Текст книги "Смысл жизни человека: от истории к вечности"

Смысл жизни «совершеннолетнего человечества» (Философия Просвещения)

«Просвещение», как феномен европейской культуры XVIII века, исследовалось многими мыслителями, однако наиболее емкую оценку ему дал Иммануил Кант в статье «Ответ на вопрос: что такое Просвещение?». Это – эпоха(состояние) совершеннолетия человечества. Что свойственно совершеннолетнему, недавно ставшему таковым, индивиду? Самостоятельность, свобода и вытекающая отсюда ответственность, изрядный максимализм и упование на собственные силы, оптимизм в отношении будущего. Все это, действительно, присуще Просвещению.

Кант полагал, что у каждого достаточно ума, чтобы рассуждать на различные темы, оценивать любые явления; недостает лишь решимости, мужества. Девизом Просвещения и стали слова: «имей мужество пользоваться собственным разумом». Был реабилитирован и простой «здравый смысл», позволяющий разобраться, если не в метафизических вопросах, так в обыденных ситуациях повседневной жизни. Он позволяет принимать вполне верное решение и нести за них ответственность.

Человек, как считали французские просветители, – продукт, одновременно, природы и воспитания, то есть усматривали в нем двоякое существование: биологическое и социальное, которое должно стать поистине единым целым. Интерес ко всему природному, естественному приводил просветителей к механицизму, упрощению реальной, намного более сложной картины мира. Любое движение истолковывалось как механическое, а различные ступени бытия сводились к менее сложным: психологическое – к биологическому, биологическое – к физическому, а последнее – к механическому. Подобный подход – редукционизм – применялся и к человеку. Так, Ламетри, в своей работе «Человек – машина» писал: «Гордые и тщеславные существа, гораздо более отличаются от животных своей спесью, чем именем людей, в сущности являются животными и перпендикулярно ползающими машинами».200200
  История философии: Запад-Россия-Восток (книга вторая: Философия XV-XIX вв.) – М.: «Греколатинский кабинет Ю.А.Шичалина, 1996.С.239.


[Закрыть]

П. Гольбах замечает: «Человек есть чисто физическое существо, – духовный человек – это то же самое физическое существо, только рассмотренное под известным углом зрения, то есть по отношению к некоторым особенностям его организма. Но разве эта организация не есть дело рук самой природы?»201201
  Там же. – С.245.


[Закрыть]

Подобный «приземленный» взгляд на человека был призван, по их мнению, развеять излишнюю пафосность и туманно-схоластические представления о новом, становящемся субъекте столь же нового типа хозяйствования. В нем оправдывается самый важный инстинкт – самосохранения и, отсюда, себялюбие: «Любовь к самому себе всегда пригодна и всегда в согласии с порядком вещей; так как каждому вверено прежде всего его собственное самосохранение, то первою и самой важною из его забот является – и должна являться – именно эта постоянная забота о самосохранении, а как бы могли заботиться о нем, если бы не видели в этом своего главного интереса?202202
  Руссо Ж. – Ж. Педагогические сочинения: в 2 т.М., 1981.Т.1.С.247.


[Закрыть] Разумеется, люди понимают, что, добиваясь своих личных целей, они будут сталкиваться с подобными устремлениями других людей, и должны себя ограничивать. Иными словами, интересы других людей входят в состав условий, при которых выполняются твои задачи, достигаются твои интересы. Здравый смысл подталкивает к разумному эгоизму, более эффективному в сети новых социально-экономических связей, нежели альтруизм. Бескорыстию предпочитается согласование интересов, контракторный способ утверждения общественной нравственности.

В широком контексте данное состояние обретает вид общественного договора, сутью которого является обмен части свободы на условия безопасного развития: согласие всех его участников соблюдать некоторые общие правила приводит к ограничению «аппетитов» каждого индивида, но делает их удовлетворение более надежным, предсказуемым, гарантированным.

На этой базе создается гражданское общество, не совпадающее с государством (суть которого – осуществление власти), «атомами» которого выступают суверенные личности, обладающие «естественными» и неотчуждаемыми правами и свободами. Так, утверждается важнейший для демократии принцип «автономии личности», имеющий значение не только для того времени, но и для современности. Более того, его декларация до сих пор не приобрела полностью реализованного вида ни в одной части мира. То есть была поставлена вечно актуальная задача.

