Текст книги "Джунгли. В природе есть только один закон – выживание"

Деде обняла меня сзади. «Я чувствую себя великолепно, – сказала она, – я парю».

Я ухмыльнулся. Она повернулась ко мне спиной, прижалась, и меня охватила страсть. Она медленно двигалась взад и вперед. Я был в экстазе.

«Пойдем в палатку», – прошептала она.

Идти было тяжело, и я испугался. Было уже темно, и я шел на ощупь от одного дерева к другому. Деде взяла меня за руку, но я не доверял ей. Я сам хотел чувствовать опору.

В палатке мы забрались в один спальный мешок, укутавшись в объятия друг друга. Внезапно я почувствовал, словно скачу верхом на лошади. Лошади были повсюду: справа и слева от меня, везде я видел лошадей и солдат в зеленой форме с фуражками на голове, скачущих верхом, а я был одним из них. Где я?

До меня словно издалека доносился смех Деде. Я быстро скакал вперед, не понимая, где я нахожусь и куда направляюсь. Мы молчали, но внезапно небо озарила молния, и мы услышали раскат грома. Начался дождь.

«Ой, – прошептала Деде, – такой шторм начинается».

Дождь лил как из ведра, и палатка начала промокать. «Я люблю бури. Не знаю почему. Они будоражат меня», – сказала она. Через несколько минут и мы, и все наши вещи были насквозь мокрыми. Спальные мешки пропитались водой, а в центре палатки образовалась огромная лужа.

«Пойдем на улицу», – прошептала она и достала пончо из рюкзака. Пончо представляло собой кусок нейлоновой ткани. Я надел его на себя, а она забралась внутрь. Так мы и стояли под дождем. Я все еще думал, где же я нахожусь и что за солдаты скакали рядом. Я услышал, как Деде шепчет: «Мне так нравится. Не знаю почему. Завораживает».

Она терлась бедрами о мой пах. Внезапно она показалась мне такой маленькой. Я погладил ее короткие волосы.

«Мне так нравится, – повторила она, – так нравится».

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Вскоре стих ветер. Издалека до меня отчетливо доносились мелодичные звуки флейты. Завороженный, я слушал, погрузившись в транс. Музыка зазвучала ближе, словно волшебная флейта исполняла фантастическую мелодию из другого мира.

«Ты слышишь флейту?» – прошептал я.

«Конечно», – ответила Деде. «Но откуда она играет?»

Мы были очень далеко от деревни, ночью прошла буря, к тому же было уже поздно.

«Эй ты, а ну-ка иди сюда!» – прокричал я, и звуки флейты стихли.

Деде отпустила меня и решила прогуляться между деревьями, напевая что-то себе под нос. «Бездна, – подумал я, – Господи, она же упадет!» Я кричал ей вслед, но она не отвечала мне, мой голос становился все надрывнее.

Я кричал, обхватив ствол дерева обеими руками. «Стой! Держись подальше от утеса! Вернись!»

Наконец она вернулась. Она не была ни напугана, ни расстроена. «Пойдем в палатку», – сказала она тихо.

Она расстелила пончо, укрыв им спальные мешки, и мы легли на него в обнимку. Я чувствовал холод, но мне почему-то было все равно. Этот холод не имел никакого значения, словно это ощущение было мне чуждым. Я витал в других мирах.

«Ты хочешь?» – спросила она шепотом.

«Еще как, – подумал я, – но что-то подсказывает мне, что я не в состоянии сделать это». «Не уверен, что получится», – сказал я.

Деде рассмеялась. Она расстегнула ремень моих брюк и забралась сверху. Мне казалось, что я улетаю в другой мир. Все было таким непривычным, новым, незнакомым и таким бесконечным. И даже когда все случилось, казалось, что это продолжается. После мы просто лежали в палатке. Я все еще допытывался у Деде, в какой полк меня записали и где мы находимся. Но она даже не пыталась отвечать на мои вопросы. Она просто смеялась. А лошади продолжали скакать вокруг меня до самого рассвета. Деде вытащила меня из палатки, но мои ноги совершенно не слушались меня. Я просто стоял и смотрел, как она собирает палатку и пакует намокшие вещи. Она просто скомкала их и затолкала в рюкзаки, и мы направились обратно в деревню.

«Ты кончила?» – спросил я.

«Вроде да».

