Текст книги "Космическая одиссея Инессы Журавлевой"

Глава 15

– Сима, Сим, воды-ы…

А в ответ тишина. И где она, когда нужна? Я села, не открывая глаз. В голове продолжал буйствовать взрыв, причем самый настоящий. Башка просто раскалывалась. Хотелось лечь и умереть. Легла. Смерть ко мне не спешила, ну и хрен с ней, переживу.

– Че-орт, – простонала я. – Сима-а-а…

Мне на лоб легла прохладная рука. Вцепилась в нее, как в последнюю надежду.

– Кто бы ты ни был, останься, – благодарно выдохнула я.

– Останусь, даже не сомневайся, – ответил незнакомый мужской голос, в котором явно сквозила насмешливая интонация.

Глаз я все-таки приоткрыла, один. Обстоятельства требовали рассмотреть «благодетеля». Благодетель оказался гуманоидом, но далеко не аттарийцем. От красоты в нем была только голая, как коленка, голова, идеально круглая. Да скорей бильярдный шар. Мужик лыбился мне пренеприятнейшей улыбочкой. И подмигивал, отчего стал похож на лампочку сигнализации. А что, голова круглая, гладкая и мигает. М-да.

– Где я и как сюда попала? – задала я насущный вопрос.

– Мы здесь ненадолго, – ответил мужик. – Скоро прибудет катер, и отправимся к твоему новому жилищу.

Обдумав его слова, я изрекла только одно:

– Кирдык тебе, Бильярдный Шар, полный и окончательный.

– Что? – не понял скорый покойник.

– Писец тебе, говорю.

– Не понимаю.

– Твою ж мамашу, мужик. Говорю, капут тебе. Капец. – Он все еще не понимал, и я махнула рукой. – Когда придет, тогда узнаешь.

– А-а, твой приятель? – «догадался» дурень. – Можешь не ждать, он… сильно нездоров.

И вот тут меня прошиб холодный пот. Руся! Мужик есть, Руси нет. Позабыв о головной боли, я вскочила на ноги. Мир пошатнулся, и мне пришлось ухватиться за мужика. Он, зараза такая, поддержал. Поддержка оказалась как нельзя кстати. Пока его руки были заняты мной, я отвесила мужику пощечину, хорошего такого леща.

– Где Руся, сволочь? – напустилась я на него.

– Пр-р-рима, – зарычал нехристь.

– Что ты с ним сделал?!

И по голени, и каблуком наступить… Мужик взвыл, я осклабилась, и… все. Меня скрутили, и операция «бей уродов» закончилась. Болезный попрыгал на одной ноге, еще немного порычал, говоря непонятные мне слова, ругался, видать. Меня швырнули обратно на кровать, не забыв напялить устройство, напоминающее наручники. Я извернулась и лягнула лысого, пока он ругался, стоя ко мне задом. Ноги тоже сковали.

– Повязали, гады, – прошипела я.

– Прима! – рявкнул лысый.

– Тамбовский волк тебе прима, – огрызнулась я.

– Доиграеш-шься…

– Не пугай, пуганые. – Я гордо выпятила грудь, и инстинкт самосохранения завопил:

– Заткни-и-ись!!!

– Нет уж, пусть говорит, – заявила моя безрассудность. – Мы им сейчас все скажем. Мы им…

Новый укол прервал мою брань и диалог опций. Мой следующий возврат в суровую реальность ознаменовался отсутствием головной боли, поэтому мозг решил поработать, и я не стала начинать общение с похитителями с ругани. Я полежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к негромкому разговору, который велся недалеко от меня, надеясь узнать из него больше, чем из ответов на вопросы.

– У Карна уже ждут, – сказал первый.

– Подождут, – ответил второй, и я узнала голос лысого. – К себе ненадолго заберу.

– Товар испортишь, – запротестовал первый.

– Воспитаю, – недобро усмехнулся лысый. – Она мне задолжала. Ни одна женская особь не смеет так себя со мной вести.

Инстинкт самосохранения многозначительно помычал, безрассудность скромно промолчала. Однако информация неприятная. Во-первых, меня собираются продать – это плохо, во-вторых, воспитать – это совсем плохо, потому что дрессировке я не поддаюсь. Значит, будут бить, возможно, больно. Черт. Доплясались, Инесса Николаевна. Нужно было меньше задом на стойке крутить. Ладно, отставить ругать себя, успеется. А что с моим другом Русей? Живой хоть? От мысли, что они могли убить Брэна, захотелось взвыть, но сдержалась.

