Текст книги "Когда земли окутает мрак"

Хейта опешила от такой прямоты.

– Последний Фэй-Чар принес много горя этому лесу и его обитателям, – уже спокойнее добавила Эрья. – И я не могу допустить, чтобы это повторилось вновь. – Она пытливо оглядела оторопевших странников. – Так что вы хотите здесь найти?

– Мальчика, – ответил Гэдор. – Из вогров. Он отправился в лес и не вернулся.

– Это невозможно, – твердо сказала Эрья. – Мы следим за всеми, кто бродит по нашему лесу. И мальчик действительно был. Но больше его здесь нет.

– Ну, быть может, над ним тоже подшутил этот ваш забавник и он свалился в реку да утонул? – дерзко спросила Харпа.

– Если бы он был мертв, мы бы тоже знали об этом, – невозмутимо ответила дева.

Мар растянул рот в широкой улыбке.

– Стало быть, он жив. Это же хорошие вести? – Он с надеждой оглядел своих помрачневших спутников.

– Мальчик жив, но вы не можете уловить его присутствия, – сдвинула брови Хейта. – Это не к добру, ведь так?

– Быть может, он просто вернулся домой? – насмешливо улыбнулась Эрья.

– Мы только оттуда, – проронил Брон. – Мальчика там нет.

На лицо прекрасной девы внезапно пала тень.

– Тогда мне надо переговорить с сородичами. – Она посуровела. – Пропажа ребенка в нашем лесу – серьезное происшествие. Мы не желаем мальчику зла. И не хотим вражды с миром людей. Нам ее хватило в прошлом.

Друзья переглянулись. Рассказывать Эрье о том, что вогры не сунулись бы в волшебный лес и под страхом смерти, не стоило, все это хорошо понимали. Гэдор тотчас нашелся:

– Тогда нам стоит поторопиться. Сородичи мальчика уже вооружились. Мы насилу уговорили их не лезть на рожон. Вызвались уладить все мирным путем.

Глаза Эрьи встревоженно расширились, она поспешно кивнула. Харпа насилу сдержалась, чтобы не покатиться со смеху.

– А где можно найти твоих сородичей? – осклабился Мар.

– Нам нужно в Прозрачную заводь – наше главное обиталище, – ответила Эрья. – Там я немедля созову Совет и обо всем потолкую. – Она окинула странников решительным взором. – Вы, конечно, отправитесь со мной.

– И как нам добраться до этой заводи? – осведомился Брон.

– Просто следуйте за рекой, – ответила дева. – Я поплыву вперед – поведать о вашем прибытии. И не тревожьтесь. Вам больше никто не посмеет навредить. Я об этом позабочусь.

С этими словами она нырнула как рыбка. Но так беззвучно, что не подняла в воздух даже самых крошечных брызг.

III

Река с шумом несла свои воды вдоль осклизлых каменистых берегов. То и дело из нее выглядывали замшелые волглые валуны. А величавые деревья щедро осыпали лазурный пенистый поток яркой сине-лиловой листвой.

Вскоре берег услужливо опустился, и путники пошли прямо вдоль воды. Воздух преисполнился свежестью. Брызги побойчее летели прямо в лицо.

Потом по обе стороны реки потянулись густые заросли необычного камыша с бордовыми кисточками. Время от времени из них доносился дивный, заливистый смех, точно это неведомые девицы, притаившись в кустах, звонко потешались над чужеземными путниками.

Любопытный Мар, подобравшись ближе, поскользнулся на шатком камне и, неуклюже взмахнув тощими руками, рухнул прямо в камыши. В воздух взметнулась стайка вспугнутых птиц. Небольшие сине-лиловые, точно чудом ожившие листья, птицы весело понеслись вдаль, часто-часто взмахивая яркими крыльями.

– Ну вот, распугал всех подобников! – беззлобно рассмеялась Хейта, помогая упырю выбраться из камышей.

– Это что за твари такие? – без особого интереса осведомилась Харпа.

– Весьма примечательные, – ответил за девушку Гэдор. – Могут подражать кому и чему угодно.

– Так себе умение, – хмыкнула та. – Оборотни этому тоже обучены.

– А подражать голосам усопших оборотни умеют? – лукаво прищурилась Хейта.

– Редко приходится, – поразмыслив, ответила Харпа. – Но, думаю, это немногим сложнее.

