Текст книги "Охота на жену"

20. Она хочет, я знаю

Меня будит телефонный звонок, вырывая из охуительного эротического сна, в котором я вволю трахаю Мышь. И она тащится, стонет, умоляя меня не останавливаться, просит ещё и ещё.

Готовый убить того, кто нарушил эту идиллию, на ощупь нахожу трубу, прикладываю к уху и зло хриплю с закрытыми глазами:

– Да…

– Здорово, Сыч. Я через час подъеду, завезу документы?

– Рома… Мать твою, ты ещё раньше не мог позвонить! – рычу я в трубку.

– Так уже девять скоро, ты же сам просил прямо с утра…

– Ладно, давай, жду.

Сбрасываю вызов, сажусь на постели, вспоминая детали сна.

Пах сводит от каменного стояка. Обхватываю его рукой, сжимаю до отказа, провожу вверх и вниз, закатывая глаза от кайфа.

Но тут вспоминается, как в реале закончился наш вчерашний вечер с Мышкой, и весь кайф сходит на нет.

Как паршиво-то всё по итогу вышло. А начиналось так мило. Ужин, котлетки и Мышка-недотрога. Всё, как семь лет назад, когда я впервые трахнул её.

Снова накатывает злость. Хуй знает, на кого больше бешусь, на неё или на себя самого.

Столько лет прошло. Кажется, мы были вместе в прошлой жизни.

С тех пор, как я отмораживал задницу, сидя зимой во дворе своей общаги, и не мог наскрести мелочи на сигареты, очень многое изменилось. Я давно забыл это уёбищное чувство, когда на тебя смотрят свысока, как на грязь под ногами.

И вот вчера снова испытал нечто подобное под её презрительным взглядом.

Во времена моего нищебродского детства и юности я был уверен, что деньги решают все вопросы. Что заработав кучу бабла, и я стану жить королём, не парясь вообще ни о чем на свете. И все вокруг будут хотеть со мной дружить, заглядывать в рот, кланяться и улыбаться.

Теперь у меня есть всё, чего хотел, и даже больше. Счета с семизначными суммами, недвижимость, бизнес. Пресловутые тёлки, тачки. Определённая власть в городе. Абсолютная свобода. Вседозволенность.

И что?

Ей похуй на всё это. Для неё я по-прежнему гопник с социального дна. Моральный урод, продавший её за двести кусков родному отцу.

В её отношении ко мне мало что изменилось.

И это бесит, блять, до скрежета зубов.

С одной стороны, ничего удивительного. С хорошими девочками в такие игры не играют.

Но с другой, я же знаю, что она тоже хочет меня. Вижу, блять, по глазам. Чувствую. Уверен на все, сука, двести процентов. Просто ей западло.

Она же у нас чистенькая, правильная святоша. А я – недостойный кусок дерьма.

Ну ничего. Мы ещё посмотрим, Мышка, как ты дальше запоëшь. У меня для тебя обширная развлекательная программа. Я теперь уже не тот романтичный голодранец. Я теперь и кое-что поинтереснее могу.

Прохладный душ бодрит. Гладко выбриваю подбородок и щеки. Провожу пальцами по кобре на шее, глядя на своё отражение в зеркале. Где-то там, под змеёй, спрятано её имя. Таня. О чём она никогда не узнает. Никто не узнает.

Семь лет назад – как же я ненавидел её. Заносчивая шлюха, лживая тварь, клялась в вечной любви, а стоило мне пропасть на пару недель, раздвинула ноги перед другим. В голове не укладывалось, как так можно-то, а? Я ещё год потом ни к одной тёлке не прикасался, потому что было противно. Она меня предала, а я подыхал без неё, от любой другой воротило.

А Мышь так легко это сделала… До сих пор башка дымится, стоит вспомнить те дни.

