Текст книги "Доктор Проктор и конец света (как бы)"

Глава 9
Рекорд в прыжках с трамплина и задний ход

– Мои мамаша с сестрой покатились со смеху, едва я спросил, чувствуют ли они себя загипнотизированными, – сказал Булле, когда они с Лисе с трудом взобрались на вершину холма.

Они встали в очередь прыгать с трамплина. На груди у каждого был стартовый номер. У Лисе – двенадцатый, а Булле специально выпросил себе тринадцатый.

– Мне мама и папа даже не ответили, – безнадежно сказала Лисе. – Им бы только смотреть свой телевизор.

– Номер восемь! – крикнула фрекен Стробе снизу, от трамплина, который они с Грегором Гальваниусом устроили на полпути вниз с холма.

Восьмой номер был у Трюма. Он посмотрел вниз.

– Прыгай ты, – сказал он Трульсу, номеру девять. – Мне сегодня что-то неохота.

– Мне тоже неохота, – зевнул Трульс.

И они столкнули по склону следующего, Ульрика. Ульрик так и оцепенел с куском хлеба в руке и полным ртом, когда лыжи понесли его вниз к трамплину.

В конце концов он решил что-то предпринять и отбросил хлеб в одну сторону, отчего сам вильнул в другую. Слишком поздно. Он полетел с трамплина боком и растянулся на спине во весь свой изрядный рост, вызвав улюлюканье и громкий смех. Гальваниус помог ему собрать в одном месте лыжи, палки, ноги и руки.

– Четыре метра! – выкрикнул Гальваниус. – Оценки за прыжок – ноль и ноль! Из восьми прыгавших – восьмое и последнее место.

Смех стал громче.

– Номер… сейчас посмотрю… одиннадцать! – крикнула фрекен Стробе.

Приготовилась Беатрис.

– Мы должны разоблачить Гальваниуса сами, – сказал Булле. – Будем следить за ним, чтобы добыть доказательства.

– А как следить?

– Когда он отправится домой, пойдем за ним. Узнаем, где он живет. Чем занимается. Ну, сама знаешь, стандартная слежка первой степени. Детская забава.

Беатрис начала спуск, они проводили ее взглядом. Она оттолкнулась на трамплине, элегантно пролетела по воздуху и красиво приземлилась далеко внизу.

– Десять метров! – крикнул Гальваниус. – Оценки за прыжок – девятнадцать и девятнадцать с половиной! Лучший результат!

Аплодисменты зрителей.

– Номер двенадцать! – крикнула фрекен Стробе.

– Твоя очередь, – сказал Булле. – Возьми вот это.

Он протянул руку. На ладони лежал пакет с надписью «Порошок ветронавтов доктора Проктора».

– Порошок ветронавтов! – прошептала Лисе. – Булле, ты сошел с ума!

Она схватила пакет и сунула его в карман Булле раньше, чем остальные это заметили.

Булле пожал плечами:

– Мне же больше достанется.

– Это жульничество, Булле!

– Жульничество? – Булле наклонил голову. – А как назвать то, что лыжи у Беатрис профессиональные и смазывал их профессионал? А я должен кататься вот на этом?

Он показал на свои лыжи-коротышки из синего пластика и помахал старыми палками своего дедушки, которые ему пришлось самому укоротить. Лисе вынуждена была признать, что на таких лыжах Булле светило лишь последнее место, а состязаться с Беатрис он уж точно не мог.

– Номер двенадцать, ты что, собираешься весь день там стоять? – гаркнула фрекен Стробе.

Лисе начала движение. Она заскользила по склону, прыгнула, плавно пролетела по воздуху, так что лыжи только слегка качнулись, легко приземлилась и развернулась внизу склона.

– Восемь с половиной метров! – восторженно закричал Гальваниус. – Оценки – восемнадцать с половиной и девятнадцать. Пока третье место!

– Номер тринадцать!

Лисе повернулась к вершине холма и стала смотреть, как маленький, словно гном, человечек заскользил вниз. Все замерли, ожидая сюрприза. Потому что, когда речь шла о Булле, сюрпризы случались всегда. Но Лисе знала, что на этот раз сюрприз будет тот еще, она ведь слышала, как Булле считал: «Четыре, три, два, один…» – отмеряя секунды от проглатывания порошка до взрыва, по силе и грохоту сравнимого только с ревом, который могут издать триста тысяч гну и восемнадцать индийских буйволов.

– Пуск!

Булле был уже на трамплине. Лисе зажала уши.

