Текст книги "Луна под замком"

4

С понедельника у Санечки началась новая жизнь. С утра мобильник ей подсказал, что волосы больше не следует завязывать в хвостик и, что губная помада не будет лишней. Она даже впервые подкрасила тушью ресницы, отчего глаза ее, и без того крупные, сделались еще выразительнее. Маргарита Ивановна сразу заподозрила что-то неладное. И она едва не лишилась чувств, когда секретарша заговорила:

– Здравствуйте, Маргарита Ивановна, – нашептывал Санечке электронный подсказчик, – не очень-то мне приятно видеть вас в это весеннее утро. – Санечка ужаснулась своей наглости, но остановиться не могла. – Но, куда денешься. Работа есть работа. Коллег не выбирают.

– Вы – …выбирайте выражения! – взвизгнула хранительница бумаг от немыслимой наглости всегда покорной секретарши.

– Если у вас, Маргарита Ивановна, есть данные для ввода в компьютер, то положите карточки мне на стол, – продолжила Санечка. – Я займусь ими, когда подойдет черед.

Маргарита Ивановна, как загипнотизированная, собрала свои карточки в стопку и положила ее на край стола секретарши:

– Вот, пожалуйста. Напечатайте, – вежливо начала она, но испуг ее скоро прошел и она закончила привычным резким тоном. – И не тяните резину, дорогуша.

– Вы не вправе торопить меня, Маргарита Ивановна. Надо мной есть начальник, он и определяет приоритет дел. Вы – такая же рядовая сотрудница, как и я.

Маргарита Ивановна схватилась двумя руками за голову, смяв свой пышный бант, и выбежала из комнаты. Санечка спокойно принялась за работу – разложила бумаги, стала отмечать табель. И лишь сейчас обратила внимание, что Игнат припозднился, до сих пор его нет на рабочем месте. Тут же зазвонил телефон и ситуация прояснилась:

– Санечка, это Вы? Отметьте, пожалуйста: я на больничном.

– Что с вами, Игнат, грипп?

– Хуже. Сломал лодыжку. Вчера с ребятами работал на очистке лесопарка, уронил бревно на ногу. Думал – ушиб, оказалось – перелом.

– Болит сильно?

– Терпеть можно.

– Да …, не повезло вам. Я сообщу Маргарите Ивановне. Она у нас страхделегат, больных посещает. Ждите ее в гости.

В трубке повисло молчание.

– Игнат? Вы слышите меня?

– Саня, пожалуйста. Не сообщайте Маргарите Ивановне. Я …, я боюсь ее.

– Боитесь? Почему?

Вместо ответа в трубке раздались гудки. Саня была в растерянности. Что делать? Сейчас ей необходим был совет, слишком удивила ее реплика Стаса. Она нажала большую кнопку на мобильнике, и удаленный компьютер услышал ее вопрос. Санечке не требовалось произносить слова – электронный мозг реагировал на мысли. Маргарита Ивановна снова вернулась в комнату и с настороженностью поглядывала на секретаршу. Она была в недоумении. Может, девица пьяная или спятила? Но Саня вела себя спокойно и на сослуживицу внимания не обращала вовсе. Она продолжала вести мысленный диалог с электронным подсказчиком.

– Почему Игнат боится Маргариту?

– Тебя это не касается. Иди сама к нему, навести больного. Больше такого случая может не представиться.

– А где наш Игнат? Не заболел часом? – вклинилась с вопросом Маргарита Ивановна.

– Он звонил. Сказал, что у него заболела бабушка, – просил оформить за свой счет, – быстро сочинила Санечка, следуя совету подсказчика.

«Жаль, что бабушка, а не он сам, – подумала Маргарита Ивановна, – как было бы славно навестить мальчугана». И, хотя у нее не было технического подсказчика, мысли зрелой женщины бежали в том же направлении, что и у неопытной Сани, направляемой искусственным разумом.

