Текст книги "Частица невероятности МС"

Глава 12
Демоническая

Зубрежка утомляла куда больше, чем стычки со всякими странными созданиями, которые уже почти перестали пугать и стали восприниматься как одно из обязательных упражнений в зарядке.

Ее, кстати, Маша по хорошей летней погоде стала проводить в парке. Если он под боком, то пробежаться до полянки и потренироваться на свежем воздухе всяко лучше, чем даже в хорошо проветренной комнате, да и просторнее.

Сазонова как раз закончила с третьим подходом на пресс, когда рядом с расстеленным ковриком вспыхнула пятиконечная звезда, заключенная в многоугольник, и засияла багровым пламенем, почему-то распространяющим леденящий холод, а не жар. Нет, в самом деле холод, и вовсе не субъективный холод. Травинки рядом с ковриком покрылись инеем, белый тонкий слой лег на сам коврик. Меч возник в руке девушки уже как само собой разумеющийся аргумент против любого враждебно настроенного гостя. И сиял он не обычным красно-золотым, а почему-то по кромке еще и голубым пламенем.

Из геометрической фигуры, выписанной в газонной траве, не вылезла постепенно, а выступила разом огромная мускулистая туша с рогами, копытами, хвостом. Только это была не корова, а… ну, наверное, демон. Маша в классификации монстров не разбиралась. Она их до сих пор только убивала.

Демон? Правда, демонов встречать еще не доводилось. Но демон ли перед ней? Наверное. Маша не знала, как иначе классифицировать это громадное условно гуманоидное создание, одетое лишь в нечто вроде очень короткой кожано-металлической юбки вместо набедренной повязки. Это слабое подобие одежды не могло замаскировать статей «гостя», потому пол определялся мгновенно. Перед ней мужская особь.

А еще у «гостя» был странный кожный покров, не розовато-телесный, как у европеоидной расы, не желтоватый, как у могнолоидов, не красный, как у индейцев, и не черный, как у негроидной расы. Кожа визитера была багряной с плывущими по ней черно-золотыми узорами, не то словами, не то орнаментом, танцующим и изменяющимся ежесекундно. Это было красиво. А ногтей на пальцах не имелось, зато имелись черные острые когти. Рога, кстати, тоже оказались черными.

– Я пришел убить тебя, человечка, – пророкотал демон гулким, очень сочным басом. Несмотря на такое заявление, в голосе его не чувствовалось ни капли агрессии.

– Тоже? – устало вздохнула Маша, которой за последнее время жуть как надоели бесконечные вывихи и растяжения руки, которой управлял меч.

Малость озадаченный реакцией жертвы, демон приостановил свое движение к ней, втянул крупными, вывороченными ноздрями воздух и удивился:

– Ты не боишься.

– Надоело, – устало объяснила Маша.

– Ты кто? Ты не пахнешь едой, добычей, жертвой, – озадаченно склонил набок рогатую голову монстр.

– Пра́вило и прави́ло, ключ и дверь вроде как, – добросовестно процитировала Маша уже чуть набившие оскомину слова, регулярно звучащие в голове, и качнула мечом, не нападая, скорее проверяя, насколько тот ей послушен. Не вздумает ли прямо сейчас разить демона и выворачивать руку.

– О, значит, ортэс, – констатировал понимающе собеседник, повторив странное название, уж несколько раз слышанное девушкой.

– Чего? – переспросила Маша, услыхав едва знакомое слово.

– В речах этого мира нет точного подобия слова. Самое близкое: ключ гармонии, скрепа баланса, – чуть принахмурился демон, окончательно остановившись. – Но у меня открытый контракт. Я послан убить тебя, девочка.

– Раз должен, попробуй, но я буду защищаться, – честно предупредила Мария, которая была собеседнику пусть не по пояс, но немногим выше.

– Храбрая пигалица, думаешь, у тебя получится меня убить? – открыто, но не злобно усмехнулся демон. Правда, при его наборе клыков любая улыбка выглядела как чудовищный оскал.

