Текст книги "Меч короля"

Мальчик даже не знал, что сказать. Однако нельзя такой праздник без брусники встречать. Можно было бы домой вернуться и еще денег попросить, но мать явно ему больше не даст. Да и раскупить уже все к тому времени могут, как он полагал.

Рино с Джулио в сторону от лавки отошли.

– Прости, Рино, у меня только пара медных монет. И то это на хлеб.

– Мне нужна эта ягода. Надо что-то придумать. Надо его отвлечь. Тогда я смогу взять пакетик.

– Нет, Рино, это неправильно. Так поступать нехорошо.

«Нехорошо, нехорошо», – пролетело у него в голове. Он и сам прекрасно понимал, что так поступать нехорошо. Но что было делать?

Джулио добавил:

– К тому же, ты можешь купить ягоду где-нибудь еще.

– Нет. Цена все равно будет такая же. И ты наверняка видел, на прилавке ее осталось слишком мало. Давай так: я заберу бруснику, но оставлю ему те четыре медные монеты. По моему мнению, это – честная сделка. Если бы не праздники, ягода бы стоила всего пару монет.

Видно было, что Джулио этот вариант явно не понравился.

– И как его отвлечь? – нехотя спросил его друг.

В душе Рино вкус победы почувствовал.

– Думаю, что все просто. Ты – отвлекаешь, я – «покупаю».

– Покупкой это назвать сложно.

– Почему? Я ведь плачу ему за это деньги.

– И как мне его отвлечь? – ухмыльнулся Джулио.

– Джулио, я верю, что у тебя все получится, – твердо сказал ему Рино. – В конце встретимся у главного входа на рынок.

Увидев вновь одного из детей, торговец демонстративно пакет с брусникой к себе в карман положил – одет он был в какое-то длинное теплое платье пастельных тонов – да еще на шаг от прилавка отошел, дабы между ним и мальчиком встать.

– Вернулся? Почему же один?

– Мой друг побежал домой за деньгами, – соврал Джулио.

– Неужто? – приподнял свои черные брови торговец.

– Да. Он просил подождать его здесь и проследить, чтобы бруснику никто не купил.

Врать у Джулио на удивление неплохо получалось. Но торговец и не думал его из виду упускать.

«И что же мне ему сказать?» – подумал мальчик.

Пока Джулио мужчине зубы заговаривал, Рино, заранее вид сделав, что домой направился, вокруг несколько лавок обойти решил, дабы к торговцу с другой стороны приблизиться. Чем ближе он был, тем чаще его сердце билось, и тем сложнее вдох оказалось сделать. Сейчас его голова только одной мыслью занята была: как бы не попасться.

Шаг за шагом он все ближе к своей цели продвигался, как вдруг торговец голову в его сторону повернул. Мальчик моментально за одной из тележек спрятался. Ему показалось, что его заметили. К горлу слюна подступила, и все тело вмиг в жар бросило. Затаив дыхание, он разоблачения ожидать стал. Но ничего так и не произошло. «Неужели пронесло?» – чуть не сказал Рино вслух. «Спасибо», – уже еле слышно промолвил он. Высунувшись из-за угла, мальчик увидел, как Джулио все так же о чем-то с торговцем разговаривает.

Посмотрев на прилавок, Рино, к великому огорчению, обнаружил, что ягоды там не было. Он в панике глаза на Джулио вытаращил. Все-таки друг его не промах оказался: он стал пихать и вынимать руки из карманов настолько часто, насколько это вообще возможно было, чтобы подозрение не вызвать.

Хоть Рино тогда всего шесть лет стукнуло, но ловкости ему не занимать было. Хорошо, что для сообразительности там тоже место нашлось. Недолго думая, он понял, что торговец пакет с ягодой в карман сунул.

– Долго же ты будешь ждать своего друга? – спросил мужчина, скрестив руки на груди.

Тогда Рино не стал терять ни минуты. Правда, он и сам не понял, как все произошло. Особенно странно то было, как он в карман четыре несчастные медные монеты подложить успел.

Посмотрев на пакет с ягодой, оказавшийся у него в руках, мальчик крикнул:

– Джулио, беги!

