Текст книги "Мастер ножей"

Глава 5
Разговор в библиотеке

Еду и напитки нам подали в библиотеку.

Разговор, судя по всему, предстоял серьезный. Мы расположились в креслах, а Ратимир позвал слугу и велел передать распорядителю, чтобы его никто не беспокоил в течение ближайших часов.

Полуденное солнце уставилось на нас через западное окно. Я уплетал колбаски с хреном и острыми приправами. Запивал квасом. Отменным квасом, доложу вам, ламморское пойло здесь и близко не ночевало. Печеный картопль тоже был хорош. Как и салат, впрочем.

– Итак, – начал Ратимир. – Ты передал на Облака мое послание?

Коэн загадочно улыбнулся:

– А как же.

Я приблизился к окну. Поставил кружку с квасом на подоконник. Прищурившись, всмотрелся в ярусы крыш, сверкающую в нескольких стадиях к югу ленту реки. Вроде никакой опасности. И все же – что-то не так.

– Они согласны?

– Сложный вопрос. – Коэн подбирал слова. – Как ты знаешь, на Облаках нет единства. Небесные государства еще более разобщены, чем наши. Для принятия общего решения их нужно собрать вместе, а это почти нереально. Поэтому я могу гарантировать поддержку лишь некоторых Скитов. Правда, достаточно влиятельных.

Скиты. Скитающиеся заоблачные острова. В большинстве случаев – управляемые. Созданные неведомыми предтечами. Тамошние правители именуют себя кормчими и крайне редко вступают в альянсы с королями Тверди. Войны с земными жителями они тоже не ведут. Зато охотно торгуют с Внемирьем. Значит, мой наниматель – посредник между Твердью и Облаками. Занятно.

– Продолжай, – сказал Ратимир.

– Скит Пяти Ветров, Радужный Мост, Вертерис, Атолл Миядзаки готовы вступить в союз. Сейчас решается вопрос о сборе Небесного совета. Если кормчие достигнут согласия, война закончится, не успев начаться.

– Если, – подчеркнул Ратимир.

Коэн вздохнул:

– Не все гладко.

– Что не так?

– Мы не единственные, кто ведет переговоры с Облаками.

Повисла напряженная тишина.

Я с интересом следил за их диалогом. Передо мной, похоже, разворачивалось действо, которое в обозримом будущем должно было перекроить картину мира.

– Вармак? – предположил князь. – Хочет сразиться с империей Трордора и Северным Альянсом за господство на континенте? Восстановить легендарную Державу Четырех Сторон?

Коэн покачал головой:

– Не думаю. Вармака волнуют лишь пиры да охота. Королевством фактически управляет горстка министров. Их политика – не экспансия, а удержание некогда завоеванных земель и наведение порядка на обширной территории. Танневерген больше тревожат набеги пиратов на прибрежные селения и горцы, спускающиеся с Курдского хребта, нежели Трордор и Альянс.

– Тогда кто? – В голосе Ратимира слышалось недоумение. – На континенте нет иных сил, способных претендовать на что-либо. Я не наивен и понимаю, что Озерщина еще долго будет копить мощь, чтобы восстать. И нам понадобятся союзники. Придется договариваться.

– Ты прав, – согласился Коэн. – Поддержка четырех Скитов не решит исход битвы. И твой союз с горцами – тоже. Прав ты и в другом – на континенте нет силы, способной восстановить древнюю Державу. Однако есть нечто за пределами континента.

Ратимир отодвинул кубок:

– Архипелаги?

Коэн скривился:

– Ты говоришь о дикарях, разделенных на сотни и тысячи племен. Разумеется, их нельзя рассматривать в игре.

Ратимир нахмурился:

– Облака сами готовят вторжение?

– Им это не нужно. Жить внизу – эта мысль для них невыносима. Есть раса, обитающая столь далеко, что ты и представить себе не можешь. Ни один корабль Тверди не заплывал в те области. У нас не настолько развиты навигация и морское дело. Чего не скажешь о них. Второй материк, князь. Он существует.

