Текст книги "Самое модное привидение"

Дима обнял меня и поцеловал в висок, противный нерв внутри перестал дергаться, я расслабилась и успокоилась.

– А я тоже звонил тебе на мобильник, ты трубку не брала, я подумал, что спишь еще.

– Как все закрутилось… Я и в комнате своей полдня не была.

– Понятное дело.

Мы прижались друг к другу и простояли так, молча, минут пять.

– Илья вызвал Казакова, не знаю, что он сможет в такой ситуации сделать? Светлану Аркадьевну увезли, да и если были какие улики, то оперативники все забрали. Я особо ничего не слышала, ответила на вопросы и пошла к себе, потом с Лизкой на кухне сидели.

– Думаешь, это кто-то из ваших? – осторожно спросил Дима.

– Даже не знаю, что думать, дверь на стороне Лужиных утром оказалась открытой, замок выломан, как и в истории с документами… Голова идет кругом.

– А сигнализацию вы так и не поставили?

– Илья после кражи договорился с какой-то фирмой, на следующей неделе должны прийти устанавливать. У нас же замки очень хорошие, так просто не откроешь, хотя зачем открывать, когда можно просто взломать…

– В этом деле умельцы на все руки есть, – вздохнул Дима.

– Тебе не кажется странным, что ее убили сразу, как только Казаков украл документы у Чибисова?

По дороге к университету я обдумывала разные версии, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, этот момент мне показался интересным.

– А какая связь?

– Про покойных плохо не говорят… – замялась я. – Но вдруг Светлана Аркадьевна имеет отношение к краже…

– Ты хочешь сказать, что под белым балахоном в ту ночь скрывалась Светлана Аркадьевна?

– Представим такое на секунду. Чибисов понял, что его грязная деятельность не осталась незамеченной, бумаги исчезли, и вместо них тухнут дохлые мыши, он решает убрать человека, который украл для него документы, чтобы замести следы.

– Вряд ли он стал бы это делать, документов у него больше нет, улик против него тоже нет…

– И Светлана Аркадьевна, и Казаков могли дать показания.

– От этого легко отмазаться, раз все сделано по-тихому, обвинений сразу никто не предъявил, то и бояться нечего. Да и немного он скроет, убив. Чибисов понимает, что есть еще человек, побывавший в его машине и оставивший там мышей. И зачем так сложно убивать Светлану Аркадьевну у вас дома, где полно народа? Ее можно было просто подстеречь вечером в какой-нибудь подворотне…

Это была моя единственная толковая версия, а Дима только что разбил ее в пух и прах.

– Тогда как можно объяснить ее убийство?

– Тебя не удивляет, что Светлана Аркадьевна оказалась ночью на третьем этаже?

– Конечно, удивляет! По всей видимости, она очутилась там по доброй воле.

– Ее же не притащили туда мертвую?

– Нет, убили ее там же, где и нашли.

– Могла ли у нее быть там встреча с кем-нибудь? Помнишь, ты рассказывала случай, как кто-то убежал от тебя через люк.

– А это точно был не ты?

– Я же говорил, что нет, – сердито ответил Дима.

– Да с кем можно встречаться у нас на чердаке? И зачем? Не с Маринкой же они там по ночам тайно изобретали рецепты салатов.

– Кто вас, женщин, знает, – усмехнулся Дима.

– Кстати о женщинах, чуть не забыла, – доставая из сумочки записку от Вики, сказала я, – тебе послание.

– «Дорогой мой…» – начал читать Дима. – Ты где это взяла?

– Догадайся с трех раз, – поморщилась я.

Дима глянул вниз на подпись, покачал головой и сказал:

– Вообще-то, я подумал на Вику, но как-то не ждал от нее письма… особенно сегодня.

– Поверишь, я уже просто не знаю, чего от нее ждать, читай дальше, – вздыхая, проворчала я.

– «Дорогой мой, думаю, Катя тебе расскажет о том, что произошло в нашем доме, мне невыносимо тяжело и даже не представляю, как справиться с этим горем. Дима, только ты можешь мне помочь, нам просто необходимо встретиться, ты же не откажешь в такой малости человеку, только что потерявшему мать…»

Дима остановился и посмотрел на меня.

