Текст книги "Частица невероятности МС"

Глава 8
Спасти нельзя убить
(правила расстановки знаков)

Вот как раз об этом девушка думала, когда входила в подъезд родного дома, а потому не сразу среагировала на красно-золотую вспышку и то, что она вошла вовсе не в подъезд, а в какую-то темную подворотню, провонявшую мочой и фекалиями.

«Да что ж это за день-то такой сегодня! – в сердцах ругнулась про себя Маша, чувствительная к неприятным запахам. – Лучше бы меня убить пытались, чем эту дрянь нюхать».

Что ж, мечтам свойственно сбываться, особенно самым идиотским! Не успел нос Сазоновой адаптироваться к вони, а голова сообразить, зачем и почему она оказалась там, где оказалась, как в небе затанцевали отблески факельного огня, послышался собачий лай и гневный гул людских голосов, из которых удалось вычленить обрывки слов: «Разыщем тварь! Кол ему в сердце! Ату его! След!»

«Кого-то ищут и хотят убить», – уяснила Маша главное, но решить, стоит ли ей выходить к поисковому отряду, пока ее саму не нашли и не убили случайно вместо какой-то твари только потому, что она прячется, не успела. Шею сжала в стальных ледяных тисках чья-то когтистая рука или лапа.

– Только пискни – раздавлю горло, – спокойно предупредил на ухо равнодушный голос.

«Кажется, я первой нашла того, кого ищут, – запоздало сообразила девушка и осталась стоять неподвижно и молчаливо. Вызвать меч в положении «хват на горле» она бы точно не успела, прежде ей окончательно перекрыли бы кислород.

Поисковый отряд прошел мимо. Нет, в вонючую подворотню люди с факелами и собаками завернули, тщательно осветили все углы, но почему-то ни Маши, ни ее когтистого соседа не увидели и не учуяли. Хотя очень может быть, что не учуяли лишь потому, что сами пахли так, будто, как в диком средневековье, купались два раза в жизни – при рождении на крестинах и после смерти методом обмывания трупа. А вот когтистый сосед по подворотне, прижавший Машину спину к своей груди, не вонял. От него почему-то едва уловимо пахло свечным воском и железом.

Шум, брань и лай затихли вдали, и удушающий захват на горле, едва не раздавивший гортань девушки, разжался под зловещее предупреждение: «Ни звука». Маша чуть отступила, потирая шею, на которой наверняка останутся синяки, и, старательно дыша, развернулась к соседу по вонючему схрону.

Рядом с ней стоял высокий мужчина в темном плаще. Вышедшая из-за облаков луна вероломно подсветила черные волосы, кончики острых ушей, темные, проблескивающие алым глаза, клыки. Но вроде как повышенной волосатостью, не считая растрепанной шевелюры, ее визави не обладал. Что там Витька про фэнтези-персонажей говорил? Маша покопалась в памяти и на всякий случай поинтересовалась, перепроверяя информацию:

– Ты вампир или оборотень?

– Вампир, – снова продемонстрировал клыки мужчина, презрительно раздув ноздри при подозрении в оборотничестве.

– А чего тебя ищут, убил кого-то? – уточнила Сазонова, соображая, как ей быть. Ведь если убил, то, скорее всего, вампир – чудовище, которое в свою очередь должна убить она. Но, с другой стороны, если он чудовище, то почему не придушил ее сразу, чтобы уж посторонняя девица наверняка не помешала его пряткам в подворотне? И почему она не чувствует в себе правильного желания стать мечом возмездия и немедленно убить опасную тварь? Может быть, потому, что рядом с ней не тварь, а создание иной расы. Как эльфы, но с клыками. Только она еще не разобралась, что к чему. Значит, надо разобраться.

– Нет, я не убивал, – надменно процедил собеседник, отвечая на вопрос пленницы.

– Почему тогда тебя ищут с собаками? – потребовала ответа Маша.

– Потому что дурак, – резко и на удивление самокритично выдал черноволосый красавец.

– О! – Информация о том, что, если ты вампир, отсутствие интеллекта карается колом в сердце, Сазонову озадачила. Она продолжала хмуриться и ждать пояснений.

– Поверил и доверился не той, – закончил незнакомец.

– Хм, «амор», – удивленно процитировала девушка любимую дедову присказку.

А клыкастый собеседник вскинулся, ожидая то ли подвоха, то ли еще какой гадости. Плащ разошелся, и Маша поняла, почему все это время от мужчины пахло железом. Он был ранен в плечо. Белая рубашка давно намокла и стала буро-красной.