Если в экзистенциальном контексте природа и сущность человека оказались усеченными, сведенными к их натуралистической трактовке, то в социально-политическом и экономическом отношении смысложизненная проблематика выглядит как созданная «на вырост», на перспективу, еще ожидаемую. По Гельвецию, очищение нравов начинается с прогрессивной формы законов, а это зависит от просвещенности монархов.

Таким образом, позиция просветителей состояла в том, что наилучший образ жизни индивида обусловлен наилучшим общественным устройством, основанном на общественном договоре по поводу неприкосновенности частной собственности и прав суверенной личности.

Проблема человека, как такового, взятого в его экзистенциальном, а не только социально-политическом измерении, у французский просветителей вырисовывается в контексте полемики с религиозной трактовкой человека.

Так, «король философов» – Вольтер яростно спорит с «Мыслями» Б.Паскаля, для которого существование человека приобретает смысл только через служение Богу. Установку Паскаля, что Бог должен быть единственным предметом любви человека, Вольтер считает антигуманистической, противопоставляет ей антропоцентризм и убеждение, что «надо любить – и очень нежно – творения; надо любить свою родину, свою жену, своего отца, своих детей…»203203
  Кузнецов В.Н. Франсуа Вольтер. М.: Мысль, 1978.С.114.


[Закрыть]

Человек, по Вольтеру, – не самое ничтожное, а самое совершенное из всех живых существ. Тем более странным становится факт несовершенства мира, в котором это существо живет. Мыслитель сомневается в возможности теодицеи, оправдывающей Бога, который почему-то или не смог, или не захотел сотворить мир без насилия и страданий. В первом случае, как уже говорилось, он не всемогущ, во втором – не всеблаг.

Вольтер отвергает «теорию оптимизма», согласно которой во-первых, зло – результат действий людей, не во благо использующих свою свободу (а Бог не желает ее отнять у человека; ему нужна свободная любовь); вовторых, зло – необходимый «полюс» мировых качеств, обязательный компонент мирового состава, уравновешенный и компенсированный добром, исходящим от Бога; в-третьих, зло – не субстанциально, каким является добро; подобно тени – это «место, лишенное света». Наконец, не будь зла, добру не на чем было бы показать свою силу, оно обесценилось бы, и человек утратил бы всякую меру его ценности.

Итак, вместо ропота, утверждает теория оптимизма, нужна хвала в адрес Бога, его доброты и мудрости. В своих философских повестях 40-х гг. XVIII в. Вольтер повергает сомнению подобную аргументацию, а затем, в «Поэме о лиссабонской катастрофе», радикально отрицает.

Страшное землетрясение 1755 года, приведшее к гибели десятков тысяч людей, обуславливает вывод Вольтера, что такое зло не может быть искуплено никакими благами в будущем.

Критика лейбницевской теодицеи дана и в «Кандиде», где главный герой определяет «оптимизм» как страсть утверждать, что все идет хорошо, когда приходится плохо. Вольтер, исходя из «здравого смысла», считает, что у добра и зла нет никаких трансцендентных причин. В пессимизм, однако, он не впадает и позитивное понимание смысла человеческой жизни выражает следующим образом: «Надо возделывать свой сад».

«Теории оптимизма» противопоставлен принцип мелиоризма (от лат. – «улучшение»): принцип активности с целью совершенствования жизни. Надежда возлагается и на врачебное искусство, и на разумные законы, и на свободу мысли и слова, и на «просвещенного монарха». Необходимость религии сводится к двум функциям: утешения и обуздывания произвола как черни, так и самовластных правителей. Отсюда, «если бы Бога не было, его следовало бы выдумать». Однако данная идея предназначалась Вольтером не для «думающих», а для невежественной толпы. Так, деистическая позиция привела Вольтера к замыслу создания некой «религии разума», лишенной мистицизма и веры в чудеса. Внутренняя противоречивость воззрений французского мыслителя выразилась и в его трактовке «осмысленной жизни»: такова добродетельность без милости Божьей, совершенствование социума посредством обращения к «просвещенной монархии». На такой, надо признать, шаткой основе разумный, в целом, призыв «возделывать свой сад» приобретает слишком абстрактный, нежизнеспособный характер. Это, впрочем, не относится к такому важному принципу как «веротерпимость».