– Читай, читай, – приободрила я его, – не все же мне одной мучиться.

– «…я задыхаюсь без тебя, любимый…» Нет, это невозможно… Признаться, я даже не знаю, как себя вести в этой ситуации. Если бы не трагедия со Светланой Аркадьевной, я бы просто поговорил с Викой и все объяснил, но сейчас она потеряла мать…

– Не пойму, это у Вики шок или эгоизм такой? Сегодня я хотела ее поддержать, но натолкнулась на эту записку, и как себя вести с ней, не понимаю.

Дима убрал листок в карман.

– Я приеду к вам сегодня вечером, навещу ее и выражу соболезнования, на этом и ограничусь пока, посмотрим, что дальше будет.

– Хорошо.

– Мне пора, если что – сразу звони.

Он пошел в сторону университета, а я смотрела ему вслед. Вдруг Дима остановился и побежал обратно, поцеловал меня в губы и сказал:

– Прости, Катюшка, старого чурбана, разучился целоваться на улице. Жди меня вечером и ни о чем не волнуйся, я с тобой.

Глава 20

Казаков пил кофе и вздыхал, я сидела рядом, машинально загибая края бумажной салфетки.

– Вот ведь как все повернулось, – проронил, наконец, Петр Яковлевич, отодвигая кружку, – а такая важная женщина была. Приложу все силы, чтобы преступник был найден. Вот Илья Андреевич предложил переехать к вам для пользы дела, так сказать. Я склонен согласиться.

Оторвавшись от салфеток, я посмотрела на Казакова.

– Да, да голубушка, буду жить с вами, все пока так туманно, что мое присутствие здесь необходимо, да и охрана вам не помешает. Я уже распорядился, завтра с утра в доме установят сигнализацию и по камере на каждый вход. Безопасность – дело дорогое, но в данном случае нужное.

Когда Казаков сказал, что будет жить в нашем доме, в голове мелькнуло только одно – он считает, что убийца один из нас, он уверен в этом на сто процентов, а сигнализация это так, для отвода глаз… Почему-то только сейчас до меня дошел весь ужас происходящего, раньше в душе было как-то мутно, я себе не отдавала отчета в случившемся, а сейчас точно рукою дотронулась… Кто же это? Как же так? Мысленно я стала перебирать кандидатуры, Глеб, Вика… Это нереально, она же была их матерью Николай Леонидович – не знаю… Маринка… Зачем ей это нужно, да и дикость какая-то получается. Ромка… неуклюжий и смешной парень, влюбленный в Маринку – бред. Лиза – не представляю этого…

– Мне кажется, ты сейчас думаешь, а кто бы мог совершить сие страшное злодеяние? – поднимая кривоватый палец вверх, сказал Казаков. – Правильно, об этом надо думать постоянно.

– Что-то ничего путного в голову не приходит, – ответила я, – наверное, потому что не вижу мотива, людей же не душат просто так, проходя мимо.

– Душат, но редко. Был в моей практике один случай: молодая девушка задушила соседку по даче – петух у той по утрам слишком громко орал. Так нет чтобы петуху голову открутить, она старушонку вечером жизни лишила. Шла к озеру, а бабка белье там полощет, вот и не удержалась.

Петр Яковлевич заерзал на стуле, заглянул в кружку, покачал головой и добавил:

– Очень редко, но все же душат и за просто так.

– От вашего рассказа у меня мурашки по всему телу. Понимаю, что вы не можете поделиться со мной своими умозаключениями, но скажите: вам в этой истории мотив ясен?

– Чуть-чуть.

Я тяжело вздохнула. Ну и как с ним разговаривать!

– Да или нет?

– Есть версия, но пока серьезных ставок я на нее не делаю, к тому же я еще ни с кем не побеседовал. Чтобы работать, мне нужен материал, этакие нити, из которых я сплету сеть.

– И набросите ее на преступника.

– Верно!

– А когда вы уже начнете опрос населения? Не стоит с этим тянуть.

– Так я уже начал, вот разговариваю с тобой, прощупываю, так сказать.

– Спасибо, что предупредили, – улыбнулась я, – буду рада помочь.

