Текст книги "Три комнаты. Сборник малой прозы"

– Как тебя зовут?

– Алан. А тебя?

– Иллария.

3

Купила самоучитель по йоге, коврик и блоки. Решила заниматься на балконе. Идея оказалась отличной! За последние три недели отмечаю улучшившийся сон, спокойствие и отсутствие неконтролируемого потока мыслей. Продуктивный работник без лишних мозгов.

Купила джинсовую куртку типа тех, что носят homeless и кеды, только от Guess, конечно. Съездила в гости к родителям. Трамвай идет почти через весь город, слушала музыку и любовалась улицами. Чем дальше от центра, тем больше деревьев, в которых легко рассмотреть лучи весны. А ведь в это время всегда сильнее всего хочется жить.

Родители не спрашивают лишнего, они знают, что я умница. Следят за моими материалами в interactive magazine. Особенно папе понравилась статья про Ницше. Признаюсь, что к своему стыду так и не прочитала Заратустру, он смеётся – лучше тратить время на йогу.

На обратном пути захожу в кофейню рядом с домом – она работает до 23:00 и там разрешены классические сигареты. Практически диссиденты. Очень люблю это место. Оформление помещения напоминает «Восточный экспресс», что вообще уникально в сравнении с однообразными ресторанами и кафе сегодня. Я заказываю Americano и эклер с фисташковой начинкой. Кофе солидного объема, чтобы можно было побольше курить. Официант – мой знакомый, задерживается у столика, болтаем ни о чем. Спрашиваю, заходят ли к ним homeless, отвечает – нет, потому что они предпочитают пиво. Представляю, как могла бы сидеть на этих роскошных бархатных креслах с Аланом и пить кофе. Может, он тоже любит кофе, ему ведь понравился тоник. Советует мне прочитать книгу Керуака «Сатори в Париже», я почему-то отнекиваюсь. Вместе со счетом приносит книгу.

– Знаешь, я бы не настаивал, но лично я рекомендую, – он приложил левую руку к сердцу.

– Спасибо, Петша. Подобного рода литература мне всегда была интересна, но я не читала, признаюсь.

– Удивительная книга. Читаешь и меняешься. Как будто начинаешь видеть, что есть нечто большее, чем всё это. Ты понимаешь, о чем я.

– Вот в этом я и сомневаюсь – хочу ли я видеть ещё что-то.

– Ты из тех, кто не может иначе.

Его слова мне не понравились, не знаю, почему. Книгу прочла за три выходных дня.

4

Дверь была открытой, и я в неё вошла. В прихожей стоял комод, на котором глухо светила лампа. На две стороны были распахнуты комнаты. Из той, что слева слышался смех и громкие разговоры. Я аккуратно сняла кеды и прошла вперёд, заглядывая внутрь. Алан сидел в каком-то древнем деревянном кресле. И тут же сказал – «Привет, Иллария, заходи скорее». Меня бросило в пот, руки тут же стали ледяными. На подоконнике сидела его девушка Мари, на диване ещё два человека, я не знала, кто они, но лица были мне как будто знакомы. Я подошла к Алану и спросила, как дела, обращаясь, как бы к Мари. Меня неимоверно тянуло в сторону Алана, я хотела рассмотреть его, но мне нельзя было так палиться. И тут Мари встала со словами: «Ну, нам пора. Алан, ты остаёшься?»

– Yep, – ответил он, улыбаясь. И я чуть не упала от его обворожительной улыбки.

Я слышала, как они обуваются в прихожей, когда Алан взял с подоконника бутылку Hennessy. Его волосы постоянно падали на глаза, и он движением головы освобождал от них лицо. Он не казался угловатым, но его движения определённо были особенными, как будто он очень устал. Но я бы сказала, что так двигаются, когда ведут себя очень открыто и искренне. Он все с той же улыбкой наливал мне напиток в стакан. Я села на освободившийся диван, тот, который он тащил той ночью, а он вернулся в кресло.

Я смотрела в пол, не представляя, что говорить. Понимая всю ситуацию, мне хотелось знать, понимает ли он, что вообще сейчас происходит. Я безумно хотела, чтобы он помог мне разобраться.

– Я хочу рассказать тебе о себе все. Все, что было.