Со временем успокоился, конечно. В конце концов, что с неё взять? Обычная тёлка, такая же, как и все. Без принципов, без понятий. Сегодня любит одного, завтра – другого. Но сука, она так и не выходила у меня из головы… Даже когда забывал, месяцами не думал – снилась.

Промокаю лицо свежим полотенцем, кайфуя от запаха кондиционера для белья. Говорят, к роскоши быстро привыкаешь. И я давно привык, спору нет. Но есть вещи, от которых никогда не перестану тащиться. Элитный парфюм, эксклюзивные шмотки. Карим вечно ржал над этой моей слабостью, говорил, что я как телка. Бесил постоянно, умник, а теперь мне его не хватает.

Одеваюсь сразу, чтобы ехать. Рубашка, брюки. Провожу рукой по голове, слегка взъерошивая волосы, кручусь перед зеркалом – и правда, как тёлка. Сам себя хочу. И она хочет, я знаю.

Выхожу из своей комнаты, иду по коридору, замедляя шаг у её спальни. Плавно нажимаю на дверную ручку – заперто.

Что ж, для этого я и поставил туда замок.

Спускаюсь на кухню сделать себе кофе. И обнаруживаю на столе блюдо с пирожками, которые Таня пекла вчера.

Беру один, откусываю. Во рту растекается приятный ягодный вкус.

Забыв про кофе, один за другим сметаю сразу несколько штук.

Зачем она их приготовила? Я ведь не просил.

Хотела угодить? Или это не имеет никакого ко мне отношения? Может, она их для себя вообще пекла.

Срабатывает датчик движения у ворот. Смотрю камеру на телефоне – Рома, мать его, приехал.

Вваливается через пару минут на кухню, кладёт папку с бумагами на стол.

– Привет, – протягивает мне руку.

– Слушай, ты Тане вчера что сказал приготовить? – интересуюсь я, пожимая его ладонь.

– Ну, котлеты с пюре и салат, как ты и просил.

– Больше ничего?

– Нет.

Щегол переводит взгляд на блюдо с пирожками и тянется к нему, тут же получая по руке.

– Э, блять, не трогай.

– Тебе что, жалко? Тут же их много, – начинает ныть он.

– Да, жалко.

– Я просто не жрал ещё ничего сегодня с утра…

– Вон, в холодильнике возьми что-нибудь сожри.

– Я хочу пирожок, ну можно один хотя бы взять? Самый маленький? Ты сам всё равно столько не съешь!

– Пирожки мои, я че, невнятно изъясняюсь?

– Ладно, Сыч, понял я, понял.

– Давай, жри уже быстрее что-нибудь и пиздуй отсюда.

Скоро моя рабыня проснётся.

Рома зависает у холодильника целую вечность, бесит меня. Наконец, достаёт сэндвич в пластиковой упаковке, ловит мой красноречивый взгляд и понимает, что пора сваливать.

– Ладно, поехал я. Вечером всё в силе, Сыч, ты будешь?

– Само собой, – киваю я, невольно ухмыляясь себе под нос в предвкушении. – Приеду со спутницей.

21. На первый раз прощаю

Включаю кофе-машину и наливаю два стакана. Один – чёрный крепкий, – выпиваю сам. Второй – сладкий капучино, какой обычно пьют девчонки, – забираю с собой и поднимаюсь на второй этаж.

Дверь Таниной спальни по-прежнему заперта, но я больше не собираюсь ждать. Мышь может с лёгкостью просидеть там весь день, не показав носа. Поэтому стучу. Сначала деликатно. Но когда никакой реакции не следует, начинаю барабанить громче. Однако открывать мне Мышь так и не спешит.

Тихо охреневаю. И что мне теперь, ломать дверь в собственном доме?

Решаю сходить за ножом, чтобы аккуратно вскрыть замок, но тут наконец раздаётся щелчок, и дверь открывается сама.

За ней Таня. Во вчерашней измятой одежде. Бледная и растрёпанная. С красными опухшими глазами. Но всё равно нереально красивая. Охуенная. Я таких, как она, ни разу ещё не встречал.

