Текст книги "Острова сампагита (сборник)"

Облака над Лусоном

Меня разбудили удары грома настоящей весенней подмосковной грозы. Не сразу соображаю, что я в отеле за тридевять земель от России, где уже осень и никой грозы нет. Любопытство заставляет подняться и подойти к окну. Огни реклам у шикарного подъезда отеля и на соседних высотках позволяют передвигаться по комнате, не включая свет. Запахло дождем. Стоя у окна вглядываюсь в темное небо. Низкая облачность словно делает ярче огни ночного города. Где-то совсем близко хлещет ливень, а тут его еще нет, стекло абсолютно сухое. Внизу, по дорогам снуют машины, распугивая светом фар неторопливые тук-туки и трайциклы. Ну, у этих хоть иногда сзади мигают габаритные огоньки, а вот трикад (велорикша), как ночная птица, двигается без опознавательных знаков. Причем улицы на архипелаге по ночам почти не освещаются, разве что в крупных городах. С электроэнергией постоянная проблема, ее не хватает, и часто целые районы погружаются во темноту.

Ослепительная вспышка молнии полоснула над городом, обнажая тысячи деталей. Никогда не мог заметить, бывает ли тень в такие моменты. Следом грянул раскатистый гром, и стена тропического ливня, словно цунами, поглотила город. Уже не раз наблюдал, как начинается дождь на Филиппинах – резко, без предупреждений и раздумий, как удар. Дожди плотные и компактные, они не бывают моросящими, когда серые тучи обкладывают на пару дней всю округу и нудно выдавливают из себя какие-то крохи. Здесь идут тропические ливни, просто заливающие все вокруг. В сезон дождей это может вылиться в проблему – реки выходят из берегов, а улицы превращаются в реки. Жителю Подмосковья трудно представить смерть от дождя, он может испортить настроение или, в худшем случае, праздник. Филиппинцы же относятся к дождям иначе – это источник жизни. На островах нет ледников, зимой не бывает снега, и единственный источник пресной воды дожди. От них зависит урожай и сама жизнь.

Мне вспомнилось, как в Израиле издревле собирают воду. Единственное большое озеро в стране – Кинерес, остальная вода в подземных пещерах и гротах. Дожди идут несколько раз зимой, все остальное время безоблачное небо и палящее солнце. На архипелаге иначе, здесь самые красивые облака, которые мне только приходилось видеть. И о них стоит сказать особо.

Затрудняюсь их систематизировать, не укладываются они в перистые или кучевые. Как описать облако во все небо – белое, клокочущее изнутри, чья форма так динамично меняется, что трудно оторваться, а оно все растет и растет, меняя очертания. Ветер пытается сдвинуть с места эту непостижимую гору, а она сопротивляется, пенится, как волна в миллионы тонн. А то вдруг налетят откуда-то тонкие, едва заметные в синеве нити и начнут вздуваться прямо на глазах, создавая и перетекая из одной картины в другую. Грандиозное шоу. В полдень бывают облака, как свечи. На фоне легких барашков вдруг рождаются высоченные столбы. Внутри словно котел бушует, выбрасывая клубы пара, они вихрятся, заворачиваются внутрь, вскипают. И все это растет только вверх, на километры. Где такое еще увидишь?

На месте какой-нибудь туристической фирмы нашел бы несколько отелей с видом на такую красоту и предлагал бы туры романтикам. По сезонам. Думаю, можно понаблюдать и выделить характерные типы. Их тут, по моим скромным подсчетам, десятки, а зимние отличаются от летних.