– Это хорошо, – кивнул Казаков, – вопросики к тебе имеются. Ты, конечно, спала и ничего не слышала.

– Конечно.

– Из комнаты не выходила?

– Нет.

Ответила я довольно быстро, потом задумалась, не может ли мое вранье быть на руку убийце? Хочется, чтобы его побыстрее нашли. Нет, в данном случае я убийце не помогаю, если бы мы с Димой в ту ночь заметили что-нибудь или хотя бы услышали, а так… даже поделиться нечем.

– Что ты можешь сказать про Николая Леонидовича? По-твоему, он способен на убийство? – спросил Казаков, пододвигая к себе вазочку с конфетами.

– Способен, но думаю, он бы пошел другим путем. Белый порошок, несущий смерть, эффектным движением был бы отправлен в бокал жертвы – это ему больше подходит.

Передо мной прямо картина возникла: вот Николай Леонидович на цыпочках крадется к спальне своей возлюбленной, на столике стоит прозрачный бокал, наполненный искрящимся вином, Николай Леонидович открывает крышку малюсенькой коробочки и переворачивает ее, яд медленно опускается на дно, неся быструю и безболезненную смерть.

– А твой брат мог бы совершить убийство?

– Нет, он слишком занят для этого.

Казаков хохотнул, встал со стула и зашагал по кухне.

– А вы, как я понимаю, версию, что Светлану Аркадьевну убил кто-то чужой, не рассматриваете? – спросила я. – Ну вот, например, бомж какой… шел мимо и думает: дай-ка загляну в этот дом, может, на чердаке вещички какие старенькие найду. Такие предположения вас не увлекают?

– Увлекают, – Петр Яковлевич тихонечко засмеялся, засунул в рот шоколадную конфету и плюхнулся на стул рядом со мной. – Очень я рад, что буду жить здесь, очень. Такое в моей практике случается редко, приходится бегать, прыгать, кофейку вот не всегда есть возможность выпить, а тут я буду расследовать, не отходя от места преступления, так сказать.

– Вы на третьем этаже-то уже побывали? Ничего интересного не нашли?

– Побывал, прочувствовал атмосферу, так сказать, но признаюсь, я пока в растерянности. Категорически ничего не отметаю, все же утром дверь была на первом этаже нараспашку, замок сломан, нельзя это сбрасывать со счетов.

– Мало ли придурков на свете… Возможно, у нас хотели что-то украсть, такая хорошо спланированная акция.

– Тогда бы дверь не ломали, ловкий воришка с легкостью откроет эти ваши новомодные замки. Был у меня один интересный случай. У владельца банка, не буду называть его фамилию, украли любимого пса и затребовали выкуп. А собачка так себе, доберман облезлый, стащили его ночью прямо из спальни хозяина, который после вечеринки спал без задних ног. Так вот, и сигнализацию отключили, и камере голову открутили, и четыре замка вскрыли. Самое смешное в этом то, что проделали сие семнадцатилетние подростки, которые решили подзаработать денег на новые мобильные телефоны. Замки им открыл старый дед Егорыч, работавший дворником неподалеку от дома банкира, открыл за три бутылки водки отмычками, которые валялись у него еще с послевоенных времен, вот так.

Послышались тяжелые шаги, дверь, резко распахнувшись, ударилась ручкой о стену, в ответ чашки на полочке нервно звякнули.

– Жрать хочу, – сказал Глеб, направляясь к холодильнику, в воздухе повис запах перегара.

Бедненький, никто теперь не сходит в магазин и не принесет тебе покушать, как же ты жить дальше будешь…

– Петр Яковлевич погостит у нас некоторое время, – объявил Илья, садясь за стол.

Глеб резко отбросил вилку и свел брови на переносице, это решение Ильи явно пришлось ему не по вкусу.

Теперь, когда Светланы Аркадьевны больше с нами не было, Илья предложил Вике, Глебу и Николаю Леонидовичу приходить к нам на завтрак, обед и ужин. Желающих отказаться не нашлось. Вика поинтересовалась, не будет ли Марина убирать и их половину дома, на что Илья задумчиво ответил: «Я подумаю». И о чем, интересно, он собрался думать, у Маринки забот, что ли, мало, пусть сами берут в руки веник, совок и отправляются на уборку территории. Я вот хоть ленью и страдаю время от времени, но в принципе прибраться или что-то приготовить для меня не такая уж проблема, если и артачусь, то только из вредности, особенно когда с Лизкой сцепимся. А Вика с Глебом просто обнаглели, любимые слова – «подай» и «принеси».

