Текст книги "Частица невероятности МС"

Глава 10
Холодные берега

«Славься, предусмотрительность!» – об этом Сазонова подумала в первую очередь, когда в предрассветных сумерках спустила ноги с кровати, чтобы нашарить тапочки для посещения комнатки задумчивости.

Оказалась Маша вовсе не там, а сидящей на ледяном валуне в некой каменистой, очень скудно травянистой местности близ неких пузырящихся луж, побулькивающих и смрадных. Чуть дальше и левее, за более крупными камнями, даже курился не то дымок, не то парок, не то негустой туман. Правее с грохотом, претендующим на звание водопада, несла свои воды небольшая порожистая речушка. Воды ее взбивались в белую пену. Серые облака бежали высоко в небе рваными полосами.

«Гейзеры, горячие источники», – констатировала Маша, которой вопреки собственному заявлению со словом «горячие» стало едва ли не холоднее, чем в том странном подвале странного дома. Нет, все-таки холоднее, потому что в подвале не было пронизывающего до костей ветра, а здесь он имелся в достатке, вдобавок еще и дул не куда-нибудь в одну сторону, а, кажется, во все разом.

С ветром Маша сделать ничего не могла, зато залезла в рюкзачок и вытащила оттуда мешочек с любимыми кроссовками. Носки были скатаны в комочки и засунуты в обувь. Так что уже через минутку девушка была обута. И жалела только о том, что заодно с кроссовками не сунула в рюкзачок ветровку. Хотя от такого ветра одежда не спасла бы. Разве только длинная куртка на синтепоне? Но ее в рюкзачок точно не запихать, а таскать кроме рюкзака еще и пакет с вещами – ну проще тогда грузовик с прицепом сразу у дома ставить. Нет, не сахарная она, закаленная, так что не простудится!

Тряхнув головой, Маша соскочила с валуна и отправилась исследовать местность в попытках обнаружить причину своей телепортации. Кроме шума реки вблизи ничего слышно не было, но стоило отойти сколько-нибудь дальше, и условия изменились. Крики птиц вдалеке, бульканье лопающихся пузырей в лужах, какое-то мычание вперемешку со всхлипами. Последние два набора звуков никак не могли относиться к природным.

Сазонова сориентировалась и зашагала к источнику подозрительных шумов. Это был круг камней с побуревшими подтеками. В центре высился самый большой стоячий камень еще более интенсивно-бурого оттенка. К камню оказались прикручены толстыми веревками два почти голых – убогое рванье, прикрывающее срамные места, не в счет – человека. Худющие подростки. Паренек и девушка с торчащими клоками соломенно-желтыми волосами. Яркий цвет шевелюр пробивался даже сквозь грязь. Синяков и ссадин на телах было более чем достаточно. И вряд ли они приобретались естественным путем в процессе игр, случайных падений и всего того, из-за чего случаются бытовые детские травмы. Ребят, кажется, били, но не настолько сильно, чтобы прибить, скорее, просто чувствительно помяли. Пришедшую девушку они заметили, но глазели на нее не как на спасительницу, а с настороженной обреченностью.

«Что мне делать с этими прометеями местного разлива? Не ждать же, пока прилетит орел?» – озадачилась Маша, нахмурила брови и, аккуратно срезав вызванным мечом кляпы, спросила у причин своей озадаченности:

– Вас развязать?

– Нет смысла, незнакомка, – всхлипнула ничуть не обрадованная появлением Сазоновой девушка. – Даже если мы попробуем бежать, нас отыщут. Если выпал жребий стать избранниками Орлага, то дороги назад нет. Это судьба.

– Вот только почему-то выпал он нам, сиротам, а не сынку дора или старосты, – зло выплюнул подросток, яростно сверкнув синими очами. – Меня развяжи, дева с мечом, я лучше в реку брошусь, чем здесь на жертвенный камень лягу. Что толку от этих смертей, если холод с каждым годом лишь сильнее, а тепла все меньше. Солнечный Орлаг отвернулся от племени, и ничья кровь, сколько ее ни лей, не вернет его милости.

– Ольф, – жалобно пискнула девушка в ответ на явно крамольные слова собрата по несчастью.