– А он не сказал, что с его бабушкой? – занудливо выпытывала архивистка.

– Пожалуйста, не отвлекайте меня. Я работаю, – по-прежнему резко отозвалась Санечка и с преувеличенным усердием уткнулась взглядом в бумаги.

«Если она и не пьяна, то определенно с похмелья», – вынесла свой вердикт Маргарита Ивановна и решила переждать смутные часы.

Однако Санечка мыслила ясно, как никогда. Компьютерный сервер продолжал ей посылать в голову умные советы: «ты должна уйти с работы пораньше, чтобы успеть до прихода его родителей». Чем могли помешать родители, было неясно. Но смутное предчувствие, что без них все пройдет лучше, уже засело в ней. «Не забыть купить больному чего-нибудь вкусненького», – следовал новый совет.

Санечка открыла журнал с данными на всех сотрудников и выписала из него адрес Игната Журавлева. Он жил в центральной части города, куда она выбиралась не часто. Оставалось придумать легенду для начальства, чтобы оправдать свой ранний уход с работы. Тут электронный подсказчик подкинул сразу несколько версий. Санечка взяла первую, пришедшую в голову: визит в ее квартиру сантехника, назначенный, якобы, на послеобеденное время.

Саня, прежде не склонная к лжи, обнаружила, что не так уж и трудно выдумать что-нибудь этакое. Главное – начать. Вспомнились к случаю и слова доктора Дорожкина: «Важно не лгать себе, все остальное – позволяется». Себе она не лгала – душа ее откровенно тянулась к Игнату.

Когда Санечка оказалась в центре города, то завороженная блеском витрин и нарядно одетыми прохожими, она решилась на новое безумство – заглянула в салон красоты. Впервые в жизни. Но, присев в кресло мастера, испугалась и сказала тихим голосом:

– Подравняйте мне, пожалуйста, чуть-чуть кончики волос.

Однако включенный электронный помощник тут же заставил ее опровергнуть собственные слова:

– Нет! Сделайте мне на голове что-нибудь невероятное!

Мастер удивилась противоречивым требованиям девушки, но раздражения не выказала. Цена обслуживания в салоне включала и следование капризам клиентов.

– Вы не торопитесь, девушка, подумайте. Давайте прикинем, как будет лучше, – парикмахерша нежным профессиональным движением рук ворошила пряди клиентки.

Через два часа Саня вышла из салона полностью преображенная. Огненно-рыжие пряди волос чередовались с темными, стрижка – нарочито неровная, лесенками и ступеньками – такую принято называть «художественным беспорядком». Плюс искусный макияж, ногти в тщательной отделке, модная линия бровей. Проходящие мимо мужчины оглядывались на нее.

Электронный мозг продолжал посылать новые подсказки: «Зайди в универмаг, тебе нужен модный зонт-трость. С его помощью ты замаскируешь свою хромоту. Не забудь прихватить вина и фруктов». «А вино зачем?» – пробовала сопротивляться Санечка. «Делай, как тебе говорят».

5

Игнат Журавлев почти обрадовался неожиданному отдыху. Если бы не ноющая боль в ноге, жизнь вообще была бы замечательна: на работу идти не надо, можно целый день валятся на диване с книжкой. Позже сестра принесет продукты, а пока он как-нибудь перебьется запасами в холодильнике. Звонок в дверь разбудил Игната: оказывается, он немного задремал. Подволакивая ногу, закованную в белую, гипсовую тапочку, он дотащился до двери, уверенный, что это пришла сестра. Наверно, она звонит оттого, что руки ее заняты сумками.

– Э-э, Санечка…? – удивленный Игнат отступил на шаг.

И не только факт неожиданного появления девушки поразил его. Ее донельзя модный и непривычный облик лишил его дара речи.

– Я не предупредила вас, Игнат. Маргарита Ивановна сегодня не смогла и вот я, вместо нее …Как ваша нога? Очень болит?

