Текст книги "Иисус Христос VS Иисус Назорей. Второй проект Люцифера"

⁵ Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это я. Стоял же с ними и Иуда, предатель его.

⁶ И когда сказал им: «это я», – они отступили назад и пали на землю. (Ин 18)

Как видно из цитаты, Иисус продемонстрировал перед своими учениками один из приёмов бесконтактного способа борьбы.

Итак, сложенные воедино места евангелистов, следует проверять, тестировать, на возможность создания рисунка с тем, чтобы глубже проникнуть в события, описываемых в Евангелии. Такой метод за всю историю исследования Евангелия, нами предлагается впервые. Заложенный в Евангелии потенциал превращения строк и строф евангельского текста в некие элементы конструктора, из которых составляется рисунок, и даже применение отдельных слов в качестве гиперссылок, предполагает возможность использования в настоящее время компьютерных технологий для наиболее полного раскрытия информации, содержащейся в этой, второй, части Библии.

Но что следует из всего вышесказанного? Вывод можно сделать весьма однозначный. Создание рисунков из слов, подобно мегалитам египетских пирамид, предполагает плотную подгонку и состыкованность текстов всех четырёх евангелистов. Известно также, что, будучи апостолами, они писали свои Евангелия в разное время, на разных языках и для разной публики, а это уже исключает даже малейшую возможность их совместной работы в согласовании своих текстов для построения единых образов или какого-либо изображения, которые во множестве в Евангелии присутствуют. Получается, что у Евангелия может быть только один Автор, а не четыре, как это принято считать, и деление Евангелия на четыре части теперь можно считать чисто условным. И, разумеется, авторство этого священного текста восходит к Богу Иисусу Христу, Который замыслил Евангелие и излагал его в содружестве с Матфеем, Марком Лукою и Иоанном. В тоже время в силу своего высочайшего смирения и кротости Иисус Христос не мог писать только о Своей земной жизни, как бы выделяя Себя из той социальной среды, в которой Он находился. Предметом жизнеописания Он сделал именно Иисуса Назорея, Своего антипода, тем более что с момента начала служения их поступки, действия, проповеди и чудеса практически совпадают, что наиболее ярко отражено в трёх синоптических текстах Нового Завета, а Своё Божественное достоинство Он выделил в отдельном от них, в Евангелии от Иоанна. Другими словами, весь текст Нового Завета, слова, строки и строфы носят двойственный характер, содержат в себе двоякую информацию, общую как для Иисуса Христа, так и для Его визави Иисуса Назорея. Действительно, зачем последовательно описывать деяния двоих, когда в одной строке или абзаце можно рассказать сразу о них обоих. Например, в главных моментах совместной жизни и служения выделяются такие, как присутствие их подростками и состязающихся между собой в понимании Закона в Храме, крещение, искушение, встреча с самарянкой, усмирение бури, хождение по воде, исповедание Иисуса Христа Петром, Преображение, и, разумеется, их крестная смерть и погребение. Все эти события, Иисувс описывает, таким образом, подразумевая соучастие или повторение их тем или Другим девствующим лицом. Но сюда Иисус привносит следующую фишку. Если какое-либо действие или поступок, или чудесное явление кто-нибудь из них совершает первым, то именно этого героя Иисус Христос берёт за основу повествования, а участие в том же событии другого Он присовокупляет к описанному сюжету, видоизменяя его, и как бы вкрапляя в него новые отличительные элементы, внося некоторые изменения и правки, совершая при этом некоторый рерайт прежнего текста. Так, например, представление на горе Ермон перед пророками или, точнее, пред их объёмными голографическими изображениями или, как сегодня говорят, цифровыми копиями пророков Илии и Моисея, Иисус Назорей совершил первым, поэтому Господь вначале описывает это событие с его участием. Своё же Преображение, которое произошло, как известно, в другом месте и на горе Фавор, где Иисус предстал уже не перед пророками как бы Илиёй и Моисеем, а перед реальным Богом Отцом и Богом Святым Духом, Иисус Христос описывает это явление со Своим участием, используя лишь Луку, где Он только видоизменяет текст, заимствованный у Матфея и Марка. Иоанн же Богослов, который был свидетелем этого явления, просто не знал, Кто эти «мужи» (Лк 9:32) и умолчал об этом, не включив это видение в свою часть единого Евангелия. На самом деле он первый и единственный среди других апостолов Иисуса Христа, который воочию воспринял и стал свидетелем бытия Бога Троицы. Тайный смысл преображений, совершённые обоими Иисусами, мы узнаем позже. Наоборот, воскрешение сына вдовы Иисус Христос осуществил первым, а описание того же «чуда» Иисусом Назореем, сделанное им вслед и в ином месте, он теперь включает уже в свой текст, кратко видоизменяя его и однократно упоминая об этом лишь у Луки (Лк 7:12–17). Такой же приём Господь использует и для иных обстоятельств повествования, например, при Своём рождении от Богородицы и для Марии, четырнадцатилетней девочки-трансгендера, родившей в грязном хлеву двойню, первенца Иисуса Назорея и его брата-близнеца, будущего апостола Фому, от чего она вскоре и померла от подхватившей там инфекции.

