Текст книги "Игры с табу"

Командор говорил  угрожающе, однако сам улыбнулся своей последней фразе, мол, не ожидали от меня такого?

"А ведь он не шутит, – подумал Сип, – он просто дикарь, который хочет уничтожить все, что не понимает. Он, конечно, выполняет приказ, но при этом хочет быть главным, "венцом вселенной", идиот безмозглый!"

– Убийца, душегуб, как вы можете губить души людей? – закричала Ева страшным голосом. – Вы даже не представляете, что творите!

– Патрик, чтоб тут никто не дергался до взлета, возьмите из сейфа пару наручников и оденьте на этих новоявленных аборигенов, любителей человеческих душ, – приказал командор, направляя Брейк на Сипа.

На Патрика страшно было смотреть, он сидел как в столбняке, его испуганное лицо было неподвижно, только глаза следили за происходящим.

– Патрик, – повторил командор, – вы что, оглохли? Приказываю вам взять наручники!

Сип и Ева, затаив дыхание, смотрели на Патрика. Он был растерян настолько, что о полицейской акции с его стороны не могло быть и речи. Все, что навалилось на него в последние дни, – катастрофические результаты ДАПАТа, выводы Сипа о конце света, желание друзей остаться на Гере, – выбило его из колеи разумной жизни. На конфликт внутри команды, когда в руке командора блестел Брейк, а напротив его дула стояли друзья, с которыми он только что дружески разговаривал, Патрик не был готов.

Командор, поняв, что на Патрика бессмысленно рассчитывать, медленно пятясь, сам подошел к сейфу и, не спуская глаз с Сипа и Евы, достал наручники.

– Теперь повернитесь спиной, и без резких движений, – с угрозой сказал он.

Сип смотрел не отрываясь на командора с Брейком в руке, и ему казалось, что он уже видел эту картину, то ли во сне, то ли она всплыла из подсознания. Командор хочет его убить, а он стоит беспомощный и безвольный, ждет смерти и ничего не может сделать.

– Я сказал: повернитесь, – повторил командор и, видя, что Сип не реагирует на его слова, медленно перевел Брейк на Еву.

"Неужели он выстрелит?" – подумать Сип и бросился на командора.

Раздался характерный хлопок от разряда Брейка, и командор, нелепо взмахнув руками и дернувшись всем телом, рухнул на пол. Патрик стоял у открытого сейфа с Брейком в руках. Он был бледен, казалось, что еще мгновенье и он грохнется в обморок.

Ева с радостным криком бросилась его обнимать, а Сип, который тем временем одевал наручники на командора, посмотрел на Патрика и Еву и ему стало невыносимо стыдно за то, что он когда-то ненавидел этих теперь самых близких ему людей. Патрика посадили на стул, дали чего-то выпить, после чего он начал мелко дрожать, лязгал зубами и все время косился в сторону лежащего на полу командора.  Потребовалось время, чтоб услышать от него что-либо членораздельное.

– Хорошо, что на Брейке был установлен  минимальный разряд, а то бы я его убил, а так через полчаса он будет в порядке, слава богу, – пролепетал наконец Патрик с виноватым выражением лица.

– Оставайся, Патрик, – вдруг предложила Ева, – тут нам всем будет хорошо. Тут единственное место, где исполняются желания, мечты! Что еще человеку нужно?

– Я не могу. Не знаю, как объяснить, но не могу. А потом, как говорится, третий лишний, – закончил он с вернувшимся к нему чувством юмора.

Прощались без лишних слов. Все стояли обнявшись, и у каждого на душе была чувство, что они теряют больше, чем друг друга. Размер потери был таков, что в человеческом языке для него еще не существовало адекватных слов. Как выразить то, что нужно оторваться от всего накопленного за тысячелетия прогресса, от земной цивилизации, людей, от самой планеты Земля и начать новый отсчет времени, жизни, новую историю рода человеческого?

