Текст книги "Так получается…"

После очередной экспедиции настало время отпуска Григория. Он позвонил Диане и предложил ей встретиться на одном известном кавказском курорте. В его последние студенческие и аспирантские годы они проводили сентябрь и начало октября на черноморском побережье, снимая приемлемое жилье. В этот раз им удалось снять очень хорошую комнату с завтраком и ужином у необыкновенно гостеприимной абхазской семьи. Они с утра пропадали на пляже, после обеда посещали все достопримечательности черноморского побережья, вечера, как правило, посвящались эстрадным концертам. Все советские эстрадные знаменитости того времени проводили бархатный сезон на черноморских курортах. Вероятно, чувствуя близость окончательной разлуки, они усердно норовили угодить друг другу, их южные ночи были неотличимы от горячих северных якутских ночей. Даже днем они настолько были близки и тесны друг с другом, что иногда привлекали внимание местного населения, у которого не приняты и даже осуждаются открытые отношения между мужчиной и женщиной. Их последний любовный курортный роман прервала телеграмма, в ней Григория отзывали из отпуска в виду неотложно возникшей проблемы. Они полетели через N-ск с намерением наконец-то решить вопрос о переезде Дианы к нему, насовсем. В самолете началось «нытье»: дескать, она почти на пять лет старше его и ее глаза, которые так ему нравятся, скоро перестанут сверкать; что она там никого не знает, а он часто пропадает в длительных заграничных и отечественных экспедициях, и что ее сын не может бросить физмат шкоду и т. д. и т. п. Григорий понял, что его подругу не прельщает и не греет перспектива жить в неблагоустроенной островной квартире, ждать мужика из экспедиций, и вообще – ей не хочется менять устоявшийся уют научного городка на неизвестно что в далеком портовом городе. Ее страсть и привязанность остыли, его пылкость и горячность к этому времени, можно сказать, уже тоже были не так сильны. Григорий не посчитал нужным объяснять, что длительные и короткие экспедиции в его жизни из-за того, что он один; что в морские экспедиции, так же как и в поле, можно отправляться вдвоем, тем более что животные, которых она изучала, живут под каждым полипом, которые исследует и он; что через полгода он, как ученый со степенью, получит нормальную квартиру… В аэропорту N-ска он купил себе билет домой, молча, с комком у горла, крепко обнял и поцеловал Диану на прощанье. Она не холодно, но как-то дежурно, как, вероятно, своему мужу, так же молча ответила… Комок в горле пропал как-то незаметно. Первые полпути он мысленно был в тех местах и весях, где они были счастливы; вторую половину – там, куда летел.

* * *

Много лет назад в Якутии у него не появлялось никаких мыслей об их отношениях. Они просто были, сначала одни – дружеские и профессиональные, потом другие – страстные любовные. Позже, когда стали намечаться еще пока смутные признаки предстоящего разрыва, он стал задумываться: что же с ними происходило. Диана, жившая с мужем больше десяти лет и родившая ребенка, по сути, не знала настоящего наслаждения от близости с мужчиной. К тому же она, вероятно, как верная жена не реагировала на него – студента, как на мужчину, хотя их в течение почти двух месяцев разделяла лишь марлевая ткань полога от комаров и в жару они часто оставались в одном белье. Он, в общем-то, никогда особо не чурался женщин, но у него была Снежана, и его совершено не тянуло к Диане, хотя он точно знал, что в спальном мешке она спала абсолютно нагой и иногда ночью, в беспокойстве, распластывалась из него во всем великолепии. Он отлично помнил, что массаж ей делал как массажист безо всяких эмоций. Возбудило ли его поглаживание ее ног или оно стало возбуждать Диану? Не на эту ли, едва заметную ее реакцию, впоследствии и отреагировал, в общем-то, сильный и темпераментный мужик, какого она ранее не ведала, а почувствовав, не могла не отозваться страстно на неизвестные дотоле ощущения и наслаждение? Узнав и ощутив новое наслаждение, ей захотелось получать его вновь и вновь. Он же, почувствовав женщину, по сути, только теперь благодаря ему ставшую ею, тоже хотел доставить ей все больше новых ощущений. Все их отношения возникли и сложились лишь на почве совместной работы и сексуальной удовлетворенности?!