Замешкавшись буквально на пару секунд, Джулио в толпу рванул, затеряться пытаясь. В его голове лишь одно слово звучало – «беги». Он понимал, что неправильно поступает. Утешением было лишь то, что они торговцу деньги оставили. Ведь пакет брусники и правда не дороже пары медных монет стоит.

Свернув к ближайшему выходу, он на наряженную к празднику улочку выбрался и быстрым шагом в сторону того места пошел, где они встретиться договорились. Руки у него тряслись от страха, а ноги от усталости подкашивались. «Нет, такого больше не повторится», – твердо сказал он.

Рино уже его на углу дома рядом со входом на площадь ждал.

– Видишь, Джулио, мы сделали это. Спасибо! – воскликнул он, посмотрев на своего друга благодарными глазами.

Джулио не понимал, что к Рино в этот момент чувствует. Нет, он своего друга не винил. Скорее, он себя винил, что согласился.

– Ты чего?

– Это было неправильно.

– Неправильно? Я ведь оставил ему деньги за ягоду. Все было честно.

– Но мы его обманули, – запротестовал Джулио.

– Нет. Он сам поступил неправильно. Все равно бы ее никто не купил, и ему пришлось бы ее выбросить.

– Но ты ведь сказал…

– Я ведь мог и ошибиться, – быстро перебил его Рино. – Я домой. Нам еще полдня предстоит провести вместе. Мы ведь встретимся?

Помолчав, Джулио ответил:

– Хорошо. Но обещай мне, что такого больше не повторится.

Рино неохотно обещания давал, потому что просто не любил их не выполнять. Он ведь не знал, что произойти может. Но сейчас было легче соврать, чтобы друга успокоить.

– Ладно. Обещаю. Ты ведь знаешь, что я всегда сдерживаю свои обещания.

– Знаю. Ты еще ни одного не нарушил, – улыбнулся ему Джулио.

«Ага, – подумал Рино. – Потому что ни одного серьезного тебе еще не давал».

Отчего-то Рино его жаль стало, но он вида не подал. Обняв своего друга и еще раз сказав «спасибо», он домой что есть мочи помчал.

Элиза все так же на кухне стряпала. Вбежав в комнату, Рино пакет с брусникой маме отдал.

– Молодец, Рино. Трудно, наверное, было ее найти?

– Когда будет пирог? – проигнорировал ее вопрос сын.

– Как только, так сразу. К обеду все будет сделано. Джем готовить – дело быстрое и нетрудное. И, дорогой, если ты не занят, то накрой на стол. А то у меня дела еще есть.

Рино кивнул и в гостиную побежал. Достав тарелки, он аккуратно их вместе с кружками расставлять стал.

Спустя какое-то время из кухни раздался голос Элизы:

– Сынок, отнеси, пожалуйста, дедушке поесть, как закончишь.

Сделав все дела, мальчик на задний двор направился, не забыв и еду с собой прихватить. Пройдя всего пару метров до сарая, он тихонько в помещение вошел, в котором Хэйвуд корзину плел, а лохматый пес недалеко от входной двери спал.

Сам по себе сарай этот совсем небольших размеров был. Прямо напротив двери деревянный стол располагался, где различные инструменты в куче валялись. А в одном из углов ивовые прутья для плетения корзин стояли. Хэйвуд же тогда на стуле рядом со столом в окружении веток и омелы сидел, которой он свои творения украшал.

Помимо всего прочего здесь старик еще и различные деревянные изделия на заказ делал: посуду, стулья и иную утварь. Все, что можно в их доме найти было – его рук дело. Часть поделок, которые Хэйвуд своим гостям показывать любил (уж очень они ему нравились), на полке над столом притаилась. Наверное, это место можно было по праву самым чистым здесь назвать. Старик часто протирал его и всегда говорил, что это лучшее, что могли бы его руки сделать.

В этом году перед самыми праздниками его просто завалили заказами, чему он, конечно, несказанно рад был.

Мальчик окликнул дедушку. Хэйвуд глаза на внука поднял и улыбнулся, тарелку с едой увидев.

– Давно пора. Сколько времени?

– Скоро будет полдень, – ответил ему Рино, сам не понимавший, как время так быстро пролетело.