– Кир, не дури, сдадим Карну, он воспитает, – воззвал к разуму лысого первый.

– Нет! – рявкнул тот. – Я сказал – ненадолго. Можешь пока поискать кого-нибудь другого.

– Если бы примы встречались на каждом шагу, за них бы не платили столько денег, – проворчал первый. – Если испортишь, можно забыть о той сумме, которую обещал Карн. Нет, Кир, я не могу тебе позволить притрагиваться к ней. Мы летим на Шаос, и точка.

Мли-ин… Я идеальна и слишком дорого стою. А еще за меня опять грызутся два мужика, но это ни фига не льстит. Где мои мальчики?.. Ищут меня, сердешные. А вот не висели бы на кукле, я бы не сбежала с Русей. У-у-у, гады! И что с Русиком? Тут мне пришло в голову, что до меня добиралась Сима. Я обрадовалась и попробовала мысленно ее позвать. А в ответ опять тишина. Черт.

– Я сказал – забираю, – отчеканил нудный лысый Кир.

– Не забираешь! – гаркнул неизвестный, и я приняла его сторону.

Пока они ругались, я вновь вернулась к размышлениям. У Димы со мной прямой канал связи. Но мы ни разу не разговаривали по нему, однако на Латоне он нашел меня именно так. Попробовала позвать Ардэна. Так же глухо. Мне вдруг в голову пришла мысль, что мои мальчики просто забили на меня. Не нашли, и ладно. Вон у них какая лялька теперь есть, я ей вообще в подметки не гожусь со всей своей идеальностью. Стало больно и обидно. Вот такая, млин, любовь.

Пока я страдала, послышались звуки борьбы. Лежать трупом больше не получалось, и я распахнула глаза. Лысого лупил по морде мужик с тонким аристократическим лицом. Несмотря на видимую хрупкость, он явно обладал немалой силой, потому что более мощный лысик никак не мог из-под него выбраться. Мой потенциальный воспитатель что-то нащупал у аристократа в кармане, вытащил подобие карандаша, из которого выскочило светящееся лезвие, и воткнул противнику в бок. Тот страшно закричал, выгнулся и обмяк, опадая безвольной медузой на лысого.

– Вашу мать! – заорала я, глядя на убиенного. – Он мертвый? Ты его убил?!

– Очнулась? – Лысый скинул с себя тело и встал на ноги, отряхиваясь и поглядывая на меня. – Ну и хорошо, едем домой. Там и с твоим панцирем разберемся.

Я недоуменно взглянула на себя и охнула. Мое платье облепило меня, как вторая кожа, и стало твердым. Это я поняла, когда потрогала его. По моим ощущениям дискомфорта не было, а вот внешне действительно выглядело как панцирь. Теперь я поняла, что имел в виду Дима, когда говорил, что его даже ножом не срежешь. Попробуй пробить такую броню. Платьишко мое родненькое. Теперь я его оценила в полной мере. Я тут же получила ответный импульс тепла и нежности, и это придало уверенности.

Тем временем лысый подхватил меня на руки и понес на выход из небольшого полутемного помещения, где я все это время лежала на узкой койке. Мы оказались под тремя лунами, расположенными друг от друга на неравном расстоянии. Я забеспокоилась, на Ингвее ли мы еще? Может, потому меня и не слышат ни Сима, ни Дима, что я нахожусь уже далеко?

– Надо убираться с Ингвеи, – ответом на мой вопрос прозвучали слова неизвестного.

– Успеется, – отмахнулся Кир.

– Она под защитой аттарийцев, ты же слышал, – возмутился неизвестный. Я нашла его взглядом и признала мужика из казино, кричавшего, что примы умеют развлекаться. – Они будут ее искать. К тому же мы вырубили одного из них. Ты же знаешь, как аттарийцы носятся со своим Законом неприкосновенности! Мы им сами руки развязали.

– Не найдут, – уверенно ответил лысый. – Если даже на ней следилка, сигнал мы заглушили еще возле Арены.

Ёкарный бабай, вот вам и тишина в эфире. И как меня найдут? Я совсем приуныла.

– Кир, ну съездила тебе эта прима разок по роже, ты же не рассыпался, – уговаривал лысого мужик из казино. – Надо уходить, и быстрей. Скинем ее Карну, дальше его проблемы.