Некоторое время спустя Сип и Ева смотрели, как звездолет-разведчик «Посейдон-В» медленно отрывается от поверхности волшебной планеты, ставшей их вторым домом, и, быстро набирая скорость, улетает навсегда. Кончилась их земная жизнь. Теперь они окончательно и бесповоротно живут здесь, на Гере, и это уже свершившийся факт.

Когда Патрик, сидя за центральным пультом управления, в последний раз бросил взгляд на удаляющееся светлое пятно планеты и начал вводить в бортовую ЭВМ служебную информацию о выполнении программы по исследованию Геры, на экране дисплея неожиданно появился некий документ, прочтя который, он выпучил глаза, невольно присвистнул и, не слова не говоря, подошел к командору и снял с него наручники.

– Посмотрите, шеф, – возбужденно произнес он, указывая на монитор компьютера.

Секретно! (до момента завершения экспедиции) 16 февраля 2239 года.

Настоящая цель космического проекта "Открытие Геры" заключается в организации первой внеземной естественной колонии. Состав первых поселенцев:   Ева Брокс – женщина, Сип Адамс – мужчина.

– Поздравляю, шеф, с блестящим выполнением поставленной задачи, – добавил Патрик, после чего, оторвавшись от экрана дисплея, он тожественно пожал командору руку и, видимо, до конца осмыслив полученную информацию, посмотрел в иллюминатор на удаляющуюся Геру и начал неудержимо хохотать.

Испытание разума

Правда однозначна, банальна и примитивна,

ложь многогранна и, как любое творчество,

беспредельна в своих проявлениях.

Команду рвало. Сипа рвало сильнее других – желчью. Перегрузки навалились на весь экипаж, но только Сипа рвало еще «эмоционально», – он давно и непереносимо ненавидел людей, которые терлись вокруг него уже шесть месяцев полета.

Это произошло примерно месяц назад, когда он осознал, что не может больше переносить своих друзей по экспедиции. Он ненавидел, как они едят, их шуточки и рассказы, которые слышал тысячу раз, их неистощимый оптимизм. Он чувствовал, как у него начинается сердцебиение и лицо покрывается потом, когда кто-то сопел рядом, причем парадокс заключался в том, что члены команды относились к Сипу хорошо, а некоторые даже очень хорошо, понимал он, перехватывая иногда взгляд Евы, от которого, несмотря на отсутствие других женщин, его передергивало. "Плохо дело", – подумал Сип в который раз и украдкой взглянул на командора.

Билл Фолидер, вытирая рот салфеткой, смотрел на экран бортового компьютера и не обращал внимания на своего бортинженера.

Их командор был известен тем, что во время одной экспедиции застрелил связиста. Потом говорили, да и суд подтвердил, что командор может быть оправдан, так как ситуация была экстремальной, но когда Сип узнал об этом, то начал относиться к своему начальнику, как к человеку, который реально может убить. Пусть по долгу, но убить! При случае…

Центр управления полетами. 16 февраля 2239 года

Космический проект "Открытие Геры"

Цель экспедиции – седьмая планета созвездия Альдебаран (условное название Гера)

Задание – исследование планеты Гера.

Корабль – звездолет-разведчик типа Посейдон-В

Экипаж – Билл Фолидер 43 года (командор), Сип Адамс 33 года (бортинженер), Патрик Кляйн 29 лет (физик-исследователь), Ева Брокс 25 лет (биолог).

Вооружение – Лазерная пушка типа Р-17.

Разрядник шаровой портативный типа Брейк.

Аннигилятор бортовой.

Водородный заряд самоуничтожения.

Зонная защита.

Дополнительная информация с грифом «Секретно». Разглашению членам команды не подлежит.

Сам Сип никого убивать не хотел, да, наверное, и не смог бы, ни по долгу, ни по другим соображениям или чувствам, поэтому в своих взаимоотношениях с командором он начал считать себя потенциальной жертвой.