Ш.Л. Монтескье заявляет, что все религии допустимы, если они не противоречат государственным законам и не мешают гражданам в их исполнении общественного долга. «В «Персидских письмах» он пишет, что в результате преследований, которым фанатичные персидские магометане подвергали огнепоклонников, люди стали массами покидать Персию и страна лишилась трудолюбивейших земледельцев».204204
  Баскин М.П. Монтескье. Изд-е 2-е, стереотип. М.: Мысль, 1975. С.40.


[Закрыть]

Не менее фанатизма опасен фатализм, так как учение о неумолимой судьбе не только подданных, но и правителя превращает в невозмутимого зрителя, во всем полагающегося на Бога. Познание общественной жизни, ее закономерностей, напротив, делает людей субъектами законодательства.

Монтескье смешивает два рода законов: общественных и юридических, так что человек, по его мнению, способен достаточно произвольно обращаться с закономерностями вообще, волюнтаристски устанавливать их или изменять. Позитивным следствием этой, в целом, ошибочной позиции выступает реабилитация личности, осуждение рабства во всех его проявлениях.

Пытаясь доказать, что исторический процесс обусловлен не волей Бога, а чисто естественными причинами, Монтескье абсолютизировал роль последних в контексте так называемого «географического детерминизма». Географическую среду, и климат, в особенности, он считает основным фактором, влияющим на человеческие нравы, а, через них, на общественно-политическое устройство: «Холодный климат делает людей физически более крепкими, а, следовательно, и более активными, трудоспособными, целеустремленными. Жара приучает к лени, изнеженности, равнодушию… Логика его рассуждений примерно такова: жара и холод видоизменяют тело; тело в свою очередь действует на дух».205205
  Там же. – С.67.


[Закрыть]

Географический детерминизм более широкого вида можно усмотреть в рассуждениях Монтескье о том, что свободе, например, благоприятствует гористая местность и островное положение, а деспотия процветает на равнине и довлеет чаще над жителями континентов.

Интересен «антропологический» подход мыслителя к различным политическим режимам: он уверял, что в республике утверждается, как главный, принцип добродетели, в монархии – принцип чести, а деспотию характеризует принцип страха. Оптимальным Монтескье считает монархический режим, при условии, что народ питает уважение к сановникам и имеет минимум политических свобод.

Если гражданские законы имеют в виду общее благо, то религиозное законодательство обращено к каждому и отдельному человеку. На этом основании Монтескье отдает предпочтение законам общества, не замечая, что они становятся абстрактными и могут истолковываться в зависимости от желания правителей. (Один из таких «правителей» в кинофильме «Покаяние» Т.Абуладзе заявил: «Нравственно все, что полезно для общества». На самом же деле очевидно другое: «Полезно для общества то, что нравственно». Если юридическое законодательство не вырастает из морали, не соответствует нравственным императивам, с которыми мог бы согласиться каждый человек, оно легко превращается в инструмент насилия или, в лучшем случае, порождает социальные мифы, мешающие осмыслению жизни).

Рассуждения о морали Монтескье ведет в ключе эвдемонизма, согласно которому высшей целью человеческих устремлений является счастье: чем более народ добродетелен, тем ближе он к этой цели. В состав добродетелей входит умеренность (но не аскетизм), которая позволяет наслаждаться жизнью без пресыщения ею.

В соответствии с теорией «разумного эгоизма» трактуется милосердие; оно представляет собой не освященную религией, а просто «выгодную» добродетель, позволяющую, наряду с благим деянием, упрочивать собственное положение и достигать уважения к самому себе. «Если бы милосердия не было, его следовало бы выдумать» – так можно перефразировать известные слова Вольтера, касающиеся Бога… Французские просветители во всех своих интенциях пытаются детеологизировать морально-нравственные отношения людей, придать им рационально-контракторную форму. Попытка примирения светского с сакральным приводит, однако, к условности («если бы…»), к относительности всех нравственных оснований и установлений. «Персидские письма» – это своеобразное кросскультурное исследование, сравнение западных и восточных социальных реалий – ясно показывают, как «относительное» вытесняет «абсолютное». «Человеческим законам, – резюмирует французский просветитель, – свойственно от природы подчиняться всем видоизменяющимся обстоятельствам действительности…»206206
  Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1995.С.559.


