Текст книги "Пробуждение дракона. Голос одиночества"

VII

Пол ворочался с боку на бок. Кондиционер жужжал слишком громко, искусственно высушенный воздух неприятно холодил кожу. В темноте светились красным цифры на табло электронных часов – 2:45.

Одна мысль не давала ему покоя: Пол думал о кошках из деревни Да Луна. Безумных кошках, умерших странной смертью. В годы журналистской юности Полу довелось как-то писать статью для одного американского журнала, где речь шла о кошках, погибших столь же ужасным образом. Пол уже не помнил ни названия журнала, ни где именно происходили описанные им события. Но вид бросающейся на стену кошки снова и снова всплывал в его памяти. Пол встал, нащупал рубашку и брюки на стуле, оделся в ванной и вышел в коридор. Там оказалось на удивление оживленно. Три дамы на ресепшене занимались прибывшими постояльцами. Группа бизнесменов обсуждала, в какую сауну стоит пойти. Две молодые женщины в мини-юбках кого-то ждали на диване. При виде Пола обе заметно оживились.

Подоспевший портье выразил сожаление, что бизнес-центр уже закрыт и откроется только в семь утра. Если Пол хочет массаж, то это круглосуточная услуга. Компьютер? Он есть в каждом номере, для этого бизнес-центр не нужен. Но Пол не хотел будить Кристину. После коротких переговоров его за пятьдесят юаней допустили в кабинет дежурного менеджера. Пол сел за включенный компьютер и принялся пробовать разные слова в поисковике: «Уход за кошками», «Болезни кошек», «Кошачье бешенство»… В китайском Интернете не удалось обнаружить ничего интересного, кроме разве «лучших блюд из кошачьего мяса» из провинции Гуандун. Зато «Гугл» сразу выдал множество ссылок. Поначалу Пол даже растерялся, однако чем дольше искал, тем лучше ориентировался в этом море информации и тем больше убеждался в том, что сумеет отыскать здесь ответ на главный вопрос: что за какие-нибудь несколько дней превратило здоровую пятидесятилетнюю женщину в жалкого беспомощного инвалида? Он немилосердно стучал по клавишам, нетерпеливо ерзал на стуле, пока страница открывалась, и быстро закрывал ее снова.

Пол знал, что ему нужно. Если бы он только вспомнил название города, где все это произошло… Он ведь даже не бывал там, обо всем расспросил по телефону. Потом составил статью, пользуясь архивными материалами, и тут же о ней забыл.

После двух часов безуспешных поисков Пол почти отчаялся. Что, если врачи правы и все это действительно чушь? У женщины инсульт. Она безнадежна. Даже если он и отыщет то, что нужно, какое отношение имеют бросающиеся на стены кошки к слепой, немой, парализованной Минь Фан?

Он вернулся в номер. Кристина спала на его половине кровати, свернувшись калачиком, как ребенок. Пол устал и в то же время чувствовал в теле какое-то странное возбуждение, так что о сне нечего было и думать. Он встал у окна и чуть отодвинул штору. Улицы были безлюдны. Шел дождь, и разноцветные неоновые огни играли в лужах на асфальте и на крышах. Тяжелые капли стучали в стекла, стекали прозрачными потоками. До восхода оставалось не больше часа.

Пол подумал о Да Луне. Брат Кристины сразу ему понравился. Пола тронула и его беспомощность, и смущенная улыбка, с которой он глядел на сестру, и пышное китайское приветствие, и то, как он запинался в начале каждой фразы. Каждое его движение было исполнено какой-то детской робости, которую Большой Дракон даже не пытался скрыть.

Пол вспомнил больную женщину на кровати в углу, ее громкое хриплое дыхание, безучастный взгляд в потолок, напряженное, безжизненное тело. В его доме на острове Ламма в прихожей стояли детские резиновые сапоги, а в гардеробе висела такая же маленькая курточка. Там же, на дверной раме в коридоре, сохранились ростовые метки Джастина. Такова власть воспоминаний. Они способны вызвать физическую боль, которая волнами распространяется по всему телу. Когда Пол страдал от нее в последний раз? Несколько недель назад, может, месяцев. Мимолетная мысль, один-единственный взгляд на детскую игрушку, ребенка или больного – и боль накатывала мощными толчками, без предупреждения. И это правильно. Непрекращающаяся боль утраты – такова цена жизни.

