Текст книги "Когда земли окутает мрак"

VIII

Они долго шли мимо скоплений черных стволов, пока те не начали податливо расступаться, образуя длинную прогалину. Жемчужина горела ярко, радуя глаз, когда из-за мертвых деревьев вдруг показался чей-то темный силуэт. От неожиданности Алар вскрикнул и пошатнулся в сторону.

– Эй, ты чего, – поспешил успокоить его Мар. – Это всего лишь такое же странное миролюбивое существо, как и наш приятель. – Упырь огляделся. – А где он кстати?

– Наверно, отправился к своим, – хмыкнула Харпа. – Чего ему с нами до самого конца тащиться?

Но мальчика не переставала бить частая дрожь.

– Что будешь с тобой делать! – досадливо вздохнул упырь. – Ну вот, сам погляди. – И он уверенно двинулся в сторону новоявленного существа.

– Мы не желаем тебе зла, – дружелюбно произнес Мар, примирительно вскинув костлявые руки. – Ты из кого будешь? Из пастырей или оборотней? А может, ты, как и я, упырь?

Существо не пошелохнулось. Только два жемчужных глаза вдруг холодно вспороли полумрак.

– Мар… – Хейта обеспокоенно шагнула вперед.

Но тот и ухом не повел.

– Из пастырей, значит, – белозубо улыбнулся он. – А из каких? Что-то я никак в толк не возьму. – Упырь приглашающе махнул ему рукой. – Да ты не бойся! Давай, выходи.

На этот раз существо пошевелилось. Взметнулась в воздух длинная рука. И в тот же миг ослепительный поток сизого света ударил упырю в грудь. В глазах несчастного успело вспыхнуть смятенное, почти что детское недоумение. Неведомый свет с силой швырнул его о стволы криволапых деревьев. Упырь скатился в неглубокую ямину и остался лежать.

– Ма-ар! – истошно закричала Хейта.

Она бросилась к нему на помощь, но жуткий чужак вдруг вынырнул из тени, преградив ей путь. Одного взгляда хватило, чтобы понять: он был совсем не похож на тех жалких, полуистлевших существ, которых им довелось здесь повстречать. При виде него в уме возникали лишь два слова – «сила» и «тьма».

Вокруг тела существа бесплотным одеянием клубился мрак. Сгустки тьмы рваным подолом стелились по земле, точно ощупывали камни с холодным неживым любопытством. Лицо чужака и лицом-то назвать было нельзя. Отчетливо виднелись лишь глаза – они горели неистово, ослепляюще ярко. Но свет этот источал лишь безумие, гибель и тлен. Взглянуть в них было всё равно что провалиться под лед и медленно опускаться на дно, чувствуя, как ледяная вода оголодавшей псиной вгрызается в кожу, заполняет сперва рот, а затем и легкие; погружаться, пока всё вокруг окончательно не обволакивает беспросветная студеная тьма.

Волос у существа не было. Вместо них по его плечам сползала исчерна-синяя мгла. Длинные тонкие пальцы существа окутывала сизая дымка. Но лишь наивному глупцу она могла показаться красивой. Это неведомое темное марево источало слепую, беспощадную, истинно зверскую мощь.

Хейта шагнула навстречу существу. В глазах ее сверкала трудно сдерживаемая ярость.

– Что ты сделал с ним? Отвечай!

Голос чужака прозвучал, точно надтреснутый лед:

– Он жив. Пока. Но очень скоро станет таким же, как и остальные.

– Остальные? – переспросил Гэдор. – Он уподобится этим полуистлевшим существам?

Неизвестный медленно повернул голову в сторону Гэдора. Он посмотрел на следопыта так, как, верно, смотрит человек на слизняка перед тем, как раздавить его сапогом. Посмотрел и не ответил.

– Что ты такое? – властно спросила Хейта.

Тонкий рот растянулся в недоброй усмешке.

– Еще не догадалась? Я – то же, что и ты. С силой от тех, что дарят ее безвозмездно. Только возраст мой чуть более тысячи лет.

Хейта поменялась в лице, недоверчиво выдохнула:

– Дорг Лютый?

Тот кивнул.

– Не может быть! – твердо бросила она. – Дорг Лютый был убит, а прах его смешан с грязью и скормлен червям!

