Текст книги "Медин"

– Па! – крикнул Андрей через закрытую дверь.

– А? – донеслось глухо из зала.

– А что же с Лизой теперь будет?

– Не слышу.

– Я говорю, с Лизой что теперь?

– Репей?

– Да какой репей, – Андрей раздраженно шагнул к двери и распахнул ее, чтобы идти к отцу. Тот уже подошел к порогу, и оба едва не столкнулись лбами.

– Я что говорю, – Медин-младший пропустил старшего, – Лиза, наверно, как-то изменилась, и я хотел бы встретиться с ней напоследок. Выяснить, как она.

– Думаю, она стала светлой или темной.

– То есть, была обычной, а теперь что-то умеет, как демиург?

– Нет, инверсия не дает способностей создателя, она лишь меняет: светлую душу на темную, темную – на светлую, простую – на светлую или темную. Лизина душа была простой, теперь она, скорее всего, приобрела качества наших с тобой душ. А ты, я и бабушка – единицы вселенского разума. И вот она к нам присоединилась. Чей лагерь Лиза пополнила – скоро узнаем.

– Но ведь значит, своей молнией я снова нарушил баланс?

– Именно, поэтому тебя и хотят ликвидировать. Чтоб не усовершенствовал нейтральных существ.

– Лиза – не существо! – аквамариновые глаза потемнели штормовыми волнами. – Знаешь… раз у меня такие способности оказались, я даже рад, что сотворил инверсию. Рано или поздно все равно бы сделал Лизу, такой же, как мы.

Капитан сложил руки на груди и молча стал рассматривать, как бушует взгляд сына.

– Ох, Андрюшка, не знаешь ты, во что втянул свою любовь.

Мальчик помолчал и будто замешкался, волны улеглись.

– А что с ней будет? Ее тоже могут посадить, как маму? Или убить вместе со мной?

– Сложно сказать, надо видеть Лизу.

– Вот это да… – ошалел на мгновенье Андрей, представив свою и лизину казнь. Почему-то палачом был самурай в магических латах с острой холодной катаной. Мощным взмахом он цинично отрубил голову сначала ему, потом Лизе. Ее красивое лицо с растрепанным волосами поглотил космос. Какой фатализм…

– Решено, иду к ней, – взъерошил черные волосы мальчик. – Надо знать наверняка.

– Нет, – твердо отсек отец, – лучше сиди дома, в больницу схожу я.

– Па, тебе не кажется странным, что навещать школьницу пойдет незнакомый дядька?

– Отец ее одноклассника.

– Мы так точно провалимся. Ни с того, ни с сего морской офицер приносит пострадавшей девочке конфеты с апельсинами. Для больничного персонала – это повод заподозрить в пришедшем маньяка, а Лишнему даст возможность связать с нашей семьей недавнюю инверсию. Наверняка, он уже пасется в больнице. Ты знаешь, как Лишний выглядит?

– Нет, он может быть в любом облике. В этом и опасность.

– Да, но пока про меня он ничего не знает, и я заявлюсь как просто одноклассник. Кольку заодно для компании прихвачу, – Андрей интригующе поглядел отцу в глаза. – Идет?

Медин-старший представил себя в белом халате у изголовья тринадцатилетней Лизы Васнецовой, и эта картина показалась ему чересчур искусственной.

– Ладно, – смирился он, – только Кольку обязательно возьми.

– Ура-а-а! – мальчик обнял капитана. – Я тебя не подведу.

– Подводим итог, – по-деловому заявил Колька, выслушав рассказ Андрея о событиях последних суток. – Вся эта крутая история про космические корабли – подарок тебе к Новому году, Медин.

– Вообще-то о кораблях речи не шло, – разочаровался Андрей в реакции друга.

– Ну как-то же деймимуры перемещаются в космосе, – нашелся Колхоzник.

– Они просто есть в нем. А те, которые в разных телах находятся, да, наверное, летают на кораблях.

– Непонятная история. Вот ты, когда умрешь, куда денешься? Просто в космосе будешь болтаться?

– Я не знаю. Я так далеко не заглядываю.

– Погоди, тебя вот-вот казнят, а ты не заглядываешь.

– Для начала я никому не дамся. У меня есть задача поважнее – спасти маму, поэтому мне умирать никак нельзя.

– Эх, – Колька пнул влажный комок снега. – Какой-то грустный тебе сюрприз придумал папка.

