Текст книги "Лабиринты сознания, или Девять кругов моего персонального Ада"

– Кристал, я хочу увидеть этот зал не по рисункам, созданным тобой и Фейеро. Я хочу увидеть этот зал только твоими глазами! – она вздрогнула, на какой-то миг ее глаза расширились от удивления, а дыхание сбилось на несколько секунд, и одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Это не смогло ускользнуть от взгляда доктора даже, несмотря на то, что она сидела к нему боком.

– Вы увидите его точно таким же, – она сопротивлялась, стремясь заставить себя не верить в то, что еще может быть кому-то небезразлична.

– Рисунки показывают только внешнюю сторону зала, а я же хочу увидеть его изнутри и прочувствовать так, как его чувствуешь и воспринимаешь ты…

– Приятная лесть… – тихо прошептала она. – Я знаю, что вам платят за мое лечение, потому что это ваша работа…

– Эти деньги платят не для того, чтобы я слушал тебя. А для того, чтобы наше отделение могло предоставить тебе и остальным пациентам чуть больше возможностей для выздоровления, чем в других больницах, – спокойно ответил Дональдс. И он был честен с ней, поскольку уже давно не испытывал особой тяги ни к деньгам, ни к славе, ни к поддержанию идеальной репутации.

– Вы честный… – облегченно вздохнув ответила она, и легла на кушетку. – Вы первый, кто честно сказал мне, что для него дороже – репутация, или пациенты… – он удивленно слушал ее, глядя на то, как она спокойно вытягивается на кушетке, устраиваясь максимально удобно. – За вашу честность я расскажу вам обо всех залах!

Она закрыла глаза, дыхание стало ровным, ее лицо стало умиротворенно-спокойным, и даже легкая улыбка полная искренности и покоя появилась на ее лице.

– Где ты, Кристал? – осторожно спросил ее мужчина, внимательно следя за реакцией ее тела.

– Я возле входа во второй зал… – тихо ответила она. – Знаете, если бы в нашем мире где-то было бы место, где продукты не портились бы, сохраняя свою свежесть при теплой летней погоде, то оно выглядело бы именно так…

* * * * *

– Никогда не любила эту живую изгородь, мне всегда казалось, что она существует здесь не для того, чтобы разделять залы, скрывая один от другого, а для того, чтобы прятать врата.

– Почему ты так считаешь?

– Еще несколько секунд назад врата были прямо передо мной, а теперь я их не вижу… Скорее всего, они переместились чуть дальше.

– Кристал, а эти врата, они находятся где-то за пределами первого зала?

– Нет! Они его часть. Фейеро никогда не нравились эти врата, потому что они нарушали целостность образа его зала.

– И чем же они ему не угодили?

– «В них нет утонченности и изящности линий!» – кажется, именно так он сказал мне однажды.

Ее руки были устремлены вверх, словно она искала что-то, ощупывая каждый сантиметр преграды, стоящей перед ней.

– Ты хочешь найти их на ощупь?

– Сейчас это возможно только так, потому что я нарушила ход времени, и иду в этот зал тогда, когда еще не имею на это права.

– А откуда появились эти правила с соблюдением времени прихода в тот или иной зал?

– Я уже не помню, просто однажды они появились, и я не сразу стала им подчиняться. Вначале это было весело, можно было бегать из зала в зал, проводя в каждом ровно столько времени, сколько мне хотелось… Это потом уже все стало напоминать пребывание в тюремном заключении.

– Потому что рамки стали слишком жесткими?

– Потому что я не хотела, чтобы меня ограничивали. Мне хватало того, что моя семья все время стремилась меня в чем-то ограничить, и для меня было абсолютным шоком, что и в этом мире все тоже стремились ограничить меня.

Замолчав, еще какое-то время девушка ощупывала руками пространство перед собой, как вдруг она замерла и довольно улыбнулась.

– Нашла врата?

– Да! Как я и говорила, живая изгородь стремится скрыть врата. У меня иногда создается ощущение, что она перемещает вход по всей своей длине, чтобы я никогда не попадала туда, когда хочу этого сама.

