Текст книги "Воcхождение Светлого"

Глава IV
Напасть и взять – значит напасть на место, где враг не обороняется

Чжао Шэнь, Запретный город

– Господин Шэнь, вас вызывают на Совет, – Хэлюй почтительно склонился, задерживая принца у центральных ворот Запретного города.

Чжао Шэнь, уже готовый ускользнуть, обернулся и окинул слугу раздраженным взглядом.

– У меня разрешение покинуть Запретный город, – произнес он достаточно громко, чтобы солдаты его услышали. – И я собираюсь им воспользоваться.

– Это срочно, – еще ниже склонился Хэлюй. – Присутствие всех принцев обязательно.

– Но меня ждут красавицы, – в голосе принца появились ноющие нотки. – Я так долго вышивал свои одежды для этого дня!

Шэнь мог не поворачиваться, чтобы увидеть едва заметные насмешки на лицах часовых, он чувствовал их так же отчетливо, как и удовольствие от того, насколько легко они упали в расставленную им ловушку.

– Мой принц, к сожалению…

– Я столько времени потратил на эту вышивку! – Шэнь в один шаг оказался рядом со слугой, распахивая одежды, чтобы продемонстрировать Хэлюю причудливой узор внутренней стороны одеяния.

Один из солдат замаскировал смешок под кашель. Чжао Шэнь резко обернулся к нему. В считаные секунды он оказался рядом с ним, тот побелел от страха, уверенный, что сейчас последует наказание, но вместо этого его встретила обезоруживающая соблазнительная улыбка Шэня. Солдат нервно сглотнул, когда обнаженная шея оказалась у его носа.

– Красиво же?

Солдат кивнул, лицо его покраснело. Шэнь в глубине души насмешливо хмыкнул: вот так просто у него новый почитатель. Люди переоценивали страх как метод управления другими.

– Что же! Дела так дела, – Шэнь взмахнул руками. – Хэлюй, проводи меня!

– Головной убор, господин! Вы не можете явиться так!..

Хэлюй поспешил следом за стремительно удаляющимся во внутренние дворцы Шэнем.

Когда они, наконец, оказались одни, Шэнь остановился, позволяя Хэлюю помочь с церемониальным облачением.

– Что-нибудь известно?

Хэлюй качнул головой.

– Суета стоит невероятная, но никто из слуг не знает, что происходит.

– Хорошо. Отправляйся в павильон «Орхидея», я прибуду сразу, как мы закончим.

В зале Императорского Превосходства было шумно. Император еще не явился, однако советники уже были на месте. Они жужжали как всполошенный улей, а Шэнь, пришедший одним из первых, стоял неподвижно и прикрыв глаза. Он без труда прятал улыбку, сохраняя беспечный вид. Притворство уже давно было его второй натурой, возможно, даже основной. Если подумать об этом, он действительно не помнил, когда в последний был просто собой.

И только в Тысяче Снежных Пиков к нему вернулось наслаждение ничего из себя не строить. Встреча с Чживэй разбудила в нем это неудобное желание – обрести свободу быть собой. Его восхищала уверенность Чживэй, она не пряталась под масками и собиралась добиться своих целей, будучи верной себе. Однако он пока не мог себе этого позволить, ведь игра еще не закончена. И от его притворства зависит будущее империи, будущее темных, будущее Чживэй, а значит, и его собственное.

И поэтому он стоял не шелохнувшись, прислушиваясь к рою недовольных голосов. Один из них недоверчиво переспрашивал «Как такое возможно? Может, это иллюзия?», второй без конца повторял, что «это война, мы должны немедленно перебить всех без доли жалости», и голос третьего брата, Чжао Цзи, подобострастно обращающегося к наследному принцу: «Будь вы там, а не Чжао Юхэ, такого бы не произошло».

Перешептывания резко стихли. И Шэнь открыл глаза: император, наконец, появился.

Шэнь выискивал признаки ярости на внезапно помолодевшем лице: его отец, Чжао Куанъинь, после того как вкусил Персик, больше не выглядел как старец. Наверное, ему можно было дать теперь только лет сорок-пятьдесят. Осанка стала прямее, глаза ярче и выразительнее. Однако мысли его, казалось, витали где-то далеко от собрания.