– Так себе. Да ты проходи, не стесняйся, немного пришел в себя Игнат.

Саня, прижимая к подбородку пакет с провизией, купленной для Игната, ненароком выключила волшебный мобильник. И тут же превратилась в девушку, боящуюся мужчин, а такие особы держат мужчин на расстоянии:

– Кажется, Игнат, мы с вами на брудершафт еще не пили.

Горлышко бутылки предательски упиралось в шею, подчеркивая двусмысленность ситуации. Игнат скривил рот, поигрывая губами.

Саня из последних сил пыталась выкрутиться из щекотливого положения, однако самостоятельные мысли никуда не годились:

– Я пришла составить акт о несчастном случае, о вашей травме.

– Составить акт? Что ж. Раздевайтесь, – он взял у нее из рук пакет, – проходите в комнату. Займемся актом. Свидетели нужны?

«Я все испортила», – испугалась Санечка. Она еще раз нажала кнопку «SOS» и снова поумнела.

– Не обращай внимания, Игнат, я пошутила. Поставь пакет на стол, сейчас увидишь, что я принесла.

– Вино? Молдавское? Соцстрах и алкоголь больным присылает? – продолжая обижаться на Санечку за недавний холодный тон, иронизировал Игнат. Однако достал из шкафа рюмки, тарелки и приборы. Затем проковылял на кухню и принес из холодильника все, что было в нем: рыбные консервы, сыр, масло, хлеб.

С каждой выпитой рюмкой Санечка чувствовала себя все свободнее, все счастливее. Она даже решилась выключить мобильник, полагаясь на собственные чувства и мысли. Разговор со служебных дел быстро перешел на погоду, на внезапно нагрянувшую весну. Поделились своими мечтами на отпуск. Именно мечтами, потому что четких планов у них еще не было. Оказывается, оба любили путешествия. Но Санечка мечтала плыть куда-нибудь на большом корабле, а Игнат собирался ехать в дальние края, работать волонтером. Забыв о больной ноге, он говорил Санечке, как это замечательно помогать бедным и угнетенным.

Однако лодыжка напомнила о себе. Игнат никак не мог найти для нее удобное положение, вертелся на стуле, то вытягивая больную ногу, то закидывая ее на здоровую. За свой отдых сегодня Игнат расплачивался натуральной болью. Устав приспосабливаться, он наконец сдался:

– Извини, Санечка, я прилягу, а то нога затекает.

Они не заметили, как вновь перешли на «ты». Санечка и сама теперь склонялась к ласковому обращению:

– Конечно, Игнаша, ложись.

Вслед за ним и сама пересела на краешек тахты, стараясь не потревожить ногу больного.

Эта белеющая гипсом нога Игната странным образом сближала обоих. Разумеется, хромота Игнату не грозила, скоро его перелом заживет, но пока …

Пока они плыли в одной лодке, где главное – крепость рук и единый ритм взмахов.

Вечерний сумрак, как необъятный океан, вползал в комнату, растворяя остатки неловкости каждого. Игнат и Санечка вместе работали полгода, но только сейчас подтвердилось то, о чем оба смутно догадывались: их тянуло друг к другу. Тревожное балансирование на грани просто знакомства и первой близости было восхитительно. Еще не любовники, но уже не коллеги! Санечке хотелось удержать чудное мгновение. Но оно было так эфемерно. Реальными были лишь предметы, их окружающие – немые свидетели первого свидания. Взгляд девушки зацепился за антикварный столик с фарфоровой балеринкой на нем, скользнул по безликим ящикам современной мебели и вновь вернулся к Игнату. Он расслабленно распластался на спине, Санечка сидела у его ног, прислонясь спиной к ковру, висящему над тахтой. Вчера – посторонние друг другу, а сейчас – близкие люди. На миг оба замолчали. Игнат не выдержал первый и нарушил тишину:

– Съешь апельсинчик, – предложил он гостье ею же принесенные дары.