– А как выглядят эти врата? – доктор посмотрел на ворох бумаги на журнальном столике, пока ждал ответа от девушки. Она же замерла, вытянув руку вверх, и сжав пальцы так, словно что-то держит в руке. Вытащив рисунок, который ему показался наиболее подходящим, он стал ждать, что расскажет ему Кристал.

– Эти врата, они чем-то напоминают двери холодильника… Знаете, такие большие холодильники стоят где-нибудь на заводах, или складах с продуктами, которые нужно хранить только при определенной температуре.

– Именно поэтому они так не нравятся Фейеро? – тихо усмехнулся доктор.

– Да, но и не только поэтому. Он много раз ругался со Спиром, чтобы тот изменил внешний вид врат, хотя бы со стороны первого сада, но Спир был неуклонен, и врата остаются неизмененными до сих пор!

– А он может их изменить?

– На самом деле нет, потому что врата – полное отражение сущности проводника зала. А вы сами знаете, что изменить суть вещей невозможно. Фейеро настаивал на том, чтобы Спир хотя бы немного приукрасил свой мир, но и тут Спир ответил, что душа повара остается таковой всегда. А значит врата повара – всегда будут показывать на вход в святая святых кухни, и пусть Фейеро еще радуется, что врата не напоминают дверцу духовки.

– Кажется, этот проводник достаточно забавен, – улыбнувшись, доктор достал из-за блокнота листок с портретом проводника второго зала.

– Он еще и достаточно честный, вот только нужно… Она немного сморщила лицо, мускулы на ее руке напряглись, словно ручка открывалась с большим трудом.

– Может мне стоит тебе помочь? – вежливо поинтересовался доктор.

– Нет, эти врата открываются, только если к ним прикасаюсь я. Если вы попробуете мне помочь, даже просто взяв меня за руку, то они не только не откроются, но и в дополнение к этому, я попаду в девятый зал… А я не хочу туда… по крайней мере сейчас!

Говоря про девятый зал, ее голос задрожал так, словно она боялась попасть в него снова.

– А чем так страшен этот зал для тебя?

– Я не боюсь его, я просто не люблю там находиться. Каждый раз мне кажется, что я медленно схожу с ума!

Еще какое-то время она сильно напрягала сначала правую руку, после чего схватилась за что-то обеими руками, судя по напрягшимся мышцам, она сделала еще одно усилие, и с легкой улыбкой радостно выдохнула.

– Можем заходить! – чуть привстав с кушетки, она махнула доктору рукой так, словно предлагала ему проследовать за ней. – Итак, второй зал – это место вечного праздника живота или вечного фуршета. Здесь множество столов с блюдами разных кухонь мира. Здесь есть все от мясных блюд до изысканных десертов, причем смешиваются не только различные кухни, но и века. Проводник этого зала, Спир, большой любитель приготовить что-нибудь по рецепту, который использовался пять или шесть веков назад. Я не знаю, откуда он их достает, но он, словно фокусник, извлекает рецепт, а следом и уже готовое блюдо, полностью соответствующее той эпохе, когда писался этот рецепт. А еще он любит стилизовать столы в соответствии с тем, блюда какой кухни будут стоять на ней, поэтому, как только заходишь в его зал, сразу же можешь сориентироваться, где какая кухня и чего тебе хочется попробовать больше всего. Самое интересное, что кухни он разделил по сторонам света, и тут невозможно ошибиться и попробовать что-то не то. Всегда найдешь свое блюдо, главное точно помнить с какой стороны света, находится интересующая тебя кухня.

– Это идея Спира, так разделить кухни? – доктор слушал девушку не без интереса, так как заметил, что она изменилась: на лице вновь появилась живость и заинтересованность.

– Не знаю, иногда мне кажется, что так было всегда. Спир очень изобретателен, и это часто можно заметить и в его блюдах и в самом расположении столов. Да и в самих столах есть определенная символичность.

– И чем же она выражается?