«А я?» – не унимался я.

«Не знаю. Ты такой смешной».

Больше у меня не было галлюцинаций, но все казалось не таким, каким должно было быть. Мне было сложно идти, и все, что я видел – скалы, камни и деревья, – казалось мне таким незнакомым.

Мы сели в автобус, забитый индейскими рабочими. Я чувствовал на себе их взгляды, а потом, кажется, заснул. Я понял это, только когда мы уже добрались до центра Ла-Паса.

«Тебе помочь добраться до дома?» – спросила Деде. «Не надо, я возьму такси», – ответил я.

«Попозже зайдешь повидаться?» – «Разумеется».

Я остановил такси и дал водителю свой адрес. Около дома я столкнулся со своими друзьями, Эйтаном, Равивом и Шукруном. Увидев меня, они рассмеялись.

«Ну и как?» – спросил Равив.

«Мне страшно, – сказал я, – по-настоящему страшно. Не могу выйти из этого состояния». Они рассмеялись еще больше.

«Пойдем позавтракаем. Тебе полегчает», – сказал Эйтан.

Я оставил рюкзак в коридоре и пошел за ними. Идти было тяжело, я боялся переходить улицу. Эйтан помог мне.

«Я теперь так и буду жить?» – спросил я с ужасом.

«Нет, не волнуйся, – заверил меня Эйтан, – все будет в порядке. Ты поспишь немного, а когда проснешься, то придешь в норму».

«Да ты счастливчик, Йоси, – сказал Шукрун, – наоборот, было бы здорово всегда оставаться в таком состоянии. В этом же и есть весь смысл».

Глава 3
Карл и Кевин

Проснувшись днем, я лежал и смотрел в стену. Единственным украшением в комнате был выцветший постер с видом Ла-Паса, на котором было написано «Боливийский Иерусалим». Я стал видеть отчетливее, а не так размыто, как раньше. Вздохнул с облегчением – я наконец пришел в себя.

Я спустился вниз, принял душ, побрился и вышел на улицу. День был чудесным, особенно потому, что прошлой ночью был шторм. Огромные баннеры центрального футбольного стадиона возвещали о грядущем состязании между клубами «Стронгест» и «Боливар». На углу улицы молодой американец продавал гамбургеры. Рядом толпились туристы. Я двинулся в сторону парка развлечений. Дети брали полиэтиленовые пакеты и с веселыми криками скатывались вниз с гигантской горки.

Мне не хотелось видеть Деде снова. Это было странно. Друзья предупреждали меня, что эта поездка может сыграть со мной злую шутку и что любому из нас, возможно, придется пережить нечто неприятное, но я не думал, что все будет именно так. Раньше я нуждался в ней и даже боялся, что, если с ней что-то случится, я останусь совершенно одиноким и беспомощным. Я радовался, что она была рядом, а теперь мне было абсолютно все равно, увидимся ли мы снова. Мне казалось, что я не смогу заставить себя прикоснуться к ней еще раз.

Мне нравился Ла-Пас, но на следующий день я хотел вернуться в Перу. Я уже видел, как еду в Мачу-Пикчу. Каждому кочевнику знакомо это чувство: тоска по тем местам, которые он покидает, переплетается с ожиданием новых впечатлений от новых мест, которые кажутся ему лучше и милее.

Я пошел к отелю «Розарио», надеясь увидеть Маркуса и сообщить ему о своем отъезде.

«Швейцарец еще не вернулся», – сказал мне гостиничный служащий. Маркус и Анник отправились в Коройко, город, расположенный у подножия облачных гор Юнгас. Тогда я попросил ручку и бумагу. В 17.30 я должен был встретиться с Лизетт, девушкой из Боливии, около здания университета, чтобы вместе пойти на боливийский джазовый концерт. Я предложил Маркусу встретиться там в пять.

Я направился к выходу. За мной последовал мужчина, который выглядел как европеец. Я и раньше видел его в этом отеле.

«¡Hola! – поприветствовал он меня. – Ты знаешь швейцарца, да?»

Ему было около сорока, он говорил с немецким акцентом, был высоким, широкоплечим брюнетом (порядка 180 см) крепкого телосложения с небольшими залысинами на висках. У него были голубые глаза, которые слегка косили, а его поношенная, но еще не протертая до дыр одежда придавала ему вид авантюриста.