– Тебе необязательно это делать. Ты ведь понимаешь, о чем я?

– Да я понимаю. – Я крепко хлебнула из бокала.

– Меня больше заботит, сделаешь ли ты этот шаг?

Я посмотрела на него.

– Шаг мне навстречу.

И я снова посмотрела на него.

– Подойди, пожалуйста.

Я встала и подошла к креслу. Было волнительно из-за того, что могут вернуться Мари с компанией, но Алан, казалось, знал, что делал. Он подался вперёд ко мне, обхватив руками мои бедра и, прислонившись к моему животу. Я стояла как парализованная, не зная, куда деть руки, мне было стыдно дотронуться до него. Я закрыла глаза, покачала головой и запустила пальцы в его волосы, одновременно обнимая его голову. Он задрал мою майку сначала немного, дотрагиваясь щекой до моего пупка, потом вытянул руки и снял майку совсем, меняя щеки, он терся ими об живот. На нем была свободная футболка, под которую мне хотелось ворваться. Но я не могла преодолеть дрожь. И тут я опустилась на пол, не выпуская его шею из рук, стоя перед ним на коленях. Он посмотрел на меня строго и очень серьезно сказал: «Я ждал тебя. Очень ждал». Алан сексуально наклонил голову на бок и поцеловал меня. Поначалу так и было, мы нежно и обрывисто целовали друг друга, пока не начали сосаться как ненормальные. Он сполз с кресла ко мне, я помогла ему освободиться от футболки. Меня трясло, и я никак не могла это прекратить. Он оперся спиной на кресло, продолжая меня целовать и облизывать шею. Отпустив одну руку, он достал презерватив. И вот я уже сижу на его члене. Это было так логично и так приятно. Я двигалась медленно и аккуратно, Алан стонал. Он привстал и прижал меня:

– Я так хотел, но не мог сказать, что хочу только этого.

– Я тоже боялась сказать.

– Не останавливайся, пожалуйста.

Когда я услышала звуки в прихожей, я оторвалась от него, в спешке натягивая штаны и смахивая слёзы. Он неслышно вернулся в кресло, подкуривая сигарету.

Я села на диван, в комнату зашла Мари. Я посмотрела на часы на стене, понимая, что прошло немало времени.

– Мне пора уходить.

– Ты же придёшь ещё? – Она подошла к Алану и потрепала его по волосам, пытаясь погладить голову, но он явно отодвинул ее.

– Приходи, Иллария.

– Хорошо.

Не прощаясь, я обула кеды и вышла.

Так или иначе, я решила больше никогда не входить в эту дверь! Это опасность! Я разобьюсь на мелкие кусочки навсегда, и меня никогда больше нельзя будет собрать!

Алан – моя самая настоящая половина, если мое Alter ego имело бы физическое воплощение, то оно бы было Аланом. Это и объясняет мою ненормальную к нему любовь, влечение, безумие! Нельзя! Больше никогда!

Я простояла в неоновом коридоре около пятнадцати минут, решая, в какую дверь зайти сейчас. Меня ждал очередной незаконченный журнальный репортаж, схватив laptop, я пошла к лифту, чтобы в кофейне выпить чай с липой, успокоиться и вопреки своим новым привычкам снова покурить.

Я уселась в Roots.

– Какие дела? Выглядишь помято.

– Так и есть. Плохо спала.

– Тебе как всегда?

– Сегодня чай с липой. И пепельницу.

– Так, так, так. Я мигом.

Я открыла laptop, освежила в памяти черновики и принялась писать, погружаясь в текст, пытаясь стереть картинки с Аланом, те, сильнее и лучше которых не было ни разу в моей жизни.

– Итак, почему липа?

– Я кажется, запуталась.

– Как его зовут?

Я ехидно улыбнулась.

– Это неважно. Важно другое, он anarchist.

– О, боги, ты рискуешь.

– Я знаю.

– Хочешь совет?

– Валяй.

– Я не буду повторять, что рекомендовано, а что нет, ты и без меня это знаешь. Всё проще – тебе это не нужно.

Липа не помогла.

