Текст книги "Поворот в сторону перекрестка"

– Да, – безразлично ответил я.

– Так вот, я прошу совсем немного – просто начни уже заниматься делом. Если еще раз увижу, что ты болтаешь со своими друзьями в рабочее время и на рабочем месте, я немедленно тебя уволю.

С этими словами мой начальник так скоро и деловито прошел мимо, что я даже почувствовал легкий сквозняк, ощутимо тронувший плечо.

Я холодно посмотрел в полупустой зал магазина, где не заметил ни одного клиента, которому бы хоть чем-то мог помочь и последовал за новой корзиной разношерстной литературы, которую вынужден был безропотно расставлять на шаткие металлические полки книжного зала.

***

Рабочий день в магазине близился к завершению, однако я не торопился покидать пост, как можно дольше оттягивая свое возвращение в пустую квартиру, где снова предстояло предаваться само разрушительным думам. Впрочем, и оставаться в магазине до утра совсем не выглядело лучшей идеей, ведь даже здесь в отсутствии посетителей давно покинувших книжные залы атмосфера начинала становиться мрачной и холодной. Оттого погасив во всех помещениях свет, я закрыл входную дверь на замок, а затем медленно отправился вдоль улицы, размеренным шагом вырисовывая плотную цепочку следов на ноябрьском снегу.

Позади меня раздавался бесконечный шум подъезжающих машин и громкой толпы короткими волнами вливающейся в бойцовский клуб, расположившийся как ни странно не так далеко от моего места работы.

Я пару раз останавливался, разглядывая рокот возбужденного общества, жаждущего крови, ну или как минимум зрелища, и думал, что возможно мне – нищему музыканту с горячей бунтарской кровью и норовом настоящего рокера куда больше места нашлось бы на ринге, где проходили бои без правил, чем в унылой библио-забегаловке с второсортным товаром. Но ирония судьбы оказывалась настолько странной и суровой, что высокому парню со светлой кожей усыпанной множеством татуировок, с длинными черными волосами, падающими на плечи, и внешностью весьма яркой и необычной с утра до ночи приходилось раскладывать ненавистную литературу. Впрочем, я выбрал последнее занятие сам. И то, что происходило сейчас по соседству с горе-магазинчиком интересовало меня мало, ведь куда сильнее я ощущал навязчивую меланхолию, посилившуюся в душе, такую острую и назойливую, что она перекрывала все желания связанные с музыкой, которая казалось, была единственной отдушиной для меня. Насколько сильно я вновь хотел взять в руки гитару, настолько же сильно и не желал возвращаться обратно в то, что считал очень важным. Но когда-то музыка была со мной каждый день, а теперь она пропала из жизни по моей собственной инициативе. И этот шаг я сделал намеренно, чтобы ничто не помешало разобраться в себе.

Перейдя улицу, я обернулся и увидел, как в мою сторону, вдоль дороги бежал подросток. Ну, по крайней мере, на вид ему было не больше пятнадцати, шестнадцати лет. Он бежал так, словно позади него мчалась стая голодных и разъяренных волков. В расстегнутой куртке и с шапкой в руке, он с невероятной скоростью переставлял ноги. Я даже не представлял, что можно быть таким быстрым.

Неожиданно, из-за поворота выскочили двое, и направились вслед за убегающим мальчишкой. Они так стремительно, с таким неистовством преследовали свою жертву, что, по всей вероятности, настигнув ее просто бы разорвали.

Я остановился. Подросток почти поравнялся с моей насторожившейся фигурой, когда, поскользнулся и упал прямо у ног. Грудь мальчишки вздымалась от частого дыхания. Он ухватился за мои джинсы, словно умоляя спасти его от злобных преследователей. Беглец вперил в меня испуганные глаза, и я удивился как огромные черные, они контрастируют с его красивым бледным лицом. Те двое, что гнались за подростком, подбежали совсем близко. Один почти столкнулся со мной, остановившись в паре сантиметров. Второй, тот, что был на голову выше своего напарника, схватил мальчика за шиворот, и попытался притянуть к себе.