– Каждый стол, по форме напоминает страну, блюда из кухни которой на нем выставлены. Основное блюдо, которым славится данная страна, ставится на место столицы, а все остальное выставляется исходя из того, в какой провинции, области или округе это блюдо было впервые изготовлено.

– Это тоже придумал Спир?

– Да, он считает, что познать страну можно только тогда, когда ты попробуешь главное блюдо на вкус.

– И ты согласна с его мнением?

– Даже больше, чем просто да! Иногда мне кажется, что, если бы мы были знакомы тогда, когда мне нужно было готовиться к урокам по географии, и он рассказал мне о таком способе изучения стран, этот предмет давался бы мне легче, и я была более чем заинтересована в изучении географии и истории… Но это все догадки.

Она улыбалась как-то нервозно, словно не верила даже собственным словам. Кристал боялась признать, что то, что ее родные считали ненормальным поведением и отклонением от нормы, для нее было самым радостным событием в жизни, потому что рядом с ней были те, кто понимал ее. Пусть даже это и происходило только в ее голове.

– Скажи, а Спир приходит так же неожиданно, как и Фейеро? – стоило только доктору задать этот вопрос, как девушка подняла правую руку и сжала ее так, словно держит в руках какой-то предмет.

– Даже не упоминай его имя в этом месте! – ее голос стал намного грубее, а движения более резкими, словно она разрубала воздух вокруг себя.

– Спир, прости. Он просто не знает правил твоего зала! – отозвалась она уже своим голосом.

– Кто этот он? Я никого не вижу кроме тебя! – доктор вновь наблюдал ту же картину, что и на прошлом сеансе. Сев на кушетку, девушка резко поворачивала голову, стараясь разглядеть пространство вокруг себя, не открывая глаз.

– Доктор, я показываю ему этот мир, – тихо и немного безразлично отозвалась она, глядя куда-то за спину доктору.

– Еще один шарлатан, который считает, что тебе нужно пить пилюли, и тогда все пройдет? – эти слова прозвучали не как укор или насмешка, а скорее как констатация того факта, что абсолютно все врачи в глазах этого проводника являются шарлатанами.

– Я считаю, что ей нужно лучше познать свой мир! – позволил себе доктор вставить несколько слов.

- Тогда у меня тем более нет смысла вам доверять, господин доктор.

– Отчего же? – удивился Дональдс, глядя на то, как у девушки стало сбиваться дыхание, словно любое движение давалось ей очень тяжело. – «Этот Спир должен весить не меньше 150 килограмм, при такой отдышке», – подумал врач, продолжая наблюдать за неуклюжими движениями девушки.

Кое-как поднявшись с кушетки, она села так, словно пространство, занимаемое ей, было непомерно мало, и из-за этого она чувствовала себя жутко неуютно. Испарина появилась на ее лбу и шее, словно ей было очень жарко, хотя в кабинете при этом поддерживалась температура градусов в 20 тепла.

– Спир, а что ты приготовил сегодня? – ее голос звучал так, словно она стояла рядом с волшебником, который вот-вот извлечет из рукава что-то необычное и абсолютно в нем не помещающееся.

– А какая кухня интересует принцессу сегодня? – она немного кряхтела и тяжело дышала, но при этом говорила так, словно в этой жизни не было никого более важного.

«Спир явно ее защищает и испытывает к Кристал чувства, сравнимые с чувствами отца или старшего брата. Довольно необычно, учитывая, что он является полной противоположностью предшествовавшей ему личности, которого она называла Фейеро. Исходя из реакции Спира на имя последнего, он явно не является его другом, но при этом он знает его самого. Еще одно несоответствие диагнозу, хотя я могу допустить исключительность и уникальность данного случая».

– Хотелось попробовать настоящих эклеров, покажешь на каком они столе? – она говорила довольно весело и бойко, ее лицо больше не выражало вселенской усталости, Кристал снова ожила.

– Так, давай мне руку, я поведу тебя, – девушка подняла вверх левую руку и сжала правую так, словно держала что-то или кого-то этой рукой. – Сожалею доктор, но вам не суждено попробовать мои лакомства, – немного насмешливо сказала она низким голосом.

