Текст книги "На своей стороне"

– Точно подмечено – «вытаскивать информацию», упрямый тип, нужно сказать.

– Чему удивляться, Арво? Он же финн, финн-коммунист, – Меландер рассмеялся.

– Вы говорили о Розенстреме3838
  Густав Розенстрем – офицер финской разведки, один из лучших сотрудников европейских спецслужб. Активно создавал шпионскую сеть в СССР, в том числе группы агентов для совершения диверсий в Советской России.


[Закрыть], хотите ввести его в курс дела?

– Думаю, он уже в курсе. Розенстрем – один из лучших разведчиков Финляндии, а то и всей Европы.

– Что есть, то есть, но мне кажется, не стоит передавать Эйнари под руководство Розенстрема.

– Это почему же?

– Все мы в той или иной степени авантюристы, иначе бы не работали в разведке.

– Интересная мысль, майор! То есть хотите сказать, что все мы здесь немного того, – Меландер опять рассмеялся.

– В общем-то, да, – Арво немного смутился, – впрочем, это не проблема, это профессиональное.

– Ничего не имею против данного высказывания.

– Так вот, Розенстрем, знаете ли, внушает мне порой опасения.

– Хотите сказать, что он окончательно поехавший?

– Да! С вашего ведома или без вашего ведома Розенстрем придумает что-нибудь такое, в результате чего Эйнари вновь окажется в СССР или возглавит здесь местных коммунистов.

– Вы боитесь Розенстрема?

– Ну, самого Густава я, конечно, не боюсь. Однако его связи с правыми, с лапуасцами… Все это может плохо закончиться.

– В таком случае, зачем им Эйнари?

– Эйнари – очень удобный инструмент. Его можно использовать по-разному. Коммунист-террорист появился в Финляндии, совершил какое-нибудь преступление, например, убил члена парламента, пытался устроить государственный переворот, создал боевую группу из бывших красногвардейцев, изобличен военными разведчиками или правыми.

– Его могут сделать козлом отпущения?

– И не только! Он может стать козлом-провокатором.

– Известно, что Розенстрем – большой мастер по части провокаций, диверсий, разоблачений. Но тогда, в двадцатые годы, отношения с СССР были натянуты. Сейчас мало кому придет в голову совершать налет на советское посольство или торгпредство.

– Возможно, да только ежа не острижешь.

– Что предлагаете, Арво?

– Думаю, стоит рассказать Розенстрему о существовании перебежчика, намекнув, что русский уже закреплен за отделом статистики, и не стоит в отношении него вынашивать какие-либо планы.

– Хотите таким образом огородить Эйнари от опасности со стороны наших же разведчиков?

– Можно и так сказать. Чувствую, что он нам еще очень пригодится.

– Как военный специалист?

– В Европе неспокойно, большие игроки идут к большой войне.

– Разумеется, но мы здесь в лесах Европы мало кому интересны. Беспокоиться следует чехам, полякам, французам. Из серьезных границ у нас только одна – с Советским Союзом, и, как я могу судить, им не до Финляндии.

– Не знаю, не знаю, господин полковник. Наш договор с Советами о ненападении заключен еще в тридцать втором году, а три года назад он продлен на десять лет. Однако в конкретных случаях подобные договоры остаются только на бумаге.

– Интересно рассуждаете, Арво. По-вашему, мы будем воевать с русскими?

– Очень бы не хотелось, но судя по тому, что творится в мире, войну я не исключаю. Италия напала на Эфиопию, немецкие войска уже в Рейнской демилитаризованной зоне. Потом этот антикоминтерновский пакт немцев и японцев3939
  Японо-германское соглашение по совместной борьбе с коммунизмом, дата заключения – 25 ноября 1936 г., носило антисоветский характер, позже к нему присоединилась Италия.


[Закрыть]. Англия и Франция почему-то делают вид, что в Европе ничего не происходит. Все пытаются перехитрить друг друга и остаться в стороне в случае начала войны. Советы, думаю, не без злорадства смотрели бы, как Англия и Франция выступят против Германии. Немцы, памятуя опыт прошлой войны, наблюдают, где может начаться столкновение между Москвой и Лондоном, вторую Антанту им не пережить. Ну а французы с англичанами, понятное дело, ждут, когда диктаторы Европы начнут грызть друг другу глотки. Очень печально, что демократы Европы не замечают, как фашисты дружно уничтожают Республику в Испании.

