Текст книги "Лабиринты сознания, или Девять кругов моего персонального Ада"

– Доктор Дональдс, психотерапевт, заведующий отделением психиатрии, лечащий врач Кристал. Сейчас она является пациенткой моей клиники, – чуть поразмыслив, мужчина посмотрел на сидящую, на кушетке девушку. – Надеюсь, я смог удовлетворить ваше любопытство?

- Вы нисколько мне не любопытны, и, уж тем более, не интересны, – сказал Орей, не поворачиваясь в сторону мужчины. – Возможно, это Фейеро, ввел вас в заблуждение, позволяя поверить в то, что вы, доктор, будете интересны всем нам. Но это не так. Лично я ни в вас, ни в ваших предшественниках, ни уж тем более в тех, кто будет после вас, никогда не видел ничего интересного. Вы просто еще одно звено, в воспоминаниях мисс.

– Вы всегда столь безоговорочно резки в своем отношении к незнакомым вам людям?– это было первое проявление открытой агрессии, исходящей от проводника, с первых минут знакомства. И это не переставало удивлять доктора.

– Тот факт, что вы сочли мои слова резкими, говорит о вашей незрелости, а значит я прав в своем отношении к вам, – в интонациях речи звучали нотки превосходства, говорившие о любви к возвышению над всем и вся. – Взбалмошные желторотые юнцы итак слишком многое успели уничтожить, одним лишь своим появлением в жизни мисс.

– Что вы имеете в виду? – новая информация, которая не была зафиксирована ни в одной речи других проводников, сразу же стала огромным интересом для Дональдса. – «Возможно, именно через него я узнаю о том первом шаге, который ты сделала, чтобы пойти на дно…» – подумал он, и стал внимательно прислушиваться к словам проводника.

- Если вам это столь интересно, спросите у мисс сами, а я не буду рассказывать ее секретов! – Орей довольно быстро поставил точку в этом разговоре.

– Вы менее разговорчивы, по сравнению с остальными…

- Они – карты в колоде воспоминаний! Я же вечный зритель и наставник, тот, кто следит за последовательностью сцен, плавностью и звучностью речи мисс, – чуть помолчав, он добавил. – Моя задача следить за тем, чтобы не нарушалась магия момента оживления сценария, и превращения его в произведение искусства.

– Вы оживляете уже прожитые сценарии?

- Я оживляю яркие фантазии, а чего именно они касаются, меня это интересует меньше всего! – в кабинете вновь воцарилась тишина.

Дональдс внимательно следил за тем, как Кристал, разговаривая двумя разными голосами, что-то объясняла, с чем-то не соглашалась, или же наоборот, одобрительно кивала головой. Стало ясно, что Орей не был любителем говорить, тем более с незнакомыми людьми. Мужчина поймал себя на том, что все это время, он держал перевернутым лист с портретом проводника, словно не хотел знать, как выглядит еще один жилец в сознании девушки. Но, так как внимание к нему не только ни проявлялось, но и даже больше – было откровенно агрессивным, он все же взял рисунок в руки, чтобы узнать больше об этом невидимом глазу суфлере.

С листа бумаги, на него смотрел седовласый мужчина, в годах, выглядящий так, словно он ровесник самой вечности. Его лицо же было ничем не примечательно, обычно и просто. Встретив такого человека в толпе, вряд ли кто-либо обратил бы на него внимание, ровно до тех пор, пока не увидели бы его глаза. Глядя в эти глаза, создавалось ощущение, что он обладает мудростью, и тайным знанием самой вечности, о сценариях человеческих жизней. Он был одет в старинный камзол, в левой руке Орей держал свечу, которая, если верить точности рисунка, никогда не угасала и не сгорала. То есть была так же вечна, как и он сам.

– Ваша свеча может потухнуть?

- Нет, она вечна, как сам круговорот жизни и смерти во всех мирах, – равнодушно сказал Орей.

В этот момент, девушка вздохнула, и сделала движение руками, словно переворачивала страницы.

– Кристал, что ты делаешь?