Взрыв был оглушительным. Затем поднялся кратковременный, но очень мощный снежный буран.

А потом все принялись протирать запорошенные снегом глаза, растерянно моргать и озираться по сторонам, глядя то на склон холма, то на густой ельник вокруг. Но ни маленького рыжеволосого мальчишки, ни трамплина, установленного для школьников фрекен Стробе и Гальваниусом, нигде не было. Они исчезли.

– Булле! – крикнула фрекен Стробе, крутясь на месте, словно медленно вращающийся волчок.

– Булле! – крикнул Грегор Гальваниус.

– Где ты? – крикнула фрекен Стробе.

От отчаяния ее очки сползли на самый кончик носа.

– Здесь! – раздался крик из ельника.

Все повернулись и увидели, как из-под заснеженных лап гигантских елей вышел на лыжах маленький рыжеволосый мальчик. Лицо его, казалось, состояло из двух половинок, такая широкая сияла на нем улыбка.

– И ч-что же ты делал там, в лесу? – сердито, но с явным облегчением спросила фрекен Стробе.

– Приземлялся, – ответил Булле. Он снял свою оранжевую шапку, убедился, что Перри никуда не потерялся, стряхнул с шапки снег и опять надел ее. – Не очень ровно, но на ногах устоял.

В молчаливом оцепенении все смотрели, как Булле подошел к Беатрис.

– Вот, пожалуйста, это тебе утешительный приз за второе место. Я сорвал ее с самой высокой ели в лесу.

Беатрис с открытым ртом смотрела на еловую шишку, которую он протянул ей.

На этом соревнования пришлось свернуть, поскольку трамплин исчез, да и солнце уже пряталось за верхушками елей. Грегор Гальваниус остался собирать школьное имущество, а ученики гуськом двинулись по лыжне вслед за фрекен Стробе, как утята за мамой-уткой. Булле позаботился о том, чтобы он и Лисе оказались последними.

– Нам надо незаметно скрыться, – прошептал он.

– Зачем? – спросила Лисе.

– Если мы хотим сегодня установить слежку за Гальваниусом, надо приступать сейчас, чтобы не упустить его.

Лисе кивнула. Они понемногу отставали, и, когда другие свернули на поляну в лесу, Лисе и Булле развернулись и пошли в обратную сторону.

Выбравшись на поляну, где возвышался холм, они услышали какое-то бормотание.

– Это Гальваниус, – прошептала Лисе.

Они спрятались за елями и выглянули оттуда. Господин Ик сидел на санках, наклонившись вперед. На санках рядом с радиоприемником, из которого доносилась музыка, лежали стопка стартовых номеров и плакаты с надписями «СТАРТ» и «ФИНИШ». Гальваниус, уронив голову на руки, непрерывно повторял, как им показалось, одни и те же два слова.

– Что он говорит? – прошептал Булле.

– Тише! – сказала Лисе. – А то мы не услышим, что он говорит.

– Мы не услышим, если ты будешь говорить «тише».

– Тише!

– Вдвое тише!

– Втрое тише!

– Твои три и еще одно мое «тише»!

Лисе сдалась. И прислушалась.

– Ты слышишь? – прошептал Булле.

– Да, – сказала Лисе. – Он говорит: «Я… невидимка!»

– Вот тебе и доказательство! Этот человек – лунный хамелеон!

В этот момент Гальваниус поднял голову. Лисе и Булле отскочили и спрятались за дерево.

– Он нас услышал? – прошептал Булле.

– Тише! – сказала Лисе.

– Вдвое тише!

– Музыка? – сказала Лисе.

Булле прислушался.

– Это «Дебителс».

Музыка звучала по радио:

 
Хелп! Ай нид самбади.
Хелп! Нот джёст энибади…[8]8
  Припев песни «Help!» из одноименного альбома группы «Битлз»: «Помоги! Мне нужен кто-нибудь, но не первый встречный…»


[Закрыть]
 

Они выглянули из-за ствола дерева.

– Но где же Гальваниус? – спросила Лисе.

На холме никого не было.

– Ты слышала? – спросил Булле.

– Что?

– Бух, – сказал Булле. – Как будто упало что-то тяжелое.

– Прячься! – сказала Лисе.

Гальваниус поднимался на вершину холма, откуда школьники прыгали, пока Булле не превратил трамплин в порошок. Взобравшись на самый верх, он подтянул за веревку санки с радио и всем имуществом и пошел через лес по направлению к парковке.