Как было хорошо тогда в Париже, когда он, еще тридцатилетний специалист по приборному оснащению летательных аппаратов, впервые приехал в Европу. Ранняя весна, набережная Сены, беззаботность и запах любви, исходящий от этого шумного, «вечного» города, наполнили его сердце радостью и ожиданием,  предвкушением неизведанных и приятных приключений. Да, прав был старина Хемингуэй. Особое место! Наверное, тут положено влюбиться…

Сип к себе относился как к интеллигенту, в юности даже хотел стать художником, но родители уговорили его раньше получить «настоящую специальность». Он в свои тридцать три прочел массу хороших книг, любил кино и театр. Работал в аэрокосмической фирме, был на хорошем счету, считался специалистом, но с какого-то времени почувствовал, что стал вырабатываться. Постоянная гонка, обычная в сфере космических запусков, интриги толкачей проектов и светская жизнь – обязательное посещение всех фирменных раутов, ужинов, юбилеев – стали раздражать, а потом уже просто бесить и единственно, что помогало – это алкоголь, который Сип стал употреблять во все возрастающих дозах.

Когда Сип вошел в зал Центра подготовки космических полетов, там было уже около сорока претендентов. Сновали люди в белых халатах, раздавая листы с тестами. Каким должен быть психологический облик участника экспедиции? – с усмешкой подумал про себя Сип, садясь за длинный стол, и сразу всплыл ответ: простой в общении, без амбиций, исполняющий приказы.

– Пожалуйста, решил Сип. Вы это хотите – вы это получите!

Когда-то, еще в студенческие годы, Сип прочитал что-то по психологии малых групп, и теперь ответы выскакивали из него как ходы в шахматной партии блиц при розыгрыше известного дебюта.

И вот теперь он наедине с проблемой, которую не в состоянии разрешить. Чувство ненависти, разлагающее его существо, было невыносимым. Он вспоминал, как фактически обманул или, точнее сказать, обыграл комиссию, испытывая мальчишеский азарт, который обычно возникает на теннисном корте, – кто кого! А теперь он дошел до того, что вытащил из базы данных все, что написано про любовь к ближнему из всех существующих религий.

Вывод, который пришлось сделать, проштудировав буддизм, иудаизм и христианство, – хорошо рассуждать про благодушие в земных условиях, а когда вокруг черная пустота космоса, ограниченное пространство корабля и невозможность "выйти из игры" с людьми, которые тебе смертельно надоели, – это уже другая геометрия, это искривление пространства и психики.

Читая про иудаизм, Сип, кроме всего прочего, обнаружил, что по еврейскому календарю сейчас 5999 год. Скоро в Израиле будут отмечать Миллениум, точнее – через два дня, в 17 часов 27 минут, в Иерусалиме будет очень круглая дата – 6000 лет со дня сотворения мира. Все знания Сипа взбунтовались при такой оценке срока жизни. Какие шесть тысяч лет, если изотопный анализ в геологии, например, дает оценки существования разных пород в сотни тысяч и даже миллионы лет! «Мир был построен из старого материала», – говорит Комментарий к Торе. Сип недоуменно ухмыльнулся. Строить что-то новое из старого – странная идея! Далее следовало совсем неожиданное: "Время тогда текло с другой скоростью". Тут Сипу пришлось согласиться. Если в тот год укладывался миллион или десять миллионов наших лет, то тогда другое дело.

Просмотрев базу данных по истории, обнаружил, что христианский Миллениум-2000 отмечали гуляниями в Европе и Америке, которые омрачил только Баг-2000. Памяти у них не хватало в компьютерах, смех! В общем, ничего особенного при Миллениуме не бывает.

«Большая беда нужна, – с каким-то внутренним отчаянием вдруг подумал Сип, не найдя успокоения от религиозного взгляда на мир. – Общие проблемы, общие опасности – это единственное, что может меня с ними примирить", – подумал он про своих "сокамерников" – так он про себя называл членов экипажа. "При борьбе за выживание все внутренние раздоры забываются", – как заклинание повторял он про себя.