Ранее мы всегда полагали, что Матфей и Лука рассказывают о рождении лишь об одном мессии, о нашем Спасителе. Однако это не так. Иисус

Христос поместил в своем Евангелии два разных сюжета о появлении на свет двух разных мессий. Не обошёл Иисус своим вниманием и праведного Симеона, Богоприимца, когда он в доме Иосифа Обручника и Богородицы увидел, наконец, лежащего в яслях Спасителя-младенца, и, напротив, когда в Храме держал на руках «примирителя дома Израилева» другого младенца, Иисуса Назорея. И для сюжетов из жизни своих современников Христос также использует двойственность описания совершённого события, то есть, говоря как бы об одном лице, Он допускает повторение того же и с другим участником подобных событий. Например, для Марии Магдалины, жены Назорея, с одной стороны, и Своей последовательницы Марии Магдалины, – с другой. Мы говорим здесь о встрече «воскресшего» царя иудейского, когда в саду Мария, испугавшись, подумала, что увидела садовника, а на поверку оказалась всего лишь безобидная голограмма Иисуса Назорея, её умершего мужа, к которому даже нельзя было прикоснуться, а Мария, другая Магдалина, напротив, встречает уже реально воскресшего Господа, и та от радости обнимает Его ноги. Правда, есть аналогичные события, но присутствующие там обстоятельства резко отличаются друг от друга. Это, например, различные истории того, что произошло после рождения Иисуса Христа и Иисуса Назорея, также помазание в Вифании, где сами ритуальные действия проходили в разные дни и никак не схожи по форме в местах их проведения. Такие случаи, понятно, Иисус Христос описывает порознь. Но в основном, читая Евангелие, всегда надо допускать совмещение в строках и строфах действий обоих Иисусов, а также их ближайших сподвижников. Аналогично можно сказать и об отсутствии в Евангелии описания самых ранних детских лет Христа и Назорея, скорее всего из-за различия условий их жизни в тот период. По той же причине исключены из Нового Завета детские годы Спасителя, когда Иисус и отрок Назорей разлучились и лишь однажды встретились в Храме на праздник Пасхи, после которого пути их на долгих двадцать лет разошлись. В то время молодой Иисус не отлучался из дому и помогал своей Матушке по хозяйству, другой же Иисус по прозвещу Назорей, напротив, верхом на верблюде отправился покорять восточные страны. Иными словами, если в Евангелии истории обоих Иисусов не соприкасаются и не содержат в себе их обоюдное участие, то такие события опускаются и не упоминаются Господом в Своём Евангелии. Поэтому понятие «Евангелие» мы предлагаем употреблять тогда, когда события, описанные в нём, рассматриваются с точки зрения Его автора, Иисуса Христа, составившего текст этого произведения. Напротив, словосочетание «Новый Завет» лучше использовать в том случае, если мы будем полагать истории двух Иисусов, где каждый из них оставил своим последователям и апостолам свой, особый «Новый Завет».