– Еще и раненый, – констатировала Маша.

Теперь девушка совершенно явно чувствовала, как начинает пылать в груди не просто красным, а бело-красным золотом ставший частью ее тела ключ. Или это ее тело стало частью ключа и впитало в себя силу целительных плодов волшебных деревьев? Не важно, что случилось, то случилось. Значит, сюда, в эту подворотню, ее привели не для того, чтобы добить, а с прямо противоположными целями. Что ж, придется лечить, пока снова не набежала грязная толпа с собаками. Здесь и так воняет тошнотворно.

Стало быть, нечего стоять зря, надо работать! У нее еще к семинару политология не читана! Правда, зачем химику или биологу этот предмет, Маша не понимала, но учила, как и все остальное, условно и безусловно нужное.

– Повернись и наклонись немного, ты высокий, я до раны не достану, – деловито предложила Сазонова.

– Зачем? – разом напружинился вампир.

– Лечить, – недоуменно пожала плечами девушка. А чего этот странный когтистый житель иного мира от нее ожидал услышать? Чтобы добить, разрешения обычно не спрашивают.

Вампир настолько опешил от предложения, что молча выполнил просьбу, лишь чуть заметно дернулся, когда Маша осторожно положила руки с растопыренными пальчиками на место травмы. Чтобы площадь побольше разом охватить. Свет, который прави́ло, смешанный с целительным светом волшебных плодов, ставших частью био– или энергосистемы (как правильно, без пол-литра не разберешь) девушки, полился на рану. Но только на окровавленном плече сияние не остановилось, распространялось все дальше и дальше, заливая все тело вампира от макушки до пят. Маша терпеливо держала ладошки все то время, пока длилось лечение.

Утихло свечение само по себе, без всяких действий, оставив вампира исцеленным. Тот, будто не веря случившемуся, замер на мгновение, а потом расплылся в хищной ухмылке, подхватил Машу в охапку, та и пискнуть не успела. Взмыв в воздух безо всяких крыльев, превращений в туман, летучую мышь или иную способную парить фиговину, мужчина стал совершенно невидимым. Со скоростью хорошего велосипедиста он понесся прочь от города, где до сих пор с собаками и факелами искали лиходея.

Приземлился вампир весьма плавно, на широкую ветвь большого дерева на опушке леса. Сел сам и, придерживая рукой свою спутницу, аккуратно усадил ее рядом на чуть шершавую кору.

– После всего, что случилось сегодня, я не думал, что меня будет лечить и спасать человек. Девушка.

– Жизнь полосатая, как лошадка зебра, то белая, то черная полосочка. Самое главное, как говорит Витька, увлекшись пересчетом полос, не оказаться в попе, – констатировала Маша, задумчиво болтая кроссовками над бездной. Рука вампира придерживала ее железным хватом, так что ни малейшей опасности свалиться Сазонова не ощущала, ну если только ее нарочно не столкнут. Но зачем? Никакой выгоды или удовольствия. Пахло в лесу приятно, почему-то смолой и хвоей, хотя деревья вокруг были сплошь лиственными.

– Какого рода оплаты ты ждешь за свою помощь? – деловито уточнил клыкастый собеседник, короткой усмешкой оценив своеобразие «теории зебры». – Золото, камни или жаждешь обрести бессмертие?

– Это вампиром, что ли, стать? – чуток удивилась Маша, малость напрягаясь от того, что опять она ступает на тонкий лед разговора с созданием иной расы, с совершенно иначе, чем у людей, устроенной головой.

Эх, спасать всех этих чудиков было по большому счету куда легче, чем после вести переговоры. Особенно если речь касалась благодарностей. И почему никто не мог поверить в то, что делает все девушка не за что-то, а просто так? Ну или потому, что у нее работа теперь такая. Хотя за работу вроде как положена зарплата, вот она таким странным образом и выплачивается. И, наверное, все закономерно: какая работа, такая и зарплата, хм… странная.

Когда клыкастик прикрыл веки в знак согласия с ее вопросом, Маша мотнула головой:

– Не-а, спасибо, не хочу быть вампиром. И камней с металлами тоже не надо, пожалуйста. Там, где я живу, мне с этим сложно. Сама не ношу, а продавать без сертификатов и проб – замучаешься.

Вампир покосился на Машу, оценивая логику ее доводов, и промолвил, видимо, только что заметив:

– Я тебя оцарапал. Но ты лечила меня, а не себя.

