Текст книги "Сто лет тому вперед. Официальная новеллизация"

– Люмарианок иди разводи отравлением своим! – обиженно фыркнула Алиса, поворачиваясь, чтобы уйти. Он еще и поиздеваться над ней решил? Не так уж сильно она его приложила, чтобы с ней разговаривали, как с дурочкой.

– Можешь хотя бы в скорую позвонить? – в отчаянии крикнул ей вслед парень.

Девушка замерла на полушаге и медленно обернулась. Это уже было совсем не смешно. Этот чудик всерьез хочет получить по шее? Или ему требуется психиатрическая помощь?

– Позвонить? – переспросила она, все еще надеясь, что просто ослышалась, и добавила насмешливо: – Ладно, ты забавный, признаю. Вокабуляр набрал.

Но парень продолжал удивленно на нее пялиться, как будто не понимал ни слова. Его поведение все меньше смахивало на неуклюжую попытку познакомиться.

– Да что смешного-то? – расстроился Коля. Неужели он угодил в психушку, или просто в школе решили снять кино, но его почему-то забыли предупредить. Прикольно, конечно, но нечестно. – Позвони в скорую! – воскликнул он умоляюще. – У меня просто телефона нет!

– Скорую? Телефона?

Слова незнакомого школьника привели девушку в еще большее замешательство. Кто он такой и откуда взялся? Вроде бы похож на других, но ведет себя, как пришелец с неизвестной планеты… Алиса осторожно приблизилась, пристально разглядывая его. Он правда чокнутый, или… Или случилось нечто, что пока не укладывалось в голове и смахивало на научную сенсацию.

– Капец какой-то, – продолжал разочарованно бормотать Коля. Куда он вообще попал? Сгинет теперь, и никто его не найдет… – Тут нормальные есть вообще? Как же меня плющит…

Он уже не обращал внимания на незнакомую девчонку, пока та боязливо не коснулась его пиджака.

– Это что, по-ли-эс-тер, синтетика? – спросила она неуверенно.

– Хлопок обычный… – пожал плечами Коля. Так и есть, «блондинка»! Тут человека спасать надо, а она о шмотках думает! Однако следующий вопрос незнакомки поставил парня в тупик:

– Ты откуда?

Простая фраза стала полной неожиданностью, и несколько секунд парень пребывал в ступоре, а потом пробормотал:

– 11-«Б».

– Не ври! – вспылила Алиса. – Я из 11-го «Б».

Коля был раздосадован. Почему ему никто не верит?! Он нехотя вытянул из кармана школьный пропуск и с видом «да подавись!» сунул в руки удивленной незнакомки. Та с недоверием развернула его и замерла: внутри, помимо имени и нелепого снимка владельца, стояла дата и год – 2024.

– Теперь ты, – потребовал Коля, но девушка не отреагировала. Казалось, она пребывала в таком же ступоре, как он сам несколько минут назад, когда повстречался с непонятным монстром с банкой вместо головы. – Так и думал, – разочарованно выдохнул он.

Он попытался отобрать свое «имущество», но девушка увернулась, крепко зажав пропуск в кулаке. Вот теперь Коле стало совсем не по себе: мало того, что он что-то не то съел, а потом сильно приложился головой, так теперь его пытаются лишить документов. Как после этого в школу придет? А если эта сумасшедшая что-нибудь натворит, а виноватым сделает его?

– По ходу, не один я траванулся, да? – пробурчал он с раздраженной обреченностью.

А сама Алиса снова и снова перечитывала имя и дату в документе. Мысли скакали в мозгу как бешеные, а перед глазами мелькали события накануне: карта Москвы с фотографиями женщин, имена, числа… Сердце билось так, что готово было выскочить. Если пропуск этого чудика подлинный (а в этом она почему-то не сомневалась – или не хотела сомневаться), значит, он…

– Послушай, Коля… – вдруг заговорила она взволнованно, и от ее тона у собеседника зашевелились волосы на затылке. – Я могу быть не права. Но возможно… ты… – она снова сбилась. Как найти подходящие слова для того, кто тебя не понимает, причем когда сама еще толком не разобралась в ситуации? – Короче: посмотри вокруг, – предложила девушка, сделав пригласительный шест.