Шэнь теперь стоял в первых рядах среди чиновников. Его триумфальное возвращение с Персиком Бессмертия прибавило ему авторитета и неприятелей. Теперь всем приходилось выслушивать его мнение и уважать как советника первого ранга (какие бы глупости он ни говорил, а глупости Шэнь говорил часто и с удовольствием), но одновременно с этим претенденты на престол затаили злость на того, кто собственноручно принес императору безграничную силу. И Шэнь отлично их понимал. Теперь свергнуть императора можно было, лишь только убив его, потому что дождаться смерти по естественным причинам было бы невозможно.

Однако при прочих равных Шэнь все еще получал один из наилучших раскладов. И он доверял пророчеству: Чживэй поможет ему взойти на престол. Вместе они являли собой непредсказуемую стихию и контроль над развивающимися событиями.

– Император, – первый советник Ян, министр финансов, взял слово. – Нас настигла беда. Все пять лагерей разграблены.

Все пять! Наконец, хорошие новости. Значит, у Чживэй все получилось. И Шэнь был уверен, что она ушла и сейчас в безопасности, иначе бы лица советников не были столь скорбными и провинившимися.

– Что украдено?

На секунду в зале стало очень тихо, словно никто не решался нести плохие новости.

– Все темные исчезли, – произнес советник Син Су, отвечающий за трудовые лагеря.

Выглядел он жалко. Согнувшись, чуть ли не дрожал. Сначала Персик, теперь это – его судьба и правда незавидна.

– Как это случилось? – император излучал спокойствие, которое, впрочем, настораживало еще сильнее.

– Мне донесли, что были сняты защитные заслоны, затем подло убиты воины Света и солдаты лагеря, после чего темные все равно что испарились.

– Ушли?

– Они оставили следы… но из пятого лагеря… Чжи… Демоница воспользовалась техникой Мгновенного Перемещения. На глазах у солдат!

– Чживэй, – внезапно для себя вмешался Шэнь. – Предлагаю называть наших врагов по именам. Лю Чживэй организовала кражу всех темных, государь-отец.

Лю Чживэй – он едва удержал свой тон от нежности. Как бы ему хотелось видеть ее лицо в момент, когда ей все удалось!

Своим высказыванием Шэнь привлек к себе внимание.

– Это все Чжао Шэнь! – возмутился третий брат, Чжао Цзи. – Именно он сказал, что эта демоница явится в лагерь!

– Разве я солгал? – Шэнь приподнял брови. – Я предположил, что она будет там, и она была там.

– Другой вопрос, – заговорил четвертый советник Ли Бо, младший сын советника Ли Ихуана и союзник Шэня. – Как она обошла защиту лагеря?

– У нее была магическая этикетка, снимающая охранные заклинания, – заметил советник Ян.

– Такую ей мог передать только кто-то из своих, – произнес император. – Не так ли, Советник Син Су?

– Император! – сдавленно вскричал он и упал на колени. – Я предан вам! Я бы никогда!..

– Только высшие чины могли бы передать ей этикетку, – подал голос наследный принц, Чжао Сюи.

Видел ли император так же отчетливо мысли Чжао Сюи, как видел их Шэнь? Все это отличная возможность для него укрепить свои позиции. Во-первых, Чжао Юхэ мгновенно растерял остатки влияния во дворе, его союзники начали искать себе других принцев и высокоранговых советников, а, во-вторых, влияние императора пошатнулось. Во время его правления кто-то посмел совершить настолько дерзкий поступок прямо под его носом.

Неслыханное дело!

– Лю Чживэй… – задумчиво произнес император Чжао Куанъинь. – Откуда у нее такая сила?

– В ней не было такой силы раньше, – тут же ответил советник Ян. – Что-то изменилось после Черной Пещеры.

– Господин, – советник Син Су ухватился за эту мысль, чтобы оправдаться. – Она взяла силу Чудовища! Силу Дракона, поэтому он исчез!