Если принцип двойственности продолжать и дальше, то можно сделать предположение о том, что упоминание о двоих Иосифах вскоре прекращается в Евангелии, из чего можно сделать вывод о том, что их совместная жизнь с обручёнными женщинами закончилась. Один из них, пожилой Иосиф, овдовел в тот же день после рождения младенца Иисуса Назорея, а другой Иосиф, муж Богородицы, лишь некоторое время спустя, после посещения ими Храма в праздник, описываемый Лукой. Тогда, возвращаясь в Назарет, родной отец Иисуса Назорея, пожилой Иосиф вместе с первой женой и мачехой Марией, и, другие, Иосиф Обручник, муж Богородицы, и Она же родная Мать Иисуса Христа, долго искали своих детей. Родители нашли их только возле Иерусалимского Храма, спорящих и состязающихся между собой в познании Закона, чем немало удивило присутствующих при этом баттле первосвященника и книжников. После этого известного эпизода упоминания об обоих Иосифах уже отсутствуют. Их дальнейшая жизнь нам не известна. Если говорить о муже Богородицы, то, по всей видимости, уже тогда он понял, с какими людьми свела его судьба. Следует предположить, что после того, как родители с трудом растащили спорящих и чуть ли не дерущихся между собой у ворот Храма двоих Иисусов, пути их на время разошлись. Семья мальчика Назорея, пожилой Иосиф и его бездетная жена и мачеха будущего царя Мария ушли в Назарет, а Иосиф Обручник с Богородицей, и Её родной Сын вознамерились не идти вместе с ними, а направились в противоположную сторону, в город, расположенный неподплёку от Иерусалима, в Вифлеем, где они когда-то жили. Ещё в дороге Иосиф Обручник надумал остаться в Вифлееме. Он решил поселиться у родственников рядом с домом, который ему пришлось некогда покинуть. В то время в их бывшем доме проживала другая семья, и когда путники к нему подошли, им навстречу выбежала девочка:

– Как тебя зовут? – спросила её Матерь Иисуса.

– Мария, – ответила она.

– А твоего братика?

– Лазарь, – ответил мальчик, перебирая руками камушки на земле.

В этот момент в дверном проёме, глядя на присутствующих гостей, стояла приемная сестра Марии и Лазаря – Марфа. Это были те самые известные герои евангельского повествования, жизнь которых потом свела с самим Спасителем, когда будущая духовная болезнь девушки Марии, прозванной Магдалиной, передалась её родному брату Лазарю, и тот умер. Но Иисус Христос, как известно, воскресил его в четвёртый день. С этого момента, по всей видимости, Иосиф Обручник твёрдо решил навсегда покинуть свою семью и жить отдельно от любящей Жены и Сына, тем более, что тогда в Иерусалиме находился ещё строящийся Храм и плотницкое умение Иосифа мастерить из дерева были весьма востребованы. Он всё же остался жить у родных в Вифлееме, а свою Жену вместе с юным Иисусом отправил одних в Назарет.