– У меня-человека – точно нет, у меча – возможно, – отчиталась Сазонова.

– И честность, возведенная в абсолют. Ты точно ортэс, – постановил демон и, скрестив на мускулистой груди перевитые канатами мышц руки, принялся размышлять вслух, постукивая по правому плечу когтями левой (так мог бы ученый барабанить ручкой по столешнице). – Будь ты служительницей Сил, я бы легко аннулировал контракт по пункту форс-мажорной ситуации. Мой клан чтит законы, но на таких, как ты, защита не распространяется, потому как ваших смертей не заказывают даже безумцы любых цветов. Кому может перейти дорогу корректор гармоний, выступающий за ту из сторон, у которой возникла нужда? Вы – не создания Сил, вы – воплощение абстрактного свойства самой Вселенной. Хм-м-м…

– Если не хочешь меня убивать, можно найти брешь в формулировке контракта, – неуверенно пожала плечами Маша, у которой в голове от заумных речей демона давно уже шумело, гудело и кололо одновременно. Мало ей математики, анатомии и физиологии, так еще демон взялся читать лекцию, о которой его не просили.

– Мне сказали, ты «должна умереть», – процитировал демон.

– И все? – осторожно уточнила Сазонова.

– Все, – отрезал тот.

– Тогда нам повезло. Это замечательный приказ! Я совершенно точно рано или поздно умру просто от старости, естественным биологическим путем, – обрадовалась девушка, припомнив детские сказки про джиннов.

– Договорились, человечка! На таких условиях я могу оставить контракт открытым. – Рогатый собеседник гулко расхохотался и прищелкнул хвостом с острой кисточкой, больше напоминающей наконечник стрелы. А Маша почувствовала, как исчезает из руки меч, принимая привычную форму браслета.

– Хочешь знать, кому перешла дорогу? Или тебе это известно? – вопросил рогатый гигант, явственно довольный возможностью сделать гадость неудобному заказчику.

– Нет, – созналась девушка. – Почему-то в последнее время на меня нападали всякие монстры, но они не были говорящими или со мной не хотели говорить. Сразу пытались разорвать, загрызть, ужалить…

– Со мной говорила одна из шестерок Черного Властелина Экхарда, – безвозмездно, то есть даром, поделился информацией демон.

– Я его не знаю. И в Экхарде, наверное, никогда не была.

– Наверное? – фыркнул, точно бычок на деревенском пастбище, демон.

– Я не знаю, как зовутся те миры, в которые прихожу, ведь ухожу раньше, чем успеваю спросить название. Мне это никогда не казалось важным, – тряхнула челкой Мария, прямо и открыто глядя на гигантского демона.

– Экхард – это множество миров под владычеством Черного Властелина Дейдриана, – дал справку рогатый.

– Не знаю таких миров и имени такого никогда не слышала, но, может быть, где-то и была, – пожала плечами девушка и почесала лоб. – Я стараюсь в подробности не вдаваться, везде много всякого, успеть бы с работой и домой.

– Ты можешь отказаться, просто оставь свой меч-ключ и уйди. Новый владелец рано или поздно найдется, и это будут уже его бремя и доля, – посоветовал демон.

– Не могу, – покачала головой Маша. – «Рано или поздно» тогда, когда помощь где-то может потребоваться прямо сейчас, – это неправильно.

– Ортэс, одно слово ортэс, – не то выругался, не то восхитился рогатый искуситель.

С одной стороны, оставь девочка меч и свое предназначение, было бы все так просто – ее быстрая смерть, закрытие контракта, оплата, с другой – чем-то эта упрямая малявка циничному демону пришлась по сердцу. Быть может, какой-то своей абсолютной внутренней цельностью и чистотой, которая не свет, но и не тьма. Вот как на него смотрела: спокойно, без страха, брезгливости или фанатичного восхищения демонопоклонников. Она видела перед собой не монстра, подлежащего истреблению, не мечту о толике власти и силы, а просто собеседника. Рядом с ортэс неизменная жажда смертей, мук и разрушений, поющая в крови, утихала, переходя с набата до невнятного шепота. Думалось удивительно легко и свободно на всех уровнях мышления.