Только смотрит на меня таким уничтожающим взглядом, что хочется взять её за плечи и как следует встряхнуть.

Но вместо этого я протягиваю ей стаканчик с кофе.

На секунду Мышь теряется, удивленно принимая напиток из моих рук.

– Мир? – ровно спрашиваю я.

Она растерянно моргает один раз, но потом её лицо кривится в презрительной гримасе.

Мышь отходит от двери, демонстративно ставит кофе на комод и садится на кровать, сложив руки крест-накрест на груди. Не проронив при этом ни звука. Только смотрит исподлобья, всем своим видом показывая, насколько я ей омерзителен.

Я начинаю закипать.

Блять… Ну что же она такая непонятливая?

Тоже подхожу к кровати, останавливаюсь напротив Мыши, смотря на неё сверху вниз.

– Короче, у тебя два варианта. Либо ты выполняешь свою часть сделки и не выёбываешься. Либо выебываешься – и нарываешься на грубость.

Она молчит. Продолжает сверлить меня презрительным взглядом, будто мечтает, что я вдруг сдохну от него или провалюсь под землю.

Ну что мне ещё с ней делать, если по-хорошему она не понимает?

Опираюсь коленом на кровать, скручиваю Тане руки за спиной и, удерживая их за запястья одной ладонью, другой беру её за затылок и втыкаю щекой в матрас.

Она испуганно вскрикивает:

– Ай, что ты делаешь?!

Вот и голос прорезался.

– Воспитываю.

– Не надо, – сдавленно.

– Точно?

– Точно.

Понимаю, что сейчас нужно отпустить её, но не могу заставить себя разжать руки.

Я никогда ни одну телку так сильно не хотел. Не знаю, что это за сраная магия, и почему именно Мышь на меня так действует. Что в ней такого особенного. Да, красивая. Нежная, хрупкая. Её стройные ноги, точёные бёдра, плоский живот и аппетитная, но не слишком большая грудь – всё именно такое, как я люблю. Идеальное для меня. Но я трахал десятки похожих тел, и ни одно из них не вызывало во мне ничего, кроме физики.

Это же будоражит все тёмные стороны моей порочной души.

Знала бы Таня, как я близок к тому, чтобы просто поломать её. Взять силой. Выебать всеми возможными способами, как делал это сегодня во сне.

Но блять… Я же не настолько мразь. Как говорил Карим.

Наклоняюсь к её лицу, практически ложась сверху. Провожу носом по тонкой шее от ключицы до уха, как животное, жадно втягивая воздух и дурея от запаха её кожи. Он точно такой же, как семь лет назад, ничуть не изменился. И меня снова вышвыривает в воспоминания, в дни моей безбашенной юности, когда я с ума сходил по этой девчонке.

Грёбаная ностальгия. Какое же это мерзкое чувство. Сначала приласкает, расслабит, дезориентирует давно забытыми ощущениями. А потом как ëбнет по башне со всей дури стрёмным осознанием, что такого уже больше никогда с тобой не случится. Прошлого не вернуть, хоть из шкуры вон вылези.

– Я тебя ненавижу, – цедит Мышь, напрягаясь подо мной до состояния каменной статуи.

Вот и ещё одно тому подтверждение.

– Мне похуй.

Отпускаю ее, но она не торопится вставать. Продолжает лежать в той же позе, только закрыв руками лицо.

– Собирайся, у тебя полчаса. У нас сегодня много дел.

– Каких ещё дел? – Отмирает, медленно садится, разворачиваясь ко мне. Во взгляде теперь ещё больше презрения, чем было, когда я только вошёл.

– Вечером мы с тобой идём на одно мероприятие. Ты будешь моей спутницей. К нему нужно подготовиться. Купить тебе вечернее платье и мне смокинг.

Моргает, осмысливая услышанное. Но ничего не говорит. Хорошо хоть, хватает ума больше не спорить.

