Текст книги "В тени каштана. Миниатюры"

Письмо Лоле

Здравствуй, моя ненаглядная Лола!

Я чертовски скучаю по тебе и не нахожу себе места уже третий день после нашего последнего телефонного разговора, ты собиралась в поход по горам с друзьями. Лола, ты единственное существо, которое меня понимает и способно оценить по достоинству мои нежнейшие порывы души. Я расскажу тебе одно событие, из ряда вон выходящее, но все же имевшее место случиться со мной намедни, ты не представляешь, что произошло. Но только я попрошу тебя это сохранить в тайне, так как оно касается моего Чарли, дело в том, что он ирландец, ну, это небезызвестный для тебя факт, однако дело касается интимной сферы его предпочтений, только не подумай, что это я пытаюсь смутить твою прелестную головку, вот подобными нахальными заявлениями о безобидном Чарли, но все же ты тоже ирландская штучка, я даже бы мягко поправил себя – прелестная цыпочка, и соответственно должна понять, что это все значит для него. А случилось следующее, я попросил старика помочь мне составить тебе письмо, в общем, зная Чарли, зная его таланты и отеческую нежность к тебе, я подумал, что он мне не против будет помочь, произвести впечатление и блеснуть эрудицией, Чарли начитан, ты знаешь…

В общем, дорогая Лола, я действительно, не знаю, что на старика нашло, но он написал такое, от чего я то ли плакал, то ли смеялся с добрых полчаса, я не буду приводить здесь это письмо, потому как этот посмертный поэтический некролог заслуживает более твердой моральной готовности для тебя, мои нервы сдали на третьей минуте и у меня началась истерика, хотя я далеко не слабонервный мальчонка, ну, мои достоинства я воздержусь перечислять из скромности, также почти ирландской… Так вот, скажу я тебе, старик совершенно сбрендил и уравнял всех своим народно-ирландским эпосом с шутками, прибаутками, песнями и сказаниями, своим тяжелым пятипалым «ирландским гребнем»: Шекспира, Рильке, Йейтса, Рембо, Гейне… Одина, он даже упомянул папу римского в своем очерке и шлифанул это все лордом Байроном – его отеческие чувства простерлись столь далеко за пределы маленькой Ирландии, что, наверно, половина культурной Европы бы зашторила юбки при виде его велеречивого творения, поэтому, Лола, не серчай на меня, но его слова я, наверно, приберегу на крайний случай, а посему пишу тебе банальные прописные истины влюбленного мальчишки.

Я безумно был обижен на тебя из-за того, что ты отфутболила мою кандидатуру на поездку по причине малой осведомленности твоих товарищей на счет моих психических качеств и физических кондиций, я просто рвал и метал, не находя выходу своей бурной фантазии несколько часов к ряду, но после я успокоился, пришел в себя и трезво посмотрел правде в глаза, ты действительно задумала грандиозный переход и долго к нему готовилась, а я познакомился с тобой совсем недавно, и вот, с какой-то стати, решил, что мы не разлей вода, извини меня за эту иллюзорную экстраполярию. Мне нечем заняться, и я штудирую Джойса, Бодлера, Рабле… Лола, в общем, я скучаю по тебе, моя сольная маковка, моя лучезарная ирландская тыковка, и вспоминаю наши с тобой маленькие шалости…