Андрей остановился, пакет с апельсинами ударил по ногам.

– Так ты что, не веришь в то, что я тебе рассказываю?

Колька сделал лицо и извиняющееся, и нетерпеливое.

– Андрюх, вы специально свой отъезд так решили обставить? Чтобы я восхитился чудесам и не сильно переживал? Ну, так я уже большой, вообще-то. Меня подобные сказки только оскорбляют. Езжай без всяких басен, я уже смирился.

Медин съежился и поправил воротник от сильного ветра. За последние сутки он впервые заметил температурный озноб. Сейчас, когда страсти улеглись, разговор на повышенных тонах с другом вернул ему болезненные ощущения.

– Моя история – чистая правда. По крайней мере, потому, что в ней есть надежда вернуть маму. Зная отца, я бы ни за что не поверил, что он все это выдумал. Это было бы очень жестоко с его стороны. Не знаю, как вся эта система работает, но факт с инверсией… то есть с молнией, никуда не денешь. А потухший свет на дискотеке? Сам же половник ко мне цеплял…

– Я шутил, – виновато осклабился Колька.

– Но тема с экстрасенсом была? Была. Вот тебе объяснение.

Колька, оглядываясь на прохожих, заулыбался еще шире и неискринне.

– Ну, хорошо, пусть так. Ты метаешь молнии, выключаешь свет, завтра квартиру подпалишь. Но только все равно в неземное происхождение этого трудно будет поверить. Может, ты ее подпалишь простыми спичками, но при этом снова скажешь, что это был божественный луч.

– Да ну тебя, – Медин повернулся и пошел дальше. Апельсины стали тяжелее.

– Правда, Андрюх, – догнал его Колька, – какая-то слишком нереальная история выходит.

Отвергнутый демиург в куртке-милитари шел какое-то время молча, потом повернулся и уставши спросил:

– Если сейчас Лиза окажется не такой, какой ты ее знаешь, поверишь в новую реальность?

Колька приостановился, опешив, и затем снова пустился в след.

– Ну если только она лысой выйдет.

Больница вырастала из-за поворота решетчатым забором, вдоль которого прошлой ночью Андрей бежал, не помня себя. При дневном свете знакомые корпуса не казались огромными крыльями, торчали замызганными желтыми коробками, окна серели, в них не таились мистические огни, не пугали раковые больные. Все выглядело обыденно и безлюдно. Новогодняя ночь была так близка, и так далека.

«Может быть, и, правда, я все придумал? – Медин стал теряться. – Вот будет позор, если Лиза встретит нас уничижительным взглядом и какой-нибудь ядовитой репликой про фингал. Колька, конечно, пошлет ее куда подальше, мы поругаемся, а после он мне все выскажет, что думает о моей истории. Папа, что же все это значит? Какие демиурги? Какие инверсии? Какой Лишний?… По-моему, я схожу с ума».

– Мы выглядим идиотами, – отозвался ему Колька. – Пришли в праздничный день. Нас не пустят.

– Попробуем, – неуверенно ответил Андрей и поднялся на крыльцо.

В приемном отделении дремала все та же медсестра, которую не смог подкупить накануне Васнецов. На полочке перед ней лежала нераспечатанная коробка конфет.

– Кхм…, – осторожно откашлялся демиург.

Сестра приоткрыла левый глаз, закрыла его и внезапно встрепенулась.

– Что у вас? – больше возмутилась, чем спросила, она.

– Э… извините, можно ли навестить Лизу Васнецову из терапии, ее привезли сегодня ночью.

– Нет! – рявкнула женщина, но в тот же момент заметила конфеты, замялась и, судорожно схватив их, прибрала в ящик стола. – У этой девочки уже есть посетитель.

Глава 9

Андрей резко вытянул в сторону медсестры правую руку с негнущимися пальцами. Глаза его вылезли из орбит, зрачки сузились. «За-кля-наю», – прогудел сквозь сжатые зубы он. На виске запульсировала жилка.

– Медин, ты чего? – испуганно спросил Колька. Вопрос безмолвно повторил стеклянный взгляд медсестры. Она в зыбком помешательстве уставилась на кончики пальцев мальчика, ожидая, что вот-вот из них извергнется возмездие за конфеты. В глубине души, получая взятку, она уже готовилась понести за нее наказание. Но, конечно, не ожидала такой скорой расплаты.