Санечка охотно заняла свои руки неподатливой кожурой. Освобожденная мякоть источала в пространство комнаты сладковато-кислый аромат. Еще секунда, и он полностью поглотит ее. С усилием пробиваясь сквозь удушающий эфир, Саня спросила:

– Куда, Игнаша, кожурки, складывать?

– Вон там, на столике, пепельница стоит. Рядом с балериной, – он тоже начал задыхаться от апельсинового тумана.

Девушка через голову больного потянулась к столику. Игнат попытался захватить своими ладонями ее руку. Санечка от неожиданности дернулась и задела статуэтку. Фарфоровая танцовщица подскочила на одной ножке и полетела вниз, на пол. Санечка взглянула на осколки и вдруг расплакалась. Слезы текли и текли по ее лицу, оставляя серые разводы туши, плывущей с ресниц. И вместе со слезами Санечку покидало и напряжение сегодняшнего дня, и тоска предыдущих лет. И становились ненужными любые мысли, даже самые совершенные, присланные фирмой «Помощь по мобильному».

А в темнеющем небе за окном уже светилась полупрозрачная Луна – извечная покровительница влюбленных.

– Ну, что ты, глупенькая, не плачь. Я склею эту фигурку, будет, как новенькая! – утешал Санечку Игнат.

– Нет, нет. Все пропало. Антикварная вещь, наверно, кучу денег стоит.

Но терзалась Санечка не только из-за утраченной статуэтки. Ее охватил необъяснимый страх, дурное предчувствие того, что она может потерять только что обретенное счастье.

– Но это – не старина, это – современная поделка, – успокаивал ее Игнат, не догадываясь о причине столь сильных терзаний своей гостьи. – Папа купил маме подарок в честь того, что она родила ему сына, то есть меня. Мама шутила, что он принес мне невесту.

Саня улыбнулась сквозь слезы:

– Выходит я твою невесту расколола?

Санечка еще сильнее расстроилась. Грустная мысль, что именно она и была этой невестой, балериной на одной ножке, опечалила ее.

– Зачем мне игрушка, когда ты рядом! – Игнат привстал с дивана, спустил больную ногу на пол и сел поближе к Санечке. Затем обнял ее и привлек к себе. Их губы потянулись друг к другу. Понесенная утрата неожиданно сблизила их.

Однако великое таинство поцелуя так и не свершилось. Внезапно заскрипела, открываясь, входная дверь.

– Мама? – Санечка вскочила с дивана и пересела на кресло.

– Мама давно умерла. Наверно, сестра.

Игнат поспешно включил бра над диваном. Электрическое солнце осветило вошедшую в комнату женщину. Но это была не сестра. На пороге стояла Анжелика.

– Глеб, ты с кем?

Ответа не последовало. Санечка отворачивала к окну свое заплаканное лицо.

– Вот так компания! – спустя минуту воскликнула Анжелика, не сразу признав в гостье свою подружку.

– Да, тебя не узнать, Санька. В какого чертенка превратилась! Быстро же ты в ход свой волшебный мобильник пустила!

Лицо Игната стало отчужденным. Саня вопросительно смотрела на него, ожидая объяснений.

– Моя, моя …

– Его жена, – с готовностью пояснила Анжелика, с насмешкой глядя на подругу.

Саня побледнела. Разбитая статуэтка, дуновение поцелуя, надежда на счастье – все это было еще совсем рядом, но пропасть уже отделяла девушку от этих счастливых мгновений. Кто виноват? Саня с яростью сдернула со шнурка мобильник и швырнула его в открытую форточку. Стало как будто легче: вместе с трубкой отлетели и безумные надежды.

– Ты, что же такими дорогими игрушками разбрасываешься, подружка? А к кому за советом побежишь? – Анжелика почти с наслаждением наблюдала растерянность Санечки.