– За которую сражаются романтики, анархисты и советские солдаты, – прокомментировал Меландер.

– Да, это немного странно. В Испании сейчас своего рода репетиция того, что может произойти. Не очень завидую Польше, Чехословакии: им достанется в первую очередь.

– А Финляндия? – полюбопытствовал Ларс.

– Если война перенесется в Скандинавию, то и нам не поздоровится. Вот тут, как говорят русские, и зарыта собака. У нас не самые лучшие отношения с СССР, но неплохие с Германией. Однако мы не мыслим себя в коалиции против Англии и Франции, верно?

– Вы говорите просто и понятно, Арво. По-вашему, кто-то начнет военные действия на нашей земле?

– Хотите знать мое мнение? Да! – резко ответил Кярккяйнен.

– Как это может выглядеть? – Меландер изменился в лице.

– На мой взгляд, «финляндскую» карту еще могут разыграть. Советскому Союзу, как известно, стоит поперек горла граница в тридцать километрах от Ленинграда. Всеми правдами и неправдами Советы рано или поздно захотят решить этот вопрос. Если СССР нападает на Финляндию, то Германия станет ждать реакции Британии и Франции, которые должны будут выступить против России из соображений европейской безопасности. Германия вряд ли как-то поддержит Финляндию. Такой вариант возможен, господин полковник?

– Глядя на то, что происходит в Европе, вполне возможно.

– Я тоже так думаю! Только Англия и Франция, скорее всего, не выступят против Советов, чтобы защитить финнов – и не только потому, что каждый сам за себя, а в том числе и потому, что прекрасно понимают, как будут действовать немцы.

– Разделаются с измотанным победителем?

– Или сильно его пощиплют.

– Финляндия остается один на один с русским медведем? – Меландер озвучил свои опасения.

– И боюсь, военных мощностей у нас против СССР хватит ненадолго.

– Пессимистичный сценарий.

– Наиболее вероятный, хотя не единственный.

– То есть могут быть другие варианты? – оживился Меландер.

– Конечно, Германия очень сильно зависит от шведских рудников. Может быть, немцы оккупируют Швецию. При всем уважении, шведская армия не представляет больших проблем для Вермахта. В этом случае немецкие войска могут расположиться почти на финской территории. Мы, так или иначе, окажемся втянутыми в вооруженный конфликт.

– Придется просить помощи у Советов. Сейчас из всех стран с фашистами реально борется только Россия, пусть и на далекой испанской земле.

– Почему бы и нет? Ни для кого не секрет, что Гитлер, Муссолини, японцы не скрывают своей ненависти к СССР. В Советской России с каждой трибуны кричат, что главные враги СССР – Германия и Италия . Поэтому помощь Советского Союза скандинавским странам будет выглядеть логично не столько из соображений международной, сколько из соображений собственной безопасности. Плюс в процессе борьбы всегда можно привести к власти «своих» людей – и вот вам дружественное государство или даже еще одна республика в дружной семье Советов. Конечно, это лишь варианты. Может случиться так, что Гитлер и Сталин вдруг пожмут друг другу руки – и начнут делить сферы влияния. Однако такое уж совсем маловероятно.

– А вариант военного союза Германии и Финляндии против СССР не рассматриваете?

– Немцы будут ждать, что в этой войне, если таковая случится, на стороне Финляндии выступят Англия и Франция. Гитлер не гуманист, для него это будет наилучший сценарий.

– Вернемся к Эйнари. Значит, в ближайшем будущем нам очень пригодится русский офицер, если мы будем воевать против России и если выступим с Россией против немцев?

– Да, именно так. Русский, конечно, не изменит ход войны, но будет весьма полезен, поэтому лучше держать его подальше от всех этих приключений и шпионских игр.

– Кстати, когда состоится ваша новая встреча? – поинтересовался Меландер.

– Уже завтра! Предстоит серьезный разговор о вооружении Красной Армии.

– Желаю удачи! Эйнари – сложный персонаж.