Однако у Андрея ничего не вышло. Он постоял в позе заклинателя несколько минут, покосился на Кольку, на медсестру и отдернул руку. Фух, побелевшая женщина выдохнула.

– Что это было? – спросила она.

– Я хотел вас сделать доброй, – не найдя более подходящего объяснения, ответил демиург.

Как ни странно, но эти слова махом сбили хамский настрой медсестры. Она поперхнулась заготовленными угрозами, помялась и совсем тихо спросила:

– Разве я злая?

– Не-е-ет, нам кажется, вы просто устали, – тоном психоаналитика объяснил Колька. – Все отдыхают, а вы работаете. Любой на вашем месте сорвался бы.

– Или захотел конфет, – мрачно заметил Андрей, но после того, как медсестра густо покраснела, добавил, – за вредность работы.

– У нас еще апельсины есть, – подхватил Колька. – Хотите?

– Нет, – женщина снова стала закипать. – Что вам нужно?

– Проведать Васнецову Лизу, – Медин указал на пакет с гостинцами. – Она наша одноклассница, мы очень волнуемся за нее.

Медсестра сделала такое лицо, будто приняла очень непростое решение.

– Ладно, пятый этаж, палата двадцать три. Только быстро!

– Спасибо! Спасибо! – мальчики подпрыгнули и помчались по лестнице.

Когда они скрылись, нижняя челюсть женщины мелко задрожала, и дежурная разрыдалась. Потом нервно выдернула из ящика конфеты, разорвала упаковку, так, что шоколадные кубики разлетелись в разные стороны, и принялась их яростно топтать. Выпустив пар, медленно собрала их обратно, с тяжелыми всхлипами высыпала в мусорное ведро, забила сверху праздничной оберткой, села на стул и затихла.

– Ну ты даешь, Андрюх, врачиху заколдовал! Она теперь всех подряд будет пропускать в больницу, – ни то в шутку, ни то всерьез выдал Колька. Медин ничего не ответил, он был мыслями в палате, раздумывая, кто там у Лизы – ее отец, Кабан, Лишний, Призрак?

Кабан! Еще подходя, в приоткрытую дверь он увидел двухметрового спортсмена, который нависал над постелью с больной.

– О-о, – только и услышал он за спиной озадаченный колькин голос. Секунду поразмыслив, Андрей понял, что избегать встречи не собирается, и распахнул дверь. В его сторону медленно повернулась бледная голова Ильи. Красные от новогодней ночи глаза лениво затлели злобой.

– Ты?… – голос Кабана зазвучал хрипло и в полсилы.

– Я, – Медин твердо стал на фоне окна.

Тафгай прищурился и отошел от кровати, его плечи начали расправляться.

– Ребята! Ребята! – Лиза с неожиданно просветленным лицом приподнялась на локтях. Ее изумрудные глаза сверкали так ярко, что, казалось, палата наполнялась умиротворяющим зеленым светом. Колька осел, прислонившись к стене.

– Какого черта тебе здесь надо? – грозно проревел Кабан.

– Да вот, пришел навестить одноклассницу, – бодрым голосом ответил Андрей. «Вот это да! Лиза другая! – сердце его подскочило и кувыркнулось в кульбите. – Надо же, она даже лицом изменилась. Ничего себе, не видел ее такой».

– Илюша, хватит тебе, это же Андрей и Коля, – засветилась девочка. – Они со мной учатся, ты их знаешь. Такая неожиданность, так приятно, что пришли!

Колька слился со стеной. Перед собой он видел лишь образ, который нежно улыбался, лучился волосами на солнце, колыхался легкой занавеской весны. Вот она – настоящая Васнецова! Такая, которая тогда оценила бы его признание при девочках. Которая в ответ поцеловала и стала верной ему навек. А он бы горы для нее свернул, преграды убрал, расправился со всеми негодяями.

– Эй, гамадрил, отвали от нее, – вдруг выпалил толстяк и, внезапно прозрев, увидел перед собой мятую морду Кабана. Свое положение он оценил в секунду – поднял кулаки, чтобы погибнуть не в бегстве.

– Что-о-о-о?… – раздался рев на всю палату.

– Ну хватит, Илья! – села в кровати Лиза.

– Я щас… – тафгай сбросил с себя всю тяжесть последних суток, из глаз полетели искры.

– Спокойно, – охладил его твердый тон Медина, рука демиурга снова вытянулась в грозном намерении.

– Да, Андрюх, задай ему! Выжги крест на лбу! – завопил в исступлении Колька.