У Да Луна темно-карие, глубоко запавшие глаза. Когда Пол переводил, их взгляды часто встречались. Оба внимательно изучали друг друга.

Как поведет себя этот человек, когда узнает, что сестра не станет ему помогать? Проклянет ли тот момент, когда решил написать ей письмо? Должно быть, после сорока лет разлуки это далось ему нелегко. Почему же они с матерью так и не попытались отыскать друг друга? Что их удерживало? Объяснения Да Луна и его сестры звучали одинаково неубедительно. Нет, семей без тайн не бывает.

Любящее сердце никогда не сдается, оно не принимает смерти. Пол понимал Кристину, для которой эти слова звучали как пустой претенциозный лозунг, но он-то воспринимал их иначе. Правда безыскусна, именно поэтому порой ее бывает так трудно выговорить. Тому, кто когда-либо сидел у постели умирающего близкого человека, это известно не понаслышке.

Тут Пола снова охватила тоска по Кристине. Он быстро разделся, прижался к ней в постели, осторожно положил ей руку на грудь и через несколько минут забылся сном.

* * *

Встретившая их на деревенской площади Инь-Инь выглядела удрученной. Не поднимая глаз, девушка произнесла короткое приветствие и проводила гостей к дому отца.

Здесь царило такое же подавленное настроение. Да Лун говорил еще тише, чем вчера. Его маленькие глаза запали еще сильнее, морщины на щеках стали глубже. Как видно, у Большого Дракона тоже была бессонная ночь. Минь Фан поминутно издавала громкие стоны, и Да Лун спешил к ней. Но даже когда она молчала, он не мог усидеть за столом спокойно. То и дело подходил к ее кровати, садился на край, смачивал больной лицо полотенцем, ставил музыку, то прибавляя, то убавляя громкость.

– Что-нибудь случилось? – спросил Пол. – Ей стало хуже?

– Нет, просто папа очень расстроен, – ответила Инь-Инь.

– Почему?

– Вчера звонил мой брат. Он разговаривал в Шанхае с одним неврологом, и тот согласился посмотреть нашу маму. Приедет во вторник.

– Но ведь это хорошо, – удивилась Кристина.

– Папа так не считает. Он не верит брату, думает, что таким образом тот хочет надавить на него в очередной раз. Еще один врач скажет, что нет никакой надежды. Еще один голос в пользу того, что дом инвалидов – лучший выход для моей мамы.

– Но если это специалист, он, помимо всего прочего, сможет вам помочь, разве не так? – возразил Пол.

– Возможно. Именно поэтому папа и согласился. Но он не верит этому врачу.

Да Лун вернулся к ним. Он беспокойно барабанил по столу пальцами и посматривал то на Кристину, то на Пола. Как будто хотел спросить, что делают эти двое чужаков в его доме?

– Я тоже хочу послушать этого врача. Ничего, если я приеду сюда во вторник, Да Лун?

Пол сам удивился тому, что сказал. Эти слова вырвались сами собой. Он просто не хотел оставлять этого отчаявшегося человека наедине с незнакомым доктором. Слишком хорошо знал, как это бывает. Слишком хорошо помнил свою беспомощность и отчаяние. «Насколько они уверены в диагнозе? Это точно лейкемия? И что они предлагают? Какие побочные действия может иметь химиотерапия?» Доктора терпеливо отвечали на его вопросы. Пол слушал их внимательно, но уже через час сомневался, правильно ли все понял. Тогда он начал записывать за врачами. А потом они с Мередит договорились никогда не ходить к ним поодиночке. «Четыре уха больше слышат, четыре глаза видят больше, чем два» – так выразилась тогда Мередит.

Заметив удивление на лице брата, Кристина тут же захотела знать, что такого сказал ему Пол. Но тот попросил ее набраться терпения. Сначала он хотел услышать ответ Да Луна.

– Что ты ему сказал? – шепотом повторила она.

– Одну минуту. – Пол сделал отклоняющий жест.

Кристина уже набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться, когда послышался голос Да Луна:

– Буду очень признателен, если тебя это не затруднит. Четыре уха слышат больше, чем два.