Коля снова осмотрелся. Странные дома и стены никуда не исчезли, трава под ногами не превратилась обратно в асфальт, а вокруг бродили не совсем обычные люди. В сторонке несколько ребят парило и кувыркалось в воздухе, будто в невидимой аэротрубе, а еще несколько сгрудились внизу, громко считая такты. У него возникло желание ущипнуть себя и проверить, не спит ли он в самом деле. А настырная незнакомка только продолжала затягивать его в водоворот безумия своими комментариями:

– Тебе, наверное, кажется, что это все галлюцинации… но это не так. Это реальность. Сейчас две тысячи сто двадцать четвертый год.

– Звучит убедительно, – пролепетал Коля. Количество неожиданностей и непонятностей на единицу времени зашкаливало, поэтому свет в глазах померк, и он рухнул в обморок, повиснув на руках изумленной Алисы.

Коля уже давно смирился с тем, что сошел с ума и лежит, наверное, сейчас в больнице. Мозг был переполнен и сбоил, как старый компьютер, но голова вроде бы уже не кружилась так сильно. И все же он огляделся осторожно, стараясь не сильно ею вертеть. Он лежал на кровати в незнакомой комнате, а над ним зависла круглая железная штуковина с экраном (возможно, какой-то робот или дрон). Паренек пристально смотрел на штуковину и не шевелился: мало ли что у нее на уме… Потом зачем-то набрал в легкие воздуха и дунул на дрон. Тот, покачнувшись, отлетел в сторону, но тут же вернулся на место. В бесшовном металлическом корпусе появилось отверстие, направившее в лицо Коли струю воздуха.

– Прикол… – выдохнул тот тихонько и подул снова. И тут неизвестно откуда (вероятно, из недр железной штуки) донесся гнусавый ответ:

– Да, очень увлекательно.

Коля аж подскочил на месте от неожиданности. Он готов был кинуться наутек – неважно, куда – когда дверь открылась и внутрь шагнула новая знакомая с тарелкой бутербродов.

– Алиса, я закончил осмотр, – доложил дрон. – Гемоглобин и красные тельца в норме. Немного повышен кортизол, но это нормально с учетом обстоятельств.

Коля вжался в стену, тыча дрожащим пальцем в сторону робота.

– Это… что? – пролепетал он, срывающимся голосом.

– Политкорректное местоимение – «кто», – тут же поправила «штуковина», совсем не способствуя избавлению от страха – скорее, наоборот. – Но вам, с учетом почтенного возраста, простительно.

– Ботик, извини, ты не мог бы… вылететь, – вежливо попросила болтливого приятеля Алиса. Если ему не намекнуть, он никогда не замолчит, а ей очень нужно задать гостю пару неудобных вопросов. – Если не затруднит.

– Конечно… – важно отозвался робот, с величавым достоинством проплывая мимо, – я просто сделал свою работу, и больше никто не нуждается в моих услугах. Естественно, я выйду.

– Мы тебя очень любим! – крикнула ему вслед Алиса: еще не хватало, чтобы зануда снова обиделся! – и повернулась к Коле:

– Голодный?

– Где я? – осведомился тот, машинально принимая из ее рук бутерброд.

– У меня дома, – буднично отвечала девушка, как будто он не первый «пациент», которому она оказывает первую помощь. – Ты упал в обморок, и я привезла тебя сюда. Мой папа – врач. Так что тебе повезло. Он скоро приедет. Ешь, не отравленный, – кивнула она в сторону бутерброда и сама с удовольствием надкусила свой. Гостю же кусок в горло не лез.

– Еще раз, – попытался разобраться парень, искренне надеясь, что новая знакомая сейчас рассмеется и скажет, что его разыграла, а дальше они уже поговорят, как нормальные люди. – Просто уточняю, вдруг я неправильно понял. Будущее, да?

– Двадцать четвертый год, – повторила Алиса. Надо же, какой непонятливый! И уточнила: – Две тысячи сто двадцать четвертый.

Нет, он точно сошел с ума. Слова собеседницы вызвали у Коли приступ истерического хохота. Девушка смерила его укоризненным взглядом, а потом схватила за руку и куда-то потянула за собой.

– Пойдем, – заявила она решительно. Коля не сопротивлялся и поплелся следом. Выбора-то ему не оставили.