Между тем корабль входил в плотные слои атмосферы седьмой планеты в созвездии Альдебаран. Впереди были главные дела. Планета с условным именем Гера была видна в иллюминаторы уже неделю. Это было желто-бурое пятно на черном фоне космического неба. Посадка прошла более чем успешно, учитывая пылевую бурю и практически нулевую видимость. Предварительные анализы показывали отсутствие всего, что могло хоть как-то облегчить пребывание здесь, – нет воды, нет жизни, атмосфера перенасыщена парами цианидов, жесткое рентгеновское излучение. Зачем умники из Центрального управления по освоению космоса послали их сюда, остается только гадать. Вся команда собралась в центральном отсеке. Ева Брокс – биолог, Патрик Кляйн – астрофизик, командор Билл Фолидер и Сип Адамс. Все сгрудились у иллюминаторов.

Он прожил с Рут три года. Она была высокая красивая шатенка из богатой семьи, с неспокойными карими глазами, которые торопились жить. После встречи в Париже уже не расставались. Ходили по музеям и еще в тысячу мест, которые Рут показывала ему. Казалось, что она знает в Париже все и всех. Было азартно и интересно. Практически сразу по возвращении в Америку он переехал в ее уютную квартиру в пригороде Хьюстона, а то, что они оказались из одного города, казалось Сиду знаком судьбы.

– По-моему, мне тут делать нечего, – наконец произнесла Ева со своей презрительной усмешкой. Она была откровенно некрасива, тридцать плюс-минус, мымра, любившая только свою науку. Свои колбочки, скляночки, реактивы. Сутками она просиживала в лаборатории, колдуя над взаимопревращениями биологической субстанции, и когда ее вытаскивали оттуда, она удивлялась, что на свете существует еще какой-то другой мир.

– А вы бы хотели, чтоб здесь были леса, озера и вообще разнообразная флора и фауна? – парировал Патрик, сравнительно молодой рыжеволосый физик, очень подвижный и ироничный.

– Ну, по крайней мере лучше, чем ничего! – ответила Ева и пожала плечами, подчеркивая свое отношение к безжизненному пейзажу за окном.

– Да на что нам лес? – возмутился Патрик. – Город нужен, бары, кинотеатры,  женщины местные. Погуляли бы и обратно. Кайф! Скажи честно, ты бы хотел с инопланетянкой, а? Наладить, так сказать, прямой контакт с другой цивилизацией? – со смехом спросил он у Сипа, и все разом захохотали, глядя на выражение его лица.

– Ну ладно, – сказал наконец командор Билл. – Всем отдыхать. Сип остается на вахте до пятнадцати ноль ноль.

Команда разошлась по каютам, а Сип вытащил свой старый натюрморт, который для успокоения нервов писал вот уже месяц. При мимолетном взгляде на полотно Сипа как будто ударило. Там что-то изменилось. Там что-то двигалось. Не быстро, не осязаемо, но двигалось. Менялась освещенность, воздушные потоки с земли туманили озеро. Луч света, на мгновенье вырвавшись из-за облаков, промелькнул и исчез. Сип почувствовал, что пересохло во рту, что он сходит с ума, ощутил, как липкий ужас проникает в его сердце, во все его существо. Это было то, что он не мог принять. Это было то, чего он боялся. Сип включил весь свет в центральном отсеке и убедился, что его натюрморт стал фантастически красив. Наполненный светом, прозрачный и одновременно насыщенный воздухом, он переливался сложными цветовыми гаммами – это было произведением гения, к которым Сип, даже наедине с собой, себя вовсе не причислял.

Сип стиснул руками голову и неожиданно сказал вслух:

– Спокойствие. Нет необъяснимых явлений. Движущая картина называется… кино! Что я дикарь? Кино никогда не видел?

Сип ухватился за первое, хоть какое-нибудь объяснение происходящего, даже откровенно абсурдное. Впервые за много месяцев он ощутил потребность в общении. Поделиться с кем-нибудь, это значит убедиться, что с психикой относительный порядок. Но тут же отбросил эту мысль. Скажут, что помешался! "Кроме того, неизвестно, увидит ли кто-нибудь то, что вижу я", – окончательно решил Сип,  вспоминая, что в течение долгого космического полета успел сделать портреты Патрика и командора. Ева сразу и в категорической форме от позирования отказалась, а Билл долго ломался, но было видно, что он хочет получить свой портрет со сдержанно-героическим выражением лица, так что в конце концов его портрет  все-таки был написан.