– Тогда я остаюсь, – кивнул Пол и повернулся к Кристине. – Я спросил его, буду ли ему полезен, если приеду сюда во вторник.

Она непонимающе уставилась на него:

– Ты серьезно?

– Да.

– Как ты это себе представляешь? Я уже сегодня улетаю в Гонконг.

– Знаю. Я отвезу тебя в аэропорт и буду рядом, пока ты не пройдешь паспортный контроль. Не волнуйся.

– Я не об этом… – Кристина задыхалась от возмущения.

– Тогда о чем?

– Как ты мог принять такое решение, не посоветовавшись со мной?

– Кристина, послушай. Эта идея пришла мне в голову совершенно неожиданно. И вообще, я остаюсь здесь не ради удовольствия. Я хочу помочь твоему брату.

– Ну и что? Ты мог бы выйти со мной во двор на пару минут и там все обсудить? Что ты вообще намерен делать? С каких это пор ты стал медиком?

Пол никогда не видел ее в таком состоянии. Он хотел рассказать о беседах с врачами, о страшном одиночестве, которое испытываешь в такие минуты. Но в глазах Кристины было столько ярости, что Пол умолк на полуслове. Все ее существо обратилось в немой крик: это не мой брат! Это чужой человек, с которым у меня совершенно случайно оказались общие родители.

Следующие два часа протекали медленно. Да Лун сидел у постели больной или хлопотал на кухне. Инь-Инь старательно развлекала гостей беседой. Она говорила о матери и ее чудесном голосе, о маленьких концертах, которые они давали в сельском клубе, о своей учебе в Шанхае. Вопросов она не задавала.

Кристина пыталась справиться со своим гневом. Пребывание в доме брата стало невыносимым. Инь-Инь, которой тоже нужно было в Шанхай, предложила проводить ее в аэропорт. Кристина согласилась с радостью.

* * *

Пол достал из мини-бара бутылку пива и осушил ее в три глотка. Потом выключил настольную лампу и лег в постель, подложив под голову руки со скрещенными в замок пальцами. Поминутно темную комнату озаряли вспышки. Город снаружи так и переливался неоновыми огнями.

Раздался звонок – это была Кристина. Самолет приземлился вовремя, она успела добраться до дома и теперь хотела пожелать Полу спокойной ночи. Она сказала, что уважает его решение, хотя и не представляет себе, что он сможет сделать. Потом извинилась за свою несдержанность. День выдался слишком утомительным, это понятно. Оба они перенервничали. Она не хотела возвращаться в Гонконг одна, поэтому и вспылила. Теперь ей было жаль.

Кошки. Обезумевшие кошки. Пол подсел к компьютеру. Он не стал включать свет. Слабого мерцания монитора было достаточно, чтобы видеть клавиатуру. Он помнил по прошлому разу, где и что надо искать. Уже первое слово в поисковике вывело на нужную страницу. Дальше – больше. С каждым новым кликом Пол все ближе утверждался в своем подозрении. Он зашел на сайт газеты «Нью-Йорк таймс», но ее архив не открывался. С Би-би-си – та же история. Пол попробовал «Вашингтон пост» и в отчаянии опустил руки. Нужно было срочно придумать, как обойти китайскую цензуру. Пол попробовал окольный путь, через медицинские сайты, но и они оказались заблокированы. Потом связь прервалась вообще. Новые попытки войти в Интернет успехом не увенчались.

Пол позвонил портье. Тот не мог понять, в чем дело. До сих пор от постояльцев не поступало подобных жалоб. Но компьютер в кабинете сменного менеджера всегда в распоряжении господина Лейбовица. Пол ненадолго задумался, потом поблагодарил портье и отказался.

* * *

Завтрак оставлял желать много лучшего. Рыба плавала в жирном соусе. Рисовый суп оказался безвкусным, пельмени – чуть теплыми и недоваренными. Даже чай отдавал горечью. Пол спустился в кафе, взял йогурт, пару ломтиков арбуза, банан и свежезаваренный жасминовый чай. Устроился со всем этим в дальнем углу холодного помещения без окон и погрузился в размышления о том, что делать дальше.

