Текст книги "Частица невероятности МС"

Глава 14
Удивительные сны и странные встречи

Зудящего желания переместиться по явленному во сне адресу с мечом в руке для борьбы с чем-нибудь или кем-нибудь тотально-черного цвета, как подобает Витькиным паладинам, Маша не испытывала.

Может, ей тест на профориентацию попался бракованный, а может, потому, что ничего противозаконного в ее «фильме» не показывали. Никаких мучений, убийств, пыток ни в чем не повинных людей и нелюдей. Тот на троне сидел и никого не трогал, они сами ползали внизу добровольно и с песней.

А что другой мелкий тип в черном плаще демонов тиранил, так ему за это уже нагорело от самих демонов. И почему-то у Сазоновой имелась в этом твердая уверенность, нагорело смертельно, когда нескольким травмирующим предупреждениям настойчивый глупец не внял. Ну тут уж идеально подходили сакраментальное «сам виноват» и «такая профессия». Переживать из-за незнакомого демонолога Маша не собиралась. У нее все-таки имелась совесть, а не психоз.

И сон ее снова был спокоен, а настроение безмятежно до тех пор, пока Мария с зубной щеткой не шагнула из ванной прямо на умилительно декоративный лужок в розово-зелено-фиолетовую полоску, окруженный обычными невысокими дубочками стандартного окраса: ствол коричнево-серый, листва темно-зеленая. Только в середине лужка цвета галлюцинации рос невообразимо полосатый, здоровенный, ростом в две трети местных дубков, гриб, и был он в ту же умопомрачительную радугу, как грива чудо-пони из детского мультика. Под грибом с очевидно отломанным куском в одной руке валялась беспамятная или спящая девочка вполне приличного вида. Будь они на земле, Маша сказала бы, что ей лет десять-двенадцать. Одета девочка была в нечто опрятно-официальное, напоминающее школьную форму. И прическа – аккуратный хвост волос с заколкой-пышным бантом – тоже смотрелась вполне прилично, и черные туфельки с бантиками. Неприличной была только радужная слюна, пузырящаяся на губах девочки.

– Скоро начнется, – меланхолично, с печальной обреченностью констатировал кто-то. Совершенно очевидно, что не девочка. Голос был явно мужской. И доносился сверху.

Маша подняла голову. На шляпке гриба сидел белый пушистый кот. Говорил он, потому что никого другого вокруг не было.

– Что именно? – деловито уточнила Сазонова.

– Гриб грез – опасная штука. Девочку с минуты на минуту начнет рвать фантазией. Страшно представить, что в таком возрасте способны вообразить дети. Наш лес опять постигнет участь превращения в детскую грезу-фантазию.

– А как ребенок вообще тут оказался? – уточнила Маша.

– Она заснула, – философски объяснил пушистик, обмахнувшись хвостом как веером, и аккуратно переступил лапками. – К нам попадают только спящие. А уж дальше как повезет им и нам. Могут и не проснуться вовсе, если погибнут в своих фантазиях, или принесут гибель нам, если воображение вызовет к жизни нечто сокрушительное.

– И нет никакой возможности избежать проблем? – продолжила расспросы девушка, совершенно точно знающая, что она-то бодрствует.

Зубная щетка в руке и пощипывающий после мятной пасты рот никак не могли оказаться кусочком сновидения. Слишком очевидно-привычным был дискомфорт. Прополоскать бы водичкой. Но, покосившись на девочку с радужной пеной на губах, просить проводить ее до ближайшего ручейка Маша не стала. Неизвестно, какие приходы посетят ее от здешней влаги. Потому ни есть, ни пить тут ничего не следует. Нюхать, пожалуй, тоже не рекомендовалось, но не дышать-то она не может. Вернее, может не долее трех минут. Остается только не нюхать чего-нибудь намеренно и надеяться, что здешний воздух галлюциногенными свойствами не обладает или, если все-таки обладает, концентрация отравляющих веществ невысока и Маша не успеет надышаться прежде, чем вернется домой.

– Почему нет? Она должна проснуться по-настоящему, – с печальной иронией промурлыкал кот. – Только для этого ее должен разбудить кто-нибудь, не принадлежащий к нашему миру и не спящий в его пределах. До того, как девочка начнет грезить.