«Он должен вот-вот прийти. Он отправился в горы Юнгас на пару дней», – ответил я и поспешил выйти на улицу.

«А вы американец?» – спросил он, ускоряя шаг, чтобы поравняться со мной.

По каким-то непонятным причинам здесь любого иностранца, особенно высоких блондинов, почему-то принимают за американцев. Проблема в том, что многие местные жители далеко не в восторге от американцев.

«Израильтянин», – резко ответил я.

«Я Карл Рухпректер. Я родом из Австрии, но уже десять лет живу в Боливии».

«Йоси Гинсберг», – сказал я, пожимая его большую и крепкую руку.

«Я геолог и в основном работаю в джунглях. Мы ищем золото, уран и ископаемые».

«Это довольно необычная профессия». Он заинтересовал меня.

«Ну да. Работа очень увлекательная. У меня есть с собой несколько фотографий с прошлой экспедиции, хотите взглянуть?»

«С удовольствием».

Мы шли по торговой улице до самой площади Мурильо. Несколько стариков со скукой листали полуденные газеты или грелись в лучах солнца. Другие бросали толстым голубям кукурузные зернышки. Рядом бегали их внуки, тщетно пытаясь поймать птиц. Продавец мороженого, который изо всех сил пытался защитить свой товар, был страшно недоволен детской забавой. Мы уселись на деревянной скамье. К нам подошел молодой чистильщик обуви и предложил начистить мои холщовые теннисные туфли.

Фотографии Карла поразили меня. Опрятно одетый европеец, который сидел рядом со мной, на них выглядел совершенно иначе. Он был одет в военную форму, носил широкополую шляпу и ботинки, а на его плече наперевес висела двустволка. На одной из фотокарточек он свежевал дикого борова, а на другой – потрошил огромную рыбу на берегу реки.

Карл заметил, что заинтриговал меня, и сказал, что на следующей неделе он отправляется в экспедицию на целых три месяца, чтобы исследовать неизведанный регион джунглей в поисках драгоценных металлов. Он был бы рад взять меня и еще пару моих друзей с собой. После рабочего дня (так он сказал) всегда приятно посидеть у костра и поболтать. Несмотря на то что у него с коллегами было много общих интересов, ему всегда хотелось, чтобы в экспедицию поехали и другие иностранцы.

«Ты можешь остаться с нами столько времени, сколько захочешь, – сказал он, – если решишь уехать, я всегда могу дать тебе гида, который доведет тебя до ближайшей деревни. Ты будешь питаться тем, что мы добыли на охоте, тебя будет окружать невероятная природа, а единственными денежными расходами будет билет на самолет туда и обратно».

Он собирался на обед. Я чувствовал усталость и расстройство желудка после вчерашнего приключения, поэтому предпочел поспать. Мы договорились встретиться на следующий день, и я пообещал прийти с друзьями.

Я вернулся к себе в радостном возбуждении. Завтра я обязательно поговорю с Маркусом. Наконец мне выпал шанс исследовать настоящие джунгли!

В пять часов вечера я заметил Маркуса. Он переходил дорогу к университету. Как обычно, на нем была простая черно-коричневая хлопковая рубаха и очки с проволочной оправой наподобие тех, что носил Джон Леннон. Рассказывая о том, как они провели время с Анник, он сиял от радости и с упоением повторял, что она любит его. Он спросил меня о поездке к кактусу Сан-Педро и внимательно выслушал мой рассказ. Ему было также интересно, какое решение я принял. Поеду ли я с ним за город? Я начал выдумывать причины, почему я не поеду с ним в путешествие по Боливии.

«То есть твой ответ – «нет», я понял», – оборвал он меня на полуслове. Он был явно расстроен. «Минуточку, – ответил я, – ты не дослушал меня до конца». И я рассказал ему об австрийском геологе.

Маркусу идея понравилась не так сильно, как мне, но он пообещал пойти со мной на встречу с Карлом.

После концерта я вернулся к себе и рассказал друзьям об экспедиции. Некоторых мое предложение воодушевило, другие же не восприняли его всерьез. И только Итзика по-настоящему заинтересовал мой рассказ, и он захотел пойти на встречу с Карлом, чему я был очень рад. Итзик всем нравился. В свои тридцать четыре года он был самым возрастным туристом, и мы всегда просили его представлять наши интересы. У него было отменное чувство юмора, он мог вдохновить любого, всегда готов был прийти на помощь и был очень добродушным.