И, пожалуй, демон был не прочь воспользоваться этим интересным свойством живого гармонизатора еще раз, другой, третий, а потому прозвучало следующее предложение:

– Ортэс, я могу дать тебе свою метку, будто печать добычи, и никакая иная тварь слабее меня тебя не тронет, даже если ей отдан такой приказ.

– Зачем? Ты демон, значит, по доброте ничего делать не мож… не долж… – Маша споткнулась, подбирая то слово, которое ей казалось самым правильным. – Не способен, это идет против сути. В чем твоя выгода?

Да, демона она не боялась. Маша вообще никогда не боялась чего-то, кого-то или за себя, только за дорогих ей людей. Почему? Неизвестно, такой уж родилась или была воспитана. Но сейчас Мария четко понимала: перед ней чрезвычайно опасное создание, которое удерживает от нападения лишь толика странных принципов, ничего общего с понятием «причинение добра ближнему и дальнему» не имеющих, да еще какие-то свои личные соображения.

Демон поскреб когтями раздвоенный подбородок и неожиданно для себя коротко сформулировал правдивый ответ:

– Подле тебя жажда крови и чужих мук, бурлящая в душе и дурманящая разум, утихает. Удобно размышлять.

– Значит, меня с твоей меткой не тронут, а взамен ты хочешь бывать в моем обществе, когда тебе нужно подумать? – сформулировала желания и условия собеседника Маша. И, получив утвердительный ответ, прислушалась к себе, к своему ощущению меча-ключа-двери-прави́ла, после чего согласилась: – Хорошо.

– Да будет так. Дай руку. – Копыта захрустели по обледенелой траве, когда демон шагнул к девушке.

Маша доверчиво протянула правую. Черный коготь прошелся по мягкой коже, не надрезая, не выжигая, скорее рисуя острым кончиком, как пером. Секунда, другая, и на запястье девушки затанцевал, будто переливаясь и перетекая, фрагмент черно-красного орнамента, схожего с тем, что украшал демона. Не унизительное клеймо, а рисунок.

– Красивый узор, – оценила девушка нежданный подарок, покрутив запястьем, которое охватил оригинальный браслет.

Демон, никогда не рассматривавший личные узоры с точки зрения эстетики, а только в качестве источника информации и магии, озадаченно хмыкнул. Для него красота измерялась изгибом и размером рогов, формой когтей, силой удара копья-хвоста, яростью пылающего пламени или буйным безумием шторма, но никак не узорами на коже. Все-таки люди очень странные создания!

Маша опустила руку, и тонкий обруч трансформированного клинка скользнул вниз, целиком скрывая рисунок метки. Кому надо – почувствуют, а в глаза не бросается.

– Можешь пожелать, по твоей воле метка станет невидимой для смертных глаз, – небрежно предупредил демон.

– Спасибо, – улыбнулась девушка.

Ей не хотелось демонстрировать нательное украшение дедушке. Про демона рассказывать было нельзя, как и про все иное, связанное с миссиями прави́ла. А татуировки дед Федор сильно не одобрял. Когда видел на мужиках, просто ворчал, а вот если на женщинах, то этаким жутким непотребством возмущался от души.

Почему никому нельзя говорить о ключе, Маша не до конца сознавала, только чувствовала, что именно так и только так правильно. Наверное, дело было в каких-то законах миров, о формулировках которых ей никто не поведал. Да и к счастью, потому что они бы точно оказались какими-нибудь философскими и вызвали бы у практичной Маши лишь головную боль. Так что и к лучшему, что ей лишь всучили ключ, предоставив возможность до всего остального доходить самой или не доходить. Наверное, это тоже было каким-нибудь правилом и правом. Великим мыслителем себя Сазонова никогда не считала. Но любую работу привыкла делать на совесть, сколь бы сложной или неприятной она ни была. Если найдется кто-то, кому нужно передать ключ, Маша сделает это и, наверное, с облегчением, но, пожалуй, и с толикой грусти.

