Текст книги "Первый Гвардейский кавалерийский корпус"

Походный дневник генерала П.А. Белова

Воскресенье. Одесса. Война застала меня в отпуске. Я с семьей был в окружном санатории. С 11.00 мы были на пляже. Я купался и с детьми поехал на лодке. Только я вышел из лодки, как увидел жену, сходящую по лесенке¹. С ней мой шофер. Я подумал, что меня вызывают из отпуска. Оказалось же, что передали радиовыступление товарища Молотова о вторжении немецких войск. Все офицеры стали одеваться, а я как старший среди них отдал устный приказ: «Всем быть готовым быстро вернуться к месту службы». Быстро иду к санаторию, по пути, в парке, услышал повторение по радио выступления товарища Молотова. Придя в санаторий, я вновь прослушал это выступление с начала до конца. Дело ясное. Началась война! Мне надо скорей ехать в корпус, который дислоцировался в Бессарабии². Семью решил оставить в Одессе. Заехав в штаб Одесского военного округа, я у полковника Кашкина³ получил первую информацию об обстановке на границе. Были также сведения о парашютном десанте на дороге в сторону Аккермана близ Одессы. Поэтому я решил ехать через Тирасполь. Посадил в машину врача и коменданта Тирасполя, которые возвращались в свои части. В 15.00 выехал из Одессы. Машина новая, не обкатанная. Частые остановки для охлаждения мотора. Обгоняю 150-ю стрелковую дивизию, которая идет из Одессы через Аккерман. По дороге вижу рассредоточенную нашу авиацию на полевых аэродромах. В Тирасполь приехал около 19.00. Явился к командующему 9-й армией генерал-полковнику Черевиченко⁴. Он кратко меня информировал об обстановке. Начальник штаба армии генерал-майор Захаров⁵, мой старый знакомый по ЛВО, дал более подробную информацию. Обстановка представлялась следующей: по всей границе попытки румын переправиться на наш берег реки Прут подразделениями около батальона. Всюду арт. перестрелка. Авиация противника в течение ночи и утра производила налеты на тыловые объекты наших войск. Наши войска отмобилизовываются, а войска, стоящие близ границы, заняли оборонительные позиции согласно плану. Более крупные операции противник, по-видимому, проводит на львовском направлении, а также в направлении Черновицы. В 20.15 я выехал дальше. Перед отъездом получены сведения о пролете через Бельцы до 40 бомбардировщиков противника на Бендеры. Проезжая Бендеры, я слышал паровозные сигналы воздушной тревоги. Очень долго ехал ночью. Часть мостов размыта прошедшим ливнем. Где находил объезд, где вытаскивал машину волами. После Тарутино догнал тылы 5-й Блиновской кавдивизии⁶, входящей в состав моего корпуса. Эта дивизия стояла в районе Париж и Фершампенуаз (населенные пункты Бессарабии) на расстоянии около 150 км от границы. Другая же, 9-я Крымская кавдивизия⁷, стояла непосредственно у границы. Дорога вязкая, мою машину тащат лошади. С рассветом пересел на броневик Блиновской дивизии. Этот броневик также завяз, и я, пересев на другой, прибыл в Романовку около 10.00 23.06.

В начале апреля 1941 года я был назначен командиром второго кавалерийского корпуса имени Совнаркома УССР. Штаб тогда стоял в городе Львове.

