Текст книги "Триумф экстаза"

Внизу, в библиотеке, мужчины беседовали за бокалом бренди еще около часу.

– Я так и не получил ответа на свой вопрос, племянник: зачем ты привез сюда эту девушку? – спросил Эдгар, перекинув ноги через подлокотники кресла.

Сидящий на кушетке Дэвид наклонился вперед и объяснил:

– Я уже говорил тебе, дядя, что она была в отчаянном положении, а Мария…

– Понятно, – перебил его Эдгар. – Теперь скажи мне настоящую причину.

Дэвид нахмурился, глядя на янтарную жидкость в своем бокале.

– Разве сегодня вечером ты не понял? – настаивал Эдгар. – Скажи, ты увлечен этой девушкой?

Дэвид поднял хмурый взгляд:

– Я считаю этот вопрос… несправедливым, дядя. Достаточно сказать, что я не мог бросить ее одну в таком диком городе, как Хьюстон.

Губы Эдгара изогнула хитрая улыбка, он задумчиво потер подбородок.

– Мы, конечно, оставим девушку у себя. Дэвид вздохнул с облегчением:

– Хорошо. Остается надеяться, что Мария тоже приветливо встретит Эмили.

Эдгар махнул рукой.

– Не заботься о Марии. Думаю, мы можем найти лучший способ занять мисс Барет.

Дэвид в недоумении поднял одну бровь. Эдгар, заметив его реакцию, усмехнулся:

– Если тебя эта девушка не интересует, я буду считать ее своей добычей.

– Что?

– Мне она нравится, – просто сказал Эдгар и опустошил свой бокал.

Глядя, как дядя снова подходит к буфету и наливает себе бренди, Дэвид ощетинился.

– Но это так… так неожиданно!

– Не так неожиданно, как тебе кажется, – рассмеялся Эдгар, поднося бокал к губам. – О, что я мог бы проделывать с этой девушкой!..

Дэвид с ужасом смотрел на Эдгара:

– Но, дядя, я даже предположить не мог, что ты способен… применить насилие к молодой женщине! Мария уже давно здесь…

– Мария – ребенок, – проворчал Эдгар, возвращаясь к своему креслу.

– Она не… ей уже семнадцать лет…

– А мне, Дэвид, мне тридцать три, я вдвое старше Марии. Но я нахожу твою мисс Барет гораздо более зрелой и…

желанной.

Дэвид, не веря своим ушам, покачал головой:

– Дядя, ты пять лет провел в добровольном заточении на этой плантации! Месяцами не разговаривал ни с одной живой душой. Я думал, что тебе уже не хочется ни с кем общаться.

Отпив из бокала, Эдгар задумчиво произнес:

– То, чего я хочу от мисс Барет, не требует долгих разговоров.

Дэвид поперхнулся бренди.

– Черт побери! Если ты так низко пал… тогда я не уеду в Галвестон и не оставлю Эмили в твоих когтях!

– Правда? Даже если наш склад сгорел дотла?

– Правда, – твердо ответил Дэвид. – Я уеду только в том случае, если ты заверишь меня, что добродетели мисс Барет ничего не угрожает, пока меня не будет.

Услышав это драматичное заявление, Эдгар так расхохотался, что на глазах его выступили слезы.

– Добродетель Эмили, в самом деле! Ты говоришь, что ей двадцать один год, и она жила в Хьюстоне? – Он помолчал, хмурясь. – Да ладно, Дэвид, не вскакивай! Я не собираюсь «применять насилие», как ты деликатно выразился.

Дэвид снова откинулся на спинку кушетки с облегченным вздохом, в то время как дядя несколько нетвердой походкой снова направился к буфету.

– По-моему, ты ей нравишься, глупышке, – заметил Эдгар, наполняя бокал. – Когда ты уедешь, это изменится, пусть даже я буду скучать по тебе, племянник.

Дэвид нахмурился.

– Дядя, ты уже собираешься нарушить свое обещание?