Ратимир отмахнулся:

– Чушь. Есть пираты и жители архипелагов. Они избороздили весь океан. У нас есть браннеры. Ученые и картографы совершают дальние экспедиции в поисках новых земель. Тебе ли не знать, ты вхож в Академию Трордора.

– Не просто вхож, – поправил Коэн. – Я действительный член-корреспондент Географического общества.

– О чем и речь.

– Но… – Посредник пристально посмотрел в глаза князю. – Предположим, некий ученый снарядил браннер для дальнего путешествия. И случайно наткнулся на наших друзей. Что с ним произойдет?

Ратимир промолчал.

– Разумеется, – продолжил Коэн. – Его уничтожат. Никаких шансов вернуться. Я кое-что знаю об их расе. Достаточно, чтобы бояться.

Я подошел к столу и наполнил кубок квасом.

– Тебе-то чего бояться, – сказал Ратимир. – Ты посредник. Сегодня здесь, завтра там. Готов спорить, у тебя имеется убежище наверху, где ты отсидишься, если орды второго материка хлынут на Твердь.

– Допустим, – согласился Коэн. – Но у меня тоже есть враги.

Князь выгнул бровь.

– Есть, – повторил Коэн. – И они серьезнее, чем ты думаешь. Те, кто владеет древними знаниями. Во всяком случае, их частью. Те, что незримо стоят за спинами владык вашего мира. Те, с кем я очень хотел бы познакомиться. Кто выше твоего или, скажем, Ольгердова понимания. И эти существа склоняются к тому, чтобы поддержать второй материк.

Вот теперь стало жутко.

Даже мне.

– Они называют себя Посторонними, – закончил Коэн.

– Тише. – Ратимир предупреждающе вскинул руку. – Их нельзя упоминать. Беду накличешь.

– Беда, – рассудительно заметил Коэн, – уже на пороге.

Князь нахмурился.

Но спорить не стал.

Они еще долго говорили о планах, о том, кого надо склонить на свою сторону, кого подкупить, кому пообещать земли в случае победы. Перемещали флажки на карте. Оценивали вражеские силы. Но думали не об этом. Я чуял, что неведомая угроза накрыла библиотеку вороновым крылом и теперь не будет нам покоя. И еще. Не отвоевывать Озерщину надо Ратимиру. И не о переворотах помышлять. А смотреть дальше, сколачивать могучий альянс с владыками севера и юга, завязывать отношения с кочевыми племенами степей и пустынными жителями… Однако солнце сползало к горизонту, и угроза, разлитая в воздухе, стала почти осязаемой. Я незаметно начертал на подоконнике руну обнаружения. Она вспыхнула ядовито-зеленым светом и рассыпалась в прах. За нами следили.

Я смахнул пепел.

– Проси чего хочешь, – наконец вымолвил властитель.

– В этот раз я не возьму денег, – сказал Коэн. – Мне нужна помощь.

– Какая именно?

Посредник задумчиво огладил бороду:

– Я намерен попасть в некое место, пользующееся дурной славой. И мне, как ты догадываешься, требуется проводник. Также не повредит десяток воинов. Для сопровождения. Всякое ведь бывает в дороге.

Князь повертел в руке серебряную вилку:

– Что ты ищешь?

Взгляд Ратимира не предвещал ничего хорошего. Правда, Коэн его выдержал. И ответил:

– Пропащий град.

Князь зло сплюнул:

– Опять ты за свое.

Коэн пожал плечами:

– Я никогда не отказывался от идеи его найти. Сейчас у меня есть карта. Но нет проводника, ведающего тайные тропы, возможные опасности и обходные пути. Град поможет мне кое в чем разобраться. Получить знания, которые, вероятно, пригодятся в будущей войне.

– Все это дурно пахнет, – буркнул Ратимир. – Ты всегда делал странные вещи. Но служил верой и правдой моему отцу. Я помогу тебе.