– Идем! – сказала Лисе и хотела пойти следом.

– Подожди! – сказал Булле. – Сначала мне надо кое-что прояснить.

И он поехал вниз по склону туда, откуда поднимался Гальваниус. Вернулся он тяжело дыша и с вытаращенными глазами.

– Гальваниус прыгнул!

– Что это значит?

– Он страшно далеко прыгнул. А звук, который мы слышали, – это он приземлился.

– Но как? Там ведь даже нет трамплина.

– И все-таки он прыгнул на пятьдесят метров с лишком! Я видел, где исчезли следы лыж. И снова они появились только на другом краю поляны. Пятьдесят метров полета, хотя трамплина нет, Лисе. Для человека это абсолютно и бесспорно невозможно! – Он понизил голос: – С этой минуты мы в нашем расследовании должны быть в высшей степени осторожны, потому что имеем дело не с человеком, а с ужасным, ужасным существом.

Как ни спешили Булле и Лисе, Гальваниуса они догнали только на парковке. Спрятавшись между двумя автомобилями, они видели, как он кладет санки и стартовые номера в старый и грязный зеленый автомобиль-универсал, припаркованный задом к выезду. Учитель сел и завел машину, выпустив черную тучу выхлопных газов.

– Что будем делать? – спросила Лисе. – Мы же упустим его.

– Не упустим, не будь я Булле, – сказал мальчик, и так как он был самый что ни на есть Булле, он отдал Лисе свои лыжные палки, заскользил на коротких пластиковых лыжах, наклонился и ухватился за задний бампер автомобиля.

Послышался жуткий скрежет коробки передач, и Лисе поняла: Гальваниус собрался сдать назад. Назад!

– Осторожно! – крикнула Лисе. – Он поедет задним…

Но слишком поздно. Зеленый автомобиль быстро отъехал, Булле провалился куда-то и исчез.

– О нет! – простонала Лисе.

Но когда автомобиль развернулся и поехал прямо, Булле опять появился – бампер он так и не выпустил. Гальваниус вырулил с парковки на шоссе, волоча Булле на буксире. Когда машина поравнялась с арендованным на весь лыжный день автобусом, в дверях появилась фрекен Стробе и остановила Гальваниуса взмахом руки.

Лисе увидела, как стекло в окне машины опустилось, и услышала голос фрекен Стробе:

– Потерялись Лисе и Булле! Надо искать их!

Гальваниус собрался выходить, и Лисе поняла, что их сейчас разоблачат. Надо что-то предпринять. Придется сделать то, что Лисе всегда ненавидела: солгать. Но когда речь идет ни больше ни меньше как о конце света, выбора нет.

– Э-эй! – Лисе протиснулась между припаркованных машин и замахала лыжными палками: своими собственными и укороченными палками Булле.

– Лисе! – крикнула фрекен Стробе. – Где ты была?

– Мы решили срезать путь, – сказала Лисе и подошла поближе. – Булле очень торопился, поэтому он… взял такси.

– Такси?

– Да, ему надо успеть… на важную встречу.

– Какую еще встречу? – медленно спросила фрекен Стробе.

– По поводу… хора, – промямлила Лисе, понимая, что голос ее выдает: она не умела лгать.

– Хора? – Брови фрекен Стробе образовали большую галочку прямо над ее носом.

– Ну да, по поводу хора в Америке, – сказала Лисе, нервно сглотнув. – Ему предлагают там дирижировать.

Краем глаза она видела Булле, съежившегося за бампером автомобиля. По другую сторону стоял автобус, в котором Беатрис и ее подруги недоверчиво прислушивались к разговору, прижавшись носами к окнам.

– Я поговорю об этом завтра с мамой Булле, – сказала фрекен Стробе. – Садись, поехали.

– Да, – сказала Лисе и вошла вслед за фрекен Стробе в автобус.

Сев на свободное кресло, она посмотрела в окно. Гальваниус завел мотор.

– Послушай, Лисе…

Лисе обернулась. Это была Беатрис.

– Можно мне как бы посидеть с тобой?

Лисе пожала плечами и снова повернулась к окну.

– Послушай, – сказала Беатрис, расположившись на кресле. – Ты ведь хорошо знаешь Булле, а он будет как бы дирижировать хором в Америке…

– Гм.

– Как ты думаешь, а мы как бы можем поехать с ним?

– Зачем?

– Ну, знаешь… Стелевидение, мы как бы можем прославиться в США.

