Текст книги "На новые земли. Немецкие колонисты и их судьба в Юго-Восточной Европе, России, Северной и Южной Америке"

5.2. Прибытие в Россию и дорога на Волгу

После прибытия в Кронштадт колонисты сходили с кораблей на берег, где ожидали отправку в Ораниенбаум. Больные переселенцы отправлялись до выздоровления в город. После одного или двух дней ожидания переселенцы на телегах перевозились в Ораниенбаум, где размещались от нескольких дней до четырех недель, а некоторые и дольше. Так, Цуге ожидал свою отправку на Волгу около шести недель. Длительное пребывание было связано с несколькими причинами. Во-первых, колонисты принимали присягу на верность императрице и новому отечеству и становились после этого гражданами России. Во-вторых, вопреки обещаниям манифеста Екатерины от 1763 года, прибывших многочисленных переселенцев, которые не были земледельцами и собирались развивать свое ремесло в крупных и мелких российских городах, приходилось долго уговаривать «добровольно» стать земледельцами, отправиться на Волгу, чтобы превратить там саратовские безлюдные степи в процветающие сельскохозяйственные колонии. В-третьих, опять же вопреки обещаниям, в местах поселения не было еще проведено обязательное межевание земель, не были готовы жилые дома в связи с отсутствием необходимых строительных материалов и нехваткой строителей. Поэтому с отправкой колонистов не особо спешили.

В Ораниенбауме каждая семья переселенцев получала деньги на приобретение самых необходимых товаров, одежды и обуви. После получения от всех согласия стать земледельцами колонисты могли продолжить свой путь до Санкт-Петербурга, который мог продолжаться на судах водным путем или на телегах по суше. В столице от двух до трех недель колонисты вновь ожидали оформления необходимых документов, которые готовили чиновники Канцелярии опекунства иностранных. В это время прибывшие находились на судах либо жили в немецкой колонии Новый Саратов, расположенной под Санкт-Петербургом. За время ожидания колонистов объединяли в транспортные колонны, во главе каждой назначались российские офицеры, которые обязаны были сопровождать их в пути и доставить до места поселения. Движение продолжалось на судах по Неве, которые шли через построенный при Петре I Староладожский канал, соединивший реки Нева и Волхов до самого Новгорода. Здесь заболевшие колонисты были выгружены на берег и отправлены на лечение в город.

Остальные, пройдя еще небольшой участок пути по воде, сходили на берег и дальше продолжали путь по суше на заранее подготовленных подводах. На транспортные телеги грузили только багаж, сажали женщин и детей. Мужчины, как и в Германии, преодолевали весь путь пешком до города Торжок, расположенного в Тверской губернии. Освобожденные от мучений морской перевозки, колонисты испытывали теперь все трудности двухнедельного пути по суше. Основная часть колонн прибывала в Новгород в октябре месяце, когда уже случались сильные осенние морозы, от которых переселенцы и особенно дети, хотя и одетые в овчинные полушубки, очень страдали. Часть транспортных колонн останавливалась в Торжке, где затем размещалась на зиму в близлежащих селах, в домах русских крестьян. Некоторые доходили до Волхова, откуда колонистов уже на зимних санях доставляли до Белозерска, где они ожидали своего размещения на зимние квартиры в деревнях в округе города Кириллов.

В 1766 году уже большая часть колонистов проводила зиму на зимних квартирах в русских селениях по дороге в Саратов, что необязательно было связано с задержками в пути. Таким образом российское правительство экономило значительные средства на перевозке колонистов, учитывая, что дома в местах их поселения были еще не построены. Альтернативная зимовка в Ораниенбауме была очень дорогой, а в Саратове это было просто не возможно, потому что в этом городе в то время проживало не более 10 тысяч жителей и для расселения колонистов на зиму просто не хватило бы жилья. Поэтому правительство сознательно несло расходы, связанные с увеличением времени нахождения в пути и оплатой российским крестьянам денег за зимовку и питание колонистов в их домах. В холодные зимние дни колонисты имели время для первого знакомства с непривычными и тяжелыми условиями быта своих новых сограждан, а также особенностями кухни, обычаев и русского языка. Во время зимнего ожидания к колонистам периодически приезжали пасторы, которые крестили вновь родившихся детей или венчали познакомившиеся в дороге молодые пары, решившие создать семью.

