Текст книги "Космическая одиссея Инессы Журавлевой"

– Димка! – закричала я, понимая, что ему больно.

Рома попытался меня удержать, но я вырвалась и подбежала к Ардэну, с которым происходило черт знает что. И если бы меня до этого не украли настоящие инопланетяне, если бы я не увидела швера, гордара и не разговаривала с самостоятельной программой, которой лично дала имя Серафима, то, наверное, сейчас бы точно благополучно грохнулась в обморок. Но со мной успело произойти все самое невероятное, что только возможно, и я уже имела счастье наблюдать, как обычный вроде человек покрывается чешуей. Потому новое преображение одного из моих мужчин вызвало только одно слово:

– Мля-я-я…

Не могу утверждать точно, но мне показалось, что он стал еще выше ростом, просто в тот момент я пребывала в некотором шоке, как и все присутствующие. Челюсти раздались, окончательно превращая лицо в квадратную морду с дырочками ноздрей и полностью желтыми глазами с вертикальными зрачками. Уши заострились, становясь больше похожими на эльфячьи, какими их привыкли изображать. И все это великолепие сидело на мощной шее. Чешуя, твердая, но, на удивление, эластичная, не скрывала бугрящихся мышц, которыми обладал Дима и в нормальном человеческом виде. Длинные узловатые пальцы, увенчанные когтями, пробежались по обрывкам одежды на раздавшейся еще шире груди и сорвали ее, открывая чешуйчатый торс. Но главное – у Димы появился хвост! И он им молотил по полу, находясь явно не в лучшем расположении духа.

– Ашайа! – завыли блаженные, вновь падая мордой в пол, теперь вообще распластавшись.

– Дмирт, ты как? – спросил Рома, подходя к нам.

Блаженные тут же вспомнили про свои тесаки и рванули в сторону Грейна, забыв, что собирались протереть собой пол в нашем доме.

– Хош-шь! – рычащим голосом зашипел на них Ардэн, и троица вновь повалилась на пол.

– Тайлар командир сейчас не может говорить на аттарийском, – сообщила Сима. – Его речевой аппарат перестроен в данный момент на воспроизведение только древнего легарийского.

– Но это обратимо? – с тревогой спросила я. Нет, конечно, и это чудо в некотором роде очень даже симпатичное, но ядовитая блондинистая сволочь, к которой я привыкла, все-таки родней.

– Рош, – возмущенно ответил Дима и прижал меня к себе когтистой лапой. Я поскребла ногтями по чешуе, и Ардэн фыркнул, дернувшись, словно ему щекотно.

– Да, – снова пояснила Сима.

– Ну слава те… – вырвалось у меня, и мое чудище обиженно засопело. – Да красивый, красивый, – успокоила я его, Горыныч смущенно дернул хвостом.

Грейн не выдержал и заржал. Я посмотрела на него с укоризной, дядя и отец тоже, Дима пошипел, а блаженные вознегодовали, снова потянувшись к тесакам.

– Хош-шь, – тормознул их Ардэн и что-то сказал, от чего у троицы вытянулись лица и они выпали в долгий офигей, переводя взгляд со своего ашайа на меня и после на Рому.

Тут и переводчик был не нужен, и так понятно, что Дима открыл своим почитателям суровую правду жизни о нашем тройственном союзе. Судя по их лицам, для них наличие в паре ашайа и ашасайи третьего пассажира было настоящим шоком. И по фиг их проблемы. Оба мои! Расправив плечи, я приосанилась и взяла обоих своих мужчин под руки.

– Дим, ты не мог бы… э-э-э… – А, ладно, пусть еще покрасуется.

Блаженные вновь заговорили, причем глаз больше на Ардэна не поднимали. Так и хотелось повторить слова незабвенного Жоржа Милославского: «Феденька, надо бы переводчика». Но Сима молчала, Рома понимал не больше моего, а Ардэн вообще был сейчас способен только шипеть и рычать легарийскими словами. Решив времени зря не терять, я подергала Грейна за рукав.

– Ром, а что вообще происходит? – спросила я.