– У меня нет намерения силой навязывать себя этой девушке. – Он задумчиво улыбнулся. – Но есть другие способы, племянник, есть…

Дэвид изумленно уставился на Эдгара.

– Тебя не обескураживает то, что ты ей не нравишься? Хозяин Бразос-Бенда быстро опрокинул в себя бренди, и его глаза заметно потемнели.

– Нет, племянник. Это делает игру еще интереснее.

Эмили проснулась, голова раскалывалась от боли. Она не была вполне уверена, но ей показалось, что в соседней комнате хлопнула дверь.

Девушка неуверенно встала с кушетки, голова все еще кружилась. Влажное платье прилипло к телу. Наверное, она задремала на какое-то время, решила Эмили, и налила себе воды из фарфорового кувшина, залпом выпила стакан и переоделась в прозрачную ночную сорочку. Ей все еще было жарко, и она открыла дверь на веранду. Прохладный, напоенный ароматом цветов ветерок хлынул в комнату.

Эмили, покачиваясь, пошла к лампе, от воды у нее почему-то снова закружилась голова. Она уже собиралась погасить лампу, как вдруг какой-то шорох привлек ее внимание.

Эдгар Эшленд вошел в комнату с бокалом бренди в руке.

Потрясенная, Эмили оцепенела. Она не подозревала, что веранда соединяет ее комнату с его спальней.

– Сэр, вы забываетесь.

Эдгар Эшленд, пошатываясь, вступил в круг света и ухмыльнулся.

– Невозможно, – пробормотал он, его глаза блестели от чрезмерного количества бренди. – Невозможно забыть.

Эмили скрестила на груди руки и открыла было рот для резкого ответа, но тут Эдгар швырнул свой пустой бокал через всю комнату. Он ударился о камин и разбился на тысячу звенящих осколков. От этого яростного и неожиданного поступка в висках Эмили снова запульсировала тупая боль.

Кроша стекло подошвами сапог, Эдгар подошел к ней и оторвал ее руки от груди.

– Невозможно забыть! – страстно повторил он, не сводя глаз с ее груди под тонкой тканью. – Оливия – ведьма! Почему она не оставит меня в покое? Я бы заплатил по-королевски ради того, чтобы дотянуться до нее и втоптать в грязь!

Эмили охватил ужас. Глаза Эдгара стали безумными, а руки держали ее стальной хваткой. Она била его кулаками в грудь, умоляя:

– Прошу вас, пожалуйста, отпустите меня. Вы пьяны. Внезапно Эдгар оттолкнул ее. Она споткнулась и чуть не упала.

– Я пьян? Эдгар Эшленд, лорд этого королевства, пьян? Предупреждаю тебя, девка, берегись: если ты опорочишь имя Эшленда, я прикажу тебя высечь!

Эмили решила не возражать пьяному и покорно произнесла:

– Простите, милорд, я сказала это не подумав. Но сейчас слишком поздно, чтобы навещать леди в ее будуаре.

Несколько мгновений Эдгар с подозрением смотрел на нее. Потом приветливо улыбнулся и поклонился:

– Никогда еще никто не произносил более справедливых слов. Мисс Барет, желаю вам спокойной ночи.

С достоинством выпрямившись, Эдгар пошел к двери, однако на пороге обернулся.

– Но, дорогая, – пробормотал он хрипло, – разве мне не положен поцелуй на сон грядущий?

Насмешливая улыбка Эдгара говорила о том, что ей не удалось его провести. Эмили бросилась к двери, увы, сильные руки поймали ее, а горячие губы мгновенно впились в ее рот.

Это был долгий поцелуй – медленное и упорное насилие. Эмили боролась с ним, но его жесткие губы заставили девичьи губы разжаться, и язык властно исследовал сладкую глубину ее рта.

Его объятие стало более крепким, поцелуй еще более настойчивым. И с Эмили произошло нечто необъяснимое: внезапно она стала тонуть. Ее руки сами поднялись, обвились вокруг шеи Эдгара. Его руки спустились ниже и прижали ее бедра к твердому мужскому естеству. Неведомое прежде, отчаянное желание пронзило ее, словно кинжал. Она ненавидела Эдгара Эшленда и желала всем существом. Эмили готова была позволить этому дьяволу овладеть ею, делать с ней все, что угодно, только бы унять незнакомую мучительную боль во всем теле.