Собственно, ему хотелось бы осмотреть этот странный город, в котором люди не находят собственных домов, но из головы не шли противоречивые истории, которые он успел вчера прочитать в Интернете. Неужели между болезнью Минь Фан и страшной смертью кошек действительно существовала связь, и если да, то какая? Если дело было в некоем загадочном вирусе, то каким образом они заразились и насколько велика опасность для остальных жителей деревни? Пол не был ни медиком, ни химиком, ни токсикологом, но, будучи журналистом, научился управляться с поисковыми программами. Главное – правильно выбрать ключевое слово. Если его подозрения подтвердятся, здесь будет чем заинтересоваться китайским властям. Потому что речь пойдет уже не о кошках.

Собственно, он ничего не потерял, не считая сегодняшнего дня. Закончив завтрак, Пол купил записную книжку, шариковую ручку и, после недолгих колебаний, небольшую цифровую камеру. Теперь можно было идти знакомиться с местными достопримечательностями.

* * *

Около одиннадцати часов таксист высадил Пола на деревенской площади, пообещав вернуться в шесть вечера. На всякий случай Пол взял у него номер мобильного. На этот раз деревня производила еще более удручающее впечатление. Стояла страшная, давящая духота. Солнце загнало в дома всех до единого жителей. Даже собака, облаявшая позавчера их с Кристиной, не нашла в себе сил встать при виде Пола. Лишь устало подняла голову, да так и осталась лежать в тени дома.

Пол вспомнил о тупике, куда Кристина забрела в прошлый раз, и первым делом отправился на его поиски.

Сеть деревенских улочек оказалась куда более запутанной, чем могло показаться с первого взгляда. Пол долго плутал, прежде чем вошел в деревянные ворота и оказался в безлюдном дворе, соединенном едва протоптанной тропинкой с двумя другими. Похоже, он попал в лабиринт. Одноэтажные дома были на редкость убоги и как две капли воды похожи друг на друга. Лишь немногие из них украшала отделка с традиционным китайским орнаментом. Как видно, местные крестьяне издавна жили в большой бедности.

Пол споткнулся о сломанный бамбуковый стул рядом с кучей мусора – старыми плетеными корзинами. Над дверью висел дырявый красный фонарь. Пол огляделся. Он уже не представлял себе, где находится.

– Ни хао![4]4
  Здравствуйте! (кит.)


[Закрыть]

Ответом была мертвая тишина.

Пол постоял еще немного, потом вдруг ощутил запах горячего масла, доносившийся из соседнего переулка. Он направился туда и позвал еще раз:

– Ни хао!

– Чего тебе? – В темном дверном проеме возникла голова седого мужчины.

– Простите, если помешал. Я ищу госпожу Ма… – объяснил Пол на своем безупречном мандаринском.

– Кто ты? – грубо оборвал его старик.

– Друг господина Да Луна и его семьи.

Мужчина вышел из дома. Это оказался еще крепкий крестьянин с рябым лицом, одетый в выцветший китель эпохи Мао. В руке он держал деревянную ложку. Дужки огромных очков были перемотаны коричневой изолентой, через левое стекло шла трещина.

– Ма – моя жена, – проворчал он, уперев руки в бедра. – Что вам от нее нужно?

– Я хотел бы кое о чем ее расспросить.

– Если вы друг Да Луна, то должны знать, что она не может разговаривать. – Крестьянин развернулся, собираясь удалиться.

– Тогда, может, вы мне ответите?

Старик подозрительно сощурился:

– А вы кто, врач?

– Нет.

– Ну тогда проваливайте!

– Тем не менее я могу вам помочь.

– Нам никто не может помочь.

– Меня интересует болезнь вашей жены.

– Уходите.

– Разве не странно, что Минь Фан и ваша жена одновременно заболели одинаковой болезнью? – быстро проговорил Пол.

– Вы забыли госпожу Чжо, – добавил старик и мрачно ухмыльнулся.

– Кого?

– Чжо. Это соседка Да Луна. Вы друг семьи и не знаете об этом? Кто вы такой, черт вас подери?

– Я муж сестры Да Луна.

– У него нет сестры.

– Я пошутил, извините. – Пол виновато улыбнулся. – Я друг Инь-Инь и живу в Шанхае. Мы играем в одном оркестре.

– И с какой стати вас интересует моя жена?