На рассвете облака совершенно фантастические. Море еще темное и удивительно спокойное, часто перед восходом солнца – просто зеркало. Утренний бриз нагоняет со стороны океана армады серых облаков. Приближаясь к берегу, они неравномерно светлеют, верхушки первыми вспыхивают розоватыми оттенками. Постепенно облако словно пропекается солнцем, как печкой, и меняет цвет от красного к фиолетовому. Температурный вектор направлен сверху вниз. И эта громадина налетает с размаху на восходящие потоки воздуха у берега и начинает заворачиваться назад. Так намокшие глыбы во время весеннего ледохода наползают одна на другую при заторах на реках. Только на ледоход мы смотрим сверху, а утреннюю феерию облаков – снизу, и все это еще отражается в зеркале темной воды океана. Впечатление такое, что остается лишь тонкая прослойка реального мира посредине закипающих от лучей восходящего солнца громадин. Они начинают все активнее бурлить сверху и снизу, и тут происходит фантасмагория. Лучи еще невидимого солнца начинают пронизывать облака, смещаясь вниз, к воде. Цветовая гамма стремительно переворачивается, картинка опрокидывается, и над зеркальной гладью моря вспыхивает край ослепительного солнца. Если при облачной погоде в ночной тьме и небо, и земля казались единым темным целым, то утреннее солнце разделяет их на небеса и бренную землю. Между ними начинают таять облака и очень быстро исчезают вообще. Просто сотворение мира!

Еще можно коллекционировать радугу. В Подмосковье они, конечно, бывают, но редко, да и не таких масштабов. Из-за того, что дожди на Филиппинах идут часто и очень компактно, радуга здесь частое явление. Да и рельеф архипелага позволяет наблюдать их великое множество. Особенно повезло тем, кто построил жилище не на берегу, в скопище людей, а на склоне горы. И это не отшельники, просто у человека есть средства построить виллу вдали от суеты и ездить туда на машине. Им дано видеть сразу несколько сочных ярких дуг, вспыхивающих под знойным солнцем. Радуги могут показаться сказочными гирляндами, развешенными рукой фантазера между облаками. Впрочем, живущим внизу, как правило, до них нет дела, а вот «небожителям» повезло. Несколько раз я приобщался к ним, посещая храмы на вершинах гор. Там и время, и помыслы иные – красота настолько захватывает, что начинаешь не только ощущать ее физически, но и верить, что только она спасет мир. Стоит только увидеть облака над Лусоном.

Баклайон

Писатели детективного жанра всегда начинают раскручивать нечто значимое и даже захватывающее из абсолютно неприметных мелочей. Одарил ли их Создатель каким-то особым чутьем или фантазией для читателя, не важно. Они будут вместе с автором, шаг за шагом, продвигаться в темноте разрозненных фактов и деталей, пока не перевернут последней страницы. В этом детектив сродни выступлению фокусника. Все могут догадаться, чем закончится действо, но главное-то не в том, что убит очень богатый человек или на сцене распилена хорошенькая ассистентка. Вопрос в другом – как это сделано: кто убийца или где двойное дно. В финале маэстро откроет секрет, скромно продемонстрировав свое превосходство перед читателем или зрителем. Правда, всегда найдется умник, который после того, как закроет книгу или выйдет из зала, громко крикнет, что обо всем догадался еще в середине действия. Скорее всего, он соврет. Зная, что убийца садовник или то, как ассистентка поджимает ноги в ящике, который рассекает циркулярная пила, никто не затаит дыхания. Будет скучно. Закон жанра подразумевает непременный секрет, и чем он запутаннее, тоньше и неожиданнее, тем интереснее.

Наша жизнь чем-то похожа на такую игру, только ее сюрпризы относятся непосредственно к нам, и мы переживаем их очень остро. Как в горе, так и в радости. Будучи на Бохоле, что расположен в южной части Филиппин, мы с Лу решили побывать в самой старой церкви архипелага. Отправляясь на ее поиски, мы и не подозревали, что откроем для себя гораздо большее.

Поискав информацию в Интернете, я разочаровался. На нескольких десятках сайтов туристических агентств была опубликована одна и та же фраза. А церковь необычная, один только год начала строительства чего стоит. 1717-ый. Правда, и добраться до нее нелегко. Эта дама преклонного возраста укрылась на острове, чье название произошло от местного словечка «бохо» – дыра. Речь идет о пещерах, коих тут великое множество. Впрочем, не будем отвлекаться.