Несмотря на то что перемещения из мира в мир были хаотичны, по большей части кратки и, возможно, опасны, Марии понравилось бывать где-то там, где все иначе, чем дома. Нет, дом свой она любить не перестала. Даже напротив, в большинстве из миров, где ей довелось побывать, Маша никогда не чувствовала себя так же уютно и спокойно, как в любимой квартирке или на даче. Да, попадались прекрасные, удивительные места, радующие глаз, но даже они не казались такими же удобными, как родной дом. Так же, как разношенные кроссовки всегда удобнее модельных туфелек!

– До встречи, человечка, – небрежно попрощался демон, одаривший девушку меткой. – Когда мне понадобится, приду.

Сказав это, гигант развернулся и в два шага вернулся к геометрической фигуре, из которой возник. Ее контуры, все еще обледенелые, несмотря на тепло поздней весны, четко выделялись в траве. Демон шагнул в центр и просто исчез. Только иней на траве и вмятины от копыт, впечатавшихся в землю, – вот все, что осталось в качестве доказательства визита. Это да еще узор на запястье.

А Маша… А что Маша. Она скатала свой коврик, сунула его под мышку и трусцой побежала домой.

В «отпугивательную» силу браслета-узора хотелось верить, потому что убивать всяких чудовищ едва ли не ежедневно решительно надоело. Она все-таки студентка, а не какой-нибудь там ведьмак, которому за работу положено платить чеканной монетой. Об этом то и дело принимался петь под нос Лешка, начисто лишенный слуха. За что и получал от возмущенных девчонок тетрадками по дурной башке.

Глава 13
Странные сны

Четыре дня прошли мирно, не считая пары перемещений по миссиям ключа, где всего-то и пришлось в первом случае поймать за шиворот какого-то парня, готового свалиться в ревущий водопад. (Тут-то хотя бы все и сразу было понятно.) А вот второй раз бедная Маша оказалась где-то высоко в горах и едва не задубела до костей, пытаясь поскорее определиться с миссией. Вокруг ничего и никого, кроме льда, снега и камней, не было. В конце концов, почти одурев от холода и бессмыслицы, Мария подобрала и в сердцах швырнула с обрыва мелкий камешек. Горы долго сотрясались, а лавина все набирала и набирала силу. Чем уж там дело кончилось, та, кого демон обозвал «ортэс», так и не уяснила. Но радовалась одному: после столь меткого броска ее с ледника вернули назад. А горячий чай, выпитый прямо в горячей ванне, помог согреться и обойтись без простуды.

Следующего монстра, прыгнувшего к ней из-под крышки канализационного люка и оказавшегося с виду помесью крысы, дикобраза, крота и змеи, Маша встречала почти с интересом, выставив вперед руку с демоническим узором. Вторую, с мечом, материализовавшимся из браслета, тоже держала наготове. Но все-таки чуть дальше, чем метку.

Странное, ни разу не симпатичное создание грязно-бурой расцветки, почему-то пахнущее прелой пижмой, узор то ли почуяло, то ли заметило. Потянуло длинным носом, повело раздвоенным алым языком, возмущенно фыркнуло, рявкнуло и юркнуло обратно под крышку. На место ее, понятное дело, не поставило. Наверное, нечем было. Или не монстрячье это дело – за собой порядок наводить. Пришлось Маше корячиться самой, пока в дыру не угодил кто-нибудь из беспечных прохожих или любопытных ребятишек, вечно сующихся во все дырки. Причем чем дырка опаснее, тем с большей охотой туда попытается влезть каждый малек.

В итоге Маша опоздала на автобус и на пять минут на консультацию. Виктория Наумовна, тощая пожилая женщина в интеллигентных тонких очках с позолоченными дужками, в аудиторию студентку допустила. Но не преминула ехидно поинтересоваться причиной задержки.