С началом весенней навигации продолжалось и путешествие колонистов – теперь уже водным путем до Волги. Из Торжка речные суда шли по реке Тверца, а в связи с тем, что нужного количества судов здесь не хватало, часть колонистов погружалась на суда в городе Касимов, откуда они шли до Волги по реке Ока. Можно представить охватившие немецких колонистов удивление и восторг, когда они впервые весной увидели полноводную, великую русскую реку Волга, чей противоположный берег нельзя было рассмотреть невооруженным глазом. Колонисты, среди которых находился Цуге, смогли на своих судах добраться по Волге до города Сызрань, от которого оставалось до Саратова чуть больше 300 км пути, но наступившие морозы заставили их провести зиму в близлежащих русских селениях.

От суровых и непривычных для переселенцев климатических и иных условий многие болели и умирали в пути, оставляя после себя лишь могилы у дороги. Если смерть случалась в пути по Волге, то суда приставали к берегу, где умерших хоронили в могилах, на которых устанавливались грубо сколоченные кресты, после чего суда продолжали свое движение. Игорь Плеве в своей книге приводит данные о смерти в дороге 3293 человек или 12,5 % от 26676 переселенцев, направленных на поселение в Саратов.

В пути по Волге суда старались как можно реже приставать к берегу и делали это только в самых необходимых случаях – для пополнения запасов воды и продуктов питания. Но нередко отмечались факты, когда владельцы судов и сопровождающие колонны офицеры специально затягивали время в пути или не позволяли пристать к берегу для закупки у крестьян более дешевых продуктов питания, навязывая колонистам свои запасы, которые шли следом на отдельных судах. Так, с различными вынужденными и невынужденными остановками, вовремя и с опозданиями, суда с колонистами прибывали в Саратов весной и летом с 1764 по 1767 год. Весь путь немецких колонистов от Любека до Кронштадта и дальше до Саратова приведен на рисунке 2.

Отдельные колонны переселенцев, которые организованно и без долгих остановок двигались по маршруту, успевали добраться до Саратова без обязательной зимовки в пути. Таким образом смогла пройти свой путь колонна из 319 человек, в том числе 103 мужчины, 82 женщины и 134 ребёнка в сопровождение капитана Бориса Пайкуля, корнета Фридриха Ребиндера и команды из трех капралов и семнадцати солдат. В этой колонне находился, предположительно, и мой предок Мауль Михаель, который следовал в Саратов вместе с женой и 17-летним сыном, в рапорте капитана Пайкуля он приводится под номером 93. Колонна вышла из Санкт-Петербурга 3 июля 1764 года, 8 июля была в Ладоге, 16 июля на Соминской пристани, 25 июля на Рыбнослободской пристани, 19 августа в Ярославле, 22 августа в Костроме, 28 августа в городе Нижнем, 5 сентября в Козьмодемьянске, 14 сентября в Самаре и 20 сентября прибыла в Саратов.

Рисунок 2. Путь немецких колонистов из Любека в Саратов в 1764 – 1767 годах

Перечень колонистов, их семейный состав, число и возраст детей, место рождения и вероисповедование приводится в отчете капитана Пайкуля, направленного им в Канцелярию опекунства иностранных 8 марта 1765 года. Особенности следования этой колонны также изложены в путевом журнале корнета Фридриха Ребиндера от 12 ноября 1764 года, четырех рапортах коллежского асессора Ивана Рейса от 18 июля, 31 августа, 12 и 22 ноября 1764 года в Канцелярию опекунства иностранных о сопровождении и прибытии в Саратов колонистов. Все эти уникальные материалы сохранены в Российском государственном архиве древних актов по истории организации немецких колоний в Поволжье.