Бохол не самый большой остров Филиппин, но в столице Тагбиларан есть и аэропорт и морской порт местного значения, а до соседнего острова Панглао можно добраться по современному автомобильному мосту. Вот где рай для дайверов. Даже с моста можно разглядеть насколько интересен пролив, разделяющий острова. Прозрачная вода и диковинный рельеф дна так и манят понырять. Все пляжи усыпаны удивительно белым песком. Говорят, его экспортируют в другие страны. Поначалу, одолевают сомнения, но, вспомнив удивительно красивый пляж на Канарах около Санта Круз, который абсолютно не похож на своих островных собратьев, начинаешь верить. Это к слову, а вот церковь Святого Августина на Панглао необычная. Признаться, первое впечатление вызвало улыбку. Белый трехарочный фасад с колоннами и большими круглыми часами над входом очень напоминал дом культуры в стране Советов. Колокольня справа прямая, как столб, зато козырек по периметру купола очень похож на детскую панамку. Скорее всего, церковь не раз перестраивали, так как неподалеку есть еще одна колокольня. Она явно старше, восьмиугольная в основании, из темного камня и трехъярусная.

Когда мы возвращались по мосту с Панглао на Бохол, мне припомнилось, что на Бохоле более тридцати церквей, и все активно работают. В который раз отмечаю, насколько сильны позиции католической веры у филиппинцев. Южнее, на Минданао, есть большие мусульманские общины, а тут сплошь католики. Прежде частенько замечал, что, проходя рядом с церковью, островитяне искренне крестятся. На службы стекается немало прихожан, среди которых буквально все возраста и народности. Оказалось, жители Бохола считаются самыми набожными среди филиппинцев.

Особо следует сказать о кафедральном соборе Сан Хосе в Тагбиларане. Полтора века назад центром острова считался Баклайон, а это местечко было ничем не примечательно. Его облюбовали монахи ордена Иезуитов. Скорее всего, не случайно – бухта здесь лучшая на острове. Прошло немного времени, и независимый приход в неизвестном ранее Табиларане стал процветать. Правда, вскоре монахов изгнали, церковь перестроили. Долгое время боковые стены заменяли арки, потому что места прихожанам не хватало. Позже было еще несколько реконструкций, и сегодня кафедральный собор выглядит монументально, а вот неподалеку есть часовня Святого Таинства (если я правильно перевел), и открыта она круглые сутки. Перед фасадом собора современная статуя Сан Хосе, а вот внутри изваяние покровителя явно восемнадцатого века. Алтарь более современный. Это наслоение стилей и времен говорит о бережном отношении к своей истории. Пятиярусная колокольня справа от собора выглядит печально, но народу вокруг много.

Выехав из Тагбиларана по прибрежному шоссе на север, через полчаса оказываемся в городке со странным названием Лун. Забавно, но в переводе с английского Loon звучит, как гагара или деревенщина, мужлан, а то и псих. Мы не стали фантазировать на эту тему, но городок и впрямь ничего из себя не представляет, одно-двухэтажные домишки, сотня лавчонок и магазинчиков, пара школ да небольшой парк, но нас ожидал сюрприз. Церковь Божьей Матери считается самой большой на Бохоле. Выглядит очень старой, без украшений и статуй. Скорее напоминает добротное укрепление, разве что симметричные восьмигранные колокольни, как двое близнецов по бокам от входа. А вот дорога, выложенная светлыми плитами среди зеленого травяного ковра к кованным воротам церкви, впечатляет. Настоящая дорога к храму. Место выбрано очень удачно – ровный пятачок на возвышенности. К старому городу, расположенному внизу у берега, ведет большая каменная лестница в четыре пролета. 174 ступеньки. Внутри церкви Божьей Матери великолепный алтарь во всю ширину с жизнеописанием Девы Марии, по бокам, между колон, доски с библейскими текстами. Можно долго ходить в тишине и рассматривать детали, главное не попасть на время службы, тогда народ набьется битком и ничего не увидишь.