– Что же показалось вам, моя дорогая, более срочным и важным, нежели своевременное прибытие на консультацию?

Маша честно рассказала про люк и свои опасения. Народ развеселился, шумно припоминая прочие подвиги Сазоновой, в том числе давешнего бомжа, а преподаватель неожиданно разъярилась, зыркнула на студентов из-под очков и потребовала:

– Зачетку, Сазонова!

В аудитории повисла мертвая тишина. Часть потока студиозов посочувствовала бедолаге Машке. Никак ей сейчас сразу влепят неуд и на пересдачу отправят? У Наумовны на экзаменах, случалось, и по три-четыре раза народ на пересдачу ходил.

Ничего не понимающая Маша зачетку вытащила и отдала. А суровая Наумовна недрогнувшей рукой поставила «отлично» за завтрашний экзамен. Потом, как-то не то задумчиво, не то брезгливо взирая на потерявших дар слова студентов, прокомментировала:

– Не понять, но вызубрить на отлично что угодно способен любой. Но стать человеком дано не каждому! Пять, Сазонова! Идите!

Прониклись ли студиозы этими словами, сложно сказать, но бурно возмущаться не кинулись. Хоть и позавидовали везучей Машке завистью разных цветов в силу собственного уровня человечности и способности выучить билеты.

Мария приняла решение преподавателя с благодарностью. Вопросы она, конечно, все учила, но экзамен есть экзамен. Могла чего-то подзабыть, где-то ошибиться, а теперь волноваться не придется. Чудеса, конечно, но должны же в жизни случаться и приятные чудеса, а не только монстры из канализации, вроде сегодняшнего крысобраза!

Наверное, несколько секунд знакомства с диковинным монстром произвели на Машу громадное впечатление. А иначе с чего бы ей привиделся этой ночью черно-клеточный зал, очень похожий на тот, где сидел в прошлом сне какой-то тип, а остальные вытирали собой пыль на полу. Этот похожий новый зал имел размеры поменьше, и в нем чем-то светящимся красным прямо на плитах был нарисован многоугольник, по углам которого горели высокие черные свечки.

Рядом стоял очередной тип в черном плаще и что-то не то верещал, не то причитал над чертежом. Может, плохо нарисовал и теперь не знал, как исправить рисунок? У него ведь даже линейки и циркуля в руках не было.

Кончилось все скверно. Из многоугольника, совсем как недавно на полянке в парке, вылез, нет… не знакомый демон, а другой. Но тоже знакомый. Крысобраз. И не вылез, а выпрыгнул с сердитым верещанием и вцепился в горло чертежнику-неудачнику. На этом сон Маши завершился, переключившись на другой, вполне обыденный, про дачу, грядки и поход за грибами.

Минуло еще пять дней, которые Сазонова провела, добросовестно готовясь к следующему экзамену и тренируясь в парке на своей полянке. На пути от парка до дома снова случилось кое-что странное. Когда Маша трусила мимо густых, источающих удушающий аромат кустов цветущей сирени, за их стеной сквозь густую листву заметила проявившийся мерцающий контур огромной туши. Так мог бы выглядеть медведь, стоящий на двух ногах. Браслет мечом не стал, но предупреждающе сжал запястье, являя готовность к трансформации.

Вздохнув: «Как же это надоело!» – Маша подняла вверх руку с меткой демона, готовясь, если не поможет, сражаться. Кусты, правда, было жаль. Точно сломаются! Всем двором ведь сажали, дед рассказывал.

Со стороны мерцающих очертаний раздался фырк, хмык, на миг-другой проступили очертания фигуры, густо поросшей серо-белым мехом от кончиков ушей с кисточками до массивных пят, и всякое присутствие в сирени непонятно кого исчезло. Было, и нет!

Маша в очередной раз мысленно поблагодарила демона. Пусть тот преследовал свою выгоду, но польза от его браслета с каждым днем становилась все очевиднее. Руку не вывихнула, и кусты уцелели! Потому, когда вечером в ее спальне вспыхнул многоугольник леденящего пламени, девушка даже не испугалась и не возмутилась.