– Возможно, всё так и было, – пожал плечами тот, отчего тьма, запеленавшая его, всколыхнулась и принялась жадно цепляться за ускользающий воздух. – Но это случилось уже после.

– После чего? – рыкнул Брон.

– После битвы в лесу, конечно. – В тихом смехе дробились осколки льда. – После которой я оказался заточен на этом паршивом клочке земли. Не весь я, разумеется, – он небрежно качнул угольно-синей головой, – часть моей сути.

– Что тогда произошло? – грозно сдвинула брови Хейта.

Дорг Лютый расплылся в хищной улыбке.

– Я искоренял мятежников, которыми кишел этот лес, и повсюду сеял зерна своего волшебства. Но пастыри сплотились и выбили меня отсюда. Тот я ушел, но оставил много своей силы. Пастыри смекнули это и, испугавшись, решили возвести волшебную стену. Они подумали, что этим всё и кончится. Глупые недомерки! Я получил свои способности от пастырей вод. А они заперли часть моей сути там, где воды? было больше, чем земли!

– Не думаю, что они до конца понимали, что делали, – мрачно проронил Брон. – Иначе бы постарались изжить тебя еще тогда.

Лицо Хейты исказила гримаса омерзения и ужаса.

– И всё это время ты тянул соки из этого края, продлевая себе жизнь?

– Из края. Из всех, кто оказался здесь со мной заточен, – равнодушно проскрипел он. – Они и так медленно погибали мучительной смертью под воздействием моего волшебства. Теряли способность обращаться, застревая в уродливом полуобороте. Я не стал им мешать. А когда наставал час уходить очередному из них, я связывал его дух, отчего он не мог покинуть мертвую плоть. Сама плоть также не могла окончательно исчезнуть. Вот и получились существа, которых вы повстречали. Они и сама природа столетьями давали мне волшебную силу и жизненные соки.

– А звери? – ледяным тоном спросила Хейта.

– И звери, конечно, – кивнул тот. – Я веками питался от их тел, не позволяя тем полностью обратиться в прах. Немало времени прошло, прежде чем я снова смог облечься в плоть. Так и возник новый Дорг Лютый. Тот, кого вы видите сейчас.

Хейта схватилась руками за голову.

– Но как… Как это возможно? – лихорадочно выдохнула она.

– Поверь мне, – сверкнул глазами тот. – Перед лицом смерти сделаешь и не такое. Только тогда понимаешь, что нет ничего невозможного.

– Из всех существ, что я встречала, – брезгливо поморщилась Харпа, – ты, без сомнения, самый отвратный.

Дорг Лютый не удостоил ее даже взгляда.

– Однако ничто не вечно. – Его безжалостные глаза наполнила лживая печаль. – Этот край, как и всё в нем, обречен. Я уже отчаялся и приготовился ждать скорой гибели. Как вдруг мне удалось учуять новое тело, из которого можно было черпать соки и жизнь. Тело мальчишки… – При этих словах горящие глаза существа отыскали в темноте Алара.

Мальчик судорожно всхлипнул и задрожал. Харпа оглянулась и знаками велела тому оставаться на месте.

– А потом, – продолжил тот, – явились вы! Я почуял лакомую силу стольких существ. И самое главное – силу Фэй-Чар! – В глазах его вспыхнул нездоровый голод. – Отыскать вас я не смог, в здешней земле даже мне это сделать непросто. Но вы пробудили жемчужину. Выследить вас по волшебству не составило труда.

Пылающие глаза жадно вперились в Хейту.

– С твоей силой я протяну не одно тысячелетие. А быть может, и вовсе смогу жить вечно!

С остервенением жестокого безумца он хищно потер дымчато-синие ладони.

– Но сперва я выжму соки из твоих друзей.

Гэдор схватился за ножи. Оборотни оскалились и выпустили когти, но мерзкое порождение тьмы зашлось сиплым хохотом.

– Вы всерьез думаете, что это поможет? Против меня?

– Очень не хочется это признавать, – жестко произнесла Хейта, – но мерзавец прав.

Она оглянулась на друзей.

– Эта схватка за мной. Позаботьтесь о мальчике и Маре.

Брон шагнул вперед. Глаза оборотня источали смятение и тревогу.

– Ты… уверена?

Хейта закусила губу. Ей так хотелось ответить «нет». Почувствовать себя под надежной защитой, перестать держаться, позволить себе немного слабости. Но она лишь тихо прошептала:

– Ты мне веришь?

