Текст книги "Смысл жизни человека: от истории к вечности"

Уникальность человеческого бытия более адекватно раскрывается антропологией экзистенциализма, и философия, для которой идеалом является наука, оказывается «сетью с большими ячейками», через которую индивидуальное «проскальзывает», не улавливается, а родовое становится абстрактной формой. Наполнение этой формы конкретно-видовым содержанием, например, экономическим ничего, в сущности, не меняет. Абстрактное вообще превращается в абстрактное экономическое. Подлинной основой социального, в каком бы виде оно не представало, выступает экзистенциално-индивидуальное, так что реальное постижение глубины человеческого существования возможно лишь в философскоэкзистенциальном, а не научно-теоретическом ключе.

Таким образом, марксизм, провозгласив антропологическую проблематику в качестве завершающей единое философское здание, фундаментом этого здания сделал социально-экономические вопросы, дал соответствующие этим вопросам ответы:

– исследование общества с точки зрения его культуры и развития должно исходить из приоритетности материальных процессов и факторов и, прежде всего, из исторически определенного общественного способа производства;

– общественное развитие имеет диалектический характер, т.е. качественное изменение общества (переход от одного социального строя к другому) инициируется нарастанием и разрешением противоречий, коренящихся, в основном и по преимуществу в сфере материального производства;

– наиболее экономически и, вообще, культурно перспективным общественным строем является коммунизм, обеспечивающий, с одной стороны, ликвидацию эксплуатации и социального неравенства, а с другой – наиболее благоприятные условия для свободного развития каждого индивида;

– коммунизм представляется как «реальный гуманизм», или «возвращение человека к самому себе», реализация родовой человеческой сущности: «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»;282282
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 3. С. 3


[Закрыть]

– квинтэссенцией всех общественных отношений выступают трудовые, в которых опредмечивается родовая жизнь человека и распредмечивается природа: «Вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом».283283
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 42. С. 216.


[Закрыть]

– в результате эволюции общественных, производственных в конечном счете, отношений происходит изменение форм индивидуальной социальности: отношения личной зависимости сменяются личной независимостью, основанной на вещной зависимости и, на третьей ступени, утверждается свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов. Таким образом, человек становится подлинным индивидом в ходе длительного исторического развития, будучи, одновременно, его постоянной предпосылкой. Люди – и творцы, и актеры своей исторической драмы.

Эта «драма» нередко перерастала в трагедию мирового или личного масштаба. Разобраться в механизмах возникновения второй, связанной с «утратой человека», индивидуально-экзистенциальным кризисом – задача гораздо более сложная, чем выявление объективных корней глобальных утрат. Что чем обусловлено: личное общественным, или наоборот? Сказать, что личное по своей сути есть общественное, значит выявить лишь одну грань проблемы, указать на социальную составляющую человеческого существа. Есть еще биологическая и духовная – разнокачественные, но едва ли не одинаково трансцендентные, иррациональные в познавательном отношении. Не определиться со всем составом человеческой природы, ее бытия, значит оставить место для интерпретацией самого разного рода в теории и для разнообразных версий в их практическом применении: версий как позитивных, так и негативных.

Отсюда, марксистская антропология и сохраняет свое непреходящее значение как модель истории общества и «биографии» индивида, как вариант отношения к ним и практических действий, построенных на таком отношении.

Все дело – в том, в какие «руки» это модель попадает, какие теоретические и, тем более практические смыслы из неё «вычитываются».

«Еще раз следует подчеркнуть, что Маркс не ограничивал свою цель освобождением рабочего класса, а мечтал об освобождении человеческой сущности путем возвращения всем людям неотчужденного и, таким образом, свободного труда, об обществе, которое живет ради человека, а не ради производства товаров и в котором человек перестает быть уродливым недоноском, а превратится в полноценно развитое человеческое существо».284284
  Фромм Э. Концепция человека у К. Маркса/Фромм Э. Душа человека: перевод. – М.: Республика, 1992. – С. 398.