Встаю с кровати и ухожу из комнаты. Уже за дверью оборачиваюсь и ловлю на себе Танин испепеляющий взгляд.

– На замок больше не закрывайся. Иначе я его сниму.

Сжимает кулаки и смотрит так ядовито, что у меня под рёбрами начинает печь.

Спускаюсь вниз, выхожу на террасу, прихватив по пути сигареты.

Падаю на диван, прикуриваю, подтягиваю ближе к себе пепельницу на стеклянном столе. Глубоко затягиваюсь, выпуская вверх колечки дыма.

Пытаюсь припомнить – а нахуй мне всё это надо?

Но, блять, какое-то тупое внутреннее упрямство скалит зубы и рьяно утверждает – надо.

Ладно. Посмотрим, что в итоге из этого выйдет.

Докурив, возвращаюсь в дом. Таня как раз спускается по лестнице, выглядя уже совершенно иначе. Теперь на ней бежевый брючный костюм, а гладкие черные волосы аккуратно уложены на одно плечо.

Я залипаю, как зомби. Не могу отвести от неё глаз. Безупречно прекрасная, надменная сучка.

В её руке стакан с моим кофе. Не взглянув в мою сторону, Мышь идёт с ним на кухню. Я как на привязи шагаю за ней следом.

Бросив на меня уничижительный взгляд, она выливает кофе в раковину.

Я недобро ухмыляюсь, наблюдая за её выходкой.

– Значит, не хочешь по-хорошему, да?

– А что такое? – высокомерно дёргает бровью она. – Я же оделась, как ты и просил. Готова ехать, куда там тебе надо, выполнять свою часть сделки. Или ты обиделся, что я не захотела пить твой кофе? Извини, не думала, что это для тебя так важно.

Ухмыляюсь шире. Сучка.

– Ладно, на первый раз прощаю. Но на будущее запомни – ты должна выполнять все мои прихоти.

22. Сдохнуть можно!

Открываю ей дверь машины, как упоротый джентльмен. Как говорит один мой кент – хотелось бы, конечно, меньше выёбываться, но пока нет такой возможности.

Едем на наш местный Арбат, где расположены самые дорогие бутики в городе. Девчонки-продавцы здесь с особым нюхом на клиентов с бабками, с порога начинают стелиться передо мной, почуяв жирную добычу.

Мышь брезгливо морщит свой прекрасный носик, наблюдая за этим.

Её реакция забавляет. Специально лапаю одну из тёлок за задницу, та кокетливо смеётся, а Мышь идёт пятнами от злости.

Ревнует, что ли, сучка?

Похоже, что так.

Ловлю какой-то нездоровый кайф, продолжая нарочно флиртовать со шлюшками. Таня закатывает глаза и всем своим видом показывает, насколько ей противно это зрелище. Но на удивление, её едкий взгляд больше меня не бесит. Наоборот, раззадоривает.

– Нам нужно самое лучшее, самое дорогое вечернее платье, – объясняю я одной из продавщиц, – помоги подобрать, сладкая.

– Конечно, сейчас подберём, – щебечет та, сочась приторной улыбкой.

Нас провожают в зал, где предлагают один вариант за другим. Но Таня старательно изображает безразличный вид, будто ей совершенно плевать на всё, что тут происходит. Пока её взгляд не падает на длинное черное платье на тонких лямках из мерцающей мелкими блестками ткани.

– Вот это, – указываю я на него продавщицам.

– Шикарный выбор! – восторженно квакают они. – Подобрать к нему туфли и сумочку?

– Да, – киваю я. И перевожу взгляд на Таню: – Иди в примерочную.

Мышь недовольно поджимает губы, но слушается.

Я падаю на диван напротив примерочной и жду, кажется, целую вечность, пока Таня переоденется. Потихоньку закипаю, терпение – не мой конёк.

Но когда Мышь, наконец, выходит, вмиг забываю об этом.

