Текст книги "К черту всех, люби себя! История лысой девочки"

Яна Цыпулина
К черту всех, люби себя! История лысой девочки

© Яна Цыпулина, 2020

© Издательство «АСТ», 2020

Ноль

Как можно себя не любить? Как можно себя ненавидеть?

Легко и просто. Я знаю об этом не понаслышке.

Находясь в социуме, очень трудно по-настоящему здраво мыслить и относиться к своей внешности с уважением и полным принятием, а уж тем более с любовью.

«Меняйся! Не стой на месте! Ходи в спортзал, иначе будешь ленивой и никому не нужной! Ты девочка, ты должна хорошо выглядеть! Где твоя задница? Где твоя грудь? Где пухлые губы? Где твои длинные волосы? Где твоя тонкая талия? Почему ты не ходишь в спортзал? Где твои худющие ноги? Почему концы секутся? Почему у тебя целлюлит? Почему не накрашены ногти? Почему не подкрасила корни? Тебе лучше в других джинсах! Мне больше нравится, когда ты с кудрями! Этот цвет помады тебе не идет! Носи облегающую одежду, чтобы подчеркнуть фигуру! Не носи облегающую одежду, это слишком вульгарно! Почему у тебя видны швы от белья через одежду? Почему не избавишься от прыщей? Почему не убираешь волосы с тела? Почему не наращиваешь ресницы?»

И так можно продолжать до бесконечности… Знакомо?

Спорим, если бы таких вот высказываний в нашей жизни было меньше, то было бы комфортнее жить? Спорим, если каждый из нас откажется от советов и мнений по поводу внешности других людей, то всем станет только лучше?

Начать с себя – это минимум, что мы можем сделать. Это не пройдет бесследно и мир уже немножечко станет лучше.

Нас с детства учат быть самокритичными. Мы постоянно копаемся в себе, чтобы найти какое-то говнецо. А потом копаемся в других, чтобы тоже найти какое-то говнецо. Один вопрос остается открытым: почему нас не учат хвалить себя?

Эта книга об отношении к своему телу и внешности, эта книга для тех, кто запутался в себе. Для тех, кто думает, что никогда не сможет полюбить себя. И я очень надеюсь, что ваше восприятие себя и своей внешности кардинально поменяется. Делясь своим опытом, я уже помогла некоторым людям обрести здоровое отношение к себе, и я уверена, что у вас это тоже получится.

Меня зовут Цыпулина Яна, мне 25 лет. Я родилась и живу по сей день в маленьком городе Тамбове. Из-за особенности своей внешности мне пришлось пережить почти 10 лет издевательств в школе, постоянные косые взгляды прохожих, смех и шепот за спиной, крики с обзывательствами вслед и тычки пальцем, огромное желание опустить руки и не существовать в этом мире, чувство безысходности и многое другое.

У меня богатый опыт ненависти к себе и сожаления, что я родилась на свет. Я жила с этим огромным грузом долгие годы, не представляя, что жизнь может быть яркой и счастливой.

К счастью, я смогла справиться со всем этим и обрести покой внутри. Мне удалось полюбить себя такой, какая я есть. Такой, которую долгие годы называли уродом и советовали сниматься в фильме ужасов без грима.

Я родилась с алопецией. Это заболевание, которое сопровождается частичным или полным отсутствием волос на теле человека. Алопеция не заразна. Она может быть как приобретенной, так и врожденной. Мой случай – второй, и он не лечится. Я родилась с ничтожным количеством волос на голове и теле, мои волосы не выпадали, я не лысела постепенно. Как родилась, так все и осталось.

Представьте прическу облысевшего дедушки: размытый контур роста волос по периметру, немного волос по бокам, растущие небольшими клочками волосы на макушке. В целом – полулысая голова с проплешинами, которые невозможно скрыть, огромное расстояние между волосками, что создает максимально редкую густоту волос. Собрав все волосы в хвост, получаешь толщину в полмизинца.