[Закрыть]

«Марксово видение социализма покоится на вере в человека, в его возможности, которые он уже проявлял не раз в ходе истории. Он рассматривает социализм как условие для свободного развития человеческих творческих способностей, а не как цель самой жизни… Только фантастическая ложь Сталина сделала возможным такое искажение Маркса, в результате которого его можно было воспринять как человека, враждебного свободе: ведь Сталин от имени Маркса (причем проявлял при этом такое же фантастическое неведение в области Марксова наследия, которое и до сих пор господствует на Западе)».285285
  Там же. – С. 404-405.


[Закрыть]

Э. Фромм считал большой ошибкой противопоставлять «позднего» Маркса «молодому»: «Ибо на самом деле идеи Маркса о человеке от «Экономическо-философских рукописей» и до «Капитала» не претерпели серьезных изменений… И поэтому невозможно анализировать и понимать его поздние идеи о сути социализма и его критику капитализма, иначе чем опираясь на его концепцию человека, развернутую в ранних произведениях».286286
  Там же. – С. 409-412.


[Закрыть]

Если согласиться с таким подходом к марксизму, то следует обозначить судьбу его учения как глубоко трагическую, связанную либо с непониманием его гуманистического содержания, либо с сознательным извращением на практике… Но в таком случае, мы вынуждены констатировать правоту концептуальных противников марксизма, которые, в равной мере, отрицали и неопределенно-долгое ожидание, мечтания о разумно устроенном и справедливом обществе, и революционный активизм как ответ на вопрос «что делать?», а именно:

переделать мир, чтобы осуществить в нем абсолютную правду.

Многие «активисты» твердо верили, что с революционным крушением старого порядка и водворением нового – демократического и социалистического эта цель будет обязательно достигнута. «И когда цель была достигнута, старые порядки низвергнуты, социализм твердо осуществлен, тогда оказалось, что не только мир не был спасен, не только жизнь не стала осмысленной, но на место прежней, хотя с абсолютной точки зрения бессмысленной, но относительно налаженной и устроенной жизни, которая давала по крайней мере возможность искать лучшего, наступила полная и совершенная бессмыслица, хаос крови, ненависти, зла и нелепости – жизнь как сущий ад».287287
  Семен Франк. Смысл жизни/Смысл жизни: Антология. –М.: Изд. группа «Прогресс-Культура», 1994. – С. 503.


[Закрыть]

Причины этого трагического крушения, продолжает Франк, вполне ясны: «они заключаются не только в ошибочности самого намеченного плана спасения, а, прежде всего в непригодности самого человеческого материала «спасителей» (будь то вожди движения или уверовавшие в них народные массы, принявшиеся осуществлять воображаемую правду и истреблять зло); эти «спасители», как мы теперь видим, безмерно преувеличивали в своей слепой ненависти зло прошлого… и столь же безмерно преувеличивали в своей слепой гордыне свои собственные нравственные силы; да и сама ошибочность намеченного ими плана спасения проистекала в конечном счете из этой нравственной их слепоты»288288
  Там же. – С. 506.


[Закрыть], из того, что сами «спасители» оказались продуктом – и притом одним из самых худших – этой самой злой и хаотической русской действительности», несущей в себе: «ненависть и невнимание к людям, горечь обиды, легкомыслие и нравственную распущенность, невежество и легковерие, дух отвратительного самодурства, неуважение к праву и правде»…289289
  Там же. – С. 506.


[Закрыть]

Можно ли верить, спрашивает С. Франк, что сама жизнь, полная зла, каким-то внутренним процессом самоочищения и самоопределения, с помощью сил, растущих из нее самой, может спасти себя, победить себя, т.е., как барон Мюнхгаузен, «вытащить себя за волосы из болота»?