Так получается и, скорее всего, с самого начала у этой пары ни сознательно, ни в подсознании не возникало мысли на создание семьи или совместном легальном проживании, и они долгие годы встречались лишь для поддержания профессиональных связей и сексуального разнообразия.

Да, похоже на то, что глубоких обоюдных чувств так и не возникло. Наверное, поэтому он не был достаточно настойчив в своих предложениях о переезде Дианы к нему, а она с плохо скрываемой радостью принимала их отсрочку. Встречи происходили все реже и реже, промежутки между периодами страстной и пылкой близости становились длиннее и длиннее, и теперь они, ничем не объединенные (совместной работы больше не было), в принципе легко расстались. Оказалось, рабочих и даже пылких плотских связей недостаточно, чтобы они могли перерасти в платонические отношения и тем более – в настоящую любовь. Внешние обстоятельства непреодолимой силы: расставание на долгое время и отсутствие обоюдной цели радикально изменили характер отношений, притупили и заглушили особенности их поведения, которые необходимы для сохранения близости и стремления друг к другу.

* * *

То, что называется «любовной дружбой» или длительными любовными отношениями, на самом деле не является проверкой качеств партнеров, их стремлений и желаний. Это лишь способ удержать возле себя того человека, отношения с которым помогает наладить сработавший когда-то алгоритм любовных или сексуальных отношений. Удержать до наступления того необходимого момента, когда будут созданы оптимальные условия для совместного легального проживания. Длительные любовные отношения, сексуальная связь между мужчиной женщиной, которые не сопровождаются рождением детей, общими финансовыми отношениями и совместным проживанием, является конструкцией, от начала и до конца выдуманной творческим человеческим сообществом. Они полностью противоречат законам природы и являются своеобразным нонсенсом. В этот период жизни любовники продолжают общаться и после отключения алгоритма любовной связи и делают это на основе подражания тем особенностям своего поведения, которые были характерны для периода влюбленности, подсознательно копируют то, что раньше они делали, не задумываясь. Неудивительно, что любовные отношения всегда сопровождаются кризисами и, в конце концов, заканчиваются…

* * *

Нет никакой необходимости в этом ряду вспоминать слово «любовь». Если смотреть совсем в корень и быть правдивым, то любовь можно рассматривать как синдром навязчивого состояния, лекарство от которого еще не придумано. Это вещь абсолютно иррациональная – она или есть, или ее нет. В то же время любовь – это понятие, которое определяет все, оно является началом. Совсем не обязательно, чтобы это начало было сильным и ярким. Любовь может набирать силу постепенно, потом может утратить остроту ощущений, но она никуда не девается. Сексуальная связь – это родственник любви в десятом колене, поэтому к любви имеет весьма условное и далекое отношение. Если это действительно Любовь двух существ, отмеченная «искрой божией», то и отношения между ними являются высочайшей гармонией, которая присутствует везде, в том числе – и в интимных взаимоотношениях, частью которых, безусловно, является и наслаждение телами друг друга; результатом же этой любви является появление на свет дитяти, продолжателя рода! Все остальное можно назвать лишь слабой карикатурой и подобием настоящей любви.