[Закрыть] Желание обнаружить все же нечто устойчивое, универсальное в нравственности, и не связывать его с религией, при этом, побуждает Монтескье, как других просветителей, обращаться к природе, географическим или просто биологическим факторам: распущенность, невоздержанность являются нарушением законов природы. «Кроме того, в природе разумных существ заложена способность чувствовать свои несовершенства, потому-то природа и дала нам стыдливость, то есть чувство стыда перед этими несовершенствами».207207
  Там же. – С.383.


[Закрыть]

Монтескье вовсе не выступает в своих сочинениях как «богоборец»: «Что касается истинной религии, то потребуется немного беспристрастия, чтобы убедиться в том, что я никогда не искал предпочтения политических интересов ее интересам, но стремился к сочетанию тех и других…»208208
  Цит. По: Баскин М.П. Монтескье. С.157.


[Закрыть] Монтескье часто подчеркивает, что выступает в своих сочинениях не в качестве богослова, а в качестве «политического писателя». Это «вынесение за скобки» теологических взглядов, подходов и выводов – обычный прием деизма, желающего сказать свое слово, не ссорясь с словом религии. Здесь может быть упомянут и «разумный эгоизм…».

Следует признать, что французским просветителям действительно пришлось «выкраивать» место для естественнонаучного подхода ко всем биологическим и социальным явлениям жизни. С максимализмом (тоже признак «совершеннолетия») они отстаивали научный прогресс как базовую линию развития цивилизации.

Иная позиция была представлена Ж.Ж. Руссо. Для него идеальным было «естественное», а не современное цивилизационное состояние общества. «Золотой век» человечества пройден, и с ним утрачены простота нравов, здоровая активность, патерналистские отношения. На их смену пришла частная собственность, деление общества на бедных и богатых. В ходе исторического движения, движущей силой которого, по Руссо, является способность человека к самосовершенствованию, истинно человеческие интересы трансформировались в искаженные (отчуждение). Отчужденное состояние характеризует, по Руссо, и политику, и экономику, и нравы людей, их «сердце» – одно из ключевых понятий мыслителя, писателя и педагога.

Моральные качества он представлял как природно-изначальные;

доброта лежит в основании природы человека, и только излишества цивилизации, все ее искусственное содержание извращают эту природу. Девизом, поэтому стал: «Назад к природе!» Отвечая на конкурсный вопрос Дижонской академии: «способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?», Руссо был категоричен: «Нет». Наоборот, научное развитие повинно в упадке нравов и в общем регрессе человечества.

На первом плане у Руссо – не разум, а сердце и душа («сентиментализм»); человек, прежде всего, это субъект чувств, совести, и тем отличается от животного мира. Воспитание человека не только должно это учитывать, но и базироваться на этом. Разум, при этом, вовсе не отвергается, воспитание должно быть разумным, как это утверждается в знаменитых «педагогических» романах Руссо: «Новая Элоиза» и «Эмиль, или о воспитании». В них раскрывается «естественность» человеческих чувств, неосновательность сословных привилегий и неравенства различного рода, провозглашается веротерпимость, в контексте «естественной религии». «В моем веровании вы увидите лишь естественную религию, – странно, что людям нужна еще какая-то! Да и есть ли нужда в другой религии? В чем же моя вина, ежели я служу Богу согласно тому свету, которым он озарил мой ум, согласно чувствам, которые он внушил моему сердцу…»209209
  Руссо Ж. – Ж. Педагогические сочинения.: В 2 т. М., 1981.Т.1С.353.


[Закрыть]

Антропологические аспекты просветительской мысли Германии.

Становление Просвещения в Германии характеризуется созданием, в рамках многих мелких княжеств, отдельных университетов и школ, книгопечатен и научных центров, значение которых выходило за эти рамки и оценивалось в общеевропейском контексте.

Общей парадигмой немецкого Просвещения стало преодоление засилья схоластической догматики и человеческих предрассудков. Так же, как во Франции, предпочтение отдавалось здравому смыслу, но сферой его приложения стала не социально-политическая, а научно-методологическая проблематика. На это повлияла, прежде всего, многогранная деятельность Г. Лейбница. Наука рассматривалась как главное средство усовершенствования жизни в ключе практики, образовательной политики и этики.