Едем дальше. Свободное от машин шоссе вдоль береговой полосы бесконечных пляжей и аккуратных домиков ведет к городку Калапи. Население около трех тысяч жителей. Вообще-то, северная часть Бохола нам больше понравилась своей ухоженностью и чистотой. Название Калапи происходит от вида пальмы, хотя есть и созвучное блюдо из черепахи, запеченной в собственном панцире. Думаю, вряд ли покровитель городка – Сан Висенте Ферреру, проживший в смирении и служении богу, одобрил бы упоминание блюда из черепахи рядом со своим именем. Почти полтора века церковь, заложенная испанскими монахами, то перестраивалась, то разрушалась, пока перед Второй мировой войной не была воздвигнута в неоготическом стиле. В шестидесятые ее еще раз реставрировали. Нам она показалась самой нарядной. Трехъярусный белоснежный фасад, портик в готическом стиле, большие арочные окна и две голубые колокольни по бокам превращают церковь в некое облако на пригорке. Интерьер просто воздушный – коричневые скамейки вдоль всего зала, высоченные нерасписанные потолки, скромный бледно-голубой алтарь и очень много света. Захотелось послушать, как проходит служба при свечах, но не получилось. Говорят, что сюда привезли уникальный колокол из одной из разрушенных церквей Себу. Его имя связано с Иоанном Крестителем, которое очень почитается на Бохоле.

Хетафе – самый северный городок острова. Неподалеку в море – десяток маленьких островов и рифы, что делает места привлекательными для туристов, но не для судов. Интересно, что первоначально город назывался Амбакон, но был переименован и поныне носит имя одного из пригородов Мадрида. Конечно, испанский футбольный клуб Хетафе гораздо известнее в Европе, чем городок на Бохоле. А зря. Еще один сюрприз поджидал нас в виде церкви Святого Младенца. Ее современный облик абсолютно не похож ни на одну из тридцати двух церквей острова. Нежно-персиковый треугольный фасад с красной пирамидальной крышей по центру над колокольней. В нише над входом статуя Богоматери. По бокам большие тенистые навесы. Глядя на Santo Nino, испытываешь какое-то радостное чувство. Не то чтобы хотелось приплясывать, но настроение поднимается. Никакой помпезности или аскетизма. Интерьер тоже очень скромный.

Ехать по шоссе вдоль южного берега Бохола хочется очень медленно. Таких белоснежных пляжей мы не видели нигде. Все рекламы с пальмами и закатами над белым песком снимают здесь. Не случайно испанцы, англичане и американцы так яростно завоевывали эти острова. Все тут необычно. Церковь в городке с названием Дуэро тоже стала сюрпризом. Портик с четырьмя квадратными колоннами и пирамидальная крыша с огромным барельефом на библейскую тему. Современная колокольня слева явно недавно ремонтировалась, но крест на вершине так и остался покосившимся в сторону. Перед фасадом среди зелени беседка. Интерьер с резьбой по дереву выглядит очень интересно, но явно реставрировался. Очевидно, не случайно городок носит то же имя, что и бурная река в северной Испании. Тайфуны тут не редкость.

Особое место занимает церковь Непорочного Зачатия Девы Марии (если я правильно перевел) в Баклайоне. Она считается самой старой на Филиппинах. После подписания кровного союза между испанцами и островитянами в 1595 году двое миссионеров – Хуан де Торрес и Габриэль Санчес – пытались построить здесь хотя бы маленькую церковь из бамбука и соломы. Однако из-за постоянной угрозы нападения они вынуждены были уйти в центр Бохола, в городок со странным для русского человека названием – Лобок. Так же называется и река в том районе. До сих пор не умолкают споры о том, когда же началось строительство первой церкви в Баклайоне. Основная гипотеза гласит, что это было в 1717 году.