– Ясно, – тряхнула челкой Маша и, присев рядом с объевшейся гриба бедолагой на корточки, легонько потрясла ее за плечо. – Эй, просыпайся, пора в школу!

– Слоны с крылышками! Говорящие цветы… – пролепетала соня, не открывая глаз.

Маша тряханула жертву грибочка энергичнее и повторила:

– В школу проспишь! Подъем!

– А? – Девчонка подпрыгнула над разноцветной травкой, широко распахнула серые глазищи, начала было удивленно округлять их и растаяла прямо в воздухе. Последним с полянки исчез бант. Провисев секунду-другую после таяния владелицы.

– У тебя получилось, благодармяу, – уважительно поклонился белый пушистик спасительнице, приложив лапку к груди, но прежде, чем Маша успела ответить, ключ-дверь распахнулась, возвращая девушку в ванную.

Мария долго полоскала рот, смывая пасту, и просто умывалась. Кажется, в этот раз все получилось очень быстро. Странный мир отпустил ее, не успев заморочить голову. И это не могло не радовать. Уж больно практичная девушка не жаловала всякого абсурда и потока бессмысленных фантазий.

Почти с восторгом Маша принимала реальность, окружающую ее. Она была привычной и оттого надежной. Пусть местами сложной, но объяснимо сложной.

В умиротворении от сознания предсказуемости происходящего Сазонова открывала дверь квартиры. И замерла в удивлении, когда солнечная дорожка в коридоре обрисовала четкие следы на чуть пыльном полу. Не ее собственные, совершенно очевидно мужские следы от какой-то остороносой обуви без каблуков. У дедушки и размер был побольше, да и фасона такого он отродясь не носил. Старые битые кроссовки в городе и резиновые калоши на огороде казались Федору надежней всего прочего. Да и никак не мог дед появиться в квартире внучки. Они ж общались минут двадцать назад. Федор был на даче и собирался там ночевать. Даже если бы передумал, чтобы добраться до города, требовалось не меньше получаса даже на соседском уазике.

Озадаченная Маша разулась, прислушалась. В квартире царила привычная тишина, если не считать заурядного набора звуков: долетавшего через форточку шума машин с дороги, разноголосого гама ребятни в детском городке, постукивания молотка соседа снизу, бойкого топотка маленьких ножек сверху. И чужими в квартире не пахло. Сазонова даже для порядка потянула носом воздух. Точно не пахло. Никаких тебе чужих одеколонов, дезодорантов или пота. Только странная ниточка аромата, как от старой кожаной куртки, которую вытащили из шкафа проветрить.

Все еще больше озадаченная, чем напуганная, Маша прошлась по квартире, приглядываясь и присматриваясь к обстановке. Ничего не изменилось, все предметы находились на своих местах. На всякий случай она открыла шкаф и проверила шкатулку, куда складывала денежки на квартплату и питание. Там тоже все было на месте.

Маша пожала плечами и занялась обычными домашними делами. Переоделась и решила приготовить на ужин яичницу. Весело зашипело масло на сковородке, быстро полетели разбитые яйца, посыпалась соль.

Пока яйца жарились, Маша со скорлупками нагнулась к мусорному ведру и недоуменно передернула плечами. Крышка была приоткрыта. А девушка всегда закрывала ее плотно, чтобы неприятные запахи не витали в помещении.

Ну вроде как и из ведра ничего не пропало. Мария хихикнула. Кому, интересно, могли понадобиться пустой пакет из-под молока или коробочка от клубничного йогурта? Поправив крышку точным тычком ноги, девушка вернулась к готовке. Впереди после скромного ужина маячила очередная порция неизбежных билетов.

Вот об этом, во избежание несварения, Маша вовсе предпочла не думать. Лучше уж посмеяться над своими собственными нелепыми подозрениями: вор пришел, ничего не нашел, даже в мусорку заглянул и ушел несолоно хлебавши. Нет, конечно, можно было спереть из кладовой парочку банок царского варенья из крыжовника, набор браслетов из бисера и чуть-чуть продуктовых денег, которых от стипендии и родительских отчислений оставалось всего ничего, но и только. Никаких реликвий, антиквариата, золота, бриллиантов у Сазоновых отродясь не водилось. Жили скромно.