Коэн склонил голову:

– Спасибо, князь.

Ратимир встал, давая понять, что аудиенция окончена:

– Где вы остановились?

– В «Дымном горшке».

– Та еще дыра… Жди гонца. Как только я найду проводника и наберу добровольцев – ты выступишь.

Коэн слегка поклонился.

– Распорядитель проводит вас.

Они пожали друг другу руки.

– И вот еще что. – Ратимир перешел на шепот. – Если твои теории верны – не высовывайся из «Горшка». Будь осторожен.

Коэн кивнул:

– Постараюсь.

– Старайся лучше. Ты мне живым еще пригодишься.

Глава 6
Предупреждение

В наше отсутствие Грорг перетащил весь багаж. Распряг коней и отвел их в стойло. Велел местному кузнецу проверить подковы. В общем, золото, а не возничий. Все, что нам оставалось, – незаметно доставить Рыка в покои. Заниматься этим при свете дня было глупо. Так что мы, не сговариваясь, двинули на первый этаж – в уютную харчевню тетушки Фло. Именно так величали супругу нашего хозяина завсегдатаи «Горшка». Время приятнее коротать за дружеской беседой, вкусной едой и добрым элем – так оно летит быстрее. Я заказал горячий бульон, а потом переключился на квас.

– Одумайся. – Коэн приложился к кружке с ледяным пивом. Кружка была глиняной с откидной крышечкой. Напиток пенился, как и всякое приличное пиво. – Тебе не помешает отдых.

– В другой раз, – отказался я.

А вот северный варвар не гнушался радостями жизни. Объемы, поглощаемые им, вызывали приступы восхищения.

– Я видел птицу.

Коэн насторожился:

– Опиши ее.

– Обычная ворона. Кружила над нами, пока мы ехали по тракту. А потом – в городе. Но я не уверен, что та же самая.

Посредник вдруг схватил меня за локоть:

– В следующий раз убей ее. Понял?

Кивнул.

Его хватка ослабла.

– Это их глаза и уши.

– Нас выследили?

– Похоже на то.

– Чем это грозит?

Коэн задумался.

– Много чем. Держи ухо востро.

Грорг громко рыгнул. Его тарелка была пуста. Коэн подозвал невзрачную девчушку, дал ей монету и велел принести еще еды.

За окнами сгущались вечерние тени. Ветер усилился, вдалеке громыхнуло. Я набрал полную грудь воздуха. Свежего. Предгрозового.

Появился хозяин с мальчишкой-посыльным и начал зажигать свечи. В дверях возникли две фигуры в легких доспехах – дружинники Ратимира. Осмотрели холл и тихо исчезли.

Раскат грома.

Ближе.

К нашему столу приблизился Андрис. Мальчишка-слуга с испуганным взглядом и вечно взлохмаченной копной рыжих волос. Он протянул Коэну серый конверт без каких-либо знаков или надписей. Посредник взял письмо и подозрительно его осмотрел.

– Кто тебе это дал?

– Человек на улице. Велел передать вам.

В нервных, суетливых движениях Коэна почувствовалась тревога.

– Ладно. Гуляй. – Коэн швырнул ему медный грош, который мальчишка ловко поймал на лету.

Мы с Гроргом отвлеклись от своего жаркого.

Коэн вскрыл конверт столовым ножом. Внутри ничего не было. Совсем ничего. Посредник потряс конверт, но это не принесло результата.

Грорг выругался на своем диком наречии.

Воздух над столом сгустился. Замерцал. Возникли полупрозрачные линии, они сплетались и скручивались, образуя некий символ. Такого я никогда раньше не видел. Миниатюрный шар с вращающимися вокруг него треугольниками. Шар обрел цвет – стал голубым. На его поверхности прорезались очертания… материков. Их было больше, чем у нас, я насчитал шесть. Перед нами модель чужого мира, догадался я. Треугольники закружились в бешеном темпе, и мир начал разваливаться. Он струйкой песка просыпался на столешницу. А треугольники растаяли.