– Даже если их при жизни не встречали? – был вопрос.

Рысь-оборотень озадаченно уставилась на Хейту.

– А подобники могут, – со знанием дела ответила та. – Мысли они, правда, читать не способны. Зато улавливают обрывки желаний, воспоминаний. И могут прикинуться тем, с кем человеку, или кому другому, не терпится поговорить. Даже если его погребальный костер потух давным-давно.

– Я слышал про то, но считал это просто байками, – тихо заметил Брон.

– Птички эти – просто находка для ворожей! – изумленно ахнул Мар.

– И, к несчастью для подобников, многим ворожеям о том известно, – невесело отозвалась Хейта. – Они держат птиц в темных подпольях да морочат голову всякому, кто приходит с умершими поговорить.

– А что же птички? – искренне расстроился Мар.

– Дохнут твои птички, как мухи, – грубо брякнула Харпа, но, уловив на себе укоризненный взгляд Гэдора, прикусила язык.

– В словах Харпы есть хоть и злая, но правда, – кивнула Хейта.

– Чтоб им всем пусто было, ворожеям этим! – в сердцах ругнулся Мар.

– Ворожеи – это одно, – рассудительно заметил Гэдор. – Но, если подумать, за всем стоят те же черные рынки, где закупается всяк, кому не лень.

– Надо будет как-нибудь и нам туда заглянуть, – с мрачной решимостью проронил Брон. – Сперва на один, потом на другой. Потолковать, пугнуть как следует.

– Пугнуть, – хмыкнула Харпа. – Скажешь тоже. Разогнать их всех надо, как нежить поганую![12]12
  Нежитью в Запредельных землях зовут жутких существ, в которых обращаются люди, погибшие в волшебных лесах.


[Закрыть] Чтоб впредь неповадно было.

– Ну, или так, – пожал плечами тот.

– Идея мне нравится, – усмехнулся Гэдор. – А ты что думаешь, Хейта?

Девушка вскинула глаза. Обычно безмятежно-серые, ныне они опасно сверкали.

– Я их так погоню, – тихо проговорила она, – что они и путь к своему рынку позабудут на веки вечные.

– Вот это мне уже нравится! – довольно воскликнула Харпа и с чувством хлопнула девушку по плечу.

Скоро река прибралась и взялась делать крутые повороты, будто подражала горной дороге. Там, где солнце согревало водную гладь с особым старанием, сбивались в косяки диковинные рыбки. Их плавники были столь длинны, что волочились следом, словно кружевные подолы нарядных платьев.

Прячась за корягой, рыбки темнели прямо на глазах, а кружась вокруг лиловых кувшинок, тоже делались лиловыми. Но удивительней всего было, когда они выпрыгивали из воды. Едва лишь мокрое тельце взлетало над речной гладью, оно становилось прозрачным, как слеза, а погружаясь в воду, вновь наливалось краской.

Речные цветы поражали не меньше. Тонкие, изящные, всевозможных форм и оттенков, они загадочно сверкали под лучами солнца, словно звезды, павшие с небес, рассыпая по воде озорные блики.

По берегам бойко распевали длинноносые пупырчатые лягушки. На бревнах лениво грелись рогатые шершавые змеи. Их чешуя напоминала крошечные древесные листочки, а рога загибались, образуя крутые, затейливые спирали.

Пастырей вод не было видно. Быть может, они осторожничали. Или, что вероятней всего, собирались по зову Эрьи в Прозрачной заводи. Зато пастыри леса путникам встретились не единожды. Они, правда, держались поодаль, надежно укрытые тенью вековечных деревьев, но путникам удалось разглядеть их длинные пестрые волосы, узорчатые одежды и жемчужные, преисполненные живого любопытства глаза.

За все время пути ничего даже мало-мальски опасного более не случилось. Хранительница сдержала слово. Однако путники кожей чувствовали на себе взгляды: смелые и кроткие, открытые и настороженные, вдумчивые и небрежные. Взгляды эти встречали друзей и провожали их, а некоторые, особенно любопытные, устремлялись следом.

Очередной изгиб реки оказался излишне узким. Наверное, постаравшись, можно было даже перемахнуть на другой берег. Осторожно огибая деревья, подступившие прямо к воде, друзья проследовали тонкой полосой земли и выбрались на открытое место. Взгляды, прикованные к траве, обратились вперед. И путники, уже не в первый раз за этот день, замерли, невольно затаив дыхание.