После ужина Маша стала тянуть время. Садиться за билеты ужасно не хотелось, чувство долга чувством долга, но ведь не хотелось. Потому она нашла себе одно маленькое дело – сбегать за хлебом в ближайший круглосуточный магазин, а потом, вот честное слово, пообещала себе сразу сесть за билеты.

Слово дано, а потому бегом! Маша схватила сумку, кошелек и, перепрыгивая через две или три ступеньки, побежала по лестнице. Дальше – вон из подъезда, мимо кустов сирени, вставших стеной между домом и проходом к дороге. Только там отчего-то оказалось темно. А ведь не было еще и шести. И солнышко светило ярко, а облачка, как оно бывает в конце весны и до середины лета, пугливо огибали яркое светило, не дерзая закрывать его чело. Но в скромном мило тенистом проулке почему-то притаилась не полутень, а натуральный кусочек тьмы. И еще там, в тени густых кип белых цветов, стоял высокий мужчина в черном плаще. Один из тех самых, виденных во сне. Полосатый, тот, который подбирал камешки и сидел на большом парадном стуле.

Он вскинул голову, капюшон мягко опал на плечи, колыхнулись полосатые черно-белые пряди. Незваный гость шагнул навстречу девушке и промолвил:

– Защищайся. Я убью тебя.

Маша устало вздохнула. Опять! И присмотрелась к новой напасти на двух ногах, рогов, клыков и когтей не имеющей. Только от этого безопасным он все равно не выглядел. В глазах этого не угрожающего, а скорее констатирующего факт полосатого мужчины со странными, темно-серыми, как старое серебро, с резкими лучиками более светлого от зрачка к контуру радужки полосочками чувствовалась точно такая же усталость, как и в Машином вздохе. И еще Сазонова была абсолютно уверена, что демонстрировать ему «татушку» на запястье – подарок демона – занятие бесполезное.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась девушка и попросила браслет стать мечом. – А можно узнать, зачем вы хотите меня убить?

– Ты мешаешь, – проронил полосатый, но при взгляде на меч по его лицу скользнула тень интереса.

– Я делаю свою работу, – пожала плечами Маша.

В руке мужчины в черном плаще материализовался клинок. Тоже, конечно, черный.

– Мечтаешь сразить Черного Властелина? – с понимающей циничной усмешкой вопросил собеседник. Резко обозначились резкие складки у рта.

– Зачем? – удивилась Сазонова, почесав щеку предусмотрительно затупившимся кончиком. – Нет, я мечтаю сессию сдать. А с Властелинами – это Витька на ролевке пускай сражается. Уши он себе уже купил, лук есть. Я их паладином быть отказалась, мне огород копать надо.

Меч незнакомца чуть опустился. Он озадаченно моргнул, пытаясь увязать смысл сказанного в одно: купленные уши, отказ быть паладином и странные мечты о сессии. Самое главное, он отчетливо слышал – девушка с сияющим красным золотом мечом не лгала ни единым словом, она вообще не умела плести кружевную вязь обмана. Паладинам, из тех, истинных, не воспитанных при храмах сияющими лгунами, а божественным избранникам, такое изредка бывало свойственно. Убивать их было тяжелее всего. Они не являлись одержимыми фанатиками, а в самом деле полагали уничтожение темных своей работой и долгом. Возможно, не особо приятным, но долгом. Насчет этого Властелин никогда не вел с противниками задушевных бесед.

Но то были опытные воины, схлестнувшись с которыми в поединке, он получал даже своего рода удовольствие, в отличие от расправы с фанатиками, которых давил, как вонючих клопов. А сейчас перед ним стояла девчонка. Молоденькая, пусть крепкая с виду, уверенно держащая меч, но обычная рыжая девчонка. Что-то странное шевельнулось в груди. Убивать ее почему-то не очень хотелось. Она была… забавной? Но предсказательница никогда не лгала. Безумствовала, выдавала путаные речи, но не лгала. Вчера же она выкрикнула однозначное пророчество, игнорировать которое не стоило.