– Ничего страшного, Спир. Кристал потом расскажет мне, насколько это было вкусно, – меланхолично-спокойно ответил доктор и стал внимательно следить за действиями девушки. Замечая, что когда с ним разговаривала ее очередная сущность, она предпочитала сидеть к доктору спиной, а не лицом, как это было на прошлом сеансе.

Следя за тем, как она сама себе что-то рассказывает, разными голосами, то начиная тяжело дышать, то весело смеясь, доктор Дональдс вытащил из блокнота портрет второго проводника.

Грузный мужчина лет пятидесяти или около того, с широкими скулами и крупными чертами лица, ярко выраженной усталостью в глазах и несколькими дополнительными подбородками смотрел на него. В нем было обычно абсолютно все, кроме одной единственной детали: доктор был готов поклясться, что из-под колпака на рисунке, проглядывались небольшие рожки, и именно эта деталь в портрете, придавала ему какой-то чертовщины во всем его естестве.

– Я так понимаю, вам очень нравится то, что вы делаете? – задал вопрос доктор, чтобы начать беседу.

– Я ценю тот опыт, который передается с годами в виде рецептов различных блюд, но иногда я устаю от всего этого – звучало немного самодовольно, словно он любовался самим собой, но, в тоже время, довольно искренне, по крайней мере, то, что касалось усталости. – Если бы вы изучали кухню столько, сколько с ней знаком я, вы бы узнали, что за все время существования общества, рецепты приготовления мяса изменялись более ста раз!

– Это действительно интересно! – воодушевленно повторил его интонацию мужчина.

– Издеваетесь… – подытожил его слова Спир. – Никто из вас не понимает всей важности того, что я делаю! Я создаю произведения искусства из еды, повторяю уникальные рецепты и разрабатываю свои. В конце концов, я не позволяю принцессе умереть с голоду в то время, пока остальные кормят ее рассказами о своих личных забавах!

– Простите меня Спир, я не имел права так вас обижать, – доктор пытался хоть как-то исправить ситуацию, но это давалось ему с большим трудом, если не сказать, что это был полный провал.

– Вы не понимаете, насколько я важен для нее! Никто из вас этого не понимает! – если бы эмоции взяли верх, то девушка уже била себя в грудь после каждого сказанного слова, выражая таким образом недовольство из-за столь наплевательского отношения.

«Эта личность удивительно ранима, и, возможно, страдает из-за низкой самооценки. Довольно странно, учитывая, что когда происходит расщепление, как правило, остальные личности считают себя полным совершенством, оставляя комплексы владельцу тела».

В комнате повисла пауза, девушка тяжело дышала, и это означало только то, что сама Кристал сейчас находится где-то далеко, а место в сознании полностью отдано повару Спиру.

– Спир, как вы думаете, почему Фейеро, – девушка вздрогнула и замерла, – рисуя вас, нарисовал вам еще и пару рожек на лбу? – как только вопрос достиг слова «рожки», девушка вздрогнула во второй раз, тяжело задышала и быстро ощупала свой лоб правой рукой. Было ясно видно, как одной рукой, она стремилась натянуть что-то на лоб, чтобы скрыть какую-то деталь. Девушка сделала это настолько быстро, что изначально могло показаться, что она просто чешет лоб.

– Док, для Фейеро, я, своего рода, паразит, мешающий его задумкам, вот он и пририсовывает мне, то рожки, то еще какую-нибудь чертовщину, – в звучавшем голосе слышалось беспокойство вперемешку с явным довольством собой, так как логичный ответ был найден, а это означало, что он ускользнул от реального ответа.

– Вы настолько не дружны? – доктор продолжал следить за реакцией девушки, пока ее сознанием руководил Спир.