Заслышав собственный вопрос из уст Хейты, Брон сокрушенно смежил веки.

– Конечно верю.

– Тогда отойди, – попросила-приказала она и добавила громче: – Все отойдите. Вы будете только мешать.

Друзья переглянулись и послушно отступили. Харпа порывисто склонилась над упырем, отчаянно пытаясь привести того в чувство. Брон не сводил с Хейты пристального взгляда.

Девушка же решительно обернулась к Доргу Лютому. В его жестоких глазах зажглась снисходительная усмешка.

– Ты что, правда надеешься одолеть меня? – проскрежетал он. – Меня?! Я высасывал жизнь из жалких тварей. Я веками пил чужую силу. Мое могущество не имеет границ!

– Ты сам сказал – ничто не вечно, – в свою очередь жестко усмехнулась Хейта. – Этот край обречен. Как и ты. А твоя сила, – пренебрежительно обронила она, – уверена, после стольких лет далеко уже не та, что раньше. Мне же не нужно отнимать чужие жизни. Есть своя. И силы чужой тоже не надо. Своей достанет. С излишком.

Снисхождение в безумных глазах сменилось яростью.

– В таком случае… – свирепо прошипел он и вскинул руку.

Удар намечался девушке в грудь. Но Хейта этого и ждала. Отпрыгнула в сторону, и поток холодного сизого света в щепки раздробил черный сухостой. Но с ее руки тоже сорвался слепящий свет, только не сизый, а золотистый. И ее удар угодил точно в цель.

Дорг Лютый отлетел назад, но ухитрился-таки удержаться на ногах. Бесформенный рот сложился в подобие оскала. На этот раз в воздух взвились обе дымчато-синие руки.

От одной ярой зарницы Хейта увернулась, вторую удалось отбить. Не теряя ни секунды, девушка сцепила руки, и мощный поток сияющего света сшиб Дорга Лютого с ног и немного проволок по земле, подняв за собой густое облако пыли пополам с удушливой плесенью.

Он поднялся, кашляя и отплевываясь. Жгучие глаза источали ненависть и ярость. Прошипел ядовито:

– И это всё, на что ты способна?

Сизый свет ударил раз, а потом еще раз, и еще. Точно обезумевшая молния, метящая в одно и то же место. Хейта отбивалась упорно и стойко, но последний удар-таки ее достал. Она рухнула на спину, чувствуя, как грудь пронзила острая, жгучая боль.

Опершись на локти, девушка хотела было подняться. Но новый неистовый удар пригвоздил ее к земле. Собрав всю волю в кулак, Хейта вновь стиснула руки, свет хлынул ослепляющей волной.

Жуткий скрежещущий вопль разорвал смрадный воздух. Точно несколько ледяных глыб, дрейфующих в океане, со всей мочи вонзились друг в друга. Дорга Лютого отбросило назад. Хейта выкроила немного времени, чтобы подняться и перевести дух.

Они застыли друг напротив друга. Хейта, источавшая золотое сияние. И Дорг Лютый, окутанный сизым мраком. Точно в этой схватке воистину сам Свет сошелся с Тьмой в последнем, смертельном бою.

Дорг Лютый ударил первым. Хейта тоже вскинула руку. Золотистый свет остановил поток сизой мглы. Та пыталась пожрать его, но не могла. Свет был сильнее. Дорг Лютый понял это и отнял одну руку. Подлый удар сбил Хейту с ног.

Золотистый свет истаял. Сизая удавка же затянулась у девушки на шее. Взмах руки, и Хейту потащило по камням к ногам Дорга. В рот девушки набился песок, камни разодрали рубаху, полоснули по животу. Хейта закричала, захлебываясь болью.

Притянув ее к себе, Дорг Лютый обрушил на девушку всю свою мощь. Неистовый сизый поток ударил Хейту по лицу, так что на губах тотчас выступила кровь. Потом в живот, и она согнулась пополам, жалко засучив ногами. Живот жгло так, словно на него вылили ведро с кипящей смолы. Вновь удар по лицу, и снова в живот.

– Хейта! – словно из-под воды долетел до нее рев Брона.

Ему вторили голоса других. Но Дорг Лютый взмахнул рукой, и голоса разом стихли. А он вновь обратил свой взор на девушку. Сизая веревка натянулась, приподнимая ее с земли.