Потому что у меня нахуй сносит крышу. Челюсть падает на пол, и на ковер начинает течь слюна с уголка рта.

Сука, какая же Мышка красивая…

Сдохнуть можно!

Даже её злая мордашка не портит этого охренительного впечатления.

Её фигура идеальна. Это платье просто создано для неё, облегает каждый изгиб.

Всё, о чем я мечтаю сейчас, это встать, затолкать Мышь обратно в примерочную, закрыть за нами дверь. Прижать Таню спиной к стене, задрать это платье, раздвинуть стройные ножки, взять за бёдра и как засадить…

Чувствую, как в штанах начинается знакомое оживление.

Пиздец, и как мне теперь с этого дивана вставать?

– Ой, как вам идёт!

– Просто великолепно! – захлёбываются восторгом продавщицы.

– А по-моему, слишком вульгарно, – недовольно бурчит Мышь. – Ничего скромнее нет?

– Нет, – отрезаю я. – Мы берём это.

Она бросает на меня очередной свой презрительный взгляд, но мне уже так похуй. Сегодня ночью я буду трахать её в этом платье.

Купив всё необходимое, везу Мышку в одно хорошее место пообедать. У них самая лучшая в городе открытая терраса.

Мышка продолжает усиленно строить из себя оскорбленное достоинство. А я, наоборот, пребываю в отличном расположении духа.

– Я не голодна, – заявляет она, отбросив от себя меню, когда подходит официант принять у нас заказ.

– В смысле ты не голодна? Утром ничего не ела, а уже два часа, – давлю её строгим взглядом.

– Нет аппетита, – холодно смотрит она на меня.

– Значит, ешь через силу. Это приказ.

Снова злится, сжимая свои аппетитные губки в одну тонкую линию. Психуя, резко придвигает к себе меню, тыкает пальцем в первое попавшееся блюдо.

Приняв заказ, официант уходит. Таня складывает руки на груди и демонстративно отворачивается в сторону. Бедная обиженная девочка. Этот детский сад уже начинает порядком напрягать.

– Слышала такую поговорку – на обиженных воду возят? – интересуюсь я, подкуривая сигарету. – А у нас в школе еще говорили, что обиженных раком ебут.

Мышь так мило выпучивает глаза, возмущенная до глубины души, что я невольно тяну лыбу.

– Какой ты ужасный грубиян. Как вообще можно так с девушкой разговаривать?

– Что с меня взять, с гопника? – пожимаю плечами. – У нас на социальном дне все так разговаривают.

– Надо же, какой ты, оказывается, злопамятный, – кривится Таня. – Так обиделся, бедный мальчик, на слова брошенной тобой же девчонки, что до сих пор успокоиться не можешь? Так что ты там говорил, с обиженными делают?

Ухмыляюсь шире, разглядывая её. Просто тащусь, когда она такая дерзкая.

– Раком ебут, – напоминаю я. – Только меня выебать у тебя вряд ли получится. А вот я тебя могу легко.

Её щеки становятся красными, как два сочных яблока.

– Грубиян, – сглотнув, повторяет она слегка просевшим голосом.

И я снова чувствую знакомое оживление в штанах.

Блять. Дожить бы до вечера.

У неё звонит телефон. Бросив взгляд на экран, Мышь вдруг резко встаёт, обронив:

– Я отойду на минутку, важный звонок.

Быстрым шагом уходит с террасы.

Меня разбирает любопытство. Тушу сигарету в пепельнице, встаю и иду следом.

Таня стоит на краю тротуара в нескольких шагах от лестницы. Я бесшумно подхожу сзади.

– Как у тебя дела, Тёмочка? – приторно-ласковым голосом произносит она, прижимая к уху телефон. И меня начинает бомбить уже от одной её интонации. – Да ты мой хороший… Ну слава богу… Я тоже по тебе очень соскучилась. Ну ничего, как только вернусь, придёшь ко мне в гости, я что-нибудь вкусненькое тебе приготовлю…

Тут Мышь внезапно оборачивается и натыкается на моё прихуевшее лицо.