– Петр Яковлевич, чувствуйте себя как дома, если будет нужно что-нибудь, обращайтесь, не стесняйтесь, – продолжил Илья. – Хочу также обратиться ко всем. Как вы понимаете, Петр Яковлевич будет расследовать случившееся в нашем доме… Прошу всех оказывать ему посильную помощь.

Илья резко оборвал свою речь, не справившись с волнением.

– Завтра я должна идти к следователю, – сообщила Лиза, – никогда не думала, что мне придется через это пройти.

– Не тебе одной, – огрызнулась Вика.

– Да, но почему я первая, чувствую себя просто подозреваемой номер один, какой ужас, какой же это ужас.

Лиза взяла рюмку Ильи и опрокинула в себя пятьдесят граммов водки, поморщилась, вздохнула и стала грызть огурец.

– Давайте начистоту, – выпалил Глеб, – что эта ищейка будет здесь вынюхивать?

– Глеб, к чему такой тон, – растягивая слова, спросил Николай Леонидович. – Чем быстрее найдут человека, который убил твою мать, тем лучше, и имей уважение к старшим, нельзя так разговаривать. Я никогда не позволяю себе такого тона и тебе не советую.

Глеб в ответ презрительно фыркнул, мнение Николая Леонидовича его не интересовало ни по какому вопросу. Илья хотел тоже заступиться за Казакова, но Петр Яковлевич поднял руку и сказал:

– Понимаю, что мое присутствие здесь может многим не понравиться, со своей стороны обещаю, что особо докучать не буду, но и вам придется считаться с обстоятельствами, это в ваших же интересах.

– Для всего этого есть следственные органы, а самодеятельность нам не нужна, – отчеканил Глеб.

– В моем доме все будет так, как я хочу, – гневно сказал Илья, и я мысленно ему зааплодировала. Наконец-то! – Если кого-то такое положение дел не устраивает, задерживать не буду, где дверь – все знают.

Ого, ай да Илья, ай да молодец! За столом воцарилась минутная тишина, которую нарушила Лизавета.

– Так как мне вести себя у следователя, что говорить?

– Правду, – посоветовал Петр Яковлевич, цепляя вилкой кусочек колбаски, – только правду.

– Но я ничего не знаю.

– Просто отвечайте на вопросы, не думаю, что это будет сложно.

– Как невозможно глупо устроена жизнь, – пустилась в философию Вика, – спишь в своем доме и в мыслях ничего нет, а тут приходит какой-то вор или бомж, и все… Бедная мама, как это ужасно.

Слушая Вику, я про себя отметила, что сегодня она выглядит очень хорошо, волосы слегка завиты, ресницы накрашены, может, причиной тому был Дима, который должен прийти с минуты на минуту.

– А с чего ты взяла, что преступник вор или бомж, это вполне может быть один из нас, – сказала я, косясь на Казакова. Мне хотелось понять ход его мыслей, и эта фраза предназначалась скорее для него.

– Ты что такое говоришь, – изумилась Лиза, – с ума, что ли, сошла от горя?

– Точно дура, – поддержала Вика.

Я специально молчала, все взгляды постепенно передвинулись на Казакова, все ждали, как на мои слова отреагирует частный детектив.

– Возможно, – коротко сказал Петр Яковлевич, обменявшись взглядами с Ильей. Наверняка они обсуждали это ранее, запершись в библиотеке.

Марина высунула голову из кухни и, не стесняясь того, что подслушивает, спросила:

– А за убийство сколько дают?

– Пошла вон! – заорала Лизка на сестру.

– Лиза, – упрекнул ее Илья, – мы все нервничаем, ситуация непростая, но давай будем терпеливы и уважительны, нам только скандалов не хватает.

– Вы придумали какую-то глупость, – сказала Вика, – зачем кому-то из нас убивать маму, она столько делала, нет, это ерунда. А когда похороны? Я хочу проститься с моей бедной мамочкой.