– Аттарийское правительство сообщило легарийцам об Ардэне. Эта информация касается их исторического наследия, и замалчивать было нельзя. Заявилась делегация. Для них Ардэн сродни полубогу, теперь уже почти законченный бог, – хмыкнул Рома, и Дима покосился на него. – Хотели с почетом на Легару доставить, чтобы холить его там и лелеять. Ардэн в отказ, они настаивать начали. Дмирт психанул и чешуей покрылся. Послы на колени повалились. Потом пришла ты. Сама понимаешь, твое появление разбудило древнюю кровь, ты для них…

– Священная корова, – осклабилась Серафима. На нее зарычали, зашипели и даже немного покрыли матом… я и Рома. – Пошутить нельзя, – надулась Сима и опять замолчала.

– Ты – ашасайа, – продолжал Грейн. – Пробудившая Пробудившегося, – немного подумав, подобрал перевод Рома. – Единственная, в общем. А что сейчас говорят… Древний легарийский я даже поверхностно очень плохо понимаю.

– Что-что, – пробурчала себе под нос охомячившаяся Сима. – Народ царя спасенного видеть желает, – козырнула она очередной крылатой фразой из моего любимого фильма. – Просят хотя бы показаться тем, кто за воротами остался.

– И много их там? – поинтересовалась я.

– Их там есть, – размыто ответила Серафима. – А еще тайлар командир отказывается принимать участие в празднествах по случаю своего преображения. Говорит, что вернется в свой прежний облик, потому что так привычней его избраннице, тебе то есть.

– Ну еще бы у него была другая избранница, – фыркнула я и изобразила, что у меня в руках секатор. Оба моих мальчика возмущенно посмотрели на меня. Я осталась непоколебима. Секатор и не обсуждается.

Еще немного покочевряжившись, Ардэн взял меня за руку и повел к дверям. Показаться народу он все же согласился. Он-то согласился, а я-то нет! Об этом я и не замедлила сообщить Дмитрию Горынычу, который на крейсерской скорости пер меня к дверям. Змей подколодный успокаивающе пошипел на меня, но я отказалась его понимать, даже с Симиным переводом.

– Радость, это нужно сделать, а то они от нас не отвяжутся, – меланхолично переводила толмач Серафима.

– Так иди и делай, а я на это не подписывалась, – возмутилась я.

– Им нужно увидеть и тебя, как разбудившую древнюю кровь, – увещевал меня Дима через Симу.

– Да на фига мне надо, чтобы передо мной в экстазе падали? Не хочу я смотреть, как они будут в пыли валяться, – не соглашалась я.

– Мы недолго. Помашем и сразу домой, – уговаривал Ардэн.

– Мой прадед Зимний брал, а я народ в грязь рожами повергну? Долой культ личности! Вся власть народу! – скандировала я, параллельно пыхтя в попытке разжать чешуйчатые зеленоватые пальцы, обхватившие мою ладонь. – Хлеба и зрелищ! Каждому по велосипеду! Книга – источник знаний!

– Инусь, твой дед не кричал таких лозунгов, – укорила меня Сима.

– Землю – крестьянам! – поправилась я. Отогнутые когтистые пальцы возвращались на свое место, за нами росла лыжня, которую я оставляла своими упирающимися ногами, вконец охамевший Рома едва не валялся на земле, экзальтированные легарийцы что-то восторженно шипели за нашими спинами, и только Дмитрий Горыныч, гад ползучий, невозмутимо пер меня вперед. – Хрен тебе, а не Инночкин румяный зад, – пообещала я, демонстрируя ему фигу.

– Согласен на сочный перед, – перевела Сима.

– Хамло чешуйчатое, – оскорбилась я.

– Заметь, любящее тебя без памяти хамло, – парировал Симиными устами дракон недобитый.

– Благодарю покорно, – ядовито ответила я и поежилась, когда ко мне обернулась квадратная морда, обнажив заостренные зубищи в счастливом оскале, и хвост, оказавшийся гибким, как лиана, обернулся вокруг моей талии.

Отодрать хвост оказалось таким же гиблым делом, как и разжать пальцы. И пока я пыхтела и сопела с новой силой в попытках освободиться, рептилоид остановился, и воздух вздрогнул от дружного громогласного:

– Ашайа! Ашасайа!