Наконец поцелуй закончился. Эдгар с триумфом и нежной насмешкой посмотрел на раскрасневшуюся, задыхающуюся девушку. Он прикоснулся к прозрачной ткани ее ночной сорочки, обводя контур одного напряженного соска, потом второго. Эмили стояла неподвижно, когда тот же смуглый палец прошелся по ее губам. Глаза Эдгара держали ее в плену, словно гипнотизируя.

Эмили безумно, до боли желала его. И демон это знал!

Он наклонился и быстро, нежно поцеловал ее.

– Терпение, любимая, – произнес Эдгар предостерегающе.

И Эмили услышала его тихий смех, эхом разносившийся по веранде.

Глава 7

16 марта 1841 года

Эмили окутывал покров сна. Приглушенные звуки с трудом просачивались в ее сознание: шаги в коридоре, пение птиц, шепот в соседней комнате. Но веки все еще смыкал сон.

Внезапно зазвонил колокол. Она села на кровати, но голова закружилась, и Эмили снова упала на подушку. Мгновенно всплыло воспоминание.

Черный капитан! Эдгар Эшленд! Этот ужасный, высокомерный, завораживающий человек! Как он посмел! Как она позволила ему прикоснуться к себе!

Эмили откинула простыню и села, вцепившись в край постели, чтобы сохранить равновесие. Наверное, она все еще была пьяна, когда наглец вошел ночью в комнату, если она позволила ему… позволила ему…

Эмили поднесла руку ко рту.

На губах сохранилась его отметина, синяк, след страсти. Его поцелуй, жестокий, как изнасилование.

Если бы Эдгар отнес ее на кровать и довел дело до конца, она не могла бы чувствовать большего унижения.

Эмили содрогнулась. Этот человек был очень странным, он пугал ее, а как он говорил о своей покойной жене! Нет-нет, надо покинуть этот дом как можно скорее!

Эмили встала и, пошатываясь, подошла к открытому окну. Ее голова раскалывалась от перезвона этого упрямого колокола!

– Замолчи, черт побери! – крикнула она, захлопывая окно. Колокол замолчал. Как по волшебству. Эмили невольно усмехнулась. Рабы, наверное, буквально приплясывают, , отправляясь в поле под этот неумолкающий звон, думала она, пока плескала воду себе в лицо.

Закончив туалет, Эмили собиралась выйти из комнаты, когда услышала топот копыт. Она вышла на веранду и увидела, как всадники удалялись галопом через поле голубого люпина. Эдгар и Дэвид.

– Прелестно! – саркастически пробормотала она. – И когда же я теперь поговорю с Дэвидом?

Эмили завтракала в столовой одна. Она сделала глоток крепкого кофе, и голова начала проясняться.

Бесшумно вошла Эвис Жеруар. Неужели эта женщина всегда носит черное? Дэвид рассказал, что экономка овдовела незадолго до того, как приехала сюда из Нового Орлеана четыре года назад. Не может быть, чтобы эта женщина все еще носила траур! Черный цвет почему-то придавал ей зловещий вид.

Эвис открыла крышку глиняного горшка и положила в огромную миску кашу, которая напоминала размоченную и размятую кукурузную лепешку. Эмили героически боролась с тошнотой. У нее возникло странное ощущение, что экономка знает о ее плохом самочувствии сегодня и с удовольствием мучит Эмили.

– Приятного аппетита, мадемуазель, – пожелала ей Эвис, обильно полила кашу сливками и вышла из столовой.

Через пару часов Эмили уже чувствовала себя гораздо лучше. Она стояла на веранде, когда увидела возвращающегося с поля Дэвида, и тут же бросилась вниз.

– Доброе утро, Эмили! – весело приветствовал он, проходя мимо и обдавая ее запахом кожи и конского пота. – Хорошо спала?