Внешний вид здания мрачноватый – серый камень, покрытый темной плесенью. Портик в три простых арки, узкие окна, треугольная крыша. Справа трехъярусная колокольня еще более удручающего вида. Неподалеку расположен старый женский монастырь. Когда-то в самой церкви держали пленников, тех, кто не особо радел католической вере. Сюрпризом стал интерьер. Войдя внутрь, мы ощутили удивительную легкость. Это, как говорят у нас, – намоленное место. Захотелось сесть на старые деревянные скамейки и помолчать, впитывая какую-то благодать. На душе стало спокойно и хорошо. Осматриваемся по сторонам. Старые каменные стены покрыты зеленым налетом. Скрипучая винтовая лесенка на деревянную кафедру. Потрясающий алтарь резного дерева, статуя Спасителя и Девы Марии из кости, вышитые золотой нитью старинные ткани, свисающие люстры с завитушками. Очень необычный пол —деревянные квадраты из темного и светлого дерева. Похоже, им три сотни лет. Тяжелые прямоугольные колонны с зеленоватой плесенью подпирают незатейливый свод.

Более всего поражает свет внутри церкви. Большие яркие витражи из старого толстого цветного стекла, кое-где прикрыты ставнями. Из круглых окон сверху льется яркий белый свет. Почему-то их сочетание действует успокаивающе, даже убаюкивает. Поблуждав немного в переплетении этих лучей, сажусь на скамейку и прикрываю глаза. Пока Лу занята съемкой, наслаждаюсь покоем. В голове начинают звучат строки, которые позже так и легли на бумагу.

 
Обитель светлых душ
 
 
За скрипучей, замшелой калиткой
Серый дворик с безликой стеной,
Весь потертою вымощен плиткой,
И ступенька за дверью резной.
 
 
В старом храме иконы и ладан,
У распятья дрожит огонек,
На холстах сцены рая и ада,
И латиницей несколько строк.
 
 
Тишина да негромкое эхо
Сторожат меж скамеек покой.
Чуждый мир и язык не помеха,
Толстых стен лишь касаюсь рукой.
 
 
Витражи шепчут радужным светом,
В окна хлещет расплавленный зной.
Светлых душ, что живут по заветам,
Здесь обитель. И храм здесь благой.
 

Затерянная долина

Hidden Valley. Обычно это название переводят как Затерянная долина, хотя иногда оно звучит как Секретная долина. Конечно, для туристических фирм не только на Филиппинах, но и по всему миру броское название уже полдела. Кто из нас не хотел бы в отпуске побывать в каком-то тайном месте, недоступном большинству. Мы ведь знаем, что просто так ничего не прячут, стало быть, есть, что скрывать, и есть, что посмотреть. А Юго-Восточная Азия как раз то самое место в представлении большинства туристов. Храмы Камбоджи, монастыри Китая, дворцы Таиланда – все это, несомненно, удивительное творение рук человеческих, а вот Филиппины просто насыщены творениями ее величества Природы. Каждый остров уникален, и не потому, что нефтяные шейхи инвестировали в его искусственный ландшафт баснословные деньги. Нет. Это было создано очень давно. Тысячи вулканов трудились над этим архипелагом, соревнуясь друг с другом в своей необузданной фантазии. И у них получилось. Все, сделанное позже руками человека, только попытка повторить это. Я бы сказал, перевести на язык, удобный человеку в быту или культах. Несомненно, язык красивый – иногда величественный, иногда лиричный, а порою просто необузданный в своей дерзости. И все же. Кто возьмется утверждать, что ученик превзошел Создателя. Именно Он творил здесь свои чудеса. И не случайно – острова, каждый из которых это маленький самодостаточный мир, отличаются от соседей. Этим все сказано – вот такой бы могла быть ваша земля, или – такой…

Всем, приезжающим на архипелаг, повезло, что канувшие в Лету правители островов не стали выравнивать, надстраивать или поворачивать то, что досталось им по наследству. Тысячи лет остаются нетронутыми большие водопады и маленькие гроты, высокогорные ущелья и подземные реки. А вот зданий с историей в один-два века очень мало, по пальцам пересчитаете. Даже портовые форты с многометровыми стенами сами разрушаются, не приживаются они здесь, потому что чужие.