Меж замшелых, поросших папоротниками берегов, в прохладной тени сине-лиловых деревьев, мирно дремала Прозрачная заводь. Всю ее поверхность, от края до края, усеивали яркие пышные кувшинки. Но пастырей вод не было видно. Заводь безмолвствовала. Неопытному глазу могло показаться, что она и вовсе необитаема.

Вдруг зеркальная гладь подернулась рябью, и из воды вынырнула Эрья. Мокрые перламутровые волосы облепили синие плечи волшебной девы. Она приветливо улыбнулась, обнажив белоснежные зубы, походившие на маленькие жемчужинки, аккуратно выложенные в ряд. В теплом голосе перекатывались мягкие волны.

– Добро пожаловать в Прозрачную заводь, хранители.

– А где остальные пастыри? – разочарованно протянул Мар.

Эрья вновь улыбнулась, на этот раз плутовато.

– Присмотритесь внимательней. Они уже давно здесь.

Друзья послушно закрутили головами. Безмятежная заводь вдруг разом пришла в движение. Подернулся мерцающей дымкой камень у берега, и на его месте возникла дева с кожей цвета рассветного неба и густыми молочными волосами.

Бесследно истаяла коряга, явив миру ладного юношу, чьи волосы впитали цвет голубого лишайника. Исчезали из виду и кувшинки. Взамен представали пастыри с волосами самых невообразимых оттенков. И вскоре на путников уже глядел не один десяток чистых жемчужных глаз.

Мар от восторга рот раскрыл.

– Вот это диво!

Губы Эрьи тронула довольная улыбка.

– Пока вы добирались сюда, в Прозрачной заводи успели собраться все пастыри вод леса Лиловой Синевы. И сейчас мы начнем Совет.

– Не много ли суеты из-за одного человеческого ребенка? – как бы невзначай обронил Брон и устремил на Эрью испытующий взор.

– Мы не хотим… – начала было та.

– …вражды с миром людей, – нетерпеливо оборвал ее оборотень. – Это мы уже слышали. – Он прищурился. – Только и всего?

Казалось, над лицом Эрьи проплыло легкое облачко.

– Сперва – Совет пастырей, – повторила она упрямо. – Потом ответы на вопросы.

– А мы, выходит, на Совете присутствовать не будем? – выразил общее недоумение упырь.

– Будете, – заверила их Эрья, – но позже.

С этими словами хранительница взмахнула руками и скрылась под водой. Прочие пастыри последовали за ней. Путники невольно подались вперед – поглядеть. И всем пятерым разом стало ясно, отчего заводь прозвали Прозрачной. Взгляд без труда доставал до самого дна.

Обычно тайная, подводная жизнь ныне предстала перед ними во всей красе. Уходили в изумрудную глубь крепкие стебли кувшинок. Лениво тянулись во все стороны кудрявые водоросли. Туда-сюда любопытно сновали стайки блестящих рыбешек. На песке безмятежно покоились разноцветные камни и ракушки. Пастыри вод же расположились вокруг Эрьи на самом дне.

– Ну, чем займемся? – бодро вопросил Мар.

Харпа сбросила на землю заплечный мешок.

– Не знаю, как вы, но я проголодалась. Предлагаю остановиться у воды и хорошенько отобедать.

– Волшебная идея! – живо отозвался упырь и скинул мешок вслед за Харпой.

– Поддерживаю, – улыбнулся Гэдор.

Хейта и Брон переглянулись.

– Я-я, наверно, еще погуляю, – вдруг выпалила девушка. – Есть не хочется пока.

– Мне тоже, – подхватил оборотень. – Пойдем пройдемся, как раз нагуляем аппетит.

И, не дожидаясь ответа, оба торопливо нырнули под ветви тенистого орешника.

– Только далеко не уходите! – крикнул им вслед Гэдор. – Чтобы не пришлось потом вас искать!

Но лес беспокойно зашумел, и ответа друзья так и не услышали.

Харпа вытаращила глаза.

– Это что сейчас такое было? – брякнула она, переводя взгляд от Гэдора к Мару и обратно. – Брон и Хейта?

– Ну, собственно, да, – развел руками упырь. – А ты что, заметила только сейчас?