- Не мешайте мисс! Она читает новую роль, – вновь сказал Орей.

Дональдс заметил, значительную разницу в поведении этого проводника, по сравнению с остальными.

«Находясь под влиянием Орея, проводника пятого круга, девушка абсолютно изолирована от внешних воздействий, в данном случае звуком. При этом пациент продолжает совершать какие-либо действия, но отвечает на любой вопрос личность завладевшая сознанием. Глядя на нее, создается ощущение, что на данный момент, все, что может контролировать проводник Орей – это движения головы, мимику лица, и голос…»

– И с чем связанна эта роль? – Дональдс хотел увидеть еще хоть какое-нибудь движение, но все оставалось, так же как и в начале, проводник держал под контролем только мимику лица и голос Кристал.

– День противостояния воли родителям, - уже тихо отозвался он.

– Как давно это было?

– Прошло уже пять лет, но это не самый длинный срок, бывают ситуации, когда события и более далекие, покрытые пеплом прошлого, прорываются новыми сценариями, и не дают покоя… – закончив произносить эти слова, с едва уловимой злобой в голосе, девушка повернула голову в сторону доктора, и застыла так, словно рассматривала его. – И вы, доктор, знаете это как никто другой…

Дональдс старался не обращать внимания ни на слова проводника, ни на те действия, которые совершались им, после проявления в сознании девушки.

– Орей, объясните, в чем же заключается суть того представления, которое вы затеяли, вместе с Кристал? – доктор старался сохранять спокойствие, и деловую вежливость, произнося эти слова.

- Желторотый юнец, – тихо сказал Орей. Девушка повернула голову в сторону стены, находящейся прямо перед кушеткой, после чего она сделала глубокий вздох, и продолжила говорить все тем же чужим низким, почти мужским голосом. – Видите ли, доктор, каждый мечтает о том, чтобы события складывались так, как он этого хочет. Но загвоздка в том, что удается это только единицам. Лишь малая толика людей способна не сожалеть о прошлом, и видеть только хорошее, в большинстве случившихся с ними ситуаций, еще часть людей умеют извлекать знания и опыт из происходящего, но большинство… Большинство ищет способ заключения сделки с прошлым, или с совестью… Как вам, в прочем, будет это проще понять. Большинство людей проигрывают сценарии событий своей жизни, а иногда и всю свою жизнь от начала и до известного им рубежа, с тайным желанием что-то изменить, подкорректировать, или стереть из памяти, забыв обо всем том, что с ними было… – жалость и ирония звучали в этих словах, Дональдс, слыша это, и следя за дальнейшими действиями Кристал, заметил, что все то время, пока говорил Орей, девушка не поменяла положения своего тела. Она сидела, застыв, словно манекен или кукла.

– Это одна из банальных человеческих слабостей…

- Это самая большая человеческая глупость! – практически крича, перебил его Орей, но, быстро успокоившись, продолжил говорить уже в свойственной ему манере. – Вместо того чтобы играть с настоящим, совершая новые шаги, планируя свое будущее. Большая часть людей, сдается натиску страхов и сомнений, пытается изменить прошлое, надеясь уговорить события переписаться. Ожидая того, что это как-то повлияет на их нынешнюю жизнь, даст возможность получить больше. Но это никогда не сработает! Прошлое – величина постоянная и неизменная. Все что они могут, это договориться со своими воспоминаниями о том, что события сложились несколько иначе, чем знают об этом остальные. Потом, эти слепцы, идут к тем, кто еще никогда не слышал их историй, и рассказывают новую версию, более яркую, наполненную героизмом или переполненную драмой. Стараясь создать о себе определенное мнение. И, даже, какое-то время, эти люди будут считать себя королями интриги, пауками, искусно плетущими паутину лжи, и оплетающими этими нитями всех вокруг. Но…

– Но ведь есть те, кому это удается, – перебив проводника, нетерпеливо сказал доктор.