– И пророчество, – медленно произнес советник Ли. – Согласно ему, если Чудовище Легендарного Цзиньлуна вырвется на свободу, то страна погрузится в хаос и польются реки крови. Это уже происходит!

Воцарилось молчание. Светлые, привыкшие доминировать в том, что касалось энергий, не сразу даже поняли, что никакая темная не должна была такого вытворять.

Шэнь невольно подумал, что Чживэй наверняка была бы в восторге от того, что император знает ее имя и заинтересован в ней. Однако кольнуло неприятной мыслью, что еще недавно он был ее главным соперником, а теперь все ее мысли крутятся вокруг других мужчин.

– Она умнее, чем мы думали. Но давайте не сходить с ума, приписывая ей силу Легендарных, – взяла слово Чжао Сюин, вторая принцесса. – Мы слишком привыкли недооценивать женщин, чтобы усмотреть в ней хитрого врага. Однако кое-что мы о ней знаем, и можем этим воспользоваться.

– Что же это? – император перевел взгляд на дочь.

– Ее цель – отомстить Чжао Юхэ за смерть семьи. И можем обратить это в свою пользу.

Император кивнул.

– Дадим Чжао Юхэ ответить за себя.

Все умолкли, однако молчание затянулось, и советники начали оглядываться.

– Где Чжао Юхэ? Где мой сын?

– Я слышал, он чувствует себя очень плохо, – произнес пятый советник Ян Шинань, племянник советника Яна и подпевала Юхэ.

– Государь-отец, до меня донеслись слухи… но они настолько ужасны, – вступился старший императорский наставник Ван Цичан, всегда верный императору, а теперь наследному принцу.

– Говори.

Ван Цичан почтительно склонился и, не поднимая головы, произнес:

– До меня дошли слухи, что его застали на создании темной энергии…

– Что?

Шэнь поднял взгляд на императора и обратил внимание, что тот не в ярости, а скорее заинтересован. Раньше такое было невозможно представить, его отец параноидально боялся всего, что могло предвещать бунт.

– Я всего лишь говорю, что слышал, – произнес Ван Цичан. – Думаю, принц должен сам ответить перед нами.

– Приведите его! – распорядился император.

Согласно плану Шэня и Чживэй, Чжао Юхэ не было в Запретном городе, они организовали ему ложное послание, в котором было предостережение держаться подальше от дворца. И, похоже, все шло согласно их плану, раз приспешники наследного принца вызывают сюда Юхэ. Его не найдут – и это начало конца пятого принца.

Вскоре посыльный вернулся вместе с одним из солдат. Шэнь узнал в нем Янь Синчжи, верного ему солдата, которого он отправил в Дайян для защиты Чживэй.

– Чжао Юхэ нет в его дворце, он не вернулся вместе со всеми. Однако этот солдат Янь Синчжи был там, когда демоница явилась в лагерь.

Император перевел взгляд на солдата.

– Что ты знаешь о моем сыне?

Янь Синчжи помотал головой и незамедлительно упал на колени.

– Велите казнить! Я не посмею сказать то, что видел. Мои глаза, должно быть, обманули меня.

Чжао Куанъинь впервые проявил признаки раздражения.

– Говори как есть! И не юли. Если что-то скроешь, тебя казнят с позором.

Ян Синчжи судорожно вздохнул, но заговорил:

– Принц собирался съесть сердце демоницы, его пальцы обратились в когти, а энергия была темной… И, кажется, он уже ел человеческие сердца…

В зале поднялся шум и гам. Шэнь же спрятал довольную улыбку: план с заколдованным ханьфу все-таки был воплощен.

– Как вы смеете такое говорить о сыне императора!

– Зачем Чжао Юхэ, одному из сильнейших Светлых, идти на такое?

– Зачем кому-то есть сердца темных!

– Если он хотел обладать одновременно темной и светлой энергией… чтобы заполучить трон.

– Это предательство!

Ван Цичан упал на колени.

– Простите меня, государь, но думаю, это предательство! Чжао Юхэ уже не раз подводил вас…

Император сделал нетерпеливый жест рукой, приказывая всем заткнуться.

– Что думает мой первый сын?

