Текст книги "Как выжить евреям"

Яков Иосифович Рабинович
Как выжить евреям

© Я.И. Рабинович, 2018

© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2018

Введение

Свыше двух тысячелетий антисемитизм сопровождает евреев. Порой кажется, что это неизбежный спутник их прошлого, настоящего и будущего. Антисемитизм справа представляется более естественным: ведь он отчасти коренится в природе человека, издревле делившего мир на «мы» и «они», «свои» и «чужие». При таком подходе юдофобия выступает как разновидность ксенофобии. Главное отличие современных ультраправых в подходе к еврейскому вопросу сводится к отрицанию полноценности евреев как нации, их социального, конфессионального и культурного равенства с титульной нацией, к ограничению прав еврейства на самоопределение и самореализацию.

На левом фланге политического спектра принципы свободы и равенства, казалось бы, должны последовательно применяться и к евреям. Ведь дискриминация по национальным, расовым, религиозным признакам несовместима с ценностями, декларируемыми левыми идеологами. Однако целый ряд обстоятельств способствовал возрождению антисемитизма у их представителей. Первым юдофобом среди левых был социалист-утопист Ш. Фурье, который полагал, что «не существует нации более презренной, чем евреи», ибо все они – торгаши, стяжатели и эксплуататоры. Эмансипация приведет лишь к их расселению по всей Франции и превращению ее в «огромную синагогу» благодаря тайному союзу еврейских богачей. В Германии сходную позицию занимал младогегельянец Б. Бауэр, утверждавший, что евреи, господствуя в финансовом мире, решают судьбу всей Европы и сопротивляются прогрессу. Еще один вариант леворадикального юдофобства представили отцы анархизма П. Прудон и М. Бакунин. Прудон патологически ненавидел евреев, которые «нигде не являются продуктивной силой», а лишь посредничают, действуя «всегда путем обмана». В своем дневнике он откровенничал: «Евреи – антисоциальная, упрямая, дьявольская раса… врожденно и безоговорочно испорченная…» Бакунин был не менее категоричен: «Весь этот еврейский мир, образующий эксплуатирующую секту, народ-пиявку, тесно и глубоко организованный, проникший сквозь границы государств и политических партий… сегодня находится в распоряжении Маркса, с одной стороны, и Ротшильда – с другой».

Пожалуй, самой одиозной фигурой среди антисемитов левого толка оказался К. Маркс – внук и правнук раввинов, сын ассимилированного еврея. Всей своей жизнью и деятельностью он пытался откреститься от еврейства, демонстрируя явное презрение и отвращение к нему. В 1843 г. Маркс пишет статью «К еврейскому вопросу», полемизируя с публикацией Б. Бауэра на ту же тему. В отличие от оппонента, он критикует иудаизм с радикальных позиций социалиста-рационалиста, рассматривая его не как религию «еврея Субботы», а как выражение светской сущности «еврея будней», в основе которой лежит эгоизм. Маркс задается риторическими вопросами: «Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги… Это ревнивый бог Израиля, перед лицом которого не должно быть никакого другого бога…» Далее – еще более злобные эскапады: «То, что в еврейской религии содержится в абстрактном виде – презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку как самоцели, – является действительной точкой зрения денежного человека, его добродетелью… Химерическая национальность еврея есть национальность торгаша… Беспочвенный закон еврея есть лишь религиозная карикатура на беспочвенную мораль и право вообще, формальные ритуалы, которыми окружает себя мир своекорыстия».

Можно ли сей садомазохизм объяснить неведением Маркса о бесправной еврейской бедноте, составляющей подавляющее большинство евреев в Германии? В иудаизме Маркс увидел лишь «основной антисоциальный элемент нашего времени…». Демонизируя еврейство, Маркс дошел до абсурда: «Евреи освобождают себя, поскольку христиане превращаются в евреев». Его вывод: «Эмансипация еврея в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства», которое должно отказаться от своего духовного наследия, что приведет к исчезновению «еврейских начал» из жизни человечества. Если будет ликвидирована земная суть иудаизма – торгашество и условия его существования, – еврейство как таковое станет невозможным. Гитлер прочел и одобрил эту статью: «Достаточно того, что научное понимание опасности иудаизма постепенно углубляется и что на базе этого понимания каждый человек начинает выдавливать из себя еврея». Он пожалел лишь, что «эти прекрасные мысли принадлежат не кому-нибудь, а еврею».