– Нет, конечно! – с привычной дерзостью ответила Харпа. – То, что Брон… ну… того… я раскусила давно. Но про Хейту подумать не могла. Она ведь волков-оборотней на дух не переносит. – Девушка задумалась на мгновенье. – Нет, Хейта, понятно, стала с ним любезней последнее время. Но чтобы настолько! – Она передернула плечами. – Представить не могла, что между этими двумя могла возникнуть эта… как ее там… любовь.

Гэдор улыбнулся со знанием дела.

– Чаще всего так и бывает. Любовь взрастает на самой неблагодатной почве. Там, где ее никто не ждет. Словно вызов всякому злу, что кроется в нашем мире. Вот оно – истинно всесильное волшебство. Бесспорное доказательство, что невозможное возможно.

Рысь-оборотень упрямо тряхнула головой.

– Всё равно! Представить Брона и Хейту вместе – это как если бы… – она задумчиво огляделась, – представить вместе Мара и меня!

Упырь вскинул озадаченные глаза.

– Это еще почему?

– Почему? – Харпа издала едкий смешок. – Скажешь тоже. Да хотя бы потому, что ты упырь, а я оборотень. И мой народ не водится с такими, как ты.

– С такими, как я? – в голосе Мара слышалась горькая обида.

Гэдор неодобрительно покачал головой. Но на этот раз девушка и сама уразумела, что явно перегнула палку.

– Ну, вы пьете кровь, а мы нет, – поспешно добавила она. – И живете в темных пещерах, когда оборотни живут в землянках посреди леса.

– Ты вроде тоже сейчас в пещере живешь, – уныло заметил Мар.

– Ну ты сравнил нашу пещеру и пещеры упырей! – попыталась отшутиться Харпа.

– Дело ведь не в этом, – вдруг вымученно улыбнулся он. – Ты сказала так, потому что считаешь, что оборотни лучше упырей. Благородней, достойней, – горький смешок, – лучше.

– Я так вовсе не считаю, – упрямо возразила девушка.

– И вроде нет тут ничего такого, – словно не слыша ее, продолжил Мар. – Ведь так думают многие оборотни. Просто… – Он с тихой печалью поглядел на Харпу. – Наверное, я не ожидал этого от тебя.

– Да брось! – делано бодро воскликнула та. – Что я сказала-то?

Мар не ответил, изумрудные глаза его потускнели.

– И тем не менее ты права, – вдруг произнес он.

Теперь уж Харпа совсем растерялась.

– Не в том, что оборотни лучше упырей, – был ответ. – Но в том, что ты лучше меня. И мы вместе – поистине безумная идея!

В глазах Харпы застыло недоумение.

– Почему это я… – начала было она.

– В тебе нет тьмы, – перебил ее упырь. – Как бы сильно временами ты ни пыталась это доказать, в тебе нет той слепой, ядовитой тьмы, что медленно пожирает всё существо изнутри, точно червь.

Харпа взвыла от сдавленной ярости.

– Ты снова за старое! Ну сколько можно? Нельзя спихивать вину за то, что ты творил, на какое-то выдуманное буйное помешательство! – Она сверкнула глазами. – Ты совершал зло. Ты! Так же, как и я! И это то немногое, в чем мы с тобою похожи.

Губы упыря тронула грустная улыбка.

– То, что ты мне не веришь, не означает, что это неправда.

Он подхватил мешок, закинул его за спину и решительно подступил к орешнику.

– Эй! Ты куда? – оторопело выпалила Харпа.

– Пойду прогуляюсь. Что-то пропал аппетит, – ответил Мар и канул в лесу вслед за Хейтой и Броном.

Рысь-оборотень растерянно воззрилась на Гэдора.

– Ты ему веришь?

Тот молча кивнул.

– Отчего? – был вопрос.

– Мар может привирать время от времени. – Голос следопыта был спокойным и твердым, как скалы. – В вещах незначительных. Но по-крупному он врать не умеет. Стоит ему в глаза посмотреть, и сразу поймешь, что брешет.

– Мы странствуем вместе уже несколько лет, – проговорила Харпа, – но еще ни разу не видели, чтобы Мар дичал и жрал всех подряд.

– Может, это и к лучшему? – иронично заметил Гэдор.