– В самом деле? Надо бы поторопиться, а то не успею доделать заказ вовремя. Мать уже испекла угощения? Он потряс корзину в руках, чтобы отряхнуть.

– Ага. Все почти готово.

Рино не хотел рассказывать о том, что утром произошло. Хотя, о чем именно говорить он не желал, мальчик ответить затруднялся. Все равно у него на душе осадок остался, что от первого, что от второго события.

– Ах да, Рино, прихвати-ка вот эту корзину с собой в дом. Она специально для тебя. Надо же куда-то сладости собирать, – улыбнулся Хэйвуд. – Вы же хотели с Джулио прогуляться в обед. Не так ли?

Мальчик подошел и корзинку взял, которая на углу стола стояла. Она совсем небольшой оказалась: изделие хорошо вмещалось в руку. Да и вес при ходьбе не чувствовался. Но главным было то, что корзинка эта каким-то чудом могла в себя много различных угощений вместить. Самое то для яблок и конфет. Рино с благодарностью на дедушку посмотрел.

– Ну, беги. Не задерживайся. Да и мне нужно поторопиться. И скажи матери, что как закончу, вернусь в дом.

Мальчик только в ответ кивнул, развернулся и одеваться побежал. Не заходя на кухню, он быстро теплые вещи надел, с собой корзину прихватил и на встречу с приятелем пошел.

Пробил полдень, а его друг уже на месте стоял: на углу дома, дорога от которого к главному тротуару примыкала. Джулио никогда не опаздывал и всегда вовремя приходил.

– Сперва к тетушке Мари? – спросил его Рино.

– Можно и к ней, –  согласился тот.

Мальчики на широкий тротуар повернули и за пределы внутренней стены вышли.

Дома, расположенные за стеной, куда проще на вид были, чем те, которые на кольце внутренней защиты стояли. Да и проживало там, как правило, по несколько семей на одном этаже. Иногда три-четыре человека в небольшой комнате ютилось.

Однако улочки здесь куда шире и просторнее оказались, но гораздо грязнее. Почти везде мусор и сено валялись. Попытки все к празднику убрать успехом не увенчались. Теперь, помимо всей этой грязи, на тротуарах вдобавок обгорелые бревна от костра и пепел останутся.

Но люди есть люди. Кто же настоящий праздник ощутить не хочет? Несмотря ни на что, каждый попытки свой дом украсить предпринял. И неважно, из какого сословия ты родом. Где-то обычные венки из омелы висели, где-то на подоконниках деревянные светильники стояли. Но реже всего корзины встречались. И были они, как правило, совсем пустые.

Наверное, мальчики и не заглянули бы в этот район, если бы не тетушка Мари. Характером она чем-то Джулио напоминала. Мари была доброй и немного полноватой женщиной слегка за сорок. На ее лице чаще всего можно было улыбку заметить, которую всегда розовые щеки обрамляли. Однако это не означало, что удача за ней по пятам следовала. И тут уже не важно – добрый ты, или злой. Случается то, что случается. Главное достоинство каждого – стараться подняться выше и не опускаться ниже, чем ты есть.

Несмотря на добродушие, эта женщина достаточно властной была. Правда власть эту Мари с умом применяла. Выросшая в бедной семье, она прекрасно понимала, чего стоит хоть чего-то в жизни добиться. Поэтому, не жалея сил, эта дама за жизнь единственного сына взялась, который, кстати говоря, рыцарем при личной охране короля стал. На вопрос, почему же она из своего дома не съехала, а возможность такая у нее явно имелась, тетушка Мари говорила: «Тут я родилась, выросла, тут и буду жить до скончания своего века». Остается только пожелать ей, чтобы век этот ее не сломил.

Зайдя внутрь, можно было увидеть совсем уж маленькую кухню и две комнатки, в одной из которых у нее спальня располагалась. «Для кого-то и это роскошь», – нравилось повторять ей. А на небольшом столе в гостиной корзина стояла, омелой украшенная: подарок от Хэйвуда. В ней же яблоки и колосья пшеницы лежали. Слева от нее в маленькой миске разные сладости прятались. Туда-то и упал взор Рино.