Чжао Сюй заметно растерялся. Наследный принц никогда не отличался особым умом, хотя мастерски умел играть по правилам двора. Сейчас он явно не понимал, какой позиции лучше придерживаться.

– Слухи ужасны, – наконец, пробормотал он. – Я думаю, это требует расследования.

Сюй сыграл безопасно, однако все же ему с трудом удавалось скрыть, что он доволен сложившейся ситуацией. Если Чжао Юхэ выбывал из гонки за престол, то беспокоиться Сюю практически было не о ком. По крайней мере, так думал Сюй, не понимая, что если все-таки он взойдет на престол, то будет всего лишь марионеткой советников, которые постепенно избавятся от него и займут престол по праву сильнейшего Светлого.

– Что думает моя дочь?

Шэнь заинтересованно посмотрел на старшую сестру – она всегда была умна.

– Я думаю, что ваш сын, ваша плоть и кровь, не могли так с вами поступить, – Шэнь почти разочаровался в ответе, когда Сюин добавила: – Тот, кто душой ваш ребенок, никогда бы не помыслил о предательстве своего отца.

Интересно сыграно, и оставляло лазейку для маневра.

– Шэнь, сын мой, что думаешь ты?

– Юхэ много лет был исключительно верен вам, – с крайней задумчивостью на лице начал Шэнь. – Он проиграл несколько раз битву с Лю Чживэй. И сегодня провалился в очередной раз катастрофически. Думаю, ваш сын просто боится посмотреть вам в глаза, так как подвел вас.

Шэнь все еще играл простецкого увальня, которому до политических игр как до луны. Просто наивный красивый принц. Слишком красивый, чтобы верить в злые умыслы окружающих.

Император поднялся с тронного кресла.

– Чжао Юхэ должен явиться в течение суток. Издайте мой первый указ. Второй указ – разыскать темных и на завтрашнем совете предоставить отчет.

Император ушел, и все начали расходиться. Шэнь, не торопясь, развернулся к выходу, хотя ему не терпелось побежать – так не терпелось увидеть Чживэй. За последний месяц они виделись всего несколько раз: один раз собирались впятером, чтобы поделиться новостями о Персике Бессмертия и императоре, и еще два раза только с Чживэй, чтобы разработать план с лагерями и заучить все важные лица дворца.

Шэнь всегда был осторожен в своих чувствах. Симпатия, благодарность, горечь, боль – ни одно из этих чувств не стояло выше его цели занять трон. После смерти матери и брата в груди у него образовалась звенящая пустота, которую унимали только маленькие победы, новые союзники в борьбе за трон.

Так было до встречи с Чживэй. Ему нравилось думать о ней, нравилось находиться рядом с ней, нравилась ее несгибаемая сила духа. Ему нравилась она вся. От макушки до кончиков пальцев, от злых взглядов до хитрой улыбки. Рядом с ней пустота сужалась, и он забывал на какое-то время, что он преданный императором принц, сын и брат убитой семьи.

Десяток лет Шэнь провел в шкуре слабого умом, нерадивого принца, ожидая дня, когда он обретет могущество и свободу быть собой. Никогда он не полагался ни на кого в своей борьбе за исключением Хэлюя. Никогда не мечтал он о любви, ему всегда представлялось, что его императрица станет политическим союзом, который укрепит его власть. Ему бы подошла жена, чья семья влиятельна, но сама жена была бы без ума от него и послушна, чтобы не вздумала манипулировать им. Никогда он не представлял себе союз равных душ.

Однако Чживэй словно была послана ему судьбой, не только пророчеством, что обещало его восхождение на трон при помощи темной. Ко встрече с Чживэй Шэнь оказался не готов ни телом, ни душой.

Как любить и идти к трону? Как быть безжалостным, если в душе поселился страх за другого человека? Как двигаться вперед, если постоянно оглядываешься на девушку с красными глазами? Как думать о дворцовых интригах, когда сердце тосковало по ее улыбке?

На подходе к центральным воротам с Шэнем столкнулся слуга, передавая ему хрустящую бумагу. Шэнь положил ту в одежды, продолжая путь как ни в чем не бывало.