- Этот самодовольный кретин… Он посмел усомниться в моем кулинарном искусстве, раскритиковал мою идею зала, и плюс ко всему еще и выставил претензии по отношению к моим вратам! – чувства, переполнявшие эту личность, рвались наружу, дыхание стало еще более учащенным, а это говорило только о том, что задета крайне важная тема для него. – Да как он только посмел назвать меня бесполезным существом нашего мира! Я! Я!… – задыхаясь то ли от злобы, то ли от сильных чувств, девушка пыталась перевести дыхание. Пот градом струился по ее лицу и шее, доктор поставил рядом с ней на стол коробку с салфетками, заметив, что Спир абсолютно не пользуется левой рукой, он все делает только правой, в то время как левая весит как бесполезный предмет.

– А почему он назвал вас бесполезным? На это были какие-то особые причины? – были ли эти вопросы какими-то особенными катализаторами для этой личности, но только девушка резко повернулась, и вновь на мужчину был устремлен пристальный взгляд закрытых глаз, если его можно было бы назвать таковым.

– Если вы думаете, что все знаете только потому, что у вас есть портрет, нарисованный этим выскочкой, и вы заметили, что у меня нет левой руки, это еще не значит, что вам известно все, что скрыто от ваших глаз! – она говорила резко, словно стремилась каждым словом, если не достать до тела доктора, то хотя бы разорвать воздух вокруг него. – Я очень рад, что в моем мире вы, всего лишь голос, звучащий неизвестно откуда и пропадающий неизвестно куда. Поскольку если бы я знал, где находится ваша шея, уже бы давно перерезал вам горло и больше не заботился о том, что какой-то неуч, не умеющий видеть даже с открытыми глазами, пытается влезть туда, куда ему лазить строго противопоказано! – этим словам тяжело было не верить, хотя бы потому, что они звучали настолько уверенно и жестко, что не оставляли не то, что никаких сомнений, а даже не позволяли задать ни одного вопроса. – Попрошу вас не забывать, что вы общаетесь не просто с поваром, знающим множество рецептов или искусным кондитером. А еще и с искусным мясником. И поверьте мне, я найду способ вам это продемонстрировать!

Неожиданно она перестала тяжело дышать, и, повернувшись в противоположную сторону, заговорила уже своим голосом.

– Спир! Твои эклеры – это что-то волшебное, никогда не ела ничего вкуснее! Научишь меня их готовить? – она словно не замечала, как изменился персонаж ее мира.

– Конечно, принцесса! Вот только сейчас я должен оставить вас, – недобро ухмыльнувшись, она повернула голову в сторону доктора и продолжила говорить, не поворачивая головы. – Мне еще столько нужно успеть подготовить!

– Я понимаю, – понуро опустив голову, ответила девушка. – Но мы же еще увидимся?

– Конечно, ведь я обещал тебя научить готовить эклеры и разделывать мясо! – девушка радостно захлопала в ладоши, а доктор судорожно сглотнул, на некоторое время ему показалось, что воздуха стало катастрофически мало. Но спустя некоторое время, он все-таки пришел в себя и посмотрел на молча сидевшую девушку.

– Он еще здесь? – осторожно спросил мужчина, приглядываясь к левой руке девушки.

– Нет, – уперевшись обеими руками в кушетку, Кристал чуть подалась вперед и замерла. – У него снова какие-то дела на кухне… Наверное нашел еще один редкий рецепт и теперь хочет его приготовить.

– Мне показалось, что Спир немного неуверен в себе… – доктор продолжал говорить, соблюдая осторожность. Он делал это хотя бы потому, что ему не было известно, слышит ли его сейчас эта личность, или нет.

– Да, так и есть, – девушка слегка кивнула, и, оперевшись всем телом на спинку кушетки, она сложила руки на животе и снова вздохнула. – Понимаете, он был очень замкнут, когда мы с ним познакомились. Боялся доставить неудобства своей неповоротливостью, из-за того, что он большой… Остальные считают его толстым и неуклюжим, а по мне, так он замечательный. От него веет заботой, защитой… А главное, ему я могу доверять больше, чем остальным… Жаль только, что мы слишком редко видимся. Он волшебник!

– Его волшебство – это кулинария… – вздохнув, он закончил за нее фразу.