5

Я взяла отпуск, у меня накопилось 80 дней. Могла позволить себе 30 разово. Я не выходила за дверь около двух недель, не курила. Затем я решилась. Мне нужно было попасть на балкон за фруктами, но ощущение, что Алан может оказаться в коридоре меня останавливало. С другой стороны, это чувство казалось мне просто фантазией и моим подсознательным желанием встретить его. Я хотела знать, что нужна ему, хотела, чтобы он снова вставил мне, хотела целовать его губы без перерыва. Я заказала доставку на дом – это решило все мои вопросы.

Я смотрела фильмы, устроила стирку, помыла все в студии. Как ни странно, я много и хорошо спала. Мой тумблер дестроя сработал в мою пользу. Вытащила из-под кровати коробку, где лежала пачка сигарет, открыла её, понюхала.

 
Вся в поисках дзена,
Где прячется Лама?
Разрыла коробки
С центнером хлама.
Кому это прошлое?
Не журналиста поступок —
Отправить в помойку
Скопище плёнок.
 
 
Не греют, без радости,
Без воздуха бесит.
Зажатой в пространстве
Сто сотен на ветер.
 
 
Оставить два платья,
Подушку и ноут.
И в облако память,
Потом стать свободной.
 

Но только сердцу моему было не видать покоя. В один из вечеров в дверь позвонили. Я знала, что это он. Не знала, зачем. Стояла в полуметре от двери. Позвонили снова. Я подошла ближе, будто я что-то способна услышать. В какой-то момент мне показалось, что за дверью кто-то поёт. Короче, я открыла через полчаса, чтобы убедиться, что там никого уже нет. Алан лежал, свернувшись калачиком у порога. Я села на корточки, оставаясь в студии, дотронулась до его плеча в рваной джинсовке. Он сразу же подвинулся ко мне, поэтому я села на пол, вытянув ноги. Так мы и застыли – я, сидя на полу своей студии, опершись на стену прихожей, а он, лежа на полу нашего отсека в блоке, положа голову мне на коленки.

– Хочешь выпить тоника?

– А Hennessy нет? – Засмеялся.

– Нет, иначе я расскажу тебе все свои секреты.

– Так ты же хотела! – Он приподнялся.

– Я же женщина, я уже передумала.

Я готовила тоник, периодически поглядывая на то – как нелепо он смотрится, когда сидит на стуле. Ему прекрасно подходил пол, он был гораздо гармоничнее, когда ничто его не ставило в рамки. Но, полагаю, из приличия, он продолжал сидеть на стуле.

– Что-то ещё хочешь?

– А что можно?

– Есть еда.

– Это будет отлично. А можно сходить на балкон?

– Сейчас это и сделаем.

– Теперь это любимое место после тебя.

– Как это? После меня?

– Я живу внутри тебя, потому что нашёл там свою вселенную.

– Давно?

– Сегодня.

Мы вышли на балкон, небо было освещено розовым и сиреневым, просто невероятно! Последний раз наблюдала переливающееся небо до поступления в школу, когда жила с родителями, мне было лет десять, наверное.

– Если честно, я не хочу курить. Так что не обращай на меня внимания.

– Покурю за тебя.

– Только на середине балкона, хорошо?

– Я помню.

– Спасибо.

– Думаешь, они смотрят за нами?

– Они смотрят всегда, так пусть лучше в другую от нас сторону.

– Когда ты рядом, всегда красиво.

– Совпадение?

– Везение. Я сразу тебе об этом сказал. Я видел тебя несколько раз в универмаге, нашем, который…

– Я знаю.

– Я знаю.

– Хочешь остаться у меня сегодня?

– Если ты…

– Всё нормально. Тебя никто не потеряет? – Я намекала ему на Мари.

– Меня давно все в этом мире потеряли, я и сам не всегда уверен, что я ещё здесь.

Его слова меня немного пугали или, вернее, настораживали. Сложно сказать, что я чувствовала, когда он говорил подобные вещи. Казалось, что он во всем разбирается лучше меня, что он давно все понял и ему вообще смешно все то, что говорю я. Было некомфортно. Конечно, я думала о том, что я привыкла жить одна и для меня может быть сложно провести с Аланом даже одну ночь. Тем более что мы совершенно друг друга не знали. Как он спит? Как пахнут его носки? Он будет спать в той же футболке, в которой бродил по улицам и ещё неизвестно где. Я, наверное, полная дура, что размышляю о таких вещах сейчас.