Глава девятая

Так получается, что некие Он и Она, независимо существующие в этом бренном мире, волею случая сводятся в одном романтическом пространстве. Никоим образом они не подозревают о существовании друг друга и тем более – о встрече. Но костер судьбоносных случайностей и страстей уже кем-то и где-то зажжен, и ему не суждено потухнуть. К сотруднице морского института Марине на остров, где в это время на биостанции находился наш герой, приехала ее подруга из одного дальневосточного города. Она попала на море в первый раз и была поражена красотой островов, мимо которых шел паром. Марина попросила Григория прокатить их с ее подругой по заливу на катере, показать все их достопримечательности и организовать рыбалку. На следующий день они, взяв рыбацкие снасти, картофель и необходимые приправы для ухи, отправились на отдых. Светило яркое солнце, дул легкий северо-восточный бриз, они, обдуваемые ветерком, неслись на катере, рассекая волны. Чтобы лучше осматривать проносящиеся мимо пейзажи, его стройные спутницы, облаченные в купальники, встали по бокам от него и верещали от восторга. Они посмотрели все сколько-нибудь необычные и замечательные скалы и кекуры, полюбовались ярко-оранжевыми склонами сопок, сплошь покрытыми цветущими лилиями, и посетили уникальную колонию морских уточек, живущих в земляных норах. Наловили прекрасной камбалы, сварили уху и вдоволь накупались. Григорий исподволь сравнивал обеих подруг, которые давно не виделись и были заняты друг другом, – его они как бы и вовсе не замечали, изредка одновременно бросая взгляды в его сторону, и нашел, что приезжая Зухра стройнее и пластичнее. Марина сказала, что ее муж готовит на вечер баню, они еще немного поплавали и позагорали, после чего поехали на берег. Его спутницы отправились домой, а он остался, чтобы навести на катере порядок, заправить его горючим для завтрашних работ и поставить в ангар. Когда он пришел в баню, Марина заявила, что ее муж попарит ее и его, а на третье тело у него сил не хватит, да она и не пустит его к Зухре (позже Гришка понял – почему), так что его соплеменницу придется парить ему самому. Ну, не отказываться же ему было – парильщику с почти двадцатилетним стажем! Григорий вошел в парилку, и у него перехватило дух… нет, не от жары (для него эта баня была как раз-таки холодновата) – на полке лежала нагая Венера Милосская, только живая, с целыми руками и высокой, потрясающе классической формы грудью. Он брызнул на каменку влагой, которая осталась на вениках, и стал ублажать ими это чудо природы, используя все мастерство, которому научили и в полевых, и стационарных геологических парилках. В завершение он попросил ее лечь на живот на скамейке в предбаннике и позвал Марину, которая знала, чем Григорий любит завершать паренье. Они набрали по ведру холодной и горячей воды, Марина вылила на спину их «жертвы» холодную воду, а он мгновенно, нахлыстом вдоль всего тела выплеснул ведро горячей воды. Распаренная красавица ахнула, руки ее попытались взметнуться от неожиданности вверх и тут же бессильно опустились, она через силу, слабым, но восхищенным голосом выдохнула:

– Наслажденье выше полового!

Во время ужина Марина сказала, что ее гостья хочет посмотреть коллекцию пластинок Григория и, быть может, что-нибудь из нее послушать. Они пошли к нему.

В каминном зале, который служил Григорию и гостиной, и рабочим кабинетом, и спальней на высоких антресолях, вдоль самой длинной стены от пола до потолка размещался стеллаж, который был забит книгами и сотнями пластинок. Его гостья удивилась и сказала, что жизни не хватит, чтобы все это прослушать. Он возразил, что все это можно прослушать, если не есть, не пить и не спать два с половиной месяца непрерывно. Она поинтересовалась – имеется ли у него Фаусто Папетти. Он достал пять пластинок и предложил ей выбрать любую мелодию. Она призналась, что лишь один раз слышала композицию этого музыканта по радио и готова слушать все. Расположившись у камина с бокалами «Хванчкары», они засиделись далеко за полночь под чарующие звуки саксофона, исполнявшего всемирно известные композиции. Когда полилась волшебная мелодия «Летний день» Гершвина, Зухра сказала, что не хотела бы беспокоить своих приятелей (ему показалось, это было не главным), и попросила разрешения остаться ночевать у Гришки. Он предложил этой удивительной женщине на выбор любую из комнат и что она пожелает: кровать, диван или антресоль. Она выбрала антресоль, так как еще никогда не спала в таком необычном месте и поинтересовалась, где проведет остаток ночи Григорий. Он, не успев подумать, что она имеет в виду, неожиданно для самого себя выпалил:

– Где скажете.

