Текст книги "По ветру"

2 
тёмыч
Дожать, верни рок и вселенский баг

Каждый отдельно взятый мир состоит из привычных вещей: чистить зубы нужно три минуты, любая самая нелепая идея может оказаться хорошим решением, полочка для обуви удобнее справа от двери. Ты всегда четко понимаешь, кто ты в мире в целом и в отражении по утрам точечно. Ладно, может, не так уж и четко, но ощущаешь себя довольно понятным существом – с потребностями, ролями, мнением и еще бог знает с чем.

Когда Тёмыч узнал, что Варя живет с другим, его мир перестал существовать как явление. Остался невнятный чертеж, на котором привычные вещи больше не просто не имели смысла, а вовсе не существовали. Огромный вселенский баг в одной отдельно взятой жизни. И Тёмыч пытался его пофиксить – по привычке или из упрямства, кто ж разберет. Была у Тёмыча такая черта характера – неоднозначная, но срабатывающая всегда: если ему что-то нужно, если он чего-то очень хочет, он обязательно «дожмет» человека, не отступит. Варю он тоже своего рода «дожал», потому что влюбился без памяти. Любовь не выбирают, не подстраивают расписание под нужную дату, и Тёмыч тогда – при первом знакомстве с Варей – не искал чувств и отношений. В его сердце еще были живы чувства к бывшей девушке – Кате.

Они с Катей встретились на квартире друга – что-то безудержно вместе праздновали. История на один вечер внезапно переросла в серьезный роман и не менее серьезные последствия. Катя – страстная, сильная, бесконечно женственная и нежная – ушла от Тёмыча так же внезапно, как появилась в его жизни. Он пытался все исправить: спонтанными сюрпризами, отчаянной заботой и разговорами. Исправить не удавалось, а вот погрязнуть в безответных чувствах – это с лихвой. Тёмычу все казалось, что не может быть другого исхода, кроме как их с Катей счастливое воссоединение, ведь он любил ее и в мире не существовало больше девушек, которые могли настолько запасть ему в душу. Тёмыч не просто песни и поступки посвящал Кате, он, казалось, посвятил ей все свое существование. Нет, не превратился в крипового преследователя или сумасшедшего бывшего. Но все друзья и близкие знали: где-то на фоне всегда есть чувства к Кате. Уже и забылось и стерлось из памяти, ан нет – вот всплывают в сети фотографии внезапных букетов и ростовых кукол, чтобы Катя улыбнулась. Так живут чувствами великие художники или музыканты, а Тёмыч… Он слыл человеком-оркестром, который и в музыке понимал, и словесно одарен оказался, и в бизнесе всегда умел разглядеть достойный стартап. Тёмыч – сказали бы про него друзья – человек широких взглядов, широкой души и не менее широкого эмоционального диапазона, в котором он бесконечно мотался из стороны в сторону.

Так вот, когда Тёмыч встретил Варю, Катя все еще была незримым спутником его будней. Всплывала в беседах с общими друзьями, случайно зазвучавшей песней в такси, бессердечными напоминаниями от соцсетей, мол, ровно три года назад в этот день… Ровно три года назад в этот день Тёмыч переживал огромное теплое счастье, строил планы и не подозревал, что им не суждено будет осуществиться. Через несколько месяцев Катя ушла от него, а все эти три года он тешил себя надеждой – призрачной, глупой, но такой привычной: он дожмет, вернет и будет снова счастлив.

Ничего из этого не случилось. Было много разного: новые интересы и планы, новые люди, стертые из жизни недели и вдрызг разбитое сердце, пронзительные тексты и музыкальные импровизации – жизнь-тусовка-без-остановки. Такая, на которую можно прийти абсолютно размазанным и потерявшим смысл, на которой обсуждаются важные дела и даже заключаются хорошие сделки. Так Тёмыч и жил после Кати, вернее, «с Катей на фоне». Кроме прочего, погрузился в музыку, продвигал фанк-группу друзей, писал свои тексты для фитов и внезапно решил учиться вокалу. Конечно, отсутствие музыкального образования никогда не мешало Тёмычу проникновенно петь у костра или влетать на сцену на концерте знакомых музыкантов, но как-то хотелось все красиво обрамить, развить и чувствовать себя максимально уверенно у микрофона.

Спроси сейчас, Тёмыч явно проклял бы то спонтанное желание учиться петь. Обратился бы за советом к друзьям, выбрал бы онлайн-занятия или вовсе репетитора на другом конце города. Но полтора года назад он вошел в стены студии «Джем» и запустил череду событий, что привела его в эту точку. В утро, когда в его руках оказалось кольцо и прежний мир перестал существовать.