В конце апреля штаб был передислоцирован в Романовку. Романовка – глухое и грязное бессарабское местечко, населено преимущественно евреями. Вблизи была узловая железнодорожная станция Бессарабская. Когда я приехал в Романовку из Одессы, то мой штаб уже ушел вперед, оставив, согласно мобплану, некоторые органы для проведения мобилизации. В течение часа я с адъютантом лейтенантом Михайловым⁸ сложил свои наиболее ценные вещи и оставил у них охрану. Узнал, что станцию Бессарабскую уже несколько раз бомбила румынская авиация, и что зенитный артиллерийский дивизион, недавно прибывший для прикрытия станции, ни одного самолета не сбил. Около 12 часов я прибыл на свой командный пункт, расположенный в виноградниках около селения Комрат. Штаб разместился так, как мы обучались на штабных учениях. Маскировка удовлетворительная. Расположение рассредоточенное. Даже вырыты щели. Начальник штаба корпуса полковник Грецов⁹ доложил мне обстановку. Он очень энергично, хотя излишне суетливо, провел подъем корпуса по боевой тревоге и в качестве моего заместителя справился со своей работой неплохо. Около 14 часов я со своим заместителем по политчасти бригадным комиссаром Крайнюковым¹⁰ поехал на машинах в передовые части. В штабе 9-й Крымской кавалерийской дивизии настроение приподнятое. Эта дивизия уже вторые сутки на границе. Семьи командиров эвакуировались под артогнем румын. Личные вещи побросали. Одна мать потеряла своего ребенка. Командир дивизии полковник Бычковский¹¹ доложил обстановку, из которой видно, что наибольшую активность противник проявляет в районе мостов Фэлчиул. Там имелось два моста: шоссейный и железнодорожный. Около батальона румын захватили небольшой плацдарм на нашем берегу. Против этого батальона на широком фронте оборонялся 108-й кавполк, усиленный пограничниками. Я приказал сегодня же ликвидировать плацдарм противника и захватить плацдарм в районе мостов на вражеском берегу. 72-й кавполк, находившийся в резерве, получил эту задачу. Этот полк под командованием подполковника Баумштейна¹² очень быстро выступил, и я видел движение полка, рассредоточенного по эскадронам. Полк двигался переменным аллюром и поднимал много пыли. Вскоре я увидел два самолета противника, как потом оказалось, немецких истребителей, которые по одному пикировали на полк.

Подполковник Пох П.Н. и майор Михайлов И.В. 1943 г.

Через полчаса я поехал в 108-й полк, и вот первые следы войны. На дороге, по которой проходил 72-й кавполк, лежит труп поседланной лошади. Другая лошадь, с перебитой ногой, стоит во дворе деревушки. Еще одна убитая лошадь. Догоняю тылы 72 кп, они замаскировались в саду. Попадается повозка, везущая четырех раненых красноармейцев Баумштейна. Перегоняю тыльную походную заставу. Кавалеристы идут сбоку дороги около обрыва. Во-первых, обрыв дает тень, во-вторых, трава не дает пыли. Маскировка идеальная. Вот первые плоды кровавого урока, данного двумя немецкими истребителями. Если бы Баумштейн сразу так маскировался, то едва ли его заметили бы летчики противника. А то шел рысью по дороге, поднял большую пыль, которая и привлекла внимание противника. Подъехав к 108-му полку и замаскировав машину, я подошел пешком к командному пункту командира полка. Большая скученность коноводов. Приказал рассредоточиться. Наша артиллерия ведет редкий огонь. Противник отвечает более нервно. У нас готовится контратака, так как уже до полутора батальонов пока на нашем берегу удерживают железнодорожный мост. Проверил организацию контратаки и резко вмешался. Уточнил, что Баумштейн должен на время контратаки подчиниться командиру 108-го кавполка [9 кд] полковнику Васильеву¹³ и возглавить ударную группу. Отметил правильную организацию взаимодействия с артиллерией. Здесь сказалась грамотность начальника артиллерии дивизии майора Ярандина¹⁴. Васильев просит танков. Конные саперы готовятся к взрыву моста, хотя по плану его должны были взорвать пограничники. контратака получила более четкую организацию, я около 17.00 поехал навстречу полковнику Баранову¹⁵ – командиру 5-й кавдивизии. Около дороги, по которой еду, видны редкие разрывы артиллерийских снарядов противника. Только выехал на гору, как увидел 12 наших бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Вылез из машины и наблюдал удачную бомбежку артиллерийских позиций противника в районе Фэлчиул. Эта бомбежка очень удачно совпала с нашей контратакой. Поехал дальше. По дороге над нами пролетели два самолета противника. Пришлось маскироваться, так как еще свеж в памяти случай с 72-м кавполком. Около 21.00 приехал к Баранову. Видел его полки. Они очень устали, так как всего за час до меня прибыли на место. Тылы отстали. Говорил с командиром полка майором Зубовым¹⁶.