– Себя не умею, так заживет. На мне все быстро заживает.

– Тогда помогу для начала в этом. – Собеседник притянул девушку к себе и длинно лизнул ее шею, пройдясь по собственноручно нанесенным царапкам, точно собака, зализывающая порез на лапе. Кожу защипало.

«Антисептик?» – удивилась Маша.

Что удивительно, вампир, пару раз лизнув, тоже отстранился от Маши с замешательством на чеканной физиономии.

– У тебя своеобразная кровь.

– Невкусно? – заинтересовалась Сазонова, которая недавно сдавала в больнице очередную пробирку для справки. Ничего криминального медики у нее не нашли, гемоглобин и прочие показатели оказались в норме. С другой стороны, дегустировать ее анализы лаборанты в поликлинике точно не пытались.

– Странно. Она словно вообще не кровь. Она несъедобна, как… кусок облака. Кто ты? – Теперь в голосе собеседника звучало искреннее любопытство.

– Человеком родилась и, надеюсь, останусь. Но я родом из другого мира и скоро вернусь к себе, – честно отчиталась Мария. Всякие переживания насчет собственной загадочной миссии ключа оставались все-таки именно переживаниями и никак на физические данные девушки не влияли. От того, что ее стало кидать из мира в мир, она ни в кого другого не превратилась и превращаться не собиралась. Зачем? Не зря же эволюция выводила хомо сапиенс вместо какого-нибудь эльфуса или того же вампируса.

– Что привело тебя в этот мир? – Темные глаза с красными бликами испытующе уставились на Машу. Весть об иномирном происхождении девушки ничуть не удивила вампира. «Да он же сам не здешний!» – запоздало сообразила Сазонова.

– Скорее всего, ты или что-то связанное с тобой, – в конце концов признала Маша, обстоятельно поразмыслив и попытавшись определить, не чувствует ли она еще тяги куда-нибудь отправиться. – Пока не разберусь, вернуться не смогу. Наверное, мне для начала нужно узнать, как тебя угораздило вляпаться. Спрашивал, чем отплатить – расскажи, и будем в расчете.

– Так долги не отдаются, – качнул головой в знак несогласия вампир. – Но как начало… Слушай, дева. Я, как и ты, свободен в своих движениях между миров. Здесь я не собирался задерживаться сколько-нибудь долго, но случайно увидел ту, чей лик напомнил мне о давней утрате. Та женщина, Саэра из вольного клана странствующих певцов-аоэв, была дорога мне. Она погибла, угодив в ловушку охотников, поставленную на меня. Когда в этом жалком городе я увидел слишком хорошо знакомое лицо, решил, что Творец даровал мне новую встречу, и…

Вампир споткнулся, не зная, как описать ту лужу мерзости, в которую вляпался. Возможно, не знал, как рассказать без мата или унижающих свое достоинство эпитетов.

– Ошибся, – тактично подсказала Маша.

– Да, я ошибся, – благодарно кивнул клыкастик. – Дева проявила благосклонность лишь внешне. Я чувствовал ее страх, но не рассчитывал, что он будет столь глубок и принесет такие плоды. Та, кого я прочил в избранницы, осквернила свою кровь мерзким средством, ослабляющим вампира, лишающим его почти всех сил. Поднеся отраву, человечка попыталась меня зарезать. Ослабленный, я смог лишь бежать от преследователей, увы, снабженных толикой моей крови для травли псами. Ты возникла вовремя, твой запах перекрыл мой, надежно спрятал его.

– Собираешься мстить? – Маша кивнула на город неподалеку.

– Будь моя воля, спалил бы всепожирающим огнем дотла. – На свободной раскрытой ладони собеседницы на миг вспыхнул шар черного огня и тут же погас, повинуясь воле хозяина. – Но Властелин начертал этой провинции иную судьбу. Кашер – лучшее сырье для кораблей – может пострадать от пламени.

– Кашер? – нахмурилась Маша.

В качестве ответа длань вампира хлопнула по ветке, указывая на то, что носит незнакомое имя.

– А девушка?

– После того как пригубила мердгрев, она бесплодна или способна породить лишь нежизнеспособного уродца, – скривил губы в нехорошей улыбке клыкастик. – Такая женщина уже проклята, в иной мести я не нуждаюсь.