У меня есть ресницы и брови. Редкие, светленькие, но они растут. На руках и бедрах совсем нет волос, есть лишь еле заметные волосы на коленках, есть волосы на подмышечных впадинах и в интимной зоне, такие же редкие.

До 19 лет я ходила со своими волосами, всячески пытаясь спрятать залысины то под челкой, то под повязкой. Пробора у меня никогда не было, потому что наверху волос почти нет. О каждодневных ритуалах по скрытию лысины я расскажу чуть позже.

Когда я только родилась, «проблема» не была очевидна. Все дети рождаются с разным количеством волос. Кто-то лысый, кто-то с густыми волосами… Но потом стало понятно, что с моим ростом волос что-то не так.

Смотря на свой первый, запечатленный на камеру день рождения, я видела маленькую девочку с белоснежным пушком на голове. Мама прицепила мне большой бант, и я выглядела весьма комично, но мило.

Огромную роль в становлении любви к себе сыграла моя мама. И отсюда я хочу поподробнее начать рассказывать о своей жизни, чтобы вы в полной мере поняли, что именно и как повлияло на мою самооценку.

Один

Моих родителей зовут Алла и Борис. Они поженились, когда маме было 24, а папе – 20. Через год, в 1994-м, у них родилась я.

Семья у меня вполне обычная: родители, бабушки, дедушки, тети, дяди, сестры, братья. С папиной стороны число родственников огромное, с маминой – маленькое.

Когда я родилась, родители жили с бабушкой и дедушкой (по маминой линии) в трехкомнатной квартире, которая досталась бабушке с дедушкой от завода. А ведь когда-то мама с братом и родителями жили в девятиметровой коммуналке. Бабушка Аня, мама моей мамы, порой любила пригубить, из-за чего их с мамой отношения трудно назвать нормальными. Дедушка Миша, папа мамы, практически никогда не пил, исключениями считались праздники и всякие знаменательные даты. Игорь, родной брат мамы, жил с семьей в Пятигорске. Сейчас в живых нет ни моего дедушки Миши, ни моего дяди Игоря.

Мама в то время окончила Тамбовский колледж торговли, общественного питания и сервиса – тогда людей еще учили на продавцов. Работала рядом с Тамбовским рынком в магазине тканей. Я помню некоторые моменты с того времени: я приходила к маме на работу, и повсюду были рулоны с тканями разных цветов. Мне было очень интересно.

Мой дедушка был настоящим работягой, да еще и с золотыми руками. У нас был дачный участок и небольшой домик, который он построил своими руками. В доме был и погреб, где хранились овощи и соленья, и чердак, где было всегда душно. В дачном домике помещались две кровати: одна железная с пружинной сеткой, на которой любила спать бабушка и никто больше, а другая, дедушкина, – деревянная. Матрас и подушки он каждый год заполнял скошенной травой, поэтому спать на ней было твердо, но безумно удобно. Я до сих пор помню, что, ложась спать, в нос ударял запах травы, а над кроватью всегда висели пучки то ли цветов, то ли других растений. Возможно, это была календула, но память меня может подвести. Помимо кровати там еще был кухонный стол и тумбочка.

Когда я находилась на даче, дедушка, возвращаясь из города, привозил мне мороженое пломбир в вафельном стаканчике и с наклейкой сверху. Помните вкус этого мороженого? Я помню.

Дедушка и убирался, и любил готовить. Он был не из числа тех мужчин, которые считают, что обязанность прибирать в доме и кормить семью только женская. До сих пор помню его щавелевые щи, фасолевый суп, жареные макароны с луком и жареную картошку с квашеной капустой. Помню, как он кормил меня вареньем, выбирая из банки цельную клубнику, как возил меня зимой на санках и в четыре года научил меня читать. Он родился в городе Майкопе, это столица Республики Адыгея, юг России. У него был своеобразный акцент, и я до сих пор помню, как он говорил «вышня» вместо «вишня» и «семачки» вместо «семечки».