Лишь пожелала гостю доброго вечера и продолжила листать конспекты. Демон едва заметно склонил рогатую голову, одним щелчком хвоста уничтожил ледяную пентаграмму, возвращая в дом прежнее тепло, и спокойно уселся прямо на пол, облокотившись массивной спиной о стену. Иного места, способного вместить и выдержать его тяжесть, в комнате, да и во всей квартирке Сазоновой, не имелось. Ни стулья, ни кровать, ни диван такого веса точно не выдержали бы. Даже пол и тот, кажется, поскрипывал под тяжестью гостя.

Минута текла за минутой, Мария с карандашом в руке листала конспекты и учебник, отмечая галочкой изученные вопросы. Демон сидел тихо, насколько это было возможно для такой массивной туши, были слышны лишь гулкий и почему-то сдвоенный стук сердца да дыхание.

Примерно через полтора часа рогатый завершил то ли свои размышления, то ли медитацию и поднялся.

– Я ухожу, человечка, – проинформировал он Машу.

– До свидания, – вежливо попрощалась Сазонова. – И спасибо за браслет, уже дважды меня выручил.

– Ты платишь, – чуть заметно повел живописно-рогатой башкой собеседник и уточнил, подмечая детали: – Хочешь что-то спросить?

– У тебя два сердца?

– Да. Ищешь уязвимые точки? – усмехнулся демон, привычный не только к людской глупости, жадности, но и к людской подлости. Примитивной по сравнению с коварством демонов и оттого смешной.

– У тебя другое анатомическое строение. Мне интересно, я как раз сейчас к экзамену анатомию человека учу, – добила Маша собеседника своим правдивым ответом.

Тот озадаченно моргнул и остановился. А потом, неожиданно для себя, остался, пересел ближе к Машиной кровати и начал рассказывать человечке об особенностях демонической анатомии и физиологии. Два сердца, но один круг кровообращения, поглощение не кислорода или азота, но жизненной силы мира, способность регенерировать, даже если поражены или вырваны оба сердца, но не одновременно, а с некоторым интервалом.

Глаза девушки, горящие искренним интересом, не жадной жаждой уничтожить проклятую тварь, а жаждой познания, без примеси страха или брезгливости, покорили старую и смертельно опасную тварь демонического мира. Да, не будь человечка ортэс, ее все это не спасло бы, но способность мыслить, не смешанная с бешеной жаждой крови, как и сама носительница дара, были оценены по достоинству еще раз, потому и удостоены беседы.

Демон пробыл рядом с Марией дольше, чем планировал. А когда ушел, девушка сразу потушила свет и легла. Не стоило серьезно нарушать режим дня. Может, из-за этого она снова сегодня увидела не обычный мирный сон про плавание, сбор грибов или учебу, а уже набивший оскомину черно-клеточный зал. Тот, который поменьше и в котором крысобраз прыгал на человека в черном плаще.

Ага, вот и он, снова черный плащ, как у назгула из кино про этих… хоббитов. Как-то Маша смотрела, когда перебирала на компот смородину. У них тоже морды лица не видно, зато у этого «назгула» четко заметна черная повязка на горле, как раз там, куда прыгал в прошлом сне зверь. Или не зверь, а, скорее всего, тоже демон. Слишком разумно он себя вел для зверя. Агрессивно, но разумно.

Между тем тип в черном плаще снова метался вокруг геометрической фигуры со свечками, нарисованной на полу чем-то светящимся. В центре фигуры – Маша только сейчас заметила, но была почти уверена, что эта штуковина находилась там и раньше, – стояло маленькое металлическое блюдечко с серо-бурыми камешками. Точно такой серый цвет имели плиты с вмурованными в них кристаллами, которые покоцала Маша, возвращая тепло в пещеры. Только бурого на них она не заметила. Хотя… Мысли во сне были ясны, как никогда, соображалось на порядок лучше, чем обычно. Сазонова вспомнила, как поранила руку об острый угол одного из менгиров. Рука, правда, почти сразу зажила, но чуть-чуть крови вытекло. Не ее ли засохшая кровь на камнях в той плошке? Если ее, то тогда почти понятно, как ее находят неприятности. Жаль только, она ничего сделать не может, чтобы забрать камешки. Может, поэтому ей о них ничего не сказал демон? С другой стороны, он не обязан ничего говорить. Не убил, метку дал, защитил ради своих интересов, и ладно.