Хейта прищурилась, отчаянно силясь разглядеть, что творится вокруг. Ее спутники беспорядочно разметались по земле. На их шеях виднелись такие же змеистые удавки. В жгучих глазах Дорга Лютого клокотала слепая, жестокая, яростная сила. Бездонная черная пасть, казалось, готова была поглотить их всех целиком.

– Твои друзья, – ядовито прошипел он. – Ты подвела их. Очень скоро они умрут. А потом и ты. Но, прежде чем убить вас, я дам тебе совет. Жаль только, что он тебе уже не пригодится. – Он приблизил отвратительный рот к девичьему уху. – Никогда не вступай в схватку с тем, кому нечего терять. Ибо он будет биться за себя, пытаясь выжить любой ценой. И сражаться не на жизнь, а на смерть!

Сжалась в кулак мерзкая грязно-синяя рука. Хейта видела, как Брон, Харпа, Гэдор и маленький Алар часто-часто задергали ногами, точно их приговорили к казни через повешение и теперь приводили в исполнение приговор. Друзья силились ослабить удавки на шеях, но куда там! Мерзавец только крепче стискивал уродливые пальцы.

В голове у Хейты мелькнула туманная мысль: а в яме валяется Мар, и его ждет та же участь. А если этому полоумному изуверу удастся вырваться отсюда, какие беды и страдания он обрушит на остальной мир? Собственный голос вдруг зазвучал у нее в ушах: «Ты мне веришь?»

И тогда Хейта почувствовала в груди неистовый жар. Он захлестнул ее потоком безудержной силы. Точно внутри ее существа, в пепел обратив темноту, пробудилось настоящее неистовое Солнце. Хейта подняла внезапно просиявшие глаза, вскинула руку.

Дорг Лютый был настолько уверен в победе и не ждал сопротивления, что удар слепящим светом застал его врасплох. Неуклюже взмахнув руками, он рухнул на спину. Сизый свет истаял, точно легкая облачная дымка. Хейта и ее спутники освободились от вражеских пут.

Дорг Лютый собрался вскочить на ноги, но Хейта снова вскинула руку. Свет ударил его в грудь и прижал к земле. Теперь Хейта возвышалась над ним, точно истинное порождение небес. Горели ее глаза, щеки, руки. Даже вишневые волосы, казалось, источали слабое сияние.

– Позволь теперь мне дать совет, – веско проговорила она. – Никогда не вступай в схватку с тем, кому есть что терять. Ибо он будет биться не только за себя, но и за всех, кто ему дорог. И чем их будет больше, тем неистовей он станет разить.

Дорг Лютый отчаянно задергался, пытаясь вырваться из хватки света. Глаза его горели от бешенства. Но синяя мгла на его пальцах бесследно таяла, едва успев зародиться.

Хейта усмехнулась:

– Боюсь, это бесполезно.

– Не… убивай… меня, – вдруг прохрипел он.

– Это почему же? – с издевкой отозвалась девушка.

– Я не навредил твоим друзьям.

– Ты навредил Мару, – напомнила она. – Остальным просто не успел. А сколько жизней до этого ты загубил здесь и за этими пределами?

– Все… равно… – через силу выдавил тот. – В тебе… нет этого. Ты… не убийца.

– Знаешь, – в девичьем голосе слышалась насмешка, – возможно, ты и прав. Но дело ведь вот в чем. Я всё думаю… а убийство ли это, если лишаешь жизни того, кто мертв уже как тысячу лет?

– Ты… не посмеешь казнить меня… без суда, – сверкнув потухшими глазами, просипел тот.

– Тоже верно, – охотно согласилась Хейта. – Но, если подумать, суд уже приговорил тебя к смерти. Давным-давно. Я лишь повторно привожу в исполнение древний приговор.

Безумный лиходей приподнялся из последних сил и, вперив исполненный ненависти взгляд в лицо Хейты, прошипел:

– Я Дорг Лютый. Я – Фэй-Чар. Величайший волшебник в истории мира!

– Неверно, – неумолимо бросила Хейта. – Среди нас лишь один Фэй-Чар – Я. А ты… ты лишь жалкая тень. Гнусный отголосок того, кого давно нет в живых. Но даже он не был величайшим волшебником. Лишь безумным и жестоким убийцей. – Девушка смерила Дорга взглядом, преисполненным отвращения. – Слишком долго ты отравлял своей мерзостью этот мир. Пришло время положить этому конец.