Раздался звонок, и Маринка, вылетев из кухни ястребом, бросилась открывать дверь. Это пришел Дима. Увидев его, Вика отодвинула тарелку, слегка потупила взор и сцепила пальцы. Илья встал встречать гостя, принял соболезнования и пригласил его к столу. Дима явно чувствовал себя не в своей тарелке, в такой ситуации любой будет испытывать некоторую неловкость. В знак поддержки я слегка придвинула свой стул поближе к нему.

– Да вот, такое у нас стряслось, – вздохнул Николай Леонидович, как бы извиняясь за натянутую атмосферу за столом.

– А у вас уже есть к нам какие-нибудь вопросы? – спросила Лиза у Казакова. – Дима, расскажу тебе последнюю новость, возможно, ты сейчас сидишь за одним столом с убийцей.

– Лиза! – опять приструнил жену Илья.

– А что я такого сказала? Петр Яковлевич ведь допускает, что преступление мог совершить кто-нибудь из нас, вот я и информирую человека.

Лиза явно нервничала, ее устоявшийся мир рушился, и пережить этого она не могла. Она, жена успешного бизнесмена, чуть ли не обвиняется в убийстве, как же тут не распсиховаться.

– Дима, вы кушайте, – заботливо сказала Вика, – и не обращайте внимания ни на что, вы же понимаете сейчас наше состояние…

– Спасибо, – кивнул Дима.

Глеб налил себе пятую или шестую рюмку водки, зло посмотрел на Казакова и выпил, не закусывая. Как же он боится, что кто-нибудь найдет клад раньше него, все мысли только об этом.

После смерти Светланы Аркадьевны я никак не могла прийти в себя. Вроде шок уже прошел, но все равно время от времени внутри что-то тряслось и дергалось. Надо вернуться к поиску клада, это меня отвлечет, да и хочется побыстрее разгадать загадку Глафиры Сергеевны. На карте обведена комната Ильи и Лизы, постараюсь завтра к ним пробраться и осмотреть стены и углы. Илья уедет на работу, Лиза поедет к следователю, вроде все складывается неплохо, вот только Казаков наверняка будет бродить по дому, как привидение… Привидение… Эта загадка тоже не разгадана. А если убийство Светланы Аркадьевны и похищение документов все же связаны. Интересно, что думает Казаков по данному поводу? В голове у меня путаница, обрывки какие-то, кончики да крохи, надо все это собрать в кучу и хорошенько подумать.

– Петр Яковлевич, а вы не связываете случившееся с предыдущим инцидентом, с пропажей бумаг Ильи? – поинтересовалась я. – И в том и в этом случае замок сломали.

– Позвольте мне сейчас умолчать о своих умозаключениях, делать выводы пока рано, – улыбнулся в ответ Казаков, – не будем торопиться, друзья мои.

– Мне что-то плохо, голова кружится, – вставая из-за стола, пробормотала Вика. – Дима, пожалуйста, проводите меня, боюсь, одна до комнаты не доберусь.

Эту уловку я раскусила сразу: что ж, бедной девочке плохо, надо ей помочь. Дима, подскочив, взял Вику за локоть, я тоже не собиралась сидеть сиднем.

– Что с тобой? – резко вставая из-за стола, спросила я. N>– Это от пережитого, ты ела сегодня что-нибудь? Сейчас мы поможем тебе, не волнуйся.

Моя инициатива не была одобрена Викой, она сморщила нос и бросила на меня весьма недружелюбный взгляд.

В своей комнате Вика оживилась, взбила подушку, прилегла на кровать и стала вздыхать, Дима терпеливо наблюдал за ней, тоже понимая, к чему все это.

– Катя, принеси воды, в горле пересохло, – пробормотала Вика.

Сначала я хотела выкрутиться, отправив на кухню Диму, но потом подумала, что так вечно продолжаться не может и пора уже закончить эту комедию. Бросив на Диму сочувствующий взгляд, я вышла. Ступеньки замелькали под ногами – дверь, стакан, вода, мысленно я отметила, что запах краски в воздухе больше не чувствовала, и бегом обратно.

К комнате я подошла на цыпочках и прислушалась.