О том, что юдофобия не была лишь заблуждением раннего Маркса, свидетельствует ряд его поздних высказываний. Например, о еврейских беженцах из Польши, спасавшихся в Германии от погромов: «Омерзительнейшая из рас, чью страсть к нечистой наживе можно сравнить лишь с такой же страстью (еврейских капиталистов) Франкфурта». Ф. Энгельс оказался более лояльным по отношению к еврейству и антисемитизм считал признаком отсталой культуры. Кульминацией антиеврейского «левачества» в конце XIX в. стали опусы Вильгельма Марра, скандально известного журналиста-анархиста. Сын крещеного еврея, трижды женатый на еврейках, Марр проникся иррациональной ненавистью к еврейству, пытаясь обосновать ее социальной справедливостью. В 1879 г. он публикует брошюру «Победа иудаизма над германизмом. С неконфессиональной точки зрения». Марр увидел основной общественный конфликт не в противостоянии христианства иудаизму, а в противоборстве евреев и немцев. Еврейство – «паразитическая раса», благодаря либерализму и капитализму эксплуатирующая «германские народы» с целью разрушения европейских ценностей. Марр пророчил: «Евреям принадлежит будущее, германство обречено на вымирание». Ему чудилось, будто они мстят западному миру за былые страдания, обращая его в рабство. Спасение он усматривал не в ассимиляции или крещении евреев, а в изгнании их в Палестину. Памфлет был с воодушевлением воспринят юдофобами как манифест политического антисемитизма. Термин «антисемитизм», введенный Марром взамен «антииудаизма» и «юдофобии», прочно вошел в лексику политиков и журналистов, несмотря на его псевдонаучность (семитами автор считал лишь «расовых» евреев). Марр, создавший Лигу антисемитов и печатный орган «Новая немецкая вахта», как политик потерпел фиаско. Но его идеи были подхвачены шовинистами Г. Трейчке, Г. Шенерером, Ст. Чемберленом, кайзером Вильгельмом II. В XX в. наследие правых и левых антисемитов стало почвой для культивирования национал-социализма.

В кругах российских социал-демократов антисемитизм не пользовался популярностью уже в силу того, что евреи при царизме подвергались жестокой дискриминации. Ленин на бытовом уровне не страдал юдофобством, но в плане идеологическом его позиция в еврейском вопросе, определяемая марксистской доктриной, причинила еврейству немало вреда. Он подчеркивал, что в царской России евреи – «наиболее угнетенная и затравленная нация, активно протестующая против самодержавия», клеймил позором антисемитизм как сознательный обман отсталых масс с целью отвлечения их от революции и борьбу против него рассматривал как часть агитации под знаменем интернационализма. Стремление бундовцев установить культурно-национальную автономию для еврейства, создать марксистские объединения трудящихся-евреев Ленин резко критиковал как «буржуазный национализм». Он отрицал статус евреев как нации – «совершенно ложный и реакционный по своей сущности», поскольку у них не было общей территории, единого языка и своей культуры. Сталин ужесточил критерии признания еврейства как нации, добавив к ним «общность экономической жизни и психического склада». Еврейство, согласно большевикам, лишь национальное меньшинство, существующее благодаря ущемлению его прав и предрассудкам в нем самом и окружающей среде: «Идея еврейской национальности противоречит интересам еврейского пролетариата…» Ленин утверждал, что сионизм еще более вреден, чем антисемитизм, ибо отвлекает еврейство от решения злободневных задач. Раскалывая еврейский народ по классовому принципу, игнорируя его общенациональные интересы, большевики подрывали единство евреев в борьбе за их реализацию. Реальную возможность решения еврейской проблемы Ленин видел в стихийной ассимиляции, против которой «могут кричать только еврейские реакционные мещане, желающие повернуть назад колесо истории».