А если допустить, все же, возможность осуществления мечты о всеобщем спасении…? «Тогда возникает вопрос: …дарует ли нашей жизни смысл грядущее наступление этого идеала и наше участие в его осуществлении? Некогда в будущем – все равно, отдаленном или близком, – все люди будут счастливы, добры и разумны; ну, а весь неисчислимый ряд людских поколений, уже сошедших в могилу, и мы сами, живущие теперь, до наступления этого состояния, – для чего все они жили или живут? Для подготовки этого грядущего блаженства?.. Неужели можно признать осмысленной роль навоза, служащего для удобрения и тем содействующего будущему урожаю? Человек, употребляющий навоз для этой цели, для себя, конечно, поступает осмысленно, но человек в роли навоза вряд ли может чувствовать себя удовлетворенным и свое бытие осмысленным».290290
  Там же. – С. 507.


[Закрыть] И действительно, почему одни должны страдать и умирать во тьме, а их грядущие преемники наслаждаться светом добра и счастья? С этим не может примириться совесть и разум не только предков, но и потомков, которым «кусок не полезет в горло» при мысли о его горькой цене.

Отсюда следует кардинальный вывод: «Поэтому мировой смысл, смысл жизни, никогда не может быть ни осуществлен во времени, ни вообще приурочен к какому-либо времени. Он или есть – раз навсегда! или уже его нет – тогда тоже – раз навсегда!.. Все дела человека и человечества – и те, которые он сам считает великими, и то, в котором он усматривает единственное и величайшее свое дело, – ничтожны и суетны, если он сам ничтожен, если его жизнь по существу не имеет смысла, если он не укоренен в некой превышающей его и не им сотворенной разумной почве… «Что делать» значит тогда уже не: «как мне переделать мир, чтобы его спасти», а: «как мне самому жить, чтобы не утонуть и не погибнуть в этом хаосе жизни».291291
  Там же. – С. 511.


[Закрыть]

Единственное «дело», которое, в отличие от какой-либо «деятельности», может привести к этой цели, «сводится всецело к «делу» внутреннего перерождения человека через самоотречение, покаяние и веру», утверждает русский религиозный мыслитель С. Франк.292292
  Там же. – С. 511.


[Закрыть]

Нерелигиозно мыслящий человек, марксист, к примеру, мог бы возразить на это: данный подход неправомерен, так как он включен в более широкий, чем социальный, контекст смысла жизни индивида и всего человечества, то есть, абстрактен, а не конкретен, каким должно быть социально-экономическое и политическое учение.

Однако, сторонники и защитники марксизма, например, Э. Фромм, именно и определяют марксизм как теорию и методологию практического гуманизма вообще, «без заранее установленного масштаба», без привязки к определенным срокам времени. Если согласиться с утверждением, что марксизм по своей сути есть антропология, или её оригинальная модель, то невозможно будет обойти её центральную проблему: смысл жизни человека и человечества. Марксизм сам требует отношения к себе «по гамбургскому счету», т.е. как к учению, дающему истинный, исторически выверенный и научно подтверждаемый ответ на вопрос о смысле жизни человека и всей мировой истории. Поэтому данный контекст имеет не абстрактный, а конкретный вид, вполне оправдан и только может формироваться в ключе либо абсолютного решения вопроса о смысле жизни (например, христианского) либо относительного, социальноисторического решения этого вопроса. Во времени, относительно, он такого решения не дает, даже в грядущем (осмысленной должна быть жизнь любого человека и любого поколения людей – «предшествующих или будущих»). Остается вечность, в которую невозможно «вписать» человеческую жизнь или мировую историю, не выходя за её пределы, не обращаясь к их абсолютному содержанию, которое философским языком обозначается как Мировое Начало (Дух, Разум и т.п.), в религии вообще – как Бог, а в христианстве особо – как Св. Троица: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой.