– Нет, доктор, главное волшебство не в этом… – она замолчала, и, подняв голову, можно было бы подумать, что она смотрит вверх.

– А в чем тогда? – он видел, что ее лицо выражало полное спокойствие, и именно в этот момент, она была по-настоящему прекрасна.

– То, что он делает с блюдами, которые потеряли свою свежесть… – опустив голову, она склонила ее набок, словно рассматривала что-то впереди. – Как только продукт теряет свежесть, он обращает его в прах. Спир проделывал этот трюк несколько раз на моих глазах. И самое забавное в этом то, как они рассыпаются. У меня каждый раз было ощущение, что все то, к чему он прикоснулся, было из песка, и только поэтому все так легко рассыпалось в его руках.

– А в чем же был секрет этого фокуса?

– Спир так и не рассказал мне об этом. Но он сказал, что я никогда не рассыплюсь так же, как все это, потому что моя душа вечна! – она улыбалась искренне, счастливо и безмятежно, теперь в ее лице не осталось даже намека, на былую маску безразличия.

– Что мешает видеться чаще?

– Выставленный срок и частота пребывания в каждом зале… – немного задумавшись, девушка ненадолго замолчала.

– Здесь ты можешь быть меньше всего?

- Да! – грустно ответила она. – Дело в том, что остальные считают, что мне этот зал нужен меньше всего, так как вечно есть никогда не будешь… Но проблема в том, что попасть сюда я могу только через первый зал, а вернуться назад из третьего, пятого или девятого мне запрещают!

– Кто именно тебе это запрещает?

– Живая изгородь… В тот момент, когда я хочу вернуться в какой-то зал, она полностью поглощает врата и не позволяет мне их найти. В результате поисков я подхожу к тем вратам, которые ведут в следующий зал… И так каждый раз! – она мотнула головой, отчаянно стремясь отогнать от себя все дурные мысли.

– Но если этот мир придумала ты, то все, что находится здесь, должно подчиняться тебе, разве не так? – с каждой последующей минутой ее рассказа, у доктора появлялось все больше и больше вопросов, на которые он никак не мог найти ответа.

– Я не знаю, почему все так… Может быть, я отказалась от возможности управлять этим миром, и все что в нем есть, только поэтому и перестало меня слушаться… – неожиданно схватившись за голову, она согнулась пополам, чуть не закричав, ее дыхание участилось, лицо исказилось в гримасе боли. – Я не помню, почему все так! Я не знаю этого! Нет! – задрожав всем телом, она стремилась закрыть голову, словно кто-то невидимый наносил ей удары.

– Кристал! – быстро оказавшись возле девушки, он схватил ее за плечи, мужчина чувствовал, как дрожало ее тело. Выставив руки вперед, девушка пыталась избавиться от чего-то или кого-то, удерживающего ее, отчаянный крик разрывал пространство вокруг нее. – Ты слышишь меня? Кристал! Кристал…

* * * * *

– Что с тобой произошло? – мужчина сидел рядом с девушкой, держа ее за левую руку.

– Я не знаю… – опустив голову, почти шепотом ответила она. – Такого раньше не случалось…

– Что ты чувствовала? – он старался говорить тихо, спокойно, уверено, сейчас он боялся напугать девушку своим напором.

– Я честно не знаю, – несколько слезинок скатилось по ее щекам. – Я как будто перестала чувствовать тело, словно что-то забрало его у меня!

– Но почему ты схватилась за голову? – он беспокоился о ней, впервые за всю его практику к нему попал пациент, который не был безнадежно болен, но боялся своего диагноза, и между тем смирился с жизнью в подобных заведениях.

– Мне показалось, что если сдавить голову сильнее, то он отпустит меня, и я снова почувствую свое тело… – подняв голову, она смотрела на мужчину широко открытыми от страха глазами. – Странно, правда? Даже более чем просто странно – это ненормально! Родители правы!

– Кристал, не делай преждевременных выводов! Я постараюсь тебе помочь! Мы вместе решим твою проблему! – она замотала головой, на что он сжал ее руки чуть сильнее. – Скажи мне, как именно ты потеряла свое тело в этом зале?