Возможно, для того чтобы сберечь уникальный уголок от промышленного использования, местные жители и назвали его тайным, скрывали от посторонних глаз то, что исцеляет душу и тело. Так или иначе, это местечко, действительно, спрятано у подножья горы, в тропическом лесу, отделенном от побережья кокосовыми и банановыми плантациями. Конечно, сегодня туда проложена хорошая дорога, и даже построен отель для посетителей с достатком, но многие не задерживаются здесь надолго. Современный ритм жизни накладывает отпечаток и на отдых. Уже к вечеру европеец заскучает в тишине вековых деревьев и сбежит туда, где светит в оба глаза и дует в оба уха.

Так мне думалось по дороге к небольшому городку Аламинос, близ которого и затерялась та самая долина. Проезд сюда ограничен, поскольку источники снабжают водой весь близлежащий район, а содовые и минеральные ванны используются в лечебных целях. Принимающая нас туристическая фирма заранее заказала нам однодневные путевки, и мы быстро миновали охрану. Оставив свой «прохладный» автобус на стоянке, не спеша двинулись по бетонированной дорожке в духоту тропических джунглей.

Минут через пять наша небольшая группа оказалась у хижины, где нас ждал приятный сюрприз. Улыбчивые девушки в ярких одеждах, украшенных цветами, пригласили зайти и угостили прохладным соком манго. Сидя по периметру тенистой хижины, мы наслаждались густым ароматным напитком и вслушивались в окружающие нас звуки. Понятно, что это входило в программу, но неожиданный подарок сработал: настроение поднялось и, оглядевшись по-хозяйски, бодрым шагом соотечественники двинулись дальше, навстречу неизведанному. Отмечая знакомые глазу кокосовые и банановые пальмы, знакомимся с низкорослыми деревьями кофе и какао. Признаться, раньше не случалось потрогать руками плод какао. Большой, с явными дольками темно-желтого цвета, растет не на ветвях, а прямо на стволе. Урожай собирают два раза в год. Местные сорта кофе я уже попробовал и был в восторге.

Проводя аналогию с сухими красными винами (поклонником которых являюсь много лет), я бы сказал, что кофе из местного сорта арабики напоминает вкус чилийского мерло – густой, насыщенный, с приятным вишневым послевкусием. Возможно, местный кофе не такой мягкий, как бразильский или колумбийский, которые для меня ассоциируются с настоящим бордо. Впрочем, о вкусах не спорят, и пусть мне повезет попробовать когда-нибудь кофе из Йемена и Коста-Рики, тогда решусь написать что-нибудь «кофейное». Да, Филиппины входят в двадцатку стран-экспортеров кофе, хотя до нас настоящий арабика с Лусона или Миндонао навряд ли доходит. И только в дорогих барах пятизвездочных отелей Манилы или Кесон-Сити вам предложат за сотню баксов попробовать единственный сорт кофе, который «производится» на Филиппинах. Производится взято в кавычки не случайно. Дело в том, что главным «производителем» является маленький зверек, которого островитяне зовут аламидами. Он питается созревшими плодами кофе, вернее, их мякотью, а зерна выходят естественным образом, получив сильную обработку ферментами в пищеварительном тракте. Специальные сборщики отыскивают в горах произведенное… ну, сами понимаете, как. Впрочем, это для гурманов, я так и не рискнул попробовать.