Они вместе вышли на балкон. Алиса продолжала невозмутимо жевать бутерброд, а Коля восхищенно оглядывался. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался утопающий в сочной зелени город, хотя погода была явно не летняя. Старинные домики и сталинские высотки, стены которых покрывали пышные вертикальные сады, соседствовали с необычного вида новостройками, покрытыми «чешуей» солнечных батарей, таких блестящих, что глаза болели глаза.

– Москва? – все еще недоверчиво ткнул пальцем Коля.

– Москва, – подтвердила Алиса.

– Второе октября? – с насмешливой подозрительностью продолжал допытываться он.

– Ага.

– А почему деревья зеленые? – парень понимал, что задает идиотские вопросы, но происходящее по-прежнему не укладывалось в голове. – А зеленые деревья почему тогда?

– Мы контролируем температурные изменения для стабильности экосферы и сохранения фотосинтеза, – спокойно и доходчиво, как дошкольнику, объясняла девушка. Ей чем-то нравился этот чудик из прошлого, неуклюжий и смешной. Интересно, в его времени все ребята такие?

– Допустим, – пошел на уступки собеседник. – А где машины летающие?

– Они есть, – подтвердила Алиса, – но их используют только по необходимости. Энергетически неоправданно. Так что мы пользуемся транспортом на магнитной тяге преимущественно.

– За экологию боретесь… – понимающе кивнул парень и решился наконец попробовать угощение. Едва ли оно отравленное… и интересно, чем тут «местные» питаются. – А мясо едите, – попытался поддеть он. – Вкусное, кстати.

Однако провокация провалилась.

– Это не мясо, разумеется, – возразила новая знакомая. – Но вкус тот же, да.

Коля с сомнением уставился на недоеденный бутерброд, как будто ожидал, что тот ему сейчас внятно ответит.

– Если есть еще какие-то вопросы, задавай, – тоном гостеприимной хозяйки заявила девушка.

Да, вопросы у него были! Множество! Но все в итоге сводились к одному, и от ответа зависело то, как он будет дальше относиться к тому, что видит и слышит. Спрашивать такое «в лоб» было не слишком вежливо, но о каком этикете может идти речь, если стоит вопрос жизни и смерти?

– Один. Маленький, – произнес он, собравшись с духом. – Как я вообще мог здесь оказаться?

Собеседница пронзила его пристальным взглядом и сказала то, что он больше всего боялся услышать:

– Это как раз то, о чем я тебя хотела подробно расспросить.

Глава 5

Космическая тюрьма – не то место, где каждый мечтает оказаться, даже в качестве простого посетителя. Их и строят как раз с тем расчетом, чтобы посторонние пореже туда заглядывали и не способствовали желанию заключенных продумывать (а тем более осуществлять) план побега. Ведь в таких «заведениях» содержались не только обычные жулики, промышляющие «карманной тягой» на торговых станциях, но и самые отъявленные бандиты и пираты, которыми родители пугали непослушных детей во всех обитаемых галактиках… и не зря. Чем страшнее были обитатели, тем отдаленнее и неприступнее была крепость, где их запирали.

Место заключения посреди ледяной безжизненной пустыни Титана как раз к таким и относилось. В эти глухие края крайне редко наведывались гости из обитаемых миров, но, как ни странно, повышенного внимания они к себе не вызывали… и тоже очень зря.

Панель считывателя электронного замка накрыла ладонь, и на мониторе возникло фото охранника в униформе, после чего запор щелкнул и бронированная дверь отъехала в сторону. Весельчак У, один из опаснейших пиратов, каких только знали обитаемые галактики, подвесил отрубленную кисть на карабин на поясе и прошагал в коридор, брезгливо переступив через труп. Никто даже не попытался его остановить или просто даже выйти навстречу: здание как будто вымерло.

Незваный гость, тихонько насвистывая себе под нос, направлялся к самой дальней из камер, в конце узкого коридора. Это была одиночка с бетонным полом и решеткой вместо четвертой стены, как раз в коридор и выходившей. По ту сторону в полумраке на полу виднелись очертания лысой фигуры в пугающего вида подобии ошейника, от которого в разные стороны тянулись провода, теряясь во тьме. Сидящего на полу человека можно было счесть спящим или даже мертвым, если бы не скрежещущий шепот на неизвестном языке. Губы заключенного едва заметно шевелились: он будто беседовал сам с собой или молился каким-то злым силам.