Я разрыла в шкафу широкую мужскую футболку – всё, что смогла для него найти. Хотя он и её не хотел надевать, сказал, что был недавно в душе. Я готовила сендвичи, пока он рассматривал содержимое моей рабочей коробки.

Я принесла Алану тарелку, и мы ели прямо на полу. Какого-то особенного разговора между нами не происходило. Было очень душно. Я включила кондиционер, из которого до сих пор пахло ремонтом.

Он дожевал сендвич и подвинулся ко мне. Мне казалось, что я потеряю сознание сразу, как только он до меня дотронется.

Алан лег на меня всем своим весом, мы целовались, сопели и трогали друг друга за лица. Периодически я открывала глаза, чтобы убедиться, что он правда рядом со мной, но мне всё равно не верилось. Казалось, охлаждение студии сломалось – я задыхалась. В этот раз секс был быстрым. Пока мы ещё лежали на полу голыми, я спросила про его детство. Оказалось, что он раньше жил в поселении, которое находится в 180 километрах от города.

– Там птицы без перерыва поют, даже ночью. Есть озеро, в котором я купался. И там мой дом. У меня есть дом.

– А почему тогда ты здесь?

– Ты знаешь, я пишу музыку, я хотел всегда этим заниматься. Я поехал за возможностями, но на тот уровень, о котором я мечтал, уходит больше времени. Это молодость, мне нужно и развлекаться тоже, – Алан рассмеялся.

– А там остался кто-то?

– Нет, никого.

Я впервые услышала от другого человека слово «мечтал». В нашем мире давно никто ни о чем не мечтает.

– Слушай, хочешь, съездим туда? – Я приподнялась.

– А как мы сможем выехать из города?

– У меня удостоверение газетчицы, – я закатила глаза.

– А я?

– А ты будешь моим оператором. Я могу это легко сделать. Это вообще будет самое безбашенное событие в моей жизни! Я только один раз была в поселении. Я думаю, что на два дня смогу организовать нам пропуски.

– Только давай завтра?

– Да уже и поздно.

– Я хочу побыть с тобой здесь, в четырех стенах, закрытый как в тюрьме.

Это смешно, но, глядя в его глаза, мне хотелось окружить его неимоверной заботой, кормить, ухаживать. Хотя у него был вполне уверенный взгляд, я замечала, что он сам по себе, что он не знает, что такое, когда тебя любят в банальном человеческом понимании.

Мы стояли на балконе. Пробежали туда голышом в одеяле, чтобы покурить.

– Хочешь цыпленка барбекю?

– Ты это серьезно?

– Конечно. И салат. Или что ещё хочешь? Я всё умею готовить.

– Хочу всё, что сказала, – он упал головой на моё плечо.

После ужина Алан пошел-таки в душ. И был он там неимоверно долго. Когда он вышел, оказалось, что он подстригся моими маникюрными ножницами от Zwilling.

– Не могу же я так ехать.

– Само собой.

– А шмотки? Мне нужно что-то.

– У меня есть один знакомый, который поможет.

– Спасибо тебе за ужин. Спасибо тебе за всё. За то, что ты есть.

– Перестань.

Мы занимались любовью до трех часов утра. Я не знала, что бывает так приятно, когда делаешь это с любимым человеком. Мы рассматривали друг друга, пробовали прикосновения и поцелуи, смеялись как дети. Между нами была абсолютная легкость. Он входил в меня и выходил. От удовольствия становилось больно.

Я даже не помню, как мы уснули.

6

Мы вышли из дома около четырех утра, и то, потому что задержались – Алана оказалось очень сложно поднять в такое время. Нам нужно было добраться до пригородных поездов. К счастью, путь был без пересадок. Мы взяли с собой карту, кучу аппарата и еду. К слову, для всей этой поездки мне пришлось купить ещё кучу всякого реквизита, типа рюкзаков, ручного холодильника, двух power bank, фонарика, ну и, в общем, чего-то ещё. Алан пытался убедить меня, что это всё не нужно, но я привыкла всё делать правильно. И эти вещи казались мне необходимыми. Петша дал ему какие-то вещи, но дело в том, что он и сам одевался своеобразно. Мы оба выглядели ярко, но ненавязчиво. Мы ехали снимать репортаж о загородном рейве, так что всё было очень логично для проверяющих.