Эмили грустно рассмеялась, но не ответила на вопрос.

– Дэвид, пожалуйста, можем мы поговорить наедине?

– Конечно, дорогая. Давай сядем в гостиной. Эмили покачала головой:

– Нет, не здесь. Нельзя ли пойти на прогулку или поехать в коляске?

Дэвид убрал со лба спутанные волосы и согласился без всякого энтузиазма:

– Ну, наверное, можно. Надень шляпку, дорогая, а я скажу конюху, чтобы запрягал лошадей.

Эмили очень обрадовалась наконец-то представившейся возможности поговорить с Дэвидом наедине. Полчаса спустя они уже ехали вместе в коляске. Эмили глубоко вдыхала пьянящие ароматы весны и чувствовала, как напряжение покидает ее.

Дэвид завтра покинет поместье, и ей во что бы то ни стало надо уехать вместе с ним, любым способом. Следует ли рассказать о поведении его дяди прошлой ночью и даже еще раньше, в Гонсалесе? Поверит ли Дэвид ей?

Вот в чем таилась трудность: Дэвид считал Эдгара своим отцом. Возможно, лучше рассказать Дэвиду о своих чувствах, не упоминая об угрозе дяди, разве что без этого нельзя будет обойтись…

Коляска остановилась, вернув Эмили к действительности. Она увидела большой мраморный памятник и вопросительно взглянула на спутника.

– Оливия, – объяснил он, спрыгнул вниз и подал ей руку. – Это то самое место, где…

Эмили спустилась на землю и внимательно посмотрела на Дэвида. Он явно был в смятении.

– Зачем ты привез меня сюда?

– Рано или поздно ты и сама бы его обнаружила. Эмили подошла к высокой заостренной стеле и вслух прочитала надпись:

– «Оливия Райс Эшленд – любимая супруга Эдгара – и сыновья-младенцы Эдгар и Чарлз. Утонули 26 апреля 1836 года».

Эмили замолчала, ее взгляд опустился к подножию монумента. Она молча читала эпитафию, и ее охватил смертельный холод.

– Такие грустные слова, – прошептала она. – «Гибель мечты»…

– Слова моего дяди, – с каменным лицом произнес Дэвид. Эмили прикоснулась к мрамору – холодному как лед. С одной стороны от памятника проходила дорога, с другой – невозмутимо текли воды Бразоса. Глядя на крутые глинистые берега, Эмили представила себе покрытых пеной, взбесившихся коней, из-за которых погибли молодая женщина и двое маленьких детей. Она содрогнулась.

Сегодня течение Бразоса было спокойным; но эта река бывает очень опасна.

– Где они… Я хочу спросить, они здесь не похоронены, правда?

Дэвид обернулся к ней, глаза его странно блестели.

– Нет. Все, что осталось на память о них, этот памятник и река.

В глазах Дэвида горели боль и ненависть, когда он смотрел на спокойно текущую внизу реку.

– Бразос – как женщина, – с горечью прошептал он. – Нет, как шлюха. Нежная, манящая, несущая смерть.

Эмили была поражена. Неужели это произнес мягкий, застенчивый Дэвид? Она не удивилась, если бы так сказал Эдгар Эшленд, но не Дэвид! Какая же жестокая обида таилась в его душе!

Услышав, как ахнула Эмили, он извинился:

– Прости меня, Эмили, я забылся. То, что я сказал, непростительно.

При виде его смущения у Эмили сжалось сердце.

– Ты не должен извиняться. Природа жестока. Дэвид взял ее под руку и предложил:

– Давай осмотрим хлопковые плантации.

Через несколько секунд, когда они снова выехали на дорогу, сердце Эмили глухо забилось: галопом на коне приближался Эдгар Эшленд! Дэвид помахал ему, но, к счастью, дядя только кивнул и промчался к дому.

Дэвид повернул упряжку на узкую тропинку, вьющуюся через поля. Вскоре Эмили отвлеклась от своих тревог, глядя на ровные ряды хлопка, тянущиеся вдаль до бесконечности.