Взяв власть, большевики сменили тактику решения еврейского вопроса. Запретив антисемитизм и введя полноправие евреев, они в первое время особо лояльных из них продвигали в партгосаппарат, содействовали еврейству в развитии культурно-национальной автономии. С другой стороны, подвергались преследованиям сионистские организации и исповедование иудаизма. Ликвидация свободного предпринимательства подорвала экономические основы жизни множества евреев. Еврейскую культуру принудительно втискивали в прокрустово ложе социалистического реализма. С конца 1930-х гг. Сталин, чье параноидальное юдофобство усиливалось в борьбе с оппозиционерами-семитами, вытесняет евреев из руководства, уничтожает многих из них. С началом Второй мировой войны антифашистская пропаганда прекращается, а интернационализм и дружба народов СССР подменяются великорусским шовинизмом и антисемитизмом. Тысячи евреев из западных регионов выслали в Сибирь, многих еврейских беженцев из Польши и Германии выдали нацистам. В годы Великой Отечественной войны героизм еврейских воинов замалчивался, тотальное истребление еврейства фашистами не предавалось гласности. Рост антисемитизма в тылу, на фронте и оккупированных территориях не пресекался и нередко поощрялся.

В послевоенный период антисемитизм, направляемый тайными директивами и подпитываемый бытовым юдофобством, проявляется с еще большим размахом. Власть препятствует возвращению евреев из эвакуации, их не принимают в престижные вузы и на работу, им мешают в продвижении по службе. Организуются антиеврейские кампании, сопровождаемые массовой травлей в печати и репрессиями. Цинично разыгрывая израильскую карту, Сталин использовал ее для усиления борьбы против «сионизма и еврейского буржуазного национализма» в СССР и соцстранах, где были инсценированы процессы над руководителями-евреями.

После смерти тирана антиеврейская политика в СССР проводилась в разных формах до конца 1980-х гг., хотя антисемитизм в нем по-прежнему лицемерно отрицался. Продолжалась систематическая дискриминация евреев во всех сферах жизни общества, чинились препятствия соблюдению традиций и ритуалов иудаизма, велась активная «антисионистская» пропаганда, контакты с зарубежными еврейскими организациями и попытки репатриации в Израиль были чреваты преследованиями, любое обострение ситуации на Ближнем Востоке служило поводом для разжигания враждебности к евреям. С развалом СССР антисемитизм в странах СНГ стал еще более разнузданным. Появились откровенно националистические организации, стали легально издаваться книги антиеврейского содержания, участились надругательства над еврейскими памятниками, нападения на синагоги и прочие провокации, инициаторами которых оказываются прокоммунистические и неонацистские группы. Происходит тесное сближение, а зачастую полное совпадение слов и дел антисемитов красно-коричневого спектра.

На Западе расстановка сил в рядах антисемитов после Катастрофы изменилась.

Среди традиционно правых открытое юдофобство пошло на убыль: христианские конфессии отказались от воинствующего антииудаизма, правои левоцентристские демократические партии отвергли антиеврейский расизм. Юдофобство сдвинулось на крайне правый фланг, уйдя в подполье. Зато в кругах левых радикалов после образования Государства Израиль антисемитизм расцвел в виде антисионизма. Неомарксисты, троцкисты, анархисты и пацифисты, антиглобалисты и экологисты, выступая в защиту «порабощенных» и «угнетенных», обвиняют молодое еврейское государство и мировое «сионистское лобби» в неоколониализме, антигуманизме, неофашизме и расизме. Их не смущает, что Израиль возник в результате длительной национально-освободительной борьбы еврейского народа. Их не волнует, что суверенность Израиля, созданного по решению ООН, признана подавляющим большинством стран мира. Их не тревожит, что с момента провозглашения крохотному государству беспрерывно приходится отстаивать право на безопасное существование, ликвидируя реальные угрозы со стороны исламистов и террористов. Левые игнорируют и то, что Израиль – единственный форпост демократии во всем Ближневосточном регионе.