– Чтоб вас перекорежило, – разлился глас самой доброты в воцарившейся мгновенной тишине.

Народ замер в недоуменном молчании. Дима покосился на меня, вздохнул и начал свое обращение к соплеменникам:

– Моя ашасайа пожелала вам, народ Легары, процветания, долгих лет жизни, крепкого здоровья и благосклонность Священного Змея, – переводила Сима.

Народ возликовал и растянулся-таки в пыли в священном экстазе. Я скривилась, тяжко вздохнула и… гордо вскинула голову. А что? Идеал, почти богиня, хотя почему почти? Богиня! И корона уши не жмет. Прости меня, деда… Дима продолжал толкать речь, возносил благодарность Священному Змею за ниспосланную благодать в лице меня, чешуйчатой личины и единения с какой-то Огненной Рекой, наполняющей силой саму землю. Ну ладно, с этим понятно – магма.

В этот момент я подумала: если на очередном нервяке мое счастье еще и огнем плеваться начнет, разведусь к чертовой матери. Он же так и спалить все может. Но с другой стороны, спичек не надо. Поехали на пикник, забыли спички, а тут Димася дунул, плюнул, вот тебе и шашлычок под коньячок. Да и куда я от такого красавца денусь? Ладно, пусть прокачивает себя дальше. Главное, не давать ему стоять рядом с горюче-смазочными материалами, а так нормально.

Пока я раздумывала о пользе дракона в семейной жизни, события развивались. Легарийцы ликовали, застыв на коленях. Возносили молитвы, кричали пожелания, взывали к своему божеству, к Диме и даже ко мне. А потом они сдвинулись. Море несостоявшихся рептилоидов понесло свои волны в нашу сторону.

– Хошь! – заревел Ардэн, спешно закрывая меня собой.

Легарийцы замерли.

– Он говорит, что не вернется на Легару, – перевела Сима. – Народ в шоке.

Народ был не просто в шоке, на легарийцев напал столбняк. У кого-то дернулся глаз, кто-то громко икнул, кто-то несмело возразил, что одаренный Змеем должен жить на его земле, почитаемый остальными детьми божества. Ардэн убеждал в обратном, и море снова всколыхнулось и понеслось на нас. Позади активировалась троица блаженных, с отчаянием самоубийц заступившая дорогу отступающему Диме, со мной, уже висящей на плече. А море наплывало.

– Откуда их столько? – взвизгнула я.

– Прибыли утром на трех кораблях, – ответила Сима, шарахнув одного из блаженных в зад электрическим разрядом.

Тот подпрыгнул и оказался в руках Ромы, вышедшего из тени. Он вежливо переставил блаженного на другое место, тут же обработав его из парализатора. Дима не церемонился, просто отшвырнул с дороги второго, третий благоразумно отошел сам. Мы влетели за ограду, и Серафима выставила защитный барьер, об который разбилось море возмущенных легарийцев.

После этого над легарийцами развернулась огромная проекция Димы и громоподобно прорычала, что ноги его на Легаре не будет, если ее дети осмелились оскорбить Пробудившегося попыткой применения силы. Объявил всем, что он обиделся и запретил приближаться к нему, ко мне и любому члену его семьи. И напоследок весьма ядовито напомнил:

– Легаре я не был нужен еще два дня назад, пока вы не узнали о проснувшейся древней крови. Меня вырастила и воспитала Аттарийская империя, и именно ее я считаю своим настоящим домом. Если бы не империя, моя ашасайа не стояла бы рядом со мной.

– Это мой сын! – раздался позади голос мамы Ардэн. – Так их, Дмирт, собственников недобитых.

– Молодец, мальчик, – похвалила мама Грейн. – Только они от вас не отстанут.

– Это точно. – Мама Ардэн отсалютовала стаканом.

– Сегодня же летим на Землю, – отчеканил Дима, успевший принять промежуточную стадию между человеком и рептилоидом.

– Корабль уже готов, – доложила Сима. – Система перемещений активирована. Отбываем?

– Немедленно! – рявкнул уже полностью мой Димочка.

Мамы утерли скупые слезы, обняли своих сыновей, чмокнули меня в обе щеки, причем одновременно, и мы ринулись к домашнему залу перемещений.