***

Он смотрел на нее, раскрыв рот. Хотелось что-то сказать, но парень мало понимал на испанском, а говорить мог еще меньше. Взгляд девушки, спадающие на плечи волосы, глаза, даже не карие, а почти черные…

«Так, наверное, выглядела Кармен», – подумал боец.

Женщина улыбнулась.

– Buenos dias – первое и единственное, что пришло ему в голову.

– Hola, – ответила женщина и снова улыбнулась.

Тимо замешкался – словарный запас был на исходе. Его окликнули товарищи. Десять человек стояли полукругом, по всему было видно, что настроение у них хорошее.

– Эй, Тимо, ты что уже влюбился? – спросил высокий бородач.

– Пока еще нет, но очень хочется, – Тимо справился с волнением.

– Смотри, сколько нас тут – и каждый не прочь влюбиться.

– Поспеши, а то здесь полно французов-ловеласов.

– Парни, кто знает, как по-испански будет «У тебя красивые глаза»?

– Сейчас скажу, запоминай! – невысокий смуглый мужчина сказал несколько слов по-испански. – Запомнил?

Тимо кивнул головой в ответ и отправился к красавице, которая только что достала воду из колодца. Она подумала, что мужчина хочет пить и снова улыбнулась. Тимо выпалил несколько слов, которые ему сказал Андрэ. Девушка на мгновенье оцепенела.

– Perro! – прокричала она и окатила парня водой.

Тимо быстро сообразил, что его провели.

– Sorry, mem, anteeksi, – финские и английские слова смешались.

Тимо буквально побагровел от злости: «Сейчас я проучу этого французика».

Он развернулся – бойцы-свидетели вовсю хохотали. Однако решительный вид Тимо говорил, что за шутку придется дорого заплатить. Он приблизился к французу и схватил его за грудки. Француз, как и остальные, подумал, что этим все и закончится, но Тимо, который был выше и крупнее, попытался свалить Андрэ. Завязалась драка, дерущихся с трудом разняли.

– Вот видите, Эмиль, анархисты, они и есть анархисты. Не прошло и часа, как мы отбили атаку итальянцев, а они уже затеяли свару между собой.

– Вижу, вижу. Есть вообще у них командир или нет? Пора положить этому конец.

– Бесполезно.

Эмиль Тойкка, он же коронель Токко, в сопровождении двух испанцев приблизился к компании бойцов-анархистов.

– Tollo4040
  Дурак (фин.).


[Закрыть], – прокричал Тимо французу.

«Наш пострел везде поспел», – сказал себе под нос Эмиль.

– Terve, terve, kumppani4141
  Здравствуй, здравствуй, товарищ (фин.).


[Закрыть], – обратился он к Тимо.

Гнев Тимо, который еще с минуту назад был готов порвать француза на части, сошел на нет. Отрадно встретить земляка.

– Terve, veli4242
  Здравствуй, брат (фин.).


[Закрыть], – сказал он, обращаясь к Эмилю.

Тимо и Эмиль стали говорить на финском.

– Откуда ты, – спросил Эмиль, – как тебя зовут?

– Тимо Калио, я из Лаппи, родился в Торнио.

– Меня зовут Эмиль Тойкка, я из Советского Союза, но родился в Финляндии, жил в Лаппеэнранта.

– Красная Армия? – поинтересовался Калио.

Эмиль кивнул головой в ответ.

–А мы прибыли сюда из Канады. Большая часть воюет в батальоне имени Луи-Жозефа Папино4343
  Добровольческий интербригадовский батальон из Канады имени Уильима Маккензи и Луи-Жозефа Папино, принимал участие в боях на стороне республиканцев. В батальоне было много канадцев украинского и финского происхождения. Численность добровольцев – полторы тысячи человек.


[Закрыть]. Война разбросала нас по разным подразделениям анархистов и республиканцев. В Канаде был кризис. Великая депрессия пришла из Штатов. Часть наших переехала в СССР, в Карелию, кто-то вернулся назад.

– О, Карелия! Карелия стала моим вторым домом, – признался Эмиль.

– Давно воюете?

– Несколько месяцев, – ответил Эмиль.

– А мы вот всего месяц, но уже есть потери.

– Война… Не знаешь, что будет завтра.

– Или даже сегодня, – заметил Тимо.

– Как в Канаде?