Если не ищешь драки, драка обязательно найдет тебя. Я и не думал об этом, но сейчас, когда мне в лицо дышали злобные бойцы, ситуация лишь подзадорила. Подавленность и пустота вдруг резко сгенерировались в злость, я получил законный способ кого-то побить, и остаться при этом правым. Вот чего мне так не хватало. Выхода эмоций. Но я не знал еще тогда, что это все обернется лишь входом в странный мир, постижение которого будут настолько болезненным и суровым, что прокляну его и полюблю, как только узнаю.

Как странно, но вечером пятницы посреди центральной улицы, по которой частенько бродит множество людей, шел именно я, и именно у меня, сейчас, умоляющим взглядом просил защиты совсем не знакомый человек, мало того, мальчишка, за которым открыли охоту два здоровенных мужика. Но что бы не совершил подросток, приоритет сил разнился с очевидным противовесом, явно не в сторону преследуемого. Хмурые бойцы, готовы были растерзать подростка прямо на дороге.

Я взял мальчишку за плечо и отшвырнул подальше от разъяренных гончих. Подросток, не в силах сопротивляться любому воздействию, легко прошелся по заданной мной траектории, и бухнулся в кучу наметенного снега.

Тот, что был со мной одного роста, гладко выбритый здоровяк, презрительно посмотрел на мои действия. Однако я не пошевелил ни одним мускулом лица, оно оставалось совершенно спокойным. И это не понравилось ни одному, ни другому громиле. И тот, что стоял ко мне почти вплотную, попытался ухватить за руку. Вот только я без труда ушел от захвата. Волосатый, хотя по всей вероятности, это не самый удачный эпитет для определения второго верзилы, с его едва заметным ежиком на голове, направил в меня огромный кулак. Однако я увернулся, в ответ, вонзив в него свой, не слишком увесистый, но видавший виды в таких делах. Волосатый боец в кожаной куртке лишь поморщился, игнорируя не слишком впечатляющий удар. Правда, он явно не привык получать даже такой отпор, отчего сильно разозлился.

Здоровяк в куртке оскалил свои зубы и ударил меня в живот, но я увильнул в сторону, и, перехватив огромную мускулистую руку, заломил ее тому за спину. К счастью, не все решает сила. Второй верзила попытался прийти на помощь своему дружку, схватив меня за волосы. Вот уж точно не профессиональный прием. Я даже опешил от такой наглости, но локоть своего пленника не отпустил. Высвободив правую руку, я наотмашь ударил лысого по носу. Тот зарычал как медведь и схватился за него. А, я, с легкостью манипулируя своей добычей в виде сильного крепкого бойца, повалил его на землю.

Лысый отнял руки от своего лица, и вновь попытался достать противника. И кажется, на этот раз ему удалось. Он со всей силы ударил меня по ребрам. Мгновенный звон в ушах, который заглушил бы даже реактивный двигатель, последовал после пронзившей грудь острой боли. Словно рыба на суше, я хватал ртом воздух. И воспользовавшись такой несостоятельностью, мой недавний пленник завез мне прямо по лицу. Я почувствовал рассеченную губу и неприятный соленый привкус крови во рту.

– Довольно с него! Он всего лишь проявил немного благородства, – невдалеке прозвучал чей-то спокойный голос.

Я поднял голову. В драке я даже не заметил, как к нам совсем близко подошел человек с тростью. И, кажется, вот уже некоторое время, наблюдал за происходящим.

Оба бойца схватили меня за руки, получая неимоверное удовольствие, оттого, что им, наконец-то, удалось присмирить изворотливого мальчишку.

Мое боковое зрение приметило поднимающегося из кучи снега подростка. Он пролежал в ней все это время, не смея пошевелиться, лишь безвольно поглядывая в сторону заварушки. Мальчишка едва стоял на ногах, и был очень испуган. Цепляясь руками за шершавый выступ невысокого здания, он очевидно даже не помышлял об очередном побеге. Какой там. Не свалиться бы замертво прямо здесь, вот вероятно все, о чем мог думать юный беглец.