«Джем» казался живым организмом – не привычным набором помещений, где занимаются вокалом, а именно атмосферным убежищем от реального мира. Туда приходили как домой: распеваться или подбирать аккорды, пить чай, обсуждать интересные вещи и делиться самым сокровенным – эмоциями. Тёмыч ощутил все это, едва переступил порог, придя на пробное бесплатное занятие. Такие места окутывают атмосферой, переключают тебя на нужную волну, настраивают мягкой улыбкой педагога по вокалу…

– Варя, – представилась улыбка, и Тёмыч оторопел.

– Артемий, – улыбаться в ответ выходило само собой, словно включился какой-то странный, давно забытый режим. – Но лучше Тёмыч.

– А я думала, сейчас прозвучит «АС». – Варя покачивалась на пятках, будто прямо среди осеннего Минска у нее был свой личный теплый прибой. Тёмыч слегка подвис, хотя, конечно, не первый раз его инициалы – Артемий Стрельцов – сокращали до звучного и хлесткого АС.

– Не на этой территории. Странно называться асом, когда пришел учеником к профессионалу. А Тёмыч – универсальное и мое.

– Ладно, Тёмыч, – Варя приняла правила игры, – начнем с опроса.

Разговоры были главным козырем Тёмыча. Он знал, что способен понравиться всем – от детишек до строгих бабулечек советской закалки, – но нужны время и тема для беседы. Его харизма раскрывалась через слова, интонации, емкие фразы и внезапные шутки. И процентах в девяноста пяти собеседник оказывался очарован и с нетерпением ждал следующей возможности поболтать. Пять процентов Тёмыч всегда закладывал на погрешность – ничего абсолютного не бывает.

– Может, выпьем кофе где-нибудь?

Если что-то пришло в голову – нужно делать. Чем дольше ты что-то обдумываешь, тем больше сомнений и меньше интереса получаешь в итоге, а значит, возможность осуществления задуманного стремится к нулю. И раз уж Варя так легко очаровала его, стоило продолжить знакомство. Внутри барахталось непонятное влечение – сродни наваждению, и Тёмыч не желал упускать эти яркие эмоции.

– Я не пью кофе с учениками, – Варя отказала легко, без секундного колебания, словно не первый раз отшивала влюбленных учеников. Хотя почему словно? Тёмыч готов был руку на отсечение дать, что у нее не было отбоя от приглашений на свидания и намеков на продолжение.

– Это твое правило?

– И исключений в нем нет. Я замужем, – тут же оборвала логическую цепочку Варя, не дав Тёмычу даже шанса на флирт. – До встречи в субботу.

Ему бы отступить, внять понятному и простому отказу, но Тёмыч, выходя из студии, думал только о том, что задачка будет сложной, а значит, интересной. Все именно так, как он и любит. Варя зажгла в нем первую лампочку во внутренней гирлянде счастья – и он не мог упустить возможность воскресить в себе весь этот теплый, мягкий свет. Это означало одно: он будет добиваться Варю любой ценой. Почти как у Маяковского: «Я все равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем». Варя не была в Париже, Варя была замужем – и это обстоятельство могло сыграть куда более злую шутку, чем границы и стоимость перелетов по Европе. Но как учили герои одного советского фильма: «Вижу цель – не вижу препятствий!» – Тёмыч тоже не видел ничего, кроме новой знакомой, потеснившей в его голове Катю.

* * *

Тёмыч поменял положение скорее рефлекторно – рука затекла и начинала внутренне гудеть, но его это мало волновало. Его в принципе мало что волновало теперь.

– Тёмыч, – в комнату заглянула Эля. – Тебе собираться пора.

Голос сестры звучал непривычно тихо и тактично. В другой ситуации его обязательно покоробила бы жалость, тем более от Эли, но сегодня Тёмычу было все равно.

– Хьюстон, тебе на свадьбу! – Кровать, на которой он лежал, прогнулась под весом Эли. – Не позволяй одному поступку этой… лишить тебя всего.

Тёмыч упрямо молчал. Чтобы ответить, нужно было думать, собирать слова в предложения, функционировать, в конце концов. А хотелось только исчезнуть. Эля, к сожалению, могла запросто потягаться с ним в упрямстве.