«Интересно, что с этими портретами? Тоже превратились в шедевры?» Сипу не терпелось проверить это, но нельзя было покидать вахту, и он решил под каким-нибудь предлогом зайти потом к Патрику, тем более что раньше они часто играли в шахматы. Выработав план действий, Сип как-то сразу успокоился и перешел к рутинной проверке систем корабля.

Раздался звук открывшегося дверного шлюза. Вошел Патрик, поинтересовался, все ли спокойно, не атакуют ли аборигены, и предложил сыграть после вахты Сипа в шахматы.

"Телепатия, – подумал Сип, – ну как после этого в нее не верить?"

– Как тебе мой очередной шедевр? – показывая на картину, спросил Сип, стараясь придать своему  голосу естественную заинтересованность.

Патрик посмотрел на картину, утрированно всматриваясь в полотно, – шаг назад, шаг вперед, подобно ценителям в музее, и наконец произнес:

– Нормально.

– И это все? – вырвалось у Сипа,.– Это все, что ты можешь сказать?

–Ладно, – примирительно произнес Патрик. – Думаешь, я не догадался, что это запрограммированная голограмма? Это ты здорово придумал.

– По крайней мере диагноз есть. Я здоров! – потирая руки, констатировал Сип. Быстро отделавшись от Патрика, обещав зайти сыграть партию после дежурства, Сип сразу позвонил командору.

Рут требовала внимания, понимая под этим посещение раутов, ужинов и юбилеев ее семьи и компании, в которой она делала карьеру в международном маркетинге. Она всегда торопилась, ее кипучий характер позволял одновременно вести разнообразные дела с десятками людей, фирм и организаций. Сип однажды подсчитал – телефон звонил пятьдесят раз за вечер. Лично он всегда воспринимал контакты с неинтересными людьми как неприятную повинность, поэтому этот шквал общения был выше его сил. Единственное, что помогало сохранять присутствие духа, – это виски, которым Сип старался заглушить раздражение.

– Билл Фолидер слушает, – ответил командор, как всегда без задержки поднимая трубку.

В этот момент Сип понял, что не может объяснить происходящее так, чтоб тот понял.

– Говорит Сип, Вы не могли бы зайти в пульт управления?

– Что случилось? – отрывисто спросил командор и, не дождавшись ответа, добавил: – Сейчас буду.

Несколько минут он не отрываясь смотрел на злосчастный натюрморт. Наконец произнес то, чего менее всего ожидал Сип.

– Ну и что?

"Не понимает", – с усталой безнадежностью подумал Сип.

– Это нарушение законов природы, физики и здравого смысла. Значит, на Гере нам придется встретиться с силами, которые мы не можем ни понять, ни, тем более, контролировать, а это, в свою очередь, подвергает всех нас опасности, степень которой нельзя даже представить, – сухо и спокойно произнес Сип, считая, что в данной ситуации он обязан попытаться объяснить командору, с чем они столкнулись.

– Как я вас понял, – жестко ответил командор, – вы предлагаете немедленно закончить нашу экспедицию, замечу кстати, стоимостью в полтора миллиарда долларов, только потому, что на вашей картинке что-то там двигается, и представить ее в Центр управления полетами в качестве результата нашей работы по исследованию Геры, – голос его сорвался, он почти кричал. – Вы хотите, чтоб надо мной смеялись, чтоб считали меня трусом или дураком? Этого не будет никогда! Приказываю разговоры на эту тему прекратить! Кстати, через полчаса вы сменяетесь, – добавил командор более дружелюбно, взглянув на опрокинутое выражение лица своего подчиненного.

– Есть! – коротко ответил Сип.