– … что значит, ты уже встретил свою судьбу? Это ошибка, так бывает…

– Вика, не стоит об этом, сейчас у тебя очень трудный период в жизни…

– Да! И ты просто обязан меня поддержать, не у Кати же убили мать, а у меня!

Надо его спасать, срочно спасать. Я распахнула дверь, протянула стакан и громко объявила:

– Вода!

Глава 21

Мое нетерпение нарастало. Уже десять минут, как Лизка должна отправиться к следователю, но, вместо того чтобы поторопиться, она продолжает крутиться около зеркала.

– Как я?

– Отлично, тебе пора.

– Подожди, я вот думаю, как лучше себя вести: холодно и неприступно – или уйти в глубокую печаль и отвечать на вопросы, изредка роняя слезу.

– Лиза, ответь мне на один вопрос, только честно.

– На какой?

– Ты убила Светлану Аркадьевну?

– Ненормальная! Нет, конечно.

– Тогда чего ты маешься дурью, кому нужны подобные спектакли.

– Не скажи, – с беспокойством ответила Лизка, – тюрьмы просто забиты безвинно осужденными людьми, об этом во многих газетах пишут.

– А газеты случайно не от одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года и не упоминается ли там Сталин?

Лиза швырнула губную помаду в сумку, сердито посмотрела на меня и наконец-то направилась в сторону двери. Быстрее, быстрее уходи.

– Ты за Казаковым приглядывай, – остановившись, сказала Лиза, – мало ли что, он хоть и частный детектив, но с головой у него точно не все в порядке.

– Не волнуйся, все под контролем, – подталкивая ее к выходу, ответила я.

В коридоре шли работы по установке сигнализации, Казаков неотрывно следил за происходящим и время от времени хвалил или ругал молоденького мальчика лет двадцати пяти, который привинчивал какую-то штуковину к двери.

– Ровнее, ровнее, – говорил Казаков, делая смешные выпады в сторону.

Попрощавшись, Лиза картинно вздохнула и направилась к машине. Я уверена, что Ромка давно уже уснул, ожидая ее. То, что Казаков был занят установкой сигнализации, вернее, был главным советчиком по этому вопросу, очень меня устраивало – никто не помешает мне совершить намеченное вторжение на территорию Ильи и Лизы.

Апартаменты у них приличные – все облазить и простучать это же полжизни надо потратить, а у меня столько времени нет! Две смежные комнаты, потолки, как и во всех жилых комнатах, высокие, окон целая куча, в спальне отреставрированная лепнина по всему периметру в виде кленовых листьев и каких-то не то желудей, не то орехов, небольшой выступ в стене около двери… Работы непочатый край. Я решила начать с комнаты побольше, которую мысленно всегда называла маленькой гостиной. Если на третьем этаже каждый кирпич манит и зовет, потому что ремонтом там и не пахнет, то здесь глаз ничего не цепляет, все ровно, гладко, отполировано, оштукатурено – нам, кладоискателям, такие комнаты нравиться не могут.

Освободив стул от Лизкиных вещей, я придвинула его к одному из окон, встала на шелковую обивку и стала изучать стену. Ну и что я на нее смотрю? Окна меняли, пластик беленький, как будто только что с конвейера, наверняка там все вычистили и выскребли. Если бы нашли хоть что-нибудь, то шум бы подняли, да и не думаю, что Глафира Сергеевна могла раскурочить такие большие окна, чтобы положить туда свое богатство. Так что здесь искать я не буду.

Дотащив стул к стене, соединяющей комнаты, я взяла Лизкину деревянную расческу, которую она, кстати, очень любит и никому никогда бы не дала, и стала стучать ею по кремовым обоям. Надо признаться, что это была еще одна глупая затея, не увенчавшаяся успехом. Слегка расстроившись, я направилась в спальню, лепнина по-прежнему радовала глаз своей неуместностью. Так что это – желуди или орехи? То, что я стала делать дальше, вызывало у меня гомерический смех, но приходилось сдерживаться, чтобы ненароком не привлечь чьего-либо внимания, свидетели мне совсем не нужны. Прижимаясь ухом к лепнине, я стала простукивать каждый продолговатый орешек. Какой дурью только не приходится заниматься в надежде найти сокровища! Через десять минут я поняла, что очень устала, спина затекла, в ушах гудело. Признав свое поражение, я вышла из комнаты.