– Куда ты, брат? – Чжао Цзи остановил Шэня у самых ворот Запретного города.

– Я весь испереживался, пойду развлеку себя в городе, – Шэнь продемонстрировал табличку с разрешением выйти в город.

– В такое время? – брат подозрительно оглядел его.

– До утра темные вряд ли найдутся, а вот моя табличка истечет, – ухмыльнулся Шэнь.

– Ты… – третий брат осматривал его. Видел ли он столкновение? Следил за ним?

– Я вышил на ханьфу узор, – Шэнь подошел к брату, распахивая одежды и тыкая того лицом в ключицы. – Собираюсь их выгулять.

– Отойди, – отшатнулся брат, не в силах скрыть презрительного тона.

– Этим я и занимаюсь! – Шэнь улыбнулся и пошел прочь.

Уходя, он услышал, как солдат рассказывал, что принц Чжао Шэнь действительно хотел уйти еще до совета.

Чжао Шэнь, Бяньцзин

Встречались Шэнь и Чживэй в павильоне «Орхидея» в Бяньцзине. Владелица Е Лань служила Шэню верой и правдой много лет, с момента убийства Чуйюй, матери Шэня. Е Лань была ближайшей подругой Чуйюй, что делало ее не меньшей предательницей императора, однако тот смилостивился и не казнил, а сослал петь в павильоны. Благодаря практичному уму и упорной натуре (и, возможно, не без мучающего совестью императора за убийство жены) через несколько лет Е Лань открыла собственный павильон. Однако она всегда помнила своих врагов и была предана сыну подруги.

Именно здесь проходили все тайные собрания Шэня, Чживэй и всей их пятерки. Павильон имел скрытые комнаты, которые было невозможно найти даже при облаве. По крайней мере, при облаве обычной городской стражи.

Шэнь уже дошел до их особой комнаты Процветания, которую выделяла им хозяйка, когда услышал горький голос Хэлюя.

– Я и господин Шэнь! Мы всегда с ним были вдвоем против целого мира! Ты даже не представляешь, что он пережил. Твои страдания не идут ни в какое сравнение со страданиями господина! Ему было так тяжело выжить! И никакой Дракон не дарил ему свои силы. Господин добивался всего, благодаря своему уму, упорству и труду. А ты здесь, чтобы все испортить!

– Ревнуешь? – голос Чживэй прозвучал насмешливо. – Вы были такими неразлучными, и вдруг появляюсь я – прекрасная демоница! Голос все равно что звон колокольчиков, а взгляд томнее дымки. И вот уже твой господин слушает только меня.

– Ты… Ты…

– Злодейка? – хмыкнула она.

Шэнь не заметил, как уже улыбался. Он застыл, не торопясь входить, не потому что ему нравилась их перепалка, а потому что это было возможностью продлить нахождение Чживэй здесь. В отличие от темных, ему не доставалось так много ее внимания.

– Господин красивее тебя! Красивее всех! Он признанный красавец всей империи Чжао!

– Но нет признанной красавицы, я права?

– Потому что господин красивее любой дамы!

– С этим не поспоришь, – зашел в комнату Шэнь, улыбаясь. – Спроси у Сяо До, он всегда был высокого мнения о моих скулах.

– Господин Шэнь, – Хэлюй тут же подскочил к нему. – Как прошло совещание? Приготовить ваш любимый напиток?

Тут он слегка самодовольно улыбнулся и покосился на Чживэй, потому что был осведомлен о вкусах Шэня лучше нее.

– Спасибо, Хэлюй, потом. Мы удовольствуемся вином и фруктами, что уже здесь. А теперь выйди. Нам с Чживэй нужно поговорить.

Хэлюй поджал губы.

– Вы можете говорить при мне! Я сохраню любые ваши секреты!

– Хэлюй.

– Ладно, – он развернулся и ушел, недовольно фырча. Тихо прикрыл створки, а потом раздался шум, словно что-то треснуло.

Шэнь усмехнулся, провожая того взглядом.

– Хэлюй слишком любит меня. Готов защищать от всего.

На губах Чживэй появилась загадочная улыбка.