– Занят, да? – произнес Весельчак вместо приветствия, облокачиваясь на решетку камеры. – Я бы подождал, пока ты закончишь, но… Придется сразу к делу. Надеюсь, ты меня слышишь. Смотри: во-первых, спасибо, что дал знать, где ты отсиживаешься… Очень мило с твоей стороны. Но тут вот какое дело. У нас состоялись относительно-демократические выборы, и по результатам голосования меня избрали новым капитаном Пиратского альянса. Точнее, того, что от него осталось…

Заключенный как будто не замечал его, продолжая бормотать. Он даже не смотрел на гостя, а устремил неподвижный взгляд вверх, к выходу из бездонного бетонного колодца, через который проглядывал кусочек черного неба. Те, кто говорил, будто из колодца звезды видны даже днем, сам, наверное, когда-то сидел в таком каменном мешке… Глоту (а именно он был безымянным узником отдаленной тюрьмы) было до лампочки, кем считает себя гость, которого он не звал.

– Вижу, рад за меня. Спасибо, – сам гость расценил молчание по-своему. – Но, как ты догадываешься, есть нюанс… – привычным вальяжным жестом он извлек из кобуры любимое оружие и неторопливо зарядил. – Чтобы вступить в должность капитана, – продолжал он, – необходимо, чтобы предыдущий капитан был мертв. Не знаю, кто писал эти правила, но какая-то логика в этом есть, согласись.

Весельчак не был бы собой, если бы не превращал каждое свое действие в шоу, пусть даже зритель был всего один и жить ему оставалось не больше пары минут… ну, или трех – как пойдет. Пират с наигранным сожалением взвел курок и прицелился в бывшего товарища по преступлениям.

– Если есть какие-то предсмертные пожелания или напутствия, я передам команде. Слово в слово. Обещаю, – произнес он патетично, как актер на сцене.

Глот внезапно умолк, текучим движением поднялся и направился к решетке – будто сама смерть хлынула навстречу – так, что незваный гость вздрогнул. В глубине души он боялся старого приятеля… А кто не боялся? Глот отличался непредсказуемостью, умом и жестокостью, которые иным пиратам не снились. В эту минуту, даже будучи вооруженным и на свободе (когда противник буквально связан), Весельчак У вдруг засомневался в собственной безопасности. Ледяной взгляд старого пирата уперся в дуло, а потом – в лицо незваного гостя.

– Нет? – старательно пряча страх, взвизгнул тот. – Вообще ничего не скажешь? Ну, тогда я скажу. На самом деле я относился к тебе с глубоким почтением. Правда. И когда мы захватим эту систему… я распоряжусь поставить тебе памятник. Не знаю, на монетах, может, профиль напечатаем…

– Без Космиона вы не сможете завоевать даже самую недоразвитую планету, – произнес Глот глухим голосом, таким же безжизненным, как и его взгляд. Страшный вердикт прорезал воздух, как клинок. Но что делать? Весельчак судорожно пытался соображать, но пока разумных аргументов на ум не приходило.

– Согласен, будет непросто, – попытался он хоть как-то защититься, с отвращением понимая, что проиграл словесную дуэль еще до ее начала. – Но Космиона-то больше нет. Напомнить, кто потерял?

– Оно чувствует гравитационные волны, – не поддаваясь на провокации, заявил старый пират, вновь устремив взгляд вверх. – Космион снова здесь, в этой системе. Оно поможет его найти.

– С большим уважением отношусь к любой… э-э-э-э… религии, – с неохотой пошел на уступки незваный гость. Он уже чувствовал себя капитаном, а тут в самый последний момент его сшибли с небес на землю. Было больно и неприятно осознавать, что он что-то упустил. Еще неприятнее было выслушивать бормотание выжившего из ума бывшего товарища, который еще немного – и выторговал бы у него помилование. – Но все-таки хотелось бы каких-то гарантий.

Весельчак проследил глазами за взглядом Глота, пытаясь разглядеть на темном клочке какие-нибудь подсказки. Мир вокруг медленно заволакивала пугающая тьма.