На следующий день мы вместе отправились на площадь Мурильо. По пути мы встретились с Маркусом, который тоже взял с собой друга, Кевина Гейла. Я видел Кевина впервые, но уже был наслышан о нем, впрочем, как и каждый путешественник. Он был легендой среди туристов. Кевин Гейл был самым-самым: носил самый тяжелый рюкзак во всей Южной Америке и взбирался по горам быстрее лам. Он был ревностным натуралистом и фотографом и, кроме того, лучшим другом Маркуса.

«Ты хочешь отправиться в джунгли?» – спросил я его. «На самом деле я приехал в Ла-Пас только для того, чтобы улететь отсюда домой. Я живу в Латинской Америке вот уже два года и планировал поехать к себе на День благодарения, но мне нравится эта идея. Я никогда не был в джунглях».

Карл ждал нас в парке. Он взял с собой фотографии и рассказал о своих прошлых экспедициях. Кевин засыпал его вопросами, а Маркусу пришлось переводить с английского на немецкий и обратно, поскольку Кевин с трудом понимал своеобразный испанский диалект Карла. Кевина интересовали дикие индийские племена, и Карл пообещал, что мы обязательно встретимся с ними. Я жадно ловил каждое его слово.

«А мы сможем какую-то часть пути проплыть по реке?» – спросил Кевин. «Для меня это работа, а не увеселительная поездка, – ответил Карл, – но, возможно, на обратном пути вам удастся это сделать».

Карл достал блокнот и набросал карту. Он отметил реки, горы, деревни, города и рудники. Его знания впечатлили нас. Кажется, Кевин был вполне удовлетворен рисунком, но все же хотел посмотреть на печатную карту местности. Карл пообещал, что достанет ее для него.

«Что ж, я в деле, – сказал Кевин, – скажу родителям, что приеду к ним на Рождество».

«Я тоже еду», – сказал я, хотя я и так в этом не сомневался.

«Я бы хотел еще немного попутешествовать с Анник, – сказал Маркус с сожалением, – но думаю, что такая возможность предоставляется только раз в жизни, поэтому я с вами».

И только Итзик молчал.

Карл улыбнулся нам, и мы договорились вечером встретиться в «Розарио». Маркус ушел, чтобы найти Анник, а мы с Кевином и Итзиком вышли из парка. На одной стороне улицы мы увидели продавца мороженого. Маленький рожок стоил пять боливиано, а большой – семь. Я взял всем нам по большому рожку.

Мы осмотрелись в поисках места, куда можно было бы присесть, и решили устроиться на ступеньках ближайшего магазина, но поняли, что магазин оказался лавкой гробовщика. В витрине виднелись гробы всевозможных форм, один из них был сделан из голубой искусственной кожи и украшен золотыми пуговицами, а другой, маленький, изготовлен специально для ребенка. Мы уселись на ступеньках и ели мороженое.

Кевин был в восторге. «Мне так много всего нужно сделать, – сказал он, – отменить рейс и позвонить родителям. Они будут очень расстроены, но я мечтал о таком путешествии все время, пока был здесь. Настоящие джунгли, настоящая индейская деревня, а не просто ловушка для туристов. Я буду фотографировать все, словно сумасшедший. Я возьму с собой кучу пленки и даже треногу. Нужно будет упаковать фотоаппарат в банку или полиэтиленовый пакет, чтобы защитить его от воды, и не дай бог, он утонет в реке. Мне надо продлить визу. Мы же пробудем там больше месяца! Уверен, будет очень круто!»

«Не думаю, что поеду с вами», – сказал Итзик.

«Но почему? – спросил я с удивлением. – Путешествие обещает быть фантастическим».

«Если я поеду в джунгли, то не успею в Чили. Там начнется сезон дождей, и у меня не будет возможности попутешествовать».

«Чили-шмили. А тебе не кажется, что экспедиция по джунглям намного интереснее?»

Кевин не понимал нас, поскольку мы разговаривали на иврите, и он пошел еще за одной порцией мороженого. Я услышал, как он обратился к продавцу по-испански: «Самое большое, пожалуйста».

«В чем дело?» – спросил он, передавая нам мороженое. «Итзик не сможет поехать с нами, – объяснил я, – он собирается в Чили».