– Спонимаю, – сказала Лисе и увидела, что автомобиль Гальваниуса отъехал. И кажется, где-то в сердце черного облака выхлопных газов позади машины она заметила что-то вроде ярко-рыжего чуба.

Глава 10
Слежка первой степени

Лисе лежала в постели, но никак не могла заснуть.

В комнате Булле света не было. Что случилось? Она хотела даже сказать об этом родителям, но вспомнила, что они загипнотизированы. Она уже решила потихоньку сбегать посоветоваться к доктору Проктору, когда что-то ударило по стеклу. От неожиданности Лисе подпрыгнула аж сантиметров на семь над кроватью.

Она уставилась на темное окно. Стекло все еще дрожало, по нему сползали остатки снежка. Трульс и Трюм? Нет, у них не хватило бы наглости кидать снежки в окна комендантского дома. Лисе встала с кровати и выглянула в окно. Там, в свете единственного уличного фонаря, стоял совершенно черный мальчишка и смотрел в ее сторону. От радости сердце ее подпрыгнуло аж сантиметров на семь. Это же Булле! Лисе включила свет, чтобы он тоже мог видеть ее.

Булле помахал рукой: «Выходи». Лисе быстро оделась и тихо спустилась по лестнице. На цыпочках проходя мимо гостиной, она услышала хорошо знакомый голос из телевизора:

– Норвегия есть слишком маленький страна, дорогие сограждане. Как вождь Норвежской Державы, я позвонить королю Дания и спросить, есть ли хорошо, если мы присоединить к себе его страна. Моя сожаления, он не соглашайся. Более хуже того, он был грубый и сказать, чтобы мы, горные дикари, сидеть у себя на деревьях и не слезать с них. Если в наша северная глушь есть хотя бы деревья.

В прихожей Лисе надела высокие сапоги и теплую куртку.

– Мой первый вопрос есть такой, – гремел из гостиной голос Халлвара Теноресена, – можем ли мы, гордый норвежский народ, спускать такой хамство? Второй вопрос есть: если король Дании считать мы обезьяны, вдруг он решайт приходить к нам и заселять Норвегия свои подданные, эти пивохлебы и киселелюбы, который говорить с набитой картошка рот? И третий вопрос: можем ли мы примиряйся с этим? Слушайт указание вождя: мы напасть на Дания раньше, чем они напасть на мы! Звонийт и голосовайт! Если кто против, указайт имя и адрес. А сейчас мы петь «Да, мы любим этот край!» Все готов? Раз, два, три…

Лисе прихватила лыжные палки Булле и открыла дверь.

– Я узнал, где он живет, – объявил Булле, едва она вышла.

– Как я рада тебя видеть! – прошептала она. – Если бы ты не был таким грязным, я даже обняла бы тебя.

– Грязным? – не понял Булле.

– Ты весь черный, – объяснила Лисе и провела пальцем по его щеке, где тут же появилась полоса молочно-белой веснушчатой кожи.

Она показала ему черный кончик пальца.

– Это, наверное, сажа из выхлопной трубы, – сказал Булле. – Гальваниусу надо прочистить свечи зажигания. Но неважно. Он приехал в Хойенхалл и оставил машину на улице. Я незаметно пошел следом и увидел, что он входит в небольшой кирпичный дом. Я пробрался в сад, залез на дерево напротив окна и стал наблюдать, наблюдать, наблюдать…

– И что ты видел? – спросила Лисе, сгорая от сладкого предвкушения, как будто слушала сказку и вот-вот должно было начаться самое интересное.

– Он спал, – сказал Булле и взял у нее палки.

– Что?

– Он спал. Налил воды в ванну, разделся, лег в ванну и заснул. Он спал, спал и спал.

– Лежа в ванне? И до сих пор спит?

– Я никогда раньше не видел такого сонного купания, – сказал Булле. – Это была самая скучная слежка нашего времени. И самая холодная.

– Понимаю. – Лисе не сумела полностью скрыть разочарование оттого, что сказка отменилась. – А теперь что?

– Смена караула. Сейчас вахта Перри, а потом твой черед.

– Следить за мужчиной, который спит в ванне?

– Пошли, – сказал Булле. – Это недалеко, вставай сзади на мои лыжи.

Лисе подумала: может, с ее помощью впереди еще обнаружится что-нибудь сказочное. Поэтому она поставила сапожки на лыжи позади Булле, взялась за его плечи и сказала:

– Готова!

И Булле припустил так, что только снег поскрипывал.