– Инь-Инь много рассказывала о ней. Ведь госпожа Ма – бывшая подруга ее матери.

– Ну и что? Какое вам до нее дело, если вы не врач?

Пол будто не расслышал его вопроса.

– Две… даже три женщины в деревне одновременно заболевают одной и той же болезнью. Вас это не удивляет?

– Нет, – спокойно ответил старик. – На нашей деревне лежит проклятие.

Пол насторожился:

– Какое такое проклятие?

– Три инсульта за две недели – это уже не случайность. Это злая судьба.

– А почему вы решили, что это инсульты?

– Врачи так сказали. Хотите сказать, что знаете лучше их?

– Нет. И все-таки я хотел бы расспросить вас подробнее. Как это случилось с вашей женой?

Старик задумался. Очевидно, Полу все-таки удалось хоть немного развеять его недоверие.

– Все было точно так же, – пробормотал он. – Она уронила чашку с чаем. Потом отнялась левая рука.

– В то же самое время, что и у Минь Фан?

– Двумя днями позже.

– А потом?

– Ей стало трудно говорить. Мой сын как раз приехал домой, и вместе мы отвезли ее во Вторую народную больницу в Иу. Ее состояние ухудшалось с каждым часом. Врачи ничего не могли сделать. И все-таки Ма повезло. Она, по крайней мере, не прикована к постели, как Минь Фан.

Из открытой двери доносился запах пережаренного жира – сигнал поторапливаться. В любую секунду старик мог оборвать разговор, чтобы вернуться к своему котлу. Удастся ли что-нибудь из него вытянуть после этого – большой вопрос.

– У вас есть кошки? – спросил Пол.

– Были две, и обе сдохли. Говорят, вирус. А почему это вас интересует?

– В доме У тоже был кот.

– Ну и что? А в семье Чжо их не было. Что с того?

– Могу я спросить, что ваша жена ела в тот день? Что она вообще ест?

Господин Ма в нерешительности почесал затылок. Как видно, раздумывал, не пора ли возвращаться на кухню.

– Что есть, то и ест. Или думаете, у нас большой выбор?

– Не думаю, – честно признался Пол. – Так, значит, рис и овощи?

– Да.

– А кошек?

– Кошек? Вы что, из общества защиты животных?! – Старик почти взвизгнул от возмущения. – Кошек едят на юге, в провинции Гуандун. Мы – нет.

– Простите, я не хотел вас обидеть. Собственно, я ничего не имею против употребления в пищу кошачьего мяса…

– Оно невкусное, – перебил его старик. – У вас все?

– Могу я спросить, где сейчас ваша жена?

– Дома.

– Вы позволите мне ее увидеть?

Господин Ма смерил его подозрительным взглядом.

– Хотите проникнуть в мой дом?

– Только взглянуть…

– Нет, довольно. Оставьте нас в покое.

– Можно я ее сфотографирую?

– Что? – возмутился господин Ма. – Вам здесь что, шоу для туристов? Убирайтесь к черту, кем бы вы ни были! – Старик угрожающе занес над головой поварешку.

Пола обуял страх, хотя китаец был по меньшей мере на голову ниже его. Ему нечего было противопоставить такой решительности. Поэтому он развернулся и, бормоча на ходу извинения, быстро направился в сторону переулка.

* * *

Да Луна Пол застал во дворе, среди груды белья. Брат Кристины стоял, склонившись над деревянным тазом, и старательно тер простыню. Потом поднял ее обеими руками, внимательно разглядывая два бурых пятна величиной с тарелку, покачал головой, сыпанул в таз горсть порошка и продолжил тереть с удвоенной силой, пока от пятен не остались едва заметные желтоватые тени. Тогда Да Лун отложил простыню в сторону, взял со скамейки брюки от серой пижамы и окунул их в мыльную щелочь.

Он лишь коротко взглянул на Пола, когда тот появился в воротах. Лицо старика не выразило ни радости, ни удивления.

– Как жизнь?

На этот раз приветствие было коротким. Возможно, Кристину обидел бы такой равнодушный прием, но только не Пола. Он-то понимал: для того, кто борется за жизнь близкого человека, все люди делятся на две категории: те, кто может помочь, и остальные. Первым достается все внимание, вторых как бы и не существует.