– Потолок… – она подняла голову вверх, и посмотрела на потолок кабинета. – Потолок навалился на меня, и мне стало нечем дышать… Это было больно!

– Какой потолок? Как он выглядел? – он старался поймать ее взгляд, сфокусировать на себе и не позволить ей отвести глаза от его глаз.

– Живая изгородь… там она смыкается над головой, создавая потолок… Она упала на меня, и я запуталась в ней… мне было нечем дышать… – дыхание девушки участилось, она продолжала смотреть на доктора широко открытыми от ужаса глазами, слезы катились по ее щекам, но она не замечала этого. Вместо того чтобы хоть немного успокоится, она вырвалась из его рук и, безмолвно рыдая, свернулась калачиком на кушетке, обхватив свои колени и стараясь не закрывать глаза.

– Эл, успокоительное! Быстро! – с этими словами он распахнул дверь кабинета, и посмотрел на свою перепуганную ассистентку.

Подскочив со своего места, девушка подбежала к аптечке, и судорожно начала перебирать пачки с таблетками и ампулами.

– Доктор, в таблетках или…

– У нее шок, о таблетках не может идти речи! – резко и немного зло ответил Дональдс, глядя на то, как девушка извлекает нужную упаковку с ампулами из шкафчика.

Ее руки сильно дрожали, из-за этого ампула никак не хотела поддаваться, не выдержав, доктор подбежал к девушке, и, выхватив из ее рук ампулу и шприц, быстро отломал горлышко и набрал лекарство.

С молниеносной скоростью он подбежал к кушетке, где лежала Кристал.

– Эл, ты мне нужна! – крикнул он в открытую дверь, девушка же стояла в оцепенении, и боялась пошевелиться. – Черт побери, Эл! Не смей! Ты мне нужна! – грозно прокричал он.

Ассистентка, на ватных ногах зашла в кабинет, и посмотрела на девушку. К ее горлу подступил огромный ком, дыхание перехватило, но Эл смогла сделать над собой усилие, и, подойдя ближе, опустилась на колени, возле кушетки.

– Возьми ее за руки, нужно их расцепить! – командовал Дональдс, не замечая никого и ничего, кроме, содрогающейся от слез, Кристал. Эл крепко взяла девушку за руки и, сделав усилие, смогла их разомкнуть, доктор быстро вколол успокоительное. Почувствовав укол, Кристал словно вернулась из какого-то забытья, но попытавшись резко подняться, она почувствовала сильную слабость в ногах, а вслед за этим у нее закружилась голова.

– Что вы делаете? – Кристал чувствовала, как ее тело начало слабеть, перед глазами все поплыло. Вместе со слабостью пришло чувство покоя, что не хотелось даже говорить. Только очень тихо шептать. – Что вы?…

– Тихо милая, тихо… – доктор осторожно гладил девушку по голове, аккуратно укладывая ее на кушетку. – Сейчас тебе нужно отдохнуть… Это был слишком тяжелый сеанс для тебя! – он гладил ее по голове до тех пор, пока она не закрыла глаза.

В кабинете наступила тишина. Только сейчас он почувствовал, что на пальцах правой руки есть что-то липкое. Поднеся руку к глазам, Дональдс увидел, что все его пальцы были в уже ставшей коричневой крови. Он даже не заметил, как поранился, когда вскрывал ампулу.

– Эл, принеси мне раствор перекиси, вату и пластырь, – уставшим голосом сказал он. Но в ответ была лишь тишина. – Эл! – резко повернувшись в ту сторону, где должна была сидеть девушка, он увидел, что его ассистентка лежит на полу. – Эл! – он подбежал к ней, беспокоясь о том, что с ней что-то произошло. Приподняв девушку с пола, доктор Дональдс взял ее за руку и начал прощупывать пульс. – Господи… Просто обморок! – облегченно вздохнув, он покачал головой и, осторожно взяв девушку на руки, перенес Эл в кресло, стоящее рядом.