– Ни одна тварь не смеет прикасаться ко мне! – взревел придурок, и я поняла, в какую глубокую опу я затолкала себя собственными руками.

Меня погрузили в катер. Лысый влез следом, мужик из казино еще что-то бубнил, затем тоже уселся, и мы взлетели. Перелет мало что сказал мне. Наверное, только то, что данное средство передвижения рассчитано для наземных перелетов. А вот о скорости ничего не скажу, я ее не чувствовала, потому не могу судить о расстоянии, которое мы покрыли за недолгое время.

Приземлились в скалах. Катер нырнул в каменные недра, и ловушка захлопнулась. Меня вытащили в очередном полумраке. Правда, он закончился, как только меня внесли в следующее помещение. В нем и оставили на неопределенное время. Лысый скинул меня на пол и ушел, пообещав напоследок скоро вернуться.

– Да чтоб тебя бабайка забрал, – пробурчала я.

Не забрал. Бессилен в космосе бабайка, оказывается. Вернулся лысый достаточно быстро, как и обещал. Из-за этого придурка поняла, что ненавижу людей, которые выполняют обещания. Нес лысый поднос с едой. Он поставил его на невысокий столик и кивнул:

– Поешь.

– Жри сам, – огрызнулась я.

Кир подошел ко мне, нагнулся и некоторое время рассматривал.

– Тебе лучше стать послушной девочкой, – поступила рекомендация с лысой стороны.

– Пошел на хрен, – поработала я навигатором.

Пощечина стала полной неожиданностью. Я ничком полетела на пол. Тут же мотнула головой и снова села, прожигая гада ненавидящим взглядом.

– Не смей ко мне прикасаться, – ледяным тоном велела я.

Не послушался. Я снова полетела на пол. Теперь у меня горели обе щеки, симметрия, млин. Однако это было уже слишком. А если учесть, что я по-прежнему обездвижена, то и вовсе моветон.

– Лысый, ты не мужик, ты тряпка, – обозначала я его место в иерархической лестнице человечества. – Мало того что ты бьешь женщину, так ты еще бьешь связанную женщину. Чмошник, тьфу.

Меня рывком поставили на ноги. Лысый оказался не ниже моих аттарийцев, и теперь мой взгляд упирался куда-то в район его груди. Я тут же задрала голову.

– Развязал бы хоть, или боишься, что я тебе опять наваляю? – ехидно вопросила я.

Ответа я не получила. Не скажу, что он мне был нужен, потому особо не расстроилась. И все же действия лысого мне не нравились. Он вертел меня, ощупывал, что-то отмерял пальцами. Наконец я поняла, что все его действия относятся к моему платью.

– Шмотку не тронь, она денег стоит, – потребовала я.

На меня не обратили внимания, продолжая что-то вычислять. Платьишко послало мне тревожный импульс, я с ним была согласна. Мне тоже не нравилось происходящее.

– Да, здесь, – буркнул себе под нос лысый.

Он достал уже знакомый мне карандаш, и тот сверкнул светящимся лезвием.

– Не дергайся, – велел придурок. – А то задеть могу.

И так мерзко ухмыльнулся, что я поняла – заденет. И не один раз. Черт… Лысый толкнул меня, и я снова оказалась на полу. Он придавил меня коленом, потому что я извивалась червяком, пытаясь избежать лезвия. Первое же касание прибора, напоминавшего стилет, ознаменовалось электрическим разрядом, болью и запахом паленого мяса. Я закричала.

– Что орешь? Это не ты жаришься, – проворчал Кир.

И я поняла, что запах и ощущение боли принадлежат платью.

– Ему же больно! – потрясенно воскликнула я.

– Конечно, – кивнул урод и продолжил свое черное дело. Я снова вскрикнула. – Лежи спокойно, – нервно велел он.

Затем снова поднес стилет ко мне. Лезвие скользнуло по ткани, прорезало ее и полоснуло по коже. В глазах потемнело, кажется, пол содрогнулся, или это меня подбросило от ослепительной вспышки боли… Вроде кто-то прибежал, что-то кричал, и лысый, оставив меня в покое, ринулся прочь. Реальность переплелась с бредом, и мне казалось, что помещение продолжает содрогаться. Летели обломки камней, грохотало. Кто-то кричал, и надо мной склонилось какое-то чудище, чье лицо было покрыто чешуей, а в ярко-желтых глазах с вертикальными черточками зрачков застыла тревога. Я закрыла глаза и провалилась в небытие.