Не могу забыть, как мы забрались на чердак в огромном особняке у твоего дяди, покопаться в старинном барахле, это было столь смело и дерзко, что мы выпили малость… да-да, точно, хлебнули для смелости виски из его несметных запасов… ты была как-то чересчур весела в тот день, помню ты шпиговала меня еще на улице какими-то нелепыми историями о своем родном дяде, что он там какой-то пират в три каком-то колене, а ты якобы, как две капли воды похожа на его тетку, внучку знаменитого и справедливого Питера, связавшимся с деревенской красавицей-простушкой. Но это было просто ничто, в сравнении с тем, что мы отчебучили, когда все-таки добрались до того старинного сундука с пиратским тряпьем. Клянусь, я в жизни не видел тебя такой красивой и неумолимой, с горящими как факел волосами, в изорванной, но кружевной рубашке, пиратской шляпе с истершимся диковинным страусиным пером, с кинжалом в руке, пистолетом и саблей за поясом; ты возжелала взять меня в плен и грозила прирезать, если я воспротивлюсь твоей неистовой воле, это было так неожиданно и феерично, что я проглотил язык на все то время, пока ты расправлялась с моим телом, боясь проронить неверное слово, тем более, кинжал неплохо сохранился с тех времен и очень небрежно скользил по моей шее и обнаженной груди, в тот знойный полдень был твой час пик, моя норовистая перчинка… Но я сравнял счет, да-да, уверен, в твоей головке прочно сидит один вечерок на речушке, когда ты улепетывала во весь апорт от якобы напавшего на тебя лохнесского чудовища; ты дрожала как осиновый лист после моих водных процедур-проделок, а я так нежно согревал тебя, так нежно, что ты уснула в моих объятиях, словно маленькая овечка… Лола, звезда моя, мой сладко-терпкий пирожок с ирландской закваской, я жду вестей от тебя, я жду, и тяну скучную жвачку будней с Чарли пропойцей… Нет, он забавный старикан, совершенно не похожий на людей его возраста, и очень живуч или живителен, но мне этого мало, жизнестоек – во, Лола, я проклинаю Бога за то, что он изобрел горы, и отнял у меня мою прелесть пусть на пару недель, но это ни сколь не умаляет его вины, одним словом, я подписываюсь на подоле твоей юбчонки – ЛЮБЛЮ.

С теплом, Джером Джей Ди…

06.02.2010

Пару слов о Чарли

«Как Вы похожи на учительницУУУ мою первуЮЮЮ, – я пою уже, О…

видимо, заскучал, как считаете? первых учителей никогда не забывают и чтут, это точнехонько… с теплом Ярослав.

Вы бы хотели продолжить разговор о мистере Б?..

Вот пришел мне на память случай один из детских воспоминаний:

Как-то сидели мы в гостиной на Пак Авеню и мило общались:

– Чарли, ты че творишь, мать твою, ты не можешь спокойно жить? – говорю я ему…

– Спокойно? – ухмыляется он мне, – да, как можно спокойно жить, когда кругом одни сосуны недоделанные, – так и ответил… а потом закурил сигару, это его успокаивало на время.

Дальше были переговоры с издательством, «Пристол-блэккорн», кажется, редактор Моррисон и долбаная шлюха Хелена… В конце концов, Чарли просто набил ему морду, Моррисону, не повезло парню, а я подумал: «Эх, Чарли… почему не выдержать паузу, почему ты надеешься на мгновенное включение…»

Дружище Я., к сожалению, не имею никакой возможности продолжать инет-существование.

Проглочен Реалом.

Оказался в сети случайно.

Пишу наспех.

Как вы похожи на мою первую возлюбленнуюююююююююю…

:)

Несла чушь без умолку, вешала лапшу без устали, но была так обаятельна, что в неё влюблялись даже подружки)))

Простите.

…эх, вот опять мне не верят, я же не лгу – никогда не лгу, если говорю, значит так и есть, я бы Вам выслал фотографию Раисы Михайловны (моей первой учительницы – вот она меня по-настоящему любила), и Вы сравнили сами… а Чарли, да, чудной был малый… я ему предлагал:

– Поехали в Россию жить…

– Нет, там холодно, че я буду жопу морозить на старости лет, – отвечает.

– Будешь жить, как человек, писательский клуб откроем, – говорю ему…

– Нет, не поеду, Джей, поздно ты нарисовался, приблуд, раньше бы на 10 годков, тогда – другое дело, мне уж подыхать пора, ебена мать…

– Совсем ты себя не ценишь, Чарли, на х.. тебе эти мудаки тупоголовые из «Пристли…», из «Палмсорес…», я тебе все устрою…

– Нет, не поеду, хоть пальцы руби, сынок, поздно…

Так и расстались с ним, ну, покарулесили по Калифорнии, в Маями по пляжам пошарахались, совсем сдавать начал старик, со слезами с ним расставался…