– Что ж, каждый получает свое, – констатировала Мария, даже не делая попыток встать на защиту незнакомой фанатички. А что фанатички – так это кем надо быть, чтобы ценой жизни своих нерожденных детей пытаться убить того, кто тебе вообще ничего дурного не сделал? Если только беспросветной дурой. Но тогда тоже правильно, зачем передавать такие скверные генетические признаки потомству? Сработал принцип естественного отбора. Но кроме людей, которые должны были и могли сами о себе печься, Сазонову беспокоило другое. Потому Маша попросила:

– Вы, когда кашер рубить будете, пожалуйста, не забудьте проследить, чтобы на месте вырубок посадили саженцы.

– Разумно, сделаем, – подтвердил договоренность вампир, а девушка почувствовала, как в груди разгорается свет, готовый обратиться в дверь возвращения.

– Мне пора домой, саженцы и будут благодарностью за спасение, – успела сказать Сазонова прежде, чем исчезла с ветки.

Вампир задумчиво хмыкнул, проведя языком по губам, на которых еще оставался странный вкус странной спасительницы. И резюмировал, изящно воспаряя над веткой:

– Надо рассказать Властелину!

Благополучно возвращенная в родной подъезд Маша поспешила домой. Вот сейчас она была довольна проделанной работой. Самое главное, девушка понимала ее ценность и важность. Спасение одного рядового вампира обернулось будущим для целого леса и, весьма вероятно, спасением людей от пожара. Такой глобальной чистки не заслужил даже рассадник антисанитарии, по ошибке именуемый городом. Антисептик на них с самолета нелишним было бы распылить или устроить банный день для всех. Пожалуй, эти неряхи такой подход восприняли бы как кару небесную почище всепожирающего огня. Жаль, у нее возможности для глобальной чистки нет! Хорошо бы те, кто лес заготовлять придет, привили бы вонючкам хоть какое-то подобие правил гигиены, пусть даже в добровольно-принудительном порядке.

Прозанималась Маша до самой ночи, отвлекаясь только на ужин с дедушкой. И спокоен был ее сон, как обычно свойственно человеку с чистой совестью и крепкими нервами. Очень крепкими. Наверное, будь на месте студентки Сазоновой, случайно или совсем не случайно получившей загадочный ключ, любая другая девушка, она бы уже пила успокоительные пачками или лежала с нервным срывом в больнице. Может быть, даже в той, с мягкими стенами.

А Маша? А Маша ничего. Просто приняла изменившуюся реальность как должное вместе со свалившимися на ее плечи дополнительными обязанностями. Если надо, значит, надо делать, и делать на совесть. Вот она и делала, что и как могла, исправляла, ориентируясь на внутреннее ощущение правильности, и шла вперед, не размениваясь на терзания, самокопания и прочую легкомысленную ерундистику.

Глава 9
Миссия: спасение… мячика

Проснулась Мария от странного звука и ощущения прохладного ветерка на коже. Как спала, в пижаме с котятами, она почему-то лежала не в кровати, а на нестриженой пыльной газонной траве у ветхого двухэтажного дома с заколоченными окнами и дверями. Было то ли раннее утро, то ли вечер на грани ночи. Ладошка первым делом прошлась по траве. Сухая, значит, вечер.

«Скорее всего, ключ сработал прямо во сне», – сделала вывод Маша и встала. Босиком было не очень удобно, но терпимо. Мягкая трава не колола пятки. Из заколоченного дома снова раздалось не то мяуканье, не то чей-то жалобный всхлип.

Разумеется, девушка отправилась проверять. Заколоченная дверь выглядела намертво закрытой лишь с виду. Гвозди легко вышли из дырочек, оказавшись всего лишь имитацией задвижек. На лестнице царил сумрак, дневной свет снаружи как-то нехотя просачивался в дом. Будто ему не хотелось заглядывать в развалюху. Пошарив глазами у крыльца, девушка отыскала обломок кирпича подходящего размера и деловито вбила его, как стопор, не позволяющий двери захлопнуться. Она вроде и не пыталась, но мало ли – дунет ветер, и шагай на ощупь, а то и катись кубарем. Верный рюкзачок с фонариком Маша в постель не брала, и, как оказалось, напрасно. Но кто ж мог предугадать, что ее перенесет прямо из-под одеяла? Никто, кроме самой Маши. Вот и пришлось теперь расплачиваться растяпе за собственную непредусмотрительность.