А приходила в себя оттого, что место пореза приятно холодило и кто-то бесконечно повторял, что сейчас все будет хорошо. Где-то недалеко слышался хрип, но чей он, я не могла понять. Наконец сумела открыть глаза и тут же утонула в расплавленном золоте до боли знакомого взгляда.

– Дима, – прошептала я почти беззвучно.

На его висках я заметила чешуйки, но моргнула, и они исчезли. Привиделась ли мне чешуя или нет, я уже не могла сказать со всей уверенностью. Затем повернула голову и вздрогнула, глядя на мужчину, сейчас отдаленно напоминавшего моего милого и доброго Рому. Этот мужчина оседлал лысого и теперь неспешно резал его тем самым стилетом.

– Ром, она видит, – сказал Дима.

Мой синеглазик, чье лицо искажала ярость, резко обернулся, увидел мой испуганный взгляд, подхватил лысого за шиворот и вытащил из той комнаты, где я лежала. Он быстро вернулся. Теперь на лице не было ярости, оно было обеспокоенным.

– Вы же не можете причинять вред, – сказала я, еще плохо соображая.

– Теперь можем, – ответил Дима с мягкой улыбкой. – Есть такой Закон о неприкосновенности. Мы не можем причинять вред живым существам, пока вред не причинен одному из нас. Тогда запрет снимается.

Рома опустился рядом и взял меня за руку, я невольно вздрогнула и отпрянула. Грейн судорожно вздохнул и отвел взгляд. Я тут же сама взяла его за руку.

– Он сделал тебе больно. – Рома сжал мои пальцы. – Прости, что ты увидела это. Мы стараемся не работать на глазах тех, кто не прошел психологическую подготовку.

– Мы воины, радость, – все так же мягко продолжал Дима. – Защищать – наша основная задача, но иногда приходится и убивать. Тебе причинили боль, это задело нас с Ромом слишком сильно.

– Ты боишься нас? – с тревогой спросил Грейн.

Я помотала головой и села. Мой взгляд метался с одного аттарийца на другого. Боюсь? Нет! Как можно бояться тех, кто смотрит на тебя так, будто ты в их жизни самое ценное? Мальчики мои… Сердце затопила такая щемящая нежность, что я не удержалась и всхлипнула.

– Больно? – тут же подался ко мне Рома.

– Инночка, где-то еще болит? – спросил Дима.

– Дураки, – вновь всхлипнула я, улыбаясь. – Гады мои ненаглядные.

Я обняла их обоих, прижала к себе сильно-сильно, и они затихли, словно боялись сделать лишнее движение и спугнуть меня. Не знаю, о чем думали они, я лично не думала ни о чем. Какие мысли, когда они наконец рядом. Так не похожие друг на друга и в то же время одинаковые. Я чуть отстранилась и снова посмотрела на двух аттарийцев. Выражение лиц было не понять, но я и не хотела понимать. Захлебнувшись в синеве Роминых глаз, я потянулась к нему, поймала губы и впилась в них жадным поцелуем, показывая ему, как я скучала, как мне не хватало его нежности и заботы. Рома прерывисто вздохнул, его рука легла мне на спину, прижимая к сильному телу.

Вырвавшись из сладкого плена медового поцелуя, я повернула голову и увидела, как помрачнел Дима. Глупый… Улыбнувшись, я потянула его на себя, и Ардэн на мгновение застыл, изумленно глядя на меня.

– Поцелуй меня, – прошептала я.

И мой рот попал в плен жестких губ, умевших быть такими неповторимо чувственными, что голова шла кругом от одного воспоминания о них. Наши языки сплелись, позволяя разгореться уже знакомому пожару в крови. И все-таки я оторвалась от него. Отодвинулась от обоих и вопросительно взглянула на них. Мужчины молчали.

– Я никогда не смогу выбрать, – тихо сказала я.

– И не надо, – отозвался Рома и взглянул на Ардэна.

Тот опустил взгляд, о чем-то думая. А когда поднял голову, их взгляды с Ромой встретились, и Дима кивнул. Он повернулся ко мне и ласково улыбнулся.

– Я готов попробовать, – сказал Ардэн. – Не знаю, что из этого получится, но Ром единственный, кого я, наверное, смогу видеть рядом со своей женщиной.