Когда мне было чуть меньше трех лет, меня отдали в детский садик. Я была очень привередливым в еде ребенком и поэтому практически ничего там не ела. Помню творожную запеканку, политую шоколадом. Я слизывала шоколад и, если мне удавалось остаться незамеченной, ставила полную тарелку еды в раковину. Помню, что нам постоянно давали манную кашу, от которой у меня сразу был рвотный рефлекс. Помню, как однажды я не успела поставить в раковину несъеденную еду и меня оставили сидеть одну за столом с тарелкой в наказание. Ох уж эти детские садики…

Именно в этот день дежурила одна нянечка, которую мы не особо любили. Это была пожилая женщина с рыже-красными волосами и золотыми зубами. Помню, как в этот день она подошла ко мне, сказала: «А ну быстро ешь кашу», – и дала мне подзатыльник. Да-да, подзатыльник в детском саду, маленькому ребенку. Роняя слезы, я зачерпнула ложкой немного каши, положила в рот и сразу же выплюнула все обратно, боясь, что меня сейчас вывернет наизнанку. После этого меня наконец выпустили из-за стола.

Возвращаясь домой после садика, я набрасывалась на сухари из хлеба – такая была голодная. Я проходила в сад около года, а потом меня забрали, ведь я ничего там не ела и постоянно болела.

Кстати, в садике вопросов по поводу волос особо никто не задавал, мы играли и общались со всеми детьми на равных, никто меня не обижал, и все было прекрасно, не считая моей премудрости насчет еды.

Когда мне было примерно четыре годика, мы с мамой и папой переехали в однокомнатную квартиру, которая досталась папе от его мамы, бабушки Нади. Эту квартиру она тоже как-то получила от работы, когда папа был еще младенцем. Мой родной дедушка Владимир умер, когда папе не было и годика. Позже бабушка встретила другого мужчину, которого я называла дедушкой Сашей. Он учил меня рисовать и говорил, что отращивает бороду и усы, чтобы быть похожим на Чака Норриса. Когда я была у них в гостях, по ночам мы с дедушкой смотрели реслинг и боевики по НТВ. Со своим крестным, папиным братом, я постоянно смотрела фильмы про ниндзя и играла в денди. Я обожала фильмы с Брюсом Ли и «Американский ниндзя». Мы часто шуточно дрались в боксерских перчатках, и нам было весело.

Мне очень нравилось ходить на работу к папе, потому что в офисе был компьютер и на нем можно было играть в разные игры. Папа в то время получал высшее экономическое образование и, если не ошибаюсь, занимался бизнесом – продавал стиральные машины и водонагреватели. Не помню точно в какое время это было, но в школе я еще не училась.

В четыре года я уже умела читать. Меня водили в подготовительную школу «Дворец пионеров»: там нас учили писать, считать, учили английскому, пению и танцам, рисовать и делать разные поделки. Туда нужно было ходить два раза в неделю, и мне там нравилось.

В то время на моей голове было совсем немного белоснежных волос, и я часто ходила в беретке или панамке. Я уже тогда начала понимать, что со мной что-то не так. У всех девочек были хвостики, косички, бантики, а у меня – пушок на голове, который где-то рос, а где-то нет.

С тех пор я часто начала опускать голову вниз, пряча глаза от посторонних людей и предпочитая не знать, пялятся на меня прохожие или нет.

В пять лет меня решили побрить машинкой в надежде, что волосы станут расти гуще и лысины зарастут. Вы же помните байки о том, что якобы после бритья волосы становятся гуще и толще? Ага, конечно. Ничего подобного. Врачи по поводу моей особенности говорили, что некоторые луковицы на моей голове находятся в фазе глубокого сна и есть надежда, что в переходном возрасте они проснутся и волосы начнут расти. А пока их надо старательно будить. Перцовой настойкой. Байка номер два. Перцовую настойку мне втирали в кожу головы, сверху покрывали целлофаном, и начинался ад. Кожа горела так сильно, что иногда я не могла сдержать слезы, но все равно терпела все эти мучения, потому что надеялась, что это мне поможет.