Убедившись, что Он доложил, что за двое суток прошел около 170 км. Один красноармеец у него утонул при ночной переправе через разлившуюся речонку. Полковник Баранов доложил о тылах и разных недостатках. Их потом оказалось больше. Маскировка плохая. Ввиду усталости блиновцев, разрешил им сутки отдыха. Долго ехал ночью к себе. Приехал к 24.00. Полковник Грецов доложил мне некоторые новости. Но нет ничего лучше, как бывать в частях самому. Я беседовал с бойцами и командирами 108го и 72-го кавполков. На месте увидел и недостатки, и много хорошего. Главное, хороши бойцы и младшие командиры. Это наше воспитание и обучение. К сожалению, есть потери и иногда напрасные. Лег спать в своей палатке.

Проснулся около 6.00 от сирены, означающей сигнал воздушной тревоги. Начался обычный деловой день, какой бывает на штабных учениях или на маневрах. Только сигналы воздушной тревоги имеют большее значение, чем в мирное время. Все люди более подтянуты и деловиты. Какое большое значение имеет учеба в мирное время! Все же жаль, что маршал Тимошенко¹⁷ не начал свою великую работу по обучению и воинскому воспитанию раньше лет на пять. В штабе вполне удовлетворительный порядок.

Нач. оперативного отделения полковник Шведков¹⁸, недавно назначенный, еще не освоился со своей работой. Ему из строя трудно привыкнуть к штабной службе. Он получил от меня ряд деловых замечаний.

Ему это неприятно, но он принимает к сведению и старается устранить недостатки. Я решил подвести итоги первых двух дней боевых действий и стал писать приказ. Адъютанта послал отвезти мои вещи семье в Одессу. Написал письма, рассчитывая, что квартиру семье дадут. Вплотную взялся за ознакомление с работой своего штаба. Еще не все вернулись из отпусков и командировок. Тыл в наиболее надежных руках. Начальник отделения тыла капитан Оганесян¹⁹ энергичен. Связь у полковника Буйко²⁰ посредственная. Шифровальщики под командой капитана Ефимова²¹ сбились с ног от усталости. Начальник разведки²² еще не вернулся из командировки, а его помощник капитан Кононенко²³ не вполне может его заменить. Вчерашняя контратака 72-го кавполка была успешной. Значительную помощь оказала наша авиация, хотя о бомбежке мы заранее не знали. Один мост взорвали наши саперы, а другой взорвать не могли, так как не подвезли взрывчатые вещества. Это меня возмутило, и я принял соответствующие меры. Общие потери до 20 человек убитых и раненых. Вновь поставил задачу взорвать мост, так как получил приказ генерал-полковника Черевиченко, который мне сообщил, что маршал Тимошенко возложил персональную ответственность за взрыв мостов на меня. Выясняется, что 22.06 румынские солдаты наступали пьяными и потому лезли через Прут нахально. Потерь понесли больше наших раза в три и теперь стали более осторожны. Все эти действия румын я оцениваю как разведку боем. Настоящее наступление будет позже. Пока близко от реки Прут больших сил противника, способных для серьезного наступления, не установлено. Но могут подойти с тыла, а на это нужно, по крайней мере, несколько суток. Свой командный пункт переместил в сторону на 2 км, так как прежний был близко от дороги, по которой большое движение. Перед вечером видел бой наших двух истребителей с одним самолетом противника. Его же обстреляла наша зенитная артиллерия. Но, видимо, противник ушел, хотя полковник Бычковский и хвастает, что его зенитчики сбили самолет. Наметил организацию ночной разведки с целью захвата пленных. Лег спать около 24.00.

Встал около 8.00. За ночь особых событий не было. 5-я кавдивизия прибыла в назначенный район, причем только 131-й кавполк пришел утром, а остальные полки прибыли раньше в темноте. Полковник Бычковский донес, что мост взорвать не удалось. Вновь прошу командарма о поддержке авиацией (уже третий раз). Крымцы²⁴ уже устали. Надо их сменить. Главная моя цель – дать понюхать пороху и получить боевое крещение и блиновцам²⁵. Вторая цель – дать отдых крымцам²⁶ Крайнюков приехал из Романовки, так как противник два раза бомбил станцию. Я лично наблюдал, как наши истребители разделывались с бомбардировочной авиацией противника. Четыре самолета противника упали на нашей территории. Один падал весь объятый пламенем. До 10 человек выбросились на парашютах. Высланный мною танк нашел два самолета и одного убитого летчика. Фотокарточка, а также визитная карточка, удостоверение и письмо доставлено мне. Летчик из 1-й бомбардировочной флотилии в чине локотенента²⁷.