– Мы дружим с пятнадцати лет, – заговорил Рома. – Мы уже давно стали как братья, деля на двоих радость, горе, боль. Мы прошли через плен, войну, мир и славу. Похоже, Вселенная решила и женщину нам дать одну на двоих. Мне пока сложно понять, к чему все это приведет, но попытаться стоит.

Я улыбнулась, глядя в их серьезные лица, поднялась на ноги и протянула им обоим руки. Мои мужчины приняли их и встали, продолжая сжимать в своих больших ладонях мои пальцы. Меня накрыло такой волной нежности, что стоило труда удержаться на ногах. С ума сойти! Неужели дележка закончена и я могу выбраться из подполья?.. Черт, о чем я?! Они ради меня поступились своими принципами, неужели действительно любят? А кукла?

А еще через мгновение все мысли вылетели из головы, потому что мужчины сделали ко мне слаженный шаг и я оказалась зажата между их телами.

– Уйдем отсюда, – сглотнув, попросила я, пока еще ощущая неловкость от происходящего.

Они кивнули, и мы направились на выход. Но уже у дверей Рома подхватил меня на руки и попросил:

– Закрой глазки.

Я послушно зажмурилась, и мы двинулись дальше. Дима шел впереди, проверяя, нет ли опасности, а Рома нес меня, то и дело целуя и шепча, как сильно я нужна ему и как он волновался, как они оба волновались. Уже в катере, том самом, который похож на дротик, меня усадили на сиденье, и мальчики расположились напротив. Голова немного прояснилась, и я приступила к вопросам.

– Что с Русей? Вы его нашли? Он жив? – завалила я их вопросами первой значимости.

– Жив… пока, – мрачно изрек Ардэн.

– В медицинском отсеке, – ответил Грейн. – Мы нашли его на стоянке возле Арены. Брэн был без сознания. Вызвали катер и отправили на борт. Сейчас уже должен быть в порядке.

– Ненадолго, – сказал Дима.

Я беспокойно заерзала:

– За что? Руся ни в чем не виноват. Я сама к себе внимание привлекла, он меня просил быть благоразумной.

Меня одарили одинаково недовольными взглядами. Блин, с одним мужем скандалить – одно, с двумя как-то сложней. Ничего, где наша не пропадала! За Русю, за единственного живого друга!

– Нет, вы его не накажете. – Я упрямо тряхнула головой. – Хотя можно опять назвать меня примой и предложить управление кораблем.

Дима потупился. Рома себя в этом виноватым не чувствовал, потому не спасовал.

– Брэн взял на себя ответственность за твою безопасность, когда решился на этот безумный рейд по местам, где кишат торговцы живым товаром да и просто полно всякой мрази. Он не справился.

– Так меня танком не остановишь! – возмутилась я. – Это же я без тормозов.

Меня тут же одарили полными нежности взглядами.

– Ты наивная и непосредственная. Ты – как дитя, – сказал Дима.

– На тебя нельзя сердиться. Только принимать такой, какая ты есть, – добавил Рома.

Вот же блаженные! Потом вспомнила, как блаженный Роман полосовал на ремни лысого придурка, и решила – ну и пусть свято верят в то, что говорят. Да, я ангел, посмотрите в мои честные глаза. Посмотрели? Не верите? Тогда я позову Рому с Димой, они вам объяснят.

– Брэн должен понести наказание, – мягко, но непреклонно заявил Рома.

– Тогда я снова уйду в подполье, – начала я угрожать. На меня посмотрели скептически, и я пустила в ход тяжелую артиллерию. – Вы меня не любите-е-е, – зарыдала я. – Вам от меня только одно надо!

– Любим, – перебрался ко мне Рома.

– Очень сильно любим, – добавил Дима.

– Тогда не трогайте Русю, – жалобно всхлипнув, попросила я и доверчиво так прижалась к плечу одного, глядя в глаза другому.

– Ладно, – сварливо ответил Ардэн.

– Но два дня карцера получит. – Млин, вот тебе и добряк-няшка. Я тут же отлепилась от Роминого плеча и взглянула ему в глаза. – Хорошо, без карцера.

Я тут же кинулась ему на шею, покрывая лицо благодарными поцелуями.

– Нет, так легко он не отделается, – ехидно произнес за спиной Дима.

Я возмущенно обернулась и встретилась с нагловатым прищуром.

– Шантажист, – проворчала я, перебираясь к нему на колени.