– Отложи свою скорбь. Представь, что этого еще не случилось – просто плохой сон, не знаю… Твои друзья позвали тебя, потому что ты им важен и нужен. Сделай это для них – они точно не заслужили внезапного молчаливого исчезновения. И себя заодно отпусти – это же свадьба! Пей, пой, танцуй с красивыми девушками – выпусти эмоции, пока они не сожрали тебя. И кого-нибудь в придачу.

Дру-зья. Дру-зья. Дру-зья.

Слово ворочалось в голове, отскакивало от черепушки с гулким эхом. Тёмыч всегда был «про дружбу». От детских клятв до взрослых спонтанных знакомств он честно следовал всем заветам дружбы: не предавать, не забывать, разделять печаль и радость… Вот с последним он сейчас и собирался прокатить хороших людей, которые, к слову, ни в чем не виноваты. Тёмыч не был уверен, что его потерянная рожа сможет украсить свадьбу, а не наоборот, но не пойти не мог.

– Ладно, – пробурчал он в нутро подушки, но Эля разобрала.

– Он еще и одолжение делает! – прошипела она недовольно. – Иди в душ, мы с Белкой костюм подготовили. И даже цветы заказали! С тебя – собрать себя в кучу и доехать.

Эля, уходя, не то чтобы хлопнула дверью, но закрыла ее с уверенным коротким стуком, словно поставила точку в дискуссии и запустила отсчет времени. Тёмычу ничего не оставалось, как грудой костей и кожи сползти с кровати и, выбирая зигзагообразную траекторию, направиться в ванную. Душ немного взбодрил тело, но туман в голове не рассеял. Тёмыч вернулся в комнату, беспомощно шаря взглядом в поиске моральной опоры, но сфокусироваться ни на чем не удавалось. Белый шум расползался от ушей, застилал глаза пеленой. Нужно было как-то вернуться в жизнь, хотя бы на день, хотя бы искусственно. Тёмыч оперся рукой о стол и под ладонью оказалось что-то мешающее. Мелочь, которая мгновенно ударила под дых одним своим существованием. Злосчастное золотое кольцо, которое словно назло попалось под руку – в прямом смысле.

– Поступим по методу Эли. – Голос звучал отвратно, но Тёмычу очень хотелось хоть как-то разрушить гнетущую атмосферу. Он взял кольцо двумя пальцами и открыл шкаф. Отвернулся, наугад нащупал карман, даже не разбираясь, чего именно, и разжал пальцы. Дальше дело оставалось за малым – закрыть двери, подавить желание все же найти тот самый карман и утихомирить колотящееся сердце.

Все. Не было никакого «нет», никакого кольца и уж тем более предложения. Они с Варей просто поссорились – обычная бытовуха, временные трудности и суета. Он отгуляет свадьбу и со всем разберется: дожмет, исправит, вернет. А пока следовало надеть костюм, взять в охапку букет, купленный сестрами, и вызвать такси до загородного клуба, где уже собирались гости.

Тёмыч где-то прочел, что на чужих свадьбах острее всего ощущаешь свое одиночество. Особенно на счастливых чужих свадьбах. Эта, бесспорно, была счастливой: всегда заметно, когда люди подходят друг другу. Они складываются вместе, как кусочки мозаики – разные, по-своему угловатые, даже цвета могут совпадать лишь сотой долей поверхности, но картинка все равно вырисовывается, а стыки получаются идеальными. Молодые были именно такой парой: без суперромантичной истории знакомства, без драматичного развития событий, но с огромным потенциалом на то самое «долго и счастливо». Такие свадьбы возвращают веру в любовь или прибивают к земле осознанием собственной потерянности на общем полотне мозаики. Тёмыч явственно ощущал второе. Ему хотелось держать ладонь Вари, пока молодые кружились в первом танце, усмехаться парным табличкам с именами на тарелках, участвовать в конкурсах и переглядываться друг с другом из разных команд… Но рядом с ним пристроили кого-то из подруг невесты – такую же одинокую и беспарную на этом празднике жизни.

Эля оказалась по-своему права: тамада, он же ведущий, он же «Вы за это еще и заплатили?!», развлекал гостей откровенно так себе. Что вдвойне обидно: почва-то отменная, народ с огоньком в глазах и детством в пятой точке. Тёмыч мысленно прозвал эту свадьбу встречей однокурсников – задорных, отвязных и внутренне молодых, даже если к тридцати было значительно ближе, чем к двадцати. Но опыта и креатива у ведущего не наблюдалось – были бы силы, Тёмыч давно бы вытолкал его и взял все веселье в свои руки.