Золотистый свет, направленный в грудь Дорга Лютого, сделался еще ярче и яростней. Предчувствуя неизбежную гибель, тот задергался изо всех сил в отчаянной надежде освободиться, но тщетно.

В потухших глазах Дорга протаял даже не страх, а истый, неподдельный ужас. Он силился что-то сказать, но голос его больше не слушался. И воздух огласил лишь истошный, безумный рев.

Пламя разгорелось в нем подобно огню костра, затопило до краев и начало вырываться наружу. И вскоре за стеной из огня вообще стало невозможно что-либо разглядеть. Предсмертный вопль разорвал темноту.

Хейта опустила руку. Огонь исчезал в пустоту и в конце концов изошел яркими искрами. На земле осталась черная проплешина. И лишь ржавая плесень, догорая, дымилась по ее краям.

IX

Волшебный свет, исходивший от Хейты, тоже истаял. Девушка обрела свой привычный облик. Брон бросился к ней, обхватил за плечи, с тревогой вгляделся в жемчужные глаза.

– Как ты?!

Хейта прислушалась к себе, окинула взглядом разорванную рубаху и зашипела от боли. Брон тотчас напрягся, но Хейта мягко положила ладонь ему на плечо.

– Я в порядке, – заверила она. – Синяки и ссадины, конечно, есть. Но тревожиться не о чем.

Брон выглядел озадаченным.

– Просто, – проронил он, – после схватки с Зод Гурохом ты была без сил. И я подумал, что после этой битвы…

– Со мной будет совсем плохо, – кивнула Хейта. – Я знаю. Сама подумала о том же. Но, как видишь, обошлось. Я, правда, не имею понятия, как и отчего. – Она развела руками. – Найти бы того, кто хорошо разбирается в способностях Чар…

– Это неважно! – Брон бережно коснулся пальцами ее щеки. – Главное, ты в порядке.

За его спиной едко хмыкнула Харпа. Хейта, смутившись, спешно добавила:

– И не только со мной. Со всеми нами. – Взгляд ее внезапно упал на землю, на неподвижное тело в я́мине. – Мар! – сокрушенно воскликнула она.

Хейта бросилась к нему сломя голову, оглядела лихорадочным взором. Сердце судорожно сжалось. Мар казался еще более неживым, чем обычно.

Девушка порывисто коснулась ладонью его лба. В глазах ее застыл страх. Кожа упыря и прежде не могла похвастаться теплом, но нынче она была просто ледяной!

– Я пыталась растолкать его, – мрачно проговорила Харпа. – Трясла что есть мочи, била по щекам… без толку все.

– Нет… нет… не может быть, – в смятении пробормотала Хейта. – Этот мерзавец сказал, что он жив!

– Он мог и солгать, – через силу проронил Гэдор.

Девушка упрямо тряхнула головой и приложила ладони к груди упыря. Теплый свет окутал ее руки и принялся растекаться по телу Мара золотистой волной, мягко просачиваясь, проникая в самую глубь. Хейта сидела неподвижно, словно обратилась в дерево подобно пастырям.

Через некоторое время девушка отняла руки. Все воззрились на Мара в мучительном ожидании. Даже Алар, расхрабрившись, подступил ближе. Но время текло и текло, а упырь все не шевелился. Хейта схватилась за голову, воскликнула отчаянно:

– Как понять, жив он или нет и что вообще делать, если его сердце и так никогда не бьется?!

Путники обреченно переглянулись. Собравшись с духом, девушка вновь приложила ладони к груди Мара. Ожидание затягивалось. Ничего не происходило.

Хейта закрыла лицо руками и уронила голову на грудь. Взор Брона потемнел, точно небо перед грозой. Харпа упрямо сверлила глазами землю. Гэдор же сделался белым как полотно и выглядел не лучше Мара.

Вдруг Хейта резко выпрямилась. Лицо ее было мокрым от слез. Но глаза сверкали, точно омытые дождем драгоценные камни. Направив на упыря решительный взор, она твердо бросила:

– Нет! Ты не уйдешь так рано! Я тебе не позволю!