– Ага, – довольно кивнул счастье мое, гад ползучий.

Рома хмыкнул. Похоже, ему идея Димы пришлась по душе. Потому пришлось спешно переходить к следующему вопросу, пока два сластолюбца не зацеловали до потери пульса. Нет, вы смотрите, как быстро во вкус входят!

– Платье можно восстановить?

– Можно. Отдадим нашим ученым, срастят порезы, – ответил Ардэн.

Глава 16

Катер подлетел к «Гордости». Я слезла с Диминых колен, поправила свое несчастное платье и направилась на выход. Мальчики последовали за мной. Они проводили меня до каюты, где уже сверкала Сима. Я вошла в двери, обернулась и остановила их жестом.

– Я на вас обижена, – сообщила я.

– За что? – опешили мои ненаглядные.

– За ту куклу, которую вы взглядами облизывали перед посадкой! – рявкнула я, и двери закрылись.

Обернувшись, я благодарно кивнула. Так-то. Спасли – хорошо. Русю не накажут, платье восстановят, признание в любви клещами вытянула, теперь можно и подурить. А мне все можно. Я наивная, непосредственная, и на меня нельзя обижаться.

– И-и-и-инка-а-а-а!!! – налетела на меня Сима. – Сколько ты мне нервы мотать будешь, а? Сколько, я тебя спрашиваю?! Бессовестная, – и меня шандарахнуло небольшим разрядом. – Противная!

– Ай!

– Наглая!

– Ай!

– Безголовая!

– Ай! Сима!

– Что Сима? Что Сима, я тебя спрашиваю, шаболда ты безалаберная?! Расщеплю на атомы, и будет тебе Сима.

– Ай! Хватит!

Меня еще раз шарахнуло, и Серафима наконец угомонилась. Я побыстрей сбежала в душ, чтобы смыть с себя всю грязь дорог и злачных мест. Гады, такую прогулку испортили! Жаль, нельзя уродов воскресить, я бы их своими руками задушила! Кстати, а как меня нашли мои мужчины, если у негодяев была глушилка? Ладно, потом узнаю. Сейчас переодеться и проведать Русю. Как он там?

Переодевшись в шорты и футболку, я быстро перекусила и помчалась в медблок.

– Следуй за белым…

– Сим, не смешно, – фыркнула я.

– Ладно. Тогда на лифт и на уровень вниз, – не стала настаивать Система.

До медицинского отсека я добралась быстро и без приключений. Но там Руси уже не оказалось, его отпустили. Я возмущенно воззрилась на Серафиму.

– Так ты же не спрашивала, – удивилась та.

– Ну, Сима! – рыкнула я и вернулась к лифту.

Возле Русиной каюты я остановилась и вежливо постучала. Дверь открылась, и я вошла, отыскивая взглядом моего раненого дружбана. Нашла. Он стоял на голове.

– Офигеть, я ему тут чуть венок не заказала, а он на голове стоит, – фыркнула я.

– Инка! – обрадовался Руся и свалился на пол. – Живая, б…

Тут же вскочил, потер зад и рванул ко мне. Меня стиснули в медвежьих объятиях и подняли над полом.

– Я же думал, что уже тебя не увижу, – тряс меня довольный Брэн. – Перенервничал.

– Ага, я видела, – усмехнулась я.

– Это упражнение по самоконтролю, – отмахнулся Руся. – Как ты выбралась?

Я рассказала, что знала. Руся мне рассказал, как очнулся в регенераторе. Ему, в свою очередь, рассказали, что его нашли на стоянке с пробитой головой. Командир и первый помощник вызвали катер. Потом сунули Русю и медиков в спайлер, сами забрали катер и исчезли в неизвестном направлении, пообещав моему собутыльнику кару небесную.

– Я тебя отмазала, ничего не будет, – успокоила я.

– Да ну-у? – не поверил мне Брэн.

– Чтоб я сдохла, – разгорячилась я.

– Ну, ты даешь, б…

Я уже хотела сказать, что это слово все-таки неприличное, но лицо у Руси было таким счастливым, а это слово так полюбилось ему, что мне показалось, я сейчас отниму конфету у ребенка. Ну и пусть матерится, все равно только я понимаю, а мне по фиг, я и похлеще выраженьица знаю. Мы еще поболтали, договорившись еще как-нибудь зажечь, и я отправилась назад.