Господи, никогда, слышите, никогда не натирайте голову своих детей подобной жидкостью! Ничего, кроме боли, ребенок не почувствует, да и толку от этого ноль. Очень агрессивные средства наоборот могут усугубить ситуацию, но в моем случае это вообще было не важно. Ну не может вырасти то, чего не было с рождения! Если с рождения у человека не хватает фаланги пальца или если с рождения у него определенная форма носа – другой по щелку пальца она не станет, да и палец не отрастет. Так же и мои волосы. Их практически не было с рождения, и почему врачи советовали такими способами меня «лечить», я ума не приложу. Да что об этом говорить, даже сейчас найти хорошего трихолога трудно, что уж говорить о 90-х.

Я не помню, в каком возрасте мне поставили диагноз алопеция, но узнала я о ней либо в 17, либо в 18 лет. До этого я просто знала, что у меня такая особенность, а как она называется – нет. Но об этом позже.

В общем, свое пятилетие в 1999 году я праздновала с побритой головой. У меня осталось видео, которое снимал папин друг в этот день. Я была в платье с цветочками, корчила рожицы, смеялась на камеру и ела арбуз. И, хоть немного стеснялась объектива камеры, была бодра и весела.

С детства я просто обожала компьютерные игры. До пяти лет я играла в них либо у родственников, либо у папиных знакомых, а потом папа купил компьютер нам домой. Несмотря на это, я никогда не пренебрегала общением со сверстниками и мне всегда нравилось проводить время на улице или в гостях.

Лет до семи у меня был друг Илья, который жил на пару этажей ниже. Мы вместе играли, оставались друг у друга с ночевкой, и я чувствовала себя полноценным, нормальным ребенком. Мы играли в боевики, в машинки, в куклы, звонили по телефону на разные номера и прикалывались, варили суп. Однажды мы так набаловались телефоном, что провод от него скрутился в узел, и мы отхватили дюлей от мамы Ильи. Странно, что нам удавалось звонить в полицию и пожарную и остаться безнаказанными. Было смешно. А суп мы варили из жареной картошки, яйца и макарон. Моя мама проверяла, все ли у нас в порядке, но мы все-таки сварили суп самостоятельно. Не помню, получился ли у нас именно вкусный суп, но мы его ели.

Несмотря на то, что я не боялась общения с детьми, я была очень домашним и привязанным к родителям ребенком. Я не соглашалась ездить в лагеря и санатории. Кроме одного раза. Друг Илья отдохнул в мини-санатории, который был через стадион от нашего дома, и рассказал, что там много крутых игрушек, дом для кукол Барби и куча самих Барби. Тех, что стоили очень дорого. Я была помешана на них, но своей у меня не было, так что после этих слов, конечно же, у меня загорелись глаза, и я упросила родителей меня отправить в этот «санаторий».

Каково же было мое разочарование, когда я узнала, что никакого домика для Барби там нет, как и самих Барби. Там было много игрушек, но все они не были мне интересны. Я дико расстроилась, попросила маму с папой прийти ко мне вечером. Нас положили на дневной сон, а когда разбудили, то я подумала, что прошла целая ночь и настал следующий день, а мама с папой так и не пришли. Я очень испугалась, и когда они вечером все-таки пришли, то сказала, чтобы они не оставляли здесь меня на ночь.

Представляю, родители только обрадовались, что могут немного отдохнуть и расслабиться, но не тут-то было. Им пришлось каждый вечер забирать меня из санатория домой, а утром снова отводить. Я только так согласилась туда ходить. Там ко мне тоже относились нормально, никто из детей не обзывал меня, мы дружили, играли, купались в бассейне и т. д.

Меня очень поддерживало то, что у мамы была короткая стрижка. Смотря на нее, я понимала, что женщине необязательно иметь косу до пояса. Мама была для меня всегда самой красивой и лучшей женщиной в мире.