Абсолютное и есть самое конкретное нашей жизни, то, что пронизывает сегодняшний день, в отличие от относительного, которому всегда тесно в настоящем и требуется будущее. «Кто говорит о своей великой исторической миссии и о чаемом светлом будущем и не считает нужным согреть и осветить сегодняшний день, сделать его хоть немного более разумным и осмысленным для себя и своих ближних, тот, если он не лицемерит, идолопоклонствует. И наоборот, чем более конкретна нравственная деятельность человека, чем больше она считается с конкретными нуждами живых людей и сосредоточена на сегодняшнем дне, чем больше, короче говоря, она проникнута не отвлеченными принципами, а живым чувством любви или живым сознанием обязанности любовной помощи людям, тем ближе человек к подчинению своей внешней деятельности духовной задаче своей жизни».293293
  Там же. – С. 582.


[Закрыть]

Таким образом, рассматривая марксистскую антропологию в контексте смысложизненной проблематики философии и религии, мы приходим к выводу об абстрактности подхода марксизма к человеку, взятому в аспекте исторически нарастающего противопоставления социального природному, в отвлечении от духовно-иррациональных оснований бытия и в доминировании будущего над настоящим. Относительное содержание человеческой жизни было взято в отрыве от его абсолютной основы и цели, а временной план бытия человека и мировой истории – в отрыве от вечности. В результате – смысл жизни индивида релятивирован, индивидуальное растворено в социальном, и выбор жизненного пути индивида как его экзистенциальная прерогатива был «вручен» социально-политическим силам и структурам. Экономическое отчуждение, на практике, было не только не преодолено, но и дополнилось политико-правовым, а также духовно-культурным.

Марксизм разделил, таким образом, судьбу многих гуманистических, по своей устремленности, моделей мирового развития, оказавшихся утопичными, в силу того, что ставку сделали не на индивидадействительного экзистенциального центра эмпирической действительности, пронизанной её абсолютно-духовным содержанием, а на личность, реализующую только свои, всегда релятивные, социальные потенции.

Теоретический анализ бытия человека, ограниченный исключительно его социально-историческим измерением, и практические рекомендации переустройства жизни, вытекающие из такого анализа, наряду с действительным объяснением причин и механизмов социального отчуждения, не вышли за его пределы, усугубили многие его конкретные формы на практике. Утопические построения на уровне целей были дискредитированы на уровне средств их реализации: утопия сомкнулась со своей квазипротивоположностью – антиутопией. Путь был пройден, как бы это не отрицали современные марксисты, до конца. Человечество получило колоссальный урок, равного которому в истории нет. В этом его – отрицательное, но огромное значение.

Единствен ли этот путь осуществления марксистской модели, логично ли, естественно ли вытекает он из её принятия? Или возможен иной путь, основывавшийся, допустим, на утверждении Маркса, что «воспитатель и сам должен быть воспитан», до того, как, засучив рукава, принялся действовать? Обращение к такому пути, очевидно, выходит за рамки марксистской концепции, или отводит ей вспомогательнометодологическую роль в исследовании социально-экономических корней феномена отчуждения и дегуманизации личности. Концепция же цели и смысла человеческого существования должна стать следствием более масштабного, над – (сверх-) исторического видения сущности человека, её абсолютной основы и вечного содержания.

Содержание и смысл жизни человека в философии иррационализма (А.Шопенгауэр, Ф.Ницше)

Учение о смысле жизни человека, о задачах, поставленных перед ним должно быть органично вплетено в исследование Большого Бытия, и вне его будет лишь очередным представлением очередной философской концепции.

Так считал Артур Шопенгауэр, которого называют автором одной книги, но зато произведшей настоящую мировую революцию в умах, если не современников немецкого мыслителя, то его внимательных читателей конца XIX – начала XX века.

Содержанием труда Шопенгауэра «Мир как воля и представление» является не просто «иррациональный и пессимистический волюнтаризм», как это утверждают и современные учебники, а страстное желание различить два принципиально несовпадающих начала: абсолютного и относительного.