– Давайте я вас обоих развяжу, а уж вы сами решите, пойти куда или тут остаться. Хотя бы нормально поговорим и постараемся найти какой-нибудь выход, – решила за обоих ребят Маша и прошлась кончиком меча по веревкам. Легонько-легонько, чтобы не порезать кожу. Пока новые знакомые соображали, что и как, достала из рюкзака йодовый карандаш и расписала их «под хохлому», пройдясь по всем синякам и ссадинам. Лечить сильнее, волшебным светом, который таился в ней, не стала: вдруг ребятам надо выглядеть потрепанными.

Что удивительно, от холода подростки не дрожали, наверное, жизнь закалила их почище всяких оздоровительных методик Машиного мира, а вот голодными точно были. Увы, кроме пары протеиновых батончиков, в рюкзаке не нашлось ничего, но и это было принято с благодарностью.

Чуть перекусив и напившись из ближайшего ручья, не воняющего сероводородом, парочка принялась уже более основательно знакомить Машу с реальным положением дел. Почему подростки ей поверили и доверились, почему вообще не стали выпытывать ничего о чужачке, Сазонова понятия не имела, наверное, таково одно из свойств ключа.

Итак, жили-были в долинах гейзеров кочующие племена скотоводов. С земледелием на такой скудной почве не очень-то и размахнешься. Люди не то чтобы процветали, но жили вполне мирно, а когда приходили в эти края суровые зимы, все удалялись в пещеры, где в стылый сезон куда теплее, чем снаружи. Там, в пещерах, даже камень всегда чуть теплый. Народ молился богу солнца Орлагу, дарующему им в сезон ненастья часть своего сберегаемого за благодатное время тепла.

Но что-то случилось с пещерами или с богом, а может, и с тем и с другим. Год от года в теплых прежде скалах становилось все холоднее, да настолько, что шанс пережить неблагоприятный сезон выпадал далеко не всем.

Тут-то и началось скверное. Измученные невзгодами люди с подачи шаманов, жрецов, или как еще обозвать религиозную прослойку общества – Маша затруднилась с определением – короче, служители культа решили, что всему виной гнев бога и надо его искупить. Задабривали поначалу подношениями из украшений, крови животных, всякими песнями и плясками, а когда и это не помогло, перешли к человеческим жертвам.

С тех пор так и повелось: перед каждым сезоном стуж в священном круге на священном камне отправляли богу «телеграммы» с просьбой о ниспослании тепла через убиенных соплеменников. Пели хвалебные гимны, возносили мольбы, а толку как не было, так и нет.

– Так, а сама погода в ваших краях поменялась? Стало теплее или холоднее? – наморщила лоб Маша, греша на глобальные изменения климата. Может, у них тут очередной ледниковый период надвигается, или теплое течение сменило свой обычный маршрут из-за некоего катаклизма.

Подростки чуть-чуть покумекали и все-таки ответили решительно: нет. Погода не поменялась. Ушло только тепло из пещер.

– Ага, – пробормотала себе под нос девушка, почесывая нос. – И почему? Тектонические процессы? Возможно. Я в этом ни бельмеса. Географию настолько глубоко не изучали. Но если дело в естественных закономерностях, зачем я здесь? Не сходится.

Маша покачала так и не исчезнувший в руке меч и удивленно вздрогнула, когда лезвие дернулось, а кончик указал на один из менгиров, кругом обступивших жертвенную скалу. Не прямо на камень, а на землю у его подножия. Пожав плечами, девушка подошла ближе и принялась ковырять поверхность – камни вперемешку с утоптанной до состояния бетонного покрытия землей. Будь у девушки обычная лопатка или обычный меч, у нее бы ничего не вышло. Но меч-ключ входил в грунт, как в масло, вырезая целые куски. От настойчивых вопросов бывших пленников Маша не отмахнулась, но попросила чуть-чуть подождать.

Чего именно, она и сама не ведала. Зато, докопавшись, распознала находку мгновенно. В камень был вмурован очень знакомый самоцвет грязно-желтого оттенка, мерцающий в рваном ритме. «И тут эта пакость!» – начала сердиться Мария. Недолго думая она поступила с камнем так же, как с его собратом в подвале другого мира. Р-р-раз! Тычок острым кончиком меча, и все осыпалось крошевом, исчезающим, не долетев до земли.

«Есть еще? – задала себе вопрос девушка и сама же ответила на него, ориентируясь на новое дрожание меча: – Есть, как не быть».