Человек с тростью приблизился ко мне. Он сильно хромал на правую ногу, но передвигался довольно быстро, отчего складывалось впечатление, что со своей травмой мужчина в союзе довольно давно. Одет он был в длинное черное пальто, поверх серого строгого костюма, на голове была аккуратно уложенная прическа – средней длины черные густые волосы, зачесанные назад и покрытые легким слоем геля. Выглядел незнакомец на тридцать пять, но что-то в его темных глазах, мимолетное, почти неуловимое накидывало тому еще с десяток лет. На лице мужчины играла легкая улыбка, а взгляд свой он хитро щурил. Оставаясь совершенно спокойным внешне, незнакомец таил от посторонних искреннюю заинтересованность от такой неожиданной встречи, случившейся в ночи на заснеженной улице.

– Стас, не хочешь вернуться в клуб? – произнес мужчина, прервав свой зрительный контакт со мной. Он посмотрел на мальчишку, дрожащего у стены, едва справляющегося не то с холодом не то со страхом.

– Стас, я не намерен тебя уговаривать, ты и сам все прекрасно знаешь, – мужчина развернулся к подростку и сделал несколько шагов в его сторону, беглого мальчугана же передернуло, словно от разряда током.

– Мы его приведем, не проблема, вот только с этим разберемся, – боец в куртке вдруг подал голос, с силой дернув меня за плечо.

– Нет, ни в коем случае, – мужчина предупредительно поднял руку с тростью. – Он пойдет со мной добровольно. Ведь так малыш?

Глаза подростка округлились. Он с шумом сглотнул, и, посмотрев на свои ботинки, сделал шаг.

– Стой, не делай этого, – я попытался вмешаться, но мальчик проигнорировал мои слова.

Я изо всех сил рванул из цепких лап громил, но безуспешно. Они держали крепко. Несчастный подросток подошел к мужчине с тростью, и немного помедлив, обреченно побрел в сторону клуба. Сомнений не было, он полностью повиновался воле незнакомца. Но почему?

– Что он сделал? – продолжил вырываться я из своего плена, но словно стальные наручники мои запястья оплетали чужие пальцы.

– Тебе и впрямь есть до этого дело? – незнакомец осмотрел меня с ног до головы, и язвительно хмыкнул.

– А если и так? – с вызовом спросил я.

– Это вряд ли, ведь ты его едва знаешь, – спокойно заметил мужчина. – А то, что видишь сейчас, внушает тебе ложные представления. Иногда вещи совсем не те, какими кажутся.

– Все же он в чем-то провинился. Неужели это настолько ужасно, что потребовалось за ним отправлять этих головорезов? – я нервно дернул руками, правда, в этот раз без какой-либо попытки высвободиться, непроизвольно начиная мириться с вариантом, при котором, от оков настырной хватки меня спасет что угодно, только не я сам.

– Я бы не сказал, что он провинился, – незнакомец замер, мирно сложив руки на рукоятке трости. – Просто он кое-что должен, мне. Видишь ли, он знал изначально условие, и не выполнил его. А слово свое мужчина должен держать, даже если ошибся в своих силах. Как раз это я пытаюсь объяснить Стасу. А он пытается скрыться от своего долга. За свои слова и поступки нужно отвечать, либо за них ответит кто-то другой, вот только чести тебе это не прибавит. Кому-то выпадет платить все равно, и с этим придется жить.

– И сколько он должен тебе? – я выплюнул кровь, набравшуюся в рот. – Я могу оплатить долг, если это не деньги, потому что у меня их нет.

– Хм, предлагаешь плату за него, а предложить в сущности-то и нечего.

– Я сказал, что у меня нет денег, но тебя видно они не сильно и волнуют, – сказал я это вполне утвердительно, ведь образ спокойного и властного незнакомца сложился в моей голове весьма однозначный. Словно почувствовав это человек с тростью хитро улыбнулся:

– Верно, они меня никогда не интересовали. Мало удовольствия в том, что так легко получить.

Я устало вздохнул, и в мои мысли проникло странное ощущение какого-то бессилия: «Зачем я ввязался во все это? Выпустить пар? Помочь парню? В моих ли это силах, и нужна ли ему вообще моя помощь. Может, я спасаю не его, а себя?».