Свое исследование Шопенгауэр начинает со второго, с представления как объекта опыта и науки: «Мир – мое представление: вот истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа…».294294
  Шопенгауэр. Мир как воля и представление / Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости) Пер. с немецкого, – М.: Эксмо;Спб.: Мидгард, 2005. -736 с. – (Гиганты мысли). С.46.


[Закрыть] Весь мир является только объектом по отношению к субъекту, «воззрением для взирающего – короче говоря, представлением».295295
  Там же. – С.47.


[Закрыть]

Новой эту истину Шопенгауэр не считает, указывая на Декарта, Беркли, философию Вед (Древняя Индия).

То, что все познает и при этом никем не познается, – субъект, для которого существует все, что существует. Даже тело, отличающееся от всех других объектов тем, что оно – непосредственный объект.

Итак, мир как представление имеет две существенные стороны: объект (его формой служат пространство и время, обеспечивающие множественность вещей) и субъект, лежащий вне пространства и времени, благодаря которому мир существует как представление. Эти стороны неразрывно связаны друг с другом. Так что объект можно познавать, исходя из одного субъекта, «то есть, говоря языком Канта, они a priori лежат в нашем сознании».296296
  Там же. – С.49.


[Закрыть]

Представления различаются как нечто абстрактное и интуитивное. Первое составляет такой класс представлений как понятие, доступный только разумным существам, людям. Интуитивное представление объемлет весь внешний мир, всю совокупность опыта вместе с условиями его возможности, формами опыта (пространство и время). Данные формы опыта предшествуют ему, а не вытекают из него, априорны, по своей сути. Они, также, связаны: «Только из соединения времени и пространства вырастает материя, то есть возможность существования и потому пребывания, а из нее – возможность постоянства субстанции при смене состояний. Будучи в сущности соединением времени и пространства, материя всецело носит на себе отпечаток обоих».297297
  Там же. – С.53.


[Закрыть]

Эмпирическая реальность мира состоит в представленности рассудку, без него он – ничто.298298
  Там же. – С.58.


[Закрыть] Этот мир, говорит Шопенгауэр «…вовсе поэтому не обман и мираж: он выдает себя за то, что он в самом деле, – за представление и даже за ряд представлений, общей связью которых служит закон основания».299299
  Там же.


[Закрыть]

Немецкий мыслитель сознает, что при таком воззрении на жизнь, ее нелегко будет отличить от сна, сновидения. Наивно, в самом деле, указывать на меньшую живость и ясность сонного воззрения сравнительно с реальным. «Кант решает вопрос таким образом: «Взаимная связь представлений по закону причинности отличает жизнь от сновидения». Но ведь и во сне все единичное тоже связано по закону основания во всех его формах, и эта связь только прерывается между жизнью и сном и между отдельными сновидениями».300300
  Там же. – С.59.


[Закрыть] Единственно верным мерилом может стать тогда чисто эмпирический критерий пробуждения, когда прямо и осязательно нарушается причинная связь между реальным и приснившимся.

Если же встать на точку зрения вне жизни и сна, то мы, говорит Шопенгауэр, не найдем в их существе различия и должны будем вместе с поэтами признать, что жизнь – долгое сновидение.301301
  Там же. – С.61.


[Закрыть]«Веды и пураны для всего познания действительного мира, который они называют тканью Майи, не знают лучшего и не употребляют чаще другого сравнения, чем сон. Платон не раз говорит, что люди живут только во сне и лишь один философ стремится к пробуждению. Пиндар выражается: «Человек – сон тени», у Софокла читаем:

 
Все, что землею вскормлены, не более
Как легкий призрак и пустая тень.
 

Наряду с ним всего достойнее место Шекспиру:

 
«Мы созданы из вещества того же,
Что наши сны. И сном окружена
Вся наша маленькая жизнь».302302
  Там же. – С.60.


[Закрыть]
 

«Жизнь и сновидение – это страницы одной и той же книги», заключает Шопенгауэр.303303
  Там же.