Левацкие группировки и «правозащитники» на протяжении многих лет атакуют Израиль, обвиняя его в проведении «политики апартеида», ущемлении «жизненных интересов и прав» палестинцев. По убеждению левых, евреи, в прошлом жертвы нацизма, сегодня сами уподобились фашистам, причиняя страдания мирному населению Палестины и совершая «преступления против человечности». Начиная с Шестидневной войны 1967 г. любой конфликт на Ближнем Востоке используется для тенденциозных выпадов против израильтян – этого «маленького, элитарного, самоуверенного и властвующего народа», по выражению Шарля де Голля. Франция в конце ХХ в. превратилась в эпицентр мусульманского антисемитизма. Нападения на евреев, их синагоги, кладбища, школы и магазины поддерживаются ультраправыми Ле Пена и не осуждаются левыми радикалами. Социалист Франсуа Миттеран и голлист Жак Ширак неоднократно обвиняли Израиль в «неадекватных агрессивных действиях», применяя против него экономические санкции. С начала ХХI в. усилились антиизраильские выступления и в Великобритании. Лейбористский министр иностранных дел Дэвид Миллибенд, еврей по происхождению, критикует власти Израиля за «деструктивную» позицию на переговорах с палестинцами.

В ФРГ, где отношения с Израилем основаны на традиционном партнерстве и дружбе, а злобный антисемитизм преследуется по закону, политическое юдофобство осталось уделом маргинальных правоэкстремистских групп. Вместе с тем новой формой антисемитизма, открыто проявляемой с каждым новым витком эскалации на Ближнем Востоке, стал радикальный антисионизм левых. И хотя писатель Герхард Цверенц еще в 1976 г. заявил, что «левый антисемитизм в принципе невозможен», в ФРГ задолго до этого происходили события, говорившие об обратном. Хвалебные гимны RAF и других ультралевых организаций в честь «героев освободительной борьбы», убивших израильских спортсменов в Мюнхене и захвативших самолет с заложниками-евреями, антиизраильские демонстрации перед синагогами и взрыв бомбы в здании Еврейской общины Берлина в знак протеста против войны в Ливане, призывы бойкотировать израильские товары в связи с операцией в Газе, листовки солидарности с ХАМАСом и «Хезболлой» – всё это свидетельствует об активизации левого антисемитизма. Марксист Карам Келла из Гамбургского университета оправдывает эту нетерпимость: «Евреи сами виноваты в том, что их преследуют, пока они придерживаются сионизма». Конечно, не все в лагере левых придерживаются подобных позиций. Лидер «молодых социалистов» Франциска Дроссель недавно резко выступила против антисионизма в рядах СДПГ, потребовав дистанцироваться от исламистов и неонацистов, продающих «антисемитизм в левацкой упаковке».

Нельзя не упомянуть также о израильтянах-антисионистах и евреях-антисемитах. Постулируя свой либерализм, некоторые интеллектуалы еврейского происхождения вольно или невольно становятся глашатаями антисионизма и антиизраилизма. Так, лауреат Нобелевской премии Иешаягу Лейбович назвал солдат ЦАХАЛа «юдонацистами», а его внук-адвокат сравнил своего подзащитного – террориста Баргути – с борцом за свободу евреев Моисеем. Бывший профессор Хайфского университета Илан Паппэ обвиняет Израиль в аннексии чужих земель, апартеиде и этнической чистке в отношении арабов. Сионист левой ориентации писатель Амос Оз осуждает власти Израиля за недостаточную гибкость на переговорах с палестинцами. Американский финансист Джордж Сорос обвинил Израиль в росте антисемитизма в Европе из-за «преступлений евреев в Ливане и Газе» и спонсирует антиеврейские организации. Профессор Нью-Йоркского университета Норман Финкельман осуждает мировое еврейство за «пропаганду холокоста» в корыстных политических и финансовых целях.