– Отпустите его уже, наконец! – произнес незнакомец. Он молча остановился в паре шагов, продолжая въедливо изучать каждую мою эмоцию, и даже когда я оказался свободен от телесных пут, продолжил стоять неподвижно, будто совершенно уверенный в том, что юный защитник Стаса не представляет для него никакой угрозы.

– Почему ты все еще здесь? – спросил я, потирая затекшие плечи.

– Загадка. Человека всегда подводит любопытство. Ты слишком правильный чтобы быть настоящим, и слишком странный, чтобы быть нормальным. Люблю наблюдать за такими чудиками как ты. Что тут поделаешь.

– Я странный не больше твоего! – заявил я оскорбленно.

– Ну, тогда нам точно нужно прекратить общаться, чтобы не усугубить своих безумств. И на будущее, – незнакомец развернулся, собираясь уходить. – Не вставай между братьями, это может плохо кончиться для тебя.

Я опешил. Они братья? Ну, конечно, только сейчас ко мне пришло запоздалое осознание того, как эти двое похожи, как похожи их необычные мраморные лица и огромные черные глаза.

Мое занемевшее неподвижное тело стояло посреди дороги в совершеннейшем одиночестве. В этот день по каким-то, непонятным причинам, улица была пустынной. Вокруг не оказалось свидетелей ни драки, ни странного разговора, между мной и незнакомцем, отчего все происходящее отдавало нереальностью. И от этого неприятно было ощутить в себе даже крошечную искру безумия, но куда неприятнее было поверить во весь происходивший только что диалог.

Я еще долго смотрел в след удаляющемуся прочь человеку с тростью и двум его охранникам, но в какой-то момент я отвел взгляд от исчезающей за поворотом процессии и побрел в совершенно противоположном направлении.

Глава 3. Полночный гость

Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой,

Над старинными томами я склонялся в полусне,

Грезам странным отдавался, – вдруг неясный звук раздался,

Будто кто-то постучался – постучался в дверь ко мне.

"Это, верно, – прошептал я, – гость в полночной тишине,

Гость стучится в дверь ко мне".

(Э.А. По «Ворон»)

Уже несколько дней я приходил в магазин и занимался совершенно рутинными делами. Расставлял книги по местам, время от времени пытаясь продать их требовательным клиентам, мыл окна, натирал до блеска полы, принимал вновь прибывший товар. В мои обязанности входило куда меньше проделываемой работы, но большую часть, кажется, я взял добровольно, даже не выпрашивая прибавки к зарплате или лишний выходной. Вот только с каждым новым днем я все сильнее осознавал, что, сколько не обретайся в казенных комнатах книжного, ничто не спасет от пустой холодной квартиры, ничто не заполнит всепоглощающей пустоты в душе, разрастающейся с невероятной скоростью. И оттого у меня все чаще закрадывалась мысль, что нужно снова что-то менять, лишь бы укрыться от зудящего чувства не до конца понятного мне самому. Вот только я еще не осознавал, бежать прочь от собственного бессилия невозможно.

Пользуясь тем, что за окном давно заволокла все ночь и клиенты разбрелись засветло вместе с хозяином магазина, я расслабленно закурил. Извлек из-под прилавка, бутылку виски, которую не так давно стащил у начальника, и варварски отпил прямо из горла. После чего я потянулся за книгой, в надежде скоротать за ней время, перед тем как отправлюсь домой, но вдруг услышал звук. Очень странный шуршащий звук, будто кто-то совсем рядом двигался в кожаной куртке с металлическими бляхами и массивной застежкой.

Я поднял глаза. Из-за настольной лампы, что ярким лучом светила мне прямо в лицо я не мог разглядеть, что творилось за прилавком, но стоило отвернуть ее немного в сторону, как прямо перед собой я узрел странный знакомый образ. Высокий плечистый человек в кожаных штанах и куртке, с взлохмаченными волосами стоял напротив, властно уперев руки в бока, и улыбался широкой улыбкой, во всю демонстрируя отсутствие одного из передних зубов. Я не верил, что все происходит по-настоящему, ведь тот, кто стоял сейчас передо мной, никогда, ни в каком из миров и ни при каких обстоятельствах не мог стоять здесь. И сам не осознавая того, что повелся на странную игру вселенной, я непроизвольно выдал:

– Медведь?