– Надолго ли? – снисходительно и без раздражения, спросил его Орей, но, не дав Дональдсу ответить, продолжил. – Пройдет не так много времени, по сравнению с той болью от позора, которая будет терзать их всю оставшуюся жизнь, или сократит ее до невозможности. И правда выплывет наружу. Паутина лжи, поглотит лжеца, не дав ему толком опомниться, и еще вчерашний паук, станет мухой – обедом для более опытного и сильного…

– Что вы имеете в виду?

– Сценарии… Все и каждый живут по сценариям, написанным каким-то мудрым, но весьма своеобразным повествователем. Каждому дается возможность поразмышлять на тему прошлого. При этом каждому дается предостережение – не быть слишком беспечными, не жить прошлым, а учиться наслаждаться настоящим. Но сделка с совестью всегда была чем-то более интересным, и в тоже время весьма простым, по своей сути. Закрой глаза на настоящее, придумай прошлое: хочешь полностью, а хочешь, перепиши лишь несколько мгновений. И так, постепенно, словно трясина, эти желания и стремления начинают тянуть туда – на самое дно. Где нет уже ничего, кроме вороха мусора, из прошлых воспоминаний, изуродованных людским желанием стать заметнее! – он говорил эмоционально и сильно, со страстью, подобной страсти талантливого актера, при этом мимика лица, и положение тела девушки, оставались неизменными, словно сил проводнику хватало лишь на то, чтобы овладевать только ее голосом.

– Орей, могу я задать вам один вопрос? – стараясь быть вежливым и учтивым, спросил доктор.

– Слушаю вас, доктор, – вновь степенно и спокойно, благосклонно ответил проводник.

– Скажите, почему сейчас, когда Кристал находиться в вашем зале, вы можете использовать ее тело, но пользуетесь только голосом?

– Во-первых, довольно грубо использовать тело другого человека, просто потому что ты можешь это сделать… – убаюкивающий тембр подхватил доктора на волны спокойствия, и начал укачивать, словно кто-то желал, чтобы он скорее заснул. – Во-вторых, я – суфлер! А суфлер, это только голос актера, и ничего более. Теперь же сами подумайте, могу ли я позволить себе взять чуть больше, чем только голос?

– Думаю, нет, – уже борясь, с внезапно появившейся сонливостью, подавляя зевок, ответил доктор.

- Вы не так безнадежны, как казались в начале, – одобряющее, и даже немного благосклонно сказал Орей, после чего вновь замолчал.

– Но тогда получается, что вы потакаете слабостям Кристал.

- Отнюдь! Мисс Кристал отличается от остальных людей тем, что она проигрывает ситуации не для того, чтобы потом кому-то рассказать об искривленных ее сознанием воспоминаниях о событиях. Она делает это для того, чтобы побороть чувства страха и унижения.

– Но в этом случае, она опутывает себя паутиной лжи.

- Верно, и даже больше. Если остальные лицемеры лгут, ради спасения собственного футляра для души. К слову, даже не задумываясь о том, насколько их душе тошно и плохо. Мисс Кристал своим лицемерием разрушает все, до самого основания. То есть она уничтожает и свое тело, и свою душу, – хладнокровие, с которым он говорил об этом, несколько пугало доктора. Так как сейчас, в словах этого суфлера, он услышал о тонком расчете, причем этот расчет был направлен против самой девушки.

– Разве лицемерие имеет такую огромную разрушительную силу?

- Если это было бы не так, много ли тогда пациентов находилось в стенах вашей больницы?

– Знаете, вы противоречите своему предшественнику, этими словами.

– Аккуре? – задумчиво спросил Орей.

– Да, именно ей, – спокойно, и в тоже время, с какой-то ухмылкой, ответил доктор.

- Я ее дополняю, ведь она рассказала вам только об одной стороне лицемерия – это маски, и невыносимость роли. Я же говорю о более глубоком смысле, скрывающимся за ее словами.

– И в чем же этот смысл?