Настрой неолибералов против Израиля независимо от их субъективных намерений объективно способствует разжиганию антисемитизма в мире. Социолог Шломо Эдельман утверждает: израильтянин, безудержно охаивающий политику своей страны, оказывается антипатриотом, а еврей в диаспоре, умышленно дискредитирующий Израиль, неизбежно становится антисемитом. С другой стороны, тот, кто апологетически оправдывает любые действия израильских властей, превращается в фанатичного еврейского националиста. Конечно, в свободном обществе каждый вправе критиковать свое или чужое правительство, но он должен отвечать за содержание и форму этой критики. Сознательное замалчивание или искажение событий прошлого и настоящего в жизни еврейства и его государства, ложные обобщения и бездоказательные выводы характерны как для «старых», так и для «новых» антисемитов.

Мы жили в стране, где почти открыто существовал государственный антисемитизм. Как следствие этого у многих советских евреев развилось качество, которое вряд ли нас украшает: мы утратили национальную солидарность, мы стыдились своей национальности и своих родителей, носивших исконно еврейские имена. Мы нарушали библейскую заповедь: чти отца твоего и мать твою. По возможности, мы русифицировали свои имена и отчества, а некоторым даже удавалось избавиться от «неблагозвучной» фамилии. В смешанных браках мы давали детям любую национальность, только бы не записать их евреями. Не удивительно, что после каждой переписи населения количество евреев уменьшалось. Это потом все вдруг вспомнили о своих еврейских корнях. Потеряв религию, мы утратили ту «непреклонную национальную гордость». Да и какими мы, собственно, были евреями, если не знали ни религии, ни культуры, ни обычаев, ни истории – ничего, что делает человека евреем. Почти все мы были «русскими», если не считать «самой малости»: той крови, что течет в наших жилах, да еще записи в пятой графе. По поводу принадлежности к еврейскому народу Борис Пастернак писал: «Что значит быть евреем? Для чего это существует, чем вознаграждается, чем оправдан этот безоружный вызов, ничего не приносящий, кроме горя?»

Исторически сложилось так, что, в отличие от других народов, мы, евреи, несем коллективную ответственность за реальные и вымышленные грехи каждого нашего соплеменника. Я всю жизнь ощущал, что по мне судят об остальных евреях и что по всем другим евреям судят обо мне. Поэтому каждый из нас, замышляя крупное или мелкое «прохиндейство», должен подумать не столько о последствиях для себя лично, сколько о последствиях для еврейского народа в целом.

Две тысячи лет вместе

Под таким заголовком в одном из киевских издательств вышел двухтомный труд Израиля Зайдмана. Это история преследований евреев с языческих времен до наших дней. Именно с языческих времен они вызывали у народов, среди которых жили, страх перед их религией, моралью и обычаями. Оказалось, что с евреями трудно конкурировать, особенно в тех видах деятельности, в которых успех зависит от интеллекта. Поэтому главными вдохновителями ненависти к евреям, как правило, становились интеллектуалы – духовные лица и/или светские.

Первый известный в истории еврейский погром случился в 38 г. н. э. в египетской Александрии, и уже тогда погромная атмосфера была создана греческими интеллектуалами. И на протяжении последующих двух тысяч лет прослеживается четкая закономерность: по мере прогресса общества и, соответственно, возрастания в нем роли интеллектуалов юдофобия усиливается.

Хотя фундамент юдофобии был заложен во времена язычества, величественное здание антисемитизма было создано христианством. Христианство, во всех отношениях обязанное своим возникновением евреям, «отблагодарило» их созданием навета об убийстве ими Иисуса Христа. Исследование вопроса, проведенное автором с самых разных сторон, показало, что для этого обвинения нет никаких оснований.

Христианам за два тысячелетия пора бы уже определиться: хотят ли они, чтобы Иисус стал Искупителем их грехов или нет? Если да, поиск виновных в крестных страданиях Иисуса теряет всякий смысл: им следует признать, что «виновник» здесь один – Всевышний, пожертвовавший Своим Сыном ради них. С этих позиций обвинения евреев или даже римлян, распявших Христа, являются осуждением воли Божьей и страшным богохульством.