– А может, – Харпа упрямо тряхнула головой, – причина в том, что всё это сказки? Спасительная ложь, в которой он убедил сам себя?

Следопыт пожал плечами.

– Как бы там ни было, не стоило говорить с ним так. Какая бы тьма ни крылась в Маре, он доверчивый и добрый. И такого не заслужил. – Гэдор изучающе поглядел на притихшую девушку. – Ведь, если мы сами будем свысока глядеть друг на друга, чего ждать приятия от других?

Харпа отвернулась и стыдливо насупилась.

IV

Солнечный свет, пробиваясь сквозь диковинную листву, окрашивался в синие и лиловые цвета, медленно стекая с небес. Волшебный лес лениво ворочал кудрявыми ветвями, рассеивая по земле непоседливые блики. Шум воды наполнял сердце умиротворением и тишиной.

Хейта глядела по сторонам с присущим ей живым любопытством. Брон наблюдал за ней украдкой. И, хотя глаза его лучились любовью и теплом, морщинки, сбежавшие на лоб той злополучной ночью в селении Гурык-Бер, уходить не спешили. Непривычное, тягостное чувство грызло оборотня изнутри.

Он чутко прислушался к себе и неожиданно понял, что это был страх. Липкий, противный, животный страх потерять то, что он неожиданно обрел, не ведая, что сам того желает. Брон передернул плечами, точно силясь отогнать страх прочь, но тот только усилил хватку. Оборотень стиснул зубы и невозмутимо продолжил путь. Но каждый шаг давался ему тяжко, словно он шел по болоту, неминуемо увязая в трясине.

– Гэдор велел не уходить далеко, – произнесла Хейта, вырвав его из пучины тягостных мыслей. – Немного побродим и обратно. Главное, не заплутать. Хотя… – Она лучезарно улыбнулась. – Лес светлый. А я в лесу выросла. После дремучего Заповедного найти дорогу в таком не составит труда.

– Лучше довериться моему нюху, – отозвался Брон.

– Неужели? – Хейта иронично вскинула бровь.

– Еще ни разу не подводил, – скользя взглядом по деревьям, невозмутимо ответил тот.

– Выходит, – лукаво улыбнулась девушка, – случись что, ты всегда сможешь меня отыскать?

– Уверен, – кивнул Брон. – Сама понимаешь, волчий нюх. Твои навыки – это, конечно, хорошо. Но со способностями оборотней им не сравниться. – Он сделал несколько шагов и недоверчиво хмыкнул. – Да и что может с тобой случиться?

Обернулся. Девушки позади не оказалось. Брон покрутил головой – никого. Его губы тронула улыбка.

– Будет дурачиться. Выходи.

Но в ответ ему лишь едко осклабилась тишина. Вдруг чутье взорвалось изнутри: «Неладно в лесу». Улыбка мигом слетела с губ оборотня, точно ее там и не было.

– Хейта! – крикнул он.

И снова молчание. Лишь сонно шелестели деревья, густо засыпая землю сине-лиловой листвой. Брон тревожно потянул носом. И, безошибочно угадав направление, не раздумывая кинулся напролом через чащу.

Он не заботился о том, как шел. Под сапогами шуршали листья, лениво расступаясь, потрескивали ветки. Оборотень ясно чуял Хейту и множество лесных существ. Он не ведал, что стряслось и вообще стряслось ли, но знал, что непременно отыщет девушку. И, если ей будет грозить опасность, бросится на подмогу и спасет, чего бы ему это ни стоило. Пусть даже собственной жизни.

Неожиданно запах истаял. Брон запнулся, завертел головой, жадно принюхиваясь. Пахло влажной землей, прелыми листьями, душистой малиной и спелыми грибами. А девушка словно испарилась. Оборотень заметался из стороны в сторону, припал к земле. Заветный след сыскался у замшелого пня. Воспрянув духом, Брон снова бросился в путь.

След петлял, словно тоже искал чего-то, и оборотень петлял вместе с ним. Еще не раз и не два Брон терял его, а потом с превеликим трудом отыскивал вновь. Временами он чуял странный запах. Пахло словно бы пастырями леса, а в то же время словно бы и нет. Запах приводил чувства оборотня в замешательство, а оно порождало небывалый страх. Не за себя, известно, за Хейту. А когда он, в очередной раз сбившись со следа, вскинул ищущий взор, то увидел ее.