– Когда мы найдем Космион, – зловеще, как пророк-сектант, продолжал вещать собеседник, – Оно положит всю Вселенную к нашим ногам.

Весельчак нервно засмеялся, демонстрируя всему миру собственную храбрость, но оружие все-таки опустил. Он был далек от мистики и не боялся каких-то там злобных космических сил. Он боялся живых врагов, и один из них сейчас стоял перед ним. Пришлось признать, что старый пират пока еще ему необходим, но за ним нужен глаз да глаз… и самое главное – никогда не поворачиваться к нему спиной и не позволять собой командовать.

– Звучит неплохо, но… – с наигранным дружелюбием произнес он. – Давай Оно, кем бы оно там ни было, положит Вселенную к моим ногам. А ты, скажем, будешь советником по общим вопросам. Правой рукой. Десницей. Верховным жрецом. Но Космион – мне.

Глот молчал, глядя куда-то сквозь пространство. Что он там видел – одному Глоту и было известно.

– Да, нет? – начал проявлять нетерпение Весельчак, помахивая оружием. – По тебе просто не всегда понятно… Если готов, мне нужно Слово. Не то чтобы я тебе не доверяю… Но да, я тебе не доверяю. Не хотелось бы, чтобы ты мне в башку залез.

Повисла пауза. Но тут стены тюрьмы содрогнулись от резкого, разрывающего уши воя сирен, и Глот нехотя просунул сквозь решетку худую ладонь.

– Мы – одна команда и никогда не причиним вред друг другу. До самой смерти, – провозгласил он.

– Мы – одна команда и никогда не причиним вред друг другу. До самой смерти, – повторил за ним Весельчак, потом с ухмылкой вытащил из кармана причудливой формы жетон и, вложив его в ладонь, скрепил сделку рукопожатием. – Слово Благородного Пирата.

– Слово Благородного Пирата, – эхом отозвался Глот.

Легкая, еле заметная, как туман, пыльца нанитов заструилась вверх над их ладонями, которую они оба медленно вдохнули. Когда пираты расцепили руки, Весельчак с подозрением осмотрел свою, но вместо жетона на ней остался лишь шрам. В мгновение ока он выхватил оружие. Бах! Бах! Бах! Все выстрелы легли мимо, а старый подельник смотрел на молодого товарища с саркастическим укором.

– Просто проверил. Работает! – поспешил оправдаться тот и приложил руку охранника к электронной панели замка.

Дверь послушно отъехала в сторону. Весельчак извлек из ножен нож, лезвие которого тут же вытянулось, и один ударом перерубил провода «оков». Ошейник со звоном покатился по полу, а теперь уже бывший заключенный шагнул через порог камеры навстречу свободе.

Конечно, за нее требовалось еще малость побороться: на другом конце коридора уже показалась спешившая наперерез охрана. Глот остановился, прикрыл глаза, а потом начал водить в воздухе руками, имитируя подготовку к стрельбе. Один из охранников вдруг застыл, потом против воли развернулся, вскинул оружие и всадил залп в своего же товарища вместо убегающих пиратов, а потом зачем-то направил оружие себе в лицо. Вскрикнул от удивления и ужаса, но не мог противиться чужой злой воле, гораздо сильнее его собственной. Глот еще раз шевельнул пальцем в воздухе, громыхнул выстрел – и еще одно тело осело мешком на пол. За какую-то ничтожную минуту все было кончено. Пираты стояли в пустом коридоре одни, свободные и опасные.

– Честно говоря, я по тебе скучал… – раздался в тишине голос Весельчака.

Глава 6

Стоило профессору переступить порог Космовета, как его чуть не сбил с ног взволнованный научный робот.

– Привет! – обратился к нему ученый, не останавливаясь. Столько дел надо было сделать! И все разом! Не до болтовни ему сейчас… – Алиса у себя? И что там с РНК? Есть смысл уже в лабораторию идти, или поесть успею?

– РНК дорасшифровывается, осталось семьдесят три процента, – принялся докладывать помощник. – Поесть, безусловно, успеете. Алиса у себя. И, не хочу показаться паникером, – добавил он уже лично от себя. Он просто считал необходимым доложить о внештатной ситуации. Алиса потом назвала бы его ябедой, что было в корне неверно: он всего лишь старается поддерживать порядок и заботиться о безопасности, – но она привела из школы… м-м-м… мужчину.