Странная девушка вздохнула и каким-то умилительно домашним жестом почесала острием меча щеку. Острием! И вместо того, чтобы рассечь себя до кости, действительно лишь почесала! Неуязвима? А на запястье у нее, под задравшейся голубой рубашкой, мелькнула очень знакомая вязь демонического высокого шрифта.

– Откуда у тебя метка ксар-то-фэш? – потребовал ответа Черный Властелин.

– Кто? – удивилась Маша.

Мужчина ткнул в направлении метки.

– А… браслетка. Подарили, – на миг совершенно открыто улыбнулась рыжая девчонка, да с такой искренней симпатией, что, кажется, разогнала улыбкой тьму, которую он принес с собой в мир, как маскирующую завесу.

– Ты дружишь с демонами? – продолжил допрос мужчина, сам не зная, зачем он ведет разговор, вместо того чтобы предоставить возможность говорить клинкам.

– С одним… наверное… приятельствую, – снова удивительно по-доброму улыбнулась девчонка.

– Если ты дружишь с демонами, зачем жаждешь крушения Экхарда? – резко потребовал ответа полосатый тип.

– Ой, я уже слышала это слово. Мой знакомый говорил, что оттуда приходят те, кому велели меня убить. Как он там сказал… – Маша наморщила лоб и вновь почесала мечом щеку. – А, вспомнила, – и деловито продолжила, будто отвечала по билету на экзамене: – Это множество миров под властью Черного Властелина Дейдриана.

Черный тип, слушавший бойкий отчет девицы, едва заметно вздрогнул, чего Маша, ясное дело, не заметила, заканчивая речь:

– Только я и знакомцу своему ответила, и вам повторю – я не знаю имен миров, куда открываются для меня двери, и до момента переноса задачи своей тоже не знаю. Но если меня перенесло, должна все сделать правильно, чтобы вернуться домой.

– И многих темных ты положила своим блистающим клинком в пределах Экхарда, правильный паладин? – мертвым голосом, снова начиная поднимать меч, уточнил собеседник.

– Я только в своем мире убила какую-то желтоглазую зубастую махину и куст со змеями, когда они на меня кинулись, – добросовестно отчиталась Маша, полагавшая, что худой мир лучше доброй ссоры, как и беседа лучше поединка на мечах. Особенно с тем, кто выглядел привычным к оружию куда больше, чем она. – Там, где бываю, мне сражаться мечом не приходилось. Только резать, рубить и кроить.

Сазонова со смешком вспомнила, как на днях помогала какому-то раненому рыцарю, прежде подлечив его светом ключа и плодов эльфийских деревьев, распороть широкий плащ, чтобы соорудить нечто вроде туник для парочки прибившихся к нему оборванных сироток.

– Головы монстров? – уточнил мужчина, прищурившись.

– Чего головы? – переспросила озадаченная Маша, выбирая вопросом из колеи памяти.

– Резать, рубить и кроить, – добросовестно перечислил полосатый, разве что пальцы загибать не стал.

– Резать грунт, рубить дрова, кроить ткань, – укоризненно поправила его девушка.

– Мечом? – удивился собеседник.

– Больше нечем бывает. Лопата, топорик и ножницы в экстренный рюкзачок, – Маша дернула плечом, за которым висела привычная сумка, – не влезают. А ключ вратами где и когда угодно обернуться может. Он же план-разнарядку ни на неделю, ни даже на сутки не выдает. Переносит с тем, что в руках есть, и все.

– Странно для паладина, – нахмурился, не поверив, собеседник.

– Так я и не паладин. Мне сказали, что я – ортэс, – пожала Мария плечами.

– Ортэс, – машинально повторил мужчина.

Маша кивнула и, тихонько вздохнув, уточнила:

– Тебе-то я чем помешала? Даже не встречались никогда раньше наяву.

– Предсказание. Я должен его исполнить, – соблаговолил ответить незнакомец.