Всхлип, потревоживший сон девушки на газоне, повторился. Сазонова вошла в дверь и огляделась. Коридор и комнаты с обрывками обоев на стенах, невысокая лестница на второй этаж справа и вторая длиннющая лестница вниз, начинающаяся прямо от порога. Странная архитектура! На середине той самой последней лестницы скорчился живой комочек. Девчушка лет семи в ярко-желтом платье в белый горох. Хвостики светлых волос подрагивали в такт плачу.

– Эй, ты чего ревешь? – первым делом уточнила Маша.

Вдруг ребенок расшибся, упав в темноте на ступеньках, и чего-нибудь себе сломал, тогда его нельзя нести, надо фиксировать место перелома. Так говорили на ОБЖ в школе и на медицине в универе.

– Мячик укатился, дверь захлопнулась. Темно стало! – К Марии повернулась зареванная мордашка. Впрочем, тут же просиявшая робкой надеждой при виде девушки и открытой двери. – Тетя, помоги мне мячик достать! Он где-то внизу, в подвале.

– Пошли, – просто согласилась студентка, зная, как крепко малыши привязываются к самым зачастую пустячным игрушкам.

Лестница была деревянной, холодной, но гладкой, заноз можно было не опасаться. Маша сбежала по широким ступеням к расстроенной девчушке и подала ей руку:

– Идем искать твой мячик!

– Спасибо! – расплылась в благодарной улыбке малявка.

Рука об руку парочка спускалась с казавшихся бесконечными – да какой же глубины здесь подвал отгрохали? – ступенек. Мелкая и хвостатая тараторила на ходу, захлебываясь своей радостью от того, что ей не придется доставать любимый мячик одной, а то дом страшный, старый, холодный, и в него никогда никто из ребят даже на спор не ходит. Потому что страшно, а она с Маком поспорила, что зайдет, если дверь открыта. Она ж все время закрыта. А тут открылась. Линда зашла, думала только на порожке постоять, а мячик укатился на лестницу. А этот мячик ей старший брат подарил, когда из командировки приезжал. Поэтому Линда не могла оставить его в страшном доме. Решила забрать, а мячик по ступенькам вниз запрыгал, она кинулась вдогонку, а дверь захлопнулась. А она темноты боится!..

Водопад слов лился из Линды, как вода из пожарного брандспойта, сражающегося с огнем. Скорее всего, под собственную трескотню девочке было спокойнее идти, хотя она все равно побаивалась и тискала Машину ладошку, как сквиша.

Длиннющая, будто в метро со сломанным эскалатором, лестница все-таки закончилась ровной каменной площадкой. Босые Машины ноги сразу почувствовали разницу между прохладой деревянных ступенек и леденящей стылостью камня. Слишком ледяной для необутых пяток.

Линда огляделась и радостно вскрикнула: полосатый, как арбуз, мячик лежал у дальней стенки совершенно пустого подвала. Маша нахмурилась. Скатываясь по ступенькам, мячик ну никак не мог оказаться в том углу. Если бы пол был завален мусором, то рикошет был бы вполне вероятен, однако плита оказалась гладкой и наклона не имела.

Придержав лапку ребенка в своей, Сазонова не дала кинуться к игрушке и обосновала остановку логичной просьбой:

– Подожди, не хватай, вдруг мяч в чем-то испачкался.

– А? Ладно, – недоуменно хлопнула глазищами Линда и тут же восторженно выдохнула, совершенно забыв про мяч: – Ух ты, какая красота!

Маша проследила за взглядом девчушки и нахмурилась еще сильнее. Прямо в стене чуть левее мяча на расстоянии полуметра от пола был вмурован кристалл. Мутно-желтый с прозеленью, он вспыхивал болотными огоньками с рваным, но каким-то гипнотическим ритмом. Только то, что Мария цепко держала девочку за руку, помешало той рвануть к блестяшке на всех парах.

Почему-то Сазоновой показалось, что нельзя допускать не только касания к кристаллу, а и долгого на нем сосредоточения. Эта штука размером с пару кулаков взрослого человека вызывала у нее безотчетную неприязнь, как тараканы, хотя как раз тараканов Сазонова совсем не боялась. Насекомые и насекомые, с отличной приспособляемостью. Выживут везде! Этот кристалл был куда хуже. А раз так… Что ж, настала пора вызвать меч.

Ладошка Линды расслабилась, как ватная, девочка стояла, но казалась спящей. «Тем лучше», – рассудила Маша, призывая меч-прави́ло, и, сделав пару широких шагов по ледяному, как снег зимой, полу, ткнула кончиком в кристалл.