– Так, так, так, – сказала тетушка Мари, уперев руки в бока. – А я все вас жду.

– С праздником, тетя Мари, – хором ответили оба. Джулио и Рино эту женщину всем сердцем не только за ее ласковые слова любили, но и за гостинцы, которые она всегда им при посещении ее дома давала.

– Конечно, с праздником. Но я точно знаю, зачем вы сюда пожаловали. Она подошла к столу и взяла горсть конфет. У обоих уже начинали течь слюнки. – И еще, погодите чуть-чуть. Мальчики с любопытством переглянулись.

Она зашла на кухню, и через минуту с тарелкой пирога вернулась.

– Это для Хэйвуда. Мой подарок на этот праздник. Аккуратно положив его в корзину Рино, Мари заодно поправила его шапку.

Оба тут же на дверь посмотрели, а потом на тетушку Мари. В их взгляде нетерпение выражалось.

– Вижу, вижу. Бегите уже. Вечером, может, еще встретимся.

Джулио и Рино на улицу радостные от небольшого пополнения в корзине выбежали. Но, пробежав буквально пару секунд, Рино вспомнил, что мать от нее тетушку Мари поздравить просила. Не останавливаясь, он крикнул женщине, которая до сих пор стояла в дверях и провожала их взглядом:

– С праздником вас от мамы!

Когда дом тети Мари скрылся, оба у дороги затормозили, в сторону от главных ворот сворачивающей.

– Есть ли смысл идти к воротам? Там явно нечем поживиться. Лучше пойти обратно в сторону замка.

– Ага. Пойдем через соборную площадь. Так быстрее, – ответил ему Рино.

Через минут десять мальчики к узкому переулку вышли. Обшарпанные двери и окна, мусор буквально под ногами, от которого вдобавок так и разило – крайне неприятное впечатление создавали. Страшнее всего через нищих проходить оказалось, забившихся в разных углах и просивших хотя бы грош на пропитание. Печальное зрелище. Но времена сейчас неспокойные были. Даже несмотря на праздник, когда все горожане с приподнятым настроением ходят, а власти город преобразить пытаются и особую атмосферу создать, те самые углы остаются, которые уже никто и никогда не вычистит. Разве что, можно столицу заново отстроить, поменяв в ней и людей.

Рино редко страх испытывал. Живя в приличном доме в хорошей семье, ему сложно осознать было, какой многогранной может быть жизнь. Проходя быстрым шагом через эти мрачные, темные улицы, он готов был поклясться, что больше ноги его здесь не будет.

Впереди уже конец переулка мелькал, когда за рукав его какой-то бродяга схватил, сидевший у одного из заброшенных домов.

– Маленькому мальчику страшно. Все боятся. Я тоже когда-то боялся, – выпустив рукав ребенка, негромко сказал мужчина. Рино мог сейчас запросто убежать, но страх вцепился в него мертвой хваткой и приковал к земле. Человек подтянул к себе ноги и сильнее укутался в грязные тряпки. А потом пробубнил себе под нос, – Никогда и ни к чему не привязывайся. Это одна из истин. Вторая же – рискни, и перед тобой откроются все двери.

Рино замер в некоем замешательстве. Казалось бы, ничего сложного, но его дедушка говорил, что нет в этой жизни случайностей. Из-за такой стрессовой ситуации эти слова с ним до конца его дней теперь останутся.

– Рино, сюда, – откуда-то издалека позвал его друг.

Придя в себя, он рванул в ту сторону, где Джулио стоял. Сердце бешено колотилось, готовое из груди выпрыгнуть.

– Ты как, в порядке? Я уже думал, мы пропали.

Рино обернулся. Нищий все на том же месте сидел.

– Идем, – только и ответил он.

До соборной площади мальчики в полной тишине шли. Такое чувство, что что-то то самое настроение спугнуло, которое предвкушение праздника создавало.

Сама по себе площадь эта великолепным зрелищем была. Под ногами прохожих белая плитка красовалась, которую до сих пор каким-то чудом в подобающем виде держать удавалось. Здесь уже ни нищих не найти, где-нибудь в укромном уголке притаившихся, ни мусора с помоями, которые без задней мысли прямо себе под ноги горожане сливали.