Помню, как она говорила, чтобы я не переживала насчет волос. Говорила, что если я подрасту и захочу носить парики, то можно будет купить два – короткий и длинный. В один день прийти в школу в коротком парике, а в другой – в длинном, и все подумают, что это волшебство и мои волосы очень быстро отросли. Ох уж эта детская наивность… Но о школе позже.

Я очень благодарна родителям, что они никогда не заостряли внимание на моей алопеции, что для них я всегда была нормальным ребенком. Я никогда не слышала от них, что я какая-то не такая, другая. Мне всегда говорили, что я лучшая, красивая, умная и замечательная.

Я благодарна тому, что они не делали эту особенность центром моей жизни, что мне не пришлось все детство провести в больницах и поликлиниках. Возможно, благодаря их отношению к алопеции мне легче было уже будучи взрослой поменять отношение к себе.

Как и все обычные дети, я играла, читала, гуляла, смотрела мультики и фильмы, дружила с другими детьми.

Но порой я задавала вопросы по поводу волос. Я помню, что у моей бабушки были длинные волосы, которые я любила расчесывать, при этом задавая один и тот же вопрос: «А у меня когда-нибудь будут такие же волосы, как у тебя?» А бабушка в ответ шутила, что мне не нужны такие три волосинки, как у нее.

Я очень любила играть с чужими волосами, постоянно причесывала тех, кто мне разрешал, делала прически троюродным сестрам.

Иногда я вставала к окну и оборачивала штору вокруг головы, представляя, что свисают мои волосы, а не ткань.

Никто из родных и близких не давал мне понять, что со мной что-то не так. Косые взгляды я замечала только от прохожих, да и то редко, потому что обычно я ходила в разных косынках и панамках. До школы меня все устраивало и алопеция не была какой-то проблемой, я не считала себя инопланетянином, не считала себя страшной и бракованной.

Да и если уж начать говорить о детском восприятии мира, то дети совсем редко обращают внимание на какие-то внешние данные. Да, они могут из-за любопытства узнать, почему у тети разукрашены руки или нет волос, но для них куда важнее другое. Например, любит ли человек животных, какой у него любимый цвет, еда и т. д.

Дети – это прямое отражение взрослых.

Не воспитывайте ребенка – воспитывайте себя.

Я вспоминаю свое детство и понимаю, почему я люблю книги, как сформировался мой вкус, почему я никого не осуждаю, умею слушать, максимально искренняя…

Потому что те, кто нас окружает с рождения и в момент формирования личности, являются примером для нас.

Моя мама не выпускала из рук книги, с родителями мы постоянно смотрели классные фильмы – мой первый фильм в кинотеатре был «Матрица», потом «Гладиатор». Один дедушка слушал Pink Floyd, а второй посредством игры научил меня читать еще до школы. Мама никогда не говорила про проходящих мимо людей типа: «Фу, как она вырядилась». Она не врала, была толерантна ко всем и до сих пор остается такой же.

Поняли, к чему я веду?

Если вы курите сигареты, то не говорите ребенку о том, что ему курить нельзя. Он не поймет этого. Раз это делает родитель, то ребенок не воспринимает это как что-то плохое. «Папа курит, с ним все нормально. Значит, и со мной будет так же».

Всегда начинайте с себя. И никогда не давайте ребенку усомниться в том, что вы его любите. Вместо того чтобы в очередной раз сказать о том, как вам надоело его поведение, как плохо он с вами разговаривает, спросите себя: «А как веду себя я?» Даете ли вы правильный пример ребенку? Являетесь ли тем самым праведным исполнителем своих же указаний для ребенка?

Постоянно срываетесь, кричите? Иногда не моете за собой посуду и не застилаете постель? Тогда не удивляйтесь, что ваш ребенок поступает точно так же. И я сейчас говорю не с позиции родителя, а с позиции того самого ребенка.