– Как ты докатился до жизни такой племянничек? – мужчина подошел ко мне ближе, и, перегнувшись через стойку, с совершенно безмятежным видом отобрал виски и приложился к бутылке.

– Тебя не может здесь быть, тебя вообще не может быть, – я ошалело смотрел за действиями своего родственника не способный при этом пошевелиться.

– И все-таки я здесь, – грубо опустив на столешницу бутылку, довольно заключил Медведь. – Так ты ответишь на мой вопрос?

– Если ты ответишь на мой.

– Не-е-е, он больно скучный. А вот мне интересно, что ты забыл в этой отвратительной дыре. И только не говори мне, что зарабатываешь этим на жизнь.

– Осуждаешь меня? А ведь когда-то и сам разгружал вагоны с углем, чтобы купить еды. Болтался по промозглой погоде в дырявой обуви и целыми неделями напролет питался одними макаронами без соли.

– Да, то были суровые времена, – Медведь оперся локтями о стойку, как-то зловеще рассмеявшись. – Однако я искал лишь средство. А цель у меня всегда была одна. Я мог оправдать свое существование. Ведь днем я разгружал уголь, а по ночам спешил к своим друзьям, чтобы играть, чтобы творить музыку. А где твоя гитара сейчас? Пылится в углу, и ты даже не собираешься ее оттуда доставать. – Мужчина раздраженно стукнул кулаком по деревянной поверхности прилавка.

– Может просто музыка не мое, – словно оправдываясь, выдохнул я.

– Да как ты можешь это утверждать, если ничего не делаешь.

– У меня есть работа. Может не такая, как у отца, далеко не такая, но это хоть что-то.

– «Хоть что-то» нужно тем, кто не способен ни на какую мысль. Ты же не такой парень. Я тебя знаю.

– Ты слишком мало меня знал. Мне было всего одиннадцать, когда тебя нашли мертвым в собственной квартире.

Прошло почти десть лет, с тех пор как родной дядька почил вечным сном, но обида на него все еще была жива.

– Ты оставил меня наедине с отцом, ты оставил меня одного…

– Да, Андрей видно совсем чувство меры растерял. Не на шутку тебя задавил своей идейностью.

– Он похоронил своего младшего брата, которого не смог уберечь. По крайней мере, его не трудно понять.

– А мне и не требовалась помощь. Я, знаешь ли, насыщенную жизнь прожил.

– В тридцать три года то?! – с иронией фыркнул я.

Медведь повернулся ко мне спиной и медленно побрел к окну:

– И за такой короткий срок можно многое повидать и пережить. А тебе смотрю, сильно досталось от Андрюхи. Добил все-таки сына, бросил ты и играть и писать.

– Не в нем дело, – я, наконец, потушил сигарету все еще тлеющую в моей руке, и раздраженно собрал пепел с прилавка, чтобы начальник не заметил даже присутствия сигарет в своем магазине.

– В чем же тогда? – Медведь потер подбородок костяшками пальцев.

– Я не знаю, сам не знаю, но мне не хочется пропустить еще что-то в жизни.

– А какая в музыке помеха? Она, думалось мне, всегда была чем-то большим для тебя. Или ты просто так живешь в моей квартире, просто так играешь на моем стареньком Гибсоне? Кого угодно можешь обмануть, но не меня. Я бы не дал тебе в руки свою гитару, если бы не был уверен, что ты ее сохранишь.

– И сохраню, не сомневайся, – заверил я, не смотря на Медведя.

– Правильно, не тот пример у тебя был перед глазами. Дядька твой лишком уж сильно злоупотреблял наркотиками, но черт подери, я надеялся, ты запомнишь другую мою сторону. Ну чего же ты все-таки хочешь от жизни Кир?

– Как раз это я и пытаюсь понять, – задумчиво вздохнул я.

Медведь понимающе кивнул головой.