Меч вошел, как ножик в теплое масло. Послышались многократно усиленные треск, звон, и почему-то треск и звон не только в подвале, а где-то еще. Словно лопались и взрывались лампочки в связанной единой нитью гирлянде.

Неприятная блестяшка погасла и осыпалась не кусками, а мельчайшим, точно пыль, крошевом. Одновременно с этим вздохнула и затрясла головой приходящая в себя Линда, потеплел ледяной камень пола и в подвале стало как-то посветлее.

Девчушка подбежала к мячику и подхватила его с пола, сияя довольной мордахой:

– Он чистый, только чуть-чуть пыльный!

– Возвращаемся, – предложила Маша.

Путь назад по ступенькам почему-то оказался гораздо короче, чем вниз. Когда Маша вышла, вынула подпирающий кирпич и закрыла дверь, дом нехорошо заскрипел.

– Отойдем, – предложила Сазонова и, ухватив Линду за локоть, почти потащила ее к дальнему концу огороженного старым забором участка.

Вовремя! Стоило им оказаться подальше от развалюхи, как она со скрипом, скрежетом и звоном разбитого стекла сложилась, как картонка.

– Ой, как хорошо, что мячик достать успели, – вытаращила глазищи Линда и восторженно выдохнула: – А что я завтра ребятам расскажу! У-у-у!

«Хорошо, что есть, кому рассказывать», – заключила Маша, мысленно ставя галочку в графе завершенного дела. Девочку спасла, какую-то пакость в подвале ликвидировала. Что это было и зачем, Сазонова не понимала, но и не собиралась дотошно выяснять. Экзамен по устройству и предназначению потусторонних фиговин ей не сдавать, в отличие от анатомии. Главное, что все получилось и теперь можно вернуться домой, чтобы первым делом помыть ноги. И вообще пора – у нее режим! Надо спать не меньше семи часов в сутки, а лучше восемь, чтобы организм полноценно восстанавливался!

Портал сработал штатно. Тряхнув челкой, Маша первым делом отправилась в ванную комнату, мыть и греть пыльные, неизвестно по каким иномирным микробам топтавшиеся конечности. Горячие струи душа и антибактериальное мыло быстро уладили проблему. Но спать девушка ложилась уже подготовленной к любым неожиданностям: рука ее цепко держала лямку верного рюкзачка, куда пришлось на всякий случай положить еще несколько потенциально необходимых предметов.

Не найдись сегодня камень, чтобы подпереть дверь, велик был шанс топать вниз по лестнице в полной темноте с риском расшибить не только нос, а и пересчитать ступени ребрами. И ладно бы только ей, а ведь рядом ребенок был! Малышка с забавными хвостиками! Мария улыбнулась, вспоминая счастливую мордаху Линды, заполучившей назад любимый мячик.

Сон Сазоновой был крепок и безмятежен, как свойственно человеку после добротно выполненной работы. Возможно, если бы Маша знала, что именно она сотворила и к каким последствиям это приведет, то начала бы переживать. Возможно, но не наверняка. Нет, пожалуй, совсем бы не начала, просто потому, что считала, что все сделала правильно.

Она только мельком задумалась о том, что понимает язык всех созданий, с которыми ей приходится общаться в иных мирах, как родной. Но тут же успокоилась, списав странность на свойства внедренного в нее ключа. Как там в любимых историях Лешки, фанатеющего от знаменитой поттерианы: «Это магия, мисс Грейнджер». Так и здесь: «Это ключ, госпожа Сазонова». Поставив мысленно галочку в разделе решенного вопроса, Маша успокоилась совершенно.

Пусть где-то там стоял погруженный в беспросветный мрак черный замок и некто наимогущественнейший, разъяренный отключением энергии в разгар важного эксперимента, нес по кочкам нерадивых слуг – Маше то было неведомо. О чем мы не знаем, то нас не тревожит. Как-то так.

Чихать ей на зловещего типа в черно-красном одеянии, восседающего на высоком стуле. И на многочисленных созданий, порой весьма экзотического вида, которые, лепеча жалкие оправдания, расстилались перед ним на черном полу в черную клетку (оттенков черного на свете, а уж тем паче в темноте, существует превеликое множество).

Маша спала, и точка. Даже если во сне она видела странное, крепкую психику и совесть девушки ничего не тревожило. Фильм показывают, ну и пусть показывают. Вот когда и если настанет пора с этим разбираться, тогда и поволнуемся, если надо. А пока спать!