Если ребенок постоянно видит и слышит, как мама с папой обсуждают новую прическу знакомой в ключе «фу, как можно было сделать такую стрижку? Она была такая милая, а сейчас можно смело выступать в цирке», если они замечают мамин взгляд, наполненный отвращением при виде девушки с цветными волосами и татуировками, то он и будет перенимать подобное поведение.

Быть родителем – это огромный труд и постоянная работа над ошибками. Пожинают плоды всегда дети. Но даже воспитав своего ребенка добрым, осознанным и понимающим, мы не защищены от негатива в нашей жизни.

С чем же ребенок может столкнуться, например, в школе? А со всем. От дикой популярности до ныряния головой в толчок. Я была очень популярной девчонкой, но вот только не той, с кем хотят все дружить. А той, на кого смотрели с отвращением и показывали пальцем.

Два

Говорят, дети жестоки. А кто-нибудь задумывался, почему дети бывают такими жестокими?

Почему Антон пинает мальчика ногами и систематически обзывает одноклассницу, а Рома не применяет физической силы по отношению к другим и не издевается над девочками?

Рискну предположить, что у Антона дома главным папиным и маминым оружием против его плохого поведения является ремень да подзатыльник. А вот Рому за плохие оценки не ругают и за плохое поведение не бьют. Родители Ромы пытаются словами и примером показать, как важно стремиться к знаниям, ко всему новому и как важно не причинять людям боль, не только физическую.

Как правило, если в семье царит согласие, спокойствие и мир, ребенок не будет приходить в школу с желанием устроить кому-то ад в жизни.

Но в любом случае, какие бы обстоятельства в жизни обидчика не были, он не имеет никакого права причинять другому человеку физическую и психологическую боль.

Только вот жаль, что страдают от подобного воспитания не только те дети, которые ему (воспитанию) подвергаются, но и те, кто находится в социуме с такими вот агрессивными и жестокими детьми.

Родитель не проработал свои проблемы, а страдают дети. Несправедливо, не так ли?

Именно с такой несправедливостью столкнулась в школьные годы и я.

Маленькая семилетняя девочка, идущая 1 сентября с бантиком на голове, который еле держится на трех волосинках, за спиной голубой рюкзак с гномами из «Белоснежки», а в руках букет цветов.

Задумывалась ли я, что меня ждет дальше? Конечно же нет.

Я смело могу назвать эти 11 лет в школе самыми ужасными в моей жизни. Да, были и хорошие моменты, не спорю. Но даже несмотря на них, фоном всегда шло гнетущее состояние и желание исчезнуть с этой планеты, чтобы больше не чувствовать боль, обиду и разочарование в людях и самой себе.

Именно с 5-го по 9-й класс я чаще всего подвергалась издевательствам.

Что я помню из школы в этот период? Взгляды, наполненные отвращением, вечное обзывательство «ЛЫСАЯ» – оно реально было моим вторым именем.

Я помню, как на меня постоянно показывали пальцем, пытались разглядеть мою лысину.

Такое «внимание» я замечала и от старших, и от детей примерно моего возраста. Были в школе конкретные лица, кто старался обидеть и обзывал меня постоянно.

До сих пор перед глазами лицо того мальчика, имя которого я не помню, зато помню, с каким удовольствием он надо мной издевался.

Помню, как в четвертом классе после уроков классная руководительница построила нас около кабинета по парам, чтобы отвести вниз. Она зашла за чем-то в класс, а рядом с нами у окна стояли мальчики постарше. Вот и он там был. Не знаю, чем я так ему мешала, чем так сильно вызывала желание сделать мне плохо, но закончилось все тем, что я лежала на полу. Просто так. Ни за что. Он просто подошел, взял меня за портфель сзади и повалил на пол, при этом, конечно же, обозвав.

Учительница, кстати выйдя из класса, увидела, что я лежу на полу, и, заступившись за меня, хотела отвести того козла к директору. Не помню, отвела ли, но издеваться надо мной он не прекратил.

Мне было 10 лет. Я была маленьким ребенком, который просто бесил одного пацана своим существованием.