…ладно, О…, не в обиде я на тебя совсем, мне прынцесса никак не дается одна – Гордая, понимаешь, и так к ней и сяк, а не получается, полюбил я ее, а она молчит… молчит и все тут, не доверяет мне, а я всю душу ей вывернул, а может, просто не во вкусе ее, грубоват, прямолинеен малость; а да, на хрен, все это! – поэзия вся эта, кошачьи слюни… Чарли бы меня сразу понял» (из переписки с О…)

Как Вы понимаете, Чарли не совсем ирландец, да, поругивается, на чем свет стоит, только не по ирландски, скорее, по-американски, предпочитает английский ром, а не виски. Таким образом, Чарли хоть и предстает редким ценителем ирландских задниц и тщится своими ирландскими корнями, но большую часть жизни провел в Америке… а на счет рома, пожалуй, расскажу одну историю, которую Чарли не любил вспоминать, но которая служит прямым доказательством того, что не вся ирландская кровь еще исчерпана из его пудовой печени и не все гимны природе спеты. Историю я узнал от его друга Моррисона и пересказываю ее Вам.

В общем, случилось это еще в Ирландии, в Дублине, в кабаке Барни Кирнана, что на Малой Британской, ну, Вам уже известно, что Чарли любил заложить по полной программе. Вот и в этот раз Чарли пришел к Барни немножко расслабиться и начал свой отдых с пару пинт пива. Чарли буянить любил, и это все знали, и все к этому были готовы и малыш Джо, и Тод, и Дигнам, царствие ему небесное. Но в этот раз в кабачок занесло, непонятно каким ветром одного гасконца, черт бы его побрал, которым и заинтересовался наш Чарли. По словам, Моррисона, Чарли заинтересовал орден, который тот носил на груди… Чарли стал допытываться до незнакомца, откуда он у него, и за какие такие заслуги он его получил, на что получил краткий, но исчерпывающий ответ. Француз ответил ему, что это именной орден, который ему достался в наследство от его стародавнего предка, а тому, в свою очередь, был вручен Филиппом Красивым (IV) за заслуги перед отечеством, что этот орден переходил из поколения в поколение, и вот теперь он стал его обладателем… Но Чарли не унимался, его интересовал этот вопрос чересчур навязчиво, он заказал выпивки за свой счет, чтобы получше распросить гасконца на счет этого древнего ордена. Незнакомец был несколько смущен такой ирландской настойчивостью, но поддался на уговоры Чарли поведать ему о судьбе ордена. Оказалось, что его стародавний предок выиграл этот орден у Филиппа IV в дартс, и что этот орден был якобы изъят Филиппом у казненного Жака де Моле, и что все предки его до 7-го колена, все без исключения, как дань этому событию обязательно играют в дартс до конца своих дней и передают его по наследству талантливейшему отроку. И вот после этих слов Чарли вдруг разразился безудержным хохотом, как разорвавшаяся пороховая бочка громом. На что гордый француз не знал, как отреагировать, и просто побледнел. А Чарли как будто не замечал его неудобства и заливался как неистовый раненый боров. Француз не выдержал и призвал его к ответу, тогда Чарли ни сном, ни духом не падая тут же предложил ему дартс-дуэль… Чарли неплохо играл в дартс, скажу я Вам, и если бы не его увлечения выпивкой и скверный босяцкий характер, то он, наверно, бы далеко пошел в этой игре. Француз, ни сколько не сомневаясь в своих силах, согласился, и они обговорили условия игры. Чарли, конечно, жаждал ордена, он хорошо знал историю, отлично разбирался в оккультных доктринах и о тамплиерах знал не понаслышке, но что он мог предложить французу взамен своего проигрыша, скверный пропойца, и он предложил ему осушить до дна старого гэльского напитка, Кровавую Мэри, он расписал французу, что этот напиток давно вышел из моды, что, вообще, не каждый отважится его выпить и проч. дребедени. Готовится напиток черезвычайно просто, в стакане давится жаба пожирше, заливается все это отменным виски и добавляется ломтик лимона, который следует использовать как закуску, после того как напиток испит и жаба проглочена… Надо было видеть лицо француза в этот момент, его как будто свело судорогой, но он процедил сквозь зубы, ругнувшись, что согласен на эти условия, потому как была задета его честь, прежде всего, как игрока и достойного ордена отрока…

И… что же Вы думаете? Увы, но Чарли проиграл. Они шли вровень до самого последнего сета, но рука Чарли почему-то дрогнула, может, он не успел вовремя подкрепиться виски в перерыве перед последней партией, или просто не поверил, что может стать редким обладателем диковинного ордена, но француз победил… а Чарли, Чарли после этого случая перешел на английский ром, а вскоре так и вовсе отплыл в Америку, страну дикой свободы и ужасных нравов, как он замечал не раз впоследствии.