– В том, что человек никогда не примет того факта, что роль ему невыносима. Он либо переложит все последствия и ответственность на плечи кого-то другого, либо постепенно разрушит свое сознание, и станет вашим клиентом. И обычно люди разрушают только сознание, так как оно более ли менее осязаемо и понятно. Душа же, эквивалент чего-то мало понятного, необъяснимого, а главное – она никак вами не осязаема и не ощущаема. Поэтому причинить вред ей, составит для вас больший труд, чем, скажем, поранить руку.

– А Кристал может навредить и душе?

- Что вы! Никто не в силах навредить душе! – почти смеясь, ответил проводник.

– Но как тогда следует понимать ваши слова?

- В физическом смысле, никто не в силах навредить душе, так как, повторюсь, душа – объект, не имеющий физических критериев.

– Но как же слова о том, что люди чувствуют прекрасные души?

– Эмоциональный бред! – безоговорочно резко ответил Орей. – Как кто-то может судить о том, чего никогда в жизни своей не видел? Но мы с вами отошли от сути разговора. Итак, нельзя навредить в физическом смысле, но можно навредить иным путем.

– Позвольте спросить, каким же именно?

– Отбросив мораль, заставить душу верить в безнадежность пребывания в мире, с физическими оболочками, именуемыми «людьми»! – интонация менялась, от откровенной насмешки, до философского мышления, но эти изменения настолько тяжело было уловить, что все слова проводника выглядели как откровенное издевательство и фарс. – Каждый вносит свой вклад в это дело, маленькими крупицами. Кто-то ложью, кто-то лестью, кто-то сомнениями… Есть множество способов внушить себе невозможность жизни, без уловок, которые на практике оказываются ничем иным, как откровенным обманом, и унижением собственной души. Или же наоборот, получив огромное благосостояние, заполучить еще и глубочайшую скуку, и не желание продолжать жить дальше… Вы должны осознавать одно – у всех сценариев один исход, и судьба никогда не напишет иного. В любом случае, всем стоять на том перекрестке, а кому-то, даже и не один-два раза.

– Вы намекаете на то, что существуют Рай и Ад?

- Что вы! Я не настолько люблю философствовать, чтобы размышлять на подобные темы. Я только настоятельно советую, не отрицать того, что уже произошло. Иначе, вы не заметите, как сценарий повториться, а вы опять будете к этому не готовы!

Неожиданно тело девушки, вначале, обмякло, а потом, она стала судорожно что-то с себя снимать, одновременно с этим, пытаясь от кого-то отбиться, крича и извиваясь, словно змея, пойманная змееловом.

* * * * *

– Снимите ее с меня!… Снимите ее!… – Кристал двигала руками так, словно стремилась снять с себя какие-то невидимые путы, ее голос срывался от крика до хрипоты. Было видно, что она пыталась сорвать с себя то, что сильно ее пугало. – Помогите! Орей!… – девушка пыталась вытянуть вперед руку, но что-то или кто-то не давали ей этого сделать, словно часть руки, от плеча до локтя, была действительно привязана к телу.

Дональдс быстро подбежал к девушке, и, взяв ее за плечи, попытался разбудить, но из-за начавшейся у Кристал истерики, вывести ее из транса стало невозможно.

– Кристал! Кристал!… Ты слышишь меня? – доктор пытался докричаться до нее. Услышав его голос, девушка осторожно повернула голову в сторону врача, и в этот момент, он увидел застывший на ее лице ужас. Громкий визг разнесся по кабинету, и она начала вырываться еще сильнее, словно сейчас сама попытка не сделать этого, стоила ей жизни.

Услышав крики из кабинета доктора, а следом, начавшуюся возню, Эл не стала дожидаться, когда Дональдс позовет ее, и мысленно повторяя слова о том, что это всего лишь последствия сеанса, и что это никак не похоже на то, что с ними уже было. Она быстро набрала успокоительное в шприц, и направилась к двери кабинета. Резко распахнув ее, Эл застыла на пороге, не в состоянии сделать даже шага вперед.

– Эл! Хорошо! – даже немного радостно сказал доктор, глядя на свою ассистентку. – А теперь медленно и спокойно, подойди сюда, и вколи Кристал лекарство, пока она не поранилась об журнальный столик, – девушка заметила, что пациентка, мотала головой, в опасной близости от этого предмета интерьера, и, судя по напрягшимся рукам доктора, ему очень тяжело давалось удерживать ее.