– Он прекрасный друг. Ему можно доверять.

– У меня – Хэлюй, у тебя – Молчун, – вырвалось у него.

– Сюанцин.

– Да, он.

– Сюанцин мне не слуга.

Шэнь бросил на нее внимательный взгляд, однако отпустил эту тему. Ему совсем не хотелось тратить свое время на тех, кто и так всегда рядом с ней. Он хотел все внимание себе.

Тем более что они, наконец, остались вдвоем. Ощущала ли она это так же отчетливо, как он?

Он вбирал ее взглядом, желая сохранить ее образ во время неизбежной разлуки.

– Ты в порядке?

На шее Чживэй были отчетливые следы пальцев, а на уголке губ – едва заметная рана. Сердце неприятно кольнуло. Как бы он хотел быть там! Как бы он хотел защитить ее. Привычно подавив разросшуюся пустоту в груди, Шэнь придвинулся к ней ближе.

Достав платок из рукава, он осторожно прикоснулся к ее губе.

– Я не ранена, – на ее лице расцвела самая сладкая улыбка, что он видел в своей жизни. Никогда он не представлял, что чья-то улыбка может иметь столько власти над ним.

– Это не то, что я спросил.

– О? – Чживэй приподняла брови.

Шэнь разгладил большим пальцем настороженную морщинку, что образовалась на лбу.

– Я хочу знать, как ты.

Чживэй не отодвинулась, однако в ее взгляде замелькали недовольные искорки. Ей не нравился любой намек на слабость, и Шэнь хорошо ее понимал.

Они разделяли страх перед слабостью, потому что слишком хорошо знали ей цену.

– Как я уже сказала, я не ранена. Я обыграла Империю Чжао! Я победила, – Чживэй увеличила дистанцию между ними и села за столик на полу. – Как я могу быть не в порядке? Я ликую, я наслаждаюсь, я хочу праздновать, а не лелеять шрамы.

Великолепная.

Он никогда не думал, что может быть так больно от чьего-то великолепия. Когда она хвасталась победой, ее красные глаза сияли, щеки разрумянились, а уголки губ приподнялись в полном осознании собственного величия. Почему никто из поэтов не писал о том, как страшно и больно любить? Его сердце разрывалось на сотни маленьких лоскутов, и Шэнь просто стоял, даже не в силах сделать вдох.

Это чувство захватило его целиком, лишая опоры под ногами. Тревожная мысль проникла в голову: ему будет недостаточно обладать ею. Ему нужно все: ее душа, ее тело, все ее взгляды, все ее слова.

Великие небеса, что с ним творится?

– Вы отпраздновали? – Шэнь взял себя в руки и последовал за ней. У нее с друзьями было достаточно времени, чтобы опрокинуть пару рюмок после такой значимой победы.

– Нет, – Чживэй качнула головой. – Я сразу пришла сюда.

Она лениво растянулась вдоль стола, положила голову на руку и потянулась к винограду. Шэнь жадно следил за ней взглядом, невольно отмечая, как в уголках ее губ скопилась усталость, опуская их вниз.

– Десять тысяч Темных без крова и еды, – продолжила Чживэй. – У Лин Цзинь и Сяо До сейчас достает забот.

– Как темные?

– Дезориентированы. Будем готовить их к войне.

– Как ты собираешься их учить?

– Есть план, – хмыкнула Чживэй, но не продолжила.

У Шэня неприятно кольнуло в груди. Его не задевали насмешки над ним, даже над его почившей семьей. Он складывал каждый из таких смешков в копилку своей души. Были благородные Светлые, которые считали ниже своего достоинства насмехаться над чужим горем, были те, кто относился к нему с сочувствием, но многие любили поддеть. И Шэнь улыбался последним, они не волновали его душу, потому каждая из их фраз лежала в копилке.

Которую, когда придет время, он откроет.

А пока что они не вызывали смятения в душе. Однако уклончивый ответ Чживэй задел его. Он хотел знать больше. Он хотел, чтобы она доверяла ему больше всех. Он желал быть ее опорой, он желал, чтобы они прошли этот путь вместе.

Но доверие тоже надо заслужить. А он терпеливый.