Мы сидели и не могли произнести ни слова.

Первым опомнился Грорг:

– Что это?

– Предупреждение. – Коэн побледнел. – Посторонние угрожают мне. И моему миру. Вложенные треугольники – их символ.

Грорг сжал кулаки:

– Схватим ублюдка, который это передал.

Коэн печально улыбнулся:

– Поздно. Они умеют быстро перемещаться.

Вновь громыхнуло.

– Уже темно, – сказал я. – Давайте перетащим Рыка.

Грорг кивнул:

– Парень дело говорит.

Мы поднялись.

– Идите наверх, – шепнул я. – И оставьте открытой дверь на балкон.

Налетевший порыв ветра растрепал полы моего плаща. Небо до самого горизонта обложили набрякшие тучи. Резко потемнело. Фонарщик, приставив шаткую лесенку к стене «Горшка», отворил стеклянную закопченную дверцу и зажег фитиль. Я двинулся мимо него к навесу, под которым сгрудились экипажи и телеги простолюдинов. Приблизившись к экипажу, достал из кармана резной ключ и вложил в замочную скважину. На краткое мгновение мне почудилось, что под ногами лежат две тени. Выхватив керамбит, я резко развернулся. Ничего. Лишь унылая песня ветра и отблески молний над черными выступами крыш.

Забрался в карету.

Здесь все без изменений. Вещи, правда, не разбросаны по столу и полкам. Грорг все перенес в номер.

«Мы перебираемся. Те двое – мои друзья».

Ответная волна. Рык дал мне понять, что оценил ситуацию. И что я могу на него положиться.

Откинул крышку люка.

Выпустил зверя.

Скользим сквозь ночь. В сгустившихся тенях, держась поближе к стенам домов. Мимо пьяного вдрызг крестьянина, уснувшего в собственной блевотине за углом амбара. Через открытую калитку, вмурованную в кирпичную стену, что отделяла территорию конюшни от внутреннего дворика, в который выходили окна наших апартаментов. Кое-где на первом этаже светились окна. Осторожно пробираемся к лестнице, ведущей на балкон. Стараюсь не шаркать и не скрипеть. Рлоку даже стараться не нужно – при всей своей огромной массе он двигается бесшумно. Идеальная машина смерти.

Грорг и глазом не моргнул, когда Рык, едва протиснувшись в проем, вдвинулся в комнату. Во взгляде варвара не было страха. Напротив – восхищение.

Коэн сглотнул.

– Ладно, – хмыкнул я. – Не будем вас смущать.

И отвел рлока в смежное помещение. Я догадывался о чувствах, которые обуревали моих спутников. Здоровенная тварь, способная перекусить пополам обычного человека, читающая мысли и умеющая наносить удары в ментальных пластах.

– Пожалуй, – сказал Коэн, когда я вернулся в первую комнату, – я увеличу твое жалованье. Оно того стоит.

Пожал плечами:

– Тебе видней.

Ветер трепал шторы, норовя сдернуть их с карниза, так что нам пришлось закрыть балкон. Вскоре на землю обрушился невиданный ливень. Мы зажгли свечи и распаковали тюки. Коэн развесил свою одежду и выделил по полке нам с Гроргом. Постучавшийся мальчишка-посыльный спросил, не нужно ли нам чего. И удалился с кучей заказов, среди которых были сырое мясо и три кувшина с элем.

– Придется убивать время. – Коэн поудобнее расположился на своей кровати. – Ночь предстоит долгая. День в принципе тоже.

Я всмотрелся во тьму за окном. Казалось, она жила своей жизнью. Первобытный пульс оживших человеческих страхов. Там, за сплошной стеной дождя, таились силы, от которых мне предстояло защитить своего нанимателя.

Коэн перехватил мой взгляд:

– Ждешь визитеров?

Я кивнул.

– Рано. – Его голос оставался спокойным. – Они нас предупредили. И дальнейшие их действия зависят от нашей реакции.