Когда Сипу не хотелось идти в школу, он жаловался на головную боль. Часочек поспит, погуляет, а потом можно сбегать в кино. Но как-то раз, для разнообразия, сказал, что болит живот. Особой разницы он не видел. Семейный врач приехал почему-то сразу и, пошептавшись с родителями, вызвал «скорую помощь», которая с мигалкой и сиреной доставила Сипа в больницу с диагнозом острый аппендицит. Все это было неожиданно и интересно, однако до того момента, покуда Сип не увидел табличку «Операционная». (Тогда у врачей была установка, что всем нужно удалять аппендицит сразу.) Игра стала серьезной и вышла из-под контроля. Уже лежа на операционном столе, Сип пытался сообразить, как остановить этот бред (лучше было просто пойти в школу), но запах хлороформа заглушил все мысли, и он провалился в пустоту… С тех пор Сип навсегда усвоил, что большие, чаще всего необратимые процессы начинаются с ерунды – случайного слова или ничего не значащего поступка!

Рассвет встретил космонавтов полным штилем – буря кончилась. Корабль стоял посреди плоской, бесконечной пустыни. Глазу не за что было зацепиться на этой неестественно ровной поверхности, посыпанной какой-то грязной пылью, не было даже дюн.

– Что будим делать, господа? – спросил Сип, ни к кому не обращаясь.

После проверки портрета Патрика выяснилось, что только натюрморт реагирует на Геру. Это почему-то успокаивало.

– Выполнять программу исследования, – серьезно и спокойно ответил ему Билл. – Готовы уточненные анализы среды за бортом?

– Сейчас закончу, – ответил Патрик, колдуя над приборами и газоанализаторами. Через несколько минут раздался его крик.

– Этого просто не может быть!

– В чем дело? – спросил командор.

– Дело в том, что сейчас я получил абсолютно другие показатели. Тут, оказывается, есть атмосфера, и не просто атмосфера, а курортный воздух  – Патрик потряс распечаткой. – Кислорода шестнадцать с половиной процента, азот в норме, счетчик Гейгера молчит. Да что говорить. Воздух, как в Швейцарских Альпах. Можно выйти погулять.

Запищал локатор раннего оповещения. У Сипа учащенно забилось сердце. Он бросил взгляд на командора.

– Установить зонную защиту. Радиус сто метров, – отрывисто приказал Билл.

На корабль со всех сторон что-то двигалось. На горизонте появилось нечто зеленоватое, которое объединившись в кольцо, медленно продвигалось к кораблю. Через некоторое время стало видно, как зеленое, покрывая все пространство пустыни, образовало правильный круг вокруг корабля. Круг стягивался непрерывно и неумолимо. Контраст между грязно-серой поверхностью пустыни, с кораблем в центре, и бесконечным зеленым окружением был отчетливо виден на экране прибора.

– Пятнадцать километров, десять, пять, – считал Билл расстояние, вернее радиус свободного от зеленого пространства круга. – Приготовить аннигилятор, – резко сказал он, когда отметка в три километра была пройдена.

– Это же деревья! – нервно вскрикнула Ева, неотрывно смотрящая в иллюминатор. Лес, кустарник, трава двигались вместе с землей, точно ехали на горизонтальном эскалаторе, последовательно занимая все пространство пустыни, как лед стягивает полынью в сильный мороз.

Все ждали отметки в сто метров, с которой начиналась  зонная защита – сфера, закрывавшая корабль со всех сторон. Во время испытания ее на Земле Сип видел зонный щит в действии, тогда по нему стреляли из разных калибров, и снаряды отскакивали от невидимой поверхности, как теннисные мячи от стенки. Лазерный луч, преломившись, ушел в облака. Это была надежная система защиты, которая к тому же позволяла спокойно, без помех вести огонь в случае необходимости с самого корабля.