– Ненавижу ваши технологии, – сказала я, предчувствуя скорое прощание с обедом.

– Запуск, – скомандовал папа Грейн.

– Телепорт открыт, – доложил дядя Грейн.

Мне в карман нырнула временная Сима-носитель. Мальчики обняли меня, и «переноска» сработала.

Глава 26

Космическая яхта «Инесса» на световой скорости разрезала вакуумную толщу, несясь к матушке-Земле уже стандартную галактическую неделю, покрыв бо́льшую часть расстояния, разделявшего мою родную планету и Аттарию. За это время мои мужчины пересмотрели кучу отечественных фильмов, вырабатывая линию поведения, чтобы не выделяться в толпе землян. Ха, они и не выделятся. Я окидывала оценивающим взглядом своих красавцев и заранее скрежетала зубами, представляя усиленное слюноотделение окружающих женщин и челюсти, рассыпанные по улицам. Охренеть, я везла на Землю оружие массового поражения женских сердец… и не только женских. Некоторых мужчин они могли взволновать не меньше. И хвала Вселенной, что в моральной устойчивости своих гуманоидов я была уверена, зная, что дышат они мной, но ревновать мне это не мешало, ибо в моральной устойчивости своих подруг я не была уверена вовсе.

К тому же официально, для родных и близких, моим был только Дима, а Рома его приятель и дальний родственник, сопровождающий нас для знакомства с родителями. Плюс ко всему прочему Дмитрий мой Горыныч сделал мне предложение пожениться по земным обычаям, как противовес аттарийским, соединившим меня и Рому. Ломаться не стала, белого платья очень хотелось. Но для процедуры требовались паспорта, да в общем-то они требовались в любом случае. Так что Сима, исследовав мой паспорт, слепила такие ксивы, что родное УФМС могло бы удавиться от зависти, до того паспорта моих мальчиков были настоящими. И замуж я шла не за Дмиртаилиана Ардэна, а за Ардашева Дмитрия Валентиновича. Рома стал у нас Граниным Романом Андреевичем. Отчества, естественно, от пап в моей обработке. Комар носа не подточит. Как есть наши мужики, только идеально красивые и без вредных привычек. Ну кроме охрененного либидо. Это, знаете ли, тоже может быть недостатком. После того как я лишилась сознания прямо во время любовных упоений, им все-таки пришлось держать себя в руках. Очнулась в регенераторе. Свежа, бодра, весела… соблазнительна, отлюблена на месте и совершенно счастлива. Бабуины озабоченные. Сима успокоила, сказав, что мальчики немного утихомирятся, когда первые восторги улягутся и они найдут себе дело.

Со службы, как и собирались, они уволились, отправив рапорты уже с борта яхты. В любом случае, с Земли мы летели на Хейду, чтобы уже по местным законам оформить тройственный союз и осесть там для долгой и счастливой семейной жизни. Мальчики планировали первый год не снимать блок, оставаясь стерильными, чтобы насладиться мной и свободой. Денег, заработанных за время службы, им вполне хватало на безбедное существование. Ну а потом уже хотели открыть частную транспортную компанию. Мне же предоставлялась честь стать мамой, но об этой части супружеской жизни я пока старалась не думать. Не то чтобы я не хотела, очень даже хотела. Просто мне предстояло вынашивать двойню, от обоих сразу, чтоб никому не было обидно и завидно. Это устроить было легче легкого, и все было обсуждено на семейном совете, мною одобрено и оставлено в планах на будущее.

Но сейчас у нас было настоящее, и мы разработали легенду для моей родни и друзей, где я пропадала столько времени. Вышло очень романтично. Рассказываю. Начало от истины не отличалось. Путевка, турбаза, поломавшийся автобус, самостоятельный поход. Дальше лихач, авария, я в кустах без сознания и памяти. И тут на сцену выходил первый герой сей драмы – Гранин Роман Андреевич. Он нашел меня в тех самых кустах, неспешно проезжая мимо. Увидел невдалеке сумку с разбросанными вещами и женскую ручку, торчавшую из кустов. Подобрал и отвез к себе домой. Почему домой? Так медик он, а до больницы далеко. Вот и повез, убедившись, что переломов и страшных травм нет.