– Ну ладно, я тебе потом перезвоню, не могу сейчас говорить, – быстро договаривает она, сбрасывает звонок и прячет телефон в карман.

Что ещё, блять, за Тёмочка?

– Кто звонил? – интересуюсь я ровным голосом. Да, я так умею, даже когда нахожусь в состоянии «рвать и убивать».

– Не твоё дело, – высокомерно задирает нос Таня.

Сука, играет с огнём.

– Твой ёбырь? – спрашиваю так же спокойно.

Лицо Мыши искажает знакомая презрительная гримаса.

– Какой же ты отвратительный! – выплёвывает она.

– А ты у нас типа ангел невинный, да? Хули строить тут из себя цветочек? С кем-то же ты трахаешься, правда?

Мышь снова идёт красными пятнами от злости.

– Да, представь себе, с кем-то трахаюсь! А что, нельзя?

– Теперь нельзя.

– Ну месяц как-нибудь потерплю!

Хватаю её за локоть и резко притягиваю к себе. Так хочется всечь по этой наглой смазливой мордашке. Но она же рассыплется, даже если я сделаю это одними пальцами, приложив минимум усилий.

Мышь смотрит на меня во все глаза, испуганно хлопая ресницами.

– Лучше не беси меня, – выдыхаю я и отпускаю её, заставив себя разжать пальцы.

23. Лёд тронулся

После нашего слегка напряженного обеда по заранее продуманному плану отвожу Таню в студию красоты, которая тоже находится на Арбате. Оставляю в руках супер-мега-крутых стилистов, известных на весь город, а сам отправлюсь по другим делам. До вечера нужно многое успеть, в том числе заехать домой, чтобы принять душ и переодеться.

Сегодня в одном из моих ресторанов соберутся все сливки общества. Да не просто так – повод для вечеринки нашелся самый что ни на есть добродетельный. Благотворительный вечер фонда помощи больным детям-сиротам имени Анны Алтуфьевой – покойной супруги Дмитрия Богдановича Алтуфьева, нашего нынешнего многоуважаемого мэра. А президент этого фонда – Алла Семенцова – одна безмозглая шлюха, любовница Дмитрия Богдановича, как это ни цинично. Хотя всем известно, что президент она номинальный. Да и сам фонд создан совсем не для помощи бедным детям, а для отмывания доходов теневого бизнеса кучки влиятельных ублюдков.

Точнее, известно это, конечно, не всем, а только в узких кругах. Поэтому встречаются и нормальные люди на подобных приёмах, которые жертвуют реальные деньги. И детям-сиротам в итоге кое-что всё-таки перепадает.

Возвращаюсь за Таней на взятом напрокат охуенном «Роллс Ройсе Фантом» с глухой перегородкой в салоне, чтобы можно было трахаться прямо по дороге и не смущать водилу.

Захожу в здание, где расположена студия, чтобы встретить свою рабыню и сопроводить до тачки лично, с каким-то нездоровым азартом продолжая отыгрывать придуманную для себя роль джентельмена-гопника.

Мышь выходит ко мне навстречу при полном параде, и я снова роняю челюсть, зависая на время.

Сука, как же она прекрасна. Не могу оторвать взгляд. Самое совершенное создание на всей нашей грёбаной планете – это Мышь.

Медленно подхожу к ней и предлагаю руку. На удивление Таня больше не пытается выёбываться и покорно вкладывает в неё свою маленькую изящную ладонь.

Я даже о сексе не думаю сейчас, просто жадно разглядываю роскошные, красиво уложенные мягкими локонами волосы, грамотно подчеркнутое макияжем прекрасное лицо, любуясь всем этим, как произведением искусства.

– Что-то не так? – смущенно спрашивает Мышка, прижав к груди свободной рукой свою сумочку.

И до меня только сейчас доходит, что я уже слишком долго пялюсь на неё с бестолковой физиономией, как дегенерат.