– Ребята, ребята, ребята, – выскочила из-под одеяла легкая и босая Лиза. – Хватит, вам уже дурачиться.

Она перышком зависла между пылающим ненавистью Кабаном, кривляющимся Колькой и холодным Андреем. Большущими зелеными глазами оглядела место схватки и аккуратно пальчиками растолкала участников.

– Ну что вы? Что вы? Большие ведь уже! Особенно ты, Илья.

Кабан в замешательстве скривил рот, словно ему, и правда, выжгли крест, только не на лбу. От негодования его щеки налились краской, шея закаменела, а язык набух так, что ни единого слова тафгай выдавить не мог. Он просто превратился в живую бомбу, готовую разорваться на большие кровавые куски, забрызгав все вокруг. Однако белоснежный лепесток по имени Лиза его вид ничуть не забеспокоил. Она продолжала тыкать тонким пальчиком в кабанову тугую грудь, умиротворенно улыбаясь.

– Вы все мои друзья! Поэтому даже не думайте ругаться. Коленька… перестань.

– Ко-лень-ка? – повторил тот по слогам слово, которое слышал первый раз в исполнении девочки и растерянно поглядел сначала на надутого Кабана, потом на Андрея. Тот согнул правую руку и потряс ею, как бы говоря, что вот она – причина, а ты не верил.

– Не верю, – ошеломленно пробормотал Колька и поглядел в изумруды Лизы. Только сейчас он всерьез стал оценивать перемены, произошедшие с ней. – Это розыгрыш, Васнецова, да? Жестокий розыгрыш?

– О чем ты, Коля? – искренне не поняла Лиза.

– Ты – это не ты…

– Она – это она, – оспорил Медин.

– Не, ты, правда, больная стала, – грубо замычал Кабан. Друзья дернулись, но их остановили пальчики.

– Тише-тише, – Лиза повернулась к бойфренду. – Илюшенька, в чем дело? Почему ты позволяешь такие слова в присутствии друзей?

– Какие они тебе друзья? Ты же всегда обходила их стороной, называла чмырями. Этому бледному в куртке попросила в рыло дать, чтобы он не приставал. Забыла что ли, Лизон?

– Не называй меня так! Что это за кличка такая? Откуда ты ее взял?

– Значит, чмыри мы, Васнецова? – Колька вызывающе скрестил руки на груди.

– Нет, что ты! Я не знаю, почему Илья так говорит.

– Ну ты дура, Васнецова, – бомба-Кабан затикал. – Не прошел все-таки для тебя удар молнии бесследно. Свихнулась совсем!

– Слышь, гамадрил!

– Тихо-тихо-тихо! – указательный пальчик снова возник – встал поперек перекошенного рта Кабана, который уже наклонился через Лизу, чтобы схватить обидчика. Тафгай на секунду замер… но потом все-таки взорвался. Он сильно оттолкнул девушку, которая упала в руки Кольки, накинулся на троицу и уже собрался их бить. Однако в последний момент остановился, коварно ухмыльнулся и, припугнув ребят увесистым кулаком, поспешил из палаты.

– Илья!

– Пошла ты! Найду себе нормальную чику, без соплей, а ты жди сюрприза, несчастная, – в коридоре хлопнула дверь. Лиза не сдержалась и расплакалась.

– Давайте мне назад мои конфеты, – хлопнул по столу возбужденный Кабан. – Толку от вашей больницы все равно нет.

Медсестра сначала побелела, потом позеленела и, в конце концов, трясущими губами завизжала:

– Вон отсюда! Подлец!

С Кабана чуть не сорвало кожу от такого напора, в ушах больно зазвенело. Мотнув головой, он собрался что-то сказать, но, увидев безумные глаза дежурной, замолчал и наскоро выбежал на улицу.

– Как же так? – изумруды источали драгоценные слезы. Лиза села на край кровати и закрыла лицо руками. – Что я ему сделала?

Колька осторожно приблизился к ней и, косясь тревожно на Андрея, приподнял правую руку в стремлении погладить девочку. Та тряслась всем телом, рыдая в ладони. Андрей никак не отреагировал на инициативу друга, и Колька очень нежно провел пальцами по шелковым волосам недавней «Лизы-козы». Потом смелее, еще и еще. Девочка затихла, приподняла голову и посмотрела на него лицом «настоящей Лизы». Колька оторопел.

– Спасибо, – сняла она эту оторопь пронзительной искренностью.