Следует отметить, что Иисус Христос применяет и другие приёмы с тем, чтобы отличить Себя от своего двойника. Речь идет о способе перечисления одинаковых имен апостолов. У каждого из них было по двенадцать учеников (зная евангельский текст, выведи здесь формулу апостолов от семидесяти!), но ближайшие – Петр, Иаков и Иоанн – в некоторых эпизодах Евангелия чередуются в разном порядке. Например, когда Господь искал Иисуса Назорея с тем, чтобы посоветоваться с ним о возможности пообщаться с иудеями на предмет Своего учения, Он зашёл в селение, где недавно умерла двенадцати летняя девочка, дочь начальника местной синагоги. Эта история известна нам как «Воскрешение дочери Иаира», описанная тремя евангелистами, Матфеем, Марком и Лукой. Но у двух писателей, Марка и Луки, чередование имён происходит по-разному. Марк перечисляет их так: Пётр, Иаков и Иоанн, брат Иакова (Мк 5:37), а Лука – Пётр, Иоанн и Иаков (Лк 8:51). Несмотря на схожесть имен учеников у обоих Иисусов, лица им принадлежащие, заметно отличаются друг от друга. У Иисуса Назорея человек, носившего имя Пётр, заменил того Петра, у которого был брат Андрей, и которых вначале своего служения он призвал во время их рыбалки у Галилейского моря. Там же к нему примкнули, и братья Заведен, Иаков и Иоанн. Призвание Иисусом Назореем другого Петра описывается уже в пятой главе Евангелия от Луки, и произойдёт это после того как его покинет первый Пётр из-за борьбы за первенство среди его учеников, но особенно из-за вражды с его женой Марией, другой Магдалиной. Вдовец Петр прервал с ним общение, поскольку всё-таки не увидел и не признал в нём мессию и, покидая Иисуса Назорея, он, стремясь к себе домой в Вифсаиду через Капернаум, заглянет к своей тёще, чтобы поблагодарить её за совет не связываться с этим типом. А вот новый Пётр (из Луки 5) станет тем камнем, с которого начнётся строительство Вселенской Католической Церкви. Он же с обретением прав строительства этой церкви наследует от Назорея и дух пророка Илии (дух самого Люцифера), и это произойдёт в тот же момент преображения Иисуса Назорея на горе Ермон в присутствии своих товарищей, братьев Заведеев (Громовых). Именно этим духом Симон Пётр поразит Анания и Сапфиру, утратившие его доверие, утаив заначку от продажи своего имения (Деян 5:1). Мгновенно высушив их, они рассыпятся на глазах адептов Петра. Им останется только веничком собрать в совочек их прах и захоронить у ближайшего куста. Такое качество, как стяжательство, Симон скроет за местью, будто бы за хулу на Святого Духа, хотя Святой Дух здесь совсем не причём, вообще не в теме. Этот сюжет лишний раз убеждает нас в том, что уже во времена нашего Спасителя деньги для первых католиков стали главным инструментом в формировании церковных правил. Да и смерть Симона Петра, произошедшая в один день с апостолом Павлом в Риме во времена правления Нерона, не будет походить на процедуру казней многих апостолов Иисуса Христа. Перевёрнутый крест, на котором этот Пётр будет распят, возьмут на вооружение все сатанисты и Католическая церковь в их борьбе с Православной церковью, главой которой является истинный Бог – Иисус Христос.

Противоположный перечень имен состоит уже из учеников Иисуса Христа. Петра, ушедшего от Назорея, позвал на служение после Андрей. Он первый увидел Спасителя вместе с Иоанном, на Которого указал Иоанн Креститель у вод Иордана. Иоанн же, будущий Богослов, это другой человек, не Заведей, и у него тоже был брат, имя которого мы не знаем, но тот не послушал Иоанна и не последовал за ним. Здесь вполне уместно помянуть притчу о брачном пире. Третий, Иаков, – это брат Иисуса из семьи Иосифа, мужа Богородицы, входит в число двенадцати апостолов, а не семидесяти, как принято считать. И как ближайшие помощники и свидетели дел Христовых, Иисус при формировании корпуса Нового Завета включит Послания этих трёх апостолов в Свой канон.

Кстати, из противоположного перечисления имён в этом сюжете Евангелия можно начертать рисунок изображающий знак, который используют композиторы при написании своих музыкальных произведений под названием диминуэндо (dim). Это знак означает постепенное уменьшение звука, что хорошо согласуется с просьбой Иисуса Христа, говорящего, что девочка спит, и не надо её будить громко играющим на свирелях ансамблю (Мф 9:23).