– А чего хоть предсказали? – полюбопытствовала Сазонова, сроду не доверявшая гадателям. Хоть та старушка-училка и не выглядела записной шарлатанкой, но мало ли…

– Моя смерть в твоих руках, – решился и процитировал Черный Властелин, пока Маша в очередной раз поправляла упрямую сползающую лямку рюкзачка не рукой, а поворотом плеча и вращением. Ткань голубой рубашки натянулась, пуговичка отскочила, открывая вид на белый спортивный бюстгальтер. Искристые глаза потенциального убийцы расширились, и он, навидавшийся за свою жизнь разного рода зрелищ, почему-то покраснел, как мальчишка. Маша подняла отскочившую пуговичку и заботливо сунула в нагрудный кармашек, чтобы пришить, снова поправила лямку и признала:

– Ну… вроде как однозначно. Хоть и время не указано. Будем драться?

– Ты желаешь моей смерти сейчас? – невпопад уточнил мужчина.

– Не-а, – тряхнула челкой Мария. – Меч к тебе не тянется. Миссии на тебя нет. Может, позже случится…

– Тогда я предпочту отложить поединок, – пошел на попятный мужчина. – Возможно, пророчество не было завершено. Я зайду к Лохрес еще раз. Негоже поднимать меч на ортэс даже мне.

Глава 15
Знакомство

– А «даже ты» кто такой? – Маша хлопнула рыжими пушистыми ресницами.

– Я? Черный Властелин Экхарда Дейдриан, – с легким недоверием (а не вздумала ли девочка над ним смеяться, утверждая, что не ведает его имени?) представился по всем правилам полосатый.

– А почему черный? Ты ведь не негр, – удивилась Сазонова и, чуть смутившись, поспешила представиться в ответ: – Меня Мария зовут.

– Черный – потому что я диктатор, Мария, – сухо пояснил собеседник, почти готовясь к типичной для светлых вспышке праведного гнева и очередному возвращению на круги своя – попытке убийства проклятого тирана.

– А… тоталитарный или авторитарный режим? – заинтересовалась девушка, только сдавшая политологию.

– Авторитарный, – коротко усмехнулся приятно разочарованный в ожиданиях Дейдриан и убрал меч. Нет, не в ножны, он просто разжал пальцы, и черный клинок исчез.

– Поня-а-атно. Ну, наверное, твои по-другому и не понимают.

– Не понимают. Впрочем, не только мои, по-другому почти никогда не понимают и чужие, – от всего сердца согласился Черный Властелин и уточнил: – Куда ты следовала, ортэс, на очередной призыв?

– За хлебушком решила сбегать, – качнула головой Маша. – На призыв меня просто переносит, никуда бежать не надо.

– Я провожу, – почему-то скорее констатировал очевидное, нежели предложил или тем паче попросил Черный Властелин. Не властелинское это дело – до просьб снисходить.

– Ладно, – не стала спорить и обижаться на странную манеру общения Мария.

Сходить вместе за хлебушком все лучше, чем драться. И себя, и кусты сирени жалко. Себя, кстати, гораздо больше. Кусты оправятся быстро, а вот насчет гражданки Сазоновой такое вряд ли скажешь. Очень уж меч у Властелина внушительный и внушающий, чем-то не просто черным, а еще лиловым поблескивает по лезвию. Таким Машу на пяток маленьких Машек в пять секунд нашинковать можно, и плевать, что каждую ночь после знакомства со спящей принцессой дроу Мария уроки берет, у ее нового знакомого опыт по этой части, небось, не в днях, а в годах, если не в десятках лет, измеряется.

Маленький магазинчик, куда поставляла хлеб одна частная пекарня, пользовался заслуженной популярностью у жителей. Во-первых, он был круглосуточным, в отличие от супермаркетов округи, во-вторых, там продавали практически все, что может вдруг и срочно понадобиться в любое время дня и ночи, в-третьих, о качестве товара тут заботились и никогда не пытались впихнуть просрочку.

Хлеб же из мини-пекарни Маша предпочитала любому другому. Просто потому, что он был неизменно свежим и очень-очень вкусным, как в детстве!

Так что Мария, приветливо поздоровавшись с тетей Сашей, купила пяток кунцевских булочек и одну городскую на гренки, а потом – гулять так гулять! – две порции пломбира в шоколаде, который хвалил даже дед Федор, большой охотник до холодного лакомства и столь же большой привереда, вечно ворчащий о всяких ГМО и ароматизаторах, портящих вкус нормальной еды. Своим мороженым Маша тут же зашуршала, вскрывая упаковку, второе протянула спутнику:

– Будешь мороженку?