Несколько десятков рабов прореживали и пропалывали растения высотой всего в несколько дюймов.

– Я не знала, что это поместье такое большое, – заметила Эмили.

– Большое! – рассмеялся Дэвид и погнал коней по тропе. – Ты видела лишь часть наших владений. Оглянись: все, что ты видишь до самого горизонта, это земли Бразос-Бенда!

Полдюжины лонгхорнов паслись на усыпанных цветами лугах.

Эмили как завороженная смотрела на пятнистых животных.

– Они прекрасны, – пробормотала девушка.

Поняв ее намек, Дэвид повернул коней и съехал с тропы в прерию. Да, он не преувеличивал, когда говорил, что лонгхорнов здесь тысячи. Подумать только, она может разводить таких экзотических животных вместе с Дэвидом! Эмили откинулась на кожаное сиденье, про себя репетируя то, что сейчас ему скажет.

Дэвид остановил коляску на вершине холма, спрыгнул на землю, расправил свой коричневый сюртук и помог спуститься Эмили. Они стояли в центре круга из громадных дубов, словно на обширной сцене, окруженные завесой из зелени.

– Как здесь красиво! – прошептала Эмили, срывая темно-лиловый колокольчик.

– Я часто приезжаю сюда, – сказал Дэвид, обводя взглядом мирный пейзаж. – Когда-нибудь построю на этом холме собственный дом.

Эмили, набрав побольше воздуха, спросила:

– А когда ты построишь собственный дом, начнешь собственное дело по разведению скота, разве тебе не понадобится жена, Дэвид?

Он покраснел до самых корней русых волос.

– Эмили, я даже не думал…

– Знай, если понадобится, – очертя голову выпалила Эмили, – я хотела бы стать твоей женой.

Дэвид в смущении покачал головой:

– Эмили, ты сама не знаешь, что говоришь.

Она почувствовала, как горят ее щеки, но решительно сделала шаг вперед и взяла Дэвида за руку.

– Нет, знаю! Я… я люблю тебя, Дэвид!

Он отбросил руку Эмили, словно ее прикосновение обожгло. Странные чувства затуманили его густо-синие глаза, и Дэвид произнес напряженным, дрожащим голосом:

– Эмили, если бы я… искал жену, то и надеяться бы не смел взять в жены такую красивую девушку, как ты. И хотя для меня большая честь, что ты так высоко меня ценишь, но боюсь, у меня нет намерения жениться… никогда.

Эмили ушам своим не верила.

– Но почему? Ты так много для меня сделал, и я думала… думала, что небезразлична тебе!

Дэвид смущенно переступил с ноги на ногу, глядя на траву под ногами.

– Ты мне действительно небезразлична, дорогая, но не так, как ты думаешь. Я всегда буду твоим другом, Эмили. Но женитьба… женитьба двух людей может означать катастрофу.

– Что ты имеешь в виду? – озадаченно спросила Эмили. – Ты говоришь о своих родителях? Или о твоем дяде и Оливии?

Дэвид грустно покачал головой:

– Это я не имею права обсуждать, дорогая. Эмили, пожалуйста, примирись с тем, что мне не нужна жена, и не расспрашивай больше ни о чем.

– Нет! – возразила Эмили, повышая голос. – Ты должен объяснить мне все подробнее!

– Не могу.

Цепляясь за свою надежду, она стала умолять его:

– Тогда по крайней мере увези меня отсюда, Дэвид. Отвези меня завтра же в Хьюстон!

Дэвид с сочувствием посмотрел на нее:

– Я уже думал о такой возможности, Эмили, но ты должна быть здесь, чтобы встретить Марию, когда она вернется домой. И кроме того, просто не подобает оставлять тебя в Хьюстоне одну.

– Не подобает? – оскорбленная, воскликнула Эмили в гневе. – А подобает оставлять меня здесь одну – с ним?

– С ним?

– С твоим дядей!

– Эмили, мой дядя – джентльмен…

– Твой дядя – старый похотливый развратник! – гневно воскликнула Эмили, глотая слезы ярости.