Они доехали до тихой улицы в районе вилл. Булле остановился перед небольшим кирпичным домом, освещенным луной. Не было ни видно, ни слышно ни людей, ни машин.

– Это здесь? – спросила Лисе.

– Да. – Булле осторожно подошел к воротам и приложил палец к косяку. – Иди погрейся, коллега.

В лунном свете Лисе увидела, как Перри пробежал по руке Булле до шапки и спрятался под ней.

Булле потянулся открыть ворота, но вдруг рука его замерла на полпути.

– Уехал, – сказал он.

– Но как… – начала Лисе.

– Перед моим уходом Перри сделал вот это. – Булле показал на нить паутины между столбом и створкой ворот.

Нить была разорвана и висела плетью.

– Кто-то недавно вышел, – сказала Лисе. – Но куда?

Ответом на вопрос стал жалобный треск зажигания, после чего раздался хорошо знакомый им хрип и рев двигателя.

– Быстро! – скомандовал Булле. – На лыжи!

Выйдя на дорогу, они увидели, как зеленый универсал, выпустив облако черного дыма, помчался к ближайшему перекрестку.

– У меня руки длиннее, – сказала Лисе и отняла у Булле лыжные палки.

Теперь они побежали быстрее, Лисе старалась изо всех сил. Но автомобиль Гальваниуса уже миновал первый перекресток и поехал дальше.

– Быстрее! – кричал Булле. – Мы его упустим!

– Быстрее я не могу! – сказала Лисе, безуспешно пытаясь разогнаться еще больше. – Придется бросить эту затею!

– Нет-нет! – крикнул Булле. – Дальше светофор. Мы догоним его. Если там красный свет!

– Он намного опережает нас, Булле.

– Ах так? – Булле достал что-то из кармана куртки. – Вот! Бери весь остаток!

Лисе посмотрела: это был пакет с Порошком ветронавтов доктора Проктора.

– Никогда! – сказала она. – Это не для девочек!

– Надо! Конец света и все такое!

– Нет, говорю! Прими сам!

– Не будь фифочкой, Лисе! Я ведь стою перед тобой. Я же сброшу тебя с лыж, неужели тебе не понятно?

Лисе рассердилась. Она терпеть не могла игры с порошком ветронавтов. Но еще больше она не могла терпеть, когда ее называли фифочкой.

– Черт с тобой, – сказала она, схватила пакет, запрокинула голову и высыпала порошок в рот.

– Ха-ха! – крикнул Булле и восторженно пригнулся. – Семь, шесть…

Далеко-далеко впереди перед точкой, в которую превратилась машина Гальваниуса, Лисе заметила огонек. Зеленый. Но в этот момент в животе у нее вскипело и забурлило.

– Пять, четыре… – считал Булле.

Между прочим, огонек сменился на желтый. А давление в животе сделалось таким, словно она проглотила воздушный шар.

– Три, два, один!

Огонек стал красным. Лисе увидела, как загорелись стоп-сигналы на машине Гальваниуса. А воздушный шар в животе уже не просто раздулся, он был готов взорваться.

– Держись! – в полном восторге закричал Булле. – Пуск!

И тут громыхнуло! Лисе показалось, что половина ее тела – та, что сзади, – оторвалась, снесенная потоком горячего воздуха. И, как будто у них включился реактивный двигатель – а в известном смысле так оно и было, – они помчались вперед. Сады, виллы и перекрестки пролетали мимо. Но вот поток газа пошел на спад, и скорость стала убывать.

– Жесткая стыковка! – крикнул Булле.

И тут произошли, быстро сменяясь, семь событий:

1. Раздался отчетливый стук: они врезались в бампер зеленого универсала.

2. Светофор изменил свет с красного на зеленый.

3. Зеленый универсал тронулся с места.

4. Булле ухватился за бампер, но его руки выскользнули из варежек, а варежки остались на бампере.

5. Булле выкрикнул слово, которое, к сожалению, нельзя напечатать в детской книжке.

6. Лисе выбросила вперед правую руку с лыжной палкой и в последнее мгновение зацепилась за бампер.

7. Булле выкрикнул слово, которое, к счастью, можно напечатать в книжке: «Ура!»

Лисе и Булле, пригнувшись и держась за лыжную палку, ехали по спящему ночному городу. От черного дыма из выхлопной трубы у Лисе першило в горле, но терпеть было можно. Лыжи скользили по снегу и ледяным горкам, а взглянув наверх, Лисе увидела, как луна летит вслед за ними по ясному звездному небу. Лисе подумала, что вечер удался. Несмотря на конец света и все такое. Очень даже приятный вышел вечер.