Черный Властелин с опасливым недоумением принял холодный вафельный стаканчик, точно такой, с каким расправлялась рыжая девушка. Она не манерничала, дразня язычком, облизывая губки, не играла в соблазнительницу, она просто с аппетитом ела, кусая крепкими зубами. И это было так естественно, свежо и почему-то притягивало взгляд.

Против воли Дейдриан присоединился к незатейливой трапезе и признал: вкусно. Давно он не получал от еды такого удовольствия. Или дело было не в еде, а в компании? Двое сидели на деревянной лавочке у магазина и ели мороженое. И никто ничего от Черного Властелина не требовал, не ждал, не просил, не содрогался в ужасе, не плевался от ненависти, не протирал пол коленями в благоговении. Эта рыжая девочка ничего, совсем ничего от него не хотела. Она даже не просила сохранить ей жизнь, и не тянуло от нее ни малейшим привкусом опаски. Она безоговорочно приняла временное перемирие и соблюдала его.

– Приятное лакомство, – констатировал Дейдриан для поддержания беседы, сам до конца не понимая, имеет ли он в виду мороженое или общество рыжей девочки и все, к нему прилагающееся. – Благодарю!

– Пожалуйста, – искренне улыбнулась ортэс и уточнила: – Как тебя называть? А то Черный Властелин Экхарда Дейдриан очень длинно. Это как упражнение по дикции для картавящих.

– Мой Повелитель и Владыка тебе не подойдут, – усмехнулся мужчина.

– Ага, – почесала щеку с зудящим комариным укусом Маша. – Никак. Ладно, будешь неназываемым злом.

И в ответ на эту сентенцию Дейдриан по-мальчишечьи расхохотался, ощущая удивительный подъем душевных сил. Маша поддержала его заразительный смех своим, и секунду-другую он звучал искренне и весело, а потом девушка попыталась сцепить зубы, но не вышло. Прервать хихиканье получилось только кусочком мороженого. Смех рвался из груди, словно она нанюхалась веселящего газа.

«Мир-галлюцинация с грибом! Все-таки накрыло, пусть и с отсрочкой!» – сообразила Мария. Осталось только порадоваться, что накрыло лишь сейчас и так простенько, а не в процессе первых переговоров с персонифицированным «злом». А то решил бы Черный Властелин Экхарда Дейдриан, что над ним издеваются, и взялся бы сразу за меч, не размениваясь на переговоры.

– Тебе лучше уйти, я не знаю, сколько еще будет такое, – смогла выдавить вперемешку с жеванием и хихиканьем Сазонова.

И в ответ на непонимание, отразившееся в глазах Дейдриана, в двух словах поведала о недавнем визите в причудливый мир спящих девочек, странных грибов и говорящих котов.

– Хм… один из мирков грезящих, повезло, что наградил лишь невинным последствием, – идентифицировал собеседник место действия и практично предложил метод лечения: – Тебе надо прополоскать рот текучей водой.

Вместо ответа Маша встала и двинулась домой. Что удивительно, даритель ценных советов отправился следом. Может, пожелал проконтролировать процесс? И, наверное, к лучшему – если девушка хихикает в компании странно одетого мужчины – это одно, может, ей смешной анекдот рассказали или, может, на маскарад собирается, а если в одиночку посреди улицы – это уже совсем другой тревожный диагноз.

Приглашающе махнув рукой и торопливо прохихикав: «Заходи, Андрей!» – девушка рванула в ванную, открутила кран. Поймала губами струйку холодной воды и честно выполнила инструкцию.

Выпрямившись, прислушалась к себе: тянет ли продолжить безостановочное хихиканье, словно проглотила смешинку, или нет. И расплылась в благодарной улыбке, утерев лицо желтым полотенцем со смешным круглым зверьком:

– Отпустило! Спасибо!

– Ты и сама преодолела бы действие отравы чуть позже. Мелочь, – отмахнулся от слов признательности Дейдриан, получивший в награду за совет очередной ребус из жизни ортэс.