Вечером провел совещание по итогам трех дней. Бычковский явно не дисциплинирован на язык. Надо унять молодца. Отдал устный приказ о смене 9 кд силами 5 кд.

Встал в 6.00. В докладе ОД²⁸ ничего особенного. Но позже приятная новость – ж. д. мост у Фэльчиул, наконец, взорван. Румыны в этой маленькой операции только убитыми потеряли около 100 человек. Видимо, 6-й пехотный полк им. Михай Витязу почти разгромлен. Все эти дни этот полк нес большие потери. Захвачено шесть пленных, из них два капрала, один говорит по-русски. Его показания, видимо, правдивы, например, полк понес очень большие потери, комполка полковник Шува Василий. В общем, дал много ценных сведений. Итак, против меня гвардейская дивизия. Это гвардейцы только по названию, а не по боевым делам. Я принимаю решение частью сил корпуса перейти в наступление с ограниченной целью. Занять несколько тет-де-понов²⁹. Это будет нервировать противника и поможет нам в более выгодных условиях перейти в наступление всеми силами. Послал полковника Буйко для связи с командиром 150 сд генералом Хорун³⁰, который идет нам на смену, а также связаться с командиром танкового корпуса генералом Волох³¹ и Крымовым³². Еще раньше послал для связи с соседом слева командиром стрелкового корпуса генералом Егоровым³³. Мой адъютант Михайлов на станции Бессарабская не может дождаться вагона и отправить семье вещи. Привели пойманного немца^33а, спустившегося на парашюте с подбитого самолета Хейнкель. Немец легко ранен в ногу и плечо. Ему 25 лет. Смотрит волком. Послал матери³³⁶ письмо и 100 рублей денег, а жене вторую телеграмму о том, что Михайлов задерживается. В Комрат привезли раненых в сегодняшнем деле. Их 36 человек, кроме того, один умер дорогой. Я еще утром был у раненых в прежних боях. Какие люди. Это герои. Почти все стремятся скорей вернуться в строй. Уверены в своих силах и в своем превосходстве над противником. И я с ними буду воевать! Это наши орлы!

В ночь на 27.06 произвел смену дивизий. За ночь полностью не закончили, и смена затянулась на дневное время. Попытки противника переправиться через Прут слабыми силами всюду отражались с большими потерями для румын. У противника плохое моральное состояние. Поэтому я предложил командарму-9 план: силами 9 кд переправиться на западный берег р. Прут и совместно с 5 кд уничтожить румынскую гвардейскую дивизию. 28.06 меня вызвали по этому вопросу в штаб армии. Оказалось, что мое предложение было принято, и для этой цели мне придавалась 150 сд. Однако позже это решение было отменено, и я ни с чем вернулся из штарма в корпус. Наштакор Грецов мне намекает, что Суворов действовал без разрешения. Однако я на эти намеки не поддаюсь, так как по ряду отрывочных сведений догадываюсь о неблагополучном положении на правом фланге армии и севернее. Генерал-полковник Черевиченко дает для моей семьи квартиру в Одессе, а именно, дачу генерала Захарова. Последний уезжает в Москву. Написал письмо жене в Одессу. Вместо Захарова на должность НШ 9 А прибыл Павел Иванович Бодин³⁴, мой старый знакомый по 1939 году. Я вернулся в корпус 29.09. Проезжая через Бендеры, со мной произошел следующий случай. Я, оставив броневик и мою машину, пошел один в парикмахерскую. У парикмахерской стала собираться толпа. Они, видимо, первый раз увидали форму советского генерала. Мне было очень неудобно выходить из парикмахерской через толпу. Когда я шел к своей машине, вся толпа двинулась за мной. Я услышал выкрики по моему адресу, что, дескать, это немецкий шпион. Подошел милиционер, но толпа не расходилась. Подойдя к машинам, я вместе с милиционером пошел в штаб местной обороны. Толпа и машины последовали за мной. В штабе батальона передо мной извинились и предложили толпе разойтись. Было высказано предположение, что в этом инциденте был сознательный расчет антисоветских элементов. Толпа разошлась и я спокойно выехал на машинах. Сегодня 30.06 я уже ездил в 5 кд и 150 сд. В предстоящую ночь пехоте должна сменить конницу. Уже два или три дня противник держит себя пассивно. Наш участок в общем спокойный. Севернее нас, у Скурени, еще ранее были серьезные бои. Однако пр-к отброшен за реку, хотя пришлось вводить в дело резервы соседа. У генерала Хоруна неважное настроение. Люди устали и их мало. Вторые (отмобилизованные) эшелоны подойдут только через несколько дней. Пришлось помогать Хоруну продфуражом, горючим и боеприпасами. Зато в 150 сд много артиллерии, а это очень важно. К вечеру прошел дождь. В 17.00 было партсобрание. Это первое с начала войны. Докладчик Крайнюков. Он сделал дельный доклад о недостатках. Произошло словесное столкновение Крайнюкова с Грецовым.