Не обращая на нее внимания, Саня лихорадочно подбирала слова, которые она скажет Игнату. Если она сейчас промолчит, то перенесенное унижение останется с ней на всю жизнь.

– Я …, я думала, что ты другой. Дурить голову девушке, имея жену …

– Я тоже никогда бы не поверил, что ты пользуешься ловушкой для женихов.

Санечка вскочила с кресла и, прихрамывая сильнее обычного, устремилась в коридор, выбежала на лестницу. Забытый ею модный зонт сиротливо торчал в прихожей. Игнат привстал, пытаясь догнать гостью, но тут же понял, что на одной ноге далеко не ускачет. Он вновь плюхнулся на тахту.

Анжелика увидела, что соперница изгнана, приступила к деловому разговору:

– А теперь, Журавлев, гони алименты. Мне надо сына к школе готовить. Сейчас все куплю и отправлю ребенка на лето к бабушке.

Она села в кресло, еще хранившее тепло Санечки, и закурила, стряхивая пепел на апельсиновые кожурки. Игнат тоже уже пришел в себя:

– Анжелика, выбирай выражения. Алименты! Не смей так называть мою помощь. Я забочусь о Петушке, хотя он и не мой сын. Но ты знаешь, что я не обязан это делать. И сейчас я не могу дать тебе денег: у самого напряг. Видишь: ногу сломал.

– Нога – это твоя проблема, – холодно ответила Анжелика. – Будешь волынить с деньгами, устрою тебе скандал на работе. Пусть знают, что за двуличный тихоня окопался в их конторе.

– Скандал? С тебя станется! Устраивай, я посмотрю, чего ты им добьешься.

По выражению лица Игната, она поняла, что занеслась не в ту сторону. Она коснулась мобильника, прося совета у электронного мозга. Игнат насмешливо смотрел на манипуляции Анжелики. Мобильник подсказал ей более разумный ход. «Скандал тебе не выгоден. Доведешь Игната – подаст на тебя в суд за клевету. Там дело решится в два счета и не в твою пользу. Игнат – не отец твоего ребенка и никогда не был твоим мужем. Надо действовать тоньше».

– Ну, извини, Игнатик. Я погорячилась. Мне действительно нужны деньги, купить кое-что Петушку: форму, обувку. Я сейчас стиральную машину в кредит взяла, совсем поистратилась. А, что у тебя с ногой? Серьезная травма?

Игнат упорно молчал. Он знал, что Анжелика добреет и становится разумнее, пользуясь советами компьютерного психолога.

– Не хочешь говорить? Ладно, ты только скажи, когда подкинешь нам мани. Я могу и подождать немного.

– Зачем ты назвалась моей женой? Ты все испортила!

– О! Уже есть, что портить?

Игнат понял, что выдал себя и вновь замолчал. Затем встал с тахты, вынул из ящика письменного стола сто долларовую купюру и протянул ее Анжелике:

– На, возьми. На волонтерскую поездку отложил. Но теперь, со сломанной ногой, какой из меня работник. И вот еще, Анжелика, верни, пожалуйста, ключ от квартиры. Деньги в следующий раз я могу передать тебе и в кафе. От своих обязательств я не отказываюсь, но дружбе нашей – финита!

6

Все последующие дни Игнат пребывал в унынии. Пробовал заняться переводами, но в голову лезли посторонние мысли. Санечка была вправе возмутиться, считая, что он ни словечком не обмолвился о жене. Со стороны невозможно разобраться в его отношениях с Анжеликой, так все в них запутано.

Но с другой стороны, разве Санечка безупречна? Она, как и Анжелика, тоже воспользовалась компьютерным подсказчиком, вложенными в ее голову чужими мыслями. Интересно, как работает эта технология? Жаль, что он гуманитарий и далек от всех технических штучек, а то бы вывел на чистую воду эту «психологическую помощь». Он решительный противник любых искусственных отношений. «Выкажите интерес к делам супруга, если даже вам наплевать на них», – перефразировал Игнат рекомендацию модного в свое время советчика Карнеги. Игнат вспомнил, что сестра притащила в дом эту книжку, когда он был еще школьником.