– В Канаде? – Тимо задумался. – В Канаде неплохо. На природе иной раз кажется, что нет никакой Канады, а ты у себя в Лаппи.

– Не тоскуешь по Родине? – спросил Эмиль.

– Даже не знаю. Мне было десять лет, когда мы уехали в Канаду, сейчас двадцать пятый год. Все эти полицейские, активисты так затюкали моего старика и матушку, что первые полгода в Канаде мы были просто счастливы хотя бы потому, что нас никто не называл коммунистами и красными. Отец воевал в Красной гвардии, выжил после чисток в восемнадцатом году, затем попал под амнистию. К чему это я? Большой тоски по Родине у меня нет. Как живется в Советском Союзе?

Эмиль на мгновенье задумался – врать не хотелось, а говорить правду было слишком сложно.

– В СССР все хорошо. У нас нет фашистов, нет войны, – Эмиль сам удивился столь простому и хорошему ответу.

Вдали прозвучали артиллерийские залпы, оба вздрогнули. Начался обстрел, объявили тревогу, бойцы вновь стали собираться в группы.

– Знаешь, Эмиль, после Испании хочу с друзьями поехать в СССР. Что подскажешь? Как можно обратиться к советским товарищам?

«Их постоянно тянет на подвиги, в СССР им хочется», – про себя возмутился Эмиль.

– Тимо, как земляку я тебе скажу – не стоит ехать в СССР сейчас, не стоит…

– Почему? – не унимался финн.

– Почему? Потому что многих моих товарищей расстреляли, и никто не может толком объяснить, за что. Здесь, за границей, вам кажется, что у нас справедливость и безопасность, но это не так. Поезжай в Финляндию, во Францию, возвращайся в Канаду, тебе нет еще и тридцати. В СССР успеешь побывать, но только не сейчас.

– Но ты же говорил, что у вас все хорошо… нет фашистов.

– Говорил и буду говорить, – ответил Эмиль.

Вражеская артиллерия не унималась.

– Похоже, нам всем пора, «макаронники» хотят взять реванш, меня ждут на позициях. Прощай, Тимо!

Эмиль протянул руку. Тимо крепко пожал ее. Бойцы посмотрели друг другу в глаза.

– Счастливо, брат, удачи!

Эмиль поспешил к автомобилю. Тимо ждали товарищи. Француз Андрэ протянул ему винтовку.

За предыдущую атаку итальянцев группа молодых бойцов-анархистов не потеряла ни одного человека. Им хотелось верить, что удача не отвернется и в этот раз.

***

– Добрый день, Арто, – вежливо поздоровался Эско. – Есть новости о русском?

– Добрый день, господин полковник, новостей у меня нет.

– Совсем никаких? Что-нибудь слышно от друзей, агентов, информаторов?

в Кухмо.

Эско взглянул на Арто, этот взгляд был сродни взгляду хищника перед прыжком.

– Арто, я прекрасно понимаю, что у каждого из нас есть свои информаторы, свои друзья и не только друзья, а у них есть еще друзья, родственники и так далее. Нам нужно разобраться во всей этой истории, которую поведал таксист. Может, это хоть как-то прояснит ситуацию.

– Но я не знаю этого таксиста, а человек, который рассказал мне о том, что якобы слышал от таксиста, он его тоже не знает.

– Он или она? – немного раздраженно сказал Эско, – вы, Арто, сотрудник сыскной полиции. Придумайте что-нибудь, но информация эта мне очень нужна. Кстати, можете пообещать своим информаторам, что ЦСП в долгу не останется.

– Что, если они запросят слишком большую цену? – Арто стал играть по правилам Эско.

– Если правильно понимаю, речь идет не о деньгах. Раз так, то мы в свою очередь предоставим… – Эско на секунду задумался, – предоставим им все возможности… Возможности оказаться в нужное время в нужном месте.

– Все верно, господин полковник. Осталось дело за малым – раскрутить всю цепочку и выйти на того, кто первым узнал о русском.

– Думаю, у вас получится, Арто. Окажу любое содействие.

– Понял, разрешите идти.

– Конечно.

Арто вышел из кабинета.