Так как вещи разлетелись, то и паспорт утерялся, потому спаситель ожидал, когда в себя приду. Пришла – ни фига не помню. Он оставил меня до полного очухивания. Очухивание не наступало, в смысле память не возвращалась. А потом к нему приехал седьмая вода на киселе – Ардашев Дмитрий Валентинович. Увидал меня, обмер, и все, влюбился без памяти. Я, естественно, в него. Отсель жених у меня и появился.

Справки господа Гранин и Ардашев наводили, пытаясь узнать, кто я и откуда. Но так и не выяснили. Дальше я переехала к Диме, у него и жила. Рома часто звонил, справляясь о моем состоянии. И все бы так и текло, но однажды я вешала занавески, стремянка покачнулась, и я полетела на пол, испытав нехилый стресс. От стресса вернулась память. И вот мы здесь, встречайте нас, дорогие родственники. Любите и жалуйте.

Неудобство состояло лишь в том, что мой паспорт был потерянным, и для похода в ЗАГС мне требовался новый. Слава богу, у папы были знакомые в паспортном столе, и долго ждать мне не придется. Вот такая вот романтическая история, сдобренная всякими мелкими подробностями и фальшивыми воспоминаниями, почерпнутыми из тех же фильмов.

Проблема совместного проживания тоже не стояла. Моя квартира отчаянно скучала по мне. Квартира мне досталась от бабушки. Когда я выросла, бабуля, не особо интересуясь мнением моих родителей, махнулась со мной: ее квартира на мою комнату в отчем доме. Папа выпал в некоторый осадок, ибо с тещей пребывал в своеобразных отношениях. Не то чтобы они не любили друг друга, но бабушка – это я и мама, только совсем мудрая. Меня и маму родитель еще выдерживал, все-таки жена и дочь, но бабушкина энергетика его вгоняла в тоску. Но ничего, сжились, свыклись, тем более бабуля, въехав в мою комнату рейдерским захватом, сразу выдала папе бутылочку валерьянки и заявила:

– Из Инкиных пенат я только на кладбище, так что, зятек, или собирай мухоморы мне на жаркое с грибами, или живи да радуйся любимой теще.

Папа обдумал предложение бабушки, почесал в затылке и выбрал второе. Просто он у меня не грибник и лес не особо любит. Подозреваю, что внутренний компас у меня как раз от родителя. Он один раз повел меня за черникой, когда мне пять лет было, только мама нас и вывела. Оказалось, что мы все время рядом с дорогой блуждали. Да-да, как я у турбазы.

А вообще семья у меня дружная и веселая. И любящая! Я даже зажмурилась, когда представила всю свою семейку в сборе. Ой, что будет, когда мы заявимся. Они ж, наверное, уже давно все глаза выплакали, а тут – опа! – я, да еще и с мужьями. Одним явным, вторым тайным. И все мои! Надо за Светкой приглядеть, эта упырица точно себя в руках не удержит, и по фиг на легенду о его жене и детях. Убью!

– Сердце мое, – ласковые пальцы Ромы коснулись моей скулы, – у тебя личико воинственное, кому уже шею сворачиваешь?

– Светке, – призналась я и сразу сунула ему кулак под нос. – Смотри мне.

Рома поцеловал мой кулачок и сжал его в ладони.

– Я уже все виды казней запомнил, – ответил он. – Поверь, впечатлен и испуган.

– Радость, если не доверяешь, мы ему можем укольчик сделать, обезвредим на время пребывания на Земле, – хмыкнул рядом Дима и потянулся, как довольной жизнью сытый кот. Я залюбовалась.

– Себе сделай, – возмутился Грейн.

– Не могу, у меня первая брачная ночь ожидается, – осклабился Ардэн, становясь еще больше похожим на кота.

– Моя первая брачная ночь стала нашей, – усмехнулся Рома, притягивая меня ближе к себе. – Так что не вижу повода изменять обычаю, которому ты сам положил начало.

Дима закинул на себя мои ноги и пробежался кончиками пальцев по бедру.