А раз есть, то работа по вскапыванию ритуальной площадки впереди! Именно этим и занималась Мария весь следующий час, до мозолей стерев ладонь и порезав палец острым обломком камня. Она откопала и уничтожила еще восемь кристаллов. Может, парочка светловолосых подростков не кончала ни школ, ни университетов, но то, что завлекательно мерцающие «камешки» являются какой-то несусветной дрянью, они просекли моментально. И даже попробовали предложить Маше свою помощь. Копать им было нечем, но отгребать и оттаскивать уже вывернутые из почвы куски они могли, чем дружно занялись в четыре привычные ко всякому труду руки.

Когда камешки-подлянки оказались педантично разнесены в пыль, Маша снова покачала меч в руке, прислушиваясь. А не дернется ли клинок снова, ориентируя ее на новую цель. Но нет, процесс поиска завершился. Прямым подтверждением этого смелого утверждения стал неверящий и одновременно восторженный возглас паренька, случайно опершегося о менгир.

– Камень! Олиге, пощупай, он теплый! Теплый! И становится все теплее, точно так, как в пещерах, о чем нам рассказывали старики!

– Правда, Ольф? – Девушка тронула другой камень и восторженно выдохнула: – Теплый! Теплый! Значит, и в пещеры придет тепло! Мы спасены! Все спасены! Не будет больше смертей от холода!

– Хорошо, – утирая со лба пот тыльной стороной ладони, констатировала Маша.

Благодарностей ребят, очухавшихся от радостного шока, она уже не услышала. Меч исчез из руки, перетекая в сияние, охватившее все ее тело и материализующееся во врата. Миг, и на поляне у менгиров остались лишь двое местных уроженцев.

– Красно-золотой свет! Это была посланница Орлага! – уверенно поделился с сестрой своей догадкой Ольф. Об этом Ольф и Олиге дружно твердили всему племени и на следующий день, и долгие годы вслед за этой зимой, когда рассказывали в пещерах всем соплеменникам, а потом собственным детям, внукам и правнукам о чудесной посланнице Солнечного бога, спасшей народ.

А Маша, во второй раз за ночь принявшая горячий душ, снова легла в кровать и снова увидела сон. Тот же зал, тот же тип на троне в свободном одеянии с капюшоном, источающий мрачное неудовольствие, странные личности, протирающие перед ним черноклеточный пол. Только на этот раз в том зале стало ощутимо холоднее, во всяком случае, изморозь на потолке и сосульки на окнах вряд ли были геологического происхождения.

– Надо же, у них там тоже холодно, как было у ребят, – почти посочувствовала Мария обитателям своего сна и переключилась на просмотр другого канала сновидений, заполненного образами экзаменационных билетов. Если выбирать, то сон про холодный пол ей нравился больше, чем эта тягучая путаница информации. Там, по крайней мере, Маша отдавала себе отчет в том, что спит, и радовалась тому, что ей в кровати тепло.

Глава 11
Домашняя работа

Утро пришло как неизбежность. Чтобы взбодриться после ночных эскапад, пришлось принять прохладный душ. Но после зарядки и завтрака тело согласилось с тем, что день наступил и надо его встречать во всеоружии.

Чем Сазонова и занялась, трусцой пробежавшись до остановки под ласковыми лучиками весеннего солнышка. Лентяи мучают организм допингами из кофеина или крепкого чая, наученная же дедушкой Маша предпочитала бодрящую физическую нагрузку. Благодарный организм охотно откликался.

Правда, на учебу, особенно тогда, когда надо было прилагать серьезные умственные усилия, организм в целом и мозг в частности не реагировали столь охотно. Но хозяйка Маша или не хозяйка своему телу? Надо – значит надо! Так что организму приходилось смиряться и учиться. Без диплома на нормальную работу не берут, а в грузчики идти Мария и сама не собиралась. Скучно!

Вечерней порой – лабораторных сегодня поставили много – возвращалась Сазонова домой обычным методом, то есть легкой трусцой. Идти там, где можно пробежаться, она считала напрасной тратой времени. До дома оставалось немного: через переулок под арку в пятиэтажке, потом мимо магазина и два квартала по прямой.