«На словах все выглядит незатейливо. Требуется всего лишь поговорить с Тарьей, а затем с Лией, выйти на Эрика, а там уже на Вилье – и все узнать. Однако есть несколько «но». Допросить Эрика – значит, подставить Лию и Тарью. Поговорить с Лией, чтобы та вывела на Эрика – значит, подставить Тарью. Ехать в Кухмо и разговаривать с Вилье, минуя всю цепочку – в принципе, правильный вариант. Но Вилье служит в пограничной охране, и станет ли он вообще говорить на какие-то темы, а действовать официально Эско не рекомендовал. Нужно поговорить с Тарьей для начала, ибо от нее я узнал о русском», – Арто пытался спланировать свои дальнейшие действия.

Из своего кабинета Арто позвонил в редакцию.

– Привет, это Арто.

– Здравствуй, как дела?

– Хорошо! Будет еще лучше, если вы уделите мне свое время.

– Мы? То есть ты имеешь в виду меня и Лию?

Арто немного покраснел, хорошо, что этого никто не видел.

– Да, ты и Лия. Это все по тому же делу.

– Мы сейчас в редакции, через полтора часа будем готовы.

– Тогда через полтора часа на старом месте.

Тарья и Лия, что удивительно, пришли почти вовремя.

– Итак, Арто, какое у тебя к нам дело?

– Все то же. Русский шпион.

– Вы нашли его без нашей помощи? – улыбнулась Тарья.

– Нет, что ты, как же без вас, – в тон ответил Арто. – ЦСП хотела попросить вас о помощи.

– Тогда ближе к делу, Арто.

– Эско ищет русского. Его информаторы подтвердили рассказ Эрика. В Управление военной разведки действительно прибыл какой-то русский, и не один, а с женщиной и ребенком.

– Уже интересно! Что предлагаешь?

– Расследование мое не совсем официальное. По-моему, Эско хочет вырвать русского из лап военной разведки.

– Конкуренты хотят обыграть друг друга, – заключила Тарья.

– Может быть. Так вот, мне необходимо, чтобы Лия свела меня с этим Эриком.

– Почему ты и ЦСП не стали искать его самостоятельно, это же вам по силам?

– Согласен. Но в этом случае и закончились бы наши с вами приятельские отношения.

– Верно, Арто. Причем и мои с Лией, наверное, тоже.

– Найти Эрика – по-моему, самое простое в этой путанице, – наконец-то произнесла Лия.

– Отлично, тогда займемся поиском, – предложил Арто.

– Ребята, бойко у вас складывается. Может быть, вина за наше плодотворное сотрудничество? – на правах старшей предложила Тарья.

***

Эйнари смотрел в потолок. Сна не было. Он уже второй месяц жил в Финляндии на положении полубеглеца-полупредателя. Бегство из Советского Союза в конце сентября, переход государственной границы, добровольное сотрудничество с финляндской военной разведкой, почти ежедневные встречи с финскими офицерами – это при том, что Эйнари был с женой и сыном, за которых он переживал гораздо больше, чем за себя. Накал страстей и эмоций, связанных с элементарными жизненными потребностями, такими как еда и ночлег, прошел. Теперь жизнь вошла в какую-то колею, даже приобрела стабильность. Сотрудники военной разведки поначалу сильно удивлялись, что Эйнари и Анна слишком им благодарны за пакеты продовольствия. Анна по привычке часть продуктов откладывала в закрома, что, впрочем, неудивительно. От товарищей по службе Эйнари знал о голоде в Поволжье и на Украине. Да и сам он много чего повидал за годы Гражданской войны. Рефлексы выработались на всю оставшуюся жизнь.

Теперь Хейкконена заботили мысли о том, что будет происходить дальше. Не станет же он всю жизнь жить в положении беглеца. Эйнари хотел работать, что-то делать. Жить как птица в клетке – это не в его характере. Разумеется, было несколько недель, когда Эйнари и Анна просто радовались покою, после того как их перевели из военного госпиталя в отдельный домик.

Ко всему прочему надо было думать о судьбе сына. Эйнари, конечно, занимался с Костиком, Анна тоже, но ребенку нужен коллектив, да и сам Костик понимал, что живут они не в глухой тайге, где одиночество – неотъемлемая часть бытия, а в каком-то заточении – изолированы от мира, который находится от них в нескольких сотнях шагов. Анна-Мария и Эйнари чувствовали, что надо становиться «финнами», коль волею судьбы оказались в столице Финляндии.