Противником княжеской власти и поддерживающей ее ортодоксальной церкви стал Х. Томазий, отстаивавший достоинства простого человека, его интересы и цели. Общей конечной целью общественного развития он провозгласил счастливую и добродетельную жизнь, основанную на принципе «полезности». Подобный прагматизм позволил ему сориентировать научную мысль на решение важных практических проблем, выявить принципиальные различия между внешними и внутренними человеческими обязанностями, между правом и моралью. В этом контексте (который оказал большое влияние на И.Канта) обнаружилась проблематика свободы, автономии морали, то есть человек уже не воспринимался как пассивный «социальный агент», винтик общественной машины, а приобрел черты уникальности, самостоятельности и достоинства.

Х. Томазий выступил оппонентом метафизики Х.Вольфа – знаменитого интерпретатора лейбницевой философии.

Основным типом отношения человека к миру тот считал его обоснованность разумом, и сам много сделал для уточнения философской и научной терминологии, для выработки процедур доказательства и аргументации в такой «темной» сфере как метафизика.

Главной целью философии Вольф полагал образование и воспитание людей, с тем, чтобы они могли достичь наибольшего блага. Философствование – не самоцель, а разумное основание житейской мудрости, бытовых правил и принципов. «Трактуя Бога как совершенное разумное существо, а веру как оптимистическую уверенность в способности разума к постижению истины, Вольф, по справедливому замечанию Фейербаха, обозначил своей философией первую ступень в борьбе духа науки и просвещения с религиозной протестантской идеологией».210210
  История философии: Запад-Россия-Восток (книга вторая: Философия XV-XIX вв.).С.287.


[Закрыть]

Философия, по Вольфу, – это «Welt-Weisheit», то есть «мудрость для мира» и служит фундаментом для других наук, которые вкупе призваны дать человеку счастье.

Системность знания, необходимость которого он утверждал, должна базироваться на твердом факте «creatio» – сотворения мира Богом. Из рациональной, или естественной, теологии вытекает рациональная психология, вводящая «предустановленную гармонию» в человеческую душу.

В трудах «вольфианцев» – последователей Вольфа – эмпирические аспекты психологии были усилены, исследовалось многообразие жизненных потребностей и мотивов человеческой деятельности, ее чувственно-эстетической стороны (немецкая эстетика Баумгартена).

Значительным достижением просветительской мысли Германии были идеи И.Тетенса о человеке как свободном существе, или «модификабельной сущности», обладающей способностью к безграничному самосовершенствованию.

Широкий спектр идей, касающихся существования человека в историческом измерении, обозначил Г.Э. Лессинг. В своей работе «Воспитание человеческого рода» он мечтал о будущем обществе, основанном на просвещенном разуме, открывающем подлинные смыслы существования человека. В философской драме «Натан мудрый» принцип веротерпимости углубляется до свободомыслия, рисуется не лишенная утопических красок дружба равноправных народов. Разум рассматривается в своем, самом органичном, нравственном применении. При этом, Лессинг выступает против морализаторства: лучшим средством поддержания общественной нравственности является, по его мнению, искусство, особенно, театр. В драматическом искусстве Лессинга многие его исследователи усматривали начало классической немецкой литературы.

Лессинг разрабатывал также вопрос о соотношении богооткровенной и «естественной» религии. Последняя, как он считал, основывается на заложенных в разуме вечных истинах религии. Св. Писание инициировало их «пробуждение» в сознании, но с ходом истории превратилось в тормоз их самостоятельного осмысления человеком. Таким образом, немецкий просветитель ратовал за трансформацию исторического христианства в религию разума, истины и добра. Смысложизненная проблематика приземляется, связывается с процессом самовоспитания индивида, его активной мыслительной деятельности, постепенно охватывающей всю преобразовательную практику.

Цели и задачи человека в философии американского просвещения.

Американские просветители XVIII-XIX вв. с полным правом могут быть отнесены к этой практико-познавательной парадигме – Просвещению, – так как считали разум «единственным оракулом» современности, а главным врагом его – предрассудки, некритическую веру в авторитеты. Всех их объединяло уважение к здравому смыслу и отказ от схоластического подхода к анализу действительности и предназначения человека.