Джером Джей Ди.

09.02.2010

Чарли, я уезжаю с Лолой в Италию

– Чарли, я уезжаю в Италию с Лолой, тепло Адриатического моря, песок, беззаботная жизнь…

– Хмм… и что это Вас всех притягивает магнитом эта старая сказка о «беззаботной жизни», море, ша.. кхы-кхы, – Чарли закашлялся.

– Да, шалаше из сухих веток и травы, Чарли, я устал от тебя, пока ты пил с Моррисоном как последний пройдоха, я скопил деньжат и хочу смататься от тебя и твоей черствой задницы…

– Ах, ты долбаный засранец, мать твою, и это твоя благодарность мне за то, что я тебя воспитал и обучил всему, что знаю… и не знаю, матерь божья, прости.

– Эх, Чарли… я бы, может, и смог тебе сказать, но лучше, наверно, просто уехать, а потом через месяц вернуться или не вернуться, видит Бог, я ничего не загадываю…

– Да, что произошло, ты можешь объяснить, ты верно белены объелся или опять хочешь не ровен час потрепать мне нервы?

– Нет, Чарли… просто это ты так решил для себя и для меня, а я не могу так… пойми, что-то должно измениться, помнишь, в детстве ты достал откуда-то щит диковинной работы с надписью на блестящем диске «Счастливец, ты умрешь от руки Бога…», ты говорил мне, что это щит бога, что Аполлон выронил его якобы в погоне за Дафной, а люди нашли его… ты просто украл его из музея, рискуя своим брюхом, пронес его мимо охраны, Чарли.

– Ну, и что, все дети любят истории, я придумал историю для тебя, и она тебе нравилась, ты любил играть с этим щитом помнится мне, разве нет?

– Да, Чарли, любил… но, может быть, если не этот щит я бы играл в другие игры…

– Какие еще другие игры? В куклы или дочки-матери, может?

– Нет, Чарли, я не это имел в виду… Чарли пойми, в этом весь ты… когда ты на баркасе умудряешься спастись от цунами и полуживой добираешься до берега, или когда укладываешь дюжину солдат в баре из-за каких-то неправильно пошитых мундиров, или когда ты говоришь с ветром целый день напролет, и вся округа эвакуируется в места более тихие и спокойные, Чарли, я смертельно устал…

– Что за нюни, боец, опять ты раскис, смотрю, лучше сходи мне за ромом и мы обсудим твой отъезд на трезвую голову, черт тебя дери, слюнтяй.

– Нет, Чарли… я уезжаю, и ты теперь сам будешь ходить себе за ромом, за цыплятами, готовить себе солевые ванны и черт знает еще чего, что взбредет в твою осоловелую башку. Чарли начинает покрываться красными пятнами, а его рот гулькой походит на клюв индюка из которого вот-вот вывалится ошметок не проглоченной полбы.

– Ты мне это брось, засранец долбаный, – бухтит Чарли, – я тебя никуда не отпускаю, мать твою, слышишь меня!

– Чарли, послушай, я не могу так жить, на земле как на небе, будто и нет никого больше на версту, на сто верст, Чарли… твои мысли походят на бочонки из под рома только бездонные, и все они ровнехонько укладываются в твое брюхо, словно лото в пустой мешок; бочонки перемешиваются и игра начинается сызнова, и так каждый день – все по-новому, только бочонки поистерлись, цифры уже с трудом можно различить, игроки стали ленивы и апатичны, однако игра по-прежнему азартна и в любую минуту готов грянуть куш…

– Что ты несешь, мерзавец, какие бочонки, принеси мне рому, ты меня решил свести с ума сегодня?