– Жаль, конечно, что мелкий твой на эту дату занят был.

– И не говори.

Разведенки – они же бывшие Света и Дима Ломакины – сидели за одним столом с Тёмычем и явно разделяли его «немой восторг» от работы ведущего. Младший брат Светы и правда справился бы куда лучше – Тёмыч пару раз видел его выступления и работу на мероприятиях, но сейчас его зацепил не сам разговор, а то, как бывшие муж и жена существовали в одном пространстве. Столько уважения, тепла и понимания ощущалось между ними, сколько не всегда увидишь в отношениях, не то что после их окончания. Как им удалось все это сохранить? У Тёмыча так и зудело завалить их вопросами, но он точно был не первый и не последний, кто донимал Разведенок своим непониманием. Да и свадьба – так себе место, чтобы расспрашивать о жизни после развода.

– Артемий? – игривый полушепот заставил вздрогнуть.

– Валерия?

Он, видимо, так сильно ушел в своих размышлениях, что абсолютно выпал из происходящего и не заметил подсевшую к нему Леру. Тёмыч слегка сощурился: она действительно флиртовала с ним или количество выпитого добавляло желаемый флер к любой фразе? Разум балансировал на натянутом канате эмоций из последних сил: упасть в скорбь, вспомнить о поставленной на паузу боли или с разбегу рухнуть в другую плоскость – во вседозволенность бесконечной игры между мужчиной и женщиной.

– Ты опять в своих философских думах? – Лера заправила за ухо пушистую прядь волос. Она привлекала своей естественностью: никакого яркого макияжа, идеальной укладки или вычурного платья. Лера выглядела легко, ее внутренней уверенности хватало, чтобы излучать красоту без дополнительного слоя почти-идеальности, которым грешили многие на подобных мероприятиях. – Ты и в универе поражал умением зайти в такие дебри, что нам и не снились. Но это ведь свадьба – здесь можно не искать скрытых смыслов.

– Уверена? – Тёмыч подпер рукой подбородок, разворачиваясь к собеседнице. Они знали друг друга с универа, потерялись на какое-то время в перемещениях взрослой жизни, а теперь оказались за одним столом на свадьбе общего одногруппника – Тёмыч, утративший смысл всего, но храбрившийся из последних сил, и Лера, что пришла сегодня…

– Мой мужчина ушёл курить и, кажется, пропал. Надеюсь, в этом действительно нет двойного дна.

…С мужчиной. Она рассмеялась немного нервно и чуть пьяно, а Тёмычу хотелось завыть. Как они умудряются, эти незаметные мужчины, проскользнуть, зацепить, увести из-под носа лучших девушек? А разве он сам не такой? Да и когда наличие таких вот мужчин в жизни приглянувшихся особ его останавливало? С Варей не остановил даже штамп в паспорте, совместная жизнь и недевичья фамилия.

Варя, Варя, Варя…

Воздуха в зале оказалось слишком мало, чтобы вдохнуть. Тёмыч снял очки, устало потер переносицу и на секунду зажмурился до ярких вспышек под веками.

– Ты в порядке? – Лера наклонилась поближе, и его окутала волна сладковатого аромата парфюма и женского тела.

– Может, мы тоже выйдем покурить? Там разговоры точно поинтересней этого, – Тёмыч махнул в сторону ведущего и недовольно поджал губы.

– Возьмешь мне плед?

– А ты все так же легка на подъем!

Кажется, Леру и саму не шибко смущало наличие у нее мужчины. Или она просто была приветлива? Где грань между легким общением и флиртом? Для Тёмыча, который в дружбу между мужчиной и женщиной верил только в самых редких случаях, этой грани в целом не существовало. Если между людьми есть интерес, то страсть подтягивается сама собой.

Снег, подсвеченный огнями и лампочками гирлянд, сиял мягким кремовым теплом, отчего казался сказочным. Праздновать за городом вместо пафосного ресторана в центре или на окраине Минска виделось Тёмычу хорошей идеей. Сонный лес вокруг обступал волшебный замок, где принц и принцесса кружились в танце под восторженные взгляды гостей… По-детски глупо, конечно, все это звучало в голове, вот только все мальчишки когда-то мечтали спасти свою принцессу из замка, даже если в душе оказывались не рыцарями, а теми самыми драконами. Какая разница, если пылающее сердце готово на подвиги ради любви? Там уж кольчуга или природная чешуя, звонкий титул или легенды и мифы вместо родословной – все теряет значение и вес.