– Жарко сегодня, – ответил Пол.

Да Лун энергично потер штанины пижамы друг о друга.

– Ты что, каждый день так стираешь? – Пол кивнул на таз.

– Почти.

Пол подхватил штаны с другого конца, чтобы помочь Да Луну их выжать.

– Вот, решил навестить тебя, прежде чем уехать в Иу.

Да Лун кивнул и повесил штаны на протянутую через весь двор веревку.

– Инь-Инь вчера говорила, что с подругой Минь Фан тоже случился удар. По дороге к тебе я встретил ее мужа.

– Так, так… – закивал Да Лун.

– Две подруги, два приступа в одно и то же время. И обе в две недели стали инвалидами. Разве не странно?

Да Лун вылил из таза грязную воду и, не глядя на Пола, побрел через двор. Что случилось? Неужели за ночь Большой Дракон так в нем разуверился, что перевел из категории полезных людей в категорию остальных?

– Скажи, в вашей деревне едят кошек?

– Не думаю, – покачал головой Да Лун, вставляя в рот сигарету. – Кур – да. Мокриц, рыбу… Но чтобы собак или кошек… не думаю…

Пол присел рядом с ним на ступеньках дома. Что, если он идет по ложному следу и кошки здесь действительно ни при чем? Но то, что госпожа Ма и Минь Фан заболели в одно и то же время, не может быть случайностью. Они пили воду из одного источника, ели рис и овощи с одних и тех же полей, но ведь это делали все. И тут у него в голове всплыло название японской деревушки, которое Пол вот уже два дня как пытался вспомнить. Почему именно сейчас, не раньше? Пол достал из рюкзака карандаш и блокнот.

– Так, говоришь, рыбу?

Да Лун кивнул, мусоля губами окурок:

– Ма и Минь Фан часто рыбачили вместе.

– Где?

– На озере.

– А ты?

Да Лун покачал головой:

– Редко.

– А Чжо, твои соседи? – Да Лун снова покачал головой, и Пол задумался. – И что вы делали с этой рыбой?

– Ели, что же еще?

– Где это озеро, далеко от деревни?

– Минут сорок пять пешком. Обратно больше, если с уловом. В хорошие дни полные ведра носили.

– Его ведь не так трудно найти?

– Прямо по нашему переулку до конца деревни и дальше все прямо по тропинке. Так и дойдешь.

– Там, где фабрика?

Да Лун усмехнулся:

– Нет там никаких фабрик. Только поля да бамбуковые рощи. А зачем тебе это озеро?

– Просто интересно. Я ведь и сам люблю удить, – солгал Пол, который за всю жизнь не выловил ни одной рыбки.

– А-а, ну тогда попытай счастья. Я дам тебе удочку Минь Фан.

Пол наполнил бутылку водой, одолжил у Да Луна выцветшую кепку Минь Фан, чтобы не так пекло голову, и отправился в путь.

Спустя некоторое время он оказался у подножия гряды холмов. Озеро лежало во впадине между ними, вытянутое и извилистое, на первый взгляд похожее на реку. Оно оказалось довольно большим – километра три в длину и не меньше двухсот метров в поперечнике. Пол поднялся по крутому гребню и спустился к воде. Она была почти бурой, местами покрыта серебристо-голубоватой пленкой. По берегам валялось множество разноцветных пластиковых пакетов, часть которых ветер загнал в камыши.

Пол зашагал, переступая через траву и камни, как вдруг под ногой что-то хрустнуло, да так громко, что он чуть не упал от неожиданности. Это оказались останки утиной семьи. Пять птичьих скелетов – четыре маленьких и один побольше – белели на песке рядом с пятым, который он раздавил ботинком. Неподалеку лежала мертвая птица. Дальше еще одна. Рядом с ней Пол разглядел какое-то мертвое животное, вероятно собаку. В воздухе витал сладковатый запах тления. Пол направился к бамбуковой роще, выбрал подходящей длины палку и, раздвигая камыши, подобрался к самой воде, сам еще не зная, что ищет. Жуткие утренние подозрения крепли с каждой минутой. Пол опорожнил свою бутылку, зачерпнул со дна горсть ила и вылил в горлышко. Потом подержал бутылку в воде, пока она не наполнилась. Он понятия не имел, что со всем этим делать. Взять пробы – вот первое, что пришло ему в голову.