Оставим дегустацию до лучших времен и вместе с соотечественниками, взбодренными от прожеванных кофейных листьев, направимся прямо к раздевалкам. Из ярких кабинок уже выходят в плавках и купальниках богатыри земли русской. Честно говоря, галдящая толпа туристов меня частенько удручает, и я по возможности стараюсь ее избежать. Приятнее самому увидеть и почувствовать что-то новое, да и снимать на видео удобнее: никто не лезет в кадр. А Затерянная долина как нельзя лучше подходит для такого уединения. Множество переплетающихся дорожек теряются в чаще тропического леса и могут увести в самые дальние закоулки. Рассматривая на входе схему заповедника, среди восьми бассейнов с разной температурой и водой я прочел необычное название – Бассейн влюбленных. Ну и, естественно, отправился на его поиски, ощущая себя первооткрывателем в чужой стране, но не праздношатающимся, а преследующим определенную цель.

С каким-то азартом я двигался по извилистым дорожкам, то ныряющим под огромными стволами поваленных деревьев, то перескакивающим по бамбуковым мостикам через заросшие ручейки. Взгляд каждую секунду жадно рыскал в поисках чего-то нового, а палец на кнопке записи видеокамеры нервно вздрагивал, как у ковбоя на спусковом крючке кольта. Вот среди бамбука застыли исполинские секвойи, чьи верхушки царят в вышине, а там сквозь густую листву проглядывают огромные, с ведро размером, пупырчатые плоды. Чуть дальше, у дорожки, над бамбуковым столом с аккуратными скамеечками свисают фиолетовые, похожие на гранат плоды неизвестного мне дерева. Возможно, экскурсовод и объяснил бы все названия и особенности этой красоты, да я вряд ли запомнил бы. Через подвесной мостик, раскачивающийся над прохладной расщелиной, где берет свое начало маленькая речка, перехожу в банановую рощу. Вперемежку здесь растут и большие кормовые (какие мы едим дома), и маленькие бананы (которые предпочитают островитяне). Как свечки на разных люстрах, они сгрудились в больших и маленьких, плотно упакованных пачках.

Шум падающей воды заставил меня свернуть влево, и вот я у небольшого водопада. Как и положено порядочным туристам, на его фоне по одному и группами в эффектных позах фотографируется народ. Правда, возраст и купальники не позволяют демонстрировать литые бронзовые тела, но это не смущает. Наоборот, как бы приравнивает их к окружающей красоте, и, услышав характерный щелчок, увековеченная личность гордо покидает пьедестал. У воды дежурит часовой с флажком, который жестами и на ломаном английском отпугивает любопытных от водопада. Очевидно, не зря, так как пробираться к пенящейся лавине по пояс в воде среди огромных валунов небезопасно. Лучше постоять на плоском, отполированном подошвами туристов камне и поглазеть вокруг. Надо сказать, что к обилию цветов так быстро привыкаешь, что они становятся чем-то естественным. Правда, их не высаживают в клумбах и не поливают заботливые руки. Цветы повсюду и, как я понимаю, все время цветут. Немного поснимав, я тоже покидаю безымянный водопад, направляясь на поиски источников.

За очередным поворотом, в низине вижу целую вереницу круглых бассейнов. Расположенные один над другим, в линеечку, они образуют живописный каскад. Кристально чистая вода по устланному камнями искусственному руслу перетекает из одного бассейна в другой, образуя кое-где маленькие водопады. Там с двух-трехметровой высоты на купальщиков льются теплые прозрачные струи. Можно часами лежать и стоять под ними, подставляя для массажа свое бренное тело. Бассейны, как правило, круглые, облицованные серым камнем и неброской керамической плиткой. Глубиной около полутора метров, они позволяют стоять на песчаном дне так, что у нормального азиата голова остается над водой. Можно, не двигаясь, долго наслаждаться в проточной воде и, задрав голову, смотреть сквозь пальмы на синее небо.