– Ты все-таки не здесь, – Лера высвободила ладошку из пледа и положила Тёмычу на колено.

– Да это не свадьба, а машина времени – столько всего в памяти всплывает! – Приятная полуправда. – Как часто мы вот такой компанией собираемся?

– Примерно… никогда? – поддержала Лера. Еще одна приятная черта, которую так ценил Тёмыч, – легкость. Не глупость, нет: с Лерой можно было обсудить такие темы, что не каждый человек со степенями потянет. Но она легко меняла направление, отступала, если ощущала дискомфорт собеседника, принимала правила игры, когда они были разумны и интересны.

– То-то же. А друзья были – и в огонь, и в запой, и в кругосветку!

– Свадьба в трех словах! – Ее смех тонул в отголосках шумного празднества.

– С запоем понятно, поджечь – это мы запросто, но вот с кругосветкой, думаю, туговато будет.

– Не тебе, Тём. Других собрать – это уже вопрос. Взрослая жизнь, – Лера улыбнулась, но в глазах плескалась грусть. – Отпуск оформи, кота пристрой, денег накопи… А если семья? О-о-о-о, там почти нереально сорваться в путешествие от сегодня до пока-не-надоест.

– Так никто и не обязан жить этой взрослой жизнью! – Тёмыч спрыгнул с перила беседки, на котором они сидели, и развернулся к Лере лицом. – Взрослым просто не нужно больше спрашивать разрешения. А все условности мы создаем сами, перенимаем по инерции у других. Зачем? Можно же быть проще!

– А ты не думал, что кому-то нравится вот так? Что не все хотят быть вечным ребенком и жить с оглядкой максимум на сегодняшний вечер?

– Валерия, вы меня пугаете. – Тёмыч подступил чуть ближе, сокращая дистанцию между ними.

– Я просто стала приземленнее.

– Зачем? – Еще на шаг ближе.

– А почему нет? Мне так комфортнее.

– Лер, верни рок!

– И панк! – в тон Тёмычу рассмеялась Лера.

Она чуть откинула голову назад, вытягивая худую шею, что призывно манила коснуться губами теплой кожи. Желание белесой вспышкой перекрыло реальность. Он хотел Леру? Или сделать больно Варе? Доказать себе, что он все может? Или дело в том, что Лера пришла не одна? Как там было: «та, у которой я украден, в отместку тоже станет красть»? Станет ли он красть в отместку? Лера ему нравилась – старая неутоленная симпатия имеет привычку вспыхивать снова и снова, едва объект чувств замаячит на горизонте. Вот только вихрь непонятных и тяжелых эмоций путал рассудок, и Тёмыч мало отдавал отчет и действиям своим, и желаниям. Он пытался двигаться по инерции, повторял давно заученные паттерны поведения, но смотрел на этот вечер со стороны, словно играл своим персонажем в игру.

– Мне тут спальни не досталось… – Снова полуправда. Молодые сняли весь комплекс, чтобы гостям не пришлось ехать в ночь обратно в город. Вот только его сосед по апартаментам удачно погулял на свадьбе и неприкрыто намекнул, что Тёмыча в комнате не шибко и ждут. – Но я знаю, что есть местечко на первом этаже…

Лера обернулась в сторону леса, вопросительно вглядываясь в темноту. Тёмыч мог палец на отсечение дать, что она высматривала своего мужчину – мол, давай же, у тебя последний шанс выйти из чащи и заявить свои права. Но лес по-зимнему оставался безмолвен.

– Я бы покурила – и можем идти, – сдалась Лера, делая выбор в пользу Тёмыча хотя бы на эту ночь.

– Черт! – Хаотичное ощупывание карманов в поисках пачки сигарет. – Закончились, прикинь! Я сейчас стрельну у пацанов, подождешь?

– Давай.

Гребаные сигареты, которые всегда, всегда заканчиваются не вовремя. Тёмыч припустился по деревянным доскам беседки, чуть не навернулся у входа в праздничный зал – парадные туфли не шибко подходили для бега по снегу – и поспешно влетел внутрь. Он спиной ощущал взгляд Леры – ожидающий и решительный, – и терять возможность из-за глупости не хотелось. Вот он: живет, флиртует и строит планы, и внутри ничего не болит – так Тёмыч себя подбадривал, даже немного уговаривал. Завтра будет завтра, и там он разберется с Варей, с чувствами, со всем на свете – сегодня была только эта ночь и только эта девушка, что ждала его в одинокой беседке.

– Дай сигарет! – без предисловий и расшаркиваний бросил он первому из друзей, кого приметил за столами.