Шэнь взял кувшин с вином и налил в пиалу Чживэй, а затем в свою.

– Как обстоят дела с Рваным Когтем?

Рваный Коготь – секта, запугивающая влиятельных дельцов в городах, и по совместительству элитные солдаты наследного принца. Они действовали от своего лица, но Шэнь уже давно отметил, что их интересы почему-то всегда совпадали с интересами наследного принца. Как, например, в тот раз, когда они поджидали его, чтобы убить после похода в Черную пещеру.

Чживэй закинула виноградину в рот и приподнялась на локте, сосредоточив взгляд на нем. Шэнь невольно улыбнулся интересу в красных глазах.

Смотри на меня. Всегда.

– Им не до меня, они готовят восстание. И сегодня мы им здорово помогли с союзниками.

– А когда дело дойдет до тебя?

Шэнь опустил взгляд на свое вино, слегка взбалтывая его. О, ему не терпелось, когда дело дойдет до него. Тогда до его победы останутся считанные шаги.

Вместо ответа он подвинулся ближе к Чживэй, нависая над ней и игриво улыбаясь. Он искал смущения в ее взгляде, чтобы увидеть отражение собственных чувств.

– Переживаешь?

Она не смутилась. Улыбнулась, вздернув голову, открывая вид на тонкую привлекательную шею со следами чужих пальцев.

– Не больше, чем ты обо мне, – услышал он.

Их взгляды столкнулись. Она приняла правила игры.

– Я рад, – произнес он, смакуя каждое слово. – Ведь я очень переживаю о тебе.

– Я хотела тебя порадовать, – в тон ему ответила Чживэй.

От дразнящей улыбки Чживэй он затрепетал. Еще недавно на его колкости она отвечала, защищаясь, а сегодня расстановка сил поменялась. Рядом с ней он превращался в податливый воск, готовый принять любую форму.

– Расскажи про императора.

С расчетливой холодностью она вернула их к разговору о делах. Шэнь едва удержался от разочарования, когда заметил насмешливые искорки в глазах. Они еще не прекратили их флирт, понял он.

Чживэй сильно изменилась со дня их встречи, но это и было причиной, почему его сердце билось чаще от одной мысли о ней. Она не стояла на месте, не пыталась никому понравиться – она шла вперед к своей цели. И, хотя пророчество запустил он, теперь ему казалось, что это Чживэй тащила его за собой, словно на привязи.

– Мой отец больше всего боялся бунта и неподчинения, но теперь его мысли далеко от престола. Признаться, эти перемены тревожат меня.

Отпивая вина, Шэнь вздохнул. Он провел пальцами по шее, слегка ослабляя ворот ханьфу. Якобы ненамеренный жест, однако ему принесло удовольствие, как ее взгляд проследил за его пальцами и застыл у основания шеи.

– Он теперь непредсказуемое звено нашего плана.

– Нашего, – улыбнулась Чживэй и внезапно повторила за ним. Она подняла руку, пальчиками коснулась своей шеи, проводя по коже и опускаясь до самых ключиц.

Чживэй действительно была достойной ученицей. Теперь он следил за ее тонкими пальцами с едва скрытым вожделением.

Похоже, в сегодняшней их маленькой игре кто-то выйдет победителем. И Шэнь собирался победить.

– Который ты сегодня воплотила. – Шэнь разорвал зрительный контакт и поднял пиалу для тоста. – За Лю Чживэй, императрицу Темных, главную демоницу империи Чжао.

– Чжао – фамилия твоего отца, – недовольно поморщилась Чживэй, прежде чем отпить вина.

– Это еще и моя фамилия.

– Расскажи мне про Юхэ? – Чживэй сменила тему. – Он во дворце?

– Не появлялся во дворце, – Шэнь победно улыбнулся. – Император приказал ему вернуться в течение суток.

– И он? – Чживэй нахмурилась.

– Не вернется, – он залез в карман, доставая послание и протягивая Чживэй.

Она нетерпеливо вырвала его из рук, вскрыла и, прочитав, довольно разулыбалась.

– Тебе говорили, что ты великолепно, восхитительно умен?