Всю дорогу в такси до вокзала Алан проспал, а я не могла отвести от него глаз. Он положил голову на сиденье, в этой серой шапке, с открытым во сне ртом, ничего более милого сегодня я уже не увижу.

На вокзале ни души. Первую проверку прошли спокойно. Но мы явно привлекли внимание, когда пытались справиться с билетным аппаратом. Я не понимаю, для кого их делали. Не мог понять ни человек с образованием, ни без. Кое-как мы рассчитали, разбираясь параллельно в карте, до какой станции нужно взять билет, но проехать нам нужно было дальше, хотя стоило это столько же, в общем, на первый поезд мы опоздали. Ещё и потому что второй проверяющий за нами пристально наблюдал. Он пробил оба наших пропуска.

– Куда в такую рань?

– Репортаж про рейв, путь неблизкий.

– Это да. Непростая работа.

– Зато нескучно.

– Это да, – он протянул нам пропуски.

Неспешно мы направились по кафельному полу вглубь станции. Алан тащил сумку с техникой, меня начинал бесить мой рюкзак, но, когда я начинала осознавать, какое приключение случилось со мной, несомненно, только радость разливалась внутри меня.

Алан остался на платформе, а я пошла в уборную, попросила его купить кофе в автомате. Когда я шла назад, увидела, что он говорит по мобильному. Это могла быть только Мари, хотя меня это совершенно не заботило. Я пошла за кофе, потому что Алан не успел этим заняться. Пока я ждала напитки, он подошел сзади и уткнулся мне в плечо – любимый жест, похоже. Он обнял меня.

– С кем говорил?

– Мари звонила.

– Потеряла тебя?

– Я случайно ответил.

– Как ты оцениваешь своё поведение по отношению к ней? – Я протянула ему крафтовый стакан с кофе, – Ты вообще пьешь кофе? Я не спросила, прости.

– Да, пью.

– Я – фанат кофе.

– Жаль курить здесь нельзя.

– Так что скажешь про Мари?

– Это вообще не то, о чем ты должна думать. Она ничего не значит, есть только ты. У неё истерики, поэтому иногда мне приходится её успокаивать.

– Алан, я хочу понять твою оценку ситуации, сама ситуация меня никак не заботит. Я лишь хочу знать, какой ты человек, – я подошла ближе и посмотрела ему в глаза. Его сочные карие глаза.

– Эгоист ли я? Да, эгоист и циник, к тому же. Считаю ли я, что делаю неправильно? Нет.

– Этого достаточно. Спасибо.

– Ты ненавидишь меня?

– Мне сложно представить человека, к которому я могла бы вообще испытать ненависть. А уж тем более к тебе.

– О, я так рад.

И я увидела, что он правда обрадовался как ребенок. Я и представить не могла, что всё это он говорил серьезно и боялся, что я правда могу возненавидеть его.

Пришел наш поезд, на первом этаже сидели несколько арабов, мы пошли на второй. Проверяющих не было. Я села возле окна.

– Мари. Мы с ней из одного поселения.

– Интересно.

– Так вышло, что она жила в моем доме, когда я уехал. Мне было очень одиноко, хоть я сразу вписался в тусовку. Было такое, что не с кем было поговорить по душам, понимаешь?

– Ты позвал её?

– Ну, нет, я не звал. Она позвонила как-то и сказала, что не может больше без меня, что приедет и будет работать. Но ты понимаешь, что, уезжая из поселения, ты автоматически становишься homeless, это, как если бы тебе на лоб поставили печать.

– Да, я понимаю, насколько я об этом слышала.

– Она решилась на такой шаг. Я не был в восторге, ну ты понимаешь, я уже кое-кого тогда встретил. Но мне удалось как-то с этим справиться, в конце концов, потом вышел этот закон, мы смогли жить более приемлемо, мне сложно подбирать культурные слова, – он посмотрел на меня, улыбаясь.

– И?

– Она убирает в нескольких офисах за деньги, это практически всё, на что мы можем жить, потому что я безнадежен, я музыкант. Я продаю что-то в сети, но это не регулярный заработок. Я вообще ничего не могу предложить, понимаешь.

– Алан, зачем ты мне говоришь это? Чтобы я не представляла тебя принцем?