Последний придрался к словам. Приезжал помощник прокурора армии. У нас взаимоотношения со своим прокурором нормальные. После смены пехотой корпус перейдет в другой район. 9 кд уже на пути к нему. На участке нашей армии противник что-то готовит. Мы тоже. Но инициатива на стороне противника, а у нас идет накопление сил. Поэтому наша задача прикрыть мобилизацию и сосредоточение. А уж только после этого может быть решительное наступление. Этого наступления все ожидают. По радиосводке Совинформбюро на Луцком направлении происходили большие танковые сражения³⁵. Там дерутся мои товарищи, как Писаревский³⁶ и другие. Меня беспокоит район Вильно. Там наши войска отходят. Мне кажется, что готовится серьезная операция наших сил, но время еще не настало. А как бы хорошо срезать этот литовский выступ фронта противника и устроить ему танковые Канны. Престиж немцев полетел бы к черту. Уверен, что генерал Жуков и маршал Тимошенко сумеют сделать этот праздник для всех нас.

Мы переходим в новый район. Дорога после дождя тяжелая. Я ехал на танке и очень загрязнил свой китель. Много обоза и машин 9 кд отстали. Однако дивизия главными силами вышла в указанный район. Проверив расположение дивизии и дав ряд новых распоряжений, я поехал в штаб корпуса. Но штаб еще не пришел, кроме нескольких человек. Для нашей задачи район очень хорош. Мы в армейском резерве в качестве ударной группы. Большой массив леса, а на опушках – высоты с хорошим кругозором. Лег спать у машины на земле, но ночью пошел дождь. Мой шофер Яшагошвили укрыл меня плащ-палаткой. Около 23.00 подъехал Грецов и несколько штабных командиров.

В 6.00 пошел тягучий дождь. Выслушав доклад полковника Грецова, поехал верхом проверять части. Дождь еще более усилился. В частях плохо устроены биваки. Нет сена, и лошадей кормят травой. Тылы еще не все подтянулись. Настроение у всех бодрое. Вернулся в штаб в 17.30. Штаб из леса перешел в село. У меня хорошая комната, в которой приятно находиться после дождя. От семьи получил письма. Однако занятие немцами Львова⁴⁰ портит настроение. К счастью, наш отход (от Львова), видимо, происходит организованно.

Впрочем, сегодняшняя сводка крайне скупа. Командарм готовится встретить наступление пр-ка, и корпус подтянут с этой же целью.

Кроме того, сосредоточены крупные танковые части. Ударный кулак создан крепкий, но нужно взаимодействие. Буду добиваться этого взаимодействия.

День начался с неприятностей. Противник прорвался в районе Унгены. Мы готовимся к выступлению. 108 кп уже выступил и двигается в распоряжение командира 35 ск через Кишинев. Я тоже поехал и подвез полковника Васильева в Кишинев на своей машине. 108 кп будет действовать на правом фланге 35 ск. В этом корпусе всего одна дивизия. Ночевал в штабе командира корпуса Дашичева⁴¹. Разговаривал по телефону с командармом.

Истекшей ночью было несколько воздушных тревог и налетов авиации противника на Кишинев. 108 кп уже вступил в бой и имеет потери. Но майор Васильев уже перешел в наступление, и бой идет успешно. Генерал Черевиченко приказал мне оставаться у Дашичева, чтобы иметь надежную связь по телефону со штармом. Днем на Кишинев частые налеты авиации. Есть жертвы.