Обычные, минеральные, содовые, прохладные, теплые и горячие – так, что пар стоит, – бассейны чередовались по размерам, форме и оформлению. Попробовав несколько различных ванн, народ отдавал предпочтение какой-нибудь одной и наслаждался ею до потери пульса. Под навесом можно было укрыться от палящего солнца и выпить чего-нибудь прохладительного, при желании – расслабиться под умелыми руками массажиста и опять окунуться в целебные воды.

Скрытый от посторонних глаз, как и все влюбленные, Lovers pool прячется в густых зарослях, вдали от протоптанных дорожек. К счастью, я никого не застал там и с каким-то трепетом погрузился в его теплую воду. Прозрачная и лишенная всяких привкусов, она готова была принять вас, не изменяя, а добавляя что-то. Дизайнерам удалось создать романтическую обстановку вокруг, так что хотелось наслаждаться купанием бесконечно. Я, в полном смысле этого слова, окунулся в какую-то любовную атмосферу и предался воспоминаниям. Не знаю, сколько прошло времени, но от приятных мыслей пришлось отвлечься, заслышав шумные голоса. Это наша команда, разузнав о том, что есть «источник любви», ринулась вперед, чтобы припасть, так сказать, к основам. Обнаружив в этом «святом» месте меня одного, народ негодующе начал размахивать руками и укорять меня за сокрытие сего факта от общества. Лучшая половина с присущей ей серьезностью в делах амурных начала пытать меня, как «эксперта» в английском, о методах применения чудодейственной силы.

Слукавив, я перевел табличку у бассейна о температуре и составе воды в источнике, как инструкцию, в которой якобы было показано использовать воду для питья. Причем точно в граммах. Соотечественницы ринулись наполнять себя и имеющиеся емкости целебной влагой. Да простят меня милые дамы, но вода там проточная, чистая, и полоскание желудка ничего плохого не принесло бы. А главное, уверенность в том, что процесс может возродить былое и вовсе положительно сказался на общем самочувствии. Насладившись, полные влюбленности, с загадочными улыбками и томными взглядами, мы потянулись к тенистой веранде на ланч.

Рассевшись по двое за столиками с белоснежными скатертями, мы слушали мелодичные песни и вкушали необычную пищу. Правда, оглядевшись, я заметил, что наши дамы почти не притронулись к еде, а только о чем-то увлеченно рассказывали друг другу. Их можно понять: что еще так волнует сердце и согревает душу? По разрумянившимся лицам читалось, что всех охватило какое-то романтическое настроение, захотелось хором спеть какую-нибудь грустную русскую песню и отвести душу, но этого не произошло. Официанты бесшумно скользили между столиками, убирая посуду, а мы все сидели в тени веранды, поглядывая на окружавшие нас экзотические цветы, высоченные деревья тропического леса и развевающиеся от вентиляторов края скатерти. Перед отъездом собрались у Колодца счастья. По преданию, нужно было встать на камень, спиной к нему, загадать желание и попасть монеткой в колодец – тогда желание непременно сбудется. Все кидали до тех пор, пока, хлюпнув в воду, монетка не уходила на дно под аплодисменты зрителей, а счастливчик отправлялся навстречу загаданному.

Обратный путь в автобусе все молчали. То ли продолжительное купание отняло массу энергии, то ли прогулки по пересеченной местности потребовали массу сил, то ли воды необычного источника дали о себе знать – но все, как один, мы сладко спали, откинув назад сиденье и направив прохладную струю кондиционера на разгоряченную грудь. Водитель и гид тактично молчали и разбудили нас только у подъезда отеля. Мы так и не заметили, как покинули Затерянную долину – для нас не было утомительной дороги и остановок в дорожных пробках, поэтому и теперь каждому очень просто мысленно оказаться у необыкновенного источника и вспомнить что-нибудь романтическое. Кстати, я заметил, что, помимо воспоминаний, наши дамы еще долго хранили в холодильниках отеля свои бутылочки. В загадочной русской душе нашелся уголок и для Затерянной долины.