В каюте меня ждало приглашение на ужин к тайлару командиру Ардэну, а также уведомление от тайлара Грейна, что он за мной зайдет и сопроводит на тот самый ужин. Ладно, сходим, послушаем, что скажут. До ужина меня никто не тревожил, и я болтала с Симой, которая мне рассказала, как самозабвенно врала Диме и Роме, что я на корабле, гоняя их из отсека в отсек, пока Дима не обнаружил по своему личному каналу, что меня уже давно Митькой звали и я развлекаюсь в компании тайлара Брэна.

Потом она искала меня, чтобы предупредить. Отследила, передала сообщение, но вскоре сигнал пропал, и пробить щит Симе не удалось. С ней связался Ардэн, потому что тоже перестал чувствовать меня, и Сима ощутила себя одинокой, покинутой и несчастной. С этого момента она могла мне рассказать только то, что уже рассказал Руся. Потому Система взяла с меня клятвенное обещание, что я все узнаю от моих мальчиков и ей расскажу. О том, какое решение было принято в логове бандитов, я пока Симе говорить не стала. То было на стрессе, может, мои мужчины уже передумали. Хотя в это я верила слабо.

В назначенный час я уже сидела в своем черном платье и ждала Рому. Он пришел вскоре, чистый, бодрый, подтянутый и красивый. Мли-и-ин… И весь мой. Это я поняла по первому же его взгляду, от которого мурашки побежали по телу, вызывая дрожь предвкушения. Собрав тающую волю в кулачок, я подошла к Роме и тут же оказалась прижата к стене. Грейн уперся рукой в стену и навис надо мной, продолжая опалять голодным взглядом. Его вторая рука огладила мое плечо, поднялась к шее, скользнула по ней кончиками пальцев и остановилась на подбородке, мягко ухватив его двумя пальцами.

– Ром… – На большее меня не хватило. Во рту как-то вдруг пересохло.

– Никогда больше не исчезай, – немного хрипло произнес он и поймал мои губы.

Я оплела его шею руками и подалась к нему телом. Не знаю, чем бы эти проводы закончились, но тут объявилась Сима с сообщением, что нас уже ждут. Рома тихо выругался, приобнял меня, и мы отправились к Ардэну.

– Ты сейчас все сама поймешь, – улыбнулся Грейн перед тем, как нам войти в каюту командира.

Дверь открылась, я сделала шаг и нахмурилась, видя, как Дима выпускает из рук ладонь той самой куклы и направляется ко мне. Он взял меня за плечи и наклонился, чтобы поцеловать, но я рукой отвела его голову в сторону, стряхнула руки со своих плеч, и Ардэн озадаченно посмотрел на меня. Рома тихо усмехнулся и вновь приобнял меня. Впрочем, и его руку я тоже убрала со своей талии. Тогда с дивана встала кукла.

– Позвольте представиться, – сказала она тоном, словно разговаривала с равной. – Мое имя Арнес Дари. Тайлари Арнес Дари. Приношу вам извинения за свои слова, просто не знала, что вы… э-эм…

– Не просто прима, а прима с привилегиями? – усмехнулась я.

– Тайлари Инесса, вы должны понять, что у нас, как и у всех остальных, как и у землян в том числе, есть стойкие названия и обозначения. И называя вас примой, как и применяя определенный тон, я совсем не хотела вас обидеть или унизить. Ром и Дмирт указали на мою ошибку, но вы так быстро ушли, что я не смогла извиниться сразу.

– Радость, – Дима все-таки ухватил меня и прижал к себе, – Арнес – наша сокурсница. Мы дружим с первого курса Академии. Проказы, проделки, задания – все прошли плечом к плечу, но уже лет двадцать не виделись и не имели вестей друг о друге.

– Потому ее появление на «Гордости Аттарии» стало приятной неожиданностью, – подхватил Рома.

– Мы действительно друзья, – улыбнулась кукла, – и не больше. На генном уровне мы совершенно не подходим друг другу. Да и какие могут быть отношения с тем, с кем валяешься в грязи, отстреливаясь от харлойцев? – Ну, тут я не могла с ней согласиться. Отношения вполне могут быть, но ничего говорить не стала. Упоминание генного несовпадения уже было достаточно красноречивым. – Я уже пятнадцать лет состою в постоянном союзе. Думаю, вам объяснили, что это означает. – Она протянула мне руку. – Друзья?