Маша свернула под арку, которую обычно старалась миновать максимально быстро из-за непередаваемого амбре, не смываемого временем, дождями и усилиями санитарных служб. А все почему? Потому что некоторым несознательным личностям полутень и относительная укромность выступающей стены казались идеальными для устройства полевого сортира. Бывало, Маша даже пробегала мимо таких чудаков, старательно отворачивая голову, чтобы не созерцать подробностей процесса, сопровождающегося многозначительным журчанием. И давила в себе желание задержаться и завязать в узел то, что используется там, где использоваться не должно!

В этот раз в уголке тоже кто-то был, только вместо характерного звука Маше послышалось странное рычание. Она еще думала, что бы это могло быть, не настолько же у кого-то скрутило живот, а ключ уже стал в ее правой руке мечом и сам сделал взмах, выворачивая сустав и растягивая жилы неестественной быстротой движения.

Взмах клинка совпал со смазанным от дикой скорости прыжком того, кто таился в углу за аркой. Маша увидела светящиеся отнюдь не звериной яростью зеленые плошки глаз, оскаленную пасть, полную громадных клыков, учуяла зловоние, а потом клинок настиг цель. Голова еще не успела отделиться от громадного тела, а то уже растаяло прямо в воздухе. До Марии долетели лишь порыв зловонного ветра и пряный запах свежей крови. Но в арке больше ничего и никого, кроме самой девушки, не было. Сверкающий клинок, сыграв свою роль, истаял, оставив лишь боль и обреченность применять мазь от растяжения – раз, и усилить тренировки с оружием во сне – два.

Зачем и кому было на нее нападать, Сазонова совершенно не представляла. Она даже испугаться толком не успела. Все случилось слишком быстро. Чик, и готово. Хорошо, конечно, что этот «прыгун» был всего один, если бы их выскочило сорок, Маше точно пришлось бы идти в травмпункт, если бы было кому идти, а то и лежала бы на асфальте растерзанной.

Почему это случилось, оставалось совершенно непонятным. Нет, про бешеных собак порой бродили слухи. И волки в лесах, пусть не в городской черте, водились. Но этот зверь точно не являлся ни собакой, ни волком. Глаза у него светились, а не сверкали отраженным светом, и все остальное было другим. Тварь не походила на обыкновенное животное, на необыкновенное, пожалуй, тоже. В злобных глазах светилась мысль. Создание было разумным и совершенно очевидно собиралось загрызть Машу, но само погибло от ее уникального клинка и исчезло. Наверное, потому, что места в земных реалиях ему не имелось. Значит, оно пришло откуда-то из-за грани мира по ее душу. Плохо!

Перемещаться при активации ключа Сазонова уже почти привыкла. Смирилась и с тем, что у нее теперь есть странное занятие. Но то, что опасная работа сама может явиться в дом, ее совершенно не устраивало. Во-первых, она к такому готова не была. Во-вторых, но все-таки в главных, такие опасные твари в городе становились не только целью уничтожения для Маши, но и угрозой для людей. В первую очередь, для ее близких и хороших знакомых. Ни один из них не смог бы увернуться от нападения. И как упредить подобное, Сазонова не знала.

Ведь что происходило в последнее время, с тех пор как она стала частью ключа или ключ ее частью? Возникало сияние, трансформирующееся во врата, переносящие Сазонову на место будущей миссии. И сам факт переноса служил сигналом «готовность номер один». В родном же городе сигнала Маша не ждала, и он не мог быть подан.

Сазонова не обольщалась, она ни фига не понимала в метафизике, магии… Да как эту непонятную штуку ни назови, все равно не понимала. Приняла в силу необходимости и высокого чувства ответственности как долг и несла свою ношу. Как-то даже справлялась.

Но теперь к обычной необычной работе прибавилась неприятно-рискованная составляющая. Причем рискованная для других. Увы, никаких прогнозов, предсказаний или мистического сканера у Маши под рукой не было, и что делать, она не знала, потому поступила просто.

На следующий же день спросила у трепача Витьки, знатока всякой фэнтезятины и заядлого ролевика:

– Вить, а как твои паладины всяких врагов обнаруживают заранее, до того, как бой начнется?

– Все-таки надумала поехать? – радостно вскинулся неугомонный одногруппник.

– Нет, просто хочу знать, – мотнула головой Маша, поскольку врать не умела, а сказать о твари не могла. Девушка замолчала, не зная, как продолжить.