– Эмили, как ты можешь говорить… – Дэвид был очень обижен.

Она отвернулась, чтобы не показать своих слез.

– Отвези меня домой!

Дэвид помог Эмили выйти из коляски перед домом. Затем пробормотал, что ему надо проверить упряжь в конюшне, и уехал.

Эмили ворвалась в дом, ногой закрыла за собой дверь, и сморщилась от острой боли, пронзившей щиколотку.

– Хорошо покаталась, милочка? – раздался насмешливый мужской голос.

Эмили сердито посмотрела на стоящего в прихожей мистера Эшленда.

Эдгар не торопясь подошел к ней. На его лице не было и следа вчерашнего похмелья; он был одет в белую, расстегнутую на груди сорочку и темные брюки.

– Где Дэвид?

– Ушел считать упряжь или что-то в этом роде, – холодно ответила Эмили.

Эдгар от души расхохотался.

– В таком случае могу предположить, дорогая, что ты не сумела накинуть упряжь на моего племянника?

Эмили залилась краской от столь возмутительной бесцеремонности и молча пошла к лестнице. Но Эдгар схватил ее за руку:

– Минуточку, Эмили. Мне надо с тобой поговорить.

– Отпустите меня!

– Нет, милочка, – твердо возразил он, – а если будешь вырываться, я заставлю тебя замолчать способом, который действует лучше всего, как я заметил.

Эмили замерла.

– Ладно! – прошипела она. – Я выслушаю. Только уберите от меня свои грязные руки!

Эдгар рассмеялся, но отпустил ее.

– Очень хорошо, перейду прямо к делу. Дэвид завтра уезжает… И оставляет нас здесь вдвоем – наедине.

Эмили передернуло от его взгляда, но она ничего не ответила.

Эдгар обаятельно улыбнулся:

– Я хочу сказать… я бы посоветовал тебе немедленно выйти за меня замуж, поскольку после прошлой ночи у тебя очень мало шансов не оказаться в моей постели.

Эмили даже дышать перестала от изумления.

– Какой самонадеянный, самодовольный…

– Спокойнее! – рассмеялся Эдгар. – В конце концов, я поступаю честно, делая тебе предложение, а не просто тащу в постель, что мог бы легко…

– Легко?! – взвизгнула Эмили. Он нахмурился.

– Успокойся, женщина! Если ты когда-нибудь смотрела на себя в зеркало, то можешь не надеяться на то, что останешься старой девой. А поскольку Дэвид тебе отказал…

– Откуда вам известно, что Дэвид мне отказал? – повысила от возбуждения голос Эмили.

– Видишь, ты это признала! Ты видела поместье, дорогая. Все мое состояние станет твоим, когда ты станешь моей женой.

Совершенно сбитая с толку, Эмили покачала головой:

– Но зачем вам жена? Все эти годы вы оставались в одиночестве…

– Мне нужна жена, чтобы делить со мной постель, рожать мне сыновей. Ты хорошо понимаешь, что именно я хочу сказать, дорогая, или тебе недостает образования?

– Да, я понимаю, хорошо понимаю, и можете убираться к дьяволу, сэр! – сквозь зубы процедила Эмили.

Эдгар с улыбкой покачал головой:

– Слава Богу, у Дэвида хватило ума тебе отказать. Ты за час сделала бы из него котлету!

Эмили в отчаянии топнула ногой.

– Я могу идти, сэр?

Он задумчиво погладил усы, глядя на разгневанную девушку.

– Возможно, мне следует подсластить свое предложение. Очень хорошо, если ты согласишься. Я же обещаю, что не стану настаивать на брачных отношениях до тех пор, пока ты сама не будешь готова.

– Сэр, я не хочу за вас замуж ни при каких обстоятельствах и ни на каких условиях!

– Нет, ты хочешь, Эмили, – уверенно возразил он, и в глубине его темно-карих г м s вспыхнула страсть.

Эмили попятилась, пытаясь придумать резкий ответ, но бой дедушкиных часов отвлек ее внимание.

Эдгар тут же обнял ее и притянул к себе.