В самом ее центре фонтан стоял, а в нем – статуя, в монашеское одеяние облаченная. Она протягивала вперед руку, из которой вода лилась. Рядом с фонтаном в большом железном чане голубой костер полыхал. А подняв голову, можно было огромные купола увидеть, стремящиеся прямо к небу. Их башни острые пики украшали, собору какую-то фатальность и неотвратимость придавая.

Зайдя внутрь, голову все так же сложно опустить было, потому что потолок небосвод украшал. Звезды сияли, как живые, где-то под куполами скрываясь. Да и окна своим величием восхищали. Если смотреть от самых дверей по часовой стрелке, то можно сцену с церемонией передачи меча увидеть было. Картинка не двигалась, но лишь для того, чтобы до каждого донести, что время никогда не затронет эту традицию.

– Предлагаю обязательно забежать к Гринам и Степни на следующей улице, и к Чаппелам на параллельной. Как раз выйдем прямо на главную площадь. Посмотрим, как там все украсили.

– Да, хорошая идея, – сказал Джулио, еще на один раз обмотавшись своим шарфом.

Грины и Степни были не прочь сладостями поделиться. Воодушевленные такой щедростью – яблок и конфет им более чем достаточно отвалили, – они с улыбкой во весь рот к Чаппелам побежали, но тех дома не оказалось. Немного помяв снег у двери, Джулио и Рино Хоквудов навестить решили. Повезло. Здесь их корзину до отказу забили.

Теперь же только одно осталось: посмотреть, как главную площадь украсили. И такой, по правде говоря, они ее еще не видели. Там, где каждый год в это время костер горел, теперь большой подиум стоял. «Наверное, для кабана», – подумал Рино. От самого входа в главный зал по двум большим лестницам к нему дорожка спускалась. Перила лестницы колосьями пшеницы, плющом, омелой и гвоздикой оплетены были, которые их на общем фоне выделяли. В каждом окне, куда только взор упасть мог, светильники стояли.

То здесь, то там подданные королевства суетились, площадь разноцветными лентами и цветами украшая, что несвойственно для этого времени года было. Но всем так хотелось увидеть и наступление лета почувствовать.

– Пойдем к той лавке, заберемся на перила. Так будет легче разглядеть здесь все. А то из-за этих людей ничего не видно, – ткнул Рино куда-то в сторону.

Огибая суетящихся людей, мальчики до трактира добрались. Над самым его входом навес водрузился, а примерно на расстоянии двух больших шагов перила располагались, так же плющом украшенные. Они залезли на них, за столбы держась, и все вокруг разглядывать стали.

Теперь можно было и огромную арку увидеть, которая главным входом на эту площадь являлась. Колоннами у нее два гигантских коня служили, на дыбы вставших, а на верхней плите с лицевой и обратной сторон те же колосья пшеницы выбиты были – символ урожая. Лошади ее как бы лбами и поднятыми передними ногами подпирали.

Пшено в этом королевстве высоко ценили, ведь оно не только его жителей кормило, но и отлично на продажу сбывалось. Торговля всегда неотъемлемой частью этого мира была.

По всему периметру площади большие чаши стояли, в которых огонь полыхал. Где-то дети пробегали, а где-то целыми семьями проходили, головы то в одну, то в другую сторону поворачивая. «Эта ночь обязана быть великолепной», – промелькнуло у Рино в голове. Но его неожиданно звуки отвлекли, исходящие откуда-то из окна, располагающегося прямо за ним. Мальчик с перил спрыгнул, поближе подошел и прислушиваться стал. Похоже, пара человек о чем-то спорила. На слух можно было мужские голоса распознать.

– Не наше это все, – сказал мужчина, стукнув по столу кулаком. – Все нам чуждое.

– Это уже традиции, которые, между прочим, сложились довольно-таки давно.

– Давно, но не изначально.

– А что было изначально, как ты выразился, – того уже давно и нет, – подтрунивал над ним его собеседник.

Прервав свой спор всего на пару секунд, оба по кружке пива опрокинули.

– Сегодня праздник, мой дорогой друг, так что прошу, давай опустим эту тему.