Чем привлек Новый Завет миллионы язычников? Прежде всего тем, что освободил их от страха смерти, пообещав жизнь вечную веровавшим во Христа, в его божественную природу и роль Искупителя их грехов. А евреи своим упорным непризнанием божественности Христа порождали сомнения в этом, чем возвращали христиан к экзистенциальному страху. Чтобы хоть как-то заглушить его, было два способа: вынудить евреев креститься, а если они продолжали упорствовать – убить.

Хорошо известно, что в Средние века евреям в мусульманских странах жилось, как правило, неизмеримо лучше, чем в христианских. Мусульмане тоже порой бывали не прочь обратить евреев в свою веру. Но никогда это стремление не приобретало такой страстности, такой остроты, как в христианских странах. Над мусульманами не довлел тот экзистенциальный страх, который мучил просвещенных христиан.

Естественно, догадываясь об истинной причине упорства евреев, высший клир не спешил делиться своими сомнениями с темной массой прихожан: вниз спускалась версия об «убийстве этими злокозненными евреями нашего Спасителя».

После того как в 325 г. христианство было признано государственной религией Римской империи, отцы церкви уж постарались, чтобы евреи были низведены практически до состояния рабов.

Но полтора века спустя случился облом: в 476 г. Западная Римская империя под натиском варваров рухнула. Последующие VI–X вв. получили в истории название «темных». Темными их называют потому, что Западная Европа практически утратила достижения греко-римской (античной) цивилизации. И вот по известному нам уже закону эти «темные века» оказались для евреев самыми «светлыми» за все века их совместного с христианами существования. Причина проста: здесь практически не стало интеллектуалов. Светских не стало совсем. Церковь тоже понесла большие кадровые потери, да ей и не до евреев было.

В возникших на территории западной части империи государствах евреи остались, если не считать немногочисленных служителей церкви, практически единственным образованным элементом. Властители новообразованных государств наперебой приглашали их к себе. В IX в. церковь начала приходить в себя, вырастали новые ее просвещенные кадры, и тут же возобновилось наступление на евреев. И в светском секторе христиане постепенно овладевали ранее бывшими «еврейскими» профессиями, а евреи становились нежелательными конкурентами.

Но подлинный перелом в отношении к евреям произошел в эпоху крестовых походов, начавшуюся в 1096 г. Призыв Папы Урбана II к христианам идти в Святую землю, чтобы освободить ее от неверных, имел неожиданное последствие: некоторые отряды крестоносцев, которые правильнее назвать шайками, вдруг обнаружили, что неверные имеются на месте. Так зачем отправляться за тридевять земель, не лучше ли закалить мечи в крови безоружных евреев? К тому же у них есть чем поживиться. В итоге многие еврейские общины Франции и Рейнской области перестали существовать.

К церковным проповедям прибавились светские представления на религиозные темы. В итоге если до ХI в. юдофобия была в основном явлением внутрицерковным и плохо прививалась народным массам, то теперь она приобрела всенародный характер. Чего только не стали приписывать евреям: убийства христианских детей с целью выпечки мацы на их крови («кровавый навет»), отравление колодцев, намеренное распространение чумы и пр. и пр. В той атмосфере массы были готовы всему поверить. Имелись и дополнительные стимулы: устранить опасного конкурента, избавиться от кредитора, пограбить евреев, завладеть их домами и имуществом.

Но наконец Средневековье кончилось. С 1517 г., когда Мартин Лютер порвал с Католической церковью и провозгласил протестантизм, историки ведут отсчет Нового времени. Протестантизм в некоторых отношениях ближе к иудаизму, чем католичество. Первоначально Лютер хорошо относился к евреям, с помощью раввинов он перевел Ветхий Завет на немецкий язык. Но в одном пункте евреи обманули его ожидания: он считал, что они валом повалят в обновленное христианство, а они, упрямцы, по-прежнему отказывались креститься! К концу жизни Лютер изрыгал в их адрес такие проклятия, которым даже Иоанн Златоуст позавидовал бы.