Нет, так дело не пойдет! Глафира Сергеевна не могла столь абстрактно указать место, надо еще раз внимательно взглянуть на карту, наверняка мы что-то упустили.

– Катя, куда все подевались? – услышала я голос Николая Леонидовича и обернулась. – Вика вроде ушла в магазин, а где Глеб и Лиза?

– Про Глеба ничего не знаю, а Лиза поехала к следователю.

– Ах, да, – Николай Леонидович хлопнул себя ладонью по лбу, – совсем забыл. А я вот тоже вынужден отлучиться, хотел предупредить, чтобы не искали. Казаков просил сообщать, кто куда идет, глупость, конечно, но я стараюсь уважать то, что он для нас делает. Его я найти тоже не смог.

– Сигнализацию проводят, он внизу в коридоре следит, чтобы все хорошо сделали.

– Ну, тогда ты сама ему передай, что я поехал в похоронное бюро, Илья попросил поговорить относительно организации похорон, выбрать гроб и необходимые принадлежности… – Николай Леонидович утер навернувшуюся слезу и продолжил: – Как это все горько, но ничего не поделаешь.

– Передам, конечно, вам надо было взять с собой Вику или Глеба.

– Так нет их, ну да ладно, придется одному нести эту тяжкую ношу. Пока жива была Светочка, все с ней считались, а не стало ее, так за два дня забыли.

Николай Леонидович попричитал немного, напомнил мне еще раз про Казакова и, шаркая ногами, направился в сторону двери, ведущей на другую половину дома.

Заняться мне было нечем, стащив у Маринки недожаренный сырник, я подошла к окну и стала думала о Димке. Так вдруг захотелось прижаться к нему, услышать что-нибудь приятное… Он звонил утром и даже сказал три ласковых слова, но нестерпимо хотелось большего, хотелось страстных взглядов, объятий, нежных поцелуев и любви. На улице закапал дождь, мелкий и наверняка противный. Полная тетечка, подхватив сумки, спряталась под крышей автобусной остановки, рыжеволосый мальчик, задрав голову, стал ловить ртом крохотные капли, Николай Леонидович, раскрыв зонт, зашагал в сторону светофора. Как это мне нечего делать? Дом практически пуст, народ разбежался по своим делам, и я могу делать что хочу. Почему бы не продолжить свои поиски, сокровища пока подождут, надо более подробно изучить найденную карту. А вот побывать в комнате Светланы Аркадьевны и Николая Леонидовича будет совсем не лишним. Если мне повезет, то я узнаю причину, по которой в этом доме произошло убийство. Засунув в рот остатки сырника и напевая «кто ищет, тот всегда найдет», я стала подниматься на второй этаж.

Очутившись на территории Лужиных, я осмотрелась, интересующая меня комната находилась сразу напротив лестницы. Прохладная ручка двери приветливо щелкнула, в душе защекотало, кольнуло, но отступать было не в моих правилах. Уняв дрожь, я проскользнула в комнату, плотно закрыв за собой дверь. В глаза бросился легкий беспорядок, вроде все было чисто и аккуратно, но не на месте: на голубой кушетке, отделанной темно-синими полосками, покоилась ровная стопка одежды, цветы в маленькой вазочке на подоконнике завяли и осыпались, на стуле валялась мятая газета, а на батарее сушились стельки Николая Леонидовича. Во мне вдруг проснулся азарт охотника, не получив удовлетворения от поиска сокровищ, я решила наверстать упущенное здесь.

Я хорошенько ощупала рябенький пуфик, тщательно осмотрела кровать, даже прощупала матрас, заглянула во все вазы, и в одной из них нашла булавку и маленькую фотографию Николая Леонидовича три на четыре. Жаль, что я не его поклонница, подобная находка могла бы меня сильно обрадовать. Положив все на место, я продолжила поиски, отодвинула кресло, пробежалась по книжным полкам и задумчиво остановилась возле шкафа. Решившись на детальный осмотр вещей, я толкнула дверцы, они на невидимых моему глазу колесиках покатились в разные стороны, открывая взору огромное количество полок. Справа висели костюмы Николая Леонидовича и платья Светланы Аркадьевны, под ними стояли три чемодана. Приподняв их, я пришла к выводу, что они пусты.