Их содержание позволяет судить о хорошем уровне организации и контроля за движением этой колонны со стороны чиновников Канцелярии опекунства иностранных, четко определивших в своей инструкции от 14 июля 1764 года порядок следования и сопровождения колонистов. В пути колонна находилась два месяца и 17 дней, за это время жена колониста Фогеля родила ребенка, который через неделю умер. Колонист Леонард нечаянно убил из ружья жену колониста Депмана, Иоганну Доротею. Оба тела были вместе похоронены с позволения настоятеля у церкви в городе Нижнем. Случались и различные проступки, ослушание, неучтивое поведение и драки, за что по решению и приговору старших в группах (алтерманов) провинившиеся наказывались палками. В своем отчете Капитан Пайкуль упоминает семь таких случаев, во время которых были наказаны ударами палкой одна женщина и десять мужчин. Надо заметить, что телесные наказания в середине 18-го века были в русском праве обычным делом, и колонисты за совершенные правонарушения наказывались наравне с другими российскими подданными.

Прибывающих в Саратов колонистов принимали комиссары Канцелярии опекунства иностранных, а начиная с апреля 1766 года, чиновники саратовской конторы Канцелярии опекунства иностранных, которые вели их регистрацию, распределяли по колониям и готовили все необходимые документы. Во время многих недель пребывания в Саратове колонистам выплачивали 150 рублей аванса, часть которого они использовали на покупку своей лошади, телеги, продуктов и самых необходимых на первое время орудий труда, инструментов и товаров. И когда, наконец, наступал день отправки, то вереница загруженных телег с запряженными в них лошадьми продолжала свой путь дальше к местам поселения. Но были и другие варианты, когда колонисты вначале отправлялись в места поселения, а затем приезжали в Саратов для получения уже приготовленных лошадей и аванса, на который приобретались телеги, хомуты, сельхозорудия, косы и другие нужные для хозяйства предметы.

Всего в период с 1764 по 1767 годы по вышеописанному пути из Любека (реже Данцига) в Кронштадт, затем в Ораниенбаум и дальше в Саратов на Волгу прибыло более 8000 семей или 27000 европейских переселенцев. Такие данные по числу прибывших колонистов приводятся большинством авторов в книгах и диссертации на тему колонизации на Волге в 18-ом веке, изданных еще в начале 20 века.

Несколько иную оценку приводит И. Плеве. Согласно ей, в дороге умерло 3293 человека, или 12,5 % от 26676 переселенцев, включая 167 колонистов Сарепты. Всего в Саратов прибыли и поселились в 104 колониях, образованных с 1764 по 1771 год, 23216 немецких переселенцев.

5.3. В новое будущее за океан

Длившееся более 150 лет переселение германских подданных за океан занимает особое место в истории массовой эмиграции жителей Германии. И не только потому, что по числу жителей, покинувших страну, оно в десятки раз превосходит юго-восточное направление массовой эмиграции, но и в связи с особенностями интеграции переселенцев и признания их роли в политическом, культурном и экономическом становлении и развитии стран Северной и Южной Америки. Последнее во многом предано забвению и вычеркнуто из истории России, Венгрии, Румынии, Польши и ряда других стран, в которых роль немецких колонистов в их развитии была не менее важной.

За все время переселения за океан, начиная с XVI века и по настоящее время, более семи миллионов немцев переехали в Америку, где нашли свою новую родину. Если в XVIII веке эмиграция в Америку была еще меньше чем в Пруссию, Австро-Венгрию и Россию, то с началом XIX века она становится по-настоящему массовой и превышающей все остальные направления. Переселенцы из разных земель Германии в одиночку или в составе нескольких групп, пешком за телегами по суше или на судах по Рейну, как это делали жители Бадена, направлялись в портовые города с атлантическими направлениями. Дорога занимала от четырех до шести недель, а в более позднее время можно было передвигаться от Кельна до Бремена или Гамбурга уже по железной дороге. Начиная с 1851 года, стало возможным добираться до Бремена на пароходах фирмы «Обервесер» (Oberweser), которые регулярно ходили по реке Весер (Weser) до речной пристани Ганноверш Мюндена (Hannoversch Münden), куда по железной дороге могли доехать и переселенцы в Америку из Касселя, Марбурга или Гессена.

Большинство переселенцев собирались в небольшие группы, в которых нередко были семьи, которые вместе пересекали океан и поселялись на новых и слабозаселенных землях. Это были в основном сезонные сельскохозяйственные и промышленные работники, слуги, потерявшие работу мастеровые. Особенно много было среди них крестьянских детей, которые не получили в наследство крестьянский двор, но были полны надежд получить столь желанную землю и стать самостоятельными хозяевами в Америке.