– Медленно и спокойно… – словно заклинание, повторяла Эл эти слова, пытаясь сделать хотя бы один шаг вперед, но ноги не двигались, словно кто-то приклеил их к полу.

– Нет!!! – визжа, закричала Кристал, и, сделав еще одну попытку вырваться, ударилась головой об край стола.

– Черт, Эл! – крикнул Дональдс, все еще пытаясь удержать Кристал, он попытался отодвинуть столик от кушетки, но вместо этого перевернул его, и стеклянная столешница, с грохотом, разбилась об пол. – Подойди ко мне! Сейчас же!

– Я… – она была готова расплакаться на месте. Доктор начинал злиться все сильнее, у пациентки из височной области текла кровь, а она не могла сделать и шагу вперед. – Я… – задыхаясь, повторила девушка, и сев на колени, посмотрела на доктора глазами, полным слез.

– Эл! Соберись! – пытаясь совладать с охватившим его гневом, Дональдс пристально посмотрел на свою ассистентку. – Сейчас, ты закроешь глаза, сделаешь два глубоких вздоха… Именно глубоких! После этого встанешь на ноги, и медленно станешь двигаться в мою сторону. Вся надежда, у меня сейчас только на тебя… Мы должны ей помочь!

Кивнув в ответ, Эл последовала инструкциям, которые только что озвучил ей доктор. Но поняв, что сил, на то, чтобы подняться на ноги полностью, у нее практически нет, она решилась доползти на коленях.

Эл казалось, что время застыло для нее в этот момент. Перед глазами все плыло, то и дело в памяти появлялись картинки того ужасного вечера, но несмотря на это, она пыталась собраться. Потому что где-то там, в глубине ее сознания, здравый смысл, отчаянно пытался взять вверх над истерикой мозга, объясняя то, что не стоит путать прошлое, ставшее для нее вечным ночным кошмаром, и настоящее, в котором они находятся в данный момент.

Как только она смогла доползти до доктора, мужчина схватила правую руку Кристал еще сильнее, и, сумев зафиксировать ее так, чтобы Эл могла вколоть успокоительное, кивнул своей ассистентке.

Дрожащими руками, девушка занесла руку со шприцом, над рукой пациентки, и, собрав всю свою волю в кулак, Эл смогла справиться с дрожью, и ввести лекарство. Успокоительное начало действовать практически мгновенно, и в тот момент, когда Кристал обмякла в руках доктора, Эл, окончательно теряя сознание, повалилась на пол.

Аккуратно положив Кристал на кушетку, Дональдс, первым делом проверил состояние височной области девушки. К счастью, даже не смотря на силу удара, у нее была только небольшая царапина, никаких серьезных последствий для девушки, это не представляло.

– Разве только, походишь, какое-то время с пластырем на лице, но даже шрама не останется, – сказал доктор себе под нос, и начал осматривать Эл.

Эл лежала на животе, неподвижно, рядом с кушеткой. Забрав шприц из ее рук, доктор убрал его себе в карман, и после этого осторожно перевернул девушку на спину. Потеря сознания не была характерной реакцией Эл, но почему-то именно с появлением Кристал, ассистентка доктора, стала вести себя так, словно ее собственные страхи, приобретшие форму, преследовали по пятам.

– Второй обморок, за несколько недель, – тяжело вздохнув, он посмотрел на лицо девушки, которое сейчас выражало страх и сожаление. – Когда ты без сознания, твои истинные эмоции бесконтрольны, и слишком ярко выражены на лице! – вздохнув, доктор осторожно поднял Эл с пола, и перенес в кресло.

Выйдя из кабинета, он подошел к селектору, и, взяв трубку, быстро набрал номер ординаторской.

– Алло, – раздался усталый голос в трубке.

– Питер? – удивленно спросил Дональдс, – «Вот уж действительно, совпадение…» – подумал он.