По всему выходило, его только что, пусть и без соблюдения полного ритуала званого гостя, пригласили в дом, предварительно не взяв даже временной клятвы о непричинении вреда. Эти маленькие жалкие комнатушки не были походным станом, именно о них Повелитель сегодня получил доклад от одного из своих лучших шпионов. Змей был изрядно озадачен нестыковками. Скромное, даже бедное по меркам многих и многих жилье, отсутствие украшений, нарядов и… мусорное ведро!!!

Повествуя об этом, Змей аж топорщил чешуйки на щеках и сбивался на пришептывание:

– Мой Повелитель-с-с, она брос-са-ает мус-с-сор в мифраиловое ведро-с! В мифраиловое-с, мой лорд!

Светлые часто ведут себя странно. Возможно, дева дала обет нищеты? Потому мифраиловое ведро – символ того, насколько несущественны для нее материальные блага мира? И еще, она как-то странно назвала его…

Раз уж она пригласила его в дом и считает себя обязанной, Повелитель всея Экхарда решил кое-что выяснить и начал с малого вопроса:

– Как ты меня назвала?

– Ой, – виновато моргнула девушка, приведя гостя в гостиную, где он расположился в единственном кресле с невозмутимо царственным видом, будто сел на трон. – Извини. Я же говорила, Дейдриан – очень длинно и язык спотыкается, но похоже на одно из наших имен. Андрей. Вот я и…

Маша присела на диванчик, пожала плечами и смутилась:

– Я больше не буду, прости.

Извинялась девушка без привкуса унижения, просто и искренне, как, пожалуй, делала все с первой секунды их встречи. И, возможно, только возможно, именно так она жила?

– Что означает это имя в вашем языке? – уточнил Повелитель, царственным наклоном головы принимая извинения.

– Не помню точно, это с греческого, вроде «мужчина», – пожала плечами Маша.

– Совершенно безликое прозвище, – поморщился, оценивая толкование, Дейдриан.

– Наверное, никогда не задумывалась, а Дейдриан что означает?

– Жизнь и смерть несущий, – равнодушно перевел Повелитель.

– Здорово, красиво, – оценила Сазонова и торжественно объявила: – Теперь точно запомню!

– А твое имя несет смысл? – уточнил Дейдриан.

– Наверное, никогда не интересовалась. Кажется, «упрямая». Когда маленькая была, жалела, что меня Мариной не назвали, то есть «морской». – Сазонова расплылась в улыбке: – Я воду в любом виде обожаю, не говоря уж о море. Жаль, часто бывать не получается.

– Почему? – слегка удивился Повелитель.

– Далеко ехать, почти сутки на дорогу, если автобусом, и дороговато, – откровенно ответила Маша.

– Ты же ортэс, – коварно перешел к другому интересующему его вопросу Дейдриан. – Бываешь во множестве миров, свободна в выборе пристанища, можешь назвать домом любое место, какое пожелаешь. Что до дорого… в любом из миров вдоволь того, что считается сокровищами в мирах иных.

– Наверное, – растерялась Маша, никогда не оценивавшая свои миссии с меркантильной точки зрения. Ортэс в голову не приходило, что, к примеру, даже в том апокалиптическом мире она могла не сидеть на крыше, изо всех сил пытаясь сообразить, как ей спасти всех и вся, а пройтись по квартирам многоэтажки и забрать какие-нибудь безделушки, оставшиеся от обращенных в зомби жителей, или нарвать всяких растений в эльфийском лесу, или, или, или… Для кого-то другого существовало множество этих самых «или», для Маши их не было ни одного.

– Считаешь это унизительным, ортэс? – неожиданно жестко уточнил Дейдриан, почему-то помертвев лицом. Навидался он таких брезгливых, не брезговавших ничем в своем фанатичном стремлении его прикончить.

– Не знаю… нет… не так… – задумалась девушка, подбирая подходящее по смыслу слово – отражение своего мнения. – Скорее неприемлемо! Да, так. Мне так нельзя! За других не скажу.

– Однако ж ведро у тебя из мифраиля, – задумчиво вставил Повелитель Экхарда.

– Какое-какое? А, точно, он говорил! Если бы не взяла хоть чего-нибудь, он бы на меня очень обиделся и, наверное, убил, – смущенно пожала плечами Мария. – А раз мое пластмассовое мусорное ведро сжег, то взамен сделал новое из какого-то металла.