– Нет, Чарли, послушай… кругом люди, обыкновенные люди, не боги, не стихии, не титаны… Чарли, посмотри на себя, ты один себе это все возомнил, ты совершенно один такой, ты один сражаешься с выдуманными тобою воинствами духов, Чарли… боги давно умерли, много раньше того мастера, который изготовил этот щит, который ты некогда мне подарил.

– Что ты понимаешь, щенок, плохо я тебя учил, попустил засранца, надо было не выпускать тебя из ежовых рукавиц, раз такое у тебя на уме…

– Чарли, боги умерли, «Счастливец, ты умрешь от руки Бога…», – теперь люди чаще умирают от гриппа нежели от руки Бога.

– Ну, и катись к чертовой матери на все четыре стороны, ссаный говнюк – вот тебе мое благословение, – и Чарли, демонстративно подседая попеременно на ноги пердит, направляясь к буфету, чтобы достать сигару…

09.12.2010

Двойственность, психотрюк шизофреника

Вас посещало когда-нибудь чувство, что Вы находитесь в «другом месте»? Что Вы ни коим образом не должны находиться в этом месте, что люди, предметы, обстановка граничат с клинической обусловленностью Вашей смерти? Что место это довольно обычное, на первый взгляд, и знакомое, не раз Вами виденное и едва сколь-нибудь примечательное, вдруг являет Вам ужас и страх повседневности. И что, в свою очередь, Ваши мысли и чувства начинают покоряться этому месту, начинают жить с ним заодно, серо и буднично… иллюзорно? И этот ужас, на миг охвативший Вас сперва, вскоре опять сменится вагонами метро, грязной улицей или серым бетоном фасадов незнакомых Вам зданий или, напротив, знакомых до боли в ступнях, ритмично жующих асфальт придорожного тротуара… и Вы в страхе раствориться в этом гнетущем аморфностью хаосе, в этой грязи и сутолоке судорожно припоминаете день вчерашний, позавчерашний… неделю… месяц… год. Ваши мысли почти осязаемы, Вы пытаетесь вспомнить себя в этом всём, что Вы делали, чем жили, для чего, зачем… Вы оглядываетесь по сторонам в надежде, не находя ответа в себе, и понимаете, что обречены, и смутные физиономии прохожих свидетельствуют лишь о том, что это закономерно, что и они, остальные, также как и Вы обречены этим чужим, но почему-то таким знакомым всем местом. И как только это осознание достигает Вашего разума, Вы успокаиваете себя: «это усталость, это пройдет, нужно выспаться, сходить на выходных в кино или бассейн, или в сауну… выбраться на природу с друзьями…», но тут же это самое место гипнозом усыпляет Ваш мозг: «а что дальше? сейчас-то я здесь, я был здесь сотню раз, я знаю каждый камень, цвет, запах этого места, так от чего же мне так страшно?» И Ваш разум отказывает Вам, опровергая все доводы рассудка, он не верит, что Вы здесь, он отказывается верить и все увещевания о временности происходящего, о постоянстве кажущегося, о привычке, знакомости вдруг оказываются беспомощными, неспособными успокоить Вас, и Вы прячетесь от этого чувства, прячетесь от себя самого, но тщетно, и чем больше Вы делаете попыток, тем явственнее для Вас проступает очевидность факта, что Вы находитесь не здесь, что это нелепое стечение обстоятельств, что это абсурд и утопия, что никогда место это не имело власти над Вами, Вашими мыслями, ощущениями… на миг Вам неистово хочется рассмеяться, разорвать пространство безудержным неистовым хохотом, но почему-то рот Ваш плотно сжат, движения монотонны и скованны, а на донышке, на самом донышке души теплится надежда: «еще мгновение, еще единый миг нужно переждать, и это непременно пройдет и никогда больше не повторится…»