Слегка пошатываясь, он пошел в сторону приемной. Сейчас, все что ему было необходимо, это обработать руку, привести в чувства Эл и переместить Кристал в ее палату.

Подойдя к столу секретаря, он нажал на селекторе кнопки громкой связи и вызова, спустя несколько гудков в трубке раздался спокойный и даже немного сонный голос.

– Эл, что у вас там произошло? – это был дежурный врач отделения.

– Питер, это Дональдс…

– Доктор! Что-то случилось? – легкий шок вперемешку с испугом и одновременное удивление слишком ярко прозвучали в его голосе, что не могло не удивить доктора Дональдса.

– Да! Мне нужно несколько санитаров, носилки, и нашатырь… Все ясно?

– Хорошо, док, сейчас все будет! – быстро ответил Питер и положил трубку. Спустя несколько минут дежурный врач уже был в приемной, вместе с санитарами носилками и флаконом нашатыря.

– Что у вас тут произошло? – Питер стоял на пороге, с удивлением разглядывая приемную и кабинет, насколько это позволяла открытая дверь. Доктор Дональдс сидел на диване, и, закатав рукава, обрабатывал правую руку, протирая мелкие царапины. На столе секретаря лежала открытая упаковка с пластырями, мужчина был предельно сосредоточен на своем занятии и поэтому даже не заметил, как кто-то зашел в приемную. В кабинете в это время на кушетке и в кресле лежали две девушки, не подававшие никаких признаков сознания. Тишина, нагнетавшая и без того не простую обстановку, рисовала в головах пришедших людей картины расправы доктора с ассистенткой и пациенткой. А проявляемое им спокойствие, во время стирания крови с руки, заставляло верить в реалистичность предположения о том, что доктор уже давно сошел с ума. – Док? – тихо, почти шепотом позвал его Питер.

– Вы уже здесь! – тряхнув головой, словно он прогонял остатки сна из своего сознания, доктор Дональдс посмотрел на толпящихся в дверном проеме людей. – Нашатырь принес?

– Да… – замявшись, ответил Питер. – А что здесь…

– Сеанс был слишком тяжелым для нее, она не смогла справиться, пришлось успокаивать… – он говорил эти слова, не проявляя никаких эмоций. – Подай, пожалуйста, упаковку с пластырем.

– А?…

– Когда вскрывал успокоительное, не заметил, как часть ампулы рассыпалась в руке, – все так же спокойно проговорил Дональдс. – Нужно отнести Кристал в ее палату и проследить за тем, чтобы, когда она очнулась, ей дали еще успокоительное и половину таблетки снотворного… – мужчина отдавал распоряжения, глядя на двух санитаров, стоявших за спиной Питера. В ответ они кивнули головой и, пройдя в кабинет, аккуратно переложили девушку с кушетки на носилки. – Будьте с ней предельно осторожны! – крикнул им доктор Дональдс, когда санитары уже несли девушку в сторону выхода.

– Хорошо, док!

Не прошло и двух минут, как Питер и Дональдс остались в приемной вдвоем. Эл все еще лежала в кресле с закрытыми глазами, можно было подумать, что она просто заснула, если бы не нездоровая бледность лица девушки.

– А что с Эл? – не выдержав долгой паузы, спросил Питер.

– Обморок, – спокойно ответил Дональдс, заклеивая последнюю царапину. – Я именно поэтому и просил тебя принести нашатырь…

– Но у вас же должен быть свой флакон! – немного возмущенно ответил Питер.

– Я отказался от этого, – беспечно и безразлично ответил доктор. – Моим пациентам больше необходимо успокоительное, чем нашатырь.

– А Эл?

– Эл пока не может справиться со своими призраками прошлого, поэтому и реагирует так на некоторые ситуации, иногда возникающие в процессе сеансов, – мужчина перевел взгляд на флакон с нашатырем в руках Питера. – Не прижимай его так к себе! Лучше иди и приведи в чувства мою ассистентку, а я пока закончу со своей рукой.