– «Он» это кто? – выгнул бровь мужчина.

– Я не помню имени. Оно втрое длиннее, чем у тебя, – хлопнула ресницами Маша.

– Сильф или дракон? – попробовал угадать собеседник.

– Дракон, красивый… – мечтательно и почти восторженно зажмурилась Мария, и чем-то это неприятно кольнуло черную душу Черного Владыки. Он презрительно усмехнулся и жестко парировал:

– Драконы всегда оборачиваются в прекрасных мужчин, так им проще похищать дев для продолжения рода или пожирания плоти.

– Э… – Маша озадаченно моргнула. – Ну, наверное, человеком он тоже прекрасным был бы, если отмыть гной после ран, но я вообще-то про ящера говорила. Красиво, когда парил на крыльях меж звезд, это было невероятно!

– Ты хочешь сказать, что вылечила раны дракона, которые он сам оказался не в силах исцелить, и за это получила ведро из мифраиля? – переспросил удивленный Повелитель.

– Ну да, – дескать, «а о чем я только что говорила», подтвердила Мария.

– Ясно, – кивнул собеседник. – Плата достойная и твое счастье, что дракон никогда не узнает, как ты распорядилась его подношением.

Маша честно призналась:

– Не понимаю.

– Ты знаешь цену мифраиля? – для проформы уточнил собеседник.

– Нет.

– Это редчайший и ценнейший металл для украшений, доспехов, артефактов. На твое ведро можно купить пяток городов вместе со всеми богатствами и жителями.

– Ой, – слегка удивилась девушка, но спокойная практичность мигом возобладала над прочим. Ответила Маша совершенно беспечно: – У нас в мире нет такого металла, значит, и цены у него никакой нет. А ведро мне нужно. Оно легкое и мусор выносить удобно. Но если тебе необходим именно мифраиль – возьми. Я себе пластмассовое ведерко куплю.

Повелитель Экхарда, оторопев, уставился на девицу-ортэс. Она в очередной раз за краткое время знакомства полностью выбила его из колеи. «Если надо, возьми мифраиль!» – умудрилась же такое предложить! Просто возьми, ни малейшей попытки выторговать что-либо для себя. Ни тени расчета. Как она вообще до сих пор жива? Наверное, лишь чудом Творца и тем, в какое изумление ввергает каждого, с кем ей довелось пересечься. Впрочем, истинные целители всегда были не от мира сего, и всегда их старались беречь сами миры. Но странно, что целительница стала ортэс. Гармонизация вселенной отнюдь не всегда возможна одним лечением. Потому ортэс и вручается меч, а не цветочный венок. Но если ей пока не приходилось собирать кровавую жатву, исправляя миры, то понятно. А вот что будет с девочкой потом, когда придет пора? Сломается или ожесточится сердцем?

– Я не возьму подношения дракона ни в дар, ни платой, – отказался Дейдриан. – Врученное тебе, у тебя и должно пребывать, иначе кара постигнет присвоившего подарок. Скажи, как получилось, что целительница стала ортэс?

– Э… – Девушка озадаченно свела рыжие брови. – Я не доктор, я биологом буду.

– Но ты лечила дракона, а их род почти не поддается действию магии, в том числе и целительной, – хлестко указал собеседник.

– А… – снова заулыбалась Мария. – Нет, я не целитель, это мне эльфийский лес подарок сделал. Иногда, когда очень нужно для дела, получается лечить.

Эльфийский лес, дракон, ортэс, которая использует меч, чтобы кроить и копать, а не разить врагов. Кажется, у великого Черного Властелина, полагавшего постулат «нет человека, нет проблемы» руководством к действию, началась мигрень. Рыжая девица не вписывалась ни в какие рамки. Нет, убить ее, конечно, было бы проще простого, но все-таки Черный Властелин – не значит кровожадный безумец. Безумец может дорваться до власти, но править сколько-нибудь стоящий срок – никогда. Именно поэтому он решил не спешить с устранением ортэс из-за небольшого вредительства и зловещего пророчества. И выяснить насчет вредительства.