Совсем немного задумавшись, она произнесла то ли с сомнением, то ли с надеждой:

– Мне будет непривычно и страшно спать одной на такой высоте, вдруг я упаду… – Антресоль, между прочим, была отгорожена полуметровым резным штакетником.

У него заколотилось сердце от предчувствия обладания этим прекрасным телом. От любовного ложа их отделяли лишь семь ступенек. У Зухры только-только кончились «критические дни», все ее существо было готово и желало скорейшего соития. Ей был остро необходим не просто секс, а именно это соитие, способное дать почувствовать что-то особенное; она была движима инстинктом, заложенным природой в каждой женщине – получить потомство. Она сияла, как цветок гибискуса с силой в миллионы восходящих солнц, источая нектар с горьковато-сладким возбуждающим благовонием. Ее загорелое, выкупанное в море и пропаренное тело было переполнено соками и ароматами и источало страстное желание. Оставить без ласк, предвосхищающих необыкновенное наслаждение, это прекрасное творение природы было бы недопустимым кощунством. Гришка нежно поцеловал ее в губы, прошелся губами по шее, поласкал языком налившиеся соски ее прекрасных грудей и стал лихорадочно покрывать поцелуями все ее тело, опускаясь к ногам. Замер на какое-то мгновенье у ее йони и стал, пошевеливая языком, нежно поглаживать ее клитор. Ноги Зухры стали медленно раздвигаться в стороны, сгибаясь в коленях и приподнимаясь вверх. Ее волшебные врата и чертоги, распахнувшись во всем великолепии, приглашали желанного гостя. ОН вошел туда немедленно и страстно. Ее ноги поднялись выше и плотно скрестились на его спине, и он ощутил теснейшее слияние каждой клеточки их естества. До утра оставалось совсем мало времени… Похожие ночи, удивительно очаровательные, были лишь в Болгарии.

Изумляют и остаются не вполне объяснимыми такие мимолетные встречи. Женщина и мужчина не то, чтобы не знавшие, а вообще не ведавшие даже о существовании своих будущих любовных визави, как бы ни с того и ни с сего, безо всяких объяснений и признаний, страстно сливаются в одно целое, ни о чем не думая, даже, может быть, будучи чьими-то преданными супругами. Может быть, такое происходит с платонически родственными душами, настолько родственными, что это почти незамедлительно и неизбежно должно привести к физической близости? А, может, это всего лишь физиологически и эротически противоположно заряженные люди, а их слияние так же неизбежно, как и обоюдное стремление противоположных полюсов магнитов? Страсть так же неодолимо влечет их к друг другу, как бабочку – к яркому губительному пламени свечи. Скорее всего, не надо искать никаких объяснений, ведь в одном не приходится сомневаться – эти пары в короткие минуты и часы своей неожиданной встречи и близости бывают счастливы наверняка, а счастье не может быть греховным и постыдным.

Так получается, что человеческое сексуальное желание – это, скорее всего, отклик на зов души, требующей воссоединения с другой душой посредством тела. Этот импульс, проходящий через многие уровни духа и ума, распознается чувствами как побуждение к наслаждению. Душа, познавшая божественное происхождение блаженства, ищет именно той радости, которая и есть сама природа единства тела и души. Связь между телом и душой проявляется в энергетической последовательности, которая повторяет себя во всей природе. В человеческой сексуальности она принимает особую конструкцию, состоящую из напряжения, высвобождения энергии, экстаза и расслабления. Акт полового соития создает возрастание энергии почти до предельного уровня. Ее импульсы наполняют каждую нашу клетку, пока не разорвут оковы тела и не выразятся в почти космическом блаженстве. Высшее наслаждение и экстаз стимулируют продвижение «Я» к «ВСЕМУ», к космическому пространству. В этом состоянии блаженства и потери осознания своего «Я» человек переживает экстаз воссоединения, выход за пределы времени и пространства, а также пустоту, которая одновременно является полнотой… Тогда сердца поекивают в такт от нежности… Когда в вас что-то торкает, как бьет током, вы просто растворяетесь друг в друге и становитесь чем-то единым… одним телом с четырьмя руками и четырьмя ногами…