В этот момент Андрей почувствовал, как в груди громоздко перевернулся куб ревности, неприятно зацепил легкие, вывернул что-то в горле, углом надавил на желудок. Он быстро приблизился к девочке и, заслонив Кольку, растянул добродушную улыбку.

– Так что с тобой произошло?

Лиза застеснялась и опустила глаза.

– Ты знаешь, я не помню…

– Вообще ничего? – вылез на передний план Колька.

– Нет, – она виновато поглядела сначала на одного, потом на другого мальчика.

– А то, что я приходил, – Андрей выдвинул локоть вперед и задвинул друга, – помнишь?

– Это да. Помню, что праздновали с отцом и его друзьями Новый год, веселились, а потом яркая вспышка…

– И-и-и? – Колька снова оказался первым.

– А дальше только тут, – пожала плечами девочка. – Илья говорит, что в меня ударила молния. Но что-то не верится. Я нормально себя чувствую, никаких травм, никаких ожогов. При молнии ведь такого не бывает, да? Очень странно.

Андрей в очередной раз убрал Кольку назад и заигрывающе прищурился, изображая рокового мачо. В глазах Лизы тут же возникло смущение, она отвела их, на щеках зарделся румянец.

– А мне отец рассказывал, что когда был маленький, – Колька руками отпихнул Медина, – у них во дворе была жучка, в которую тоже саданула молния. Так вот от этой жучки только калачик остался обугленный.

Лиза в ужасе охнула.

– Калачик, который она грызла?

– Не-е-т, хвост-калачик.

Девочка сглотнула, представив себя с хвостом. Молния ударила в нее, выжигая грудь, руки, ноги, обуглила голову. Но хвост остался целым и упал на землю, после чего его окружили дети и стали показывать пальцами. Где-то среди них стоял ошеломленный колькин папа. Лиза инстинктивно схватилась за грудь, которая оказалась целой и испуганно посмотрела на ребят.

– Вот и я боялась, что так произойдет. Однако нет, – она откинулась на кровать и натянула одеяло. – Папа предлагает полежать несколько дней, чтобы врачи поняли, что со мной не так. Мне, конечно, совсем не хочется каникулы проводить здесь. Но с другой стороны…

Лизины изумруды вдруг снова задрожали от слез. Андрей толкнул Кольку, чтобы молчал.

– Мы поругались с Ильей, так что делать в городе мне нечего.

– Лиз, да зачем тебе нужен этот урод? – все равно не сдержался толстяк.

Она бросила обиженный взгляд, но говорить ничего не стала, и лишь уставилась в точку на стене.

– Ладно, пойдем мы, – подтолкнул нетактичного друга Андрей. Тот возмущенно покосился в ответ, но сопротивляться не стал. – Выздоравливай, мы придем завтра.

– Так ты же уезжаешь! – встрепенулся Колька.

– Уезжаешь? – забыв про точку, вернулась Лиза.

Медин неуклюже замялся.

– Да нет, еще не скоро…

– Сегодня вечером! – сдал его Николай Казимирович.

– Андрюша! Куда?

– Да это не скоро, Лиз, – Медин злобно зыркнул на Кольку. Тот сделал невинное лицо – мол, а что не так? – Отец меня забирает на новое место службы, на Дальний Восток.

Глаза Лизы широко раскрылись – в них возникло и удивление, и разочарование, и… тоска? Показалось?

– Я обязательно завтра к тебе приду, – он аккуратно тронул ее кисть, лежащую на одеяле. Она поджала пальцы, но руку не убрала. Сзади зашумел Колька.

– Что ж, буду ждать, – произнесла она завораживающую фразу, и Медин понял, что сегодня точно он никуда не поедет. Слова с припухших лизиных губ пробили грудную клетку в трех местах и пригвоздили мальчика к этой чудесной, большой и светлой палате. Маленькая Лиза витала в ней как ангел в облаках.

– Кхм-кхм, – закашлял кто-то за спиной. – Мы идем или нет?

– Что ты за козел такой? – возмутился Андрей, когда они спускались с Колькой по больничной лестнице.

– Не, а сам? Чего к ней прилип? Видишь, девочка болеет.

– Что-то ты не переживал за нее раньше.

– Я за такую Лизу кому угодно голову оторву.

– Но такой ее сделал я!

– Спасибо – удружил! Только это не значит, что права на нее принадлежат тебе.