– Какой разврат, – фальшиво вздохнул он. – Дорогая, твой любовник будет спать с нами, – довел он до моего сведения.

– Дорогая, – в тон ему подхватил Рома, – твой любовник не вылезает из нашей постели.

– Да у вас в моей постели уже прописка, – проворчала я, пытаясь подняться с кровати.

Меня нехотя выпустили из цепких лапок. Мужики посмотрели друг на друга и тоже встали. Ну конечно, валяться, когда я между ними, гораздо интересней. Усмехнувшись, я скрылась в душевой. Сима, сразу захватившая власть на яхте, послушно дала мне теплой воды. Она вообще стала очень покладистой, пыталась прорваться на Землю вместе с нами. Мы объясняли ей в три голоса, что для такой крутой Симы, как она, на моей планете нет ничего, к чему бы она могла полноценно подключиться. Серафима залезла в мой мобильный. Он так и валялся в сумке, которую мальчики перенесли с корабля в наш дом на Аттарии, а Сима отправила на яхту. Телефон разрядился в тот же день, когда я оказалась на «Гордости», и услышать пиликанье включившегося гаджета было очень странно. Зарядить его мне было негде.

– Зацени, Инусь, – велела Сима.

Я взяла в руки телефон, с экрана которого на меня смотрела миниатюрная Серафима. Потом телефон зазвонил. Я нажала на кнопку приема вызова и осторожно поднесла его к уху.

– Привет, пупсик, – произнес динамик Симиным голосом. – Видишь, мне есть куда себя засунуть. Не разгуляешься, конечно, но я потерплю.

– Неприемлемо, – тут же отчеканил Дима. – Телефон тоже должен потеряться вместе с паспортом. Наверняка тебе звонили, когда разыскивали. Если бы он был при тебе, то уж зарядное устройство к нему бы нашли и ты могла принять вызов.

– Только хотел сказать, – поддержал Рома.

– Разумно, – согласилась я.

– Ну возьмите меня-а-а, – заныла Сима, выбираясь из телефона. – Я буду хорошей. Я не буду показывать попу с ушами. Я вообще никому, кроме вас, не покажусь.

Я посмотрела на своих мужчин, они на меня, причем мольба в глазах была отнюдь не у меня. Вот же… Ну как можно отказать двум няшам с мольбой в глазах? Потом посмотрела на Симу. Она вообще изображала кающуюся грешницу. Опять на своих ненаглядных, на Симу, на ненаглядных.

– Если будешь послушной, – наконец выдавила я сварливым голосом.

– Буду-буду-буду, – затараторила Серафима. – Вы офигеете, какой я буду послушной. Я буду суперпослушной. Я вообще буду ангелом. Честно-честно.

Мне достался тяжелый взгляд брутальных няшей, и я протяжно вздохнула, отмахиваясь от них. Телефон решили купить новый. Только вот с деньгами возникали проблемы. Мальчики у меня далеко не бедные, но это в пределах Альянса Десяти и союзных им планет. А вот на Земле весь их баланс равнялся нулю и на нашу валюту не обменивался. Я же имела небольшой достаток и обеспечить нас троих не могла. К тому же мои ненаглядные жутко оскорбились даже от одной мысли, что могут оказаться у меня на шее.

– Деньги есть? – хмуро спросил меня Дима.

– Любимая, у тебя там лежали какие-то бумажки, – напомнил Рома, который выдавал анализатору мое имущество на изучение.

Я вытащила тысячерублевую банкноту.

– Все давай, что есть, – велел мой синеглазик, и я вручила Грейну весь кошелек, лежавший в боковом кармане сумки.

Через несколько минут Сима объявила, что анализ закончен и она может воссоздать копии.

– Нас посадят, – горестно вздохнула я и… потерла ручки.