– Да, доктор Дональдс? Что-то произошло? – уже более бодрым голосом спросил он.

– Да, мне нужны носилки, два санитара, вы, как врач, и уборщица, – спокойно перечислив всех, доктор посмотрел в сторону своего кабинета. – И вот еще что, возьмите с собой аптечку первой помощи.

– Случилось что-то серьезное?

– Нет, достаточно предсказуемая реакция, просто я надеялся, что во второй раз это будет как-то спокойнее и проще решить, оказалось, что немного ошибся.

– Сейчас к вам все подойдут.

– Отлично, – как только Дональдс повесил трубку, и тут же по внутреннему радио пошло сообщение о необходимости подойти перечисленному персоналу в его кабинет.

Первым прибыл Питер, поздоровавшись с доктором, он посмотрел за его плечо, в распахнутую дверь кабинета, и застыл на месте.

– Что здесь произошло?

– У Кристал началась истерика, Эл потеряла сознание… И не стоит с таким ужасом смотреть на осколки от стола. Это я его разбил, когда пытался отодвинуть, чтобы предотвратить травму Кристал… – спокойно ответил Дональдс, следя за тем, как постепенно расширялись глаза Питера, от получаемой им информации. – Для начала следует осмотреть Кристал, она ударилась головой о край, есть небольшое рассечение, в районе виска. А я пока приведу в чувства Эл, – пройдя к одному из шкафов, стоявших в приемной, доктор достал оттуда бутылек с нашатырным спиртом, и несколько ватных тампонов.

– Хорошо… – немного заикаясь, ответил Питер, и проследовал в кабинет первым.

В очередной раз, его глазам предстала не самая приятная картина: перевернутый стол, лежащие на полу, осколки от стеклянной столешницы, несколько капель крови на кушетке и полу, бледная пациентка, смирно лежащая на кушетке, с запачканными, уже немного запекшейся кровью, светлыми волосами, бледная Эл, сидящая в кресле, с лицом, искривленным то ли ужасом, то ли сожалением.

– Это похоже на кошмарный сон, – тихо сказал Питер, ставя аптечку рядом с собой на пол.

– Кошмар на яву? – переспросил Дональдс, подходя к Эл. – О нет, Питер. Это суровая реальность этой больницы.

– Но если вы знаете, что пациенту не помогают подобные сеансы…

– Я не говорил, что сеансы ей не помогают, – перебил его Дональдс. – Просто у каждого сеанса есть побочные следствия, как при приеме сильнодействующих лекарств.

– Это вы называете побочными явлениями?

– А ты хочешь назвать это как-то иначе?

Неожиданно повисшая пауза, помогла и Дональдсу и Питеру, немного остыть.

– Но все же, это бесчеловечно, подвергать ее, такой опасности! – не понятно было только одно, кого из двух присутствующих девушек, больше всего жалел Питер.

– Если ты про Кристал, то бесчеловечно оставить ее в том состоянии, в котором она прибывает сейчас. Эта терапия необходима ей, хотя с каждым сеансом я ожидаю, нечто подобное еще до того, как она переступает порог моего кабинета. А если ты про Эл… – доктор замолчал, сейчас он понял, как тяжело признаваться в том, что та ответственность, которую он должен был взять на себя, с момента, как Эл сказала, что не сможет избавиться от преследующих ее кошмаров. Как легко он пустил все на самотек, надеясь на то, что новые события, которые будут наполнять ее жизнь, вытеснят ее страхи. – Она сама захотела идти по этому пути, и моя вина в том, что я так и не проследил за тем, в какую сторону она свернула… Не помог ей выбраться.

– О чем вы? – Питер с некоторым недоумением, смотрел на Дональдса, который был угнетен чувством собственной вины.

– Ты правильно сказал, про кошмар на яву… Самое верное название… – загадочно добавил Дональдс к уже сказанным им словам, и поднес тампон смоченный в нашатыре, к лицу Эл.

Несколько машущих движений, словно он подгонял этот раздражающий запах, к ее носу, и вот в кабинете раздался сначала резкий чих, а следом за этим, легкое ворчание, словно девушка пробуждалась ото сна под будильник, а не приходила в себя, после обморока.