Высокая фигура в громоздком черном плаще с капюшоном замерла подле дерева. Брон не мог разглядеть лица, но отчего-то совершенно ясно понял, что это был не он, а она. Желая остаться незамеченной, неведомая гостья, как видно, отчаянно старалась слиться с деревом. Хотя нет, тут же поправил себя Брон. Не старалась. По крайней мере, не сейчас. Незнакомка нарочно выступила из тени, чтобы ее заметили.

Безмолвная и властная, она бесстрашно взирала на оборотня. Он чувствовал ее взгляд, хотя за капюшоном и не мог различить глаз. И столько в этом взгляде было ледяной, неприкрытой ненависти, что, наверное, если бы он пребывал в обличье не человека, а волка, вся шерсть на его спине точно встала бы дыбом.

Брон моргнул. Фигура исчезла. Он хотел было броситься за ней, но, вспомнив о Хейте, упрямо стиснул зубы и принялся вновь лихорадочно искать заветный след.

На этот раз он плутал дольше обычного. Наконец, слабый, едва уловимый запах девушки обнаружился у разлапистой елки. Оборотень отчаянно ухватился за него и неустанно потрусил дальше.

Он шел по следу точно пьяный, так сильно тот вилял из стороны в сторону. Его мысли невольно обращались к незнакомке. Чье лицо скрывалось под капюшоном? Была ли его обладательница причастна к исчезновению Хейты? А если была, почему не напала на него самого? И отчего не попыталась остановить?

Вопросы множились, а ответы с визитом не торопились.

Внезапно путь оборотню преградил небольшой овраг. Брон легко перемахнул через него, приник к земле, чутко принюхиваясь, а когда распрямился, странная гостья вновь возникла словно из ниоткуда.

Безмолвная и бездвижная, она была далеко. Так далеко, что, наверно, даже прыгни он со всей мочи, вряд ли одолел бы и половину пути. И незнакомка прекрасно понимала это. Она явно не случайно оказалась от него на столь внушительном расстоянии.

Однако причиной тому был не страх. И даже не осторожность. Оборотень чувствовал это. Опасная гостья беззвучно торжествовала. Упивалась собственной недосягаемостью и его отчаянной беспомощностью. Она дразнила и насмехалась, выжидая. Вот только чего?

Вдруг налетел холодный ветер. Раскачал деревья, бросил в лицо яркие листья. Когда Брон вновь обрел возможность видеть, неведомая гостья уже исчезла. Сбитый с толку и порядком раздосадованный, Брон потерял бдительность и слишком поздно почуял движение позади себя. Напрягшись, обернулся в мгновение ока.

– Попался! – На него смеющимися глазами глядела Хейта.

Оборотень ничего не ответил. Только порывисто шагнул вперед и крепко ее обнял.

– Ой! Чего это ты? – вырвалось у нее.

Брон отстранился, вгляделся в ее растерянное лицо.

– Рад, что ты нашлась.

– Так я и не терялась, – озадаченно проговорила она. – Ты что, подумал… – Запоздало смекнув, что к чему, Хейта залилась краской. – Прости, пожалуйста. Я не нарочно. Пошутить вздумала.

– Вышло не смешно, – серьезно ответил тот. – Больше так не делай.

– Не буду, – заверила его девушка. – А с чего ты сразу подумал о плохом?

– Ты никого тут в лесу не встречала? – вопросом на вопрос ответил оборотень.

– Зверей всяких, – живо отозвалась Хейта. – Обычных и волшебных. Пару раз пастырей леса видела. И больше никого. – Она окинула его изучающим взглядом. – А тебе, стало быть, кого-то встретился?

– Явилась тут одна, – задумчиво произнес Брон. – В плаще с капюшоном, лица не видать. И по запаху не распознать, кто такая. Меня от нее мороз до костей пробрал. Вот я и подумал, может, это она тебя сцапала.

– Меня так просто не сцапаешь, – ухмыльнулась девушка, но тут же озабоченно нахмурилась. – Странно, что я ее не заметила. Ведь прогулялась знатно, пока следы запутывала.

– Так это я по твоей милости кругами ходил? – Оборотень нарочито сердито сдвинул брови, но губы его улыбались.

– Есть такое дело, – ответила девушка и лукаво сощурилась. – Но я знаю, как загладить перед тобой вину. Закрой глаза.