И тут вдруг под лыжами что-то проскрежетало, и автомобиль замедлил ход.

– Что это? – спросила Лисе.

Каким-то чудом она умудрилась устоять на ногах.

– Мы проехали по люку канализации, – сказал Булле.

Универсал остановился. Лисе отцепила лыжную палку от бампера.

– Идем, – прошептала она. – Булле, надо спрятаться!

Булле схватил свои варежки и вслед за Лисе бросился к краю проезжей части. Они присели на корточки за припаркованным автомобилем.

Гальваниус вышел из зеленого универсала.

– Смотри! – прошептала Лисе. – На нем нет ничего, кроме халата!

– И носков с надписью «Вегард Ульванг»[9]9
  Знаменитый норвежский лыжник.


[Закрыть], – ответил негромко Булле. – Да он же лунный хамелеон в чистом виде!

Они проводили Гальваниуса взглядом до люка, по которому недавно проехали. Из люка шел теплый воздух, лед рядом растаял. Гальваниус опустил пальцы в отверстия тяжелой чугунной решетки, поднял ее и в следующую секунду исчез.

– Он спустился в канализацию! – сказал Булле.

– За каким чертом? – удивилась Лисе. – Он что, решил, будто после такого долгого купания стал слишком чистым?

– Давай-ка выясним. – Булле сбросил лыжи. – Быстро!

Он подбежал на своих коротеньких ножках к люку и попробовал одним махом открыть люк, как это сделал Гальваниус.

– Ну помоги же! – прошипел он, когда у него не получилось.

Лисе вставила пальцы в отверстия и тоже попробовала поднять крышку, но у нее тоже ничего не вышло.

– Кто бы мог подумать, что господин Ик такой сильный! – сквозь зубы прошипел Булле, покраснев от натуги.

Лисе вдруг бросила попытки поднять крышку.

– В чем дело? – спросил Булле.

– Нам туда не надо.

– Почему?

– Анаконда, – сказала Лисе.

– Анна Конда?

– Анаконда! Это удав. Большой. О-о-очень большой! А встречаться с большими удавами у меня нет никакого желания.

Булле тоже отпустил люк и сказал, склонив голову набок:

– Но, Лисе! Неужели ты веришь в эти сказки?

Лисе обиженно посмотрела на Булле.

– Конечно верю! Ты же сам мне рассказывал, Булле. Ты сказал, что в канализационном коллекторе Осло живет анаконда длиной в восемнадцать метров, такая голодная, что ест абсолютно все, что к ней попадает. Да ты и сам однажды угодил к ней в пасть. Но потом каким-то чудом выбрался.

– Неужели? – Булле почесал подбородок. – Гм, что-то с памятью у меня стало неважно. Но если ты ссылаешься на такой надежный источник, как я, придется тебе поверить. Роскошно, сейчас мы туда не будем спускаться. Встречаться с анакондой у меня тоже нет желания.

Они постояли, рассматривая черный люк с его еще более черными отверстиями – вход в еще более черную трубу, за которой пряталось самое черное из всего сущего: несметное множество подземных труб и ходов. И никто из разгуливающих по поверхности земли толком не знал – а может быть, даже не хотел знать, – что там происходит.

– Может, хватит слежки на сегодня? – с надеждой спросила Лисе.

– Почти, – улыбнулся Булле.

Лисе хорошо знала эту его улыбочку – она всегда предвещала неприятности.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Лисе, хотя уже догадалась, какой будет ответ.

– Дом Грегора Гальваниуса сейчас пустой. А как ты знаешь, семиногие перувианские пауки-упыри – большие специалисты по открыванию замков.

– Нет, Булле! Мы не будем вламываться туда только потому, что человека нет дома.

– Во-первых, что такое маленький взлом по сравнению с концом света. Во-вторых, мы ведь, кажется, договорились, что Гальваниус не человек, а лунный хамелеон. И самое надежное доказательство этого можно найти в одном-единственном месте: у него дома.

– Да, но…

– Нам выпал шанс, Лисе.

– Да, конечно, но ведь это… Не можем же мы…

Лисе попыталась найти аргумент против, но, как она ни старалась, выходило, что Булле прав. А она терпеть не могла, когда Булле нес околесицу и при этом оказывался прав, в особенности если его правота осложняла ее, Лисе, жизнь.

– К черту, – сказала она. – Надо так надо. Давай устроим взлом.

– Роскошно! – восхитился Булле.