[Закрыть]

Наряду с интуитивными представлениями, в сфере которых объекты, их причинные связи даны рассудку («Рассудок у всех животных и у всех людей один и тот же, всюду имеет одну и ту же простую форму – познание причинности, переход от действия к причине и от причины к действию, и больше ничего»),304304
  Там же. – С.64.


[Закрыть] имеются также абстрактные представления, свойственные только человеку, его разуму.

Абстрактное отражение (рефлексия) всего интуитивного позволяет человеку жить не только в настоящем, но и в прошлом и будущем: «Вот почему он выполняет обдуманные замыслы или поступает сообразно своим правилам, невзирая на окружающие обстоятельства… вот почему он в состоянии, например, спокойно делать искусственные приготовления к своей собственной смерти…».305305
  Там же. – С.79.


[Закрыть]

Первым и необходимым орудием разума является язык, который позволяет налаживать целесообразное сотрудничество между людьми, нациями и государствами, творить науку, учить истине и распространять заблуждение.

Главная функция разума – образование понятий, их можно только мыслить, а не созерцать, зато они хорошо и полно охватывают мыслимое, позволяя науке всецело обнимать свой предмет. Истинное научное совершенство заключается не в большей достоверности знания, а в большей его полноте.

«Философия имеет ту особенность, что она ничего не предполагает известным, а все для нее в одинаковой степени чуждо и загадочно, – не только отношения явлений, но и самые явления, даже самый закон основания… Кроме того, философия – это самое общее знание, и его главные принципы не могут быть поэтому выводами из какого-нибудь другого знания, еще более полного»… и «настоящая философия допытывается вовсе не того, откуда или для чего существует мир, а только для того, что такое мир. Вопрос же почему подчиняется здесь вопросу что, ибо он относится уже к миру, возникая только из формы его явлений, закона основания, и лишь постольку имея значение и силу».306306
  Там же. – С.126-127.


[Закрыть] Философия, согласно Шопенгауэру, – повторение мира, выраженное абстрактно.

Разум, поскольку он руководит действиями людей, может быть назван практическим. Разум – глаз человека.

«Самое полное развитие практического разума… выражено в идеале стоического мудреца. Ибо стоическая этика по своему источнику и существу вовсе не учение о добродетели, а только наставление к разумной жизни, цель и назначение которой – счастье душевного покоя».307307
  Там же. – С.131.


[Закрыть] Добродетель – средство, а не цель.

Цель относится к другой стороне мира – воле, так как «извне в существо вещей проникнуть совершенно невозможно: как далеко мы ни заходили бы в своем исследовании, в результате окажутся только образы и имена… И тем не менее именно таков был путь, которым шли все философы до меня… На самом деле все это не так; напротив, субъекту познания, выступающему как индивидуум, слово разгадки дано: и это слово – воля. Оно и только оно дает ему ключ к его собственному явлению, открывает ему смысл, показывает ему внутренний механизм его существа, его деятельности…».308308
  Там же. – С.141.


[Закрыть]

Воля, по Шопенгауэру, – вещь в себе, коренным образом отличающаяся от представления и проявляющаяся как в слепо действующей силе природы, так и в обдуманной деятельности человека. «До сих пор понятие воли подводили под понятие силы; я же поступаю как раз наоборот и каждую силу в природе хочу понять как волю».309309
  Там же. – С.153.


[Закрыть]

Воля как вещь в себе находится вне сферы закона основания, и поэтому совершенно безосновна, хотя каждое из ее проявлений подпадает под закон основания. Она свободна от всякой множественности, то есть едина, как то, что лежит вне времени и пространства – условий множественности.

Наиболее очевидна безосновность воли в человеческой воле, которую мы назвали свободной, независимой.310310
  Там же. – С.154.


[Закрыть] «Однако при этом упускется из вида, что индивидуум, личность – не воля как вещь в себе, а уже проявление воли, и как таковое, личность уже детерминирована и приняла форму явления – закон основания».311311
  Там же. – С.155.