– Кое-что я знаю о тебе совершенно точно. Все в нашей семье упрямцы. Отец тебя точит как вода камень. Ты не поддавайся ему, выбирай дорогу самостоятельно. Андрей пытался и своего брата побороть, но после того как нашел его окоченевшим в собственной спальне, стал приглядывать за сыном вдвое суровее. Могу представить, как днями и ночами он бдит, чтобы ты не угодил в очередное приключение или даже не задумался о нем вообще. Наверное, он прав. Но послушай, у тебя и своя голова на плечах есть. Не должен ты отдуваться за наши с отцом дела.

– То, что я решил, я решил сам. Отец здесь не при чем. Мне лишь нужно немного отвлечься и подумать.

– Может что-то в этом и есть, – дядька задумчиво всмотрелся в окно. – Но не забывай, ничто не сделает тебя абсолютно счастливым, потому что даже самая сильная эйфория однажды сходит на нет.

– Сюрреализм какой-то. Ты и этот разговор. Неужели я схожу с ума?

– Кто знает, кто знает. Вот только в одном я убежден, музыка может оправдать многие безумства.

– Мне не хватало твоей поддержки. Все это время я боролся в одиночку, – я тяжко опустился на стул, стоявший рядом.

– И дальше придется Кир. Слишком я задержался у тебя. Мне пора. Они ждать не будут, – голос Медведя вдруг потяжелел. Он отошел от оконной рамы и весь напрягся. Я подскочил к дядьке, и, заглядывая ему через плечо ужаснулся, ощутив въедливый холодок по спине, вызванный жуткими образами, маячившими в кромешной темноте окна. Чернее чем сама ночь, за стеклом двигались две фигуры, в мрачных потертых хламидах, с надвинутыми на лица огромными капюшонами.

– Кто они? – произнес я так тихо, что подумал, дядька не расслышал моих слов, но он ответил:

– Это те, кого ничто не волнует в жизни, кроме нее самой.

***

Громкий хлопок падающей книги на пол резко разбудил меня. Я подскочил со стула, на котором заснул. Мгновение ли длилось мое забытье, долгие минуты ли, я никак не мог понять. В голове стоял странный гул, но не от спиртного. На прилавке я заметил пустую бутылку из-под виски, однако не чувствовал в себе горячительного безрассудства от ее содержимого. И я полагал, что дальше одного глотка дело не зашло.

Толи сон приключился со мной, толи реальность, обернувшаяся видением? Больно все правдиво выглядело, и оттого будоражило не на шутку.

Я потер веки пальцами, пытаясь отогнать дурман, но странное ощущение даже и не думало никуда пропадать. Был ли тот разговор на самом деле? Я в этом не сомневался. Дядьки нет со мной вот уже десять лет, и он не мог предстать передо мной воплоти, но отчего же он не способен был возникнуть в моей голове, став моим же собственным отражением? Эта мысль слегка успокоила, и вместе с тем весьма сильно напугала. Медведь всегда умел эффектно появиться, и лишь покинул этот свет он слишком банально.

Колокольчик на входной двери пронзительно запел. Я обернулся на звук и удивленно выдохнул. Уж кого я точно не ожидал увидеть в своем магазине, так это долговязого нескладного подростка, которого по иронии судьбы не так давно пытался спасти от собственного брата. Но, да, именно он сейчас осторожно протискивался в небольшую щель, которую сам же опасался увеличить, чтобы не накликать на себя худого.

– Чего ты так поздно здесь забыл? Не видел на двери табличку «Закрыто»? – спросил я раздраженно низким голосом.

Мальчишка встрепенулся от неожиданности, ведь фигуру мою он заметил только после того, как до его ушей докатился неожиданно жесткий бас.

– Я увидел в окне свет, – шапка на мальчишке предательски задрожала, а дальнейшую попытку появиться на пороге книжного целиком, а не на половину, он мгновенно пресек.

– Так и будешь торчать в дверях? – все так же сурово бросил я. – Может, уже зайдешь?

Подросток осторожно ступил на мою территорию, но продвигаться вглубь, не спешил.