Я молчу о постоянных обзывательствах с его стороны, это для меня стало самым обычным делом. Если в один день меня не обозвали или не бросили взгляд с отвращением, то, значит, меня просто не было в школе.

Перед первым и пятым классом меня водили в церковь на причастие. Я не хотела этого. Потом меня уже не заставляли, за что я благодарна взрослым. Но один момент в церкви я запомнила навсегда.

Помню, как я стояла в заднем ряду и слушала службу, и тут в самом первом ряду около батюшки я заметила знакомое лицо. Да-да, именно того пацана, который считал нормой делать мою жизнь адом. Помню свои мысли в этот момент: «Если можно издеваться над другими людьми и ходить в церковь, при этом активно молиться и стоять в первом ряду рядом с батюшкой, и тебе ничего за это не будет, то я больше не буду ходить туда». И больше не ходила.

Никогда не молчите, когда над вами издеваются.

Думая о школьных годах, я понимаю, что чаще всего так и делала – молчала.

Я старалась делать вид, что это не на меня в коридоре показывают пальцем и не мне кричат вслед «Лысая!», что это не меня дернул за портфель и повалил на спину старшеклассник…

Я «не замечала» этого и молча проходила мимо с натянутой улыбкой, типа «Все норм, меня это не задевает. Это что, про меня? Да неее, не про меня…» А потом дома старалась плакать по-тихому, чтоб никто не услышал и не подумал, что я слабачка.

Знаете, как я поступила бы сейчас, если бы была на своем месте тогда? Каждому человеку, что меня обижал, я бы подходила и била кулаком в морду. Я бы не терпела. Потому что им все сходило с рук. Каждый раз. А этих раз было несчетное количество.

Один раз, это было то ли в пятом, то ли в шестом классе, мы шли с подругой из столовой. У меня в руках была булка со сгущенкой, которую я желала стрескать, сидя в классе за партой. Мы шли по коридору второго этажа, и вдруг по моим рукам долбанула другая рука, и булка смачно приземлилась на пол. Чья была это рука? Ну, конечно же, того пацана, который не мог просто дать мне пройти в класс и пообедать. Не мог этот пацан дать провести мне этот день в школе спокойно.

Я пошла к своей классной руководительнице и пожаловалась ей на него. Во-первых, какого черта он меня трогал? Во-вторых, я осталась без обеда.

Моя учительница, Надежда Вячеславовна, была очень хорошим человеком. Она всегда стояла горой за наш класс и никогда не закрывала глаза на такие вещи, как издевательства. Правда, пожаловалась я ей всего лишь один раз.

Она пошла выяснять, из какого класса этот парень, и он пришел к нам в кабинет вместе со своей классной руководительницей.

Помню, что его классуха спросила, что произошло. История была ей изложена, и вместо того чтобы дать понять тому пацану, что так делать плохо, она начала задавать вопросы мне, при этом довольно резким и негативным тоном: «Я его привела, ну и что ты хочешь? Чтобы он извинился?»

Я не знала, что ответить, потому что была просто обескуражена. Сказала «нет», а она начала орать: «Тогда зачем надо было его приводить? Что ты тогда хочешь?» и т. д.

Она вела себя так, будто это Я что-то сделала, а бедного мальчика привели ни за что и она его защищала.

В этот момент у меня были мысли: «Что я сделала плохого? Появилась в коридоре и сама спровоцировала его выбить у меня из рук еду? Почему спрашивают с меня, а не с него?»

Больше я никому ничего не рассказывала.

Потому что бессмысленно.

Я старалась быть «выше этого», а зря.

Если ты не позволяешь себе делать гадости другим людям, то ты уже выше этого, уже лучше. Не стоит забывать о том, что себя надо защищать в первую очередь. И руководствуясь тезисом «будь выше этого и не обращай внимания», люди только развязывают руки любителям поиздеваться над другими.