Идти становилось все труднее. Через полчаса русло делало разворот, с которого открывался вид на дальний конец озера. Там вырисовывались две высокие трубы, из которых поднимался плотный белый дым. Густая чавкающая жижа под ногами доставала до лодыжек. Пол сделал еще шаг и сдался. Пора было возвращаться в деревню. Противоположный ближний берег выглядел как будто чище, но времени на него уже не оставалось.

Он вернулся только через час. У колодца отмыл грязь с ботинок и поспешил в дом, откуда раздавались громкие стоны.

– Вот и я, помочь чем-нибудь?

Да Лун стоял у постели жены и держал в руке ее правую ногу, как видно, пытаясь согнуть.

– В…вот так… – тяжело выдохнул он при виде Пола. – В…врачи советовали тормошить ее время от времени, иначе конечности совсем затекут. Но мышцы все равно затвердевают, с…сегодня идет особенно т…тяжело… Н…не хочешь попробовать?

Пол встал по другую сторону кровати. Левая нога больной оказалась такой бледной и невесомой, что ему стало жутко. Он снова вспомнил о Джастине. Тот тоже сильно исхудал в последние недели жизни. Сквозь прозрачную кожу виднелись синие жилки. Восьмилетнее тело стало таким легким, что Пол без труда мог бы поднять его одной рукой. «Это вес смерти, – думал тогда Пол. – Жизни в нем больше нет».

– П…попробуй согнуть колено, надави на б…бедро, – раздался голос Да Луна. – В…вот так, десять раз…

Пол еще крепче обхватил лодыжку больной и попытался согнуть колено по направлению к животу. Это действительно оказалось не так легко. Ко всему прочему, он боялся сломать женщине ногу. И с каждым повторением Минь Фан издавала громкий стон.

– Д…даже не знаю, больно ли ей, – сказал Да Лун. – Думаю, что да, хотя врачи считают, что она ничего не чувствует.

Наконец Пол положил ногу на кровать и отошел в сторону передохнуть.

– А сколько всего больных в деревне? – спросил он Да Луна.

– Б…без понятия. Здесь же нет врачей, которые вели бы списки. Но в нашем возрасте здоровых не бывает, верно? А почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа Пол взялся за правую ногу женщины.

– Неужели ты совсем ничего не поймал на озере? – поинтересовался Да Лун.

Пол с сожалением покачал головой:

– Нет. Честно говоря, и не пытался. Место не слишком уютное.

– Почему? – удивился Да Лун.

– Слишком много мертвого зверья. Утки. Дикие птицы. Были и другие скелеты, я так и не понял чьи. – (Да Лун молчал.) – В озере плавает много дохлой рыбы. Ты считаешь, это нормально?

– Минь Фан говорила то же, – наконец кивнул Да Лун. – В последние месяцы стало, я слышал, совсем плохо.

– Но она продолжала ловить?

– Вкус рыбы не изменился, значит она все еще съедобна. Так считала Минь Фан.

– А что там за фабрика? – спросил Пол как бы между прочим.

– Фабрика? – удивился Да Лун.

– В дальнем конце озера, – кивнул Пол. – Я видел две трубы и какие-то строения.

– Ах, фабрика… Она там так давно, что я совсем забыл о ней. Стала, так сказать, частью пейзажа. «Золотой дракон», там производят какие-то лечебные чаи и леденцы от кашля.

– Ты уверен? Откуда тебе это известно?

Да Лун пожал плечами, что должно было означать: «Это знает каждый, кто здесь живет». Пол скосил глаза на собеседника. Невозможно было представить, чтобы этот измученный жизнью старик ему лгал.

– И как давно вы едите рыбу из этого озера?

– Н…не знаю. Очень давно. Минь Фан всегда любила рыбачить. Кроме того, эта рыба ничего нам не стоила.

Пол замолчал. Ответы старика совершенно сбили его с толку. Если с рыбой действительно что-то не так, почему заболели только эти женщины? И почему среди них оказалась госпожа Чжо, которая если и ходила на озеро, то редко? Как объяснить то, что другие жители деревни, удившие куда чаще, чем она, остались здоровы?