Я не ждал больше ночных гостей, и появление мальчишки меня удивило, не так сильно, конечно, как Медведя, но эта встреча хотя бы была настоящей и отвлекала от внутреннего смятения, однако явно не предвещала ничего хорошего.

– Так чего ты пришел сюда? Магазин уже давно закрыт.

– Днем в книжном было слишком много людей, и я не решался зайти. Вернулся только сейчас, надеясь, что застану тебя здесь. Брат прислал меня, кое-что передать, – мальчишка снял шапку, и смело шагнул вперед. – Он приглашает тебя в клуб завтра вечером. Познакомиться и посмотреть бой.

– Веские должно быть аргументы ты приготовил, чтобы я согласился, – я с подозрением посмотрел на Стаса.

– Я? Нет, – вдруг смутившись, опустил голову подросток.

– Но видимо брат твой да! – разговор с мальчишкой окончательно вернул меня в реальность и дал возможность полностью успокоиться. – С чего он решил, что я там появлюсь?

Стас с сомнением пожал плечами.

– Хорошо, я приду, – без особых раздумий ответил я. Уже через секунду удивленный взгляд подростка сверлил мое лицо.

– Ты придешь? – будто не поверив своим ушам, переспросил Стас.

– Я же сказал. Разве не за моим согласием ты пришел сюда. Ведь люди подобные твоему брату не терпят отказов.

– Просто, я думал такие, как ты не поддаются чьей-то воле, – с каким-то легким разочарованием произнес мальчик.

– Принять приглашение в дорогой клуб и посмотреть бой. Значит ли это поддаться чьей-то воле? – я наигранно задумчиво уставился в потолок. – Полагаю, что нет. Я всего лишь приятно проведу время.

Я был зол, на этих братьев. И если в первый раз я случайно ввязался в их разборки, то теперь я не желал встревать в их семейные дела ни при каких обстоятельствах, да и прекрасным не назвал бы я такой вечер, но что-то неосознанно тянуло меня в самую пучину конфликта.

– Что-то еще? – ироничным тоном спросил я.

Подросток замешкался. Он не торопился уходить, но и произнести что-то явно не находил мужества. Однако прекратив, наконец, терзать пальцами свою шапку, он потянулся рукой в карман.

– Брат сказал, если ты откажешься, то я должен буду отдать тебе это, – мальчик протянул мне слегка помятый белоснежный конверт. Я удивился:

– Кажется, ты что-то напутал?

– Брат не так прост, как ты мог о нем подумать. Он очень непредсказуем, будет лучше, если узнаешь как можно больше о нем. Возможно, это пригодится.

Я взял конверт из рук Стаса, и, достав из него сложенный вчетверо листок бумаги без особого любопытства развернул. В миг по телу прокатилась холодная волна, дыхание перехватило, а в висках стремительно запульсировала кровь. Я застыл восковой фигурой над странным посланием, и не мог от него оторваться, не мог произнести ни звука.

На небольшом бумажном прямоугольнике не оказалось ни одной фразы и ни единого слова, но сообщение выглядело весьма емким, хотя вероятно таким оно было только для меня. Вопросов в связи с этим еще больше. Ведь человек, отправивший мне письмо, может и не ведал об истинной смуте в моей душе, но явно понимал, что такое послание не оставит равнодушным.

Письмо вовсе не было письмом в привычном понимании этого слова, ведь оно не несло в себе никаких объяснений, просьб или приглашений. Вот уже пару минут я всматривался в свой собственный портрет, изображенный простым карандашом в точно такой же технике, что и рисунок, который я всегда держал при себе с той самой ночи, когда произошла авария.

– Ты видел письмо? Знаешь что там? – возбужденно спросил я.

Мальчишка отрицательно покачал головой.

– Вот и я не хочу знать, – я торопливо швырнул лист бумаги, со своим портретом под ноги подростку. – Убирайся сейчас же, и передай своему брату, чтобы даже не совался больше.

Видимо на меня накатила такая волна гнева, что я переменился в лице, и его выражение до ужаса напугало мальчишку, отчего тот на долю секунды оцепенел, но когда я отвернулся, Стас тихо произнес:

– Я ничего не знал про письмо, не заглядывал в него, когда брат поручил это дело, – дрожащим голосом заверил меня Стас.