– Нет, конечно, нет. Хочу, чтобы знала, что меньше всего я хочу тебя обидеть.

– Я знаю.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали, любуясь пейзажами за стеклом.

7

Когда мы вышли на пустой станции, я почувствовала такой невероятный воздух в лёгких, словно вдохнула волшебный эфир. Я будто опьянела, всё вокруг закружилось. Полотно железной дороги окружал с обеих сторон лес, беспросветный и потрясающий. Мы спустились с платформы на песок. Я наступала так аккуратно, как если бы я делала первые шаги на Марсе.

Мы прошли немного вперед, Алан взял меня за руку.

– Идти минут двадцать.

Мы шли сквозь лес, внутри встречались маленькие речки или это просто были водоемы, я не знаю. Вода в них была коричневая, это торф, как объяснил мне Алан. Такая чистота и тишина. Просто не верилось, что всё это происходит со мной.

Под ногами был плотный ковер мягкой травы, я чувствовала хвойный запах. А небо было где-то очень далеко вверху. Алан показал мне родник, куда он ходил за водой. Её и сейчас можно пить.

– Мы обязательно придем за водой сюда.

Показались первые дома.

– А ключи? У тебя есть ключи?

– Да конечно, они всегда со мной.

Поселение было небольшим, на улице совсем безлюдно. Вся эта атмосфера мне напоминала то, что я представляла, читая сказки братьев Гримм. Мы остановились возле дома из белого кирпича. Это был большой и ухоженный дом. За воротами даже дорожка не заросла, так аккуратно все было высажено. Слева несколько деревьев, которые не так давно проснулись от зимы. Алан поставил сумку с аппаратом на землю и взялся за дверь. Открыть её оказалось не так просто. Я предложила Алану отдохнуть и покурить.

– Что ты чувствуешь?

– Ничего особенного, как будто не уезжал.

– А давно?

– Года три, может больше. Я потерял счет времени.

– А когда был последний секс с Мари?

– Неожиданный вопрос.

– Хочу понять, насколько обесценилось время.

Мы оба улыбнулись.

– Я хочу только тебя. Причем, сейчас.

– Но все же.

– Давно. Три месяца назад, может даже больше.

– Понятно.

– Сейчас я открою этот замок, и мы сразу же займемся любовью. Не могу больше ждать.

Я рассмеялась.

– Давай тогда проведем все эти дни в другом временном измерении.

– И каком же?

– Оно называется «сейчас», – я развела руками, показывая лотос.

– Не иначе.

Алан не обманул меня – я не успела не то, чтобы освоиться, даже по сторонам дома посмотреть, как он сорвал с дивана белую ткань, утягивая меня за руку на себя. В доме был застоявшийся воздух, но я об этом тут же забыла. Он целовал меня неистово, скользя по шее своими непростительно сладкими губами, кусая меня за подбородок. Мы запутались в нашей одежде, я кое-как сняла джинсы, он свои просто спустил. Я отодвинула уголок на белье, чтобы сесть на горячий и влажный член Алана. Кстати, это был первый раз, когда мы занимались сексом без презерватива, хоть это и не рекомендовано. Алан прижал меня к себе, а я двигалась сверху. Всё лицо Алана было в нашей слюне, мы оба громко стонали, он входил очень глубоко. Я кончала, продолжая быстро двигаться на нём до тех пор, пока мне не стало больно. Я привстала и спустилась вниз, облизывая его член, сначала медленно и аккуратно, потом взяла его в рот целиком. Это был первый раз в моей жизни, но мне хотелось сделать это именно сейчас. Алан смотрел на меня, приоткрыв рот так, как делал обычно во сне, а потом закатил глаза и откинулся на подушку дивана. Нет большего удовольствия, чем видеть, какое блаженство испытывает любимый человек.

– Я сейчас кончу, – он посмотрел на меня дикими глазами.

– Давай, – я погладила его по животу.

Таким было моё знакомство с домом Алана. Он сказал, что нет ничего полезнее белкового коктейля на завтрак, за что я двинула его в плечо кулаком.