– И ты ее ел? – продолжал допытываться Пол.

– Я – нет.

– Почему? Ты же сейчас сказал, что вы давно едите эту рыбу.

– Минь Фан ест, я – нет, – повторил старик. – У меня от нее красные пятна по всему телу. Аллергия.

От неожиданности Пол едва не выронил ногу Минь Фан.

– А муж госпожи Ма? – спросил он, с трудом сдерживая волнение.

– Он ненавидит рыбу. Ни разу к ней не прикоснулся, сколько я его знаю.

Страшная догадка мелькнула в голове Пола.

– Но ведь Минь Фан съедала не все…

Да Лун кивнул:

– Что оставалось, всегда можно было продать в деревне за пару юаней. Остальное получал кот.

– И соседи Чжо были вашими постоянными покупателями, так? – догадался Пол.

– Да, обычно они и брали. А ты откуда знаешь?

Пол осторожно положил ногу Минь Фан на постель и утер со лба пот. Значит, рыба. Это все еще его предположение, хотя оно и подтверждается все больше. Что же может быть такого в этой рыбе, если она за какую-нибудь пару недель превращает здоровых людей в беспомощных инвалидов?

Да Лун встал в ногах кровати и принялся массировать жене ступни. Его лицо выражало предельную степень сосредоточенности, ловкие пальцы так и порхали по лодыжкам, пяткам, подушечкам пальцев. Пол невольно залюбовался его точными, профессиональными движениями. Тут больная прокашлялась.

– Ты не мог бы дать ей воды, – попросил Да Лун. – Мне кажется, она хочет пить.

Пол подложил ладонь женщине под затылок, осторожно приподнял ей голову, поднес к губам стакан и неловким движением влил в рот немного воды.

– Осторожно, – предупредил его Да Лун. – Иначе она захлебнется.

Но Пол перестарался. Минь Фан не успевала глотать. Большая часть воды потекла по подбородку и шее. Пижама намокла. Пол почувствовал, как напряглось тело больной. Вскоре она зашлась в кашле. Что-то напирало, душило ее изнутри. Пол попробовал ее посадить, но тело Минь Фан словно окоченело. Тогда на помощь пришел Да Лун. Он стукнул жену по спине кулаком и громко закричал:

– Минь Фан! Минь Фан!

Но больную трясло все больше. Ее бледное лицо налилось краской. Рот беззвучно открывался, как у выброшенной на берег рыбы.

– Минь Фан! Дыши, пожалуйста… Хватай воздух, ну, ну! – умолял жену Да Лун.

Пол невольно вздрогнул. Он узнал этот голос – голос человека, глядящего в лицо смерти. Тут же пришло на память пророчество астролога. Вы жизнь заберете. Так звучала его первая фраза.

Не убьете, а именно «заберете жизнь». Пола охватил ужас. В его руках билось в судорогах бесчувственное человеческое тело. По его вине. Стакан воды. Вода, как же! Он должен остерегаться воды. Или нет, все чушь. Причиной всему стала его неловкость, при чем здесь астрология?

Да Лун с силой рванул неподвижное тело на себя. Потом обвил его сзади руками, несколько раз надавил на живот и грудь и замер. Время остановилось. Зависло между жизнью и смертью. Потом снова послышался кашель, уже более ровный, и женщина громко задышала.

Пол, шатаясь, побрел к дивану и в изнеможении упал на подушку.

– Т…ты дрожишь всем телом… – услышал он голос Да Луна. – Я п…принесу тебе воды.

– Прости меня, – пробормотал Пол. – Это я виноват, не уследил.

– Н…нет, – категорически возразил Да Лун. – Т…такое бывало с ней и раньше. Только сегодня почему-то сильней обычного. Но нам повезло. – Он внимательно посмотрел на Пола. – Ты т…так испугался… С тобой все в порядке? Выглядишь не очень…

Пол одним глотком осушил стакан воды:

– Спасибо, уже лучше.

Да Лун присел рядом с ним. Он тоже дрожал. Потная рубаха прилипла к груди, полные губы сжались в едва заметную черточку, левое веко дергалось. Оба замолчали, каждый думал о своем. Пол перевел взгляд на часы под телевизором. Мерцание красных цифр на дисплее подействовало на него успокаивающе.