Профессор замер на месте от неожиданности, а потом рассмеялся.

– Какого мужчину? – уточнил он. – Молодого человека?

– Вопрос диалектики, – возразил робот. – Согласно моим данным, ему сто семнадцать лет.

Конечно, выводы механического помощника могли быть в корне неверными – в этом Селезнев был почти уверен – но стоило все же удостовериться, что с любимым дитятком все в порядке. Ведь с нее станется влипнуть в неприятности и забыть сообщить об этом родному отцу! Поэтому он решил заглянуть к дочери без предупреждения.

Однако Алиса, похоже, его давно дожидалась. Дверь открылась сама, стоило ему подойти, и изнутри донесся веселый голос:

– Пап, привет! Заходи.

Когда профессор переступил порог, навстречу ему с дивана поднялся незнакомый вихрастый мальчик примерно возраста его дочери, довольно неуклюжий и смешной на первый взгляд, но вовсе не производивший впечатление опасного существа.

– Хочу тебя кое с кем познакомить. Это Коля, – представила незнакомца Алиса.

– Очень рад. Игорь, папа Алисы, – заявил профессор, протягивая парню руку и едва заметно облегченно вздыхая. Он так и знал! Опять этот зануда все напутал! Надо бы проверить его программу и понизить, что ли, уровень заботливости с параноидального на нормальный. – Напомни уточнить у твоих разработчиков, можно ли тебя перепрошить, – угрожающе заметил он, обращаясь к роботу.

– Очень приятно, Коля, – представился гость.

– Учитесь вместе?

Профессор переключился на понятные ему темы – друзья, школа. Он рад был поболтать с приятелями дочери, которых встречал далеко не часто, и порой не по ее вине: слишком много было работы. Хорошо бы, этот мальчик не оказался таким же любителем приключений и не отвлекал ее до занятий…

Дочь смерила отца странным взглядом.

– Ага. В одном классе.

– Не припомню просто, – виновато произнес профессор и засобирался: – Ну что ж, ладно, не буду мешать. Общайтесь.

Однако дочь почему-то не торопилась его отпускать, и это было подозрительно.

– В одном классе, в одной школе. Только я его первый раз сегодня увидела.

– Ну, так бывает. Только… – начал было Селезнев в привычной менторской манере, и вдруг осекся: – Как это? Не понял.

Алиса торжествовала. Наконец-то ее услышали! Теперь-то они во всем разберутся, а ее мечта наконец-то осуществится!

– А очень просто. Покажи ему.

Коля нехотя извлек из кармана потрепанный школьный пропуск и протянул его профессору. Уже позднее он поймал себя на мысли, что не следовало бы так поступать: одно дело сумасшедшая девчонка, совсем другое – ее папаша, который и в полицию может позвонить, и еще куда-нибудь его «сдать»…

Несколько секунд Селезнев изучал его документ, потом поднял ошарашенный взгляд на гостя… и вдруг развернулся и буквально пулей вылетел из комнаты. Алиса и ее гость поспешили следом, едва поспевая за ним.

– А тут у вас что вообще? – продолжал задавать на ходу вопросы Коля, пытаясь при этом не запыхаться: что новая знакомая, что ее отец бегали достаточно резво. – Больница такая?

– Космовет, – пояснила Алиса. – Ветеринарная клиника. Один из филиалов Звездной федерации.

– Вы сюда инопланетную живность какую-то притаскиваете? – не унимался паренек.

– Иногда. Но в основном мы восстанавливаем по ДНК земных животных и отправляем их на планеты, наиболее пригодные для их обитания.

– Быстрее, пожалуйста… – поторопил профессор, обернувшись. Он волновался ничуть не меньше молодежи, если не больше. У него дома откуда-то появилась научная сенсация, которая грозила перерасти в ненаучную проблему. А он ведь хотел как лучше!..

– А… куда мы вообще бежим? – продолжал допытываться Коля. Ему все еще не слишком нравилось, что его куда-то тащат, не то что согласия не спросив – даже не объяснив ничего. Неужели это место такое страшное, что о нем лучше заранее не говорить?