– Ты где пропал? – Макса слегка повело, когда он развернулся к Тёмычу.

– Просто дай сигарет, – с нажимом повторил он, хмуря брови над стеклами очков.

– Там ведущий уехал, пойдем песни лучше орать!

– Макс, ты…

Тёмыч не договорил – схватил пачку со стола и бросился обратно к выходу. Некогда было объяснять нетрезвому Максу, как много сейчас зависело от сигарет и насколько ему не до песен вообще. Тёмыч выбежал на крыльцо, ища глазами силуэт Леры в беседке. Она все так же куталась в плед, но, едва Тёмыч сделал шаг навстречу, из чащи вышел ее мужчина. Где он пропадал все это время? Почему появился именно сейчас?

Лера распахнула плед, приглашая мужчину погреться в своих объятиях. Издалека детали незаметны, но Тёмычу почудилась извиняющаяся улыбка, адресованная ему из-за чужого плеча. Снова не он. Девушка, что готова была уйти с ним, уйдет с другим – спокойным и приземленным мужчиной, безвкусным, словно овсянка после хорошего пиршества.

Так и Варя ушла – снова в приземленность. Из его бесконечного аттракциона, яркой и спонтанной жизни. Девочка с пылким сердцем и моторчиком в одном месте в один момент стала чужой и холодной.

Тёмыч снял очки и сжал пальцами переносицу. В темноте сомкнутых век плясали отголоски праздничных огней. В темноте его души отблески безумной любви оставляли огромные дыры, жглись раздражающим огнем. Вот бы отмотать время назад, когда еще не случилось это, когда он не пытался забыться в случайно подвернувшейся Лере, когда голова не разрывалась между «все вернуть» и «все закончить».

* * *

– Мои друзья играют классный концерт в TNT! Идем?

– Это свидание? – Варя перебирала какие-то бумаги на своем столе. Они только закончили очередное занятие, и Тёмыч привычно ринулся в бой. Он уже пробовал поход в кино, совместный обед, прогулку, предложение выпить кофе, приглашение в гости, театр, но каждый раз получал безоговорочный отказ.

– Это концерт.

– Нет.

Как ей удавалось отрицать очевидное? Она ведь даже огонь в глазах не пыталась погасить, улыбку не прятала, а губы все повторяли и повторяли это короткое неласковое слово.

– Ты же педагог по вокалу, Варь! Как ты можешь отказываться от крутого живого концерта?!

– Я отказываюсь от твоей попытки позвать куда-нибудь на свидание глубоко замужнюю меня. – Мгновение строгости, и снова улыбка. – Во вторник жду с выученным текстом. Хочу, чтобы ты отпустил себя и не думал, что нужно успеть подсмотреть слова.

– Я тоже хочу, чтобы ты отпустила себя.

– До вторника!

Варя оставила его в кабинете одного. Пару минут назад она легко и тонко подпевала ему, а сейчас вышла даже не обернувшись. Ему бы отступить наконец, оставить Варю ее мужу и делать исключительно то, зачем он пришел в эти стены, – петь. Вот только выбора уже не существовало. С первой минуты, с первой улыбки, с поворота головы и волны чуть подернутых рыжиной каштановых волос – не существовало у Тёмыча иного пути, кроме как сделать эту девушку своей.

Во вторник он взял ее за руку и позвал на свидание – без увиливаний и альтернатив.

– Первый раз вижу человека, которому я семь раз отказала, а он все равно зовет меня в восьмой. – Варя не пыталась убрать руку и смело смотрела Тёмычу прямо в глаза. – Так и быть. Я согласна.

Сегодня согласна была другая невеста. А Варя вернула кольцо, что жгло сейчас карман тех самых брюк, доставленных курьером утром. Тёмыч уже перед выходом поднялся в комнату, беспорядочно обыскал все доступные карманы и таки нашел Варино кольцо. Сунул его в карман как якорь своей собственной неудачной жизни и поспешил в такси.

Кольцо казалось невесомым на замерзшей ладони. Тёмыч проводил взглядом удаляющихся Леру с ее мужчиной, пообещал Максу покурить с ним в беседке, но так и стоял, вглядываясь в темноту затихшего пригорода.

На чужих счастливых свадьбах отчетливо ощущается то, что жизнь твоя – бесполезный баг, который следует безжалостно удалить из кода истории

 
Если б прошла по касательной,
Не умирал бы из-за тебя,
Но такие, как ты, проходят навылет.
 

© PLC – Навылет