Между тем прыжки и вопли перед чертежом на полу подошли к завершению, вспыхнули едва мерцающие свечки, и в центре рисунка возник демон, тот, что прятался в кустах сирени, обладатель больших лап и кисточек на ушах.

Тип в черном плаще принялся что-то верещать, потрясая длинной палкой с черным набалдашником. Демон потоптался на месте, рыкнул, когда его большая нога случайно задела вспыхнувший стеной контур рисунка, почти по-человечески вздохнул, наклонился, сгреб из плошки серо-бурые камешки и кинул.

Маша ждала, что камешки тоже стукнутся о все еще пылающую алым полупрозрачную стенку. Но нет, снаряд прошил стенку насквозь так, будто ее не существовало, и врезался точно под капюшон. «Назгул» рухнул как подкошенный, сложился черным комком и застыл. Серо-белый, шерстью удивительно похожий на стоящего вертикально бобтейла, большеног с кисточками на ушах довольно оскалился и исчез из чертежа.

Что там случилось дальше, вызвали ли доктора к скандалисту в плаще или нет, Сазоновой не показали. Сон-кино снова сменился совершенно обычным. Маша ходила по полянке у леса и собирала в кружку землянику. Правда, большей частью собирала в рот, уж больно сладкой была теплая от солнца ягода и так пахла, так пахла, что удержаться не было никакой возможности!

Мирное сновидение дало Маше возможность отлично выспаться и восстановить силы перед экзаменом. Она спокойно готовилась, и даже ключ не оборачивался дверью, чтобы тянуть навстречу очередной порции подвигов. Нет, конечно, Маша свои действия никогда бы так не назвала, но именно так их могли бы трактовать те, чьей спасительницей она оказывалась. Хотя, чего уж там, большую часть деяний спасенные приписывали кому-нибудь из пантеона своих богов. Так им было проще, привычнее и удобнее. Ну а боги… Что боги? Ни один, понятное дело, не сошел, чтобы раскрыть пастве всю глубину их заблуждений. Его же не несли по кочкам, а восхваляли, так чего вмешиваться?

Маше, впрочем, на это было откровенно наплевать. Главное – хорошо сделанная работа, а уж все внешние эффекты и сплетни вокруг – мелочи.

Ночью же снова пришел сон, который не совсем сон или частью не сон. Маша в который уже раз за последние дни видела набивший оскомину черный замок, залы с черными плитами и очередного типа в черном. Этот был повыше и пошире в плечах, чем тощее недоразумение, на которое бросались демоны, черный плащ не болтался на нем, как на вешалке, а скорее живописно колыхался, подобно текучей воде черной реки.

Но он стоял у той самой геометрической фигуры в том самом зале. Только свечи по углам не горели. Линии чертежа отсвечивали едва заметным багрянцем. Тип в живописно-черном обошел фигуру по периметру, шагнул внутрь и осмотрел пустую плошку посередине. Ту, где прежде лежали камешки, которые швырнул через барьер «медведь» с кисточками.

Качнув головой, главный герой сна стянул с головы капюшон. Тряхнул черно-белыми, будто монохромный тигр, волосами и нахмурил черные брови. Губы искривились в задумчивой усмешке.

Полосатый простер над плошкой руку с длинными, как у женщины, острыми ногтями. Кстати, на них был темный лак, вроде и черный, но почему-то с алыми искрами в глубине. Под ладонью заклубилась серая дымка, закрутилась и выплюнула три нити-дымка.