– Ну… у палов все от бога-покровителя зависело, под это и перки заточены, – выпалил Витька, загораясь любимой темой. – Одни «Отвращение Зла» читают, и вся нечисть в радиусе ауры пала становится видна как на ладони. Другие Факел Истины зажигают, и мимо него даже ассасин под скрытом не проскочит – инвиз слетает. Третьи вообще не заморачиваются. Это как с носорогом, у которого плохое зрение, но это не его проблема. Меч в руки, полный доспех, и вперед. Клинок с полсотни шагов выдает упреждающее свечение на любую пакость. Палу только урожай собирать остается, а еще…

Студент еще долго распинался. К диалогу подключились ребята, ролевками не увлекающиеся, но балующиеся компьютерными играми. И в ход пошли еще более специфические термины, больше путающие Машу, чем что-то разъясняющие. Но за идею о мече, предупреждающем своим светом о врагах, Сазонова ухватилась. Что-то в этом было стоящее и настоящее, во всяком случае, задевающее какие-то струнки души. Вот только ходить с мечом в руке по городу вряд ли получится. Мало того что просто так, без повода, меч не вызывается, так он еще относится к холодному оружию, ношение которого в городской черте точно не порадует ни полицию, ни мирное население. Значит, надо что-то придумать. Вот только что? Меч не рулетка, складываться не умеет.

Маша коротко вздохнула. Переживать о том, что невозможно, все равно бесполезно. Надо придумать что-то другое. И девушка стала методично раскладывать на столе тетрадку, ручку и прочие канцпринадлежности. Пока занималась привычным делом, мягкое внутреннее сияние, будто откликаясь на невысказанную просьбу, толкнулось, переходя в правую руку. Оно спустилось от плеча к кисти и там застыло, проявляясь. Хорошо, что в универ девушка всегда ходила в блузках и рубашках с длинным рукавом, даже если надевала не брюки, а джинсы. Украдкой приподнятый рукав показал простенький гладкий браслет, больше похожий на медь, чем на золото.

Для чего ключ сделал браслет, Маша сообразила. Это ей такой маячок-сигнализацию выдали. Изнутри толчком поднялось ощущение неправильности сделанного вывода, и Сазонова едва не распахнула в изумлении не только глаза, но и рот. Лишь своевременное явление преподавателя позволило взять процесс под контроль. До девушки дошло: на руке у нее не браслет, вернее, не просто браслет, а меч-ключ, частично проявившийся и принявший форму украшения, чтобы защищать и предупреждать свою носительницу. Чтобы меч стал мечом, ей достаточно будет лишь пожелать. Теперь Сазонова немного беспокоилась только о том, чтобы ей снова не вывернуло руку защитными действиями клинка. Пусть крепкие, мышцы нужной растяжкой и навыками не обладали. Такие, как сказал бы Витька, «перки» нарабатывались годами, если не десятилетиями. Ну какой из нее паладин и мечник? Обычная девчонка-физкультурница, которой повезло, или не повезло, случайно заполучить странный ключ.

Занятия, пусть и сложные, при воспоминании о вчерашнем бое не показались Маше такими уж трудными. Если сравнивать перспективу получить тройку на экзамене и быть разорванной монстром, Мария однозначно голосовала за тройку. Да, скверно, но оценку всегда можно исправить, а вот целое и живое тело из кусочков, особенно кусочков, переваренных чудовищем, никак не слепишь.

Путь домой Маша в очередной раз проделала с утроенной осторожностью, и назавтра постоянно соблюдала бдительность, и послезавтра, и даже послепослезавтра. Хотя такое напряжение уже начинало надоедать. А приколиста Лешку, рявкнувшего в прыжке из-за штор: «Постоянная бдительность!» – от участи быть превращенным в пару мини-Лешек спало лишь отсутствие реакции на помеху слева клинка-браслета. Зато от знакомства с парой увесистых книг, принесенных Веркой на МХК, голову шутника не спасло ничего. Защищать хулигана Маша не стала, заслужил!

Выносить мусор в этот день Сазонова пошла почти вечером, все остальное время съела учеба. Но как же было здорово наконец захлопнуть книги, тетради, встать из-за старенького письменного стола и выйти из квартиры!