Вы сосредоточенны как никогда, однако Ваш рот готов скривиться в гримасу ужаса, а к горлу подкатил зловещий ком, готовый в любую секунду разорваться неудержимым истерическим смехом… и Вы уже шепчете себе где-то глубоко внутри: «я был здесь… я был здесь… я был здесь…» бессчетное множество раз, Вы стараетесь не поднимать глаз, чтобы ненароком, случайно не увидеть вновь какую-нибудь мелочь, деталь нестерпимо знакомую Вам, Вы боитесь нарушить законы, по которым живет это место, открыть рот и явить себя иначе, Вам страшно сдетонировать и не обозначить себя, потому что в следующее мгновение Вам кажется, что Вас не слышат; Ваши челюсти смыкаются и размыкаются, по лицу пробегают судороги, но звука НЕТ – тишина все того же до боли знакомого места, и Вы ужасаетесь этому наблюдению еще больше, однако виду изо всех сил стараетесь не показать, какое-то время Вы немы этим наблюдением, Вас теперь больше волнует другое – даже не ожидание, когда это все закончится, нет, теперь Вы слепо верите, что Ваши попытки осознать происходящее также нелепо обусловлены этим ужасом небытия в явленном безумии миру. И Вы бежите еще дальше от себя, Вы бросаетесь в пропасть не-самости пресуществленной НЕ-ЗДЕСЬ… И Вы вдруг ясно понимаете, что необходимо сберечь по крайней мере еще одну попытку и не закричать, но, наконец, оглушительно промолчать и услышать свое безутешное безумие, чтобы в этой тишине его пережить для-себя-самого.

02.12.2010

Гиперболоид

2504 год. К Земле приближается Гиперболоид. Международный департамент по исследованию космических аномалий. Закрытое заседание в рамках отдела по нейтрализации угроз космической активности. Профессор Уоткинс зачитывает доклад, составленный на основе данных полученных от орбитальных систем спутников…

(шорох и перешептывания в среде собравшихся)

– Прошу внимания, господа… Всем известна цель нашего экстренного собрания, надеюсь, в ближайший час обоюдно нам удастся составить более полное представление о надвигающейся угрозе извне. Системы спутников НАСА, Союз и Кондор с незначительными погрешностями зафиксировали приближающееся межгалактическое тело, представляющее собой звездное сгущение неизвестной планетарной системы (Гиперболоид). Размеры и скорость приближения звездного сгущения пока не определены, вполне возможно, эта планетарная система значительно превосходит Солнечную систему и приближается к Земле со скоростью близкой скорости света…

– Какого черта мы тут выясним, профессор, это провокация какая-то! Кто повторно диагностировал проблемное подпространство? Почему нам ничего неизвестно, кроме того, что это Гиперболоид, может, это выдумки НАСА, черт подери, не нравится мне этот новый заместитель, Шнайдер, это с его приходом мы провалили три проекта по трансплантации геосимбиотических сообществ на Венеру и Марс.

– Успокойтесь, Левицки… за данные по диагностике подпространства я могу ответить головой, – Ферроуз, – неточность показаний спутников результат искривления исследуемого пространства. Дело в том, что мы не имели дело еще с подобными явлениями, характер движения Гиперболоида – блуждающий, по инерции он создает множество суб-полей, позволяющих преодолеть ему гравитационные силы других космических образований и следовать по заданной траектории без значительного смещения своего ядра.

– По заданной траектории? Вы издеваетесь, вы хотите сказать, её кто-то задал?

– Это нам неизвестно, необходимо предусмотреть все возможные варианты и наметить план действий в сложившейся ситуации, – Уоткинс.

– Это есть очень интересный случай для науки, очень странный необычный явлений, мы ведь только миновали рубеж жизни земного существования – теперь вопрос расселений встаёт со всей неотвратимость перед нас, – микробиолог Селезнев.

– Вот поэтому это проделки этих псов из НАСА, это им, видите ли, не хватает земного пространства, вопрос о направлении развития технологии всегда стоял ребром и почему вектор его был устремлен сперва на Венеру и Марс, а теперь за пределы солнечной системы?

– Левицки, прекратите нагнетать обстановку еще после первого совместного проекта в 2337 году было решено начать усиленные разработки аппаратов для полетов за пределы СС (солнечной системы) с целью выявления подпространств, пригодных для колониальных расселений, – Ферроуз.

– Да, только после же первых успехов и открытий было все засекречено настолько, что в последующие 150 лет научные объединения пытались безуспешно привить жизнь на Венере и Марсе! Какого черта они теряли время, просветите меня?..