– Мне нужно срочно взять у тебя альтеро-пункцию! – на ходу бросил профессор.

– Понятнее не стало, – выдохнул парень, но спорить не стал.

Спустя четверть часа Коля уже сидел в медицинском кресле в больничном халате и ждал, сам не зная чего. Профессор возился рядом с какими-то приборами, время от времени отдавая приказы своему металлическому помощнику.

– Бот, мне нужен полный изотопный анализ.

Подлетевший робот принялся сканировать Колю, попутно рапортуя:

– Загружаю данные.

– Это полностью безболезненная процедура, – успокаивал нового знакомого профессор, фиксируя его руки эластичными ремнями. – Если будет дискомфорт, дай знать, и мы остановимся.

– Ага, – пробормотал парень, покосившись на приспособление с подозрением. Слишком уж конструкция напоминала пыточную. – Ок. Я, в принципе, спокойно к таким вещам, – больше убеждая самого себя, добавил он. – От вида крови не падаю в обмороки там…

– Крови не будет, – с улыбкой заверил его собеседник. – Аллергические реакции есть?

– На глютен. Но это же, типа, у всех, нет?

Вопросу суждено было остаться без ответа. Селезнев уже устроился перед мониторами, а рядом расположились Алиса и механический сотрудник. Коля так сосредоточился на происходящем на экранах (хотя совершенно ничего не понимал), что не заметил, как за его спиной возникла механическая рука с тончайшей иглой в манипуляторах.

– Все в норме, – сообщил профессор и распорядился: – Можем начинать.

Игла вошла в спину пациента так мягко, что он и не почувствовал.

– Скажете, когда? – попросил Коля нервно. Уколов он не боялся, но и любовью к ним не отличался.

– Уже! – успокоил профессор удивленного пациента, управляя механизмом с помощью джойстика.

На мониторе было видно иглу, медленно приближавшуюся к спинному мозгу… и еще кое-что, чего там не должно быть по правилам анатомии. Пальцы профессора быстро запорхали над сенсорной клавиатурой; он едва сдерживал волнение. Не может быть!..

– Бот? – позвал он помощника.

– В теле находится сгусток экзотической материи, обладающий переменной гравитацией, – услужливо отозвался робот.

Несколько секунд висела гробовая тишина, а потом профессор выдохнул:

– Космион… – пару мгновений он колебался, но усилим воли взял себя в руки и сообщил: – Извлекаю иглу.

– Что это? – всполошилась Алиса.

– Это опасно, типа? – Коля и так был на грани нервного срыва, а лишняя причина для паники не добавила ему уверенности.

Селезнев сам пребывал на грани, ему едва хватало сил, чтобы сдерживаться. То, что он узнал сейчас, грозило бедой не только и не столько самому парню, который мог вообще не знать, что с ним на самом деле случилось.

– Как ты его получил? – спрашивал он резко, срывающимся голосом. Из добродушного научного сотрудника он одним махом перевоплотился в следователя. – Где? Что с Кирой?

Коле стало еще страшнее.

– А можно мне ремни… – пробормотал он испуганно. – А то как будто дискомфорт…

– Космион должен был быть у Киры! – профессор, казалось, его не слышал: он требовал объяснений.

– Да пусть будет! – взорвался Коля, у которого паника переросла в истерику. – Я понятия не имею, кто такая Кира! Я просто в подсобке нашел штуку эту. Меня физичка оставила после уроков…

– Какая физичка? – еще сильнее нахмурился профессор.

– Уткина Маргарита Степановна, – пришла на помощь перепуганному знакомому Алиса.

– Ты откуда знаешь? – еще больше изумился парень. Он чувствовал себя в ловушке, куда угодил по своей же глупости. Сейчас его тут препарируют или отправят на опыты…

Профессор бросил непонимающий взгляд на дочь, а потом снова накинулся на пациента:

– Что с ней?

– С физичкой? Нормально все! Учителя года получила! – продолжал истерить Коля. Он совершенно перестал понимать, чего эти люди от него хотят. – Еще трудовик у нас заслуженный. Про него тоже поговорим?

– Обязательно, – улыбнулась Алиса, и в этом жесте не было ни капли дружелюбия, особенно когда она обратилась к отцу. – Но сначала мы послушаем тебя, пап.

