х и в 1940-е гг. превалировала система принуждения к труду, а в виде исключения (например, как мы можем зафиксировать в рамках строительства Трансполярной магистрали) апробировались и функционировали элементы механизма поощрения (стимулирования) труда, при этом его принудительный и подневольный характер, несомненно, сохранялся.

Принципиальная позиция активного вмешательства государства в процесс изменения мировоззрения и поведения преступников закономерно привела вдохновителей советской исправительной системы к решению вопроса о создании эффективного механизма по совершенствованию человеческой личности в условиях вынужденной изоляции.

Создание системы происходило в творческих муках, а ее становление иллюстрирует всю драматургию процесса поисков, выбора, эволюции, взлета и сокрушительного краха оптимального по замыслу властей варианта организации советского исправительно-воспитательного механизма.

На начальном этапе развития советской уголовно-исправительной системы возобладала линия на достаточно гуманное отношение к личности преступника, которая заключалась в попытке приобщения заключенных к новой идеологии и образу жизни, включая общественно-полезный труд. В этот период основными требованиями в рамках процесса воспитания и совершенствования личности осужденного стали меры по их изоляции от общества, политическому просвещению, ликвидации неграмотности, обучению дефицитным рабочим специальностям и т. д. Кульминации этот процесс достиг в период «перековки» заключенных в исправительно-трудовых лагерях, задействованных на крупнейших народнохозяйственных стройках начала – середины 1930-х гг., которыми стали строительство Беломоро-Балтийского канала и канала «Москва – Волга».

В дальнейшем, вплоть до середины 1940-х гг., в отношении заключенных реализовывался подход, опирающийся на максимальную эксплуатацию их трудового потенциала, в условиях сведения всей культурно-воспитательной деятельности (включая и меры поощрения) к набору упрощенных и малозатратных приемов работы.

После окончания Второй мировой войны, в условиях необходимости восстановления разрушенного хозяйства, при реализации ряда инфраструктурных проектов, направленных на дальнейшую индустриализацию и повышение обороноспособности страны, произошел возврат к более гибким методам работы культурно-воспитательных подразделений. Качество и интенсивность воспитательной работы с заключенными, в том числе по реализации различных мер поощрительного характера и облегчения режима содержания, существенно различались в зависимости от исторического периода и конкретного лагеря.

Следует отметить, что тяжелый физический труд, осуществляемый в рамках интенсивного производственного процесса, на всем протяжении развития советской исправительной системы в 1930–1950-х гг. оставался главным системообразующим фактором организации жизнедеятельности исправительно-трудовых лагерей.

Подведем итоги и выделим основные периоды эволюции культурно-воспитательной работы в лагерях НКВД – МВД.

1. Начальный период – 1918 – середина 1920-х гг.: акцент на изоляцию преступников, поиск новых форм, методов и средств воздействия на личность правонарушителя, в целом гуманное отношение к осужденным.

2. Конец 1920-х – середина 1930-х гг.: период активного воздействия на личность осужденного, закрепление в нормативно-методических документах представлений о возможности массового перевоспитания преступников, попытка реализации на практике принципа исправления трудом, «перековка», акцент на создание более совершенного человека. Создание культурно-воспитательных подразделений и учреждений в лагерях (библиотек, оркестров, театров, кружков художественной самодеятельности, органов борьбы с неграмотностью).

3. 1936–1940 гг. – период сведения всех форм культурно-воспитательной работы к методу перевоспитания трудом, создание промышленно-индустриальной системы ГУЛАГа, понимание личности заключенного исключительно в качестве единицы трудовых ресурсов. Время, когда роль и значение культурно-воспитательной работы сужаются до минимального набора обязательных действий – выступления агитаторов, читки газет. Именно к этому периоду относятся наиболее нелицеприятные оценки культурно-воспитательной работы в воспоминаниях заключенных.

4. Военный период 1941–1945 гг.: в условиях исключительной ограниченности материально-технических и кадровых ресурсов в интересах культурно-воспитательного воздействия на заключенных избирательно применялись только те формы, методы и средства, которые способствовали наиболее эффективному решению задачи укрепления обороноспособности страны.

5. Период восстановления народного хозяйства 1946–1953 гг. – новый этап «великих строек коммунизма». В этот момент происходила систематизация практики культурно-воспитательной работы, делался акцент на внедрение «передового» опыта, практиковалось активное использование методов убеждения при работе с заключенными, происходила дифференциация осужденных в процессе трудового использования и в вопросе предоставления «культурных благ» в зависимости от их личного вклада в решение производственных задач. В частности, на ситуацию в «послевоенных» лагерях влияли отмена смертной казни в СССР в период 26.05.1947 г. по 12.01.1950 г., наличие значительного количества фронтовиков среди заключенных, острота проблемы восстановления разрушенного войной хозяйства, необходимость освоения новых регионов страны, богатых природными ресурсами, и ряд других факторов.