«Не волнуйся, он поедет, – улыбнулся Кевин, – я прослежу за этим. Обещаю».

Кевин попытался переубедить Итзика. Он пообещал составить для него невероятный маршрут по Чили и объяснил, что сейчас погода там отвратительная и лучше переждать. Итзик улыбнулся и обещал подумать.

Мы пошли еще за одним мороженым. «Знаю, знаю, – сказала продавщица, – самое большое».

Гробовщик выглядел немного грустным, но ничего не сказал нам, несмотря на то что мы загораживали проход к его лавке.

В пять часов вечера мы ждали Карла в комнате Маркуса в «Розарио». Отель был абсолютно новым, с чистыми и просторными комнатами, но самым большим плюсом в нем была цена: два доллара за ночь. Кевин также остановился в этом отеле. Я зашел за ним в его комнату. Боже, какой же там царил бардак. Повсюду были разбросаны вещи, фотоаппараты, карты, сигареты, кроме того, я заметил перочинный нож, буханку хлеба, сыр и расплавленное масло – все это было свалено в кучу на полу, в раковине и шкафу. Кевин довольно развалился на кровати. Казалось, беспорядок совершенно не беспокоил его. И хотя я совсем недавно познакомился с ним, я не преминул возможностью подшутить над ним по этому поводу. Было в Кевине что-то такое, от чего общаться с ним было очень легко.

Карл пришел в шесть часов. Он даже не извинился за свое опоздание, но, с другой стороны, латиноамериканцы не славятся пунктуальностью. Он составил подробный список того, что нам нужно купить. Все было написано разборчивым почерком большими и круглыми буквами: специи, соль, сахар, алкоголь, чай и медикаменты; кухонные приборы, чашки, непромокаемые резиновые сумки и мачете для того, чтобы скашивать заросли. Сыворотка от змеиных укусов и защита от москитов были особо важными пунктами списка, но самым главным были антимоскитные сетки и большие листы пластика для ночлега.

Что касалось маршрута, он снова пообещал достать нам карту, но поскольку тогда с собой у него карты не было, он нарисовал нам ее по памяти. Мы прилетали в Аполо, где нас встречала его команда, состоящая из четырех индейцев, которые жили в деревне на реке Туичи. Оттуда мы в течение недели должны были пешком добираться до места, где по плану нужно было начать работать. Индейцы сопровождали Карла на каждой экспедиции, они брали с собой копачи, оружие и боеприпасы. Нам не обязательно было покупать двустволки, только если мы считали, что они могут понадобиться нам на обратном пути.

План казался просто замечательным. Кевин попытался узнать как можно больше подробностей о реке и еще раз напомнил Карлу о карте. Мы договорились встретиться следующим утром, чтобы вместе отправиться за покупками, а также попытаться раздобыть карту. Перед тем как уйти, Карл пожал нам руки.

Несмотря на наши планы, следующим утром мы с Карлом были предоставлены самим себе. Маркус вместе с Анник и Деде отправился кататься на лыжах в горы Ильимани, а у Кевина появились какие-то дела. Я предложил Карлу поискать карту. В книжных магазинах нужной нам карты не оказалось. Карл подошел к большой карте, висящей на стене, и указал продавцам на маленькую область, место, куда мы собирались отправиться. Однако продавцы лишь пожали плечами, и мы ушли с пустыми руками.

«Не важно, мне карта не нужна. Я знаю эту местность как свои пять пальцев, – уверил меня Карл. – Но для вас сводная карта – это лучше, чем ничего». Поскольку у нас не было выбора, мы купили карту масштабом 1:500.

Карл прекрасно знал Ла-Пас. Висящие в витринах магазина пальто из кожи ягуара напомнили ему о том, как он ездил охотиться на этих животных. Карл рассказал, как застрелил двух хищников и сколько выручил за их шкуры.

«Ягуар – заложник привычки, – объяснил он. – Если на протяжении некоторого времени наблюдать за тем, как он ведет себя, то можно заметить, что он постоянно выбирает одни и те же тропы. Все, что нужно сделать, – это изучить его маршрут, хорошо спрятаться, убедиться, что сидишь с подветренной стороны, и ждать удобного момента».

«Думаешь, нам придется охотиться на ягуаров?» – спросил я нетерпеливо.