Через пару часов на «Инессе» появился царь Кощей, дрожащими руками пересчитывающий миллион рублей. Мои глазки горели алчным блеском, слюна обильно наполняла рот, а призрак неба в клеточку казался сейчас таким незначительным, что я снова и снова подгребала под себя свои богатства, приговаривая голосом старухи-процентщицы:

– Мое… Все мое…

Мальчики тихо угорали, глядя на экстаз моей жадности. Я зыркнула на них через плечо, представила, как они меня берут на миллионе рублей, и призывно закусила губу. Мальчики угорать перестали, приосанились и… воплотили мою фантазию в жизнь, два раза. Потому что с миллиона я уходить не хотела, и Сима дала еще один – в спальной каюте. Только после этого я покинула кубрик, чтобы упасть на деньги, которыми была завалена кровать. Тут меня уже ни о чем не спрашивали и воплотили фантазию в третий раз. После этого я зарылась в купюры, свернулась клубочком и уснула невинным сном младенца.

А когда проснулась, не нашла ничего, кроме двух мерзавцев, умыкнувших два миллиона рублей аттарийского производства. Разбудив их, я устроила маленькую истерику, и мне обещали вернуть деньги на Земле.

– Любимая, деньги портят людей, – философски заметил Рома.

– Посмотри, что с тобой вчера было, – воззвал к моему самосознанию Дима.

– Золотая лихорадка не лечится, Инусь, – добавила Сима.

Обложили, сволочи. Шмыгнув носом, я устроила им бойкот на ближайшие три часа, но свернула его уже через полчаса – не умею я так долго молчать. Ну и ладно, мелочи. Что касается нашей безопасности, то мы себе вполне мило летели. Для пиратов такая мелочь интереса не представляла, как и для кордонов на некоторых планетах, мимо которых проходила «Инесса». Частников, как объяснили мальчики, вообще трогали редко. Смысла не было. Судно маленькое (кстати, яхтой я его обозвала как раз за малый размер), ничего сверхценного на таких не перевозили. Максимум, что нам угрожало, это захват с целью выкупа, но с аттарийцами никто связываться не хотел из-за их Закона о неприкосновенности. Троих возьмут, потом весь космический флот примчится карать за подданных его императорского величества. Может, и не весь флот, но потрясут похитителей изрядно. Так что нас везде пропускали благополучно, не задерживая и не устраивая досмотров. Разве что те самые моллюски, от которых меня прятал в шкаф Рома в начале нашего путешествия. Я прям вся испереживалась за наши миллионы, но погранцов не заинтересовали наши богатства. Темнота раиланская.

К Земле мы подлетели на десятый день по стандартному галактическому времяисчислению. Завидев родной голубой шарик, я обмерла, померла, воскресла и снова померла от счастья и волнения. В этот момент я поняла, как соскучилась по своей примитивной цивилизации. По удушливому запаху выхлопных газов, по вреднючим гамбургерам и чипсам. По шоколаду, по фиг какому. По нашей музыке, по родному языку, по стерве хозяйке салона красоты, где я работала. По мороженому, по звукам соседского перфоратора. По пустому трепу по телефону с моими девками. По несовершенным мужикам, что не означало, что я устала от своих идеальных мужей, и дворовому патрулю из состава соседских пенсионерок. По давке в маршрутке и в метро. По загаженному заливу и собачьему лаю. Но главное – по маме, папе и бабушке.

Но сразу к ним мы идти не могли. Нужно было подготовиться и навести на моих мужчин земной лоск. Работы непочатый край, а главное, есть два миллиона, потому никакая работа не пугает. Сима спешно собирала данные о последних изменениях на моей родной планете. Их практически не было, что не могло не радовать. Все было родным и привычным.

«Инесса» зависла недалеко от Питера, не заметная ни радарам, ни обычному глазу. Сима включила родную систему управления и жизнеобеспечения яхты, но замкнула на себе. Сама переместилась во временный носитель, оставшийся активированным. На это и рассчитывала паразитка, когда взяла работу менее умной Симы под контроль. Теперь ее было не заглушить, чтобы не нарушить маскировку.

– Я предполагал что-то подобное, – отметил Дима.

– Кэп, не кипишуй. Сима хорошая, – отозвалась Система.

– Ой, что будет, – протянула я, прижимая к себе сумку с деньгами.

– Все будет з… – ответил Рома, и я погрозила ему пальцем. – Хорошо все будет, сердце мое, – тут же поправился он.