Я поджала губы, посмотрела на протянутую руку, затем на своих мужчин. Их взгляды прямо кричали: «Как ты могла в нас сомневаться?!» А так и могла. Руку Арнес я пожала.

– Вы сильно расстроились? – спросила тайлари. – Ром и Дмирт очень переживали.

– Что-то я этого не заметила, – проворчала я. – Меня даже никто не попытался найти.

– Сердце мое, – не без возмущения заговорил Рома, – ты же велела нам тебя не трогать. Мы не послушались и поплатились за это, когда ты накричала на нас. Мы не хотели больше попадать в такую ситуацию.

– А после была посадка, – встрял Дима. – Когда корабль был на Ингвее, мы отправились к тебе, но ты так и не вернулась в каюту. Искали. Сначала поодиночке, потом вместе. Сима смогла закрыть наш с тобой канал. Пока я разобрался, в чем дело, пока снял блокировку, пока Система гоняла нас по кораблю, ты уже давно и благополучно успела сбежать с Брэном.

Пока они все это говорили, меня подвели к столу. Сервировка меня позабавила. С одной стороны стояло аж три прибора, напротив – один. Так и сели. Я оказалась между мужчинами, тайлари Дари напротив. Можно, конечно, было уже успокоиться после такого подробного представления, но добрая память не позволила.

– А физиономии почему такие виноватые были, если все так замечательно? – строго вопросила я.

– Ты свой взгляд видела? – спросил Дима. – Обвинила, приговорила и приговор привела в исполнение. Я еще понять не успел, в чем провинился, а уже стыдно стало.

– То же самое, – проворчал Рома. – И кстати, я вас сразу хотел представить друг другу, но Дари успела сказать то, что тебя разозлило, и все объяснять ей пришлось, когда ты сбежала.

– Я только одного не пойму, – снова заговорила Арнес. – Ваших отношений. Кто из вас двоих собирается заключать с Инной постоянный союз?

– Я, – одновременно ответили оба аттарийца.

Я как раз поднесла ко рту стакан с местным аналогом коктейля, когда они это сказали, и теперь отчаянно закашлялась. Тайлари Дари также поперхнулась и удивленно приподняла бровь:

– И какая фамилия будет у девушки?

– Ардэн, – сказал Дима.

– Грейн, – вставил Рома.

– Через дефис, – добавила я и снова спряталась в стакане.

– Через что? – не поняла Арнес.

– Забейте, – отмахнулась я.

– Кого? – тут же заинтересовалась женщина.

Все-таки кровожадные эти аттарийцы. Немного напряженная атмосфера к концу вечера стала полностью непринужденной. Мы с Арнес перешли на «ты». Вообще, я мало говорила, больше слушая воспоминания аттарийцев. И в какой-то момент я стала понимать, что для меня устроили нечто вроде смотрин, показывая товар лицом. Арнес увлеченно расписывала достоинства то одного, то второго. Ну и ладно, рассказывала она весело, и мои мужики несколько раз краснели, когда Арнес совсем уж расходилась, рассказывая разные казусы вместо геройских историй.

Но временами краснела я, когда по моей спине скользила ладонь Ромы, а Димина поглаживала коленку под столом, время от времени продвигаясь к самому сокровенному.

– Ох, времени-то уже сколько, – вдруг засобиралась Арнес, глядя на мое пунцовое лицо с большими глазами. Рожи моих похотливых самцов оставались невозмутимыми. Актеришки хреновы…

– Да, поздновато уже, – согласно кивнул Дима.

– День был тяжелым. – Рома прикрыл зевок тыльной стороной ладони.

Дари хмыкнула, попрощалась со всеми и вышла, и я вдруг струсила. Мальчики одновременно развернулись ко мне, и я вскочила из-за стола, уронив стул.

– Действительно поздно, я тоже спать. Устала – жуть, – малодушно пискнула я и рванула к дверям.

– Инна! – позвал меня Рома.

– Мы проводим, – сказал Дима, отлавливая меня у дверей.

Мама дорогая, роди меня обратно. Как в теории, так все это хорошо воспринималось, а сейчас я даже не знаю, что делать. А эти-то два собственника… Ты смотри, как быстро адаптировались, даже я пасую, а они уже открыты экспериментам. Сделав морду кирпичом, я вышла из командирской каюты. Рома и Дима следом. Никто меня больше не трогал, никто ни на что не намекал, но их взгляды я чувствовала спиной, и это не давало расслабиться.