Они переживали за судьбы тех, кто остался в СССР. У Эйнари эти чувства смешивались с чувством вины за то, что он покинул Красную Армию и Родину. Дело не только в советском патриотизме, который вбивали на каждом шагу, тем более Эйнари повзрослел еще до того, как появился Советский Союз. Карелия, Петрозаводск, Карельская егерская бригада стали его второй Родиной, где до определенного момента все было не так уж и плохо.

Хейкконен и сейчас думал о Советском Союзе, о товарищах в Красной Армии. В который раз в его голове завертелось ужасное предположение: «Может, тех, кто остался, уже пустили «в расход», возможно, даже из-за меня?»

Оставаться наедине с подобными мыслями Эйнари уже физически не мог и не хотел. Он буквально вскочил на ноги, моментально собрался и по привычному расписанию отправился на беседу к Арво Кярккяйнену.

– Добрый день, Эйнари, как самочувствие? – Арво, как обычно, был добродушен.

– Самочувствие прекрасное! Голова не болит, пить-то мне не с кем, – непринужденно ответил Эйнари, – а пить в одиночестве мы в России не приучены.

– А как же Анна-Мария?

– Э-э-э, нет! С женой можно выпить немного, а пить надо с мужиками, с друзьями-товарищами.

– Логично, – решил не вступать в дискуссию Арво, зная характер Эйнари.

– Что у нас сегодня? Какая тема?

– Темы как всегда интересные! Вооружение Красной Армии.

– Могу рассказать в основном только по части стрелкового оружия.

– Хорошо, это как раз нам и нужно.

– Насколько я помню по зимней кампании, у вас со стрелковым оружием был полный порядок, Арво.

– Да, только это было не финское оружие. В основном все, что успели закупить и достать в годы мировой и позднее, когда Европа была наводнена самым разным вооружением.

– Это я помню. Во время похода мы захватывали трофеи. Десятикилограммовый пулемет Шоша – неплохая вещь. Стреляет – только успевай. Правда, магазин небольшой, всего на двадцать патронов. Но в ближнем бою очень полезен.

– Были у нас такие – закупали во Франции. При этом часть из них поступила в Финляндию нелегально. Еще был датский пулемет Мадсена.

– Слышал о таком, но использовать не приходилось.

– На вес такой же, как и пулемет Шоша, только скорострельность повыше и магазин крепится сверху. Такие были у финнов в Карелии.

– Вы это знаете? – спросил Эйнари.

– Более чем хорошо! Финны, участвовавшие в освободительном походе, были, конечно, добровольцами, но без военной разведки не обошлось.

– Помню, финское правительство всячески отрицало свою причастность к добровольческим отрядам, действовавшим в Карелии.

– Это недалеко от истины. Военные тогда имели больше влияния и власти. Финляндия только становилась как самостоятельное государство. А оружия, самого разного, после мировой войны девать было некуда.

– Разведка снабжала добровольцев оружием?

– Конечно, а откуда у них могли взяться пулеметы Льюиса английского производства. Машинка в лесу работала безотказно, за пять секунд почти пятьдесят выстрелов, – с неподдельным энтузиазмом рассказывал Арво об оружии.

– Да, это не «Максим», который нужно волочить по зимнему лесу, а перед боем за минуту не собрать. Мы эти уроки надолго усвоили.

– У вас какие были пулеметы в двадцатых? – тема оружия Арво была по душе.

– Разные! Те же Шоша и Льюиса, например. Помню, как эти машинки переставали работать при минус тридцати, потом уже вместо воды стали заливать спирт или глицерин. «Максим», естественно, был, потом пулемет Гочкиса. Самые удобные и востребованные в лыжных отрядах – это «Льюис» и «Шош».

– А легкое вооружение? Автоматы или пистолеты-пулеметы?

– В ограниченном количестве. Перед выездом из Петрограда в наш отряд лыжников передали автоматы Федорова.

– Советское изобретение?