«Возможно. По крайней мере, нет ни одной причины не делать этого, – сказал Карл. – На шкурах ягуара можно выручить немало денег».

По пути в отель Карл зашел на почту, а я ждал его снаружи. Когда он вышел, он выглядел расстроенным. В руке он держал развернутое письмо.

«Йоси, прости, но я должен отменить поездку», – сказал он. Я был обескуражен. «Отменить? Но почему?»

«Слушай, только что я получил срочное письмо от дяди. В провинции Рейес у него есть ранчо крупнорогатого скота. Он пишет, что прикупил грузовик у чилийских военных (им он был не нужен). Они пригонят грузовик в Ла-Пас в начале декабря, и мне нужно будет доставить его на ранчо».

Я был очень расстроен.

«Извини, но я не могу отказать дяде. Я его единственный родственник здесь. Понимаешь? У него есть еще близкие в Австрии, но он не общается с ними. Он знает, что если умрет, они просто продадут дом и даже не удосужатся приехать на его похороны. Только я смогу управлять его ранчо, но он совершенно ясно дал мне понять, что, если я хочу его унаследовать, я должен выполнять дядины указания. Проблема лишь в том, что я на дух его не переношу. Я не выдержу еще несколько дней с этим старым скупердяем. Поэтому я и работаю в джунглях. А когда он отправится на тот свет, я обоснуюсь в его доме, женюсь и сам стану управлять ранчо».

Но мне было все равно, что там творится в семье у Карла. «Ты совсем никак не сможешь, Карл? – умоляюще произнес я, – Может, хотя бы на месяц. До декабря еще больше месяца».

«Нет. Что я там успею за месяц? Только неделю добираться до самих джунглей и еще неделю идти обратно. Это просто смешно. Мне нужно как минимум три месяца, чтобы хоть что-то сделать».

«А почему бы тебе не поехать с нами на месяц просто в качестве отдыха? Не обязательно же работать. Ты сам ведь говорил, что тебе больше нравится жить в джунглях, чем в городе».

«Нет, Йоси, я не такой турист, как вы. Я довольно хорошо знаю джунгли, и у меня нет никакого желания просто бесцельно шататься там. Кроме того, это достаточно дорого: перелет туда-обратно, еда и оборудование. А для чего? Какая мне от этого выгода?»

«Он прав, – подумал я, – чертовски прав».

И что теперь делать? Может, мы самостоятельно сможем отправиться в джунгли? Мы ведь и без него справимся. Я уже погрузился в мечтания, но Карл вернул меня к реальности.

«Послушай, Йоси, есть один выход. Если ты и правда хочешь побывать в джунглях, я могу спланировать маршрут и стать вашим гидом. Я знаю джунгли как свои пять пальцев, вот увидишь. Но я не могу сделать это задаром».

После такого предложения я сильно разочаровался в нем. До этого я восхищался Карлом, он представлялся мне романтиком. Он казался мне последним из Великих Белых Путешественников, которые рискуют жизнью в первобытных тропических лесах в поисках сокровищ (золота и урана), отражают яростные атаки диких хищников и зарабатывают на жизнь охотой на ягуаров. А теперь он считал гроши, предлагая нам заключить сделку и стать нашим гидом.

«И сколько же ты хочешь?» – холодно спросил я.

«Мне хватит шести тысяч боливиано. Конечно, свою долю, билеты, еду и так далее, я оплачу сам. Это не так уж дорого. Что скажешь?»

«Я должен посоветоваться с Кевином и Маркусом», – резко ответил я.

«В шесть я буду в отеле. Расскажи им о моем предложении и увидишь, что вас оно не разочарует».

Он протянул мне теплую руку, я пожал ее, не смотря ему в глаза.

Вечером в отеле я встретился с Кевином и Маркусом.

«Заплатим ему!» – сказал Кевин еще до того, как я озвучил свое предложение отправиться в джунгли без Карла. «Шесть тысяч боливиано – это сколько? Сто пятьдесят долларов? По пятьдесят долларов с каждого, – и нам гид на целый месяц. Он нам очень пригодится. Кроме того, нам это самим выгодно. Мы сможем самостоятельно продумать маршрут, а не просто таскаться за ним туда, куда нужно ему. Мы спланируем отличное путешествие по реке, и он отведет нас туда, куда мы захотим».