Как только девушка открыла глаза, Дональдс, молча, отошел от нее, выкинув ватный тампон в мусорное ведро.

В это время, Питер осматривал висок Кристал, проверяя серьезность полученного ей повреждения. По счастью, это оказалась небольшая царапина, хоть и сильно кровоточащая, в которой, каким-то образом, застрял маленький осколок стекла. Быстро обработав ее, Питер посмотрел на бледное лицо девушки. Она была так спокойна, что становилось трудно поверить в рассказ Дональдса, прозвучавший несколько минут тому назад.

– Что скажете, Питер? – застыв за его спиной, спокойным и властным голосом, спросил доктор.

– Ушиб, небольшое рассечение, но ничего серьезного, – убирая антисептик обратно в аптечку, сказал он. – Ей повезло, что она ударилась именно этим местом… Пару миллиметров ниже, и тогда, даже такая незначительная травма, имела бы очень серьезные последствия… Но что здесь, все-таки произошло?

– Непредвиденная ситуация… Истерика во время состояния транса, – тихо сказала Эл, чуть приподнявшись в кресле, она машинально схватилась за голову, которая сейчас ей казалась налитой свинцом. – Такое иногда бывает, если воспоминания пациента несут травмирующий характер.

– Неужели эти воспоминания несут в себе такую большую травму? – с этими словами Питер подошел к Эл, и, поставив аптечку возле ног девушки, принялся доставать необходимые, для осмотра, инструменты.

– Ее случай особый, подозреваю что мы уже с ним сталкивались, но только один раз, – с едва уловимой грустью в голосе, ответил Дональдс.

– И это было очень давно, – сильно зажмурившись, сказала Эл. – Словно в прошлой жизни.

– А что за случай? – Питер попросил Эл расположиться в кресле удобнее, чтобы исключить возможность получения ею, еще каких-либо травм.

– Пока это только подозрения, но если они окажутся верны, то…

– Доктор, я все сохранила, можете не волноваться… – тихо сказала Эл, и когда, по просьбе Питера, повернула голову вправо, почувствовала дикую боль в виске. – Ай! Больно!

– Висок? – Питер внимательно осмотрел правую сторону лица Эл. – А ты головой не могла удариться при падении?

– Я не помню… – растерянно ответила она, потирая ноющий висок. – Может быть…

– Нет Эл, ты не ударялась при падении, – мягко сказал доктор, подойдя к сидящей на кресле девушке. – Ты просто мягко опустилась на пол.

– Простите доктор, я… – у Эл вновь перехватило дыхание от досады, что она снова не смогла справиться с собой, когда это было так необходимо.

– Все в порядке, Эл… – доктор Дональдс старался говорить как можно мягче, он прекрасно понимал, как чувствовала себя девушка в данный момент. – Просто я не подумал о том, что и тебе тоже, все еще требуется помощь. Мы поработаем с твоими страхами, чтобы больше ты не извинялась из-за них.

– Спасибо, – слабо улыбнувшись, ответила девушка, и, тяжело вздохнув, закрыла глаза.

– Ей нужно как следует отдохнуть, – сказал Питер, посчитав пульс девушки. – Слишком сильная слабость, да и ее бледность, беспокоит меня.

– Ее бледность беспокоит и меня тоже, Питер… – Дональдс еще раз внимательно осмотрел девушку. Особое внимание, уделяя руке, в которой она держала шприц с лекарством.

– Почему вы осматриваете ее руку?

– Она могла, случайно, вколоть себе в руку успокоительное. И если это так, то у нас есть проблема!

– Какая проблема может быть от успокоительного?

– У Эл непереносимость некоторых компонентов, которые входят в состав успокоительных и антидепрессантов, именно поэтому я никогда не выдавал их…

– Но разве бледность является признаком анафилактического шока? – Питер внимательно осматривал сгибы рук, ища хотя бы малейшее покраснение.