– Так-так-так, господа, позвольте, мы отвлекаемся от означенной темы в начале заседания, нам предстоит разобраться с феноменом Гиперболоида, – Клаудиа Штифтер.

– Ну, а сколько у нас времени в распоряжении, есть приблизительные измерения? – профессор Долгит.

– Да, после повторных диагностик удалось с погрешностями вычислить предполагаемый интервал (системы спутников разнятся в своих показаниях), от 150 до 230 земных лет, – Уоткинс.

– Наш сегодняшний прорыв дает нам неплохие шансы, если учесть, что прогрессия технологической эволюции подсказывает нам, что через 50 лет наши аппараты свободно смогут преодолевать расстояния на порядки, превышающие настоящую дальность, – Долгит.

– Да, здесь сомнений быть не может никаких, к тому же разработки в сфере нанотехнологий настолько шагнули вперед, теперь практически можно деформировать и воссоздавать подпространства любой молекулярной организации без ущерба для их структурной целостности, – Ферроуз.

– Проблема стоит иначе на этот раз, как сохранить Землю, уважаемые коллеги. Человечество может лишиться своей обители через 150 лет…

– А какие варианты предлагает Центр космической обороны, – Клаудиа Штифтер.

– А что могут предложить эти вояки? Разбомбить Гиперболоид ядерными запалами… – Левицки.

– Трудность и невозможность эффективной ядерной атаки заключается в том, что ядро Гиперболоида имеет многослойную структуру и неустойчивую конфигурацию, как показывает спектральный анализ, ядерные заряды просто не достигнут цели в лучшем случае, а в худшем – смещение их траекторий могут обернуться еще более непредсказуемыми последствиями, это полностью исключено, – Ферроуз.

– У нас нет подробной, опытно подтвержденной информации о функционировании ядра Гиперболоида. Единственным разумным предложением Центра космической обороны было отправить несколько аппаратов навстречу Гиперболоиду для внедрения непосредственно в аномальную зону с целью выявления его внутренней организации и проведения операций по возможной коррекции предполагаемой ядерной атаки. Однако нам в любом случае потребуются дополнительные исследования, собственно, мы здесь и собрались, чтобы прийти к какому-то единогласному решению по этому вопросу, – Уоткинс.

– Собственно, почему обязательно нужно взрывать ядро? Ведь можно использовать нано-вирусы, каких-нибудь 10 лет и они расщепят ядро Гиперболоида, возникнут центробежные инерционные потоки, сверхмощный взрыв и за место блуждающего монстра останется огромная черная дыра, по-моему, физики вакуума и кибернетики уже давно имеют подобный рецепт за пазухой, – Левицки.

– Это неплохое предложение, единственное, что нужно выяснить – субстанциональную природу ядра Гиперболоида, чтобы разработать модификацию нано вируса, а для этого нам придется сначала спроектировать несколько аппаратов для сверхдальнего полета за пределы СС… – Уотккинс.

– Ну, это не проблема у русских давно есть Озон-17, Озон-18… черт, да, они каждые 50 лет испытывают свои новейшие разработки космических кораблей на ядерном топливе, разве не так, профессор Скобелев, подтвердите мои слова, – Левицки.

– Да, есть определенные успехи, но для сверхдальних полетов, нужны многофункциональные аппараты, способные вести полет в энергосберегающем режиме с возможностями синтеза органического топлива из продуктов распада; к тому же мы абсолютно не знаем, с чем придется столкнуться в аномальной зоне при приближении к Гиперболоиду, уважаемые коллеги, – Скобелев.

– Хочется верить, что Гиперболоид неуправляемая планетарная система, тогда большинство наших опасений отпадают и, в сущности, задача исследовательского центра сведется к подготовке и запуску летательных аппаратов в аномальную зону Гиперболоида; совсем другое дело, если нас встретят на подступах к блуждающей планетарной системе, и тогда может произойти самое невероятное, – Уоткинс.

– Вы хотите сказать, наши аппараты собьют? Захватят? Это немыслимо… – Левицки.

– Нужно учесть все возможные сценарии развития событий, а пока предлагаю сделать перерыв, уважаемые коллеги, – Уоткинс.

01.04.2011