– Как это так? – Андрей резко остановился напротив стола с дежурной. Глаза его горели возмущением.

– А вот так! – дерзко пошел в атаку Колька. – Она сама определяет, с кем дружить, а с кем нет.

Медсестра нервно оглядела битву.

– Ты даже апельсинов ей сегодня не купил! Заботливый наш.

– А ты, конечно, апельсинами жизнь изменил.

– Я другое изменил! Отношение ее.

– И что, это значит, что она теперь тебя любит?

– Может, и нет, – задумался Андрей, – но у нас с ней все впереди.

– Как и у меня…

– Во-о-он! Негодяи! – оглушила спорящих медсестра. – Никого я из вас не люблю! Чтобы не смели больше лезть ко мне ни с какими подарками!

Перепуганные ребята выскочили на улицу и, пребывая в легком потрясении, проводили взглядом закрывающуюся на пружине дверь в приемное отделение. Что это было?

– Она, наверно, подумала о чем-то своем, – объяснил первым пришедшим в себя Колька.

– Наверно… – пробурчал Андрей и тут же воскликнул. – А-а-а!

Колька оглянулся и увидел побелевшего демиурга.

– Что-о случилось? – и не дожидаясь ответа повернул голову туда, куда смотрел ошарашенный друг. Глаза его уткнулись в третий этаж левого крыла больницы. В сером водянистом окне стоял желтый, спрятанный за медицинскую маску, больной и смотрел на них. Кхм-м-м.

– Снова он, – еле слышно прошептал Андрей. – Явно следит.

– Да это ж Вовчик Панарин, – выдохнул Колька. – Детдомовский, с Кабанами в одной банде тусил. Чемпион города по паркуру. Разве не знаешь его?

Андрей неуютно поежился, голова, ставшая «вовчиком», мгновенно утратила пугающую ауру, осунулась и вызвала жалость.

– Коль, я в школе почти не был… А что с ним?

– Ну ты что! Это же известная история. Прыгал он прыгал по домам и заборам, весь такой резвый и активный. Звезда города, любимчик девочек. На большие турниры звали, в столицу перетягивали. А у него хлоп – и лейкемия, ну рак крови по-врачебному. И все – врачи, лечение. А он детдомовский, родителей нет, ну и денег особо нет. Все, что выиграл на соревнованиях, тут же истратил. А помогать ему толком никто не стал. Друзья мигом испарились, думая, что он заразный. Глупый мэр путевку в санаторий подарил, потом еще долго журналисты по этому поводу смеялись. В интернете какие-то мошенники обманули кучу людей, которые думали, что перечисляют деньги Вовчику на счет. В общем, остался он ни с чем, и полгода уже кукует здесь.

– Вид у него такой, что осталось ему недолго, – внутри Андрея что-то встрепенулось и он уже смотрел на худой силуэт с острым желанием защитить, укрыть желтую голову от водянистой серости.

– Ты знаешь… я вообще думал, что он уже того, – Колька виновато посмотрел исподлобья.

Андрей склонил голову набок и оглядел друга, словно в первый раз. Вот так, как Колька, наверняка, думали все остальные. Они заверили себя, что рак – это неизлечимо, и тут же поставили крест на выдающемся мальчике. С тяжелым легким сердцем. С тяжелым – потому, что всегда плохо, когда уходят лучшие, а с легким – потому, что пусть уходят, меньше раздражения от того, что кто-то тебя превосходит. Нет лучших, и ты – лучший. Андрей выпрямился.

– Мы ему поможем, – твердо сказал он.

– Как? У него последняя стадия.

– Молнией, – поднял правую руку Медин.

– Ты же ею души меняешь, а рак – это в теле.

– Душа тоже в теле, вдруг от ее изменения что-нибудь произойдет и с организмом.

– В общем, да, – внезапно согласился Колька, – Вовчику же без разницы, я думаю, он давно смирился со своей участью. И если вдруг перед смертью он немного станет другим, то все равно не расстроится. Какая разница, каким умирать?

Демиург вопросительно посмотрел на Казимирыча. Тот поймал взгляд и поспешил объясниться.

– Но если вдруг при смене души и, правда, рак исчезнет, то это… будет круто, Медин! Давай, надо пробовать.

Оба обратили взоры к окну на третьем этаже, но больной уже исчез.

– И что нам теперь делать? Как проберемся? Там ведь эта тетка ненормальная на входе.

– Не бойся, есть идея.