Ладони девушки объяло мерцающее сияние. Она с силой опустила их на тело Мара. Волна ослепительного света прокатилась по упырю и погасла. Хейта отняла ладони и опустила их вновь. А потом еще раз и еще.

– Не позволю! – самозабвенно шептала она.

– Хейта! – встревоженно окликнул ее Брон.

Но та словно не слышала. Искристые ладони вновь обрушились на тело Мара.

– Не позволю!

Снова в воздух и снова вниз.

– Не позволю! – закричала она в отчаянье.

Мощный поток света сотряс тело упыря. А вслед за ним дикий возглас прорезал сгустившийся полумрак. Мар вскочил и, согнувшись пополам, распахнул одичалые глаза.

– Что такое? Кто убит?! – ошалело выпалил он.

Ему никто не ответил. Друзья оцепенели от изумления. Первой опомнилась Хейта.

– Жив! – воскликнула она.

– Настолько, насколько может быть живым упырь, – бодро ответствовал тот. Но тотчас изменился в лице и растерянно огляделся. – А что… я не должен быть жив?

– После удара сизым светом ты слишком долго пролежал без движения, – тихо проронил Гэдор. – И был холоден как лед.

– Мы подумали, ты умер, – угрюмо добавила Харпа.

– Сизым светом, – задумчиво повторил Мар. – Теперь припоминаю… – Его глаза вдруг расширились от волнения. – Там было существо. Вроде тех других, но на деле совсем иное. – Он бросил в сторону сухостоя обеспокоенный взгляд.

– Хейта позаботилась о нем, – проследив за его взором, ответил Брон.

– Что значит «позаботилась»? – озадаченно брякнул упырь.

– Он больше никого не потревожит, – отозвалась девушка, – вот что это значит. – Она пожала плечами в ответ на его вопросительный взгляд. – Он не оставил нам выбора.

– Выходит, пока я был в отключке, – помрачнел упырь, – вам тут худо пришлось?

– Ага. Но на этот раз ты всех переплюнул, – беззлобно усмехнулась Харпа.

– То существо что-то сделало с тобой, – пояснил Гэдор. – Видно, ждало, пока ты околеешь, чтобы связать твой дух.

– Теперь я еще больше рад, что не умер, – истерично хохотнул Мар.

– Никогда! – вдруг веско бросила Хейта. – Никогда больше не смей меня так пугать!

Мар почесал затылок и виновато улыбнулся.

– И не вздумай хоть еще раз полезть к существу, не ведая точно, кто или что стоит перед тобой! – горячо добавила она. – Ясно?!

Упырь смущенно потупился. Он, видно, подумал, что девушка не на шутку рассердилась. Но та вдруг пылко бросилась ему на шею и стиснула так, что у парня затрещали ребра.

– Я так рада, что ты очнулся! – громко прошептала Хейта. – О, как ты меня напугал! – Она прижалась губами к его холодной щеке.

– Спасибо, что вернула меня, – смущенно улыбнулся Мар.

– Ну, будет вам уже миловаться, – неожиданно резко проговорила Харпа.

Брон бросил на нее насмешливый взгляд. Упырь бодро подскочил на ноги, помогая Хейте подняться, но тут же угодил в крепкие объятия Гэдора.

– Рад, что ты снова с нами, клыкастый друг!

Брон дружески похлопал его по плечу. Харпа хотела было что-то сказать, но потом нахмурилась и промолчала.

К Хейте робко подступил Алар.

– Мы скоро домой?

Та спохватилась.

– Конечно, сейчас. – Она коснулась пальцами жемчужины, но сказать ничего не успела.

– О! – Мар по-гусиному вытянул шею и улыбнулся. – Наши старые знакомые!

Путники огляделись. Со всех сторон к ним приближались таинственные полуистлевшие существа. Их глаза светились, точно стая разноцветных блуждающих огоньков.

– И что им надо на этот раз? – буркнула Харпа.

Хейта улыбнулась.

– Они свободны. Думаю, они здесь, чтобы проститься.

Существа замедлили ход. Вперед выступил уже хорошо известный им пастырь вод. Окинув путников сияющим взором, он почтительно склонил блеклую голову. И остальные существа, один за другим, последовали его примеру.

Потом все они разом распрямились и застыли, завороженно глядя перед собой. И столько было в них тихого величия, что в глазах друзей протаяло искренне удивление.