Подавляющая часть немецких переселенцев покидала свою родину через французский порт Ле Гавре (Le Havre), лежащий на побережье Атлантики, через порт Ливерпуль на северо-западном побережье Англии, а позже в основном через немецкие порты Бремена и Гамбурга. В середине XIX века через французский порт Ле Гавре отправлялась в Америку одна треть всех переселенцев, которые могли добраться до него по железной дороге из Кельна, с пересадкой в Париже. Использование Ле Гавре позволяло переселенцам сокращать время в пути по воде до двух недель, поскольку не нужно было преодолевать канал до Ливерпуля и начало пути из немецких портов по Северному морю. Немецких переселенцев, отправляющихся в Америку через Ливерпуль, дополнительно привлекала возможность получить место на кораблях без проверки паспортов и документов, разрешающих эмиграцию, поскольку английское правительство было заинтересовано в отправке немецких подданных в свои американские колонии.

В полной мере шанс стать воротами в Америку для немецких переселенцев использовал город Бремен, которой вовремя инвестировал в 1827 году средства в строительство нового порта Бремерхавен, куда уже в 1830 году могли входить большие океанские суда. Новый портовый город быстро развивался благодаря многомиллионной массовой эмиграции XIX и XX веков в Америку. С некоторым запозданием, наряду с Бременом, начинает активно развиваться Гамбург, который становится вторым портом немецкой эмиграции: через него только с 1896 по 1913 годы страну покинули более 1,7 млн человек. В Бремене, как и в других портах, во время долгого ожидания своей посадки на корабль переселенцы жили в ужасных условиях в различных бараках, сараях и на чердаках. Только после 1850 года в Бремерхафене был построен специальный эмигрантский дом, в котором за скромную плату могли одновременно находиться от 1500 до 2000 переселенцев и до 3500 человек получить горячую пищу. С 1850 по 1862 год в этом доме получили приют на время ожидания посадки на суда всего 283415 переселенцев.

В первой половине XIX века перебраться через океан можно было на двух– или трехмачтовых парусных судах, которые вмещали от 70 до 250 пассажиров и находились в пути в среднем 6 недель. В своих многочисленных воспоминаниях переселенцы описывают ужасные условия, в которых они находились на этих судах по пути в Америку. На кораблях царили теснота, голод, жажда, сырость, холод. Людей мучили страх, морская и другие многочисленные болезни, от которых в пути в среднем умирало около 4 % взрослых и 9 – 10 % детей эмигрантов. В других источниках приводятся данные, согласно которым из 100000 переселенцев, прибывших в Америку на судах в 1847 году, умерли в дороге 17 % (или 17000 человек).

Отмечались случаи эпидемий и кораблекрушений с гибелью большей части пассажиров. Во второй половине XIX века парусные суда стали заменяться пароходами, которые со временем становились все более комфортабельными, вместительными и преодолевали расстояние до портов Америки уже за 8 дней. Так, пароход «Элбе», который курсировал в 1881 – 1895 годы по маршруту Бремерхафен – Нью-Йорк, мог одновременно перевозить 1117 пассажиров. Все изменения сопровождались значительным улучшением санитарных и гигиенических условий для пассажиров и значительным уменьшением числа умерших в дороге переселенцев. До 1850 года корабли с переселенцами направлялись в основном в порты назначения в Филадельфии, Нью-Йорке, Балтиморе и Бостоне, а с 1855 по 1890 год в Нью-Йорк/Касл-Гарден (New York/Castle Garden), который с 1855 по 1890 год стал основным пунктом приема прибывающих в Америку иммигрантов. Позже, с 1892 по 1954 годы, основным местом приема иммигрантов стал Эллис-Айленд, расположенный на острове с юго-западной стороны от Манхеттена, в котором все вновь прибывшие иммигранты проходили проверку документов, медицинский осмотр и карантин. Такой контроль успешно преодолевали далеко не все по самым разным причинам, и в первую очередь из-за болезней им отказывали в праве стать американскими гражданами. Таким несостоявшимся американцам ничего не оставалось, кроме как возвращаться назад в покинутую ими страну. Те, кто успешно прошел медицинский контроль и другие проверки, направлялись из Нью-Йорка дальше вглубь страны.