Исходным пунктом в отношении к человеку стало природное начало как «высокий и единственный титул», из чего вытекает, что согласно замыслу Творца все люди изначально равны, по роду своему едины и обладают равными естественными правами. Характерно название работы Томаса Пейна «Права человека» (1791-92 гг.).

В гражданское состояние переходят «несохраняемые» права, те, которые нельзя отстоять в одиночку. В соответствии с теорией «общественного договора», которую американские просветители усвоили из европейской сокровищницы мысли, происходит (или должен происходить) адекватный социальный обмен части прав и свобод индивида на гарантии безопасности его развития и сохранения базовых естественных прав: на жизнь, свободу и собственность.

Однозначно отрицаются все формы деспотии, несвободы как в политической, так и экономической сферах гражданского общества, которое не отождествляется с государственной машиной власти, а должно иметь несомненный приоритет перед ней. В отличие от французских мыслителей, американские просветители создали четкую практическую программу демократического устройства американского общества, в своих основных чертах сохраняющуюся до наших дней.

Наряду с жизнью и свободой, «очевидным» является право человека на счастье. Так заявляет один из авторов знаменитой Декларации независимости Томас Джефферсон. Наилучшим представляется ему республиканское правление, построенное по принципу разделения властей.

Привилегии сословного типа объявляются ничтожными перед лицом личных заслуг, природных талантов и добродетелей, создающих «естественную аристократию» в обществе.

Таким образом, смысложизненная проблематика явно теряет свои метафизические очертания и рассматривается в конкретно-политическом, гражданском контексте. Вне его все рассуждения о разуме и нравственности, о земной миссии индивида – схоластический бред, маскирующий действительную невозможность человеческого самоосуществления.

Природа, в ее философском исследовании, трактуется как естественный организм, живущий по своим законам после того, как их «учредил» Господь (деизм). При этом, отмечает И. Аллен: «Мы убеждены, что Бог – разумное, мудрое, мыслящее существо, так как в некоторой степени он сделал такими же и нас, и мы зрим его мудрость, могущество и благость в его творении и управлении миром».211211
  Американские просветители: Избранные произведения: в 2 т. М., 1969.Т.1.С.239.


[Закрыть] Согласно Бенджамену Франклину «самое угодное Богу – это делать добро людям».212212
  Там же. – С.153.


[Закрыть] Нравственные принципы проистекают из религиозных заповедей, и отсюда Франклин делает вывод ,что Христос – величайший нравственный учитель человечества. Этот факт более несомненен, считает он, чем божественная сущность Христа.

Протестантская этика, лежащая в основе его рассуждений, во многом, детеологизирует мораль, сводя ее к чисто земным добродетелям экономически эффективного, предприимчивого субъекта: воздержанию, трудолюбию, искренности, справедливости, умеренности, любви к порядку во всех сферах земной жизни. Вера должна основываться не на догматах, а на разуме, здравом рассудке, нравственных привычках и т.п.

Расширительное толкование дается свободе человека. Предопределенность его поступков Богом не приводит к торжеству фатализма. Наоборот, «поступки людей неизбежно обусловливают его знание. В самом деле, если бы эти поступки в действительности не были совершены во времени, вечный разум не мог бы знать о них, так как Бог не мог бы принимать ложь за истину; поэтому вечное знание Бога основано на самом факте совершения этих поступков».213213
  Американские просветители: Избранные произведения: в 2 т. М., 1969.Т.1.С.259.


[Закрыть]

Свобода неразрывно связана с ответственностью. Человек должен дать ответ только за те поступки, которые совершил сам: не по приказу, моде или престижу. Так что нравственная вменяемость базируется на свободе, немыслима, неоправданна в случае несвободы. Таким образом, к разумности, как основанию ответственных поступков, присоединяется волевое начало, вытекающее из свободы выбора того или иного жизненного пути. Мало знать и иметь возможность выбирать, необходимо также иметь мужество выбрать то, что представляется тебе разумным.

Американские просветители, как мы видим, приходят к базовому девизу Просвещения в целом: «Иметь мужество пользоваться собственным умом». И если для французских мыслителей требование публичного использования разума означало открытую, безбоязненную идеологическую и публицистическую деятельность, то американские просветители подвели под это требование практический – политико-правовой фундамент. Гражданское начало стало необходимой составной частью человека как творения Бога и природы, необходимым предметом осмысления его жизненной цели и конкретных задач.