Потоки воды заливали стекло.

Я не стал задавать следующий вопрос. Вполне закономерный. У Коэна четкие планы, и он будет их придерживаться. Вне зависимости от того, кто нам противостоит.

Мальчишка привез на тележке мясо, хлеб с фруктами, нарезанный сыр, ветчину и кувшины с элем.

– Свободен. – Коэн бросил ему медяк. – До утра.

Дверь захлопнулась.

Грорг лязгнул массивным засовом и, тяжело ступая, направился в свой угол. Я взял плетеную корзину с говяжьей вырезкой и пошел кормить Рыка. По возвращении застал накрытый стол и разлитый по кружкам эль. Коэн и Грорг неспешно поглощали хлеб с сыром и время от времени прикладывались к выпивке. Я занял третий стул. Отхлебнул. По телу распространилось тепло.

– Час поздний, – сказал Коэн. – И мне скучно. Тут либо игра поможет, либо поучительная история.

– Я не играю в игры, – буркнул Грорг.

Я перевел взгляд с одного собеседника на другого.

Коэн ухмыльнулся:

– А ты что думаешь, мастер?

– Ничего. Ты и так знаешь все наши истории.

Посредник вновь наполнил кружки.

– Ты меня переоцениваешь.

Шум за окном все нарастал. Казалось, это не дождь вовсе, а исполинский водопад, низвергающийся с высокой скалы на город, реку, замок князя и окрестные поля, смывающий все на своем пути.

– С кого начнем? – поинтересовался я.

Коэн достал кости. Два черных кубика с белыми точками на гранях. Допив свой эль, посредник бросил костяшки в пустую кружку. Встряхнул, прикрыв ее ладонью.

– У кого меньше – тот и рассказывает.

Кости упали на стол. Покатились среди тарелок и кувшинов. Застыли. Шестерка и тройка. Ухмыльнувшись, Коэн протянул кружку мне.

Вновь – стук костей по дереву. Четверка и пятерка.

– Давай, Грорг. – Коэн передвинул кружку с кубиками. – Твоя очередь.

Грорг бросил кости.

Две единицы.

– Что ж, – буркнул варвар. – Слушайте.

Я разлил по сосудам остатки эля из первого кувшина. Ночь действительно обещала быть долгой.

Глава 7
Бойня в Лесистых фьордах

Остров Родерерк лежит к северо-западу от Белого взбережья. Это крохотный лесистый клочок суши, абсолютно непригодный для сельского хозяйства. Его главные достоинства – порт, расположившийся в уютной бухте, и Крепость-на-скале, родовое гнездо семьи Грорга. Крепость испокон веков защищала проход в бухту. На противоположном берегу прохода предки Грорга возвели Часовую башню, которую соединял с крепостью тайный коридор, проложенный глубоко под водой. Говорят, его вырубали в горной толще почти полстолетия. Всякий корабль, входящий в бухту, могли с легкостью уничтожить катапультами и баллистами с крепостных стен. А иначе как через порт в Родерерк не попадешь – береговая линия представляла собой отвесные каменные уступы. Была еще Янтарная коса, но там не высадишься, корабль разобьется о рифы. В детстве Грорг часто бродил по косе. Порой ему улыбался бог удачи, слепой Хьенгар – в руки попадался кусочек янтаря.

Янтарь и мех – вот чем славился его остров. А еще – строевые корабельные сосны. Конунги Родерерка были гордыми и никому не подчинялись. Как и прочие обитатели севера, они часто воевали, совершали набеги на взбережье, но крайне редко делали это в союзе с кем-то. Хватало собственных кораблей. И воинов.

Так было всегда.

Первое воспоминание Грорга – сильные руки отца, Хлодрика Бешеного, когда тот поднял его высоко и гаркнул:

– Смотри! Это твое.