– Грег, посмотри. Откуда к нам это все пришло? Да, с севера. С того самого севера, который грабит и сжигает наши деревни.

– Спокойнее, Дерби. Сам-то вспомни, сколько лет мы уже празднуем. Это ведь сильнейшая ночь в году.

– Да я не о том, – отмахнулся он и повернул голову в сторону окна, от чего Рино пришлось присесть, чтобы его не заметили. – Я о мече. Сколько с ним мороки, будь оно неладно.

Грег короткий смешок издал и сидящего рядом с ним по спине хлопнул.

– Ты слышал, Олби? Меч ему не по вкусу. Да только благодаря этому мечу Альдерон еще и стоит.

В разговор третий мужчина вступил, которого Рино изначально не заметил. На вид он невысокого роста был. К тому же человек этот в капюшоне сидел, который часть его лица скрывал.

– Более двух ста лет прошло, Дерби. Да и прав Грег, меч – наша защита.

– Может, из-за этого меча на нас и нападают.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что нет, Дерби. Взгляни на Дунланга и Финисию, которым принадлежит часть восточных Свободных земель. Они еще чудом держатся. Один лишь Кадалар спит спокойно. И то только из-за того, что умеет торговать. А как живут в остальных землях – уму не постижимо.

– Свободные земли им нужны только для того, чтобы позабавиться, не более, – добавил Дерби и откинулся на спинку стула.

Откуда-то из центра комнаты грохот раздался. Уронили поднос с кружками. Сидящие вокруг посетители громко смеяться начали, внимание от молодого парня отвлекая, который склонился, чтобы все прибрать.

– Я за то, чтобы все так и оставалось, – сказал Грег, отпив из своей кружки. – Хотя бы здесь мы можем быть под защитой. Глядишь, и мира когда-нибудь дождемся.

– Мира? О чем это ты, Грег? Беррары, – злобно выговорил Дерби. – Так прозвали северян. Всю жизнь их так звали. Это не люди – звери. И законы у них такие же.

– В чем-то ты прав… – с досадой протянул Олби. Он посмотрел на дно пустой кружки и махнул пробегавшему парнишке, чтобы тот принес еще. – Надеюсь, что к власти придет младший сынишка короля. Он, я думаю, самый достойный из всех королевских отпрысков.

– Младшему не дадут власть…

– Это по нашим законам не дадут, – перебил Дерби Олби. – У них же все не так. Однако дай тому ума, а он у него имеется, найдет себе верных людей и свергнет своего брата. Тогда, может, спокойнее станет.

К столику все тот же неуклюжий парнишка подбежал и, стараясь быть как можно аккуратнее, две кружки в самый центр стола поставил.

– Я же три заказал, – сказал Олби, подняв на него глаза. Теперь можно было увидеть, что они у него слегка сероватого оттенка были. – Живо еще за одной.

Парнишке пара секунд понадобилась, чтобы в себя прийти. Он бегом к бару еще за одной кружкой рванул. Видимо, день у него сегодня неудачный выдался. Рино даже жаль его стало. Не успели мужчины свой разговор продолжить, как разносчик уже к ним с подносом летел.

– Предлагаю выпить за то, чтобы меч ходил по рукам как можно реже, – заключил Олби. Все трое подняли кружки, но чокаться не стали.

– Рино, – позвал его Джулио. – Так можно долго стоять. Я уже вдоволь насмотрелся. Пора по домам. Я еще толком ничего не делал.

– Увидимся этой ночью?

– Надеюсь. Буду выглядывать тебя в толпе.

Оба задерживаться надолго не хотели, поэтому Рино половину честно собранных угощений Джулио отдал и с чистой совестью домой пошел.

Там его уже приготовленный брусничный джем ждал. Теперь настоящий праздник воцарился.

Зайдя на кухню, он вывалил все содержимое корзинки на стол для того, чтобы перед матерью похвастаться. Элиза одобрительно на сына посмотрела и его прямо в самую макушку поцеловала.