Попытки договориться с Рут, так сказать, выяснить отношения, наталкивались на стену профессионального умения вести переговоры, мягкие по форме и жесткие по содержанию. За три года работы в маркетинге Рут приобрела умение часами обсуждать самые мелкие детали, уводить соперника от главного и, главное, мертво стоять на страже своих личных интересов. Главное, что поразило его до глубины души, когда он обнаружил, осознал, так сказать, что перед ним сидел противник, попросту говоря, враг, без всяких сантиментов пытающийся запутать, сбить с толку, поймать на слове зазевавшуюся жертву. Это не было похоже на разговор мужчины с женщиной, это были взаимные обвинения партнеров по поводу провалившегося совместного бизнеса. Кто виноват в неуспехе так хорошо начатого проекта?

Кольцо сжималось. Скорость зеленой волны уменьшалась по мере приближения к центру, где ее ждал  звездолет-разведчик типа Посейдон-В, приготовившийся к ответному удару.

– Пятьсот метров, триста, сто пятьдесят, сто тридцать метров, – медленно и как-то отстраненно считал расстояние командор.

Его палец лег на красную кнопку запуска аннигилятора. Если зонный щит не выдержит и будет пройдена отметка в сто метров, начнется настоящий ад, так как аннигиляция вещества связана с резким выделением тепла и света. Все напряглись настолько, что не было слышно даже дыхания. Сип уже никого не ненавидел – беда пришла! Вот она надвигается зеленым валом, готовым поглотить корабль, то есть сведя оставшийся свободный круг в точку. Вместе со всеми Сип, как завороженный, смотрел на странную зеленую армию, беззвучно идущую в психическую атаку на корабль.

– Сто двадцать метров, сто десять, сто пять метров! Она остановилась! Почувствовала, стерва, что дальше нельзя! – весело ухмыльнулся Билл.

Ева вдруг нервно засмеялась. Напряжение как-то сразу спало.

"Ну, это полная чушь, – отметил про себя Сип, – ясно, что зонную защиту почувствовать на расстоянии нельзя, в этом ее дополнительная выгода. На зонную защиту можно только наткнуться".

Все ждали, что будет дальше, но ничего не происходило. Лес стоял вокруг спокойно и вполне безобидно, если не принимать во внимание его стремительное появление.

– Отмена боевой готовности для аннигилятора, – приказал командор. – Всем отдыхать. Завтра утром обсудим дальнейшую программу. Предложения принимаются.

– Раз лес уже есть, то предлагаю Гере соорудить озеро, так сказать, для полноты пейзажа, – сразу предложил Патрик, окончательно разрежая обстановку, но это неожиданно вызвало гнев командора.

– Перестаньте паясничать. Мы находимся практически в боевой обстановке, а вы несете какою-то чушь!

Все разошлись по каютам, гася воспоминания о недавнем накале страстей и эмоций по случаю несостоявшейся катастрофы. Обруганный Патрик пытался что-то сказать в свою защиту, но его уже никто не слушал.

"День прошел неплохо – все живы", – подумал Сип, отправляясь в свою каюту. Миллион разных мыслей проносились в его голове, пока некоторое объяснение происходящего не осенило его. Все живы! Это многое объясняет. Если нам что-то демонстрируют вместо того, чтоб сразу убить, значит, нужны зрители или участники представления. Сомнений в том, что силы, которые тут действуют, могут уничтожить не только людей, но и корабль со всеми его защитами и вооружением, у Сипа не было. И зонный щит прошли бы насквозь, если б захотели. Но тогда, как говорят математики, есть доказательство от противного: раз мы до сих пор живы, значит, нам ничего не угрожает, потому что зачем выискивать сложные и длинные пути нашего убийства, если есть простой? Бритва Оккамо. Улыбнувшись своему открытию, Сип сразу заснул, впервые после приземления почувствовав себя в полной безопасности.

Утро встретило космонавтов хмурой, пасмурной погодой. Дождь не шел, но полнеба заволокли тяжелые дождевые облака. Правда, вскоре стало видно, что даже в облаках было что-то ненормальное, раздражающее взгляд. В облаках была дыра. Правильной формы отверстие вырезало из густых, темных облаков кусок синего неба. Дыра двигалась на корабль и остановилась строго над ним. За периметром круга вокруг корабля хлынул дождь, но ни одна капля не попала внутрь. Корабль стоял сухой, как в стеклянном стакане.