– Еще в шестнадцатом году были выпущены ружья-пулеметы, как их тогда называли, конструкции Федорова. Но оружие не пошло в массы. Революция – не до технических новинок. Уже в Гражданскую его вновь стали изготавливать, правда, мало. Ружье-пулемет, автоматическая винтовка, как его только не называли. Штуковина метр с хвостиком длиной, весит килограмма четыре, в магазине двадцать пять патронов, магазин вылетает за полминуты. Так вот, перед отправкой в Карелию, буквально в поезде, нам передали эти автоматы. Скажу прямо, в ближнем бою они себя показали что надо. Для засад и стремительных атак, тем более на лыжах, оружие отличное. Жаль, что не пошло в серийное производство. С патронами, кстати, проблем не было. С царских времен осталось много японских автоматических винтовок «Арисака». Их калибр отлично подходят к автомату Федорова.

– Что же командование Красной Армии не учло такого полезного вооружения?

– Командование, может, и учло, только те, кто учитывал, уже давно расстреляны. У нас больше надеются на винтовку.

– По-вашему, это правильно?

– Все правильно, да не все полезно, – ответил Эйнари. – Мы в двадцать втором году подводили итоги зимней кампании в Карелии. Так вот, и лыжники-разведчики, и стрелки из пехоты однозначно высказались, что в условиях Карелии-Финляндии, в лесах, легкое автоматическое оружие необходимо, тут не степь и не километры окопов. С тяжелыми пулеметами на лыжах тяжело, мороки много, а для винтовки простор нужен. Не зря же в Финляндии «Суоми» придумали в аккурат после зимней кампании двадцать второго года.

– Совершенно верно, Эйнари. Аймо Лахти в начале двадцатых представил свой пистолет-пулемет. Вы знакомы с ним? Это своего рода улучшенный вариант немецкого МП-18.

– Да, автомат Лахти, насколько я знаю, давно принят на вооружение финляндской армии.

– Ну, не так уж и давно, в тридцать первом году. Как видите, мы тоже сделали выводы из этой маленькой войны.

– Н-да, тогда много красноармейцев сгинуло зазря. Участники лыжного похода потеряли людей по минимуму, а вот в частях Красной Армии, особенно там, где командиры понятия не имели о действии «на северах», потери были большие.

– Вам сообщали подобные факты? – удивился Арво.

– Почему нет?! Это сейчас у нас гениальный Сталин и несокрушимая Красная Армия, а в двадцатые прямо говорили о потерях, о недостатках, довольно много вопросов обсуждалось открыто, не боялись критиковать, в том числе вышестоящих командиров. А потери? В наступление «армейцы» шли как в патриотическом кино. Брали деревню Кокосальму – ни разведки, ни подготовки. Наступать решили в лоб, версту по озеру, без лыж, в начале декабря, ума-то нет, – Эйнари выдохнул и продолжил, – снег проваливается, каждые пятнадцать метров остановки, мало того, что мороз, так ведь внизу вода. А финны спокойно подпускали бойцов, а дальше как в тире… Сколько случаев было, когда у наших ни пулеметы, ни винтовки не работали: смазка замерзает, опыта-то нет, люди не подготовлены к северу.

– Ошибки на войне неизбежны.

– Согласился бы, но… Вы читали русскую классику или книжки по истории советские?

– Ну, не то чтобы очень читал…

– «Война и мир», к примеру. Там о том, как Наполеон с французским войском оказался бессилен перед русской зимой, и французские солдаты не могли воевать в холодах.

– Что-то такое помню…

– Так вот, части Красной Армии, присланные в Карелию в двадцать первом году, в массе своей мало чем отличались от французов двенадцатого года. Обмундирование никакое, лошади из средней полосы… не для Карелии, не для снега они. Здесь «шведка»4444
  Подпорода лошади.


[Закрыть] нужна, а лучше олени. Посылали бойцов из Петрозаводска – это еще ладно, но прибывали отряды прямо из Тамбовской области. Да они отродясь такого леса и такой зимы не видели. Тамбовская область – это почти степь. Финны все были на лыжах. А у нас? Как мне рассказывали, были лыжники из Московского военного округа. Так это просто физкультурники, супротив финнов – детский сад. Да и лыжи, честно сказать, отвратные в большинстве своем. Только в отряде Тойво лыжи выдавали финские и шведские. Хотя дело не только в лыжах, тактика была у вас простая – малыми группами нападать на отряды красноармейцев и уходить в лес, в бой не ввязываться. Кроме того, хорошая связь и мобильность позволяли вашим при необходимости объединяться в большие группы и блокировать отряды красноармейцев, например, когда стали группами на лыжах преследовать отряд Павлова, постепенно его уничтожая, при том, что красноармейцев было, как правило, больше.