– Скажи «да», милочка, до того, как часы перестанут бить, или я возьму назад свое предложение и затащу тебя в свою постель, станешь ты моей женой или нет!

Эмили посмотрела в темные, насмешливые глаза.

– Ну, вы…

Эдгар поцеловал ее, заглушая протесты. У Эмили перехватило дыхание, она снова была окружена прежним необъяснимым колдовством. А часы безжалостно били, неумолимо втягивая ее в дьявольские сети Эдгара Эшленда!

Его губы скользнули к ее уху.

– Скажи «да»! – настаивал он. – Покажи этому негодяю Дэвиду! Скажи «да»!

– Нет! Нет! – простонала она, но ее жалобный голос снова утонул в его губах.

– Скажи! – прорычал он. – А не то, клянусь Богом, я возьму тебя прямо сейчас – прямо сейчас! – И его пальцы сжали ее грудь.

Глаза Эмили стали неправдоподобно огромными.

– Нет! – воскликнула она. – Вы не можете…

Тогда Эдгар поцеловал ее еще крепче. Она барабанила по его плечам, потом кулачки разжались, в горле замерло рыдание…

Эмили сознавала, что идет ко дну: его близость потрясала, сокрушала. Она не могла ни думать, ни дышать, когда черный капитан обнимал ее вот так!

– Скажи, что выйдешь за меня, скажи «да»! – словно гипнотизируя, повторил он.

Бой часов смолк. Эдгар отстранился в ожидании.

– Да! – услышала Эмили чужой задыхающийся голос. – То есть да, если вы обещаете, обещаете…

Его глаза вспыхнули.

– Конечно, милочка. Ты можешь прийти ко мне в постель, когда пожелаешь.

Эмили настороженно посмотрела на него, стараясь отдышаться и успокоить лихорадочное биение сердца. «Уж не сошла ли я с ума? – в отчаянии подумала Эмили. – Почему я должна ему верить?»

И все же разве есть у нее иной выбор в данный момент?

– Значит, договорились, – уверенно заявил Эдгар. – Сегодня после обеда пошлю Дэвида за священником.

– Сегодня! – воскликнула Эмили, отталкивая его.

– Ну, тогда завтра, – с готовностью согласился Эдгар. – Но учти, тогда это будет рано утром, потому что Дэвид уезжает в полдень.

Эмили хотела возразить, но вдруг услышала хриплый женский голос:

– Месье, ленч подан.

Эмили резко обернулась и увидела в дверях гостиной экономку, которая холодно смотрела на них.

– Спасибо, Эвис, – ответил Эдгар, беря будущую жену под руку.

В каком-то оцепенении она позволила Эдгару отвести себя в столовую. Когда все трое сели, Эмили стала рассеянно ковырять вилкой в тарелке, обдумывая все случившееся за несколько последних минут.

На этот раз нельзя было винить во всем вино! Какой демон безумия овладел ею, если она согласилась выйти замуж за Эдгара Эшленда? Даже ради того, чтобы избежать немедленного изнасилования!

– Эвис, – небрежно произнес Эдгар, отрезая кусок мяса, – мы с мисс Барет утром поженимся, поэтому после обеда покажи ей дом, пожалуйста.

«Боже мой, а он не теряет времени зря!» – в панике подумала Эмили, и глаза ее стали большими, как блюдца. С трудом сделав выдох, она перевела взгляд с потрясенной экономки на безмятежно улыбающегося Эдгара.

– И еще, Эвис, на столе нет хлеба, а Ханны что-то не видно, – заметил Эдгар. – Окажи любезность, сходи на кухню и принеси хлеба. – Он подмигнул Эмили. – Мне что-то очень захотелось есть.

Эвис, пробормотав «Да, месье», вышла из столовой, а Эмили уронила вилку и замигала, глядя на Эдгара.

Эдгар Эшленд медленно встал и обошел стол. Эмили изучала мясо на тарелке, но загорелый палец приподнял ее подбородок, заставив посмотреть Эдгару в глаза.

– Уже передумала, Эмили?