– Нет, но у Эл я наблюдал довольно странную реакцию на аллергены. В том числе и бледность, с сильной слабостью… Но… – задумчиво произнес доктор, и, убедившись, что следов от укола нигде нет, Дональдс с облегчением вздохнул. – Но, похоже, что в этот раз, это последствия сильного стресса, и обморока, последовавшего за ним.

Питер поднял голову, и посмотрел, на стоящего рядом с ним доктора. Его удивляло, насколько тот хорошо знает про Эл, ведь в больнице все говорили о том, что Дональдс даже имена запомнить не в состоянии, что уже говорить о таких важных мелочах, как реакции организма. Он боролся с желанием того, чтобы спросить доктора о его отношениях с Эл, но, не успев сказать даже слова, увидел, что в дверном проеме уже стояли санитары, придерживая каталку, для пациентки.

– Наконец-то вы пришли, – немного раздраженно сказал Дональдс, глядя на двух мужчин.

– Простите, что так долго…

– Лучше молчите! – резко оборвал их врач, и посмотрел в сторону Кристал. – Девушку, нужно будет отвезти в ее палату, и там проследите, чтобы она приняла все необходимые лекарства, после пробуждения.

– Доктор, а Эл? – растеряно спросил Питер.

– Об Эл мы с вами позаботиться в состоянии сами, – уже более мягко и спокойно ответил Дональдс. – Вы все поняли? – его строгость распространялась только на тот персонал, который не радовал его ни своим пониманием отношения к пациентам, ни быстротой действия выполнения предписанных им поручений.

После того, как Кристал унесли в ее палату, доктор осторожно переложил Эл на кушетку, и посмотрел на растерянного парня, стоявшего посреди комнаты, застыв, словно монумент.

– Когда придет уборщица, вы явно будете ей мешать, – заметил Дональдс, и Питер, услышав его слова, лишь растеряно оглядел кабинет, в поисках места, где ему можно было бы присесть. – Присаживайтесь в кресло, возле письменного стола… Мне, как раз, нужно с вами, кое-что обсудить.

Послушно последовав совету Дональдса, Питер сел в указанное кресло, и с нарастающим напряжением, начал ждать разговора. Его напряжение не было беспочвенным, так как по больнице ходило достаточно слухов, о возможном, внезапном увольнении любого из сотрудников, по необъяснимым и не зависящим от них, причинам.

В кабинет зашла уборщица, и, ахая, начала убирать осколки с пола, собирая их, в заранее приготовленный контейнер.

– Это кто ж тут у вас так?

– Я, – поймав удивленный взгляд уборщицы, на свой ответ, Дональдс лишь пожал плечами, и добавил. – Произошла непредвиденная ситуация, действовать пришлось быстро.

– А я вам говорила, чтобы вы буйных не принимали в своем кабинете, после них только беспорядок и разруха… – подойдя к перевернутой конструкции, которая еще недавно была столом, уборщица всплеснула руками, и добавила. – А ведь красивый был столик… Теперь выбросить придется.

– Что вы! – с улыбкой в голосе, ответил Дональдс. – Всего лишь новую поверхность сделают, из стекла, и будет такой, словно и не разбивали никогда.

– Ну, если только так! – одобрительно кивнув, сказала она, и продолжила убирать.

– Предлагаю подождать, пока нас оставят все посторонние, – намного тише сказал доктор Дональдс, подойдя к Питеру практически вплотную.

Уборщица не задавала лишних вопросов, несмотря на то, что было довольно странным, видеть бледную девушку на кушетке в кабинете главного врача, а не в палате терапии, например.

Питер неуверенно осматривал рисунок столешницы, то ли пытаясь найти одинаковые фрагменты рисунка, то ли просто желая отвлечься от беспокойных мыслей, захвативших его сознание. Наконец уборщица ушла, оставив их практически в полном одиночестве. Наступили сумерки, поэтому, прежде чем приступить к разговору, Дональдс зажег свет в своем кабинете.

– Вам не страшно за Эл? – неожиданно спросил Питер, как только дверь в приемную закрылась. – Все это время, она так и не пришла в сознание!