8

Это был особенный дом, невероятно уютный и приветливый. Несмотря на то, что в помещении явно отсутствовала логика интерьера, всё было винтажным и очень стильным. Но больше всего мне запомнились невероятно высокие потолки. После ужина я сидела на диване с большой чашкой ароматного кофе, а Алан возле стены, обтянутой цветными диодными лампочками, негромко играл на гитаре. Он поставил ногу на усилитель, отдаваясь мелодии, но все-таки стараясь произвести на меня впечатление. В этом полумраке, без майки, склонившись к грифу, он казался мне настоящей рок-звездой. Эта энергия, которая исходила от него, будоражила все внутри меня. Я не слышала никогда живой музыки, да ещё и, глядя практически перед собой в окно, за которым можно было разглядеть звезды на всё чернеющем небе. Мне хотелось запомнить здесь всё, каждую деревянную рейку на стене, запах каждой занавески, звук, который я услышала, когда провела пальцем по поверхности чайника. И, конечно, Алана, моего первооткрывателя, таким, какой он есть сейчас, сосредоточенный и вдохновленный, в абсолютном спокойствии.

Неужели моя жизнь останется прежней? Для чего мне дана эта встреча? Я вкушаю свободу, оставаясь собой, не зная, кто я.

Утром мы вышли к озеру, чистейшему и, казалось, необъятному. Само собой, мы пошли купаться. Вода очень бодрила. Алан позволял забираться ему на шею, с которой я прыгала. Даже в детстве я не испытывала такого восторга! Вода так приятно прокатывалась по моей коже, что хотелось ощущать это снова и снова.

Так сложилось, что по приезде в поселение мы с Аланом общались совсем мало. Возможно, каждый из нас был погружен в размышления, ведь местность этому способствовала. Мы снова провели тихий вечер, слушали музыку и даже играли в карты, которые нашли в старой тумбе. Алан показал мне несколько игр, о которых я не знала. Я предложила пройтись перед сном по лесу.

– Мне особенно понравилась одна мелодия, из тех, что ты вчера играл.

– Напоешь?

И я попыталась изобразить «та дам, та дам», мы оба рассмеялись.

– Веришь в свой успех?

– А как же не верить? Но я скорее верю в себя.

– Как думаешь, почему все вышло так?

– Ты про нас?

– Именно.

– Не знаю, от тебя исходит такая теплота. Наверное, она приманила меня, как запах сыра мышку.

– Мышку значит?

– Да, или сосиска кота. Что-то в этом духе. Мне нравится в тебе глубина, не всё лежит на поверхности, вернее, на поверхности почти ничего нет. Это как пленка, кокон, нужно добраться до внутренности. Но даже когда тебе кажется, что ты добрался, то понимаешь, что там все словно пронизано током, нужно дотрагиваться аккуратно, последовательно.

– Что ты несёшь? – Его слова меня смутили.

– Это мои ощущения, а они меня не подводят. Еще вспомнишь мои слова.

Мы выдвинулись после обеда обратно в сторону города. Потом разошлись по своим комнатам.

Мы не виделись несколько дней, я то и дело выходила на балкон и слушала дыхание города. У меня совершенно отсутствовали всякие мысли, что меня даже пугало.

Петша сказал, что Алан вернул ему вещи и поблагодарил. По моей реакции ему стало понятно, что, между нами, что-то не так.

– Мы больше не виделись после поездки.

– Ясно.

– А каким он был, когда приходил?

– Непосредственным.

– Он такой и есть.

– А ты выглядишь вяло. Он разбил тебе сердце?

Я улыбнулась.

– Нет, не так. Я почувствовала, что такое быть свободной. Как это, когда ты в поиске своей мечты. Понимаешь, мне не о чем мечтать. Если только об Алане, но тогда я превращусь в эгоистичного демона, чего мне меньше всего хочется. Нельзя рассчитывать, что кто-то сделает тебя счастливым, это иллюзия.

– А ты сильная, оказывается.

– Нет, ты ошибаешься.

– Всё может быть.

– Спасибо тебе, Петша, я намерена приготовиться к работе, осталось всего несколько дней отдыха.

– Отлично, работа тебя взбодрит.

– Само собой. Я даже соскучилась.

– Тогда жду тебя с твоим laptop за столиком, заказывающую кофе.

– Договорились.

9

Несколько раз я обращала внимание на звуки в блоке, не стану скрывать, что прислушивалась, не голос ли это Алана. Тем не менее, внутри меня всё было решено и любые сожаления отсутствовали. Я продолжала проживать свою жизнь, изредка читая не рекомендованную литературу.