Через плечо я взглянул на подростка. Он подобрал с пола лист бумаги, которым я запустил в него, и стал рассматривать мое изображение.

– Конечно, странно получить подобное, но даже сейчас я не понимаю, что так рассердило тебя? – Стас растерянно покосился в мою сторону.

– Ты не слышал, что я сказал? Оставь меня в покое со своими вопросами и немедленно вали отсюда, пока я сам не выкинул тебя за дверь.

Мальчик пугливо отпрянул в сторону, будто не словами я бросил в него, а раскаленными стрелами. Однако уходить все же он не собирался. И я подумал было, что переусердствовал с натиском, но оказалось, что до моих угроз подростку и дела нет, ведь они для него ничто, в сравнении с гневом собственного брата.

– Пожалуйста…, – умоляюще протянул Стас. – Если ты откажешься, мне несдобровать.

– А это твои проблемы, – с дикой злостью в голосе прокричал я.

Я развернулся к подростку, и быстро зашагал в его сторону. Он отступил назад, не опуская испуганного взгляда. Мальчишка прижался к книжному шкафу, и все так же настойчиво, хоть уже и безмолвно продолжил взывать к моему пониманию. Вот только я совершенно не собирался понимать его, не собирался влипать в то, безумие, в которое, по всей вероятности, меня пришел втянуть Стас.

– Лучше по-хорошему уходи. Последний раз прошу, – я не горел большим желанием применять силу к подростку, не смотря на то, что он вынуждал меня поступить с ним самым грубым образом.

Мальчишка безнадежно вздохнул. И засунув торопливо в карман злосчастное послание, бросился прочь из магазина, прямо в ночную темноту.

Время незаметно перевалило за полночь, и пора уже было отправляться домой. Я устало взял в руки куртку, и вышел я на улицу с непременным обещанием самому себе, что завтра обязательно возьму выходной.

Глава 4. Погружение

Весь разгоряченный народ желавший посетить заведение уже был внутри. Я же стоял на улице в полнейшем одиночестве не торопясь ступать на слегка обледеневшую лестницу роскошного для своего предназначения бойцовского клуба «Легион». Я категорично заявивший Стасу, что не появлюсь даже на пороге этого места, сейчас сделав всего пару шагов, мог оказаться поглощенным привычным клубным шумом и запахом алкоголя, витавшими в Легионе. И оттого мешкал.

Что я здесь делал? Это оставалось для меня загадкой. Я и сам не знал, какой хочу получить ответ на важный для себя вопрос. Но более не способный надеяться на потерянные воспоминания, я не видел иного выхода, как спросить об этом кого-то еще. Единственной зацепкой сейчас был мой портрет, к которому как мне казалось, вели нити, способные поведать о случившейся аварии, ну или хоть на что-то намекнуть. Находиться в неведении уже почти месяц становилось просто невыносимо.

Ждать дальше не имело смысла и я, быстро преодолев лестницу, решительно распахнул тяжелые двери клуба. На пороге меня встретил вязкий, пропитанный адреналином и спиртным воздух. Полумрак по периметру помещения сильно контрастировал с ярким освещением в центре зала, где мощные прожекторы выхватывали ровный круг, огражденный каменными плитами, к которому торопливо подтягивалась толпа, предвкушавшая долгожданное событие.

Я подался вперед, тут же наткнувшись на пристальный взгляд уже знакомого мне лысого громилы, с которым не так давно дрался рядом со своим магазином. Он, по-видимому, исполнял роль охранника данного заведения. Но, увидев меня, даже не тронулся с места, предоставляя полную свободу действия на его территории. Загадочно улыбнувшись, он демонстративно сложил на груди руки, и перестал обращать на меня всякое внимание. Думаю, Стас, не смотря на грозящее ему суровое наказание, все же передал мои слова брату, и по всей логике происходящего меня не должны были ждать сегодня в Легионе, и, тем не менее, ждали. Ну, или же подросток просто понадеялся, что я заявлюсь сюда, оказав ему тем самым неоценимую услугу.