Свежий воздух, небо в облаках, пусть даже воздух и небо во дворе скромной пятиэтажки показались девушке едва ли не роскошью эльфийских лесов. Да уж, близость сессии и добросовестные усилия по подготовке даром не прошли. Голова гудела, как работающий трансформатор. Маша специально не бежала привычной трусцой, а шла медленно, чуть помахивая полным ведром, и с удовольствием дышала. Можно было, конечно, идти только с мешком, но после пары несчастных случаев, когда шов мешка разрывался в самый неподходящий момент и приходилось собирать мусор по всему двору, Сазонова стала ходить с ведром. Тяжесть не велика, зато надежнее.

У контейнеров было почти тихо, а что воняло отбросами, так Маша не в оранжерею на экскурсию пришла и аромата французских духов не ждала. Поставив ведерко на старую скамейку, девушка затянула завязки на мешке еще плотнее и стала осторожно вынимать груз.

Браслет на руке отозвался алой вспышкой и стремительно превратился в меч. Маша перехватила рукоять и замерла на месте, пытаясь определить источник опасности. Рядом с помойкой спрятаться было просто негде, если только зарыться в мусор. Но оттуда никаких звуков не доносилось. Лишь деловито курлыкал пяток голубей, топчущихся между контейнеров, выискивающих и склевывающих невесть что в щебенке.

Как Маша ни прислушивалась, ни услышать что-то, ни увидеть она оказалась не в силах. То ли это вообще было не в силах человеческих, то ли она еще не научилась слышать правильно. Стыдно, конечно, но клинок-ключ, ставший частью девушки, вновь сработал на опережение почти без содействия своей носительницы. Он метнулся не вниз, не в сторону, а вверх и сделал Машиной рукой несколько рассекающих воздух движений. Прямо в воздухе появились и, не долетев до щебенки, исчезли шесть частей странных созданий. Отдельно тушки, отдельно головы. Чем-то твари походили на птиц, вот только оперение было лезвиями, клювы цвета засохшей крови бритвенно-остры, так же как и черные когти, глаза же отсутствовали вовсе. Изучить их досконально или испугаться Сазонова снова не успела. Твари истаяли, оставив после себя лишь странный кислый и резкий запах.

Сердце билось ускоренно, справляясь с впрыснутым в кровь адреналином, снова болели растянутые связки, а голуби как ходили с деловитым курлыканьем у Машиных ног, так и продолжали ходить. Глупые создания вообще ничего не заметили. И она, Маша, тоже едва не уподобилась в своей слепоте этим птичкам. Если бы не клинок, уже принявший форму браслета… Глубоко вздохнув, Сазонова тряхнула головой и выбросила мусор.

Что ж, испытания меча прошли успешно, теперь она успевала отреагировать, вернее, успевал меч, а Маша по-прежнему в таких ситуациях оставалась лишь двуногим придатком клинка. Но зато живым придатком. Зачем кому-то нападать на нее, Мария не догадывалась, но предоставлять этому кому-то возможность убить себя не желала. Не для того ее растили-воспитывали, чтобы всякие птицы заклевали. А значит, спасибо мечу, будем продолжать тренировки. В философию Маша никогда не вдавалась, даже университетский курс, абсолютно не понимая, банально зубрила, а уж применять к себе или жизни даже не думала. Потому приняла ситуацию как данность и продолжила жить.

Монстры монстрами, а сессия все ближе, и сдача иного предмета комиссии пострашнее всех чудовищ, если добросовестно не готовиться. Так что следующая атака очередного поголовья чудовищ – на сей раз это оказались вырвавшиеся из-под земли во время пробежки не то змеи, не то кусты со змеиными головами – уже воспринималась устойчивой психикой Сазоновой как повседневность, потому даже не напугала. Меч срубил все головокусты ядрено-оранжевого цвета с красными «бутонами» прежде, чем хоть один «бутон» успел раскрыться до конца и куда-нибудь впиться. И единственным следом от нападения оказался хорошо взрыхленный не то корнями, не то ветвями участок парковой тропинки, по которой бежала Маша. Аккуратно притоптав, даже попрыгав для надежности на рыхлом участке, чтобы привести в порядок тропу, девушка побежала дальше. Растянутые связки на правой руке снова начали слабо ныть, но уже действительно слабо. Кажется, организм привыкал. Такое уж человек создание, привыкает ко всему, если, конечно, выживает. А Маша была твердо нацелена выжить и жить долго и счастливо! Не назло всем, а на радость себе и близким. Вот только сессию бы сдать!