Мальчики еще раз проверили документы. Уходили они упакованные: паспорта, водительские права, которые им сработала Сима, считав данные с базы ГИБДД. Одежду, как смогли, подобрали более-менее похожую на земную. Отняли у меня сумку с деньгами. Точней попытались – не отдала. Применили силу, и теперь я висела на Диме, потому что деньги были у него. Рома активировал отсроченный старт телепорта, и мы встали в круг. «Переноска» блекло сверкнула, и я упала в культурный обморок от переполнявших меня чувств.

В благородной несознанке я пребывала недолго. Шлепок по щекам, и я уже на ногах, жадно осматриваю родные просторы. Я дома, да-а-а-а!!! Вон пакет из-под чипсов, а рядом смятая банка «Пепси». А вот стекло от разбитой бутылки и окурки. Какое милое сердцу свинство, а я-то, глупая, раньше возмущалась. Через час я, наверное, снова возмущусь, но сейчас, именно сейчас, весь этот мусор на пыльной дороге мне был неимоверно дорог.

– Нужно выйти на дорогу, чтобы поймать маршрутку до Питера, – сказала я, все еще вертя головой, чтобы ухватить все разом.

Дима посмотрел на свой браслет, над которым появилась голограмма карты Питера и его окрестностей с информацией, которую считала Сима.

– Мы же рядом с Сестрорецком. – Мальчики кивнули. – Или сесть на машину с Сестрорецка, или на Горской. Там с Кронштадта идет маршрутка, – сказала я.

– Мы между этими пунктами, – ответил Дима.

Через полчаса мы уже сидели в машине сметливого мужика, решившего заработать денег по дороге до Питера. Даже до остановки не дошли. Я тормознула его на все еще кипящих эмоциях. Да и зеленый цвет лица моих героев не способствовал долгой прогулке рядом с автострадой. Они упорно делали вид, что с ними все хорошо, но у меня было ощущение, что я их собираюсь убить особо жестоким способом – заставить надышаться выхлопными газами.

– Мы быстро адаптируемся, – сипло произнес Рома, пока Дима заходился в кашле.

– Радость, как ты тут жила? – спросил меня, отдышавшись, Ардэн.

– Отлично жила, – фыркнула я и тормознула ту самую машину.

Мужик высадил нас на проспекте Просвещения, получив честно заработанные пятьсот рублей, пока еще настоящих. Я широко улыбнулась, рассматривая до боли знакомые очертания питерских улиц, счастливо вздохнула и потащила мальчиков в торговый центр, где нам предстояло приодеть их. «Гранд Каньон», рядом с которым нас высадил водила, встретил нас деловитой суетой и раскрытыми ртами местного населения. Рты открывались, когда людские взгляды находили двух великолепных самцов аттарийского производства. Еще бы не найти две двухметровые шпалы, одаренные идеальными телами и такими же лицами. Меня в этом великолепии уже никто не видел.

Сами красавцы с детским любопытством на рожах вертели головами, рассматривая пальмы в кадках-скамейках, сделанных наподобие мексиканских шляп, задирали головы и скользили взглядами по витринам магазинчиков. Я же охомячилась до состояния обиженной Симы, скрестила руки на груди и отслеживала обильное дамское слюноотделение, грозившее затопить торговый центр.

– Любимая, – позвал меня Рома, и девушка в джинсовых шортах, пялившаяся на него, придавила меня тяжелым взглядом.

После этого я горделиво расправила плечи и криво ухмыльнулась. Мое!

– Да, милый, – елейным голоском отозвалась я.

Пока Рома спрашивал, а я отвечала, мы поднялись на второй этаж. Осмотревшись, я уверенно завела своих аттарийцев в магазинчик мужской одежды. Девушки-продавщицы застыли, рассматривая моих жеребцов.

– Девушки, – я пощелкала пальцами, выводя их из транса, – нам бы одеться.

– Что бы вы хотели? – оживились вертихвостки, подлетая к Роме с Димой.

Они посмотрели на меня, но я махнула рукой, давая продавщицам заняться своей работой. Если честно, у меня сейчас не было сил на то, чтобы заниматься подбором одежды для мужчин, столько разных эмоций еще бурлило внутри. Я уселась на кресло и скользила задумчивым взглядом по рядам штанов, футболок, рубашек и прочих шмоточных радостей.