В тот день меня ждало редакционное задание, мне нужно было выйти, в то время как на площадке блока происходило движение и чей-то разговор. Выход был неизбежен. Я решительно дернула ручку. Справа от меня я увидела двух парней, в приглушенном свете, они не были мне знакомы. Я направилась по назначению. На секунду я остановилась. Да! Я хотела, чтобы он вышел как бы случайно сейчас! Но этого не произошло.

За чашкой кофе в Roots я вдруг почувствовала себя бодро. Меня отпустило. Я поняла, что все-таки переболела. Алан мне больше не мерещился. Через час я должна была выходить, закуривая новую сигарету, я увидела за окном Алана, заглядывающего в зал. Он подобрался из вне! Мошенник! Так нечестно, совсем не по правилам!

Он был один, в своей безумной разрисованной куртке, с засаленными волосами и не сходящей с лица улыбкой.

Алан шумно уселся на стул, до зависти раскованный в отличие от меня. Я тряслась всецело, стараясь не показывать это.

– Привет. Здесь есть пиво?

– Привет. Только кофе.

– Часто тут бываешь?

– Случается. Тут комфортно работать.

– Вкусный кофе?

– И можно курить.

– Я тоже люблю курить. Ну, ты знаешь.

– Он постоянно крутил в руках телефон.

– Ждёшь кого-то?

– Нет, а ты?

– Я скоро поеду на интервью, сегодня непростой день.

– Можно я поеду с тобой?

– Я не знаю, будет ли это удобно.

– Да плевать, я могу сидеть ждать тебя хоть пять часов, хоть десять, это неважно мне.

– А что потом?

– А потом – я обещаю тебе, мы будем трахаться до потери сознания.

– А как же Мари?

Он отвёл глаза и поднёс кулак ко рту. Потом закатил глаза, мотая голой и копошась в волосах.

– Мари – первая, кто полюбил меня, понимаешь. Она была всегда, это непросто оставить ее. Она как друг, но нечто больше. Она бестолковая, мы ссоримся, но она ничего не требует и при этом всегда рядом. Просто она любит меня и это уже для меня чудо. А я люблю тебя.

– Любовь это разве так сразу?

– А у тебя разве нет?

Ответ был «да», он знал это, но я промолчала.

Мы вышли в мир. Снова была весна, потрясающая, только раскрывающаяся. Мы, взявшись за руки, шли через сквер, молча. Мне казалось, сквозь наши ладони мы передавали друг другу ток. Между нашими душами был ток.

Когда я вышла после интервью из здания, он лежал на лавке. Я остановилась напротив и замерла.

– Ты мой свет и моя тьма одновременно.

Что и говорить – мы провели вместе незабываемые сутки, наслаждаясь каждой секундой, Алан рассказал, что он теперь работает на студии и скоро, возможно, заключит долгожданный контракт. Мари таскается за ним подобно ненужному хвосту, он не уделяет ей внимания. Всё, чем сейчас заняты его мысли – музыка. Я не стала спрашивать, какое место отводится в этой истории мне. Это было бы не совсем тактично, да и ответ вряд ли бы меня обрадовал. Мне было достаточно того, что сейчас мы вместе, хотя это и не продлится долго. Скорее всего.

Он не обещал вернуться ко мне снова, когда уезжал рано утром на студию. Так и вышло. Больше мы не виделись. Мне было понятно и то, что третья комната нашего блока пустовала.

10

Утром в редакции мне сказали, что я заслуженно получаю VIP-задание из тех, которые все обожали. Я иду на концерт супермодной звезды. Мне поставили несколько записей, это была обдуманная музыка с пропитанной детской грустью голосом. Мне понравилось, но я была равнодушна к услышанному. Другие сотрудники мне, конечно, завидовали, а для меня это было всего лишь работой.

Конечно же, иначе и быть не могло – в назначенное время на сцене я увидела Алана. И после концерта меня неизбежно ждало с ним интервью. На сцене я не узнала его прошлых искренних движений, он был взрослым и слишком балдел от себя. Но мне это понравилось. Я прослушала его 45 минут, вышла на улицу с сигаретой – в голове гудело.