На Грорга надвинулись свинцовое небо, Часовая башня, бескрайняя гладь океана и чаша бухты с угрюмой черной громадой острова, ощетинившегося зубчатой кромкой леса. В память врезались крик альбатроса, ветер, треплющий одежду, и пронизывающий холод. А еще – запах моря. И бородатое, пока молодое, но испещренное шрамами лицо человека, крепко державшего его тело. Отца.

Едва научившись ходить, Грорг поднялся на палубу дракха. Отец вел его за руку по шаткой доске пандуса. Между бортом корабля и настилом причала волны лизали облепленные ракушечником столбы. Все вокруг было большим. Люди отца готовились к отплытию. Скрипели снасти. Палуба под ногами мальчика мерно покачивалась. К горлу подступил комок.

– Привыкнешь. – Хлодрик ободряюще тронул его плечо.

Мать он видел редко. Все детство прошло в походах, тренировках с оружием, изучении корабельного дела. Его учили читать карты и ориентироваться по звездам. К шестнадцати годам Грорг мастерски владел клинками, секирой, копьем и щитом, хорошо стрелял из лука. Предпочитал он, правда, двуручный меч. Уже тогда.

– Знатный конунг растет, – приговаривал отец.

За плечами Грорга было несколько стычек на море и жестокий бой при Красной горе. В тот день пал один из его друзей. Хлодрик, в одиночку прорубившись сквозь строй мечников, снес голову Динхарту Висельнику, за что и получил свое прозвище. В него словно вселился бешеный зверь, его секиры сеяли смерть на поживу воронам, а в корчме «У семи гномов» месяц спустя поговаривали, будто Хлодрик испил отвар берсерка. Оттого и сражался как сумасшедший.

Сумасшедшим, однако, конунг не был. Страной управлял твердо, все его походы приносили прибыль. Остров процветал. Воины любили конунга и готовы были плыть под его рукой куда угодно. Простой люд – рыбаки, охотники и сборщики янтаря – почитали его мудрым правителем.

Недовольство зрело лишь на южной оконечности острова, там, где находилась вотчина Норума Кривого. Норум – младший брат Хлодрика, – получив увечье в одной из стычек с рюгенцами, разочаровался в образе жизни, который вел конунг. Он полагал, что нужно больше заниматься торговлей, а не бесконечными грабежами.

Однажды, после удачного набега, вернувшийся с богатой добычей Хлодрик устроил в крепости пир. Скальды славили подвиги его предков, воспевали битвы, через которые прошел он сам. Мед лился рекой. Тогда, улучив момент, Норум сказал, что Торговая компания желает разместить на острове свое представительство. Это сулит небывалые выгоды, добавил он. Конунг согласился.

В ту ночь Грорг стал мужчиной.

Имя девушки, с которой это произошло, он не помнил. Простолюдинка, дочь кузнеца, кажется. Это событие затмило все. А зря.

Вскоре бухта приняла первый корабль компании. Он отличался от быстроходных дракхов, длинных и узких, с высоко поднятыми носом и кормой. Не было на корабле пришлых ни головы дракона, ни щитов. И весел тоже не было. Судно казалось массивным и неповоротливым и отличалось исполинскими размерами. Трехмачтовое, оснащенное парусами различных форм и размеров. На средней мачте развевался флаг компании – рог изобилия на золотом поле, окруженный звездами. Норум пояснил, что звезды – это представительства. Грорг начал считать и сбился на сорок восьмой.