Сестра Ирина была на десять лет старше Игната и после смерти матери взяла на себя заботу о брате. Ныне она была замужем, жила отдельной семьей, работала врачом. Ирина была человеком прагматичным и не разделяла романтических воззрений Игната на жизнь. Смеясь, говорила, что с возрастом его филантропия пойдет на убыль. И, хотя у брата и сестрой не было общих интересов, родственная близость между ними сохранялась.

Ирину беспокоила травма брата. Она отвезла его к хирургу своей поликлиники, сделала ему новый рентген. Положение оставалось критическим, кости могли срастись неправильно. Хирург рекомендовал соблюдать для травмированной ноги щадящий режим, поэтому Ирина каждый день после работы спешила к брату с сумкой продуктов.

Сегодня Игнат с особым нетерпением ожидал прихода сестры. Однако не встречу с ней он торопил – на этот раз на него обрушилась новая проблема: заявилась в гости Маргарита Ивановна, и он не знал, как от нее избавиться.

Уже полчаса она находилась в его квартире, посетив больного по праву страхделегата – травма Игната уже давно перестала быть секретом в отделе. Маргарита Ивановна хозяйничала решительно. Не слушая возражений больного, пошла на кухню, нажарила ею же принесенные котлеты, отварила картошку. Затем, едва ли ни с ложечки, накормила Игната. После ужина заботливо уложила его на тахту, прикрыла больную ногу пледом. Сама присела в кресле у его изголовья. И такая доброта, такая кроткая преданность струились из ее глаз, что Игнат в очередной раз устыдился своего опасения перед намерениями Маргариты Ивановны. Не могло быть у этой зрелой женщины иных желаний, кроме материнского стремления приласкать его как сына. Но в следующее мгновение Игнат понял, что его интуиция мудрее ума. Не зря он сторонился Маргариты Ивановны.

Она положила свою ладонь на его лоб, отвела назад волосы, склонила над ним лицо. Игнат увидел предательские морщинки вокруг ее глаз, пористую бесцветную кожу, потерявшие упругость губы. Он зажмурился, смиряясь с поражением. С минуту на минуту должна прийти Ирина, но если она задержится – ему не устоять. Игнат не мог просто оттолкнуть Маргариту Ивановну, поскольку испытывал к ней острую жалость. В последний момент, когда брюки Игната уже оказались расстегнуты руками женщины, во входной двери повернулся ключ.

Увидев на вешалке женский плащ, сестра осторожно постучала в комнату.

– Игнат, ты не занят?

– Входи, Ира. Мы тут разговариваем, – он уже успел привести в порядок свою одежду.

Сестра заглянула в комнату.

Маргарита Ивановна, уже благопристойно сидящая в ногах Игната, метнула на Ирину злой взгляд и засобиралась домой. Сказала, что через пару дней снова придет навестить больного. Дверь за гостьей захлопнулась.

– Это та навязчивая особа с работы, о которой ты рассказывал? – спросила Ирина.

– Да, архивариус, ведет учет бумагам.

– Не нравятся мне ее манеры, – Ирина подцепила вилкой оставшуюся на блюде котлету. – Будь бдителен, Игнатик. Дамы ее возраста иногда совершенно с ума сходят. Я имею в виду физиологию, а не психику.

– Ты права, сестричка. Отбиваюсь с трудом, – признался Игнат. – Но с этой проблемой я справлюсь. Меня другая женщина заботит.

– Догадываюсь. Анжелика допекла? Три месяца легкомысленной связи, и три года уже она из тебя веревки вьет. Опять за деньгами приходила?