Следуя по этим дымкам, мужчина в черном плаще сделал несколько шагов и, нагнувшись, поднял с пола знакомые Маше камушки. Подкинул их на ладони, каким-то усталым жестом потер переносицу, крылья тонкого носа едва заметно раздулись. Кажется, полосатый тип нюхал камни. Закончив их обнюхивать, он сунул находку в карман плаща и стремительным шагом покинул зал.

Вопреки предположению невольной наблюдательницы, мужчина не перешел в другой черно-клеточный зал, тот, что с троном, а стал быстро подниматься по ступеням крутой лестницы. Сазонова вспомнила свое недавнее восхождение в спальню к спящей принцессе дроу и против воли восхитилась тому, с какой легкостью незнакомец преодолевал пролет за пролетом. Ни участившегося дыхания, ни сбившегося плаща, скрепленного черно-серебряной фибулой с каким-то причудливым узором, ни капельки испарины… Ничего! Шаг мужчины был легок и стремителен, будто он не взлетал по ступеням, а скользил по паркету.

Наконец восхождение окончилось перед небольшой дверкой. Стукнув для проформы по полотну костяшками пальцев, полосатый тип вошел в комнату, не дожидаясь ответа – приглашения или разрешения.

Разгоняя рукой клубы не то тумана, не то дыма от нескольких курильниц, он приблизился к столу, за которым сидела старушка, очень похожая на учительницу-пенсионерку в черном платье неопределенного фасона, вязаной серой кофте и накинутом поверх одежды черном платке с кистями. Гладкая прическа, пучок волос на затылке, цепкий взгляд, серьезно поджатые губы и папироса-самокрутка в уголке рта. Только эта цигарка и занятие у старушки были странными для учительницы: она смотрела в черный, скорее всего сделанный из какого-то минерала, шар на подставке. Маша даже удивилась. Вроде бы гадателям шары полагались хрустальные и прозрачные. Якобы там эти шарлатаны видели события прошлого, настоящего и будущего.

Старушка, заслышав шаги гостя, отвлеклась от шара и нацепила на нос очки, висевшие на груди. Мужчина молча выложил перед ней камешки.

Одна рука бабушки легла на гадательный шар, вторая накрыла подношение и вгляделась в черные глубины. Гость не присел, так и остался стоять подле хозяйки комнаты. Прошла секунда-другая, и благообразная старушка начала хохотать, выронив в пепельницу, полную окурков, почти целую папироску. Из милой бабушки – строгой учительницы она сразу превратилась в натуральную ведьму.

– Что ты видишь? – потребовал ответа низкий глубокий голос.

Мужчину, похоже, ничуть не проняла истерика гадальщицы.

– Твой ко… – начала, все еще хохоча, старая ведьма, но договорить не успела.

Нет, нет, тип в черном плаще ничего с ней не сделал, это Машу вырвал из сна банальный телефонный звонок. Подскочив над кроватью, девушка ринулась к трубке. Все-таки ночью звонить можно лишь по очень важным поводам. Вдруг что-то случилось с семьей или с кем-то из однокурсников?

Трубка будто сама слетела с телефона и прижалась к ушку Маши одновременно с произнесенным ее хриплым от сна голосом:

– Алло!

Но вместо живой речи Сазонова услышала механическое:

– Приглашаем вас посетить удивительное место. Вкусная еда, живая музыка…

Не дослушав тупой рекламы, транслируемой в записи, Маша вернула трубку и выдернула шнур из аппарата. По опыту общения с такого рода деятелями девушка знала: одного звонка им, как правило, оказывается недостаточно. Будут трезвонить еще, а потому, если хочется спать, телефон лучше отключить. В конце концов, есть мобильный. Если она понадобится родным, то дозвонятся, пусть трель мобильного и будет звучать еще более пронзительно, чем звонок стационарного телефона.

Плюхнувшись назад в кровать, Маша закрыла глаза, почему-то жалея, что не получится досмотреть сон про черный замок. Вроде и фэнтези никогда не увлекалась, а чем-то ее зацепили эти ночные видения.