И вообще, почти все отношения между прекрасным и сильным полами остаются загадочными и неразрешимыми. При наивысшей степени отношений – настоящей любви, возникающей независимо иди с первого взгляда, иди после длительных отношений, любящих существ связывает все общее: и духовное, и материальное, и физическое, частью которых, безусловно, является и наслаждение телами друг друга и естественное продолжение рода. Появился адюльтер, и там тоже вроде бы все ясно – желание новых и почти всегда острых ощущений, которые обычно заканчиваются, принося разочарование и даже горе одной из сторон. Случаются просто мимолетные половые контакты, которые ничего не оставляют ни в духовной, ни в физической памяти. А бывает, что вполне симпатичная женщина и, как говорят, «все при ней», буквально залезает к вам в постель, а вы категорически не хотите быть с ней, даже не допуская мысли, что отвергаете саму женскую природу и можете унизить, обидеть и оскорбить ее до глубины души. Неделями, годами мы можем ходить, не обращая внимания на прекрасного во всех отношениях субъекта, и вдруг в какой-то момент нас начинает тянуть к нему, да порой так, что и жизнь, кажется, не мила. Ведь ничего, вроде бы, не произошло, но появились какие-то флюиды или токи, или черти что еще, воздействующее притягательно. Вот это-то «черти что» и объясняется каким-то магическим воздействием или прозаическим биополем, бывающем холодным, прохладным, но иногда поднимающимся до такого предельно высокого накала, что заставляет нас бросаться друг к другу с первого взгляда или долго присматриваться и, кажется, совершенно не понятно, почему и зачем, совершать благородные и безрассудные поступки. Неужели страсть и любовь настолько слепы, что лишают нас и рассудка, и глаз? Мы порой не способны увидеть даже там, где все предельно ясно, что дурно, а что – прекрасно. Природа наделила людей сексуальностью, справедливо не надеясь на разум. Если бы природа дала человеку разум, но при этом отобрала сексуальность, человечество быстро вымерло бы. Продолжение рода – главное условие существования и развития жизни, высших форм материи, а, следовательно, Вселенной. Разум же на первых порах собственного развития не очень-то нужен для продолжения рода. Более того, иногда он этому даже мешает, ошибочно полагая недостойными своего уровня животные стороны жизни. Поэтому можно сказать даже так: разум возникает как родовое развитие истинных целей сексуальных влечений. И, наоборот: сексуальные желания – необходимая основа возникновения и существования разума. Похоже, что нашему логическому и рациональному, хотя иногда и творческому, мышлению трудно постичь, чего тут больше от человека разумного, от природы, от Бога или лукавого, от жизни или от судьбы. Если это подарок судьбы, не зависящий от наших желаний или нежеланий, то мы все-таки как разумные существа должны проявить свою волю – принимать или не принимать его в свою жизнь.

Глава десятая

«Итак, она звалась Татьяной» и была референтом у директора института. Высокая статная красавица невольно заставляла приходящих сотрудников мужеского пола оставаться в приемной дольше положенного времени, достаточного, чтобы войти и выйти из нее по какой-либо надобности.

На ней всегда были удивительно изящные платья, плотно облегающие тонкий, стройный, с высокой грудью стан, выделяя крутую спину и открытые налитые плечи. Густые, льняного цвета волосы были закручены сзади тугим узлом. Красивые темно-карие глаза и припухлые алые губы, казавшиеся иногда бесстыдно жаждущими, дополняли это совершенство. Это не была красота писаная – это была дикая сибирская красота, буйная красота казацких просторов и станиц, которая сводила с ума и гнала на дуэли и бесшабашных гусар, и дородных дворян, и степенных купцов, и вообще все мужское сословие, не исключая прописных пьяниц.