За несколько месяцев в центре города, у рыночной площади, выросло здание Торговой компании – трехэтажное, с широкими застекленными окнами. Грорг прежде не видел стеклянных окон. Здание выглядело роскошно. Высокая черепичная кровля, спускающаяся на все четыре стороны. По углам небольшие шестиугольные зубчатые башенки. Опоясывая верхнюю часть стены, на уровне третьего этажа тянулись лепные украшения. Дверь – огромная, размером с ворота – сплошь обита железом. Над жестяным козырьком красовалась эмблема компании – все тот же вездесущий рог изобилия. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что эмблема – это искусно высеченный барельеф. Чтобы попасть внутрь, нужно было трижды ударить колотушкой в виде головы льва по бронзовой пластине, начищенной до блеска. Дверь открывала неизменно улыбчивая девушка и провожала вас в приемную. На первом этаже деловито сновали рабочие и счетоводы, вдоль стен громоздились тюки, ящики, бочки, чуть поодаль виднелся спуск в подвалы и кладовые. За конторскими столами сидели, склонившись над бумагами, люди. Все они что-то писали. На второй этаж вела широкая каменная лестница. Девушка сопровождала посетителя к резной дубовой двери, по дороге выясняя предмет будущего разговора. Указывала на один из стульев с высокой спинкой и скрывалась за дверью. Дневной свет сочился в комнату через окно, составленное из круглых, чуть зеленоватых стеклышек.

И вот вы входили в приемную.

Окна здесь летом распахивались настежь, а зимой их до середины заметало снегом и разрисовывало морозными узорами. Стены были обшиты панелями сандалового дерева, украшены сложным орнаментом. Пол имел вид обширной шахматной доски, составленной из чередующихся каменных плит белого и красного цвета. Пылал камин. На широком столе среди бумажных кип, ящичков картотеки и канцелярских принадлежностей красовались песочные часы. Едва вы оказывались в приемной, часы переворачивались – песок отмерял время, в течение которого вы должны были успеть заинтересовать представителя компании.

В город начали стекаться торговцы и ремесленники. Все чаще в гавани появлялись трехмачтовые корабли из дальних стран. Рыночную площадь пришлось расширить. Всюду что-то строилось. Появились ростовщики.

Грорг помнил разговор отца с дядей перед тем, как все случилось. Шло заседание малого совета. После отчета казначея Норум вдруг заявил:

– Могущество острова растет. Торговля приносит плоды. Надо заключить мир с королями взбережья. Откроются сухопутные караванные пути. Сократятся таможенные расходы.

Лицо Хлодрика побагровело.

Тяжелый кулак опустился на столешницу.

– Хватит этих речей. Я пустил компанию на свой порог. Они многое здесь изменили. Наш вековой уклад пошатнулся. Кое-где шепчутся, что мы слабы. Редко воюем. Наши мечи и топоры затупились.

– Ты ведь знаешь, что это не так, – мягко возразил дядя.

– Конунги севера, – сказал отец, чеканя каждое слово, – держали в руках меч с незапамятных времен. У нас есть исконные враги, готовые нанести удар в спину – если представится возможность. Йорлан с Дитского уступа. Красная гора. Лесистые фьорды. Они не придут к нам торговать. Они явятся жечь наши селения и насиловать наших женщин.

Он встал.

– Я подумаю над будущим компании в Родерерке.

Дядя тогда промолчал. Его потемневшее лицо говорило само за себя. Но перечить конунгу не стоило. Это означало вызов, а в поединке мало кто смог бы выстоять против Хлодрика Бешеного.

Дальнейшие события разворачивались быстро.

Спустя три дня почтовый ворон принес послание. Ярл Ингвар из Лесистых фьордов восстал и вырезал ночью гарнизон Родерерка. И теперь ждал Хлодрика, чтобы вступить в бой.

Конунг был вне себя.

Он спешно собрал дружину. Погрузил воинов на шесть кораблей и отправился в путь. В его отсутствие Норума назначили наместником. Шесть дракхов, сто пятьдесят воинов на каждом. Этого вполне достаточно для того, что устроить кровавую купель бунтовщикам. Так думал отец.

Одним из тех дракхов, «Вепрем волн», командовал юный Грорг.

Морское путешествие к фьордам заняло восемь дней и ночей. Утром девятого дня из тумана на горизонте проступили очертания земли. Хлодрик собирался высадиться недалеко от Бурного мыса, там, где песчаный берег врезался в плоскогорье. Оттуда всего день пути до вотчины Ингвара, городка Греверстед, окруженного деревянным частоколом. Греверстеду не выдержать натиска, полагал конунг. С собой он приказал взять луки, стрелы, фитили и горючее масло. Чтобы сжечь обиталище ярла дотла.