[Закрыть] Отсюда вытекает парадокс: каждый априорно считает себя совершенно свободным и думает, будто может избрать другой жизненный путь, стать другим. Но на опыте (a posteriori) убеждается, что подчинен необходимости.

В человеке как платоновской идее воля находит себе самую ясную и совершенную объективацию, но ей предшествовал огромный ряд ступеней: от неорганического к органическому. Они образуют пирамиду, на вершине которой стоит человек. Необходимость, которой он подчинен, обусловлена этой пирамидой; лестницей объектов, нуждающихся друг в друге сверху вниз: «В сущности это происходит от того, что воля должна пожирать самое себя, ибо кроме нее нет ничего и она – голодная воля. Отсюда – поиски, отсюда – тоска и страдание».312312
  Там же. – С.194.


[Закрыть] В этом – внутренняя сущность и смысл неоспоримой целесообразности всех органических созданий природы, включая человека. Целесообразность обусловлена соотношением, во-первых, гармонии между видами в органической природе и общими силами неорганической природы, и, во-вторых, борьбы между индивидуумами видов и проявлений общих сил природы. «Театр и предметы этой войны – материя, которую они попеременно стремятся отторгнуть друг от друга…».313313
  Там же. – С.201.


[Закрыть]

Далее Шопенгауэр ставит радикальный вопрос: чего же в конце концов хочет воля или к чему стремится воля как сущность мира? Ответ: воля – бесконечное стремление, вне всякой цели и всяких границ.314314
  Там же. – С.202-203.


[Закрыть]

Человеческие стремления и желания также обманно внушают нам, будто их осуществление – конечная цель воли. Но стоит их только удовлетворить, как они теряют свой прежний облик и отбрасываются нами как исчезнувшие призраки.

Быстрый переход от желания к удовлетворению и от него к новому желанию мы называем счастьем, а медленный – страданием.315315
  Там же. – С.202-203.


[Закрыть] И эта вечная игра необходима для того, чтобы не наступило оцепенение тоски, апатии или скуки.

Воля всегда знает, чего она хочет теперь и здесь, но никогда не знает, чего хочет вообще.

Воля, – здесь Шопенгауэр цитирует Платона, – подвижный образ вечности. Наиболее адекватным родом познания этой вечной действительной сущности Шопенгауэр считает искусство: «Оно воспроизводит постигнутые чистым созерцанием вечные идеи, существенное и постоянное во всех явлениях мира, и смотря по тому, каков материал, в которых оно их воспроизводит, оно – изобразительное искусство, поэзия или музыка… Мы можем поэтому прямо определить искусство как способ созерцания вещей независимо от закона основания – в противоположность такому рассмотрению вещей, которое держится последнего и которое составляет путь опыта и науки».316316
  Там же. – С.219.


[Закрыть]

Искусство утверждает перевес познания над хотением; всякое хотение возникает из потребности, нужды, а, значит, – из страдания. Пока мы – субъекты хотения, никогда не будет у нас ни покоя, ни долговечного счастья.

Искомые покой и счастье обнаруживаются нами в воле к жизни, как таковой, для которой рождение и смерть – полюса целостного явления жизни: «рождение и смерть по своему существу – корреляты, которые взаимно себя нейтрализуют и уничтожают. Индивидуум должен возникнуть и уничтожиться, но это столь же мало нарушает волю к жизни, как мало урона терпит целое природы от смерти индивидуума.317317
  Там же. – С.305-306.


[Закрыть] Природа дорожит не им, а родом. Природа не скорбит (Natura non constristatur). Шопенгауэр настаивает, что «рождение и смерть – это для нас только усиленные выражения того, из чего состоит и вся остальная жизнь. Ведь последняя сплошь не что иное, как постоянная смена материи при неизменном сохранении формы, именно это и есть бренность индивидуумов при нетленности рода».318318
  Там же. – С.306.