Они внутренне сразу обратили внимание друг на друга, поначалу ничем не проявляя это внешне. Григорий стал чаще появляться в приемной, Татьяна могла появиться, не без необходимого повода, у него в лаборатории. Но это не выходило за рамки деловых отношений, хотя их обоюдная симпатия, излучавшая какую-то необыкновенную чувственность, была замечена окружающими сотрудниками. Впервые открыто их влечение выявилось на новогоднем корпоративе, когда они, сидевшие в начале вечера за разными столиками, пошли танцевать и больше до конца вечера не расставались.

Они почти не разговаривали. Говорили их глаза, они горели то как два озорных уголька, то как прожектора, свет которых освещал их сердца и души.

То, что музыка, и особенно звуки танго создают настроение, знают все. Дела и заботы остаются в стороне, остается только это состояние, вечер и только этот танец. Лишь это сейчас важно – это как вход в другой мир, в иное измерение, где властвуют законы музыки, и творчества, и чувств. «Танцевать танго – это танцевать грустную мысль». Вся душа танго содержится в этой поэтической формуле. И все же танго – это не только ностальгия. Оно может быть страстным, соблазняющим, чувственным.

Танцующая пара как бы излучала интенсивную драматическую энергию и зрители, наблюдая за ними, становились свидетелями этой неистовой силы чувств. В их танце нежность сменялась страстью, движения их тел стали идеально сбалансированы, выполнялись на одном дыхании. Плавные летящие па сменялись резкими остановками и сменой направления, напоминая любовные предложения и порывы желания, а изменения направления – как способ избежать и уклониться от них. Их танец был чудесным выражением самых крайних чувств и взрывной страсти. Самое яркое ощущение от их танца можно было обозначить одним словом: кураж – в самом ярком смысле этого слова. Энергетика этого настроения передалась зрителям. Один из них, особенно прозорливый и чувственный, заказал оркестру исполнить для этой пары «Вальс Бостон».

Наверное, все мы помним столь запоминающие и западающие прямо до глубины души слова из музыки и стихов Александра Розенбаума: «Как часто вижу я сон, Тот удивительный сон, В котором осень нам танцует вальс-бостон, Там листья падают вниз, Пластинки крутится диск, Не уходи, побудь со мной… Ты мой каприз…», в котором неспроста задет и воспет танец «Вальс-бостон», ведь он по своей истине передает характер и настроение той темы, которая затрагивается в песне, относя наши чувства и переживания к героям этого сна. Танцующие расступились, замкнув круг. Это была оценка чувственности и красоты, прямоты и честности возникших, и так ярко проявившихся отношений этой пары. Слившиеся воедино два прекрасных тела не существовали для окружающих.

И потом, когда танец закончился, казалось, что никому абсолютно ничего не хотелось – ни говорить, ни делиться ощущениями. Все просто наслаждались тем удовольствием и чувством, которое испытали. Было видно, что этой паре очень хорошо, и не было никакой необходимости выражать это чем-либо еще, а тем более словами.

Вечер кончился, автобусы развозили людей в разные концы города. Они, не попрощавшись, расстались. Она уехала к мужу и дочке в одну сторону, он – в другую, в свою «гостинку», – так называемое общежитие «научников».

Прошло немногим более года. Григорий недавно вернулся из очередной экспедиции и зашел в приемную поприветствовать Татьяну. У нее на днях был день рождения и, помня об этом, он привез экзотическую тропическую раковину, найденную на рифе Индийского океана.

В приемной сидела другая девушка.

– Привет!

– С приездом, как экспедиция?

– Как всегда отлично, где Татьяна?

– Нет нашей красавицы. Две недели, как похоронили.

– Не может быть! Что случилось?

– Рак.

Диагноз установили очень поздно, коварная болезнь буквально съела Татьяну за два месяца.