Судьба распорядилась иначе.

Шли берегом фьорда, огибая скалистые кручи. Слева ворочалось море, справа высились утесы, поросшие чахлыми сосенками. В воздухе кружился первый снег.

Внезапно из тумана, окутавшего залив, выплыли силуэты. Поначалу нечеткие. Затем они оформились в трехмачтовые корабли Торговой компании.

Полетели стрелы и каленые ядра. Ряды островитян смешались, крики умирающих понеслись к свинцовому небу. Хлодрик принял единственно верное решение – отступить к скалам. Но там их ждали лучники Ингвара, засевшие на уступах и до поры прятавшиеся за деревьями. Дальнейшее напоминало скорее бойню, а не войну. Островитяне падали, сраженные стрелами. Сам Хлодрик рухнул, держась за оперенное древко, торчащее из горла. Остатки его армии обратились в бегство. Выжили единицы.

Всего этого Грорг не видел. Отец велел ему держать позицию у дракхов и убивать любого, кто туда сунется.

Сунулись.

Правда, свои. Десяток истекающих кровью, хромающих бедолаг. От них Грорг и узнал о бесславном поражении и предательстве компании. Беглецов преследовал отряд пехотинцев Ингвара. Грорг крикнул, и его воины выстроились клином. Атаку удалось отбить без особых потерь. Но сын конунга понимал, что это лишь передовые силы. Он приказал погрузиться на дракх и отплыть. Благодаря туману им удалось проскочить мимо трехмачтовых кораблей.

«Отец был прав, – думал Грорг. – Пустить торговцев в город – большая ошибка. Но почему они напали сейчас? На чьей они стороне?»

Бухта Родерерка встретила своих сыновей неласково.

Камнями и стрелами.

Именно тогда Грорг понял, что за печальными событиями последнего времени стоит его дядя. Мачта «Вепря» треснула от удара камня. Грорг велел команде развернуть судно и усиленно грести. Тех, кто сидел на руме, братья по оружию прикрывали щитами.

И вновь им повезло.

«Вепрь» ушел.

Еды было мало, пресная вода в бурдюках заканчивалась. Проведя три дня в открытом море, они пристали к безлюдному острову. Похоронили умерших от ран воинов, предав их огню по старой традиции. В лесах забили много дичи, завялили мясо и складировали в трюмах. Вытесали новую мачту. Подлатали парус. Передышка пошла всем на пользу. Вот только теперь предстояло принять нелегкое решение – куда плыть дальше.

Совет держали у большого костра. Все – суровые бойцы и опытные моряки.

– Мой отец мертв, – сказал Грорг. – Норум хитростью сел на княжение. У нас больше нет дома.

– Ты наш конунг! – выкрикнул кто-то. – Мы присягаем тебе в верности! Так я говорю?

Раздался одобрительный гул.

Забряцало оружие.

Родереркцы колотили мечами и секирами о щиты. Их лица выражали готовность идти за своим вождем хоть на край света.

Вперед выступил Ригор, седобородый гигант с обветренным лицом. Отблески пламени танцевали на широком клинке его меча.

– Поднимем западных ярлов, – предложил он. – Соберем войско. Сметем Норума Кривого в море.

Толпа зашумела.

Грорг поднял руку.

Воцарилась тишина.

– Братья по оружию, – начал он. – Я понимаю ваш гнев. И вашу боль. Под Греверстедом погиб мой отец. Но вы знаете лучше меня, что мимо Крепости-на-скале и Часовой башни не проскочить. Даже на тридцати дракхах. А больше нам не собрать. Да еще компания теперь патрулирует прибрежные воды. Это могучий противник. Нам не выстоять в этой войне.

– Ты предашь память своего отца? – выкрикнул кто-то.

Грорг почувствовал, как сжались его кулаки.

– Нет. Я отомщу. Но для этого потребуется время.