– Ты очень красивая, – выдаю скупую фразу, которая не передаёт и сотой доли моих эмоций.

– Ты тоже, – отвечает Таня, скромно опуская взгляд.

И меня подкидывает от тупого восторга. Снова чувствую себя влюблённым по самые яйца пацаном. Будто не было никогда между нами никакого дерьма. О котором сейчас не хочется вспоминать.

Спускаемся к машине, водитель открывает для нас дверь. Помогаю Мышке забраться в салон.

Таня удобно располагается на диване, поправляет платье. Внимательно разглядывает машину изнутри, улыбается. Переводит глаза на меня.

– Ну ты просто как президент, – иронично поддевает она.

Невольно усмехаюсь. Ну вот и тронулся лёд. Это оказалось даже проще, чем я думал.

– У меня для тебя подарок.

Брови Мышки удивлённо ползут вверх.

Достаю из подлокотника сиденья заранее оставленный там плоский бархатный футляр. Открываю. Внутри бриллиантовое колье и серёжки. Стоят целое состояние. Но мне для моей рабыни ничего не жалко. У меня на неё большие планы.

– Но сегодня даже не мой день рождения, – произносит Таня, ошарашено пялясь на украшения в коробке.

– Не нравится? – отстранённо интересуюсь я, разглядывая её аппетитные манящие губы сочного алого цвета. Представив на секунду, как сегодня ночью буду трахать этот сладкий рот.

– Это безумно красиво, Серёж… – Мышь поднимает на меня свои огромные глаза. – Но я не приму такой подарок.

Ну, блять, началось.

– Примешь.

Достаю колье из коробки, настойчиво разворачиваю Таню к себе спиной и надеваю на её прекрасную тонкую шейку украшение. Долго вожусь с застежкой, мне ещё никогда такими вещами заниматься не приходилось. Да я вообще раньше тëлкам подарков ни разу в жизни не дарил.

Мышка растерянно трогает пальцами камешки на шее. Мне стоит огромных усилий держать себя в руках и не начать лапать свою милую рабыню прямо сейчас.

– Зачем всё это, Серёж?

– Там, куда мы едем, принято носить такие цацки.

– Ну, значит, после мероприятия я тебе это верну, – уверенно заявляет она.

– Тебе же вроде понравилось? Вот и оставь себе.

– Нет, я не могу…

– Ну тогда выброси, – обрубаю я.

Таня вжимается спиной в кресло, отодвигаясь от меня, и больше не спорит. Отдаю ей футляр, чтобы сама надела серёжки. А потом достаю из дверцы бутылку шампанского и фужеры, наполняю и протягиваю ей один.

Безропотно принимает. Даже непривычно видеть её такой кроткой.

– Давай за хороший вечер, – предлагаю я тост.

Кивает. Чокаемся. Мышка делает маленький глоток.

– До дна, – смотрю я ей в глаза и опустошаю свой бокал.

И она снова слушается.

Наливаю еще.

– Пей.

– Ты хочешь меня напоить? – весело прищуривается Таня.

Улыбаюсь ей.

– Ты пьяная такая весёлая. Помнишь наш поход в клуб?

– Да, – краснеет она.

– А как в туалете я тебя трахал, помнишь?

Мышь ещё сильнее краснеет и смотрит на меня с укором.

– Я всё прекрасно помню, не обязательно говорить об этом вслух. – Бросает неловкий взгляд в сторону водителя.

– Не бойся, перегородка звуконепроницаемая. Он нас не слышит. Иди сюда…

Наклоняюсь к ней, беру за руку и подтягиваю ближе к себе. Но Мышь тут же выдёргивает ладонь и отодвигается от меня, пытаясь максимально увеличить расстояние между нами.

– Ты опять начинаешь? – нервно обхватывает она себя руками.

Так, ладно…

Поднимаю вверх ладони, примирительно улыбаюсь.

Значит, пока рановато.