Поможем тем, кто не читал Евангелие и, следовательно, кому трудно вывести формулу апостолов от семидесяти. Напомним, что у каждого из Иисусов было по двенадцать учеников. Складываем два множества, получаем их общее число в двадцать четыре человека. Эти апостолы сочетаются между собой подвое (Мк 6:7), один от Спасителя, другой – от Назорея. Вообще по Марку Христос в своём Евангелии проводит границу между Собой и Назореем. Так, у Матфея в данном случае сосредоточены богатенькие ученики иудейского царя Назорея (Мф 10:9), которым к тому же он запретил ходить к язычникам (Мф 10:5), а у Иисуса Христа – беднота (Лк 9:3). В таком виде сочетаются будущие апостолы из противоположных партий. Подобный союз временно сохранится и после крёстной смерти обоих Иисусов, когда они подвое и из разных концессий (множеств) буду ходить и проповедовать каждый своё, споря по дороге между собой. Например, Павел от Христа Спасителя, и Симон Пётр от Назорея. В конце концов, они, рассорившись, разойдутся, но смерть в один день их снова соединит. Далее у Христа находим утверждение: «ибо, где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мф 18:20). Собраны они будут вокруг колодца Иакова, который в то время превратится на территории Израиля в некий аналог афинского Ареопага, станет местом для собраний, где присутствующие будут обсуждать то, что услышали от обоих Иисусов. Получается, что ушедший в паре один из учеников якобы на проповедь, приведёт с собой еще троих новых учеников. Получаем первичную формулу апостолов от семидесяти:

2 (Иисуса) × 12 (апостолов) × 2 (новых ученика) = 48 (ученика)

Теперь, напротив, каждый из двоих новых учеников приводят еще троих, и промежуточный итог такой: 48 (новых ученика) × 3 (новых ученика) =144 (ученика)

Распределяем их между двумя Иисусами поровну и окончательно получаем:

144 ⁄ 2 = 72 апостола от семидесяти на каждого Иисуса.

После приватной беседы со Христом из всех прибывших первым семдесят учеников выбирет Иисус Назорей. Спаситель же изберёт семдесять, только после того, как в Галилее провозгласит о создании Своей Церкви и после того, как Он засвидетельствует Её перед Своим Богом Отцом и Святым Духом на горе Фавор. Только после этого Он придёт к своим ученикам в посёлок Сихарь к колодцу Иакова, и там иберёт ещё семдесят апостолов. Не исключено, что среди них будет и Лука, который, подобно Петру, побывал в сонме Иисуса Назорея и впоследствии отошёл от него.

¹ После сего (то есть после Свидетельства на горе Фавор и Единовременного Преображения Всей Троицы, Лк 9:31 – прим, авт.) избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицом Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти… (Лк 10)

Осталось понять, почему вначале апостолы привели двоих, а затем и троих новых учеников, как это предсказано Христом в своём месте (Мф 18:20)? По нашему мнению, это продиктовано тем, что отошедшие от Христа на «проповедь» апостолы, обладавшие большой убедительной силой, унаследованной непосредственно от Иисуса Христа, стали проводниками Божественной Силы и Божественной Энергии и последующие за ними новые ученики присоединяли к Церкви новых верующих в Него. Сочетание от двух к трём указывает на эту тенденцию. Здесь мы столкнулись как бы с нарастающей Божественной Силой, интерференцией Божественной Энергией, когда, распространяясь дальше от Источника, обретающий её человек всё более способен нести её и передавать эту Энергию дальше, всё новым и новым последователям учения Господа. Так, от Христа эта Энергия с большим удельным весом передалась первым ученикам, апостолам; от них она распространялась дальше на семьдесят новых учеников; далее приняли Её святые отцы, а от них – простой люд и рядовые прихожане церкви Христовой. Притча о семени и «доброй земле» (Мф 13:3–9) для неё, рассказанная Христом, во многом повествует нам об этом явлении. Для иллюстрации уселения (интенференции) Божественной Энергии, исходящей от Господа нашего Иисуса Христа, в Евангелии присутствует динамический рисунок, движение которого направлено слева-направо, как читают европейцы, то есть указывает на усиление слов, сказанных Спасителем. Назовём этот рисунок «Камень, брошенный в воду», и охватывает он три синоптических Евангелия. Из своего житейского опыта мы знаем, что камень, брошенный в воду, образует в месте своего падения расходящиеся круги, которые увеличивают свой радиус. Под камнем мы подразумеваем Иисуса Христа, его Слово, а воду – все народы, до которых доходит волна слова Божия:

⁴⁶ Когда же Он ещё говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним.

⁴⁷ И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою.

⁴⁸ Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои?

⁴⁹ И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои;

⁵⁰ ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф 12)

³¹ И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его.

³² Около Него сидел народ. И сказали Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя.

³³ И отвечал им: кто матерь Моя и братья Мои?

³⁴ И обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот матерь Моя и братья Мои;

³⁵ ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мк 3).

¹⁹ И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа.

²⁰ И дали знать Ему: Матерь и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя.

²¹ Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его (Лк 8).

И как здесь показано, слово Божие, подобно кругам на воде, расходится на все стороны, до крайних пределов земли: от учеников Своих, к сидящим вокруг Него, до всех слушающих слово Божие и исполняющих его.

Однако этот рисунок применим также и к антиподу Господа, к Иисусу Назорею, основателю Католической церкви, которая опирается на монетизацию веры. Сектантство есть порождение Католицизма. Так, распространение слова среди адептов приводит к образованию финансовой пирамиды, устроенной по принципу сетевого маркетинга, когда привлечённые новые адепты приносят деньги в самозваную церковь, и эти деньги, если читать этот рисунок уже справа-налево, достаются вначале ближайшему кругу проповедника, а потом и самому главе секты. Такое прочтение рисунка, как читают иудеи, чётко указывает нам на то, что Люцифер, посылая к своему избранному народу Иисуса Назорея, создает через него церковь, символом которой является золотой телец, то есть деньги, которые будут использованы хозяевами Земли, в том числе и Католической верхушкой, в качестве инструмента глобализации. Это приведёт в конечном итоге к воцарению антихриста.

Видимую разницу в перечислении ближнего круга и перестановки имён можно дополнить и обратным порядком призвания первых учеников к служению. У Иисуса Назорея ряд такой: Пётр – Андрей (синоптики), но у Иисуса Христа: Андрей – Пётр (Иоанн 1:40).

Есть ещё важные элементы, которые использовал Господь при написании Своего Евангелия, и роль которых заключалось в дополнительном выделении отличий Назорея и Спасителя во время их совместного пребывания на земле Палестины. Речь идёт о словах-маркёрах. С их помощью можно определить, кто из них совершил тот или иной поступок. Иисуса Назорея сопровождают такие слова, как «многих», «прикасался», «слышать», «страх», «бояться» и даже «ужас (Лк 5:9)». Дела Господа нашего Иисуса Христа обозначены словами «всех», «видеть», «удивляться», «изумляться». Правда, это не означает, что Назорея не могли «видеть» или он не мог «удивлять», или, напротив, Иисус Христос не мог «прикасаться», или же Его не могли «слышать». Речь идет о характере самого действия и его отличительных особенностях. Например, живая копия нашего Господа, Иисус Назорей, давший в своё время обет назорейства (Числ 6:1-21), как особой формы служения Б-гу, не мог «прикасаться» к мёртвым. Учитывая это обстоятельство, Господь помещает в свой эпизод, упомянутый нами ранее, о воскрешении сына вдовы такой же случай, но произошедший с другим Иисусом, где Он уточняет, когда Иисус Назорей, подойдя, «прикоснулся» не к мёртвому телу мальчика, а только «к одру» (Лк 7:14). Господь наш Иисус Христос никогда не давал обета назорейства, поэтому Он смело «прикасался» к мёртвым телам, воскрешая их, без всякой оглядки на Закон.