Немного поразмыслив, я согласился с Кевином. Маркус тоже считал, что он будет нам полезен.

На этот раз Карл пришел вовремя. Мы объяснили ему, что хотим пройти через настоящие джунгли: увидеть дикую природу, диких животных, птиц, настоящих индийцев и, конечно, сплавиться по реке. Карл взглянул на карту и выдвинул альтернативное предложение. Мы прилетим в Аполо, как и планировали (дальше Аполо самолеты не летают). Оттуда за два дня мы пешком доберемся до деревни Асриамас. Фактически это последнее поселение, здесь и начинаются джунгли. Оттуда мы за шесть дней доберемся до деревни индейцев Торомонас. Это станет настоящим приключением, поскольку нам придется пройти через дикие джунгли.

«Разве деревни индейцев – это не сплошные сувенирные лавки?» – спросил я, наслушавшись разного о подобных местах. Например, мне рассказывали, что перед тем, как войти в деревню, гид дает специальный предупредительный свисток, и индейцы быстро прячут газеты, магнитофоны, меняют джинсы на набедренные повязки и выходят к гостям, исполняя ритуальные танцы и песни.

«Конечно нет, – сказал Карл. – Это большая деревня, в которой живут порядка шестисот индейцев. Я был там дважды. Они, кажется, настроены вполне дружелюбно, но кроме меня, еще одного иностранца и, возможно, пары миссионеров, никто из белых людей их никогда не видел. Мы можем остановиться там на пять дней: отдохнуть и посмотреть деревню. Кевин сможет сфотографировать то, что захочет. Мы пополним запасы еды, а затем направимся к Туичи. Путь туда займет у нас два дня вниз по склону. Затем мы дойдем до места под названием Куриплайя, это золотоносный рудник. Он действующий, но работы начинаются в июне и заканчиваются в октябре, потому мы будем там совершенно одни. В Куриплайе мы можем отмыть немного золота, – продолжил Карл, – и остановимся там еще на пять дней. За это время мы построим плот и отмоем еще золота в реке. Обещаю вам, что за каждый день работы вы сможете отмыть по одному грамму золота. Пять дней работы – пять граммов на каждого». Он посчитал стоимость золота и пришел к выводу, что во время нашего путешествия мы даже сможем немного заработать.

Карл заметил, что мы все настроены слегка скептически. «А знаете что? Я куплю у вас золото, – заявил он, – вы заплатите мне всего лишь три тысячи боливиано, а остальное отдадите золотом».

«А если мы ничего не найдем?» – спросил я.

«Такого просто быть не может, – ответил Карл. – Я проработал там целых два года и всегда находил золото».

Кевин и Маркус сдержанно улыбнулись, но меня охватила «золотая лихорадка», я жаждал поскорее отправиться в путешествие и возлагал на него большие надежды.

«За пять дней мы построим плот, – сказал Карл, возвращаясь к нашему походу, – и сплавимся на нем по Туичи. Мы проплывем порядка ста двадцати миль и достигнем устья реки Бени». Он указал на карту. «Там находится город Рурренабак. Оттуда мы можем сесть на самолет в Ла-Пас или же, если хотите, мы можем пройти чуть дальше и заехать на ранчо моего дяди в провинции Рейес».

Мы все с энтузиазмом одобрили предложенный план. К списку необходимых вещей Карл добавил также ружье и боеприпасы. Он объяснил, что его люди не пойдут с нами, а значит, нам понадобится хорошее оружие для самозащиты и охоты. «Оно стоит дорого, но в конце нашего путешествия мы сможем продать его в Рурренабаке».

«Но здесь же царит военная диктатура, – запротестовал я. – Разве не опасно покупать оружие?»

«Ты прав, это рискованная затея, но нельзя отправляться в джунгли без ружья, к тому же за пределами города военные никого ловить не будут. У меня есть друг, он сидит в тюрьме, здесь, в Ла-Пасе. Он расскажет нам, где достать оружие, к тому же Канадец Пит всегда рад посетителям, особенно если они хорошо платят ему».

«Канадец Пит?». Имя показалось мне знакомым. «О нем упоминалось в журнале путешественника в еврейском доме, – сказал я. – Приятный парень, любит посетителей, особенно тех, кто приносит курицу. Карл, как насчет того, чтобы навестить его и выведать всю необходимую информацию?»