– Ваш отряд тогда уже был в Карелии?

– Нет, мы прибыли в Карелию в январе. Говорили много чего о промахах, но противника явно недооценивали или не понимали. Хотя наши командиры, да и красноармейцы, далеко не дураки – у многих опыт Гражданской за плечами, а это не мало, согласитесь. Однако, Одни и те же грабли. На Пораярви 90-й стрелковый полк наступал без лыж. Шли по озеру – снег глубокий, а под снегом вода. Ну куда идти? За один бой четверть полка убиты, полно обмороженных – много ли надо, если промок, а морозы за тридцать стояли. Финны действовали элементарно – подпускали бойцов на выстрел, ждали, потом «хором» укладывали из леса прямо на лед или в сугробы.

– Драматично! – сказал Арво, слушая Эйнари.

– Идиотично! Кто же по снегу будет гнать бойца две версты, а потом требовать от него наступления. Еще и конники, и артиллерия зачем-то.

– Артиллерия – это уже серьезно, – Арво внимал каждому слову.

– Очень серьезно! Мне рассказывали об артиллерии, – продолжил Хейкконен. – Пушки нескольких видов. Трехдюймовка весит под две тонны. Орудие хорошее для действий в степях. А здесь? Транспортировать можно только в разобранном виде. Оно постоянно застревало на лыжных дорогах. Оставили эти пушки в тылу потом. Трехдюймовое облегченное орудие весит меньше раза в два, но стрелять можно только с открытых площадок. Правда, везли в собранном виде, стреляли иной раз с саней, но никто что-то не помнил, чтобы был нанесен серьезный урон противнику. Снаряды падали в рыхлый снег, часто не разрывались. Овчинка выделки не стоит, если учесть, сколько еще людей и лошадей были задействованы на тягу этих пушек.

– Тем не менее довольно быстро, уже к марту, финны из Карелии ушли, – Арво неожиданно высказался в пользу Красной Армии.

– Но сколько народу мы уже нагнали. Я общался с Седякиным и Соколовым-Страховым. Уже к февралю двадцать второго года на ликвидацию «белофиннов» было снаряжено тысяч тридцать красноармейцев. Да и бойцы тоже учились. Седякина назначили командиром Карельского фронта, появились лыжи, теплое обмундирование. Худо-бедно командиров и бойцов инструктировали, но, несмотря на это, успешно действовал только отряд Антикайнена, – Эйнари не скрывал гордости.

Арво подумал, что при желании Эйнари очень даже разговорчив, особенно когда касается вещей, в которых он разбирается и которые ему близки. Однако пока сведения, которые сообщал Хейкконен, имели не большую ценность. Во-первых, сам Эйнари не так много знал, а во-вторых, у военной разведки Финляндии информации о войне было достаточно, да и какие-то сведения о РККА поступали от немецких коллег. Но в профессии разведчика, разведчика-аналитика, вся информация важна, тем более информация не из третьих рук. Где-то, да и всплывет что-нибудь интересное. Может, Эйнари и сам до конца не представляет, что важно для Управления военной разведки.

«Или напротив, все он хорошо представляет и понимает на пять ходов вперед. Что у Хейкконена хорошо получается, так это выглядеть простачком. Но, кажется, делает он это без умысла. Да и какой умысел, если только Эйнари не хотят таким вот замысловатым способом сделать агентом НКВД в Управлении военной разведки. Хотя это слишком сложно, да и, зная биографию Эйнари, слишком рискованно», – размышлял Кярккяйнен.

Разговор продолжался еще около часа, потом Арво предложил перекусить и пригласил Хейкконена немного прогуляться по Хельсинки, чего ранее не допускалось. Эйнари охотно согласился.

***

– В Красной Армии? – Эйнари на мгновение задумался. – Кто его знает, что там ценится? Автоматов у пехотинцев нет, да и у командиров тоже, хотя автоматическое оружие разрабатывается. Но по большей части в почете винтовка и кавалерия.