Другой пример, когда, подобно Иисусу Христу, Назорей «удивляет» можно обнаружить в истории со смоковницей. Проклятие этого дерева экзегеты обычно приписывают Господу. Но это не верно. Иисус Христос есть «вечная жизнь» (Ин 14:6), а не вечная смерть, и Он, как Человек, никогда не менял дар животворения от Святого Духа на проклятия в угоду сиюминутной слабости. Истина же заключается в том, что проклял смоковницу именно Назорей, а не Спаситель. Проклятие есть форма зла, которое не свойственна доброму нраву Иисуса Христа.

Проклятия неоднократно встречаются в Ветхом Завете. Там этим весьма неприглядным ремеслом занимаются многие персонажи, начиная от Б-га евреев, Люцифера, создавшего Адама по подобию своему (Быт 5:1), проклявшего его в раю, а также падшие ангелы, бросающих проклятия на весь род Израиля вслед за своим могучим покровителем.

И Адам не остался в долгу, и за проклятия в свой адрес со стороны своего создателя, Люцифера, он придумал месть, и месть эта была жестокой. Для начала следует уточнить сам библейский текст. Там вы нигде не прочтёте, что вместе с Адамом из Рая была изгнана и Ева (Быт 3:24). Созданный из красной глины человек был выдворен из Эдемского сада один, без своей близкой подруги, которая, реализовав план Люцифера подать ему запретный плот, с повеления своего господина в качестве полигамной особи осталась батрачить на него в Раю. У Евы было всего пять партнёров-мужей, начиная от Змия, который первый на своих человекоподобных ногах припёрся к ней из далёкой восточной страны Нод для продолжения рода, также Каина, её сына, который женился на своей матери Еве, и из-за ревности к ней убил своего брата Авеля. Среди её мужей числится и сам Люцифер. Он воспел свои любовные похождения с этой красивой женщиной в своей весьма правдивой, но в той же мере и бесстыжей ветхозаветной книге «Песне песней Соломона». Последним из мужей Евы был Ной, и от него она родила трёх сыновей Сима, Хама, Иафета. Если бы не потоп, то она и дальше продолжала жить в Раю, по утрам, «покусывая яблочки» с дерева вечной жизни. Адам же, её муж и второй по счёту половой партнёр, после ссоры с Люцифером, поселившись неподалёку от райских кущ, начал обдумывать план мщения за своё изгнание и разлучение с любимой женой. В Рай обратно не проникнуть, поскольку херувим, охранявший восточные врата, мог спокойно поразить его своим огненным мечом. Тогда у изгнанника созрел план. Адам решил Рай превратить в сущий ад. И, приближаясь к вратам Рая, он стал напевать весёлую песенку, где сходные слова можно найти в стихах великого советского поэта Роберта Рождественского:

 
«На планете вместо
светочей ума
встанут Эвересты
нашего дерьма!»
 