– Я… ну…

– Эмили, ты мне дала слово, – сурово произнес Эдгар. – И запомни, дорогая: не советую меня сердить, это опасно.

После ленча Эвис Жеруар повела ее по дому. Она не пустила Эмили ни в одну из комнат членов семьи, но показала три спальни для гостей наверху, а также кабинет и библиотеку внизу.

Затем экономка вывела девушку через черный ход, и они по заросшему травой двору прошли к кухне.

– Я поражена, мисс Жеруар. В доме – и вообще везде – безукоризненный порядок.

– Благодарю вас, – чопорно ответила Эвис, и неприятная улыбка тронула ее тонкие губы. – Прежде чем мы вернемся в дом, мадемуазель, позвольте поздравить вас. Кажется, вместо гувернантки вы теперь стали новобрачной. Как это удачно.

В тоне женщины слышалась явная издевка. Эмили пристально взглянула на Эвис Жеруар и лукаво ответила:

– Благодарю вас за… добрые пожелания, миссис Жеруар.

– По правде говоря, мадемуазель, должна вас предупредить, что угодить месье Эшленду необычайно трудно, как вы сами скоро увидите.

– Вы говорите на основании личного опыта, миссис Жеруар?

Лицо экономки застыло, как маска.

– Извините, мадемуазель, у меня еще много дел. – И Эвис Жеруар быстро ушла в дом, оставив Эмили во дворе одну.

«Что за ведьма! – возмутилась Эмили. – Пожалуй, стоит выйти замуж за Эдгара только для того, чтобы добиться ее увольнения!»

Она собиралась войти в дом, когда увидела одинокую фигуру, приближавшуюся со стороны конюшни.

– Дэвид!

Он замедлил шаги. Но Эмили это не смутило, она бросилась навстречу; на этот раз она ничего не станет скрывать и расскажет, что задумал его дядя! Тогда Дэвиду придется отвезти ее домой, в Хьюстон!

Они встретились под огромным орехом-пекан с голыми ветвями.

– Что случилось, Эмили? – спросил озадаченный Дэвид. Ее широко раскрытые голубые глаза смотрели умоляюще, она вцепилась в его руку и выпалила:

– Теперь он хочет на мне жениться!

– Ты имеешь в виду дядю?

– Конечно, твоего дядю! Вчера ночью он явился в мою комнату и поцеловал меня, а теперь говорит, что я должна выйти за него замуж, иначе возьмет меня силой!

По лицу Дэвида разлился румянец, он нахмурился и взял девушку за руку.

– Эмили, ты не должна позволить дяде запугать себя. Я знаю точно, что у него нет намерения заставить тебя силой…

– Дэвид, послушай меня! – в отчаянии воскликнула Эмили. – Именно силой он заставил меня дать согласие на этот брак!

Дэвид в растерянности покачал головой:

– Но дядя обещал, что ты будешь с ним в безопасности…

– Ты мне не веришь! – перебила Эмили, стряхивая его руку. – Ты собираешься меня предать!

Дэвид в отчаянии развел руками:

– Эмили, что же делать? Я не могу оставить тебя одну в Хьюстоне! Дорогая, я обдумаю твое положение, находясь в отъезде, найду для тебя выход…

– Будет слишком поздно! Твой дядя уже… уже добьется своего! Положение таково, что я… что он силой не затащил меня в постель только потому, что я дала обещание выйти за него замуж!

Дэвид прищурился.

– Эмили, просто скажи ему, чтобы он отстал, а я поговорю с дядей до отъезда…

– Ох, ну и черт с тобой! – в гневе воскликнула Эмили и топнула ногой. – Ты ничего не желаешь понимать! Я считала тебя сильным и галантным, а ты совсем не такой! Ты слабый и глупый и ты… я тебя презираю!

Голос Эмили дрожал, в глазах стояли слезы. Дэвид протянул ей руку, но она отпрянула.

– Убирайся с глаз моих! – задыхаясь, крикнула Эмили. – Я… я выйду за него замуж! Так тебе и надо!