– Рациональная поливка, – сказала Ева таким тоном, что никто не понял, она шутит или говорит серьезно.

Ровно через час дождь закончился и тучу уволокло обратно, в том же направлении, откуда она пришла. Сип посмотрел ей вслед и неожиданно сквозь мокрую листву деревьев увидел  небольшое озеро. Раньше его точно там не было.

– Командор, посмотрите, – Сип протянул руку,  указывая направление, – заказ Патрика выполнен, есть озеро!

Командор злился. Все происходящее не нравилось ему. Он чувствовал, что теряет инициативу и не мог примириться с этим. Самое неприятное и странное было то, что он не мог выработать личного отношения к происходящему. Если это враг, то почему ведет себя так непоследовательно – не атакует до конца, до победы. А может, испугался нашего потенциального ответа и ждет подходящего момента, чтоб напасть врасплох. Если друг… ну, это вообще не рассматривается.

– Так, – наконец выдавил он из себя, – Сид, Патрик и Ева – на выход. Скафандры с полной автономией. До леса и обратно. Взять образцы почвы, зелени, ну все, что положено. И без глупостей.

Надев скафандры, космонавты зашли в шлюзовой отсек и приготовились сделать первый шаг в новый, неведомый мир.

– Кстати, – вдруг вспомнил Патрик, – ускорение свободного падения здесь девять и восемь десятых. Ощущение движения должно быть как на Земле.

Но это было не так. При первом прикосновении к Гере всех охватили легкость и радость бытия. Ева и Сип посмотрели друг на друга, и вдруг Ева, в нарушение всех инструкций, открыла шлем скафандра. Воздух, ароматный и сочный, наполнил ее легкие. Это вызвало чувство восторга.

Она хорошеет, – поймал себя на странном ощущении Сип.

С Евой что-то случилось, она стала неуправляемой. Было такое впечатление, что она приняла сильнодействующий наркотик. Неожиданно улыбнувшись какой-то странной улыбкой и окинув своих товарищей отсутствующим взглядом, она решительным движением вообще сняла с себя скафандр и в легком тренировочном костюме быстро побежала в сторону озера.

– Что она творит? – раздался в наушниках голос командора. – Догоните ее! Я спускаю вам джип.

Пока Патрик и Сип снимали джип с грузового лифта и рванули за Евой, она, как заправский спринтер, пробежала стометровку и скрылась среди деревьев.    Зрелище, представшее перед их глазами, когда джип остановился у берега озера, было не для слабонервных – Ева купалась голой! В прозрачной чистой воде было видно ее плывущее тело. Она то скрывалась под водой, то появлялась на поверхности, оставляя за собой мелкие барашки волн.

"Без пробы воды, сумасшедшая, – подумал Патрик.

«Акулы, крокодилы, змеи", – пронеслись в голове Сипа потенциальные опасности.

Наконец она развернулась и поплыла обратно. Она действительно была голая, но у Патрика и Сипа это почему-то не вызвало сексуального импульса. Очень медленно и торжественно, как богиня с Олимпа после омовения, откинув мелкий земной стыд, она приближалась к ним в своей новой ослепительной красоте и совершенстве. Это было как наваждение, казалось даже, что звучала органная музыка.

Спокойно одевшись, Ева собрала несколько листиков, корешков растений, набрала немного воды из озера и села в джип. Посмотрев на своих спутников и засмеялась:

– Очнитесь, мальчики! Поехали!

Командор, заготовивший страшный разнос Еве, увидев ее новый облик рядом с обалдевшими лицами  Патрика и Сипа, осекся и ничего не сказал, хотя было видно, что он в бешенстве. Он заперся в своей каюте и, казалось, перестал интересоваться происходящим. Оставшаяся без руководства команда занялась, кто чем может. Фантазии Патрика хватило на бесконечные физические эксперименты, он пытался понять, что на Гере работает не так, как на Земле, бесконечно проверяя разные земные константы и каждый раз удивляясь совпадению результатов.