– Я сам решил помогать ей Петушка воспитывать. Ребенок не виноват, что у него такая мама.

– Что ж, Рокфеллер, продолжай в том же духе. Но учти, если в твоей жизни появится новая подруга, она не поймет твоей сердобольности.

– Не появится.

Ирина дожевала котлету, включила электрочайник. Пока чайник закипал, присел на диван к Игнату. Тем же материнским жестом, что и Маргарита Ивановна, отвела со лба его волосы. Но в ее ласке не было эротики – только озабоченность делами брата.

– Так уж и не появится. А ну, признавайся во всем! Я же вижу, ты, как Гамлет страдаешь!

Между братом и сестрой были такие доверительные отношения, какие не часто встретишь в наше время. Игнат благодарил судьбу и покойную маму, что они сделали ему такой подарок. И сейчас Игнат не стал таиться:

– Помнишь, Ира, я тебе как-то говорил, что у нас в отделе есть хроменькая сотрудница. Очень славная, чистая девушка.

– Что-то припоминаю, правда, без подробностей. И ты опекаешь ее, как всех сирых и убогих?

– Не смейся надо мной, Ира. – Игнат повернулся на бок и уткнулся носом в юбку сестре, сразу почувствовав себя маленьким и беззащитным. – Мне кажется, что у меня проснулось настоящее чувство.

«И опять уснуло?», – снова хотела пошутить Ирина, но на этот раз удержалась. Она знала, как чувствителен ее брат, как легко обижается.

– И что же, дружок, с этим чувством происходит сейчас? Ему нет выхода?

Игнат, смущаясь и сбиваясь с мыслей, рассказал сестре историю своих недолгих отношений с Санечкой. Не умолчал о несвоевременном появлении Анжелики и о том, как упала в его глазах сама Санечка. Ведь она пользовалась подсказкой компьютера через мобильный телефон, как советами Карнеги.

Ирина быстро осмыслила сказанное братом и вынесла свое заключение:

– Видишь, относительно Анжелики я была права. Отношения с ней тебя компрометируют. Ты не должен позволять использовать себя так беззастенчиво. Что же касается Санечки, то тут ты должен доверять своим чувствам. Ты говорил, что она порядочная девушка – вероятно, это так и есть. Люди в одночасье не меняются.

– Ты думаешь, что Анжелика напрасно ее обвинила в использовании телефона? Тогда зачем Санечка выбросила свою трубку в окно?

– Это только подтверждает ее порядочность. Не надо осуждать людей за маленькие слабости. Сам посуди: девушка с физическим изъяном, в себе не уверенна, одинока, по всей вероятности. Ясное дело – закомплексована донельзя. Ну, обратилась твоя Санечка к психологам, купила злополучный мобильник – и ты купи.

– Я? Мне-то зачем? Я не хочу, чтобы мною кто-то управлял. Я сам способен.

– Ну конечно, способен, малыш. Сам с усам. А ты возьми и купи. Будут у вас с Санечкой одинаковые игрушки. И я бы не преувеличивала возможности этого устройства. Сейчас реклама всякого наобещает, а вникнешь – ничего особенного.

Сестра была на десять лет старше Игната и в десятки раз мудрее. Такой сестре – не грех и подчиниться.

– Слушай, Ир. А ты не сходишь со мною в эту фирму, где телефонные советчики продают?

– Не узнаю тебя, братик! Совсем трусишкой стал. Неужели нога голове покоя не дает?

– Дело не в трусости. Там же Анжелика работает. А с ней мне лишний раз встречаться неохота.

– А я, напротив, с твоей красоткой с удовольствием побеседую. Хватит ей на тебе кататься. И подробности про эти электронные штучки, мне тоже интересно будет узнать. На чем мои коллеги деньжата сбивают? Вот гипс тебе снимут и сходим.

Игнат хоть и согласился на предложение сестры, пойти к врачам-психотерапевтам, был рад, что пока этот поход откладывается.