Профессор ничего не сказал: он молча повернул ключ в замке ящика стола, вытащил конверт и протянул дочери, не оборачиваясь. По тому, с какой неохотой он это сделал, было понятно, насколько он взволнован и раздосадован.

– Что это? – насторожилась девушка, но тот по-прежнему молчал. Пока тянулась пауза, Коля успел переодеться из больничных вещей в свои и потихоньку размышлял над побегом. Ему совершенно не нравилось в будущем, и он вовсе не собирался тут задерживаться.

– Может, я пока где-нибудь подожду? – он осторожно прервал неловкое молчание, но никто не обратил на него внимания: Алиса слишком увлеклась посланием.

– Привет, Игорь, – зачитывала она вслух. – Я пишу это письмо, потому что это моя единственная надежда объясниться. – Девушка бегло взглянула на отца, но тот не смотрел на нее, и продолжила: – Наш взвод получил задание проникнуть на пиратский флагман и забрать Космион… Сгусток экзотической материи с переменной гравитацией… позволяет перемещаться строго на сто лет назад и обратно… – пропустив пару абзацев, она перешла к главному: – Мне удалось обезвредить Глота и извлечь Космион, но надежно скрыть его можно было только в прошлом. Так я оказалась в две тысячи четырнадцатом году. – Алиса запнулась, отчаянно борясь со слезами. Детские воспоминания захлестнули, подобно цунами; они несли тепло и горечь, и с ними совершенно невозможно было бороться. Но девушка усилием воли заставила себя читать дальше: – Я сменила имя и затерялась… Каждый раз, когда я смотрю на этот артефакт, я думаю, что могла бы использовать его, чтобы вновь увидеть тебя и Алису, но это слишком опасно, – снова пауза. Вдохнуть, выдохнуть. Успокоиться. Надо дочитать до конца. Сколько же времени она мечтала знать правду! Мечтала и боялась. Она верила, она всегда знала, что мама не пропала бесследно, что ждет и помнит о ней, но совершенно не ожидала такого поворота. Огромных усилий стоило девушке добраться до последних строчек: – Я не жду, что ты когда-нибудь поймешь меня. Но я знаю: ты примешь мой выбор… Это мой долг перед тобой и Алисой… Обнимай ее за меня каждый день перед сном. За нас двоих обнимай. Единственное, что меня утешает, – это ваше прекрасное будущее. Люблю вас. Ваша Кира…

Алиса медленно подняла глаза на отца, но тот лишь кивнул на листок:

– На обратной стороне…

Девушка вздрогнула. В ней боролись стремление узнать правду во что бы то ни стало с опасением прочитать нечто страшное. Лишь мысленно сосчитав несколько раз до десяти и глубоко вздохнув, дрожащими пальцами перевернула листок. Там был еще один текст, который начинается со слов «Моей Алисе».

«Привет, моя маленькая змейка, – значилось там. – Сколько у тебя добавилось сбитых коленок, с тех пор как мы виделись в последний раз? Если так пойдет дальше, придется купать тебя в зеленке. Ты все еще обыгрываешь папу в прятки? Надеюсь, он так и не разгадал твое тайное место. Уверена, ты не выдашь свой секрет, даже если он будет пытать тебя тарелкой своих морковных котлет. Хотя я бы выложила ему все, если бы он снова попытался меня накормить. Я тоже играю в прятки. Когда-нибудь ты поймешь, что в мире есть не только хорошее. Гораздо больше тех, чьи мысли темнее черной планеты в созвездии Дракона. Но я надежно спряталась, малышка. Они ни за что не смогут меня обыграть. Алиса, больше всего я жалею, что не смогу увидеть, как ты вырастешь, но ты сильная девочка, ты сможешь справиться с чем угодно, и я знаю, как бы трудно тебе ни было, ты ни за что не сдашься. Ты такая же упрямая, как и я. Знай, что не проходит ни дня, когда бы я о тебе не думала. Ты можешь для меня кое-что сделать? Присмотри, пожалуйста, за папой. Мы обе знаем, что ему без тебя ни за что не справиться. Я всегда буду гордиться тобой, змейка. Люблю тебя на все времена…»