– Это только половина. Остальную забрал Джулио. Тетя Мари еще передала рыбный пирог дедушке. Сказала, что это подарок. Кстати, мама, мы ходили на главную площадь. Там уже почти все готово. Так красиво. Мы ведь пойдем вечером туда? Джулио там тоже будет. Мы договорились встретиться. Я еще хочу посмотреть, как они покатят бочку по главной улице прямо в реку, – протараторил мальчик. Посмотрев на мать, он начал часто хлопать ресницами. – Джем же уже готов?

– Да, все готово. Осталось всего ничего. Можешь отдохнуть. К тому времени уже будет вечер. Пирог оставь здесь. Поставим его на стол вместе со всем остальным. Дедушка будет очень доволен.

– А после на церемонию?

– А после на церемонию, – вторила она ему.

Рино, счастливый, к себе в комнату побежал.

Однако сидеть на месте он никак не мог. Бросив взгляд через окно на сарай, мальчик к дедушке сходить решил, сладостями похвастаться.

Открыв дверь мастерской, он Хэйвуда все в том же положении нашел. Старик вот-вот должен был закончить – очередную – корзину. Предстояло только ее с боков гвоздикой украсить да пару веток пшеницы вплести.

– Дедушка, смотри, – Рино показал ему корзину, которую прихватил с собой из кухни. Пирог он специально оставил в комнате. – Она была полная. Половину забрал Джулио.

– Я рад, Рино, что ты не зря сходил.

Хэйвуд повертел свою корзину в руках и улыбнулся, довольный проделанной работой. Поставив ее на стол, он потихоньку со стула подниматься начал. Спина и ноги сильно затекли, из-за чего ему сложно встать оказалось. Возраст же эту проблему только усугублял.

– Я схожу до Тода. Отдам ему корзину. Скажи Элизе, что я скоро буду.

Старик мимо Рино прошел, его по голове потрепав. Мальчик немного отстранился. Не любил он, когда так делают. Посмотрев на пса, который так и лежал, но уже с открытыми глазами, он ему шоколадное печенье дал. Собака вытянула шею, чтобы угощение достать. Наверное, если бы печенье от нее подальше было, она бы даже не встала. До чего ленивое создание. А ведь еще совсем молодое.

Вернувшись в дом, корзину мальчик на подоконник поставить решил, рядом со светильником. Пусть все видят, на что он способен.

Спустя еще где-то час все готово было. На улице к этому времени уже стемнело. А вот народу только прибавилось. Снаружи веселые голоса и восторженные крики слышались. Приятно видеть было, что людям есть, чему радоваться. К тому времени Хэйвуд уже вернулся и подарку Мари крайне удивлен оказался.

Проведя еще час в приятных хлопотах, все трое за стол сели. Собака, из мастерской перебравшись, у ног Элизы лежала и на нее просящими глазами смотрела. Кормить животное со стола у них не принято было, но в этот день все дружно исключение сделать решили. Судя по виду этого существа, пирог с рыбой ему весьма кстати пришелся.

Хэйвуд и Элиза до отвала наелись. Рино буквально нарадоваться не мог, наблюдая за тем, как они улыбаются и разговаривают. Он посмотрел в окно и увидел, как снег легко на землю падает. Мальчик слова дедушки и свое желание вспомнил, которое он вчера на берегу загадал. Глупо было хотеть, чтобы все за одним столом собрались. Рино винил себя, потому что загадал то, что уже никогда не исполнится. Но ведь он этого от чистого сердца желал. «Нет, – твердо сказал он про себя. – Ты уже взрослый. Пора прекратить верить в сказки».

Наверное, когда ты уже в раннем возрасте через трудности в жизни проходишь, в тебе навсегда что-то ломается. Еще одно препятствие, и новая картина мира встает перед глазами. Это похоже на увядающее дерево: в первый раз с тебя просто спадают все листья; во второй – уже начинают ломаться ветки. В итоге, остается один ствол – надежда, которая почему-то все никак не уходит. Главное, чтобы ствол этот не сломался и не сгнил. Если он сгинет, то ни ветки, ни листья заново уже не отрастут.

Рино глубоко вздохнул и, чтобы о плохом не думать, еще один кусок пирога взял, его в придачу брусничным джемом помазав. А затем в камин уставился, где негромко полено потрескивало.