Предвкушая скорую встречу со своей зазнобушкой, – а мы знаем, ссылаясь на труды Фомы Аквинского, что Адам после обильной еды выделял фекалии (Ф.А.: «Сумма теологии» I, 97, 4), – он прямо напротив райских врат решил навалять огромную кучу своих отборных ингредиентов, но так, чтобы благодаря розе ветров запах от них накрывал всю райскую территорию. Таким способом он надеялся не только отомстить своему создателю, Дьяволу, но и выкурить свою подружку Еву из райского заточения. Известно, что Адам прожил 930 лет, да и ростом он был весьма велик, и, надо полагать, за всё это время набралось огромное количество «отходов», на которые позднее, уже после Потопа, обратил своё пристальное внимание вавилонский царь Нимрод. Первым не выдержал херувим, охранявший врата Рая. Он воткнул свой меч в землю и позорно покинул свой пост. Через много лет, при исходе евреев из Египта, Люцифер попросит своего родственника по прямой линии, Моисея, изготовить двух статуэток херувимов на крышке ковчега Завета, лица которых покрыты крыльями. Так он припомнил историю с Адамом, когда охранник херувим, спасаясь от зловоний, бежал со своего поста, уткнувшись лицом в перья. Известно, что во время Потопа меч херувима вместе с камнем пристал к Британским берегам, и именно этот меч достался доблестному королю Артуру. После Потопа история с местью Адама продолжилась, но в весьма изощренном виде. Как было сказано, рядом с местом, где раньше располагался Эдемский сад, осталась лежать огромная куча адамовых «конфет», которым царь Нимрод нашёл необычное применение. Он так же, как и Адам находился в состоянии вражды с Люцифером. Желая ему досадить, царь решил построить Башню высотой с Эверест, чтобы с помощью этой лествицы взобраться на небо, где часто бывает Дьявол, и на расстоянии вытянутой руки ощупать его причинное место (три нижние сефироты, которыми Люцифер действует здесь на Земле под именем Яхве), и заодно надрать ему задницу. В качестве строительного материала царём и было решено использовать адамово «наследство». Из фекалий Адама царские мастера стали лепить и обжигать кирпичи. Строительство Башни было завершено в кротчайшие сроки, но когда начались отделочные работы, шлифовка стен, полировка полов поднялся такой духан в благоухание господу, что Люцифер не выдержал и закричал с небес, скабрезно выражаясь словами того же поэта:

 
«Воздуха! Воздуха! Самую малость бы! Всё! Хватит! Баста!».
 

Дьявол, собрав в единый кулак всю свою волю, резко прервал работу, смешав языки строителей. Вот, собственно, и вся история с Адамом и Нимродом, которую мы слышали от весьма компетентного человека. Со слов этого гражданина всё написанное верно.

Люцифер ничего не забывает, и много позже, памятуя историю с Адамом, поначалу заставил своего пророка Иезекииля копаться в собственной дерме (Иез 4:12), но вскоре, сменив гнев на милость, всё-таки позволил пророку для выпечки хлеба вместо человеческого отвала использовать коровьи лепёшки (Иез 4:15). К этому рассказу можно добавить, что созданный Люцифером второй Адам, Иисус Назорей, как его описывает Иисус Христос в своём Евангелии, получился у него много лучше, более послушным и покладистым, и это второе дьявольское творение, благодаря длительной генетической коррекции, уже не доставляло ему стольких хлопот, как его первый человек, Адам.

Но это так, лирическое отступление…

Продолжая, слышим мы проклятия и от древних, так сказать, патриархов, когда, например, Ной проклял своего сына Хама, и от Иакова, проклявший своих сыновей Левия и Семиона, отомстивших жителям города Сихем за свою поруганную сестру Дину (Быт 49:7). Но, дочитав до конца Библию, мы поняли, что проклял он их вовсе не за эти суровые похождения, а за нечто совершенно невероятное. Кстати, эти двое героев, Семион и Левий, вряд ли были родными сыновьями Иакова. Похоже, что родоначальником колена Левия был сам-с-усам Люцифер, а отцом Семиона – тогда ещё страшный демон Саваоф. Если это так, то всего вдвоём справиться с целым поселением крепких мужчин, применив в этом деле сверхъестественную силу, этим друзьям ничего не стоит. И наиглавнейший из всех демонов, дядя Люцифер, глядя на все эти безобразия и на то, как мы в состоянии умопомрачения молимся на все эти ветхозаветные преступления пред людьми, от умиления потирает лапки и виляет хвостиком от удовольствия.