Не убогие запуганные существа более стояли перед ними, но премудрые пастыри, могучие оборотни и ловкие упыри. Ибо, сбросив жестокие волшебные оковы, они смогли наконец хотя бы на мгновение обрести утерянное достоинство и давно позабытую суть.

– Чего они ждут? – шепотом полюбопытствовал Мар. – Пока Хейта их всех испепелит?

– Не думаю, – тихо ответила девушка. – Глядите!

Глаза существ светили все ярче и ярче, а с высохших тел стали срываться легкие песчинки.

– Им больше не нужна моя помощь, – сказала Хейта. – Ведь здесь их уже ничего не держит.

Свет, сочившийся из волшебных глаз, тем временем воспарял всё выше и выше и бесследно истаивал в вышине. А песчинки разлетались подобно пеплу и таинственно исчезали, не успевая коснуться земли.

Зрелище было исполнено некой торжественной светлой печали. В то время как прах неминуемо падал вниз, дух безошибочно устремлялся вверх. Наконец существа безвозвратно рассеялись, и над опустевшим краем повисла умиротворенная тишина.

– Никогда еще не видела, чтобы умирали… вот так, – пораженно проговорила Харпа.

– Не думаю, что мир вообще когда-нибудь видел что-то подобное, – отозвалась Хейта.

– Мне кажется или стало вроде как светлее? – задумчиво заметил Гэдор.

Хейта запрокинула голову.

– Так и есть.

Темнота понемногу редела. Расчищались небеса, и яркие солнечные лучи тотчас стремились пробиться к земле сквозь редкие бреши. Волшебная завеса тоже рассеивалась. И скоро глаза путников уже смогли различить вдали синее небо, очертания сине-лиловых деревьев, залитых светом холмов, кристально чистых озер и звонких речушек.

– Заслона больше нет, – произнес Мар.

– Равно как и зла, – отозвался Брон.

Вызволенная из-под гнета земля выглядела совсем безжизненной и мрачной по сравнению с остальным лесом. И к невероятному изумлению путников, она была совершенно голой. Исчезли деревья, куда-то подевались останки зверей. А рыжая плесень под солнечными лучами сохла прямо на глазах. Налетел свежий ветер, бесстрашно рассеивая смрад. Путники наконец-то смогли вдохнуть полной грудью.

– Ну вот, теперь ступай куда хочешь. Хоть сразу к деревне иди, – беззаботно огляделся Мар.

– Думаю, нам всё равно нужно идти к водопаду, – рассудил Гэдор. – Такой был уговор.

Они дружно двинулись вперед, но далеко уйти не успели. Вскоре впереди показалась невысокая фигура Эрьи. Хранительница леса Лиловой Синевы сама шла им навстречу.

Друзья невольно замедлили шаг, а потом и вовсе остановились. Эрья приблизилась, такая маленькая и одновременно величественная. Медленно оглядев опустошенную землю, она перевела взгляд на путников.

Гэдор почесал подбородок.

– Я понимаю, как это выглядит. Волшебной стены больше нет. Но мы ее не касались даже. Попали тут в нешуточную переделку. И после этого стена исчезла сама собой.

Губы Эрьи тронула загадочная улыбка.

– Я и не думала винить вас в том, что вы разрушили стену. Это под силу только пастырям, что ее возвели.

– Выходит, вы сами развеяли свое волшебство? – недоуменно произнес Мар.

– Отнюдь, – был ответ. – Мы о таком даже не помышляли.

– Тогда что это было?! – нахмурилась Харпа.

– Стена могла исчезнуть еще в одном случае, – терпеливо пояснила Эрья. – Если бы за ней больше не осталось зла. Как видно, переделка, в которую вы угодили, уничтожила это самое зло, и пелена истаяла за ненадобностью. – Глаза девы преисполнились тепла. – И за это, от лица моего народа и всего леса Лиловой Синевы, я бы хотела принести вам великую благодарность.

– Выходит, – расплылся в улыбке Мар, – земли Неизвестных больше нет?

– Выходит, так, – был ответ. – Теперь на этом сером безжизненном месте снова поднимется дивный лес, зашумят чистые реки, а голубые озера станут с любопытством вглядываться в небо.

Внезапно взгляд хранительницы упал на притихшего мальчика. Она ласково улыбнулась.

– Вижу, вы и со своим делом справились!

Она медленно подошла, заглянула ему в глаза.