– Нет.

Шэнь не лукавил. Он был дурачком империи Чжао, кто бы ему такое сказал?

– Что ж. Я говорю тебе, что ты великолепно, восхитительно умен.

Между ними повисло густое молчание. Шэнь невольно перевел взгляд на ее губы. Он знал, что ему легко заполучить поцелуй кого угодно, он даже знал, что говорить, как улыбнуться, но все это не сработало бы с Чживэй. Она ощутила бы фальшь, и она бы ощутила серьезность его намерений – и Шэнь был действительно умен, поэтому он знал – ее отпугнуло бы и то, и другое.

Ей нравилось сейчас забавляться с ним, нравилось проверять, как далеко она может переступить за его границы, но хотя бы один намек на серьезность их маленькой игры – и ее бы сдуло ветром.

Однако Чживэй удивила его. Опершись рукой о стол, она приподнялась, и в следующую секунду ее горячие губы накрыли его в поцелуе.

И все перестало существовать: никаких хитроумных схем – разум полностью опустел. Она пробовала его с жадностью, которую Шэнь ощущал в своем сердце. Он положил руку ей на затылок и притянул ближе к себе.

Этого поцелуя он, казалось, ждал всю свою жизнь. Ураган. Цунами. Его просто снесло в этом потоке, теперь и навсегда делая его простой рыбацкой лодкой в море Чживэй.

Страстный поцелуй грозил перерасти в нежный, чувственный, и Чживэй явно не могла это допустить. Она неумолимо отстранилась от него.

– Празднуем победу, – легкомысленный тон не мог скрыть, как она с трудом перевела дыхание.

Шэнь внезапно понял, что дрожит. Он отодвинулся от Чживэй, пряча руку за спиной, сжимая и разжимая кулак, чтобы прийти в себя.

– Если это награда за каждую победу, то я готов побеждать каждый день, – он идеально повторил ее легкомысленный тон.

Такие поцелуи в его мире означали, что теперь они принадлежали друг другу. Однако не в случае с Лю Чживэй.

– Две недели от сегодняшнего дня, – теперь ее черед был смотреть на него внимательным взглядом. – И мы разыгрываем финальную сцену Чжао Юхэ.

– Договорились, – кивнул Шэнь.

– Мне пора возвращаться, – с сожалением сказала Чживэй и поднялась. Шэнь последовал за ней.

– До следующей победы, – улыбнулся он ей у дверей.

Однако следующая фраза выбила у него почву из-под ног.

– Поразительно, как нас свела судьба, – голос Чживэй звучал мягче обычного. – Трижды ты оказывался там же, где и я. Трижды тебе удалось помочь мне избежать неприятностей.

Она что-то знала? Что будет, если она узнает?

– И я намерен продолжать в том же духе.

Чживэй улыбнулась.

– До следующей победы.

Она поднялась на цыпочки, и ее губы на мгновение прижались к его губам. В этом поцелуе не было страсти, но было нечто намного большее.

Обещание.

Просьба подождать.

И он был готов ждать.

Ее фигурка стремительно удалялась, пока не испарилась, а Шэнь чувствовал, как его сердце бьется в ритме: не уходи.

Конечно, она уйдет. И так правильно. Однако Шэнь устал оставаться один. Вернее, он больше не хотел оставаться без нее.

– Похоже, у вас все отлично складывается.

Голос Хэлюя вернул к реальности. Чжао Шэнь все еще принц империи Чжао и все еще собирался заполучить престол. Чживэй может быть его мечтой, но реальность никуда не делась.

Шэнь тяжело вздохнул.

– Пока нет. Она только пробует себя.

– Почему вы просто уже не признаетесь ей в чувствах, – проворчал слуга.

– Потому что она сбежит, Хэлюй.

– Сбежит, как же! Вы себя видели? И видели, как она смотрит на вас?

– Боюсь, она начнет избегать меня и решит придушить эти чувства на корню.

– И этого вы боитесь? Вы умнее и красивее…

– Я боюсь, что у нее получится.

И Хэлюй мог бы поклясться, что не слышал у господина голоса тоскливее, чем в эту секунду.