Верхняя полка представляла собой склад ненужных коробочек и пустых пузырьков от духов, наверное, это были подарки Николая Леонидовича, трепетно хранимые как память. Стало грустно. Чтобы не зачахнуть от переживаний я переместилась к полкам с одеждой. Ничего. Жаль. Я уже хотела закрыть дверцы, но мой взгляд вновь упал на чемоданы. Два новых, красивых, таких рыжих э с добротными замками, а третий – слегка облупившийся на углах, небольшой темно-синий чемоданчик, именно его держал в руках Николай Леонидович, когда первый раз появился на пороге нашего дома.

– Пожалуй, решусь на еще одну вольность, – пробормотала я и взялась за ручку.

Чемодан был легкий, но когда я его перевернула, чтобы уложить на пол, внутри что-то брякнуло.

– Надеюсь, это не запасная вставная челюсть, – подбодрила я себя.

На дне лежали три носовых платка и один бордовый носок. Почему-то я решила, что эти вещи не могут издавать звуков, услышанных мною десять секунд назад. Я потрясла чемодан, загремело опять. Отложив в сторону носок и платки, я уставилась на дно чемодана, ровное и гладкое, но слишком высокое. Помнится, в шкафу стояла коробка с нитками, вот к ней-то я и бросилась. Отыскав среди катушек ножницы, я принялась за дело – отогнула ремень с замком и подцепила плотный, оклеенный материей картон.

– Ну же, ну же, – пробормотала я, надеясь найти что-нибудь интересное.

Ножницы скользнули внутрь, слегка надавив, я получила именно тот результат, которого ожидала – внутренняя часть чемодана отошла от стенок, давая возможность вынуть ее без проблем. Итак, чемодан оказался с двойным дном!

Увиденное меня почему-то нисколько не шокировало, в голове билась фраза – «иначе и быть не может», а в душе все сразу улеглось и успокоилось. Передо мной лежали две колоды игральных карт. Протянув руку, я дотронулась до темной, местами потрепанной коробочки, перевернула ее – одна тысяча девятьсот семьдесят третий год выпуска, вторая колода оказалась постарше всего на два года. Я осторожно вынула карты, развернула веером и выдернула первую попавшуюся – джокер в образе шута с ярким колпаком, украшенным бубенчиками, улыбался и лукаво подмигивал мне.

Убрать все на место было делом нескольких минут. Оглядевшись напоследок, не остались ли следы моего пребывания, я вышла из комнаты и побежала звонить.

– Дима, это я, ты сейчас можешь говорить?

– Привет, Катюшка, еду с работы, так что я полностью в твоем распоряжении.

– Отгадай, чем я сейчас занималась? Нет, я тебе сама скажу. Только что я обыскала комнату Светланы Аркадьевны и Николая Леонидовича. Довольно увлекательное занятие, кстати.

– Как тебя туда занесло? – удивился Дима.

Правильно, удивляйся, вот такая я оригинальная и непредсказуемая невеста.

– Хотелось найти объяснение случившемуся, хоть какую-нибудь зацепочку, я все думала, почему убили Светлану Аркадьевну, почему, почему… Ну и потянуло на приключения, благо дома никого нет, народ разбежался по своим неотложным делам.

– Рассказывай скорее, чувствую, ты нашла что-то очень интересное, – засмеялся Дима. – Когда мы с тобой увидимся? Я так по тебе соскучился…

Последние слова приятно кольнули в сердце, но отвлекаться на сантименты я не стала.

– Поворачивай машину в сторону моего дома, похоже, нам будет чем заняться в ближайшее время. Я знаю, кто украл документы у Ильи.

– Николай Леонидович?

– Откуда ты знаешь?

– Минуту назад ты сказала, что устроила обыск в его комнате, я просто предположил. Ну и какие улики тебе удалось обнаружить?

– Зачем ты угадал, я хотела сообщить об этом сама, – надулась я. – Представляешь, в его чемодане двойное дно, и там лежат две колоды карт, довольно старые.