– Как звать тебя?

– Алар, – тихо ответил тот.

– А меня – Эрья. – Ее голосок прозвенел, точно весенняя капель. – Ты очень отважен. Не каждый из людей, а тем паче человеческих детей, смог бы попасть в землю Неизвестных и вернуться оттуда живым.

– Один я бы не справился, – смущенно пробормотал тот.

– Да, – кивнула Эрья, – со спутниками тебе очень повезло. Знаю, ваш народ ненавидит нас и наш лес, – мягко добавила она, – но хочу, чтобы ты знал – мы не питаем к вам ненависти и очень рады, что ты вернешься домой.

– Не все, – порывисто произнес Алар. – Не все вас ненавидят.

Эрья загадочно улыбнулась.

– Приятно слышать.

– Думаю, этого смельчака уже заждались дома. – Гэдор заботливо потрепал мальчика по волосам. – Пора в обратный путь!

– Правда твоя, – кивнула Эрья. – Но по дороге я хочу узнать всё о передряге, в которую вы угодили.

– Сочту за честь поведать об этом! – оживился Мар и подхватил под руку оторопевшую от такой наглости хранительницу. – Значит, дело было так…

Когда путники подошли к лесной опушке, Мар, наверное, успел рассказать хранительнице историю о живых мертвецах раза три, не меньше, каждый раз дополняя ее новыми подробностями. Друзья при необходимости помогали ему. Эрья не противилась, напротив, слушала с неусыпным вниманием.

– Ваши известия потрясли меня, – наконец задумчиво произнесла она. – Я и представить не могла, что за стеной творится такое… Воистину сила Чар не ведает границ.

– Оно и к лучшему, – вмешался Гэдор. – Ведь Хейта смогла одолеть мерзавца. И спасти всех нас.

– Ты прав, – кивнула Эрья. – Но, если бы не было прежнего Чара, никого бы и спасать не пришлось.

Путники озадаченно переглянулись.

– Как бы то ни было, – с улыбкой добавила она, – зло повержено. Благодарю вас. А особенно тебя, Хейта, дочь Хальда.

При этих словах Брон невольно вздрогнул. Гэдор метнул в его сторону озабоченный взор. Хейта этого не заметила, ее внимание было целиком приковано к Эрье.

– Откуда вам известно, как звали моего отца? – недоверчиво спросила она.

– Мы, пастыри, можем узнать почти все, что захотим, – мягко пояснила дева. – Стоит лишь потолковать с природой. А никто не рассказывает истории лучше всезнающего ветра.

– Отчего ты зовешь нас хранителями? – хмуро вопросила Харпа.

– Потому что это то, кем вы являетесь, – просто ответила Эрья. – Такова ваша суть. Оберегать других, спасать, помогать – хранить.

Мар недоверчиво хмыкнул.

– Сколько лет живу, а впервые слышу, что я – хранитель! – Он приосанился. – Скажи-ка, а быть хранителем прибыльно и почетно?

Эрья загадочно улыбнулась.

– Тебе видней. Как вам все эти годы жилось?

Упырь смешался, сплюнул досадливо и не ответил.

– Хранители! Что это вообще значит? – нетерпеливо воскликнула Харпа. – Это что, особая должность?

– Вернее будет сказать, призвание, – задумчиво промолвила Эрья. – Скажите, если кто-нибудь на ваших глазах попадет в беду, вы броситесь на помощь или пройдете мимо?

– Бросимся… мимо, – ухмыльнулся Мар, но, поймав на себе укоризненный взгляд Эрьи, поспешно добавил: – Поможем конечно. Что за вопрос! Любой поступил бы так же.

Глаза прекрасной девы вновь застлала пасмурная дымка.

– Не любой. Чтобы помогать другим без лишних мыслей, без промедленья, нужно иметь сердце. Живое сердце, способное ощущать боль другого, как свою. Способное любить.

– А если всё сердце в шрамах? – криво усмехнулся Гэдор.

– Тем сильней оно станет любить, – был ответ. – У хранителей обычно только такие сердца и бывают.

– Хранители и хранители, – пожал плечами Брон. – Я назвищ не люблю. Но если очень хочется, можете нас так звать.

В глазах чудесной девы зажглись лукавые огоньки.

– Не только мы, – добавила она. – Весь мир. Так вас будет называть весь мир.