Переселенцы из Германии принимали активное участие в заселении и освоении североамериканского континента, начиная с 1683 года, когда переплывшие океан меннониты основали первое немецкое поселение в Пенсильвании, получившее название Germantown. Построенный под руководством Франца Даниэля Пасториуса (Franz Daniel Pastorius), он долгое время оставался преимущественно немецким и самостоятельным городом и лишь в 1854 году стал частью Филадельфии, основанной известным английским квакером Вильямом Пенном (William Penn) в 1681 году. После 1820 года основная часть немецких переселенцев селилась уже чаще на плодородных и слабозаселенных землях и в районах Иллинойса, Индианы, Огайо, Висконсине, Мичигане и Техасе.

Немецкие переселенцы продвигались дальше на запад, заставляли коренных жителей (индейцев) отдавать для сельскохозяйственного освоения все новые и бо’льшие территории американских прерий. Выходцы из Германии были среди первопроходцев и охотников за пушниной, прокладывающих путь в пока еще не исследованные области, находились они и среди скваттеров (Squatter), которые шли следом за пионерами и самовольно захватывали землю, поверхностно ее обрабатывали, а затем бросали, чтобы двигаться дальше на новые участки. Часть из них добивалась последующего оформления права собственности на захваченные земли. Но главным образом, немецкие эмигранты были среди поселенцев-фермеров, которые с юридически оформленным правом на землю начинали ее осваивать и строить на ней свое семейное сельскохозяйственное производство.

Огромное значение в привлечении переселенцев в Северную Америку для освоения на западе огромных территорий имел подписанный в 1862 году президентом Линкольном (Lincoln) закон о земельных наделах (Homestead Act). Акт разрешал каждому гражданину, достигшему 21 года и не воевавшему на стороне Юга, получить из общественного фонда участок земли площадью не более 160 акров или 65 га после уплаты регистрационного сбора в 10 долларов. Поселившийся на земельном участке через 5 лет уже получал право собственности на него бесплатно, если обрабатывал землю и возводил на ней жилые и другие хозяйственные постройки. Земельный участок можно было получить в собственность и в шестимесячный срок, уплатив за него 200 долларов или 1,25 доллара за один акр земли. Этот закон позволял скваттерам оформить в собственность ранее самовольно захваченную землю.

Особенно важным был этот закон для немецких переселенцев, прибывающих в Америку в первой половине XIX века, поскольку позволял выходцам из южных, юго-западных и других земель Германии без больших денег получить землю и стать на ней хозяином. Это были в основном крестьяне и их дети, сельские ремесленники, имеющие перед собой цель создания в Америке сельскохозяйственного предприятия на своей собственной земле. В основном именно эту часть переселенцев можно считать немецкими колонистами, чьей судьбе в самом широком плане и посвящена настоящая работа. Среди переселенцев второй половины 19-го века сельских жителей было уже значительно меньше, это были в основном рабочие фабрик и заводов, служанки, городские ремесленники, торговцы, которые и в Америке искали себе подобную же работу в городах.

За 150 лет массовой эмиграции в Америку, Атлантический океан пересекли миллионы немецких переселенцев в надежде на новую и лучшую жизнь. При этом историками выделяются три крупных периода. Первый берет свое начало в 17-ом веке и длился до 1815 года, второй продолжался до Первой мировой войны 1914 года, третий завершился в настоящее время и уже не носит характер массовой эмиграции. Существует и более детальная градация миграционных волн немецких переселенцев через океан, согласно которому они длились в среднем от двух до трех, а четвертая – семь лет: первая (1800 – 1803), вторая (1816/17), третья (1832/33), четвертая (1847 – 1854), пятая (1864 – 1867), шестая (1880 – 1883 годы). Всего только за 70 лет (с 1820 по 1890 год) из Германии за океан переселилось порядка пяти миллионов человек, что составило на то время порядка 30 % от общего числа американских эмигрантов. Пик немецкой эмиграции пришелся на 1882 год, когда в Америку переселилось около 250000 германских подданных.