Время незаметно пролетело. Сказать по правде, так всегда и бывает: чем сильнее ты предвкушение предстоящего события испытываешь, тем быстрее оно наступает и проходит.

Элиза заметила, что Рино уже не может глаз от окна оторвать да все на стуле ерзает. На столе еще оставались и выпечка, и овощи, но по лицам всего семейства понятно было – хватит на сегодня еды. Поэтому, не став больше время тянуть, она сказала:

– Было бы неправильно смотреть как ты, сынок, не можешь ровно усидеть на месте, и не предложить уже пойти на улицу.

Рино ей не ответил, а лишь к себе одеваться побежал. «Ладно, – подумала Элиза, – завтра все уберу». Она и Хэйвуд только из-за стола встать успели, как Рино, уже одетый, к окну подбежал и жадно на все происходящее по ту сторону смотреть принялся. Увидев, как мать с дедом поглубже в свои одежды укутались, мальчик более ждать не стал и на улицу выбежал.

Буйство запахов, красок и звуков ему прямо в голову ударило. Дома все это разнообразие лишь приглушенно чувствовалось. На улице же оно его сверх допустимой нормы захлестнуло. Он то вправо, то влево смотрел; пытался разглядеть звезды в ночном небе и снег под своими башмаками ощутить. Восторг, непередаваемый восторг. Ему даже не хотелось, чтобы это ощущение вечно длилось, потому что он просто бы не смог такую бурю эмоций выдержать.

Над головой снова гром раздался – салют, и небо в который раз во всевозможные цвета окрасилось. Похоже, оно до самого утра всеми красками пылать будет.

– Рино, – сказала Элиза, – только не убегай от нас. Сейчас очень легко потеряться. Рино кивнул. Но, зная своего сына, она взяла его за руку. Мальчик хотел было вырваться, однако вскоре эту попытку оставить решил. Он прекрасно понимал, что мать его не отпустит.

– Куда мы пойдем, мама?

– Можно прогуляться через рынок, а потом пойти напрямик к площади.

– Думаешь, у нас получится пройти сквозь толпу людей на рынке? Лучше пойти в обход по соседней улице. Так и быстрее, и безопаснее, – вставил свое слово Хэйвуд.

– Дедушка, может лучше через рынок? Там должны быть факиры и еще много всего другого.

– Факиры и на главной площади будут. Элиза, что скажешь?

– Скажу, что мы точно пойдем через Анну. Я обещала ей, что мы вечером заглянем. А через рынок я бы и сама прогулялась.

– Мама, дедушка, идемте уже.

Они не стали ему отвечать, а просто вперед двинулись, к дому Анны.

Тетя Анна так же, как и Мари средних лет была, но немного ниже ростом. Однако главной ее особенностью было то, что, начав говорить, она уже остановиться не могла. Так и в этот раз. Казалось, что, пока Элиза и Анна разговаривали, они абсолютно все темы затронуть успели: кто кому и что подарил, кто и с кем повздорил, почему небо голубое, а трава зеленая. Даже обсудили, как сегодня утром на рынке, куда Анна за продуктами пошла, ее в очереди трое молодых парнишек не пропустили. «Это кошмар. Такая наглость. В каком мире мы живем?» – возмущалась она. Разговор между этими дамами длился так долго, что и старик, и его внук уже заскучать успели.

– Мама, пойдем уже, – не вытерпел он.

Элиза из вежливости – каким-то чудом – Анну дослушала и с ней распрощаться поторопилась. А то так и вправду они никуда не успеют.

Шли они дольше, чем обычно. Толпы людей, туда-сюда снующие, их передвижение затрудняли. Пришлось также время на разглядывание домов потратить. Хэйвуд в каждое окно всматривался и праздничные светильники оценивал, то осуждая, то хваля мастера за работу.

Свернув на главную дорогу, они прямиком на рыночную площадь направились. Тут и там труппы артистов стояли, разные сценки из мифов и легенд изображая. Так хотелось остановиться и каждую из них послушать. Но, к сожалению, здесь приоритеты расставлять приходилось.

Чем ближе они к рынку подходили, тем больше народа было.

– Я же сказал, что мы здесь не пройдем. А ты хотела идти прямо через него.