Вот мой совет как «бывалой» в этих ситуациях: никогда не молчите и не бойтесь дать сдачи.

Я боялась смотреть в глаза людям, боялась вечных вопросов по поводу волос и мечтала, что этот ад когда-нибудь закончится.

Мне повезло, что я училась в более-менее адекватном классе на тот момент. Да, были инциденты, когда и от одноклассников я слышала обзывательства, но все же их было не так много.

Я помню, как одна девочка из класса, что на два года постарше, постоянно меня задевала. Для нее я всегда была «лысой ***» (вместо звездочек должно быть нецензурное слово).

Эту девочку звали Настя, она жила недалеко от меня, и мы даже какое-то время гуляли в одной компании.

Помню, как-то летом во время летних каникул ко мне подошла подруга и сказала, что «Настя просила передать, что ты лысая ***», а я офигела и в ответ просила передать, что она сама такая.

После этого последовали продолжительные разборки в подъезде. Она пришла с кучей своих подружек, не выпускала меня из подъезда и заставляла извиняться перед ней. Угрожала, что меня изобьют. Ее подружкам было намного больше лет, чем мне и ей. Да и она была старше меня. Меня дико злила эта ситуация, и я не хотела извиняться до последнего. Кто-то из моих подруг заступился за меня в этот момент? Нет. Я стояла одна против старших, угрожающих мне девочек, и спрашивала себя: «Почему я родилась? Зачем я родилась? Чтобы страдать?» Подруги стояли в стороне и молчали. И я понимаю, почему, – они сами боялись. В конце концов мне пришлось извиниться, чтобы они ушли и выпустили меня из подъезда.

Все школьные годы сопровождались ненавистным мне в то время словом «лысая». Я вздрагивала, когда его слышала, потому что это не могло быть про другого человека. И я боялась людей.

Но в силу своего характера я никогда никому не жаловалась: ни маме, ни папе, никому. Я думаю, что родители не догадывались, как со мной иногда обращались в школе.

Приходя домой, я часто плакала. Но главное, чтобы никто не видел. Плакать при других – никогда! Я делала вид, что мне не больно, не неприятно, что я ничего не слышу и вообще это все не про меня.

Знаете, о чем я мечтала? Чтобы хоть раз кто-нибудь из друзей подошел к моим обидчикам и заступился за меня как следует. Но если меня обзывали при знакомых и друзьях, то все обычно молчали. Я не чувствовала, что нахожусь в безопасности.

Я всегда ощущала себя невидимкой. И одновременно знаменитостью.

Знаменитостью я была для всех, потому что все знали, что в школе учится полулысая девочка. Невидимкой я была для тех, от кого я хотела бы получить помощи, но боялась попросить об этом. Я не виню в этом никого, потому что понимаю, что никто из них не был обязан мне помогать. Никто не обязан был за меня заступаться. Но мне так этого хотелось…

Единственное, что я получала от сочувствующих, – это жалостливый взгляд и фразу «Мне так тебя жалко, ты же не виновата в том, что у тебя мало волос». Ясен пень, что не виновата. Еще не виновата в том, что родители не научили некоторых детей вести себя нормально в обществе и не объяснили им, что издеваться над другими людьми нельзя. И пусть я была невиновной, меня наказывали постоянно.

Я была наказана за свое существование сполна. Когда шла по коридору и видела взгляды, полные отвращения, когда слышала смех и обзывательства, когда видела, как в меня тычут пальцем и шепчутся. Я была наказана всеми просто за то, что родилась с маленьким количеством волос.

Я знаю, что многие дети подвергаются издевательствам в школе. Мне искренне жаль, что это происходит. Мне очень гадко от той мысли, что какой-то ребенок может захотеть исчезнуть со света только из-за того, что его считают никчемным, неправильным, бракованным.

Меня спасала только атмосфера любви и поддержки дома.

Я тщательно скрывала от родителей то, что происходило со мной в школе. Мама узнала об этом только тогда, когда я в 23 года рассказала об этом в своем блоге.