[Закрыть]

Формой появления воли служит только настоящее; прошедшее и будущее содержат в себе одни понятия, суть абстрактные проявления и образы фантазии. Следует мыслить так: Что было? – Что есть? Что Будет? – Что было. Поэтому нечего допытываться ни о прошлом до жизни, ни о будущем после смерти…319319
  Там же. – С.309.


[Закрыть] «И в человеке, как и в неразумном животном, господствует как обычное состояние, та (вытекающая из сокровенного сознания, что он – сама природа, самый мир) беспечность, в силу которой никого заметно не тревожит мысль о неизбежной и никогда не далекой смерти, напротив, всякий продолжает себе жить, как будто ему суждено жить вечно…»320320
  Там же. – С.311.


[Закрыть] Такое сознание лежит в основе жизненной отваги, поддерживающей все живущее.

То, чего мы боимся – это погибель индивидуума, и так как индивидуум – сама воля к жизни в отдельной объективации, то все его существо и упирается против смерти.321321
  Там же. – С.313.


[Закрыть] Смерть, однако, не властна над тем, кто знает, что он сам – та воля, чьей объективацией или отпечатком служит весь мир, за кем, поэтому, во всякое время обеспечена жизнь.

Шопенгауэр здесь делает кардинальный вывод, что человеку надо уяснить себе самого себя. «Ибо в этом состоит для познания точка зрения полного утверждения воли к жизни».322322
  Там же. – С.314.


[Закрыть] Человек свободен не как явление, объективация воли, но как сама воля в себе. В человеке воля может достигнуть своего полного самосознания, исчерпывающего знания собственной сущности. Личность же никогда не свободна, ибо она есть уже детерминированное проявление свободного хотения этой воли. Каждый отдельный поступок человека неизбежен при данном характере и предлежащем мотиве: «Как последовательна природа, так последователен и характер: в соответствии с ним должен совершаться всякий отдельный поступок…».323323
  Там же. – С.321.


[Закрыть]

Характер составляет в человеке его коренное начало, так же как хотение – основа его существа, определяющая познание, а не определяемое им. Старая, рационалистическая точка зрения (Декарт и Спиноза) состоит в том, что «человек сначала признает какую-нибудь вещь хорошей и вследствие этого хочет ее, между тем как на самом деле он сначала хочет ее и вследствие этого называет ее хорошей».324324
  Там же. – С.322.


[Закрыть] Рационалисты полагают, что человек должен только сообразить, каким ему больше всего хочется быть, таким он и сделается (в этом-де и состоит свобода воли). В этой – рационалистической – логике человек – дело своих собственных рук при свете познания. «Я же говорю: он – дело своих собственных рук до всякого познания, и последнее только привходит чтобы осветить его… Согласно прежней теории, он хочет того, что познает; на мой взгляд, он познает то, чего хочет».325325
  Там же. – С.320.


[Закрыть] Таким образом, Шопенгауэр гносеологическое измерение свободы углубляет до онтологического, но вынужден, при этом, «поменять знак»: с рационального на иррациональное, выражением чего воля в себе и является.

Отказ от рационального приводит к невозможности внешнего воздействия на человека («иначе мы были бы в состоянии его пересоздать»). Шопенгауэр цитирует Сенеку: «velle non discitur» (с лат. – «желанию нельзя научить»), противопоставляя это другим стоикам, которые учили: «doceri posse virtutem» («добродетели можно научить»).326326
  Там же. – С.324.


[Закрыть]

Познание действенно в сфере явлений, или объективации воли. Так, для действительности мотивов необходимо, чтобы они не только были налицо, но и были бы познаны. «Если, например, человек убежден, что за каждое благодеяние ему в будущей жизни воздастся сторицей, то такое убеждение имеет для него силу вполне надежного и долгосрочного векселя, и он из эгоизма может раздавать, как при другом убеждении из эгоизма брал бы. Он не изменился: velle non discitur».327327
  Там же. – С.325.


[Закрыть]