Следующей крупнейшей вехой европейского прогресса стал век Просвещения, как назвали XVIII в. Особенно это относится ко второй его половине. Это было время, когда творили такие титаны просвещения и гуманизма, как Вольтер, Дидро, барон Гольбах, Руссо и др. Все они были антиклерикалами. Но… семнадцать веков церковь преследовала евреев за то, что они «распяли Христа» и «отказываются принять его учение», а в XVIII в. вожди Просвещения вознегодовали на евреев за то, что они создали христианство. Хуле, которую возводил на них Вольтер, позавидовал бы и Лютер.

Однако в целом общество постепенно гуманизировалось. Великая французская революция даровала евреям гражданское равноправие. Армии революционной Франции несли еврейскую эмансипацию на своих штыках в другие европейские страны. В Западной Европе евреи были более или менее эмансипированы к середине XIX в. Казалось бы, чего же боле?

Но случилось непредвиденное. Когда евреям дали равные права, долго сжимаемая пружина еврейского интеллекта распрямилась: еврейская интеллектуальная лавина стронулась и понеслась со всё большим ускорением, сметая, как казалось многим христианам, всё на своем пути. Разве можно было терпеть, если, например, лицом немецкой культуры становился еврей Генрих Гейне? Во Франции – родине еврейской эмансипации – уже в середине XIX в. негодование просвещенных кругов общества вызывало то, что еврейская молодежь захватывала все первые места и призы в лицеях и университетах. В Германии в последние десятилетия того же века в гимназии из ста мальчиков-христиан поступали трое, а из ста еврейских мальчиков – 26. Даже в царской России, несмотря на все препоны, к моменту падения царизма каждый четвертый юрист и каждый шестой врач были евреями.

В итоге после некоторого улучшения положения европейских евреев в конце XVIII – начале XIX в. во всем христианском мире с середины XIX в. начала подниматься гигантская волна нового антисемитизма.

Холокост был не чисто немецким проектом, а общеевропейским, еще точнее – общехристианским. Прекрасным поводом для раскрутки антисемитской истерии послужил большевистский переворот в России, который заинтересованными кругами представлялся как важная веха воплощения еврейского заговора по захвату власти над миром. С другой стороны, в связи с публикацией в Англии Декларации Бальфура (которая по времени совпала с большевистским переворотом) в христианском мире поднялась волна протестов против возможного «захвата» евреями Святой земли. Накал антисемитизма во всем христианском мире к 1930-м гг. XX в. достиг уровня, невиданного со времен Средних веков. В итоге этот мир оказался готовым к тому, чтобы выполнить выпавшую на его долю «почетную» задачу: не допустить, чтобы значительная часть евреев вырвалась из ареала будущего холокоста. А когда нацисты начали выполнять свою программу, практически во всех оккупированных странах они нашли достаточно пособников, с радостью включившихся в процесс уничтожения евреев.

Великобритания, пообещав в 1917 г. евреям создание в Палестине их «домашнего очага», в 1930-е гг. гораздо больше озаботилась отношениями с арабами и потому практически закрыла еврейскую эмиграцию туда. В самый трагический момент истории европейского еврейства Америка также оказалась практически закрытой для еврейских иммигрантов. Союзники даже отказались разбомбить подъездные пути к Освенциму, что могло затруднить нацистам уничтожение евреев и прочих узников.

Вторая мировая война закончилась, 6 млн – добрая треть мирового еврейства – соединенными усилиями христианских народов были уничтожены. Но две трети-то оставались живы, и, более того, евреи создали свое государство на Святой земле! В последующие десятилетия в мире возникло множество кровавых конфликтов, но ООН львиную долю своего внимания уделяет палестинским арабам, для чего в ней создан целый ряд структур – как ни для одного другого народа. Более половины резолюций Генассамблеи ООН, ее Совета Безопасности, Совета по правам человека и других органов неизменно посвящены «защите прав» палестинских арабов, которых, в отличие от евреев в недавнем прошлом, никто не убивает.

Это невозможно объяснить особой любовью ООН к арабам – в Сирии и Ираке их ежедневно убивают тысячами, – но это прекрасно вписывается в «любовь с обратным знаком» той же ООН к евреям. При этом стоит иметь в виду, что четыре из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, где варится политика организации, – христианские страны.